О важности описаний. Тусуюсь на природе и по утрам занимаюсь всякой наукой. В частности копаю российскую историю идей по взаимодействию природы и города. И в очередной раз понимаю, что есть существенная проблема в отечественной науке и городах, связанная с протяженностью знания.
Простой пример - хочу написать про период 60-70ых годов, когда в СССР активно развивался средовой подход. В своих лекциях экоурбанист Александр Водяник много говорит про этот период, показывает в презентациях различные выкладки того периода, которые демонстрируют влияние различных природных средовых факторов на комфорт горожанина. Из этих лекций становится понятно, что это огромный пласт знаний, за которым стоит глубокая теоретическая и инженерная проработка.
Есть много упоминаний, в том числе в англоязычной литературе, о том, что тот период был передовым не только для СССР, но и всего мира. Да, во всем мире развитие мысли шло примерно в одном направлении, происходил поворот к природе, переход от индустриальной экологии к urban policy ecology. Но в капиталистических странах конверсия мысли в инженерные решения сдерживалась коммерческими интересами и состязательным политическим процессом. В СССР же из-за того, что существовал только госзаказ и только генеральная линия партии путь от идеи до инженерного воплощения оказался короток и это позволило нам вырваться вперёд по качеству зелёных решений в городах.
Так вот, упоминания то есть. Но документы того времени в оцифрованном виде очень сложно найти. Наверняка они есть в архивах того же Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики, который активно работал в этом направлении. Но в публичном доступе находятся только поздние работы, которые очень пунктирно обозначают, что ВНИИТЭ развивал комплексный подход с акцентом на гармоничной интеграции природы в городскую среду. Какие рассуждения за этим стояли? Какие дискуссии? Как велась разработка? Всё это остаётся чёрным ящиком.
Чтобы со всем этом разобраться нужно много общаться с последними оставшимися в живых участниками и свидетелями, копаться в архивах институтов, которые еще не факт что сохранились. В общем, чтобы связать больше двух слов на эту тему, нужно повторить путь Александра Водяника. Но вот беда, Водяник проводя эту работу конвертировал свои изыскания в лекции, презентации, экспертную работу, но никак не в статьи и книги. Нет оснований не верить работе Александр Рифатовича, но крайне затруднительно её развить в той части, которая касается истории идей.
Т.е. получается, что мы имеем дело с некоторым феноменом, который по общемировому консенсусу является значимым, передовым для своего времени, оказавшим огромное влияние на науку и практику. Но не имеем его исторического описания, не говоря уже про описание в духе science and technology studies. Этот феномен приходится реконструировать примерно так же, как историки инженерии изучают античные технологии. Хотя казалось бы - от этой советской античности нас отделяют какие-то 60 лет.
Очевидно, что те решения, которые разрабатывались в то время не были какими-то уникальными сами по себе. Всё ж таки законы природы с тех пор мало изменились. Но они были уникальны для своего времени, в своём контексте. И именно это в них самое интересное и самое сокрытое от потомков.
Из всего этого следует довольно простая мораль - развитие идей и технологий требует подробной публичной документации и анализа по возможности не постфактум, а прямо в процессе их развертывания. Потому как любая историческая реконструкция будет терять какие-то важные аспекты, вплоть до полного забвения своих оснований.
И это всё особенно касается практики. К сожалению, российским практикам зачастую некогда рефлексировать над своей практикой. А раз некогда, то они пренебрежительно относятся к своим архивам - к ним всё равно некогда и некому будет обратиться. В результате чего мы теряем множество потенциально полезного и важного знания, которое могло бы двигать урбанистику вперёд.
#экологиягорода #социологиягорода #forscience
Простой пример - хочу написать про период 60-70ых годов, когда в СССР активно развивался средовой подход. В своих лекциях экоурбанист Александр Водяник много говорит про этот период, показывает в презентациях различные выкладки того периода, которые демонстрируют влияние различных природных средовых факторов на комфорт горожанина. Из этих лекций становится понятно, что это огромный пласт знаний, за которым стоит глубокая теоретическая и инженерная проработка.
Есть много упоминаний, в том числе в англоязычной литературе, о том, что тот период был передовым не только для СССР, но и всего мира. Да, во всем мире развитие мысли шло примерно в одном направлении, происходил поворот к природе, переход от индустриальной экологии к urban policy ecology. Но в капиталистических странах конверсия мысли в инженерные решения сдерживалась коммерческими интересами и состязательным политическим процессом. В СССР же из-за того, что существовал только госзаказ и только генеральная линия партии путь от идеи до инженерного воплощения оказался короток и это позволило нам вырваться вперёд по качеству зелёных решений в городах.
