Мировая слава Тита Ливия основана на единственном сочинении – «История Рима от основания города». В своем изначальном виде этот труд охватывал события римской истории от легендарных ее истоков до гражданских войн и установления империи, т.е. эпохи, современником которой был автор.
Из 142 книг, составлявших труд Ливия, до нашего времени дошло 35, освещающие события до 293 и с 219 до 167 г. до н.э. О содержании других книг известное представление дают созданные еще в древности краткие их изложения.
Труд Ливия был оценен как одно из высших проявлений римской культуры уже современниками – восторженные отзывы о нем тянутся через всю эпоху ранней Римской империи. Почему же это так?
Во-первых, книга является главным источником по истории республиканского Рима: большинство фактов, сообщаемых Ливием, находят прямое или косвенное подтверждение в других источниках.
Во-вторых, книга обладает огромной силой художественного воздействия. В античную эпоху Ливия ценили прежде всего за риторическое совершенство повествования. На протяжении многих веков в духовное достояние каждого культурного человека входят созданные Ливием яркие образы людей той эпохи – Брут, Ганнибал, Катон, Фабий Максим, воображение поражают исполненные драматизма сцены самоубийства Лукреции, разгрома римлян в Кавдинском ущелье и др.
И, наконец, в-третьих: Ливий, подобно кинорежиссёру, стал создателем идеального, величественного образа древнего республиканского Рима, родины гражданского и воинского героизма, цитадели законности и права. Конечно, этот образ во многом находится в противоречии с исторической реальностью, но его притягательная сила покорила сердца как современников, так и последующих поколений. На протяжении тысяч лет этот миф жил в римском историческом предании, понятном каждому с раннего детства, влиял на его поведение, а следовательно, и на судьбу государства. И позже, на протяжении еще многих веков, он продолжал оказывать мощное воздействие на всю культуру Европы, черпавшую в нем примеры сурового патриотизма и верности общественному долгу.
#SL_libri
Из 142 книг, составлявших труд Ливия, до нашего времени дошло 35, освещающие события до 293 и с 219 до 167 г. до н.э. О содержании других книг известное представление дают созданные еще в древности краткие их изложения.
Труд Ливия был оценен как одно из высших проявлений римской культуры уже современниками – восторженные отзывы о нем тянутся через всю эпоху ранней Римской империи. Почему же это так?
Во-первых, книга является главным источником по истории республиканского Рима: большинство фактов, сообщаемых Ливием, находят прямое или косвенное подтверждение в других источниках.
Во-вторых, книга обладает огромной силой художественного воздействия. В античную эпоху Ливия ценили прежде всего за риторическое совершенство повествования. На протяжении многих веков в духовное достояние каждого культурного человека входят созданные Ливием яркие образы людей той эпохи – Брут, Ганнибал, Катон, Фабий Максим, воображение поражают исполненные драматизма сцены самоубийства Лукреции, разгрома римлян в Кавдинском ущелье и др.
И, наконец, в-третьих: Ливий, подобно кинорежиссёру, стал создателем идеального, величественного образа древнего республиканского Рима, родины гражданского и воинского героизма, цитадели законности и права. Конечно, этот образ во многом находится в противоречии с исторической реальностью, но его притягательная сила покорила сердца как современников, так и последующих поколений. На протяжении тысяч лет этот миф жил в римском историческом предании, понятном каждому с раннего детства, влиял на его поведение, а следовательно, и на судьбу государства. И позже, на протяжении еще многих веков, он продолжал оказывать мощное воздействие на всю культуру Европы, черпавшую в нем примеры сурового патриотизма и верности общественному долгу.
#SL_libri
Аммиан Марцеллин – римский историк и полководец, как он сам себя называет, «солдат и грек», родился в Антиохии (ныне Антакья в Турции) около 330 г. Подвизавшись на военном поприще, он участвовал в многих военных кампаниях, в том числе в персидском походе императора Юлиана Отступника, а затем перебрался в Рим, где решил заниматься историографией и написал свою знаменитую работу «Res gestae» («Деяния»).
Эта книга является продолжением сложившейся благодаря Титу Ливию и Тациту традиции описания исторических событий. Кроме того, она представляет собой последнее выдающееся произведение этого жанра, а Марцеллин по праву именуется последним великим историком Рима.
Сочинение было задумано именно как продолжение труда Тацита с описанием исторических событий с 96 г. по 378 г. Однако первые 13 книг труда ныне утрачены: сохранилось лишь 18 книг, повествующих о событиях 353-378 гг. и включающих в том числе географо-этнографические сведения (описание Галлии, Египта, провинций Востока, Персии, Фракии и Понта, сарацинов, гуннов и аланов), религиозно-философские сведения (о судьбе, о магах и предсказании будущего), биографические (о Юлиане Отступнике, Валенте, Валентиниане и др.) и естественнонаучные экскурсы (о землетрясениях, чуме, солнечных и лунных затмениях, военных машинах, високосном годе).
Таким образом, в своем труде Марцеллин соединил повествовательные принципы разных историографических жанров, включая разнообразные экскурсы в духе антикварно-энциклопедической учености. Внешне он продолжает традиции и, по примеру Тацита, излагает исторический материал в хронологическом порядке. Вместе с тем он использует схему исторических биографий, популярных в императорский период, поэтому императоры (в особенности Юлиан Отступник, к которому Марцеллин испытывал особое восхищение) всегда находятся в центре его рассказа, и после сообщения об их смерти обязательно следует краткий очерк о добродетелях и пороках каждого из них. Книга завершается описанием битвы при Адрианополе в 378 г., в которой готы одержали победу над римской армией и сокрушили императора Валента.
Язык и стиль сочинения радикально отличаются от прозрачной классической латыни. Латынь Марцеллина несет на себе явный отпечаток родного языка автора – греческого. Стиль изложения характеризуется искусственностью и манерностью, в нем можно найти множество явных и скрытых заимствований из других писателей. Однако это не принижает достоинств книги как литературного произведения – она все равно отличается целостностью и красотой.
«Деяния», написанные в эпоху, ключевую для всей дальнейшей истории Европы, когда уже уходили в прошлое языческие и имперские ценности и общество обретало новые духовные основы для своего дальнейшего функционирования, когда доминирующее значение обретало христианство в форме православия, по праву считаются одним из выдающихся достижений латинской словесности. Мастерство рассказчика, точность и правдивость принесли автору славу достойного завершителя римской исторической традиции: Марцеллин стал одним из последних и величайших выразителей римского имперского духа.
#SL_libri
Эта книга является продолжением сложившейся благодаря Титу Ливию и Тациту традиции описания исторических событий. Кроме того, она представляет собой последнее выдающееся произведение этого жанра, а Марцеллин по праву именуется последним великим историком Рима.
Сочинение было задумано именно как продолжение труда Тацита с описанием исторических событий с 96 г. по 378 г. Однако первые 13 книг труда ныне утрачены: сохранилось лишь 18 книг, повествующих о событиях 353-378 гг. и включающих в том числе географо-этнографические сведения (описание Галлии, Египта, провинций Востока, Персии, Фракии и Понта, сарацинов, гуннов и аланов), религиозно-философские сведения (о судьбе, о магах и предсказании будущего), биографические (о Юлиане Отступнике, Валенте, Валентиниане и др.) и естественнонаучные экскурсы (о землетрясениях, чуме, солнечных и лунных затмениях, военных машинах, високосном годе).
Таким образом, в своем труде Марцеллин соединил повествовательные принципы разных историографических жанров, включая разнообразные экскурсы в духе антикварно-энциклопедической учености. Внешне он продолжает традиции и, по примеру Тацита, излагает исторический материал в хронологическом порядке. Вместе с тем он использует схему исторических биографий, популярных в императорский период, поэтому императоры (в особенности Юлиан Отступник, к которому Марцеллин испытывал особое восхищение) всегда находятся в центре его рассказа, и после сообщения об их смерти обязательно следует краткий очерк о добродетелях и пороках каждого из них. Книга завершается описанием битвы при Адрианополе в 378 г., в которой готы одержали победу над римской армией и сокрушили императора Валента.
Язык и стиль сочинения радикально отличаются от прозрачной классической латыни. Латынь Марцеллина несет на себе явный отпечаток родного языка автора – греческого. Стиль изложения характеризуется искусственностью и манерностью, в нем можно найти множество явных и скрытых заимствований из других писателей. Однако это не принижает достоинств книги как литературного произведения – она все равно отличается целостностью и красотой.
«Деяния», написанные в эпоху, ключевую для всей дальнейшей истории Европы, когда уже уходили в прошлое языческие и имперские ценности и общество обретало новые духовные основы для своего дальнейшего функционирования, когда доминирующее значение обретало христианство в форме православия, по праву считаются одним из выдающихся достижений латинской словесности. Мастерство рассказчика, точность и правдивость принесли автору славу достойного завершителя римской исторической традиции: Марцеллин стал одним из последних и величайших выразителей римского имперского духа.
#SL_libri
Георг Рейхерсдорф (1495-1554) — один из малоизвестных, но любопытных авторов, перу которого принадлежит книга «Описание Молдавии», немаловажный источник сведений о Молдавском княжестве, входившем в античности в состав царства даков.
Как пишет сам Рейхерсдорф, родом он из Трансильвании, в 1520 г. поступил на обучение в Венский университет, в период с 1522 по 1523 гг. исполнял должность клерка в г. Херманштадт (Трансильвания). В 1525 г. поступил в канцелярию Венгерской королевы Марии в качестве секретаря, а после гибели венгерского короля Людовика в битве при Мохаче в 1526 г. перешел на службу к императору Фердинанду I и перебрался в Вену. В том же году Рейхерсдорф по его поручению отправился в Молдавское княжество на переговоры с тамошним господарем Петром Рарешем. Дипломатическая миссия Рейхерсдорфа в этот край продолжилась и в 1535 г., так что его литературный интерес к этому краю был вполне закономерен.
В 1541 г. в Вене впервые выходит книга Рейхерсдорфа под названием «Moldaviae, quae olim Daciae pars, Chorographia». Эта книга переиздавалась, в т.ч. в 1550 г. — отдельно вышла «Chorographia Moldaviae, olim Daciae» и «Chorographia Transylvaniae», в которой с некоторыми дополнениями опубликована исходная «Chorographia Moldaviae».
