Раз уж я снабжал недавние посты миниатюрами из итальянских рукописей «Романа о Трое», будет уместно рассказать и о популярном итальянском произведении, посвященном гомеровскому эпосу. Это «История разрушения Трои» (лат. Historia destructionis Troiae), написанная ок. 1287 года сицилийским нотарием Гвидо де Колумна. Его принято идентифицировать с придворным поэтом императора Фридриха II Гогенштауфена и представителем «сицилийской школы» Гвидо делле Колонне.

«История разрушения Трои» напрямую связана с произведением Бенуа де Сен-Мора и является его прозаическим переложением на латынь с некоторыми авторскими сокращениями или интерпретациями. Последние связаны с попыткой итальянского автора придать своему произведению характер исторического труда, что следует и из его названия. Это уже не роман на античный сюжет, где коллективным героем выступает «древнее рыцарство», а чтение для образованных людей, которые изучают словесность и могли бы по достоинству оценить и язык, и стиль, и риторические приемы Гвидо. В своем труде он как бы претендует на собирание исторической истины о Троянской войне, и идея о неразрывной связи античных героев с европейским рыцарством, которая красной нитью проходит через текст «Романа о Трое», здесь отходит на второй план.

Сам Гвидо в тексте «Истории…» не упоминает роман XII века, а ссылается на два позднеантичных пересказа «Илиады» Дареса Фригийца и Диктиса Критского. В Средневековье этих вымышленных персонажей считали реальными участниками Троянской войны, и потому их произведения были авторитетнее гомеровских поэм. Вновь заметно стремление к истинности, которое должно было убедить читателя, что перед ним – историческое повествование, а не роман для развлечения. С этой же целью Гвидо наделил свой труд элементами античной традиции. Автор включает в повествование пространные речи героев на античный манер, полемизирует с Вергилием и Овидием, описывает и разоблачает языческие верования и идолопоклонство древних. Благодаря этому он как бы восстанавливает границу между той и своей эпохой, которая в романе Бенуа де Сен-Мора оказывается практически стертой. Все это также придавало труду Гвидо характер исторического повествования – в его средневековом понимании, конечно же.

Написанная в конце XIII века, в последующие три века «История разрушения Трои» обрела огромную популярность в Европе. На рубеже XV–XVI веков ее перевели даже на Руси. На нее ссылался Иван Грозный и при нем же включили в Лицевой летописный свод. А в середине XVII века, проплывая через Гибралтар на пути в Италию, мой любимый русский посол Иван Чемоданов увидел «столп каменной велик, а сказывают про него, что тот столп поставил богатырь Гергулес, а пишет об нем в Трое». Такая вот связь западноевропейского Средневековья и русской позднесредневековой культуры.

#literature #culture #Italy #Русь

В Средние века Лукка прославилась своими тканями из шелка. В этом небольшом городе в 20 км от приморской Пизы впервые в Центральной Италии стали развивать производство дорогого и изысканного сукна. Процесс начался в конце XII века благодаря выходцам с Востока: грекам и евреям. Уже в следующем XIII веке Лукка стала экспортировать свою продукцию по всей Италии и за ее пределами. Ее мастера были желанными и востребованными в других городах, куда их приглашали и заманивали выгодными контрактами. Впрочем, и сами луккские предприниматели и ремесленники искали возможности выйти на новые рынки, и делали это вполне успешно.

#history #Italy

​Важной точкой в средневековой истории Лукки стал 1314 год. Кондотьер и один из лидеров итальянских гибеллинов Угуччоне делла Фадджола (1250–1319) захватил город и установил в нем свою власть. Угуччоне был одним из тех деятелей эпохи, которые попытались воспользоваться политической нестабильностью и неопределенностью в Италии и основать собственные синьории. С этой целью он изменил конституцию Лукки, изгнал несколько десятков гвельфских семей и вернул изгнанных до этого гибеллинов. Социально-политический уклад в городе резко переформатировался.

Власть Угуччоне длилась всего пару лет и закончилась его собственным изгнанием, однако оказала воздействие на процветавшую в Лукке текстильную промышленность и производство шелка. Именно приход к власти кондотьера-гибеллина заставил многих мастеров и предпринимателей эмигрировать и расселиться по другим городам Центральной и Северной Италии: Венеции, Флоренции, Болонье и др. Часть из них впоследствии вернулась обратно, но многие остались на новых местах и подняли местное производство шелка на новые высоты.

