Я в Тунисе уже месяц. Днем стоит жара, зреют гранаты. По вечерам прохладно. Сидим на пороге дома и рассматриваем звезды. Летают самолеты с туристами и не только. По утрам - запах кускуса, а хочется, чтоб - кофе.
Напоследок остались пара интервью и две библиотеки. Расшифровка. Упорядочение дневника.
Подарки домашним.
И - сборы.
В поле важно ездить, друзья. Я верю в это. Сидя дома, за письменным столом, мы иногда кажемся себе такими важными. Такими умными. Поле лечит от снобизма, лечит от тщеславия. Твой статус исследователя может превратиться в тыкву, когда ты попытаешься доказать, что человек должен выделить тебе свое время и отвечать на твои вопросы. Не должен. У него своя жизнь. И по его скромному мнению, ты занимаешься полной фигней. Лучше бы капусту квасили.
Поле лечит и учит. Учит быть собой. У меня как-то давно была идея "многоликости" этнографа. Так вот, на долгих полях, где знают тебя не один год, она не работает. Раньше мне казалось, что этнограф должен играть те роли, которые определяет сообщество. В моем случае, это и экспертная, и семейная, и экспатическая роли. Сейчас я понимаю, что для того, чтобы в поле все сложилось - надо быть собой. Иначе тебя раскусят как маленькое кислое яблочко.
Поле учит любви. Не романтической, а земной. Когда откладываешь диктофон, понимая, что вот это не для записи. И вообще не для исследования. А лично для тебя.
В поля обязательно нужно ездить хотя бы для того, чтобы испытать радость подтверждения своих теорий. Или - изумление от опровержений таковых.
Поле все ставит с ног на голову. Так тебе кажется. А на самом деле - расставляет все по местам.
Я это точно знаю.
#поле@freewomenoftheeast
#отдуши@freewomenoftheeast

Дома в семейном альбоме хранятся ч/б фотографии, где моя мама - 16-летняя школьница - с модной короткой стрижкой скачет в классики. Я очень люблю эти фото. Моя информантка - мамина ровесница - в это же время тоже имела модную стрижку. Но вместо классиков - выходила замуж, а через год - рожала одного за другим. И так до 33 лет. Семерых.
Мой папа родился в учительской семье. Его жизнь была явно непроста. Но он с удовольствием вспоминает друзей, речку и родительский сад. Мой информант - папин ровесник - будучи трех дней отроду был продан своей мамой в бездетную семью. Сейчас он уже на пенсии, а вчера я была свидетельницей того, как 80-летняя мать пыталась отыскать его.
Пьер Бурдье в "An Invitation to Reflexive Sociology" писал: "Самое удивительное вознаграждение в ремесле социолога – возможность войти в жизнь других людей и приобрести опыт, на основе всех накопленных ими знаний".
Я вхожу в жизни людей, и мне кажется, что я все понимаю. Вот эти информанты - ровесники моих родителей, выросли в городе, в 70е гг. учились и развивались, политика Бургибы - почти брежневский застой. Столько общего. И только пройдя этапы экзотизации, а потом - всепонимания, осознаешь, что ничего не понимаешь. И что жизнь моих информантов - совершенно иная, что у многих из них жизнь взрослая началась куда раньше не только меня, но и моих близких. И иногда поражаясь такой сконцентрированности вокруг материнства - понимаю, что если бы я была женой и мамой с 16 лет, формировалась бы вместе со своими детьми, то жизнь моя выстраивалась бы совершенно иначе.
Я люблю своих информантов. Люблю всех этих людей, которые позволяют мне входить в свою жизнь и учиться у них, на их опыте.
И это - самая светлая сторона нашей профессии.
#Тунис@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast

Грядет второй тур выборов в Тунисе: Каис Саид vs Набиль Каруи. Про первого я вам тут много писала (кратко: профессор, преподаватель права в Ун-те), второй - медиамагнат, вчера вышел из тюрьмы.
Дабы завлечь избирателей - раздает бедным макароны. Это оч смешно. Тунисцы угорают, но не отказываются:

https://www.facebook.com/101659187909138/posts/109232523818471/

#Тунис@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast

Идет второй тур выборов. На протяжении всего этого времени я наблюдаю следующее: раскол внутри семей прежде всего. С хлопаньем дверей, исключением из друзей в фб и удалением номеров. Я слышу пугающие формулировки: "Дайте нам вора, мафиози, только он сможет вдохнуть жизнь в Тунис, он тут со всеми разберется". Я смотрю как бургибисты присягают Набилю Каруи. Как тот раздает бедным пакеты с макаронами, а те в свою очередь говорят на камеру, что будут голосовать за него. А потом совсем не на камеру - плачут. Потому что макароны - это подспорье. Вчера одна пожилая женщина воскликнула: "Каруи дает макароны. А этот (Каис Саид) что нам дал?!". Это работает. Я слушаю, как на протяжении этого месяца по главным каналам склоняли имя Каиса Саида, мол, он - исламист. Вчера один дядька грозил мне пальцем и говорил: "Завтра Игил будет здесь, если мы не выберем Каруи". Это все, конечно, манипуляции. И они - работают.
Мой папа, потерявший всяческую веру в Россию и счастливые перемены в ней, говорил мне: "Вот увидишь, выиграет магнат. Так не бывает, чтоб какой-то профессор выиграл выборы".
Но несмотря на это - по результатам голосований в Европе и на Ближнем Востоке - Каис Саид выходит вперед. И смешно, и горько слушать, как быстро переобуваются телевизонные ведущие и их гости. Каис Саид вдруг становится "порядочным, чистым человеком", а Набиль Каруи - который еще утром был "надеждой и защитой от исламизма" - "недавно вышедшим из тюрьмы".
Все это нам знакомо, удивить сложно. Хотя можно. Если вдруг в Тунисе действительно произойдет смена власти (считайте, впервые с 56 г.), то это удивит меня. И подарит немного надежды.
Мы смотрим новости райт нау: Каис Саид по предварительным результатам - 72,5 %, Набиль Каруи - 27,4%. Мохамед смотрит и выдает: "Макароны в Тунисе не работают".
#Тунис@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast

Выборы в Тунисе завершились несомненной победой Каиса Саида. Чудеса случаются :)
В народе эти выборы прозвали "выбором молодежи", что не может не радовать 🤘
#Тунис@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast

Читали недавно со студентами "Этнографа" Борхеса. Сюжет прост: юноша, пустой как мешок, с открытым ко всему сердцем, попадает в антропологическую обойму. Он едет в поле в прерии, где живет с индейцами, изучает их традиции, познает ритуалы и все прочее. Борхес акцентирует внимание читателей, что герой сначала прилежно вел записи, а потом махнул рукой. В определенный момент местный духовный лидер открыл ему некое Знание, после чего герой уезжает из прерий. Идет в институт и говорит своему руководителю, что выходит из игры: он не будет публиковать то, что ему удалось выяснить за время поля. Профессор сначала понимающе кивает, мол, да, проблема перевода: как изложить на английском то сакральное знание, которое было сформулировано на языке индейцев. Однако, герой качает головой: дело не в этом, я просто не буду это публиковать. Как итог, главный герой уходит из науки, женится, разводится, снова женится и работает в библиотеке. Занавес.
Что тронуло меня в этом эссе?
Обретение Знания для себя. Наша роль в поле не ограничивается маской исследователя. Мы также взаимодействуем с сообществом как люди. Как конкретные персоны с конкретными жизненными позициями и вопросами к этой самой жизни. И действительно в поле бывают такие ситуации, которые складываются для меня, когда я слышу советы или высказывания, которые трансформируют мою личную жизнь, мою духовную практику, мое мировоззрение. И чем более ты неудовлетворен и открыт, тем больше поле будет перекраивать тебя. Быть может, поэтому очень часто с годами исследователи начинают походить на тех, кого исследуют. Исповедуют изучаемую культуру. Дает ли поле таким образом сдачи или это взаимный естественный процесс? Думаю, и то, и другое :) Поэтому, полагаю, в нашей науке остаются те, кто открыт к новому опыту. Даже болезненному, выворачивающему наизнанку.
#манифесты@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast
#отдуши@freewomenoftheeast