Книга написана в сжатой форме брошюры и содержит сведения о географии молдавской земли и соседних стран, обычаях и нравах местных жителей, особенностях жизни воеводы молдавского, некоторых правовых аспектах государственного устройства.
Перевод книги впервые выполнен с латыни на русский язык в 2013 г. вашей покорной слугой и наряду с другими европейскими книгопечатными источниками XV-XVI вв. вошёл в состав монографии молдавского историка Е.Паскаря «Неизвестная Молдавия», внесшей весомый вклад в документальную основу истории возникновения Молдовы.
#SL_libri
Как пишет сам Рейхерсдорф, родом он из Трансильвании, в 1520 г. поступил на обучение в Венский университет, в период с 1522 по 1523 гг. исполнял должность клерка в г. Херманштадт (Трансильвания). В 1525 г. поступил в канцелярию Венгерской королевы Марии в качестве секретаря, а после гибели венгерского короля Людовика в битве при Мохаче в 1526 г. перешел на службу к императору Фердинанду I и перебрался в Вену. В том же году Рейхерсдорф по его поручению отправился в Молдавское княжество на переговоры с тамошним господарем Петром Рарешем. Дипломатическая миссия Рейхерсдорфа в этот край продолжилась и в 1535 г., так что его литературный интерес к этому краю был вполне закономерен.
В 1541 г. в Вене впервые выходит книга Рейхерсдорфа под названием «Moldaviae, quae olim Daciae pars, Chorographia». Эта книга переиздавалась, в т.ч. в 1550 г. — отдельно вышла «Chorographia Moldaviae, olim Daciae» и «Chorographia Transylvaniae», в которой с некоторыми дополнениями опубликована исходная «Chorographia Moldaviae».
Книга написана в сжатой форме брошюры и содержит сведения о географии молдавской земли и соседних стран, обычаях и нравах местных жителей, особенностях жизни воеводы молдавского, некоторых правовых аспектах государственного устройства.
Перевод книги впервые выполнен с латыни на русский язык в 2013 г. вашей покорной слугой и наряду с другими европейскими книгопечатными источниками XV-XVI вв. вошёл в состав монографии молдавского историка Е.Паскаря «Неизвестная Молдавия», внесшей весомый вклад в документальную основу истории возникновения Молдовы.
#SL_libri
«Аттические ночи» в 20 книгах («Noctes atticae») – единственное произведение Авла Геллия (II в.), римского литератора, судьи и поклонника философии. Название книги, сохранившейся почти целиком, связано с тем, что автор посвящал работе над ней долгие зимние вечера – как легко догадаться, в Афинах.
Сочинение представляет собой miscellanea – литературу смешанного характера, то есть бессистемную, но энциклопедическую по охвату материала компиляцию сведений о различных сторонах жизни и науки того времени: Геллий скрупулёзно приводит цитаты и извлечения из старинных и редких римских и древнегреческих авторов. Бессистемность «Ночей» выражается в свободной последовательности изложения и частой смене тем. Для сообщения о мнениях других авторов и формулировки своих собственных выводов Геллий нередко преподносит информацию в форме диалога.
«Ночи» содержат богатый и ценный исторический и филологический материал, сведения из самых разных областей знания, в том числе риторики, философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Особенно велик интерес Геллия к литературе, риторике и проблемам лексики и грамматики латинского языка. Однако в выборе тем и сюжетов Авл Геллий действовал, руководствуясь в том числе потенциальными интересами читателя: каждый читатель, по мысли автора, должен был сам выбрать из его книги то, что его больше интересует. А весь материал «Ночей», хотя он и весьма разнообразен, можно условно разделить на две группы: различного рода реалии, с одной стороны, и стилистические вопросы – с другой.
Язык произведения, как и интерес автора к старине, свидетельствуют о его принадлежности к архаизирующей тенденции древнеримской латинской литературы II в. Вдобавок Геллий является весьма взыскательным стилистом: именно на основании стиля он подходит к оценке литературных произведений. Выбор слов, изысканность и точность их употребления стоит у него на первом месте, в то время как вопросы синтаксиса отодвинуты на второй план и интересуют его лишь в тесной связи с лексическим употреблением. Принцип стилистической оценки Геллия можно сформулировать процитированными им самим словами Юлия Цезаря: «Словно подводной скалы избегай неслыханного и неупотребительного слова» (I, 10, 4).
При этом любопытно, что Геллий несмотря на всю свою осторожность умудрился стать и новатором – например, ввёл выражение «классический писатель» (scriptor classicus) в значении «перворазрядный писатель» (XIX, 8, 15), который как бы принадлежит к первому классу структуры римского общества в противоположность «пролетариям». Это выражение оказало решающее воздействие на возникновение привычных нам терминов «классический» / «классика» в их современном значении.
Так что Труд Авла Геллия – не только ценнейший исторический источник («Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода), но и увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры.
#SL_libri
Сочинение представляет собой miscellanea – литературу смешанного характера, то есть бессистемную, но энциклопедическую по охвату материала компиляцию сведений о различных сторонах жизни и науки того времени: Геллий скрупулёзно приводит цитаты и извлечения из старинных и редких римских и древнегреческих авторов. Бессистемность «Ночей» выражается в свободной последовательности изложения и частой смене тем. Для сообщения о мнениях других авторов и формулировки своих собственных выводов Геллий нередко преподносит информацию в форме диалога.
«Ночи» содержат богатый и ценный исторический и филологический материал, сведения из самых разных областей знания, в том числе риторики, философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Особенно велик интерес Геллия к литературе, риторике и проблемам лексики и грамматики латинского языка. Однако в выборе тем и сюжетов Авл Геллий действовал, руководствуясь в том числе потенциальными интересами читателя: каждый читатель, по мысли автора, должен был сам выбрать из его книги то, что его больше интересует. А весь материал «Ночей», хотя он и весьма разнообразен, можно условно разделить на две группы: различного рода реалии, с одной стороны, и стилистические вопросы – с другой.
Язык произведения, как и интерес автора к старине, свидетельствуют о его принадлежности к архаизирующей тенденции древнеримской латинской литературы II в. Вдобавок Геллий является весьма взыскательным стилистом: именно на основании стиля он подходит к оценке литературных произведений. Выбор слов, изысканность и точность их употребления стоит у него на первом месте, в то время как вопросы синтаксиса отодвинуты на второй план и интересуют его лишь в тесной связи с лексическим употреблением. Принцип стилистической оценки Геллия можно сформулировать процитированными им самим словами Юлия Цезаря: «Словно подводной скалы избегай неслыханного и неупотребительного слова» (I, 10, 4).
При этом любопытно, что Геллий несмотря на всю свою осторожность умудрился стать и новатором – например, ввёл выражение «классический писатель» (scriptor classicus) в значении «перворазрядный писатель» (XIX, 8, 15), который как бы принадлежит к первому классу структуры римского общества в противоположность «пролетариям». Это выражение оказало решающее воздействие на возникновение привычных нам терминов «классический» / «классика» в их современном значении.
Так что Труд Авла Геллия – не только ценнейший исторический источник («Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода), но и увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры.
#SL_libri
Кто впервые придумал делить ангелов на классы, но своей личности при этом не раскрыл? Автор мистического Corpus Dionysiacum – фундаментального свода сочинений V-VI вв. и источника религиозного вдохновения для последующих эпох, – который предпочёл остаться неизвестным и официально числится в философско-богословской хронике под именем Псевдо-Дионисия Ареопагита. Поначалу бытовало мнение, что автор книги – ученик самого апостола Павла, живший в I в., однако в действительности точных сведений о происхождении сочинений Псевдо-Дионисия и о его жизни до сих пор нет.
Уже в начале VI в. сочинения Псевдо-Дионисия представляли собой цельный корпус, состоящий из известных ныне четырех трактатов: «О божественных именах», «О мистическом богословии», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии» и «Десять писем к разным лицам», сопровождаемых прологом и схолиями.
В трактате «О небесной иерархии» даётся очерк свойств Бога, так что произведение можно считать образцом катафатического богословия. Автор исходит из того, что мир организован по иерархическому принципу: в нём есть ступени, определяемые степенью близости к Богу. Таким образом, Псевдо-Дионисий первым в христианском богословии создал подробную и продуманную классификацию ангелов – серафимы, херувимы, архангелы и др. Классификация ангелов из трактата была охотно принята и последующими богословами.
Трактат «О церковной иерархии» логично продолжает линию, начатую предыдущим сочинением: если есть иерархия небесная, то такой же порядок должен быть и в церкви. Церковная иерархия является отражением небесной и включает несколько разрядов – от оглашенных до епископов.
Трактат «О божественных именах» выступает мостом между катафатическим и апофатическим богословием. С одной стороны, автор перечисляет множество имён Бога: Добро, Свет, Красота, Любовь, Сущий и так далее. С другой стороны, Бог выше всех своих многочисленных имён, то есть выше любого знания, он абсолютно трансцендентен. Здесь Псевдо-Дионисий расходится с неоплатониками, которые считали, что человек способен познать Бога через очищение от грехов (катарсис), следовательно, для них трансцендентность Бога была относительной. А для Псевдо-Дионисия познание Бога возможно лишь в тех случаях, когда тот сам открывается человеку.
В коротком трактате «О мистическом (таинственном) богословии» сформулированы концепции Божественного мрака и апофатического (отрицательного) богословия. Поскольку Бог является демиургом, то по отношению к своему творению он выступает как абсолют по отношению к относительному. Для сотворённого Богом мира его создатель пребывает во мраке незнания. Проще всего развеять мрак незнания, если отсекать от понятия Бога те определения, которые ему не присущи.
Corpus Dionysiacum завершил тенденцию проникновения в христианство неоплатонизма, начатую Григорием Богословом и Григорием Нисским. Находясь под влиянием античного философа-неоплатоника Прокла, автор сочинения первым изложил систематическое воззрение на христианское богослужение как на систему символов и священнодействий, служащих таинственным выражением скрытых и возвышенных идей.