Так вот, упоминания то есть. Но документы того времени в оцифрованном виде очень сложно найти. Наверняка они есть в архивах того же Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики, который активно работал в этом направлении. Но в публичном доступе находятся только поздние работы, которые очень пунктирно обозначают, что ВНИИТЭ развивал комплексный подход с акцентом на гармоничной интеграции природы в городскую среду. Какие рассуждения за этим стояли? Какие дискуссии? Как велась разработка? Всё это остаётся чёрным ящиком.
Чтобы со всем этом разобраться нужно много общаться с последними оставшимися в живых участниками и свидетелями, копаться в архивах институтов, которые еще не факт что сохранились. В общем, чтобы связать больше двух слов на эту тему, нужно повторить путь Александра Водяника. Но вот беда, Водяник проводя эту работу конвертировал свои изыскания в лекции, презентации, экспертную работу, но никак не в статьи и книги. Нет оснований не верить работе Александр Рифатовича, но крайне затруднительно её развить в той части, которая касается истории идей.
Т.е. получается, что мы имеем дело с некоторым феноменом, который по общемировому консенсусу является значимым, передовым для своего времени, оказавшим огромное влияние на науку и практику. Но не имеем его исторического описания, не говоря уже про описание в духе science and technology studies. Этот феномен приходится реконструировать примерно так же, как историки инженерии изучают античные технологии. Хотя казалось бы - от этой советской античности нас отделяют какие-то 60 лет.
Очевидно, что те решения, которые разрабатывались в то время не были какими-то уникальными сами по себе. Всё ж таки законы природы с тех пор мало изменились. Но они были уникальны для своего времени, в своём контексте. И именно это в них самое интересное и самое сокрытое от потомков.
Из всего этого следует довольно простая мораль - развитие идей и технологий требует подробной публичной документации и анализа по возможности не постфактум, а прямо в процессе их развертывания. Потому как любая историческая реконструкция будет терять какие-то важные аспекты, вплоть до полного забвения своих оснований.
И это всё особенно касается практики. К сожалению, российским практикам зачастую некогда рефлексировать над своей практикой. А раз некогда, то они пренебрежительно относятся к своим архивам - к ним всё равно некогда и некому будет обратиться. В результате чего мы теряем множество потенциально полезного и важного знания, которое могло бы двигать урбанистику вперёд.
#экологиягорода #социологиягорода #forscience
Когда я учился в магистратуре профессора со студентами много говорили о публичной социологии. Это такой концепт, который сформулировал социолог Майкл Буравой. Он выделял четыре типа социологии - социологию профессиональную, когда социальный исследователь сидит себе в своей академии и что-то изучает, социологию критическую, когда социальный исследователь изучает профессиональных социологов и критикует их метод, социологию прикладную, когда социолог изучает что-то полезное и это идёт дальше в разработку тех или иных продуктов и социологию публичную.
Публичная социология по Буравому это такой особый способ общества со скромной помощью социолога думать о самом себе. В качестве примера Майкл Буравой приводил свою историю работы с шахтёрами - изучив этих самых шахтеров, социальный мир и организационную структуру шахты Буравой выступил с пакетом конструктивных предложений и эти предложения, будучи принятыми и разделёнными шахтерами, стали руководящими для дальнейшей жизни шахты.
В общем, публичный социолог - это такой агент рефлексии общества. Он помогает обществу осознавать себя и корректировать свое движение к более лучшему и справедливому будущему. И как будто бы это задаёт нам особую важность социального исследователя для жизни общества. И как будто бы именно социальные исследователи должны быть главными героями общественно-политической повестки.
Но это в целом программное заявление, реальность далека от того, как видел бы её Майкл Буравой. Во всяком случае, в России. На картинке - результаты опроса россиян про выдающихся исследователей и инженеров в современной России. Сразу бросается в глаза, что ни один из ученых и инженеров не набрал больше 1%. 67% россиян вообще не знают никаких ученых и инженеров, а 25% затруднились с ответом. Также заметно, что в рейтинге присутствуют такие наши современники как Кулибин, Ломоносов и Менделеев.
Но самое заметное здесь то, что среди перечисленных персонажей нет ни одного социального исследователя. Конечно если так можно выразится науки отличные от естественных представлены - есть целый Александ Гельевич Дугин, видный евразиец и социолог ноктюрна. Но на этом всё. Что говорит нам о том, что социальные исследователи бесконечно далеки от народа и ни о какой публичной социологии в страновом масштабе у нас речи не идёт.