На фото – изображение Угуччоне из «Новой хроники» Джованни Виллани, XIV век.

#history #Italy

​Подобно Флоренции и Генуе, Лукка вела торговые дела со странами по ту сторону Альп. Одной из них была Англия, где луккские купцы продавали свой шелк и закупали шерсть и текстиль. Своего флота для перевозки товаров у них не было, поэтому они арендовали места на грузовых галерах венецианцев и в особенности генуэзцев. Также торговля с Англией осуществлялась через Фландрию и ее крупные города: в 1430-е годы купец Гоффредо Рапонди (Goffredo Rapondi) продавал свой шелк в Лондоне через миланских банкиров Борромеи, находясь при этом в Брюгге.

Лондон был средоточием торговой активности луккских купцов: их «гильдия» концентрировалось на оживленной Ломбард-стрит у церкви Сент-Мэри-Вулнот. Торговля шелком и тканями шла рука об руку с банковским делом, и здесь Лукка вновь не отставала от своих коллег из других итальянских городов, предоставляя займы английским королям. Например, семья Риккарди в 1270-е – 1290-е годы кредитовала короля Эдуарда I – хотя проще перечислить, какие итальянские банкиры не кредитовали его… Это не прошло бесследно для итальянской семьи: в 1294 году Эдуард конфисковал их активы в королевстве, когда получил отказ в очередном займе, что привело к банкротству.

#history #Italy #England

Еще один яркий пример влияния женщин на христианизацию – деятельность королевы лангобардов Теоделинды (ок. 570–628). Дочь баварского герцога, в 589 году она стала женой короля Аутари, а после его кончины в 590 году – герцога Агилульфа, который благодаря этому браку стал королем и правил четверть века. Теоделинда принимала активное участие в политике нового мужа, в том числе религиозной. Павел Диакон в «Истории лангобардов» писал:

«Через эту королеву церковь Господа обрела столько, сколько это вообще было возможно. Поскольку лангобарды тогда еще придерживались заблуждений язычества, то они захватили почти все достояние церквей, но король, побуждаемый ее целебными молитвами, не только придерживался католической веры, но и пожаловал Христовой церкви многие владения и восстановил подобающее уважение к сану епископов, которые были уже низведены в униженное и постыдное состояние» (IV, 6).

Теоделинда поддерживала тесные и добрые отношения с папой Григорием Великим, который писал ей письма и отправлял дары. Этот союз упрочил его положение и обезопасил Рим от судьбы многих других итальянских городов, захваченных и разграбленных лангобардами после вторжения в Италию в 568 году. Такая политика обозначила постепенное движение лангобардов от арианства к ортодоксальному (никейскому) христианству. В 603 году сын Агилульфа по имени Аделоальд был крещен по католическому обряду в возведённой благодаря королеве базилике (ныне соборе) Святого Иоанна Крестителя в Монце. А на фото – одна из соборных фресок XV века, изображающая бракосочетание Теоделинды и Агилульфа.

#history #Italy

Эдвард Мьюир в монографии «Civic Ritual in Renaissance Venice» пишет, что процесс обретения политической независимости Венеции был тесно связан с мощами святого Марка, и одной их кражей из Александрии в 827 году дело не завершилось. Полтора века спустя в 976 году старая базилика сгорела во время народного восстания. Из-за страха кражи только дож и несколько доверенных лиц знали о месте хранения мощей, и после восстания это знание было утрачено, как и сами мощи. Понадобилось еще 120 лет, прежде чем в 1094 году они были чудесным образом обретены вновь после трехдневного поста с участием всего населения Венеции и дожа Витале Фальера (1084–1095). Они были извлечены для всеобщего обозрения, а затем перенесены в новую крипту в новой базилике.

Во многом Венецианская республика была схожа с Папским государством. Мощи святых Петра и Марка, пребывавшие в Риме и Венеции соответственно, позволили ее правителям выстроить теократическую модель власти, в которой их полномочия и авторитет исходили не просто от Бога, но и через посредничество святых апостолов. Именно этим и папы, и дожи подкрепляли свои притязания на политическую автономию от имперской власти на Западе и Востоке.