Поэтому закономерно, что в течение всех средних веков Псевдо-Дионисий оставался одним из самых сильных и уважаемых авторитетов для представителей всех богословских школ и направлений. Практически сразу после появления корпуса в контексте церковной полемики он был переведен на сирийский язык и в дальнейшем несколько раз переводился на латынь и другие языки.
#SL_libri
Уже в начале VI в. сочинения Псевдо-Дионисия представляли собой цельный корпус, состоящий из известных ныне четырех трактатов: «О божественных именах», «О мистическом богословии», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии» и «Десять писем к разным лицам», сопровождаемых прологом и схолиями.
В трактате «О небесной иерархии» даётся очерк свойств Бога, так что произведение можно считать образцом катафатического богословия. Автор исходит из того, что мир организован по иерархическому принципу: в нём есть ступени, определяемые степенью близости к Богу. Таким образом, Псевдо-Дионисий первым в христианском богословии создал подробную и продуманную классификацию ангелов – серафимы, херувимы, архангелы и др. Классификация ангелов из трактата была охотно принята и последующими богословами.
Трактат «О церковной иерархии» логично продолжает линию, начатую предыдущим сочинением: если есть иерархия небесная, то такой же порядок должен быть и в церкви. Церковная иерархия является отражением небесной и включает несколько разрядов – от оглашенных до епископов.
Трактат «О божественных именах» выступает мостом между катафатическим и апофатическим богословием. С одной стороны, автор перечисляет множество имён Бога: Добро, Свет, Красота, Любовь, Сущий и так далее. С другой стороны, Бог выше всех своих многочисленных имён, то есть выше любого знания, он абсолютно трансцендентен. Здесь Псевдо-Дионисий расходится с неоплатониками, которые считали, что человек способен познать Бога через очищение от грехов (катарсис), следовательно, для них трансцендентность Бога была относительной. А для Псевдо-Дионисия познание Бога возможно лишь в тех случаях, когда тот сам открывается человеку.
В коротком трактате «О мистическом (таинственном) богословии» сформулированы концепции Божественного мрака и апофатического (отрицательного) богословия. Поскольку Бог является демиургом, то по отношению к своему творению он выступает как абсолют по отношению к относительному. Для сотворённого Богом мира его создатель пребывает во мраке незнания. Проще всего развеять мрак незнания, если отсекать от понятия Бога те определения, которые ему не присущи.
Corpus Dionysiacum завершил тенденцию проникновения в христианство неоплатонизма, начатую Григорием Богословом и Григорием Нисским. Находясь под влиянием античного философа-неоплатоника Прокла, автор сочинения первым изложил систематическое воззрение на христианское богослужение как на систему символов и священнодействий, служащих таинственным выражением скрытых и возвышенных идей.
Поэтому закономерно, что в течение всех средних веков Псевдо-Дионисий оставался одним из самых сильных и уважаемых авторитетов для представителей всех богословских школ и направлений. Практически сразу после появления корпуса в контексте церковной полемики он был переведен на сирийский язык и в дальнейшем несколько раз переводился на латынь и другие языки.
#SL_libri
«О небесах, о мире духов и об аде» – любопытная книга шведского мистика и теософа Эммануила Сведенборга (1758), в которой содержится подробное описание загробной жизни человека после смерти его физического тела.
Сведенборг описывал рай и ад, основываясь на том, что, по его словам, было прямым знанием, откровением от самого Бога. После смерти душа переходит в промежуточную область духовного мира, не в рай и не в ад, а в некое «междумирие», которую Сведенборг называет «миром духов». В этом месте происходит суд – обнажение себя до самых сокровенных мыслей и намерений. После этого суда новый дух отправляется в рай или ад по своей собственной воле, безотносительно веры или прежней церковной принадлежности, наличию или отсутствию крещения и даже вне зависимости от того, какой жизнью он жил на земле. Свобода выбора – и ничего больше. Есть, впрочем, одна оговорка: как только злой человек вдыхает райский воздух, он испытывает мучения, поэтому быстро понимает свою ошибку и отправляется в место, соответствующее его истинному состоянию.
В потустороннем мире, Согласно Сведенборгу, нет ни времени, ни пространства, как мы их понимаем; Бог есть сама любовь, его желание и цель в том, чтобы каждый попал на небеса; поэтому Бог никогда не гневается и никого не бросает в ад, а расхожие представления о Божьем гневе являются искажёнными. При этом Божья сила действует через ангелов, чтобы сдерживать злых духов, а ангелы проявляют Божью силу главным образом для защиты людей от ада. Немаловажно, что ангелы по Сведенборгу имеют образ не только мужской, но и женский.
Супружеская жизнь, считает Сведенборг, продолжается и после смерти, так что любовь сильнее смерти. Более того, на небесах те, кто покидает этот мир старыми и больными телом, вновь обретают молодость и силу. Но, разумеется, истинная христианская брачная любовь между одним мужем и несколькими женами невозможна, потому что её духовное начало, то есть формирование одного разума из двух, тем самым подвергается разрушению.
Книга, оригинальное латинское название которой «De Caelo et ejus Mirabilibus et de Inferno. Ex Auditis et Visis», была переведена на множество языков, включая русский, и оказала влияние на Борхеса, Конан Дойля, Эмерсона, Канта, Бальзака и др.
Почитать можно здесь 👉https://archive.org/details/exauditisetvisi00swedgoog..
#SL_libri
Сведенборг описывал рай и ад, основываясь на том, что, по его словам, было прямым знанием, откровением от самого Бога. После смерти душа переходит в промежуточную область духовного мира, не в рай и не в ад, а в некое «междумирие», которую Сведенборг называет «миром духов». В этом месте происходит суд – обнажение себя до самых сокровенных мыслей и намерений. После этого суда новый дух отправляется в рай или ад по своей собственной воле, безотносительно веры или прежней церковной принадлежности, наличию или отсутствию крещения и даже вне зависимости от того, какой жизнью он жил на земле. Свобода выбора – и ничего больше. Есть, впрочем, одна оговорка: как только злой человек вдыхает райский воздух, он испытывает мучения, поэтому быстро понимает свою ошибку и отправляется в место, соответствующее его истинному состоянию.
В потустороннем мире, Согласно Сведенборгу, нет ни времени, ни пространства, как мы их понимаем; Бог есть сама любовь, его желание и цель в том, чтобы каждый попал на небеса; поэтому Бог никогда не гневается и никого не бросает в ад, а расхожие представления о Божьем гневе являются искажёнными. При этом Божья сила действует через ангелов, чтобы сдерживать злых духов, а ангелы проявляют Божью силу главным образом для защиты людей от ада. Немаловажно, что ангелы по Сведенборгу имеют образ не только мужской, но и женский.
Супружеская жизнь, считает Сведенборг, продолжается и после смерти, так что любовь сильнее смерти. Более того, на небесах те, кто покидает этот мир старыми и больными телом, вновь обретают молодость и силу. Но, разумеется, истинная христианская брачная любовь между одним мужем и несколькими женами невозможна, потому что её духовное начало, то есть формирование одного разума из двух, тем самым подвергается разрушению.
Книга, оригинальное латинское название которой «De Caelo et ejus Mirabilibus et de Inferno. Ex Auditis et Visis», была переведена на множество языков, включая русский, и оказала влияние на Борхеса, Конан Дойля, Эмерсона, Канта, Бальзака и др.
Почитать можно здесь 👉https://archive.org/details/exauditisetvisi00swedgoog..
#SL_libri
Что это за 4 зеркала – природное, историческое, нравственное и вероучительное?
Того, кто знаком с трудами средневекового монаха-доминиканца Винсента из Бове (1190-1264), этот вопрос не удивит: Speculum maius («Зерцало Великое») – так называется крупнейший энциклопедический труд этого богослова, педагога, философа и просветителя, состоящий из 4 названных частей.
Своей гигантской энциклопедии Винсент из Бове посвятил несколько лет: многочисленные источники по-разному указывают год завершения этого труда, который впоследствии выдержал множество рукописных версий, а с появлением книгопечатания и несколько переизданий. Принято считать, что с учетом сбора энциклопедической информации, структурирования, переписывания и дополнения текстов (первая и вторая версия) философ работал над своим детищем в период с 1244-1260 гг.
Каково же значение «Зерцала Великого» в истории философской мысли?
Во-первых, к середине XIII в. религиозный догматизм, доминировавший в мировоззрении людей, непреложная религиозная истина и слепая вера, которые до сих пор не могли подвергаться критике, наконец стали ставиться философами под сомнение. Поэтому книга стала тем глотком свежего воздуха для просвещенных умов, который благодаря логическим объяснениям и доказательствам убедительно развеивал многие религиозные догмы.
Так, науку и религию прогрессивный Винсент представил на принципиально разных основах и рассматривал их в разных разделах своего сочинения – в первом, Speculum naturale, рассматривались в основном вопросы естественных наук: астрономия, представленная как текстами, так и таблицами, алхимия, причем с практическими советами (например, по приготовлению строительного раствора, очистки серебра и золота), математика, архитектура, биология и т.д. Второй раздел, Speculum doctrinale, представлен компиляцией различных источников богословского, философского, логического, риторического направления и т.п. Третья и четвертая части, Speculum historiale и Speculum morale, содержали информацию по сотворению мира и ответы на актуальные «социологические» вопросы общества XIII в. Одной из замечательных особенностей Speculum historiale является привычка Винсента посвящать несколько глав избранным произведениям каждого великого автора, духовного или светского.
Во-вторых, это крупнейший по объему энциклопедический труд Средневековья: в сумме он состоит из 4 частей, 80 книг, 9 885 глав и, по приблизительным подсчетам, 3 000 000 слов.
В-третьих, не каждый средневековый монастырь или библиотека могли похвастаться наличием такого серьезного труда, содержащего информацию по всем известным сферам знаний.
В-четвертых, сочинение оказалось настолько актуальным, что было переведено на несколько европейских языков (немецкий, французский, голландский, каталонский и др.) и переиздавалось даже в XVI и XVIII вв.
В-пятых, уже в ту эпоху Винсент соблюдал правила антиплагиата: не только аккумулировал энциклопедические знания, но и связывал тексты ремарками с указанием авторства.