Это вовсе не значит, что нет локальных, микромасштабных публичных социологий. Зачастую работа урбанистов на территориях оказывается как раз такой публичной социологией через практики соучастия. И это, разумеется, греет душу. Но из десятков и сотен рефлексий локальных сообществ не складывается рефлексии страны в целом. Разумеется, есть сотни экспертов, политологов и прочих мыслителей, которые считают, что они рефлексируют за всю страну. Но страна так не думает.
#forscience #публичнаясоциология #соучастие
Публичная социология по Буравому это такой особый способ общества со скромной помощью социолога думать о самом себе. В качестве примера Майкл Буравой приводил свою историю работы с шахтёрами - изучив этих самых шахтеров, социальный мир и организационную структуру шахты Буравой выступил с пакетом конструктивных предложений и эти предложения, будучи принятыми и разделёнными шахтерами, стали руководящими для дальнейшей жизни шахты.
В общем, публичный социолог - это такой агент рефлексии общества. Он помогает обществу осознавать себя и корректировать свое движение к более лучшему и справедливому будущему. И как будто бы это задаёт нам особую важность социального исследователя для жизни общества. И как будто бы именно социальные исследователи должны быть главными героями общественно-политической повестки.
Но это в целом программное заявление, реальность далека от того, как видел бы её Майкл Буравой. Во всяком случае, в России. На картинке - результаты опроса россиян про выдающихся исследователей и инженеров в современной России. Сразу бросается в глаза, что ни один из ученых и инженеров не набрал больше 1%. 67% россиян вообще не знают никаких ученых и инженеров, а 25% затруднились с ответом. Также заметно, что в рейтинге присутствуют такие наши современники как Кулибин, Ломоносов и Менделеев.
Но самое заметное здесь то, что среди перечисленных персонажей нет ни одного социального исследователя. Конечно если так можно выразится науки отличные от естественных представлены - есть целый Александ Гельевич Дугин, видный евразиец и социолог ноктюрна. Но на этом всё. Что говорит нам о том, что социальные исследователи бесконечно далеки от народа и ни о какой публичной социологии в страновом масштабе у нас речи не идёт.
Это вовсе не значит, что нет локальных, микромасштабных публичных социологий. Зачастую работа урбанистов на территориях оказывается как раз такой публичной социологией через практики соучастия. И это, разумеется, греет душу. Но из десятков и сотен рефлексий локальных сообществ не складывается рефлексии страны в целом. Разумеется, есть сотни экспертов, политологов и прочих мыслителей, которые считают, что они рефлексируют за всю страну. Но страна так не думает.
#forscience #публичнаясоциология #соучастие
Стартовала конференция "Метрополисы: множественная урбанистика и её языки описания" В ТюмГУ.
#forscience #историяидей
#forscience #историяидей
А вот данные Солт Лейк Сити на сайте WalkScore. Как мы видим с пешеходностью, а также с общественным транспортом в городе дела обстоят не очень, зато вроде как велоинфраструктура развита неплохо. Так что не удивительно, что солтлейкситийские урбанисты озабочены вопросами улиц и выставляют на них уличные блоги для опроса граждан.
WalkScore это очень интересный проект, который оценивает пешеходность, общественный транспорт и комфорт велопользования в крупных городах Америки и Канады.
Пешеходность оценивается через доступность сервисов различного класса от каждой отдельно взятой точки. Чем сервис дальше - тем меньше доля в общей оценке. 30 минут считается пределом пешеходного перемещения. Данные перевзвешиваются по плотности населения, с тем чтобы города не получали меньше баллов из-за наличия зеленых зон и водных объектов.
Общественный транспорт оценивается с точки зрения доступности остановок, маршрутной сети и осмысленности перемещений, опят же в логике доступа к городским сервисам. Велопользование оценивается через учёт специализированной велоинфраструктуры и по по данным открытых картографических сервисов.
В целом штука полезная, на сайте даже есть внушительный перечень научных публикаций, которые были сделаны с помощью данных этого сервиса. Например, оценивались такие эффекты пешеходности как влияние на уличную преступность, стоимость недвижимости и частоту взысканий по закладной.
В общем, всячески рекомендую сайт WalkScore к внимательному изучению.
#пешеходность #городскаясреда #forscience
WalkScore это очень интересный проект, который оценивает пешеходность, общественный транспорт и комфорт велопользования в крупных городах Америки и Канады.