Интересная вещь – полевой дневник. Готовлюсь к докладу и перечитываю старые записи. Меня волнует даже не столько сам текст, сколько пометки и комментарии. Так, в начале своего переезда в Тунис в 2017 г., я везде писала температуру воздуха: «+30; +27». Потом эти пометки исчезают: то ли холодает, то ли я перестаю обращать на это внимания, то ли становится важным другое. Например, автоэтнография: «у меня какой-то кризис, и я просто осыпаюсь от каждого толчка. Это мучает меня. Я чувствую себя очень неустойчиво». Также по тексту хорошо видно, кого я в это время читала. Например, утопала в «О государстве» Бурдье – и старательно описывала всякие экономические практики, вроде «из-за того, что летом много туристов, а в другое время года студентов, монастирцы неплохо наживаются на сдаче жилья. Здесь сдают все, что можно, и минимум 250-300 динар. Это немало в контексте заработка. Жилье сдается мебелированное и нет. Порой за мебелированное выдают наличие матраса и dabouza gaz [баллон с газом]». А еще я пишу о депрессии: «Это уже несмешно – у меня большие перерывы в ТПЗ, которые связаны то с обилием перемен, то с крайними проявлениями прокрастинации <…> 6.10, 7.10 – не могла писать из-за депрессии».
Сейчас я не веду дневников, зато читаю чужие – например, студенческие. И мне очень отзывается, когда человек пишет, что ему тяжело даются записи и наблюдения, когда описываются эмоциональные трудности и победы. Нельзя научить вести дневник, нельзя задать эталон дневника. Перечитываю свои записи – то наивные, то злые, то переполненные оценочными суждениями – и понимаю, что половина этих записей – не для досье, а для себя. Читаешь и видишь, как ты рос, как справлялся. И это ценно.
#поле@freewomenoftheeast

Когда жила в Тунисе - вела телеграм-канал, ныне мною закрытый. Записи там очень веселые:
"Nchallah - сокращенная версия от Inchallah (т.е. даст Бог) - любимая фраза тунисцев после wallah (ей-Богу).
- Ты куда?
- На работу.
- Nchalalh хороший день.
И это очень мило. И понятно. А вот когда ты ловишь маршрутку в сумерках, на пустыре около отеля, а на крыше написан неведомый маршрут, и ты спрашиваешь?
- А вы в Монастир?
- Nchallah.
Вот что он имеет в виду?! И садишься такой озадаченный и до конца не понимаешь: довезут тебя или нет.
А вообще вся жизнь в Тунисе - одно сплошное Nchallah. Даст Бог, все будет хорошо. Даст Бог, день будет радостным, работа успешной, а путь будет пролегать в нужный тебе населенный пункт.
На заднем плане поет "Агата Кристи": "Где ты будешь завтра - тута или тама? Хали Гали Кришна, Хали Гали Рама"
#поле@freewomenoftheeast

Вот-вот уже наступит Рамадан, и мне хочется поделиться не перечислением того, что в этот месяц можно, что нельзя, а собственными воспоминаниями о том, как я переживала это время, живя в Тунисе.
Что такое Рамадан?
30 дней, а точнее - вечеров, в кругу семьи.
Где-то в 4 - 5 утра по улицам ходит человек, который бьет в барабан, дабы напомнить задремавшим, что скоро азан и после него уже нельзя будет вкушать еду и пить. В утренней дремоте бредешь к холодильнику в поисках йогурта, персика. Пьешь воду. И ложишься спать.
День проходит в обычных заботах. Женщины, неработающие, проводят время за готовкой. Вечерняя трапеза, особенно в первые дни, весьма и весьма обильная. Обязательно суп, горячее, салат, закуски, фрукты. Разные виды хлеба. После работы мужчины традиционно по пути домой заворачивают в лавочку за хлебом или сладостями, желая друг другу счастливого и сытного ифтара. Радаман - время милосердия и сострадания, поэтому так важно, голодая днем, помнить о тех, кто голодает не по традиции, а из нужды. Поэтому очень поощряется поделиться едой с теми, кто голоден.
Традиционно к этому месяцу в Тунисе, Турции и других мусульманских странах снимаются сериалы, которые идут ровно 30 дней, развлекая верующих каждый вечер за ужином.

Я постилась в Рамадан лишь один день и помню, как болела от жажды голова, как было тяжело соблюдать пост в 40+ градусную жару. И какое чувство солидарности меня охватило за ифтаром.