Стоит ли удивляться, что Винсент из Бове получил почетное прозвище «Speculator» («наблюдатель, отображатель») за энциклопедический багаж знаний и мировоззрений, который представил в этом удивительном труде? И хотя в XXI в. «спекулятор» звучит не очень статусно, на самом деле это слово образовано именно от лат. speculari («наблюдать»), как и слово speculum («зеркало»). Так что во всём важен исторический контекст: это справедливо и по отношению к философской ценности труда нашего героя.
#SL_libri #SL_LC
Того, кто знаком с трудами средневекового монаха-доминиканца Винсента из Бове (1190-1264), этот вопрос не удивит: Speculum maius («Зерцало Великое») – так называется крупнейший энциклопедический труд этого богослова, педагога, философа и просветителя, состоящий из 4 названных частей.
Своей гигантской энциклопедии Винсент из Бове посвятил несколько лет: многочисленные источники по-разному указывают год завершения этого труда, который впоследствии выдержал множество рукописных версий, а с появлением книгопечатания и несколько переизданий. Принято считать, что с учетом сбора энциклопедической информации, структурирования, переписывания и дополнения текстов (первая и вторая версия) философ работал над своим детищем в период с 1244-1260 гг.
Каково же значение «Зерцала Великого» в истории философской мысли?
Во-первых, к середине XIII в. религиозный догматизм, доминировавший в мировоззрении людей, непреложная религиозная истина и слепая вера, которые до сих пор не могли подвергаться критике, наконец стали ставиться философами под сомнение. Поэтому книга стала тем глотком свежего воздуха для просвещенных умов, который благодаря логическим объяснениям и доказательствам убедительно развеивал многие религиозные догмы.
Так, науку и религию прогрессивный Винсент представил на принципиально разных основах и рассматривал их в разных разделах своего сочинения – в первом, Speculum naturale, рассматривались в основном вопросы естественных наук: астрономия, представленная как текстами, так и таблицами, алхимия, причем с практическими советами (например, по приготовлению строительного раствора, очистки серебра и золота), математика, архитектура, биология и т.д. Второй раздел, Speculum doctrinale, представлен компиляцией различных источников богословского, философского, логического, риторического направления и т.п. Третья и четвертая части, Speculum historiale и Speculum morale, содержали информацию по сотворению мира и ответы на актуальные «социологические» вопросы общества XIII в. Одной из замечательных особенностей Speculum historiale является привычка Винсента посвящать несколько глав избранным произведениям каждого великого автора, духовного или светского.
Во-вторых, это крупнейший по объему энциклопедический труд Средневековья: в сумме он состоит из 4 частей, 80 книг, 9 885 глав и, по приблизительным подсчетам, 3 000 000 слов.
В-третьих, не каждый средневековый монастырь или библиотека могли похвастаться наличием такого серьезного труда, содержащего информацию по всем известным сферам знаний.
В-четвертых, сочинение оказалось настолько актуальным, что было переведено на несколько европейских языков (немецкий, французский, голландский, каталонский и др.) и переиздавалось даже в XVI и XVIII вв.
В-пятых, уже в ту эпоху Винсент соблюдал правила антиплагиата: не только аккумулировал энциклопедические знания, но и связывал тексты ремарками с указанием авторства.
Стоит ли удивляться, что Винсент из Бове получил почетное прозвище «Speculator» («наблюдатель, отображатель») за энциклопедический багаж знаний и мировоззрений, который представил в этом удивительном труде? И хотя в XXI в. «спекулятор» звучит не очень статусно, на самом деле это слово образовано именно от лат. speculari («наблюдать»), как и слово speculum («зеркало»). Так что во всём важен исторический контекст: это справедливо и по отношению к философской ценности труда нашего героя.
#SL_libri #SL_LC
📜 Cur? Почему?
Ключевой мотив романа вынесен в его заглавие – метаморфозы. Μεταμόρφωσις (metamorphosis) –греческое слово, что значит «превращение», его латинский аналог – transformatio. Герой сначала физически превращается в осла, затем постепенно проходит внутреннюю, духовную трансформацию и в итоге вновь становится человеком, но уже совсем не тем, которым был прежде.
С метаморфозами как основой романа, несомненно, связана обширная литературная традиция. С одной стороны, это тексты, которые еще со времен эпохи Возрождения считаются источниками романа Апулея: греческие рассказы Аристида Милетского, небольшое сочинение «Лукий, или Осел» Лукиана, «Метаморфозы» Лукия Патрского. Во всех этих произведениях важна идея превращения из одного состояния – в другое, из одного тела – в иное.
С другой стороны, роман Апулея становится в ряд с эпическими поэмами Гесиода («Труды и дни» и «Теогония») и «Метаморфозами» Овидия. Так, ученый М. М. Бахтин в своей историко-теоретической работе «Формы времени и хронотопа в романе» рассматривает мифологическую идею метаморфозы на примере этих произведений. Он отмечает, что у Гесиода «метаморфоза» носит широкий, космогонический характер, у Овидия – более частный и ориентированный на внешние изменения, у Апулея – полностью индивидуальный и узко-магический. Бахтин говорит об апулеевской метаморфозе как о характерном элементе римского романа, который он называет «авантюрно-бытовым».
📜 Quomodo? Как?
Что касается языка романа, то он очень оригинален. Нельзя сказать, что читать «Метаморфозы» на латыни просто – даже тем, кто имеет хороший уровень владения языком. Апулей имел необычный стиль письма, возможно, по причине того, что латинский не был ему родным. В тексте он употребляет как устаревшие, так и новые, временами даже странные слова; то пользуется изысканными риторическими приемами, то привносит в текст элементы народного, разговорного стиля. В патетических местах его язык возвышен, в бытовых сценах – намеренно снижен. Все это вместе создает впечатление причудливого повествования, что вполне соответствует необычному содержанию романа, но сильно отличается от традиционной, классической латыни.
Итак, «Золотой осел» по праву вплоть до наших дней остается одной из самых читаемых книг античной эпохи: волшебные приключения + юмористическая подача – верная формула для бессмертного бестселлера.
#SL_libri #SL_DG
Ключевой мотив романа вынесен в его заглавие – метаморфозы. Μεταμόρφωσις (metamorphosis) –греческое слово, что значит «превращение», его латинский аналог – transformatio. Герой сначала физически превращается в осла, затем постепенно проходит внутреннюю, духовную трансформацию и в итоге вновь становится человеком, но уже совсем не тем, которым был прежде.
С метаморфозами как основой романа, несомненно, связана обширная литературная традиция. С одной стороны, это тексты, которые еще со времен эпохи Возрождения считаются источниками романа Апулея: греческие рассказы Аристида Милетского, небольшое сочинение «Лукий, или Осел» Лукиана, «Метаморфозы» Лукия Патрского. Во всех этих произведениях важна идея превращения из одного состояния – в другое, из одного тела – в иное.
С другой стороны, роман Апулея становится в ряд с эпическими поэмами Гесиода («Труды и дни» и «Теогония») и «Метаморфозами» Овидия. Так, ученый М. М. Бахтин в своей историко-теоретической работе «Формы времени и хронотопа в романе» рассматривает мифологическую идею метаморфозы на примере этих произведений. Он отмечает, что у Гесиода «метаморфоза» носит широкий, космогонический характер, у Овидия – более частный и ориентированный на внешние изменения, у Апулея – полностью индивидуальный и узко-магический. Бахтин говорит об апулеевской метаморфозе как о характерном элементе римского романа, который он называет «авантюрно-бытовым».
📜 Quomodo? Как?
Что касается языка романа, то он очень оригинален. Нельзя сказать, что читать «Метаморфозы» на латыни просто – даже тем, кто имеет хороший уровень владения языком. Апулей имел необычный стиль письма, возможно, по причине того, что латинский не был ему родным. В тексте он употребляет как устаревшие, так и новые, временами даже странные слова; то пользуется изысканными риторическими приемами, то привносит в текст элементы народного, разговорного стиля. В патетических местах его язык возвышен, в бытовых сценах – намеренно снижен. Все это вместе создает впечатление причудливого повествования, что вполне соответствует необычному содержанию романа, но сильно отличается от традиционной, классической латыни.
Итак, «Золотой осел» по праву вплоть до наших дней остается одной из самых читаемых книг античной эпохи: волшебные приключения + юмористическая подача – верная формула для бессмертного бестселлера.
#SL_libri #SL_DG
«Здесь Родос, здесь прыгай!» – так звучит один античный афоризм, восходящий к Эзопу. Где же посмотреть, что значит эта пословица?
Ответ: обратиться к монументальному труду Эразма Роттердамского «Адагии», в котором он собрал и прокомментировал тысячи античных сентенций, пословиц и крылатых выражений.
Образовательный потенциал таких сборников – вкратце познакомить с античной мудростью – всегда считался огромным. Неудивительно, что и Эразм Роттердамский, или, как он сам себя именовал на латинский манер, Desiderius, будучи образцовым ученым эпохи Возрождения, прекрасно понимал ценность таких компендиев и выпустил в 1500 г. первое издание своих адагий.
Adagium переводится с латинского как «пословица», «поговорка». Эразм предпочитает этот термин более привычному, заимствованному из греческого термину paroemia (παροιμία). В своем труде, который в первой версии состоял из 818 пословиц, а к изданию 1533 г. вырос до 4251 адагий, Эразм приводит выдержки, главным образом, из греческих и латинских авторов, причём не только переводит их на греческий и обратно, но и снабжает своими ценными комментариями: тут и происхождение пословиц, и примеры их употребления, и различные дополнительные сведения из древней и новой истории.
Что и говорить – успех книги был огромен. Однако, как сообщает немецкий историк и филолог эпохи Возрождения Беат Ренан, Эразму приходилось слышать и такие слова: «Эразм, ты разгласил наши таинства». Ведь Эразм сделал знания гуманистов достоянием общественности, в этом сказалась его любовь к педагогике и приверженность образовательным идеалам эпохи Возрождения.
Что же отличает эразмов сборник от многочисленных компендиев предыдущих эпох? Бесценные комментарии составителя. Они сильно разнятся по размеру, иногда вырастая до полноценных эссе. Как писал Симон Маркиш, некоторые комментарии являются «шедеврами эразмовой публицистики». К сожалению, эти шедевры так и не были переведены полностью на русский язык. Пусть это обстоятельство послужит поводом познакомиться с «Адагиями» в оригинале!