Пешеходность оценивается через доступность сервисов различного класса от каждой отдельно взятой точки. Чем сервис дальше - тем меньше доля в общей оценке. 30 минут считается пределом пешеходного перемещения. Данные перевзвешиваются по плотности населения, с тем чтобы города не получали меньше баллов из-за наличия зеленых зон и водных объектов.
Общественный транспорт оценивается с точки зрения доступности остановок, маршрутной сети и осмысленности перемещений, опят же в логике доступа к городским сервисам. Велопользование оценивается через учёт специализированной велоинфраструктуры и по по данным открытых картографических сервисов.
В целом штука полезная, на сайте даже есть внушительный перечень научных публикаций, которые были сделаны с помощью данных этого сервиса. Например, оценивались такие эффекты пешеходности как влияние на уличную преступность, стоимость недвижимости и частоту взысканий по закладной.
В общем, всячески рекомендую сайт WalkScore к внимательному изучению.
#пешеходность #городскаясреда #forscience
Читаю в журнале Journal of Urban Management статью Хао Хана, Шен Чена, Кайкин Ли и Альфреда Тат-Кей Хо Topic evolution in urban studies: Tracking back and moving forward. Авторы провели исследования публикаций в 20 топовых журналах по городским исследованиям с 2001 по 2021 года. Всего исследованием было охвачено 29 511 публикаций.
Расцвет направления городских исследований пришёлся на 2010 год - с этого момента число публикаций растет экспоненционально. Важный фокус исследования - локации исследовательских центров, к которым принадлежат авторы публикаций. Так по объему публикаций безусловным лидером является Европа. Долгое время второе место удерживала Северная Америка, но в 2020 году её обогнала Азия. Меньше всего публикаций нам поставляет Африка и Латинская Америка.
В 2001-2006 годах ключевыми темами были геоинформационные системы, жилищная политика и жилищное строительство. В 2007-2011 задавали тон партисипация, урбанизация и вопросы планирования. В 2012-2016 годах на арену вышли джентрификация и образование в городе. В 2017-2021 годах стали доминировать смарт-сити и землепользование.
Если смотреть по регионам:
1. Южная Азия за эти годы перешла от обсуждения городского харда (землепользование, жилищное строительство) к более софтовым темам типа устойчивого развития и климатических исследований.
2. Китай эволюционировал от обсуждения урбанизации и городской динамики к дискуссии о социальном благополучии.
3. Латинская Америка плохо представлена до 2013 года и сейчас в основном обсуждает городскую экологию и расширение городов.
4. В Африке в основном изучают городское неравенство и зелёную инфраструктуру.
5. В Северной Азии фокусировались на землепользовании и регенеративном планировании, а теперь перешли к вопросам окружающей среды и социальной справедливости.
6. Европейцы увлекались социетальными вопросами и вопросами социально-экономической трансформации, сейчас же всё больше изучают зелёные пространства и экосистемные услуги.
7. В Северной Америке как и в Европе фокусировались на социально-экономических вопросах, теперь же больше уделяют внимание устойчивому развитию.
8. Исследователи Океании в начале века занимались вопросами землепользования и менеджмента природных ресурсов, теперь же больше внимания уделяют климатическим изменениям и устойчивому развитию.
Вот такая вот картина основных трендов урбанистической дискуссии в мире последних двадцати лет. Как видно есть выраженные региональные различия, при этом страны Глобального Севера склонны к относительному единству тематических направлений и их трансформации, в то время как регионы Глобального Юга в значительной мере отличаются друг от друга и детерминированы своими характерными для каждого региона путями развития городов.
#историяидей #forscience #глобальныймир #глобальныйюг #глобальныйсевер
Расцвет направления городских исследований пришёлся на 2010 год - с этого момента число публикаций растет экспоненционально. Важный фокус исследования - локации исследовательских центров, к которым принадлежат авторы публикаций. Так по объему публикаций безусловным лидером является Европа. Долгое время второе место удерживала Северная Америка, но в 2020 году её обогнала Азия. Меньше всего публикаций нам поставляет Африка и Латинская Америка.
В 2001-2006 годах ключевыми темами были геоинформационные системы, жилищная политика и жилищное строительство. В 2007-2011 задавали тон партисипация, урбанизация и вопросы планирования. В 2012-2016 годах на арену вышли джентрификация и образование в городе. В 2017-2021 годах стали доминировать смарт-сити и землепользование.