Время ифтара - часов 7 вечера, возглас азана "Аллаааху Экбаар" и пустые улицы. Я спешу домой, бегом, такси уже не найти - все дома. Врываюсь в прихожую. Свекровь уже накрыла на стол. Свекр включил телевизор, где на тунисском канале выступает какой-то имам и говорит о важности Рамадана. И тут раздается любимая арабская песня, в которой перечисляются имена Аллаха. Можно есть!
А потом - смотреть сериалы, пить кофе, обязательно гулять по набережной. Мужчинам - курить кальян и играть в карты до утра. Или нарды.

Рамадан в России - уже другое. Мы тоже ищем разные виды хлеба. Вырезаем декор для дома - полумесяц, изображения мечети. Смотрим тунисские каналы.
Частенько Рамадан накладывается на мой христианский пост, и тогда вся весна оказывается пронизанной какими-то глубокими, разными религиозными смыслами.

Я люблю это время, когда мы вспоминаем о других, о тех, кому хуже, чем нам. И это самое лучшее время, чтобы молиться о мире 🙏
#отдуши@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast

Не устаю удивляться этнографическому музею Мокнина, который является чуть ли не единственной культурной доминантой на всю округу. Помимо канонической классики в виде керамики и костюмов, есть еще и выставка современного художника. Вот в этой картине прекрасно все, особенно явная "берберскость" девушки, которую передали через татуировки на лице и сигаретку :) сразу видно: это вам не горожанка, боязливо кутающаяся в сэфсэри, а свободная женщина Востока. Собственно о свободе берберок Магриба с удивлением писал еще Лев Африканский, отмечавший какие тут независимые барышни )
#поле@freewomenoftheeast
#берберы@freewomenoftheeast
#Тунис@freewomenoftheeast

Читаю у Мишеля де Серто про «способы делания»: манеру воспроизводить рутинные действия в определенном контексте. И вспоминаю о том, какие я интегрировала практики в свою повседневность в Тунисе, чтобы сохранить привычную для себя рутину, создать «островок» чего-то из прошлой жизни. Когда на протяжении месяцев я чувствовала, что все пространство вокруг начинает на меня давить своей инаковостью, я стремилась внутри своего жилища создать что-то очень европейское. Для этого я покупала на блошином рынке различные христианские атрибуты, благо этого было много и по низкой цене, и тащила их домой. Также на моем туалетном столике красовалась фарфоровая кукла, купленная (якобы) для племянницы из России (нет). Я строго соблюдала все лютеранские праздники, а на Пасху проделала сложный путь из Magasin Général до дома с бутылкой красного сухого вина в черном пакете. Сама покупка была настоящим испытанием – меня могли «застукать» мои информанты, и тогда мой хрустальный образ бы рухнул, несмотря на все заверения, что «христианам вино можно». Я не раз вела баталии дома о том, что такое Причастие, но в ответ регулярно слышала «Это место в вашей Библии было изменено». Но моей фавориткой по реконструкциям быта была наша соседка из Чехии, прожившая в Тунисе бОльшую часть своей жизни. Когда я зашла на ее кухню, уставленную фарфором, украшенную клетчатыми красно-белыми занавесочками и всякими безделушками (вроде коллекции гномиков), я поняла, что она потратила очень много сил и времени, чтобы воссоздать комфортную для себя среду.
Сейчас – мы живем в Петербурге, и теперь уже на каждый Рамадан мы моделируем наш «маленький Тунис» с его сериалами, музыкой, привезенным кускусом и т.д. Как пишет Серто: «Магрибинец, живущий в Париже или Рубэ, вводит присущие его родной Кабилии способы «обитания» (в доме или в языке) в систему, которую ему навязывает конструкция «ашелема» (социального жилья) или французского языка. Он накладывает одно на другое и за счет этой комбинации создает пространство игры, находя в нем способы использования принудительного порядка места или языка. Не покидая пространства, где ему приходится жить и которое диктует ему свои законы, он учреждает внутри него определенную множественность и созидательность. Благодаря искусству «находиться между», он извлекает из этого непредвиденные результаты». Игра-то она игра, конечно, но что-то мне подсказывает, что Серто никогда не пересекал полгорода с бутылкой красного сухого на Пасху, будучи русской исследовательницей 🤭 Вот тогда точно было не до игр.