Вот вам парочка примеров из книги:
Lupus in fabula – «Волк в басне»
Ululas Athenas [ferre] – «[Везти] сов в Афины»
Знаете ли вы русские эквиваленты к этим пословицам? ☺️
#SL_libri #SL_DL
Ответ: обратиться к монументальному труду Эразма Роттердамского «Адагии», в котором он собрал и прокомментировал тысячи античных сентенций, пословиц и крылатых выражений.
Образовательный потенциал таких сборников – вкратце познакомить с античной мудростью – всегда считался огромным. Неудивительно, что и Эразм Роттердамский, или, как он сам себя именовал на латинский манер, Desiderius, будучи образцовым ученым эпохи Возрождения, прекрасно понимал ценность таких компендиев и выпустил в 1500 г. первое издание своих адагий.
Adagium переводится с латинского как «пословица», «поговорка». Эразм предпочитает этот термин более привычному, заимствованному из греческого термину paroemia (παροιμία). В своем труде, который в первой версии состоял из 818 пословиц, а к изданию 1533 г. вырос до 4251 адагий, Эразм приводит выдержки, главным образом, из греческих и латинских авторов, причём не только переводит их на греческий и обратно, но и снабжает своими ценными комментариями: тут и происхождение пословиц, и примеры их употребления, и различные дополнительные сведения из древней и новой истории.
Что и говорить – успех книги был огромен. Однако, как сообщает немецкий историк и филолог эпохи Возрождения Беат Ренан, Эразму приходилось слышать и такие слова: «Эразм, ты разгласил наши таинства». Ведь Эразм сделал знания гуманистов достоянием общественности, в этом сказалась его любовь к педагогике и приверженность образовательным идеалам эпохи Возрождения.
Что же отличает эразмов сборник от многочисленных компендиев предыдущих эпох? Бесценные комментарии составителя. Они сильно разнятся по размеру, иногда вырастая до полноценных эссе. Как писал Симон Маркиш, некоторые комментарии являются «шедеврами эразмовой публицистики». К сожалению, эти шедевры так и не были переведены полностью на русский язык. Пусть это обстоятельство послужит поводом познакомиться с «Адагиями» в оригинале!
Вот вам парочка примеров из книги:
Lupus in fabula – «Волк в басне»
Ululas Athenas [ferre] – «[Везти] сов в Афины»
Знаете ли вы русские эквиваленты к этим пословицам? ☺️
#SL_libri #SL_DL
Все знают, кто такой Павел Дуров, но не все в курсе, что его отец – филолог-классик, преподаватель латинского языка и автор замечательной книги «Латинская христианская литература III-V веков».
Книга Валерия Семёновича Дурова состоит из серии кратких очерков, охватывающих творческое наследие латинских христианских авторов от Тертуллиана до Драконция. Не пугая читателя сложными богословскими и литературоведческими построениями, автор лаконично и просто излагает важные биографические моменты, приводит яркие цитаты, даёт оценку стилю и указывает характерные черты того или иного произведения.
Так, рассказывается о талантливом изображении мироздания и апокалиптических видений в поэтике Коммодиана, сочетающихся с обилием просторечий и невысокой богословской культурой; об учёности и переводческой деятельности Иеронима с его пламенно-полемичным характером; о дипломатичности Льва Великого и его защите двух природ во Христе и многом другом.
Книга содержит и краткое введение, которое можно освоить за вечер, и способна побудить неискушённого читателя к дальнейшему изучению позднеантичной христианской литературы в её грандиозном многообразии, главным образом, через погружение в первоисточники. В конце вы найдёте список исследований и русских переводов текстов.
#SL_libri #SL_II
Книга Валерия Семёновича Дурова состоит из серии кратких очерков, охватывающих творческое наследие латинских христианских авторов от Тертуллиана до Драконция. Не пугая читателя сложными богословскими и литературоведческими построениями, автор лаконично и просто излагает важные биографические моменты, приводит яркие цитаты, даёт оценку стилю и указывает характерные черты того или иного произведения.
Так, рассказывается о талантливом изображении мироздания и апокалиптических видений в поэтике Коммодиана, сочетающихся с обилием просторечий и невысокой богословской культурой; об учёности и переводческой деятельности Иеронима с его пламенно-полемичным характером; о дипломатичности Льва Великого и его защите двух природ во Христе и многом другом.
Книга содержит и краткое введение, которое можно освоить за вечер, и способна побудить неискушённого читателя к дальнейшему изучению позднеантичной христианской литературы в её грандиозном многообразии, главным образом, через погружение в первоисточники. В конце вы найдёте список исследований и русских переводов текстов.
#SL_libri #SL_II
Книга британского латиниста Кэролайн Уайт «Ранние латинские христианские поэты» содержит в себе разнообразные литературные фрагменты от пронизанной символизмом поэмы «О Фениксе», написанной «христианским Цицероном» Лактанцием (ок. 250 – ок. 320), до поэм Венанция Фортуната, жившего в эпоху Меровингов. В книге также можно найти простые и благозвучные амвросианские гимны, центон поэтессы Пробы, составленный из фраз, почёрпнутых из Вергилия, и многое другое.
Каждая глава начинается с кратчайшего предисловия, после которого указаны источники, содержащие текст на языке оригинала, затем приводится маленький отрывок на латыни с указанием стихотворного размера, и наконец – избранные фрагменты в английском переводе.
В самом конце книги расположен глоссарий метрических терминов, где вы можете уточнить, к примеру, что такое дактилический гекзаметр или ямбический триметр. Это работа, вне всяких сомнений, открывает дорогу в мир раннехристианской поэтики для каждого, владеющего английским языком.
#SL_libri #SL_II
Каждая глава начинается с кратчайшего предисловия, после которого указаны источники, содержащие текст на языке оригинала, затем приводится маленький отрывок на латыни с указанием стихотворного размера, и наконец – избранные фрагменты в английском переводе.
В самом конце книги расположен глоссарий метрических терминов, где вы можете уточнить, к примеру, что такое дактилический гекзаметр или ямбический триметр. Это работа, вне всяких сомнений, открывает дорогу в мир раннехристианской поэтики для каждого, владеющего английским языком.
#SL_libri #SL_II
📚 Окошко в кулинарный мир Рима
«De re coquinaria» – поваренная книга, описывающая порядка пятисот рецептов, популярных среди зажиточных римских граждан. Нередко это произведение называют «Апициевой книгой», что исторически неверно, так как она была написана много позже жизни знаменитого римского кутилы – Марка Гавия Апиция. Сей славный своей любовью к пирам муж жил в эпоху Октавиана Августа, текст же, по-видимому, был составлен где-то на рубеже IV-V вв. и изобилует чертами, присущими поздней народной латыни, а не языку аристократов I в. н.э.
Рецепты в книге довольно краткие – вот, к примеру, один из вариантов приготовления гороха:
🥘 «Отвари горох, сняв пену, посыпь пореем, кориандром и кумином. Перетри перец, любисток, тмин, укроп, зеленый базилик, влей подливу, сдобри вином и подливой, доведи до кипения. Перемешивай во время кипения, добавь всё, чего не хватает, и подавай»
Что именно представляет из себя «то, чего не хватает», решать уже лично вам – что, впрочем, даёт большее пространство для творчества и кулинарных открытий, не правда ли? В рецептах нередко упоминается в разных вариациях рыбный соус liquamen, он же гарум.
Для желающих почитать в оригинале прикладываем PDF итальянского издания 1498 г. В ренессансную эпоху «Апициева книга» прошла 6 переизданий, что указывает на высокий спрос на римские рецепты в это время – что, пожалуй, неудивительно, учитывая моду того времени на всё античное.
Почитать на русском книгу тоже не проблема ➡️ вот здесь можно найти трактат в переводе Н.С. Горелова.
На илл. факсимильное издание каролингской рукописи Апициевой книги, IX в.
#SL_libri #SL_DS
«De re coquinaria» – поваренная книга, описывающая порядка пятисот рецептов, популярных среди зажиточных римских граждан. Нередко это произведение называют «Апициевой книгой», что исторически неверно, так как она была написана много позже жизни знаменитого римского кутилы – Марка Гавия Апиция. Сей славный своей любовью к пирам муж жил в эпоху Октавиана Августа, текст же, по-видимому, был составлен где-то на рубеже IV-V вв. и изобилует чертами, присущими поздней народной латыни, а не языку аристократов I в. н.э.
Рецепты в книге довольно краткие – вот, к примеру, один из вариантов приготовления гороха:
🥘 «Отвари горох, сняв пену, посыпь пореем, кориандром и кумином. Перетри перец, любисток, тмин, укроп, зеленый базилик, влей подливу, сдобри вином и подливой, доведи до кипения. Перемешивай во время кипения, добавь всё, чего не хватает, и подавай»
Что именно представляет из себя «то, чего не хватает», решать уже лично вам – что, впрочем, даёт большее пространство для творчества и кулинарных открытий, не правда ли? В рецептах нередко упоминается в разных вариациях рыбный соус liquamen, он же гарум.
Для желающих почитать в оригинале прикладываем PDF итальянского издания 1498 г. В ренессансную эпоху «Апициева книга» прошла 6 переизданий, что указывает на высокий спрос на римские рецепты в это время – что, пожалуй, неудивительно, учитывая моду того времени на всё античное.
Почитать на русском книгу тоже не проблема ➡️ вот здесь можно найти трактат в переводе Н.С. Горелова.
На илл. факсимильное издание каролингской рукописи Апициевой книги, IX в.
#SL_libri #SL_DS
Латинские загадки (Aenigmata) Татвина, архиепископа Кентерберийского (VIII в.) – изящный сборник стихотворений, предлагающих не только удовольствие от чтения, но и интеллектуальную игру: в каждом из стихов зашифровано название какого-либо предмета или явления, который рассказывает о себе от первого лица.
Считается, что при написании своего труда Татвин был вдохновлён аналогичным сочинанием настоятеля Мальмсберийского монастыря Альдхельма. Загадки, число которых изначально было 40, изложены латинским гекзаметром – каждое стихотворение насчитывает от 4 до 12 строк, первые и последние буквы первой строки каждой загадки образовывают два акростиха, – и затрагивают разнообразные темы: так, 1-3 и 21-26 посвящены теологии, 4-14 – предметам, связанным с церковной жизнью, 27-40 – инструментам и природным явлениям.