Если смотреть по регионам:
1. Южная Азия за эти годы перешла от обсуждения городского харда (землепользование, жилищное строительство) к более софтовым темам типа устойчивого развития и климатических исследований.
2. Китай эволюционировал от обсуждения урбанизации и городской динамики к дискуссии о социальном благополучии.
3. Латинская Америка плохо представлена до 2013 года и сейчас в основном обсуждает городскую экологию и расширение городов.
4. В Африке в основном изучают городское неравенство и зелёную инфраструктуру.
5. В Северной Азии фокусировались на землепользовании и регенеративном планировании, а теперь перешли к вопросам окружающей среды и социальной справедливости.
6. Европейцы увлекались социетальными вопросами и вопросами социально-экономической трансформации, сейчас же всё больше изучают зелёные пространства и экосистемные услуги.
7. В Северной Америке как и в Европе фокусировались на социально-экономических вопросах, теперь же больше уделяют внимание устойчивому развитию.
8. Исследователи Океании в начале века занимались вопросами землепользования и менеджмента природных ресурсов, теперь же больше внимания уделяют климатическим изменениям и устойчивому развитию.
Вот такая вот картина основных трендов урбанистической дискуссии в мире последних двадцати лет. Как видно есть выраженные региональные различия, при этом страны Глобального Севера склонны к относительному единству тематических направлений и их трансформации, в то время как регионы Глобального Юга в значительной мере отличаются друг от друга и детерминированы своими характерными для каждого региона путями развития городов.
#историяидей #forscience #глобальныймир #глобальныйюг #глобальныйсевер
В прошлом году мы вместе с фондом "Добрый город Петербург" проводили исследование о том, что такое добрый город для горожанина и гостя города. На основании исследования была разработана методика оценки городов. Подробную презентацию методики можно скачать по этой ссылке и попробовать применить к своему городу. Если примените - пишите в комментарии что получилось.
Дальше "Добрый город Петербург" объявил грантовый конкурс, в котором предлагал городам-участникам Содружества добрых городов применить эту методику, понять какие в городе есть дефициты и разработать проект, направленный на компенсацию этих дефицитов. До финала дошли 8 проектов в разных городах и селах с географией от Тольятти до Краснотуранска.
А мы теперь занимаемся самой увлекательной для социологов частью проекта - аудитом применения методики. Изучением того как представители наших 8 город-победителей применяли методику. На старте не было никаких указаний того, как правильно заполнять чек-лист методики. А стало быть у горожан была некоторая свобода творчества. Они могли индивидуально заполнять чек-лист, могли это делать в ходе дискуссии друг с другом, могли превращать заполнение чек-листа в массовый опрос или какие-то еще исследовательские формы. И наша задача, собственно, понять это разнообразие практик применения методики, а также сильные и слабые стороны этих практик.
Ну и вообще конечно же интересно работает ли методика для того, для чего она разрабатывалась - для настройки оптики и проектного мышления активных горожан. Потому что как будто бы многие городские дефициты и сильные стороны заметны и без какого-то дополнительного (само)анализа. Но с другой стороны (само)анализ с помощью методики может приносить ценные инсайты.
Вот и проверим!
#гражданскаяинженерия #добрыегорода #forscience
Дальше "Добрый город Петербург" объявил грантовый конкурс, в котором предлагал городам-участникам Содружества добрых городов применить эту методику, понять какие в городе есть дефициты и разработать проект, направленный на компенсацию этих дефицитов. До финала дошли 8 проектов в разных городах и селах с географией от Тольятти до Краснотуранска.
А мы теперь занимаемся самой увлекательной для социологов частью проекта - аудитом применения методики. Изучением того как представители наших 8 город-победителей применяли методику. На старте не было никаких указаний того, как правильно заполнять чек-лист методики. А стало быть у горожан была некоторая свобода творчества. Они могли индивидуально заполнять чек-лист, могли это делать в ходе дискуссии друг с другом, могли превращать заполнение чек-листа в массовый опрос или какие-то еще исследовательские формы. И наша задача, собственно, понять это разнообразие практик применения методики, а также сильные и слабые стороны этих практик.
Ну и вообще конечно же интересно работает ли методика для того, для чего она разрабатывалась - для настройки оптики и проектного мышления активных горожан. Потому что как будто бы многие городские дефициты и сильные стороны заметны и без какого-то дополнительного (само)анализа. Но с другой стороны (само)анализ с помощью методики может приносить ценные инсайты.
Вот и проверим!
#гражданскаяинженерия #добрыегорода #forscience