Мишель де Серто. Изобретение повседневности. 1. Искусство делать. СПб, 2013. С. 101.

#Литература@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast

Навигация по каналу 🏹

Порасставляла тут немного теги, которые помогут сориентироваться в канале. Они пока стоят далеко не ко всем постам (с 2019 года их накопилось порядочно), но ключевые посты отмечены. В "манифестациях", "от души" и "крик души" я пишу о том, что наболело или о том, что восхитило. У меня довольно много таких размышлений, которые когда-нибудь станут красивыми эссе (я надеюсь). Остальные теги, думаю, понятны.

#манифесты@freewomenoftheeast
#отдуши@freewomenoftheeast
#крикдуши@freewomenoftheeast

#рекомендации@freewomenoftheeast
#цитаты@freewomenoftheeast
#поле@freewomenoftheeast
#деколонизация@freewomenoftheeast

#Тунис@freewomenoftheeast
#Ливия@freewomenoftheeast
#Алжир@freewomenoftheeast
#Марокко@freewomenoftheeast
#Магриб@freewomenoftheeast

#биографиявещи@freewomenoftheeast
#музейное@freewomenoftheeast
#покрывало@freewomenoftheeast
#путьисследователя@freewomenoftheeast
#женскоеискусство@freewomenoftheeast
#феминизм@freewomenoftheeast
#красивое@freewomenoftheeast


#Африка@freewomenoftheeast
#берберы@freewomenoftheeast
#колониальное@freewomenoftheeast

#антропологияискусства@freewomenoftheeast

#свободныеженщинывостока@freewomenoftheeast

#литература@freewomenoftheeast

#евреи@freewomenoftheeast

#ремесло@freewomenoftheeast

Читала сегодня в канале "Латиноамериканская антропология" про то, как коллега изучает и практикует стратегии безопасности в новом пространстве в Бразилии. Очень отозвалось. В 2017-2018 гг. я жила в Тунисе и делала там "год в поле". Причем жила в одном из курортных районов - в Монастире, который по уровню big city life, конечно, отличается от Суса, но тоже ничего - и рестораны, и клубы, и отели в наличии. Обилие туристов делало это место достаточно безопасным - около каждого отеля были секьюрити, курсировали полицейские машины. С другой стороны, туристическая зона привлекала большое количество мигрантов со всей страны, которые частенько приезжали не только для работы в отеле, но и для того, чтобы познакомиться с какой-нибудь туристкой или - с туристом. Также в Монастире находятся несколько институтов, среди которых очень популярный медицинский, куда съезжаются не только ребята с Туниса, но и с других стран франкоговорящей Африки. Воздух свободы, который они здесь вдыхают, вдали от дома, очень пьянит, что тоже чревато последствиями.
Нужно ли говорить, что весь этот сложный сплав создавал не самую безопасную ситуацию для европейского вида исследовательницы из России? :) Особенно после захода солнца. Конечно, в какой-то мере мне было проще и безопаснее - на тот момент я была замужем за тунисцем, я была включена в родственную систему большой семьи, которая частенько выручала меня. Мне регулярно навязывали спутника в виде десятилетнего племянника, чей пол отгонял от нас назойливых любителей пообщаться. С одной стороны, это было мило, с другой стороны, не всегда способствовало полевой работе. Но я всё равно очень им благодарна за выстраиваемые стратегии защиты моей (а следовательно - и семейной) чести в условиях туристического сезона.
Однако, были и другие ситуации, когда я добиралась после интервью, вечером, на местной маршрутке, которая мчалась сквозь оливковые рощи, заезжая в глухие деревни, а водитель на мои вопросы о том, доедем ли мы до пункта назначения, туманно отвечал "Nchallah" (сами понимаете...)).
#поле@freewomenoftheeast
#Тунис@freewomenoftheeast