Позднее некий Хветберт дополнил работу Татвина 60 загадками, поскольку традиционно такие сборники должны были включать именно сто стихов.
Труд Татвина сохранился в двух рукописях XI в. и был переведён на различные языки: прилагаем к этому посту несколько загадок с параллельным английским текстом. Используйте в часы досуга или для развлечения гостей, которые уже устали от крокодила и шарад 😌
#SL_libri
Считается, что при написании своего труда Татвин был вдохновлён аналогичным сочинанием настоятеля Мальмсберийского монастыря Альдхельма. Загадки, число которых изначально было 40, изложены латинским гекзаметром – каждое стихотворение насчитывает от 4 до 12 строк, первые и последние буквы первой строки каждой загадки образовывают два акростиха, – и затрагивают разнообразные темы: так, 1-3 и 21-26 посвящены теологии, 4-14 – предметам, связанным с церковной жизнью, 27-40 – инструментам и природным явлениям.
Позднее некий Хветберт дополнил работу Татвина 60 загадками, поскольку традиционно такие сборники должны были включать именно сто стихов.
Труд Татвина сохранился в двух рукописях XI в. и был переведён на различные языки: прилагаем к этому посту несколько загадок с параллельным английским текстом. Используйте в часы досуга или для развлечения гостей, которые уже устали от крокодила и шарад 😌
#SL_libri
Мы уже писали, что в России, согласно представлениям Мюнстера, рыбы падают прямо с неба, а вот в Британии камень с отпечатком лапы собаки короля Артура чудесным образом возвращается на своё место, сколько бы раз его оттуда ни убирали. Во всяком случае, так сообщает Ненний, валлийский историк VIII-IX вв., автор «Истории бриттов» (Historia brittonum), в которой описывается история Британии от заселения острова до эпохи Артура (VI в.), а также отдельные факты более позднего периода.
«История бриттов» – наиболее старый письменный источник, в котором есть упоминание о короле Артуре. А вот о самом авторе книги известно мало: Ненний, бывший, по всей вероятности, монахом, в предисловии к своему труду называет себя учеником епископа Эльводуга (Эльвода). Впрочем, вопрос об авторстве книги вызывает вопросы до сих пор: некоторые ученые считают, что целесообразно рассматривать текст как анонимный, поскольку de facto «История бриттов» – это компиляция из Иеронима, ирландских и англосаксонских анналов, эпических поэм бриттов и других источников.
Так или иначе, сочинение остаётся одним из основных письменных источников по истории раннесредневековой Англии и рассказывает о римском владычестве, набегах пиктов, скоттов и саксов и их борьбе с бриттами, появлении германских племен (англов и саксов) в Британии, англосаксонском завоевания Британии, истории происхождении ирландцев.
Первый русский перевод «Истории бриттов» был выполнен отечественным филологом А.С. Бобовичем в 1984. Такова судьба многих латинских книг – выходить в свет спустя сотни или даже тысячу лет после их создания.
#SL_libri
«История бриттов» – наиболее старый письменный источник, в котором есть упоминание о короле Артуре. А вот о самом авторе книги известно мало: Ненний, бывший, по всей вероятности, монахом, в предисловии к своему труду называет себя учеником епископа Эльводуга (Эльвода). Впрочем, вопрос об авторстве книги вызывает вопросы до сих пор: некоторые ученые считают, что целесообразно рассматривать текст как анонимный, поскольку de facto «История бриттов» – это компиляция из Иеронима, ирландских и англосаксонских анналов, эпических поэм бриттов и других источников.
Так или иначе, сочинение остаётся одним из основных письменных источников по истории раннесредневековой Англии и рассказывает о римском владычестве, набегах пиктов, скоттов и саксов и их борьбе с бриттами, появлении германских племен (англов и саксов) в Британии, англосаксонском завоевания Британии, истории происхождении ирландцев.
Первый русский перевод «Истории бриттов» был выполнен отечественным филологом А.С. Бобовичем в 1984. Такова судьба многих латинских книг – выходить в свет спустя сотни или даже тысячу лет после их создания.
#SL_libri
Древнеиндийский эпос «Махабхарата» – один из самых объёмных в мире. «Бхагавад-гита» является частью этого произведения, при этом вполне самостоятельной. Сюжет – разговор царевича Арджуны и его возничего Кришны на поле боя, в котором Арджуна получает ценные философские и практические наставления.
«Махабхарата» начала оформляться уже за несколько веков до н. э., а «Бхагавад-гита» составлена, вероятно, позднее, но точной даты и единого мнения по этому поводу не существует. В любом случае, она служит прекрасным образцом эпического санскрита.
По некоторым свидетельствам «Бхагавад-гита» появилась в России ещё в начале XVII в., однако впервые издана на русском языке она была только в 1788 Н.И. Новиковым, а широкую известность получила в России уже в XIX в. В 1823 немецкий индолог Август фон Шлегель перевёл поэму на латинский язык, чтобы сделать её доступной для европейских читателей (и для нас с вами).
Вот небольшой фрагмент «Бхагавад-гиты», переведённый мною с санскрита на латынь. А с полным латинским переводом фон Шлегеля можно ознакомиться здесь.
Sunt portae tres, quae ad infernum ducunt:
Libido, avaritia et ira.
Sunt animi exitium. Quapropter
Qui sapit, eas portas derelinquat.
Три вида врат – вот путь, ведущий к аду:
То гнев, и вожделение, и жадность.
Они – души погибель. Потому-то
Кто мудр, пусть врата оставит эти.
त्रिविधं नरकस्येदं द्वारं नाशनमात्मनः ।
कामः क्रोधस्तथा लोभस्तस्मादेतत्त्रयं त्यजेत् ।।
trividhaṁ narakasyedaṁ dvāraṁ nāśanam ātmanaḥ |
kāmaḥ krodhas tathā lobhas tasmād etat trayaṁ tyajet ||
«Бхагавад-гита», глава 16, стих 21
Кстати, благодаря индоевропейскому родству латынь сохранила много общих черт с санскритом – это касается как грамматики, так и лексики. Поэтому рекомендуем подписаться на дружественный канал Санскриториум, в котором вы найдёте много интересной информации об этом языке.
#SL_libri
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
«Gesta Danorum», или «Деяния данов» – монументальный труд по истории датчан и других народов Северной Европы начиная с мифологических времен и до 1185. Написан он, конечно, на латыни и состоит из двух частей.
I том (книги 1-10) обычно называют мифологическим. Он посвящен древнейшей истории данов и в большей степени пересказывает предания и мифы. Морские походы, сражения и подвиги легендарных героев – всё, за что мы любим эпоху викингов, есть в изобилии в этих книгах.
Персонажи первого тома:
● гигант Старкадер;
● Рагнар Лодброк и его сыновья;
● его 1-я жена Лагерта;
● Альвильда, дочь готского короля Сиварда, знаменитая предводительница пиратов;
● Русла, Села – тоже воительницы;
● Гамлет, принц ютландский. Именно в «Gesta Danorum» Шекспир черпал вдохновение для своего опуса.
II том уже ближе к истории, чем к мифологии. Книги 11-16 повествуют о распространении христианства в Дании, причем последние 3 книги описывают эпоху, близкую по времени к жизни автора.
Особенно интересна 14 книга: самая большая, она составляет почти четверть всего произведения. Повествование в ней заканчивается в 1178. Некоторые историки считают, что Саксон Грамматик написал эту книгу первой и изначально она была самостоятельным произведением, а потом автор довёл повествование до 1185 в двух последних книгах и уже затем написал мифологический том.
История самой книги не менее интересна, чем её сюжеты. Фрагменты «Деяний данов» сохранились в нескольких списках, а около 1345 вышел сборник «Компендиум Саксона», написанный неизвестным монахом. Автор этого сокращённого варианта как раз и дал произведению название «Gesta Danorum» (оригинальное название не сохранилось) и иронически окрестил автора Грамматиком за его сложный, а местами и вычурный язык. Видимо, Саксон получил хорошее образование, был знаком с произведениями античных авторов и на них и ориентировался в своей стилистике – так к нему это имя и приклеилось.
Сочинение впервые издано датским писателем, просветителем и первопечатником Кристиерном Педерсеном в 1514 в Париже, а на русском книга опубликована лишь в 2017. Сканы прилагаем – отличный выбор для уютного вечернего чтения ☕️
Salve, Latina!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🧸 В XX в. появилось множество переводов на латинский язык детских книг. Одной из первых стала история «Макс и Мориц» Вильгельма Буша – Max et Moritz, sive septem dolos puerorum pravorum quos pictos enarravit Guillielmus Busch latine vertit Otto Schmied. За ней последовали:
– Pinoculus – Пиноккио
– Asterix Gallus и Asterix et falx aurea – комиксы про Астерикса и Обеликса
– Quomodo invidiosulus nomine Grinchus Christi natalem abrogaverit – сказка о похищении Гринцем Рождества
– и, конечно, Harrius Potter et philosophi lapis – перевод первой книги о Гарри Поттере
В 1958 в свет вышла латинская версия историй о Винни-Пухе, выполненная венгерским врачом и человеком искусства Александром Ленардом, Winnie ille Pu. Книга имела успех, её заметили в журнале The New York Times и даже включили в список бестселлеров.
Пятачок, в оригинале – Piglet (поросёнок), получил имя Porcellus. Кенгурёнок Крошка Ру (Baby Roo) стал Ru ille parvulus («Малыш Ру»). Слонопотам (Heffalump) остался таким же, но с латинским окончанием мужского рода – Heffalumpus.
Что сказали о книге филологи-классики? В целом профессиональное сообщество посчитало перевод удачным. Правда, из статьи в статью бегало замечание: It's fun! Так что удалось или не удалось венгерскому врачу?
Сложности возникли с такой тонкой материей, как игра слов. В 5 главе Кристофер сказал, что видел Слонопотама, и на вопрос Пятачка, что тот делал, ответил: «Слонялся». В оригинале:
– I saw a Heffalump today...