#history #culture #saints #Italy

«Снежная Мадонна» (Madonna delle Neve) – алтарный образ кисти флорентийского художника Якопо ди Чоне (1325–1399). В 1966 году триптих сильно пострадал после наводнения во Флоренции и был помещен на хранение в лабораторию. В 2020 году была начата его реставрация, которая продлилась четыре года. Сейчас обновленный образ возвращен церкви Святых Апостолов и Бьяджо во Флоренции.

#art #Italy

Явную иконографическую и идеологическую связь с произведением из Константинополя имеет рельеф, на котором изображены германский император Оттон II (973–983) и его жена-гречанка Феофано. Пластина чуть меньше (18.5 на 10.6 см) и, вероятно, также украшала книжный переплет. Супруги изображены в византийских одеждах, надписи с характерным смешением латинских и греческих букв провозглашают Оттона «римским императором и августом», а Феофано – «императрицей и августой». Пластина датируется 982–983 годами, ее заказчиком был Иоанн Филагат – грек из Южной Италии, занимавший особое положение при дворе Оттона и Феофано. Его фигуру можно видеть внизу под ногами императора. В 997 году Филагат стал (анти)папой Иоанном XVI, но закончил очень плохо: в 998 году ему отрезали нос, уши и язык, сломали пальцы и ослепили, прокатили в таком виде на осле перед римским плебсом и отправили в монастырь, где он умер через несколько лет. А рельеф хранится в Музее Клюни, вот.

#decorative_art #Italy #Germany

Фреска с изображением Распятия из церкви Сант-Урбано-алла-Каффарелла. Конец XI века, Рим, Италия.

#art #Italy

​Как зарождался конклав

История института папства насчитывает две тысячи лет, и те обычаи, которые мы сейчас видим, также складывались постепенно. Но некоторые из них стали реакцией на некий прецедент – взять хотя бы процедуру конклава. Само слово образовано от латинского cum clave – «с ключом» или «под ключом», и обозначает собрание кардиналов для избрания нового папы римского. У меня обычно в голове всплывает величественная картина из фильма «Ангелы и демоны»: вереница старцев в красных одеяниях поднимается в Сикстинскую капеллу, ее двери опечатываются, и кардиналы остаются изолированными от внешнего мира до тех пор, пока не выберут нового понтифика.

Между тем, традиция конклава сложилась только в последней трети XIII века, и предшествовал этому конкретный казус. В ноябре 1268 года в городе Витербо скончался папа Климент IV, там же начались выборы нового. Тогда еще никто не мог предположить, что папский престол останется вакантным на протяжении 33 (!) месяцев, до сентября 1271 года. А все из-за раскола кардиналов на две партии, профранцузскую и проримскую. Италия на тот момент находилась под сильнейшим политическим влиянием Карла Анжуйского, а папство, расправившись руками французов с ненавистными Гогенштауфенами, всё сильнее попадало в зависимость от вчерашних «освободителей»: Карл также пребывал в Витербо во время выборов и делал все возможное, чтобы обеспечить избрание нужного ему человека. Проримская партия стремилась вывести папство из этой зависимости путем избрания папы-итальянца. Обе «партии» были примерно равными по численности, что также усугубляло положение дел.

В 1270 году не выдержали уже власти Витербо, решившиеся на беспрецедентный шаг: по их указанию кардиналы были заперты в епископском дворце, их содержание было урезано, а крыша дворца даже была частично разобрана, чтобы превратности погоды заставили кардиналов поторопиться. По другой версии, разобрать крышу предложил кардинал Иоанн Толедский, чтобы Святой Дух проник в помещение и направил иерархов своей благодатью. Еще одна версия приписывает эти решения Карлу Анжуйскому. В конце концов, кардиналы решили учредить комитет из шести человек, который путем компромисса избрал папой итальянца Теобальдо Висконти. Для него это стало неожиданностью, т.к. он не был кардиналом и в тот момент находился в Акре, сопровождая в крестовом походе английского принца Эдуарда. Однако именно Висконти, принявший имя Григория X, реформировал процедуру выборов папы и придал ей вид знакомого нам конклава, основываясь на прецеденте своего избрания. Эти принципы – изолирование кардиналов от внешнего мира, тщательная охрана места их пребывания, постепенное сокращение пищи и др. – были изложены в булле Ubi periculum, которую он обнародовал на Втором Лионском соборе 1274 года. Конечно, потребовалось время на то, чтобы эти принципы закрепились, и на это ушла вся последняя треть XIII века. Окончательно это произошло при папе Бонифации VIII (1294–1303).