Наткнулась в интернете на видео, в котором девушка рассказывает о распространенной на юге России традиции устраивать трапезы на могилах родных на Радоницу. Комментарии были переполнены возмущением, мол, «а у нас так не делали» и «все это язычество». Понимаю, конечно, комментаторов, впервые столкнувшихся с доселе неведомым. Помню, были у меня такие эмоции в поле: в городе Монастире в Тунисе есть очень популярное кафе Esskifa, где делают хороший кофе, кормят завтраком, а по вечерам здесь очень хорошо покурить кальян под жасминовым деревом. Кафе очень даже модерновое, т.е. смешанное. Сюда приходят и парни, и девушки, группами и по одиночке. Иногда даже сидят и работают за ноутбуком (не самая распространенная практика в небольшом тунисском городе). Так вот. Esskifa переводится как «дворик». И если посмотреть на планировку, то понимаешь, что терраса огибает небольшое здание с круглой крышей, в которое никто не ходит, но около него стоят столики, курятся кальяны и т.д., и т.п. Так вот это – кобба, могила местночтимого святого, вокруг которой организовано кафе. Что любопытно, никто даже внимания особого не обращал на этот незатейливый факт и не мог взять в толк, что именно меня поражает. Как пишет Э. Вестермарк (про Марокко): «Место, которое каким-либо образом связано со святым, является частью его бараки, и таких святых мест в Марокко полно. Они отмечены по-разному и известны под разными названиями. У известного святого часто возводится так называемая qóbba или qúbba над его могилой. Обычно это квадратное, побеленное здание с подковообразной дверью и восьмиугольным куполом, который имеет меньшую площадь у основания, чем стены, чтобы можно было сделать карниз» (P. 51)*. У моих информантов было явное табу на разговоры о сакральном под таким углом, поэтому никто из работников не стал отвечать на мои вопросы о том, как им работается рядом с уважаемым господином, не беспокоит ли он их и влияет ли его нахождение на (не)успешность заведения. Удивительно, но в местных нарративах также отсутствовали обсуждения того, насколько это допустимо – устраивать кафе вокруг могилы. К слову, в Монастире есть и другие коббы, например, очень почитаемого сиди Мезри. Его могила находится рядом с городским кладбищем, и считается местным местом паломничества, в коббе постоянно дежурят женщины, туда приносят кускус и другую еду, чтобы святой помог в том или ином деле. Почему малоизвестному святому около Esskifa повезло меньше – мне пока не очень понятно.

*Ritual and Belief in Morocco

#поле@freewomenoftheeast
#Тунис@freewomenoftheeast

Из любимого:

"«Поле» само по себе - по крайней мере, так было в этих двух случаях – мощная дисциплинирующая сила: напористая, требовательная, даже повелевающая.
Как и любую подобную силу, ее можно недооценивать или каким-либо образом ей препятствовать, и в обоих случаях были те, кто так и поступал.
Но от нее нельзя просто уклониться – иначе придется все бросить, как в обоих случаях некоторые и сделали.
Она слишком настойчива".

Клиффорд Гирц. Постфактум. Две страны, четыре десятилетия, один антрополог. НЛО, 2020. С. 179

#поле@freewomenoftheeast
#цитаты@freewomenoftheeast

Я уже как-то писала о кафе в Тунисе, которое построено вокруг могилы местночтимого святого, а тут в эссе алжирской писательницы Гании Хаммаду нашла любопытное описание:

"Лето в Алжире с моей матерью также состояло из воскресных процессий. Благочестивые паломничества к Сиди Абдеррахману, покровителю Алжира. Или, когда моя бабушка увлекалась мистической страстью к другому своему святому человеку, деревенский пикник на склоне алжирского холма, у могилы Сиди Яхья Тиара на высотах Гидры. Матриарх потребовала, чтобы мы отвезли ее к могиле ее любимого вали; ее дочь согласилась, счастливая заново открыть для себя мир своей юности. Мы отправились с женщинами, очарованные возможностью выехать на природу. Семьи приходили пировать вокруг мавзолея благочестивого человека. Женщины зажигали свечи или раздавали подношения: блины, финики, блюда с кускусом с изюмом. Дети угощались пирогами паломников".

Теперь ясно, что устроить кафе вокруг коббы вполне себе "в традиции", как говорится :) К слову, подобные трапезы на могиле святого в исламе - не новость. Кому интересно, можно обратиться к статье антрополога Глеба Стукалина о могиле святого в Индии.

Что еще тут можно отметить, так это то, что на обычных могилах такие пиршества не устраиваются, а к нашей традиции - покушать на кладбище - многие тунисцы относились настороженно и несколько осуждающе.

#поле@freewomenoftheeast