– What was it doing?
– Just lumping alone.
Ленард, к сожалению, не смог обыграть этот пункт и решил отглаголить существительное:
– Hodie heffalumpum vidi...
– Quid agebat?
– Heffalumpubat.
Что касается грамматики, переводчик не всегда прибегал к грамматическим формам латинского языка по «золотому стандарту» (инфинитивные обороты, пассивные конструкции и т.д.), а иногда и грешил нагромождением слов. Так, в оригинале Винни-Пух спрашивает Иа: And how are you?, в переводе: Et quomodo res tua agitur? – довольно длинная и неуклюжая фраза, в отличие от обычных ut vales / quid agitur.
Несмотря на недочёты (а в каком переводе их нет?), Winnie ille Pu – прекрасная книжка, передающая дух приключений милого медвежонка.
Salve, Latina!
🔜 #SL_libri
– Pinoculus – Пиноккио
– Asterix Gallus и Asterix et falx aurea – комиксы про Астерикса и Обеликса
– Quomodo invidiosulus nomine Grinchus Christi natalem abrogaverit – сказка о похищении Гринцем Рождества
– и, конечно, Harrius Potter et philosophi lapis – перевод первой книги о Гарри Поттере
В 1958 в свет вышла латинская версия историй о Винни-Пухе, выполненная венгерским врачом и человеком искусства Александром Ленардом, Winnie ille Pu. Книга имела успех, её заметили в журнале The New York Times и даже включили в список бестселлеров.
Пятачок, в оригинале – Piglet (поросёнок), получил имя Porcellus. Кенгурёнок Крошка Ру (Baby Roo) стал Ru ille parvulus («Малыш Ру»). Слонопотам (Heffalump) остался таким же, но с латинским окончанием мужского рода – Heffalumpus.
Что сказали о книге филологи-классики? В целом профессиональное сообщество посчитало перевод удачным. Правда, из статьи в статью бегало замечание: It's fun! Так что удалось или не удалось венгерскому врачу?
Сложности возникли с такой тонкой материей, как игра слов. В 5 главе Кристофер сказал, что видел Слонопотама, и на вопрос Пятачка, что тот делал, ответил: «Слонялся». В оригинале:
– I saw a Heffalump today...
– What was it doing?
– Just lumping alone.
Ленард, к сожалению, не смог обыграть этот пункт и решил отглаголить существительное:
– Hodie heffalumpum vidi...
– Quid agebat?
– Heffalumpubat.
Что касается грамматики, переводчик не всегда прибегал к грамматическим формам латинского языка по «золотому стандарту» (инфинитивные обороты, пассивные конструкции и т.д.), а иногда и грешил нагромождением слов. Так, в оригинале Винни-Пух спрашивает Иа: And how are you?, в переводе: Et quomodo res tua agitur? – довольно длинная и неуклюжая фраза, в отличие от обычных ut vales / quid agitur.
Несмотря на недочёты (а в каком переводе их нет?), Winnie ille Pu – прекрасная книжка, передающая дух приключений милого медвежонка.
Salve, Latina!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
🕊«Жалоба мира» (Querela pacis) – небольшое, но пронзительное по своей эмоциональной силе сочинение Эразма. Труд был опубликован в 1517 и явился плодом его долгих и мучительных переживаний на фоне непрерывных военных конфликтов, терзавших Европу в ходе Итальянских войн. Начиная с философски-рациональных доводов в пользу мира как оплота всеобщего благоденствия и против войны как источника множества бед, Эразм переходит затем к обличению тех, кто использует для военной пропаганды положения христианской веры, к нравоучительным наставлениям государю в платоновском духе и даже к прагматичным доводам экономической целесообразности.
«Не позволяйте вовлекать себя в войну ради прихоти одного или двух человек», – предостерегает Эразм, – «потому что начать войну легко, а завершить трудно». В сущности, почти всё сочинение можно было бы разобрать на цитаты, большинство из которых кажутся написанными отнюдь не в далёком XVI в. Судите сами:
✏️ «Издавна я наслушался всевозможных оправданий, которые ловкие и умные люди изобретают на свою же погибель. Они жалуются на то, что вовлечены в распри и принуждены воевать против своей воли. Отбросьте эти объяснения и оправдания, снимите лживую личину! Вглядитесь в свою собственную душу и совесть: вы увидите, что не необходимость, а ярость, тщеславие и глупость движут вами»
✏️ «Тираны ощущают и видят своё могущество, лишь разрушая согласие в народе, а когда это согласие нарушено, они втягивают и вовлекают народ в войну, чтобы разъединить тех, кто еще оставался единым, и чтобы еще свободнее и легче грабить и истязать несчастных людей»
✏️ «Стало считаться безумием и даже святотатством, если
человек открывает рот для восхваления того, что прежде всего восхваляли уста Христовы. То, что Христос превозносил мир – из всех вещей наилучшую и порицал войну – вещь наиболее пагубную, едва ли в силах примирить народы и мало нравится государям»
📖 Полный русский перевод и оригинальный латинский текст читайте во вложенном файле.
💔 Робкая надежда на то, что в будущем миром будут править милосердие и справедливость, которой Эразм завершает свой опус, выглядит, увы, скорее как риторическая фигура, нежели как его истинные чаяния: великий гуманист был слишком умён, чтобы не понимать, что, по его же меткому выражению (со ссылкой на Гомера), человек пресыщается чем угодно – лишь от несчастливой войны пресыщения не будет никогда. И дальнейшая история, с её бурным XIX в. и трагичным XX, показала, что он был прав.
🖼 Массимо д'Адзельо, «Герцог Савойский Эммануил Филиберт побеждает французов при Сен-Кантене», XIX в.
Salve, Latina!
🔜 #SL_libri
«Не позволяйте вовлекать себя в войну ради прихоти одного или двух человек», – предостерегает Эразм, – «потому что начать войну легко, а завершить трудно». В сущности, почти всё сочинение можно было бы разобрать на цитаты, большинство из которых кажутся написанными отнюдь не в далёком XVI в. Судите сами:
человек открывает рот для восхваления того, что прежде всего восхваляли уста Христовы. То, что Христос превозносил мир – из всех вещей наилучшую и порицал войну – вещь наиболее пагубную, едва ли в силах примирить народы и мало нравится государям»
📖 Полный русский перевод и оригинальный латинский текст читайте во вложенном файле.
Salve, Latina!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Вплоть до XV в. сочинения Платона распространялись только на оригинальном греческом языке. Хотя многие образованные люди им владели, в какой-то момент логично появилась общая потребность в переводе трудов Платона на латынь, вытекающая из интереса к его философии и её месту в христианстве. Переведённый ещё Цицероном (45 г. до н.э.) неполный текст одного диалога – «Тимея», конечно, не мог полностью раскрыть все идеи Платона, так что в этом направлении требовалась дальнейшая работа.
Первым, кто перевёл диалоги «Горгий», «Парменид» и «Законы», был Георгий Трапезундский (1395 – ок. 1472/73). Несмотря на своё прозвище, полученное от прапрадеда (в честь города Трапезунд, расположенного в Малой Азии), Георгий писал: «…я не италиец, но критянин, хотя и имею прозвище Трапезундский». Тут мы немножко напряглись, потому что все критяне, как известно – лжецы, но оставим парадоксы софистам🫢
В 1457 Георгий Трапезундский написал один из самых известных своих трактатов – «Сравнение философов Аристотеля и Платона» («Comparationes philosophorum Aristotelis et Platonis»), который вызвал бурную полемику среди аристотеликов и платоников, окончившуюся только в 1472. В своём труде автор противопоставляет учения Аристотеля и Платона, доказывая, что философия первого ближе к христианской вере, чем платонизм, который полностью ей противоречит, а значит, недопустим для изучения и ошибочен.
Переводы Георгия Трапезундского ни раз подвергались критике за достаточно серьёзные для столь образованного переводчика ошибки и неточности. Некоторые учёные считают, что Георгий специально менял текст, так как являлся непримиримым противником философии Платона и старался таким образом опорочить философа и исказить его учение.
В полемике интеллектуальных кругов Италии, которая началась из-за трактата Георгия Трапезундского, на стороне платоников выступал Патриарх Константинополя – Виссарион Никейский (1403 (?) – 1472).
Его ответом на учение Георгия стало сочинение «Опровержение клеветы против Платона» («In Calumniatorem Platonis»), написанное в 1458-1469. В нём Виссарион Никейский, приводя каждый раз сначала греческий оригинал, затем – перевод Георгия, а потом – свой перевод с комментариями и исправлениями, старался показать превосходство Платона во многих областях знания (риторика, диалектика и т.п.) и близость его учения с христианскими догмами. В философии Платона Виссарион Никейский видел истоки идеи о Св. Троице, подчёркивал монотеистичность платонизма, а также общие с христианством представления о провидении и бессмертии души.
Однако самый популярный и точный перевод Платона на латынь в XV в. представил миру итальянский придворный философ и основатель Платоновской академии Марсилио Фичино (1433 – 1499).
Время его жизни и работы совпало с эпохой расцвета Ренессанса во Флоренции, поддерживаемой правлением Козимо Медичи и его преемников, покровительствовавших наукам и искусствам. Среди авторов, труды которых перевёл Марсилио Фичино – Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл, Михаил Пселл и, конечно же, Платон (опубликованный в 1484).
В своих сочинениях «Платоновская теология о бессмертии души» («Theologia Platonica de immortalitate animarum», 1469-1474, опубл. в 1482), «О христианской религии» («De religione Christiana», 1474) и комментариях к диалогам Платона (особенно к диалогу «Пир») Фичино разработал философскую систему, объединив собственную переработку неоплатонизма и мистических учений поздней античности с основными догматами христианства, тем самым подтвердив возможность изучения философии Платона в христианской вере.
Вплоть до начала XIX в. большинство образованных европейцев знакомились с трудами Платона именно через перевод Марсилио Фичино: в те времена он был самым популярным.
💡 Интересный факт: после появления книгопечатания (XV в.), первым был издан именно латинский перевод Платона (от Марсилио Фичино), а не его греческий оригинал, который был напечатан лишь в начале XVI в.
Salve, Latina!