На фото – епископский дворец в Витербо, где были заперты кардиналы.

#longread #history #Italy

​​В 1256 году городская коммуна Болоньи за свой счет выкупила у феодалов почти 6 тысяч сервов (лично несвободная и поземельно зависимая прослойка крестьянства), сделав их свободными горожанами. Изданная в следующем, 1257 году книга, где были перечислены имена бывших собственников и их сервов с указанием мест жительства, получила название «Райской книги». В преамбуле торжественно заявлялось: поскольку Бог создал людей свободными по своей природе, им надо вернуть их прежнюю свободу.

Процесс освобождения сервов в северной и центральной Италии в XIII-XIV вв. был вызван бурным политическим и экономическим развитием городов в этих регионах. Коммуны нуждались как в рабочей силе для своих предприятий, так и в налогоплательщиках и поставщиках продовольствия. Однако подобный акт единовременного освобождения подневольного населения не имел аналогов в средневековой истории. Жак ле Гофф приводит Болонский статут 1256-1257 гг. в качестве примера изменения ценностных ориентаций средневекового общества XII-XIII вв., стремления создать на земле как можно более справедливое, «райское» общество свободных людей.

#notes #history #Italy

​Трудно себе представить современного туриста, приехавшего в незнакомый город, без путеводителя. В нем он может получить всю необходимую информацию о городе: от описания достопримечательностей до списка недорогих баров. В Средние века с его страстью к паломничествам потребность в текстах с описанием маршрутов и указанием главных святынь также была достаточно большой. На христианском Западе такие тексты назывались итинерариями (об одном из них я писал в прошлом посте), в Византии – проскинитариями. Все они ведут происхождение из античной литературной традиции.

Взять тот же Рим, чьи руины уже с раннего Средневековья стали обрастать различными легендами и поверьями. Наиболее известным итинерарием, содержавшим топографическое описание города и его построек, а также всякие городские байки, считается анонимный текст Mirabilis urbis Romae (лат. Чудеса города Рима). Он был написан на латыни в середине – второй половине XII века и сразу же стал своего рода бестселлером: возникло множество копий и переводов рукописи (порой довольно сильно искажавших оригинал), а пилигримы активно использовали его в своих паломничествах аж до XV века. Такой популярности отчасти способствовал и незамысловатый, а иногда попросту примитивный язык итинерария, понятный любому мало-мальски образованному пилигриму.

Интересно, что в тексте перечислено довольно много языческих памятников: в XII веке многократно вырос интерес к древнеримским древностям. Немецкий ученый XIX века Фердинанд Грегоровиус связывал это с борьбой горожан против папского гнета и недолгим существованием Римской республики (1143 – 1155 гг.), создатели которой как бы вспомнили о величественных сооружениях Древнего Рима. Описания древних строений перемешаны с фольклорными и агиографическими легендами, а также сведениями из древнеримской истории. Для примера приведу небольшой кусочек из текста:

«Здесь (близ форума) находится храм Весты, в котором, по преданию спал Дракон; об этом можно прочесть в житии св. Сильвестра; а там – храм Паллады, и форум Цезаря, и храм Януса, который, как утверждает Овидий в своих Fasti, предвидел все совершающееся в году от его начала и до конца; ныне этот храм называется башней Ченчия Франджипане».

Целью автора, по его собственным словам, было «дать на память потомству возможно ясное описание этих и многих других храмов и дворцов, существовавших в золотом городе в языческие времена и принадлежавших императорам, консулам, сенаторам и префектам, и все эти здания, блиставшие своими украшениями из золота, серебра и бронзы, из слоновой кости и драгоценных камней, мы описали так, как читали о них в древних хрониках, видели собственными глазами и слышали в преданиях». В итоге Mirabilia urbis Romae стал ценным источником именно по средневековой топографии Вечного города и фактически универсальным «гидом» для многих поколений паломников. Что тоже неплохо, согласитесь.

#culture #literature #Italy