🔜 #SL_libri
Первым, кто перевёл диалоги «Горгий», «Парменид» и «Законы», был Георгий Трапезундский (1395 – ок. 1472/73). Несмотря на своё прозвище, полученное от прапрадеда (в честь города Трапезунд, расположенного в Малой Азии), Георгий писал: «…я не италиец, но критянин, хотя и имею прозвище Трапезундский». Тут мы немножко напряглись, потому что все критяне, как известно – лжецы, но оставим парадоксы софистам
В 1457 Георгий Трапезундский написал один из самых известных своих трактатов – «Сравнение философов Аристотеля и Платона» («Comparationes philosophorum Aristotelis et Platonis»), который вызвал бурную полемику среди аристотеликов и платоников, окончившуюся только в 1472. В своём труде автор противопоставляет учения Аристотеля и Платона, доказывая, что философия первого ближе к христианской вере, чем платонизм, который полностью ей противоречит, а значит, недопустим для изучения и ошибочен.
Переводы Георгия Трапезундского ни раз подвергались критике за достаточно серьёзные для столь образованного переводчика ошибки и неточности. Некоторые учёные считают, что Георгий специально менял текст, так как являлся непримиримым противником философии Платона и старался таким образом опорочить философа и исказить его учение.
В полемике интеллектуальных кругов Италии, которая началась из-за трактата Георгия Трапезундского, на стороне платоников выступал Патриарх Константинополя – Виссарион Никейский (1403 (?) – 1472).
Его ответом на учение Георгия стало сочинение «Опровержение клеветы против Платона» («In Calumniatorem Platonis»), написанное в 1458-1469. В нём Виссарион Никейский, приводя каждый раз сначала греческий оригинал, затем – перевод Георгия, а потом – свой перевод с комментариями и исправлениями, старался показать превосходство Платона во многих областях знания (риторика, диалектика и т.п.) и близость его учения с христианскими догмами. В философии Платона Виссарион Никейский видел истоки идеи о Св. Троице, подчёркивал монотеистичность платонизма, а также общие с христианством представления о провидении и бессмертии души.
Однако самый популярный и точный перевод Платона на латынь в XV в. представил миру итальянский придворный философ и основатель Платоновской академии Марсилио Фичино (1433 – 1499).
Время его жизни и работы совпало с эпохой расцвета Ренессанса во Флоренции, поддерживаемой правлением Козимо Медичи и его преемников, покровительствовавших наукам и искусствам. Среди авторов, труды которых перевёл Марсилио Фичино – Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл, Михаил Пселл и, конечно же, Платон (опубликованный в 1484).
В своих сочинениях «Платоновская теология о бессмертии души» («Theologia Platonica de immortalitate animarum», 1469-1474, опубл. в 1482), «О христианской религии» («De religione Christiana», 1474) и комментариях к диалогам Платона (особенно к диалогу «Пир») Фичино разработал философскую систему, объединив собственную переработку неоплатонизма и мистических учений поздней античности с основными догматами христианства, тем самым подтвердив возможность изучения философии Платона в христианской вере.
Вплоть до начала XIX в. большинство образованных европейцев знакомились с трудами Платона именно через перевод Марсилио Фичино: в те времена он был самым популярным.
Salve, Latina!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
⏳ Первый шаг к контролю над собой – обретение контроля над собственным временем: так можно начать разговор о роли понятия времени в философии Сенеки.
Эта тема – одна из ключевых для Сенеки: именно она открывает «Нравственные письма к Луцилию» (Epistulae morales ad Lucilium) и находит своё отражение в других его трудах; подчёркивая, что время – единственная подлинная ценность для человека, Сенека отмечает, что оно должно быть надёжно защищено от сторонних посягательств (актуально в наши дни, как никогда), а также посвящает ему целое сочинение – «О скоротечности жизни» (De brevitate vitae), в котором, как бы возражая своему же названию, пишет, что жизнь-то у людей на самом деле длинная, и полемизирует как с расхожими народными воззрениями на этот счёт, так и с учёными представителями аристотелевской школы.
Таким образом, время в трудах Сенеки приобретает прежде всего этическую окраску, а его философская мысль в этом направлении сосредоточена на двух полярных подходах:
🟡 время как бренная и преходящая сущность, к которой мудрецу отнюдь не следует привязываться (в то время как обычный человек, напротив, тратит его на всевозможные виды деятельности);
🟡 время как единственное благо, которое есть у человека и которое является инструментом для достижения мудрости и нравственного совершенства.
Эти две трактовки, на первый взгляд противоречащие друг другу, тем не менее, объединены идеей о том, что во главу угла должно быть поставлено не «количество» времени, а его «качество»: с одной стороны, время быстротечно и преходяще, однако будучи использованным с целью достижения мудрости, становится для человека настоящим сокровищем.
Мимолётность времени – лейтмотив, который так или иначе пронизывает основные сочинения Сенеки и находит выражение в трёх конкретных зрительных образах:
🟡 время как непрерывно бегущая река (De brevitate vitae, VIII, 5);
🟡 время как крохотная точка, в которую укладывается вся человеческая жизнь (Epistulae, XLIX, 3);
🟡 время как бездна, в которой исчезают все явления и вещи (Epistulae, Epistulae, XLIX, 3).
Остановимся теперь чуть подробнее на двух вышеупомянутых сочинениях Сенеки. «О скоротечности жизни» – труд, написанный между 49 и 54 гг. н.э., в котором рассуждение строится на противопоставлении хлопотливых людей, стремящихся успеть как можно больше (и как бы презирающих собственное время, которое они расходуют на всевозможные пустяки), с одной стороны, и мудрецов, живущих в аскетическом уединении и посвящающих всё своё время достижению мудрости, с другой.
В «Нравственных письмах к Луцилию» (ок. 62-64 гг.) идеал «безвременья» для философа, погружённого в созерцание и учёные занятия, становится более полным и конкретным: мудрец использует часть своего времени для того, чтобы «выйти за его пределы», приобретая таким образом знание, которое лежит вне времени и не нуждается в нём (Epistulae, CI, 8-9); при этом он остро осознаёт ценность каждого момента своего существования, достигая таким образом способности преодолевать ограниченность человеческой жизни (Epistulae, CI, 10).
Здесь стоицизм Сенеки вплотную подходит к эпикурейскому девизу о том, чтобы наслаждаться в полной мере каждым мгновением (что нередко встречается, например, в творчестве Горация). Тем не менее, в отличие от эпикурейского carpe diem стоицизм, предлагая проживать каждый день так, как если бы он был последним, делает акцент именно на философском постижении истины, которое всегда остаётся в фокусе внимания мудреца. Ценя каждый момент своего существования, стоик так или иначе всегда ведёт со временем трудную борьбу. Сохранять власть над настоящим, отсекая пустые размышления о будущем – вот путь, который предлагает Сенека для достижения самообладания и мудрости.
📖 В маленькой книге, которую мы предлагаем вашему вниманию, собраны отрывки на тему времени из сочинений Сенеки – прелестное издание тематических эксцерпций. Оригинальный латинский текст снабжён параллельным итальянским переводом.
Salve, Latina!
🔜 #SL_libri
Эта тема – одна из ключевых для Сенеки: именно она открывает «Нравственные письма к Луцилию» (Epistulae morales ad Lucilium) и находит своё отражение в других его трудах; подчёркивая, что время – единственная подлинная ценность для человека, Сенека отмечает, что оно должно быть надёжно защищено от сторонних посягательств (актуально в наши дни, как никогда), а также посвящает ему целое сочинение – «О скоротечности жизни» (De brevitate vitae), в котором, как бы возражая своему же названию, пишет, что жизнь-то у людей на самом деле длинная, и полемизирует как с расхожими народными воззрениями на этот счёт, так и с учёными представителями аристотелевской школы.
Таким образом, время в трудах Сенеки приобретает прежде всего этическую окраску, а его философская мысль в этом направлении сосредоточена на двух полярных подходах:
Эти две трактовки, на первый взгляд противоречащие друг другу, тем не менее, объединены идеей о том, что во главу угла должно быть поставлено не «количество» времени, а его «качество»: с одной стороны, время быстротечно и преходяще, однако будучи использованным с целью достижения мудрости, становится для человека настоящим сокровищем.
Мимолётность времени – лейтмотив, который так или иначе пронизывает основные сочинения Сенеки и находит выражение в трёх конкретных зрительных образах:
Остановимся теперь чуть подробнее на двух вышеупомянутых сочинениях Сенеки. «О скоротечности жизни» – труд, написанный между 49 и 54 гг. н.э., в котором рассуждение строится на противопоставлении хлопотливых людей, стремящихся успеть как можно больше (и как бы презирающих собственное время, которое они расходуют на всевозможные пустяки), с одной стороны, и мудрецов, живущих в аскетическом уединении и посвящающих всё своё время достижению мудрости, с другой.
В «Нравственных письмах к Луцилию» (ок. 62-64 гг.) идеал «безвременья» для философа, погружённого в созерцание и учёные занятия, становится более полным и конкретным: мудрец использует часть своего времени для того, чтобы «выйти за его пределы», приобретая таким образом знание, которое лежит вне времени и не нуждается в нём (Epistulae, CI, 8-9); при этом он остро осознаёт ценность каждого момента своего существования, достигая таким образом способности преодолевать ограниченность человеческой жизни (Epistulae, CI, 10).
Здесь стоицизм Сенеки вплотную подходит к эпикурейскому девизу о том, чтобы наслаждаться в полной мере каждым мгновением (что нередко встречается, например, в творчестве Горация). Тем не менее, в отличие от эпикурейского carpe diem стоицизм, предлагая проживать каждый день так, как если бы он был последним, делает акцент именно на философском постижении истины, которое всегда остаётся в фокусе внимания мудреца. Ценя каждый момент своего существования, стоик так или иначе всегда ведёт со временем трудную борьбу. Сохранять власть над настоящим, отсекая пустые размышления о будущем – вот путь, который предлагает Сенека для достижения самообладания и мудрости.
📖 В маленькой книге, которую мы предлагаем вашему вниманию, собраны отрывки на тему времени из сочинений Сенеки – прелестное издание тематических эксцерпций. Оригинальный латинский текст снабжён параллельным итальянским переводом.
Salve, Latina!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM