Войны вестфальского порядка ч.2
На втором этапе Вестфальского порядка кабинетные войны эволюционировали в новый тип – “войны за наследство”.
Их прологом выступал кризис государственности определенной страны.
В ней, как правило, действовали несколько политических группировок со своими вооруженными формированиями.
Каждая из этих групп имела покровителя в лице великой державы и обращалась к ней за помощью.
Соперничающие державы вводили войска на территорию такой страны, ведя боевые действия только на ее территории, в крайнем случае дополняя их силовыми демонстрациями на других, чаще всего неевропейских, ТВД.
Стратегия войн за наследство, как и кабинетных войн, сводилась к нанесению противнику локального поражения, убеждающего его в бессмысленности продолжения войны.
Поэтому первая половина XVIII в. рождает новые представления о “великом полководце”: им становится “гений малых сил”, способный решить масштабные политические задачи с маленькой армией.
Культовые фигуры того времени французский маршал Луи де Ришелье (1696–1788) и прусский король Фридрих II (1740–1786) ориентировались на небольшие армии, способные одержать победы благодаря своей выучке и превосходству над противником в огневой мощи.
Другой тенденцией стало разрастание театров использования военной силы: горизонтальная эскалация в противовес вертикальной XVI века.
Еще со времен Войны на Испанское наследство определилось англо-французское соперничество в Северной Америке, куда в дальнейшем переносились все европейские войны.
Другой центр соперничества возник вокруг Индостана, где французы и англичане пытались создать колониальные империи.
Именно в этих войнах обе стороны широко использовали иррегулярные формирования: союзы индейских племен в Северной Америке, индийских раджей в Юго-Восточной Азии.
Одним из инструментов борьбы оставалось расширявшее свои масштабы каперство, как средство подрыва морской торговли противника.
Вершиной и тупиком этой системы стала Семилетняя война (1756–1763). Цели сторон носили ограниченный характер – принудить противника к выгодному для себя компромиссу.
Технология ведения войны также напоминала войны за наследство – военные действия в приграничных регионах.
Из всех ведущих держав война затронула только территорию Пруссии, которая в этот период боролась за вхождение в клуб великих держав.
Однако географический охват и интенсивность военных действий уже превращали эту ограниченную войну в глобальный военный конфликт.
Война завершилась компромиссом – Франция потеряла большую часть своих колоний, но при этом превратила Австрию в своего младшего партнера.
Такая двойственность результатов доказала, что потенциал ограниченных войн исчерпан – следующая война будет уже тотальной.
А.А. Фененко. Войны в структуре мировых порядков. 2022.
#Геополитика #Гегемон #История #Войны
На втором этапе Вестфальского порядка кабинетные войны эволюционировали в новый тип – “войны за наследство”.
Их прологом выступал кризис государственности определенной страны.
В ней, как правило, действовали несколько политических группировок со своими вооруженными формированиями.
Каждая из этих групп имела покровителя в лице великой державы и обращалась к ней за помощью.
Соперничающие державы вводили войска на территорию такой страны, ведя боевые действия только на ее территории, в крайнем случае дополняя их силовыми демонстрациями на других, чаще всего неевропейских, ТВД.
Стратегия войн за наследство, как и кабинетных войн, сводилась к нанесению противнику локального поражения, убеждающего его в бессмысленности продолжения войны.
Поэтому первая половина XVIII в. рождает новые представления о “великом полководце”: им становится “гений малых сил”, способный решить масштабные политические задачи с маленькой армией.
Культовые фигуры того времени французский маршал Луи де Ришелье (1696–1788) и прусский король Фридрих II (1740–1786) ориентировались на небольшие армии, способные одержать победы благодаря своей выучке и превосходству над противником в огневой мощи.
Другой тенденцией стало разрастание театров использования военной силы: горизонтальная эскалация в противовес вертикальной XVI века.
Еще со времен Войны на Испанское наследство определилось англо-французское соперничество в Северной Америке, куда в дальнейшем переносились все европейские войны.
Другой центр соперничества возник вокруг Индостана, где французы и англичане пытались создать колониальные империи.
Именно в этих войнах обе стороны широко использовали иррегулярные формирования: союзы индейских племен в Северной Америке, индийских раджей в Юго-Восточной Азии.
Одним из инструментов борьбы оставалось расширявшее свои масштабы каперство, как средство подрыва морской торговли противника.
Вершиной и тупиком этой системы стала Семилетняя война (1756–1763). Цели сторон носили ограниченный характер – принудить противника к выгодному для себя компромиссу.
Технология ведения войны также напоминала войны за наследство – военные действия в приграничных регионах.
Из всех ведущих держав война затронула только территорию Пруссии, которая в этот период боролась за вхождение в клуб великих держав.
Однако географический охват и интенсивность военных действий уже превращали эту ограниченную войну в глобальный военный конфликт.
Война завершилась компромиссом – Франция потеряла большую часть своих колоний, но при этом превратила Австрию в своего младшего партнера.
Такая двойственность результатов доказала, что потенциал ограниченных войн исчерпан – следующая война будет уже тотальной.
А.А. Фененко. Войны в структуре мировых порядков. 2022.
#Геополитика #Гегемон #История #Войны
Как Англия в одиночку победила Наполеона
Национальные мифы часто несправедливо обходятся с реальными участниками исторических событий, на героизме которых они основаны.
Великобритания стала одной из стран, которая не смогла удержаться от присвоения себе значимых событий, ведь в её истории Наполеоновские войны занимают особое место.
В основу национального мифа Великобритании легли два сражения - Трафальгар и Ватерлоо.
Трафальгар был важен в качестве победы военно-морского флота, на который страна традиционно возлагала огромную роль.
Ватерлоо же стало последним сражением Англии с Наполеоном, которое поставило точку в соперничестве с Францией, и ознаменовало колониальное господство англичан.
Эйфорию от победы над Францией помогла закрепить коллективная память участников войны, вернувшихся на родину.
Хотя вскоре у солдат появились веские поводы жалеть об итогах войны.
Если не затрагивать сложности возврата ветеранов к гражданской жизни, то 1815 и последующие года были омрачены упадком промышленности и огромным уровнем безработицы.
Единственным выгодоприобретателем от войны стали землевладельцы и помещики, чьи интересы выражало консервативное правительство, ранее ведущее войну.
Борьба элит с разочарованным в Правительстве движением рабочих даже привело к расстрелу в 1819 г. мирной демонстрации, после которой Веллингтона окрестили Мясником Питерлоо.
Но репутация Веллингтона от участия в подавлении в забастовке не сильно пострадала.
Официально провозглашенный национальный герой отказался утверждать создание масштабной модели Ватерлоо, на которой предполагалось разместить голландские и прусские войска, принимавшие участие в сражении.
Вателоо, в угоду политическим амбициям, стало исключительно заслугой Великобритании.
Картина: 28-й полк в Катр-Бра. 1875 г.
#Англия #Франция #XIXвек #История #Общество
Национальные мифы часто несправедливо обходятся с реальными участниками исторических событий, на героизме которых они основаны.
Великобритания стала одной из стран, которая не смогла удержаться от присвоения себе значимых событий, ведь в её истории Наполеоновские войны занимают особое место.
В основу национального мифа Великобритании легли два сражения - Трафальгар и Ватерлоо.
Трафальгар был важен в качестве победы военно-морского флота, на который страна традиционно возлагала огромную роль.
Ватерлоо же стало последним сражением Англии с Наполеоном, которое поставило точку в соперничестве с Францией, и ознаменовало колониальное господство англичан.
Эйфорию от победы над Францией помогла закрепить коллективная память участников войны, вернувшихся на родину.
Хотя вскоре у солдат появились веские поводы жалеть об итогах войны.
Если не затрагивать сложности возврата ветеранов к гражданской жизни, то 1815 и последующие года были омрачены упадком промышленности и огромным уровнем безработицы.
Единственным выгодоприобретателем от войны стали землевладельцы и помещики, чьи интересы выражало консервативное правительство, ранее ведущее войну.
Борьба элит с разочарованным в Правительстве движением рабочих даже привело к расстрелу в 1819 г. мирной демонстрации, после которой Веллингтона окрестили Мясником Питерлоо.
Но репутация Веллингтона от участия в подавлении в забастовке не сильно пострадала.
Официально провозглашенный национальный герой отказался утверждать создание масштабной модели Ватерлоо, на которой предполагалось разместить голландские и прусские войска, принимавшие участие в сражении.
Вателоо, в угоду политическим амбициям, стало исключительно заслугой Великобритании.
Картина: 28-й полк в Катр-Бра. 1875 г.
#Англия #Франция #XIXвек #История #Общество
Легендарная личность, запомнившаяся мне Битвой при Креси, где погиб цвет французского рыцарства.
Узнав, что атака рыцарей на англичан захлебнулась, а брат французского короля погиб, слепой Иоганн произнес речь перед войском:
"Судари, вы все мои люди, мои друзья и братья по оружию этого дня.
Поскольку я слеп, то прошу вас повести меня как можно дальше, в самую гущу битвы, чтобы я мог скрестить с кем-нибудь свой меч!"
Рыцари, по просьбе короля, привязали друг к другу упряжи коней и помчались вперед с криком "Прага!"
Несмотря на горы трупов, мешавших лошадям, и град стрел, часть рыцарей врубилась в ряды англичан.
Битва была настолько суровой, что с английской стороны Принц Уэльский дважды падал на колени от вражеских ударов, а его знаменосец бросил штандарт на землю и встал на него ногами, чтобы его не захватили войска чешского короля.
Единственное, что спасло англичан, пришедшие на крики защищающихся подкрепления, которые и спасли англичан от последней атаки французов.
#История #Англия #Франция
Узнав, что атака рыцарей на англичан захлебнулась, а брат французского короля погиб, слепой Иоганн произнес речь перед войском:
"Судари, вы все мои люди, мои друзья и братья по оружию этого дня.
Поскольку я слеп, то прошу вас повести меня как можно дальше, в самую гущу битвы, чтобы я мог скрестить с кем-нибудь свой меч!"
Рыцари, по просьбе короля, привязали друг к другу упряжи коней и помчались вперед с криком "Прага!"
Несмотря на горы трупов, мешавших лошадям, и град стрел, часть рыцарей врубилась в ряды англичан.
Битва была настолько суровой, что с английской стороны Принц Уэльский дважды падал на колени от вражеских ударов, а его знаменосец бросил штандарт на землю и встал на него ногами, чтобы его не захватили войска чешского короля.
Единственное, что спасло англичан, пришедшие на крики защищающихся подкрепления, которые и спасли англичан от последней атаки французов.
#История #Англия #Франция
Как Англия в одиночку победила Наполеона ч.2
Формирование национального мифа о Ватерлоо спровоцировало бум военных памятников, призванных восхвалять подвиги 36 военачальников.
Правительство даже профинансировало строительство 600 церквей "Ватерлоо", с кафедр которых священники благодарили Господа за победу над Наполеоном.
Ведь война шла "Во имя Бога и всего человечества".
Позднее стали появляться улицы, мосты и даже целые кварталы "Ватерлоо".
Особенно в кельтских регионах, где лояльность населения Короне оставалась под вопросом.
Об увековечивании памяти простых солдат не было и речи, так как даже после боя павшие солдаты удостаивались лишь братской могилы, куда сбрасывались их обнаженные тела.
Закрепление в памяти англичан только двух великих сражений привело к тому, что о действиях флота после 1805 г. просто забыли.
Хотя ВМФ играл решающую роль вплоть до 1814 г., обеспечивая блокаду французских портов и перерезая коммуникаций захватчиков в ходе Иберийской кампании.
К 1819 г. размах мифа о Ватерлоо сподвиг Правительство Великобритании выдать денежное вознаграждение и медаль каждому военнослужащему, принявшему участие в битве.
Этот акт вызвал недовольство солдат, 4 года воевавших с французами на Пиренейском полуострове.
Их вклад в победу был отмечен простой гарнизонной службой в Индии или Америке.
Были и те, кто отказывался от медали за Ватерлоо, потому что Правительство награждало всех солдат, вне зависимости от их реального вклада в победу.
Но настоящим любимцем Короны стал Веллингтон.
Узколобый в политических взглядах, жестокий аристократ, считавший солдат "отбросами земли" (и относясь к ним соответственно), был награжден поместьем, званием фельдмаршала и редких для политической жизни Великобритании государственных похорон.
Сам Веллингтон (как и Нельсон) еще при жизни активно хлопотал, чтобы его военные триумфы, помимо Ватерлоо, англичане не забыли.
Сегодня дни годовщины Ватерлоо (18 июня) и Трафальгара (21 октября) приобрели мифический, трансцендентный статус и размах.
Ведь триумфы нации вдохновляют людей на подвиги.
А уж задача Короны состоит в том, чтобы регулярно напоминать англичанам о триумфах прошлого в ходе военных конфликтов.
#Англия #Франция #XIXвек #История #Общество
Формирование национального мифа о Ватерлоо спровоцировало бум военных памятников, призванных восхвалять подвиги 36 военачальников.
Правительство даже профинансировало строительство 600 церквей "Ватерлоо", с кафедр которых священники благодарили Господа за победу над Наполеоном.
Ведь война шла "Во имя Бога и всего человечества".
Позднее стали появляться улицы, мосты и даже целые кварталы "Ватерлоо".
Особенно в кельтских регионах, где лояльность населения Короне оставалась под вопросом.
Об увековечивании памяти простых солдат не было и речи, так как даже после боя павшие солдаты удостаивались лишь братской могилы, куда сбрасывались их обнаженные тела.
Закрепление в памяти англичан только двух великих сражений привело к тому, что о действиях флота после 1805 г. просто забыли.
Хотя ВМФ играл решающую роль вплоть до 1814 г., обеспечивая блокаду французских портов и перерезая коммуникаций захватчиков в ходе Иберийской кампании.
К 1819 г. размах мифа о Ватерлоо сподвиг Правительство Великобритании выдать денежное вознаграждение и медаль каждому военнослужащему, принявшему участие в битве.
Этот акт вызвал недовольство солдат, 4 года воевавших с французами на Пиренейском полуострове.
Их вклад в победу был отмечен простой гарнизонной службой в Индии или Америке.
Были и те, кто отказывался от медали за Ватерлоо, потому что Правительство награждало всех солдат, вне зависимости от их реального вклада в победу.
Но настоящим любимцем Короны стал Веллингтон.
Узколобый в политических взглядах, жестокий аристократ, считавший солдат "отбросами земли" (и относясь к ним соответственно), был награжден поместьем, званием фельдмаршала и редких для политической жизни Великобритании государственных похорон.
Сам Веллингтон (как и Нельсон) еще при жизни активно хлопотал, чтобы его военные триумфы, помимо Ватерлоо, англичане не забыли.
Сегодня дни годовщины Ватерлоо (18 июня) и Трафальгара (21 октября) приобрели мифический, трансцендентный статус и размах.
Ведь триумфы нации вдохновляют людей на подвиги.
А уж задача Короны состоит в том, чтобы регулярно напоминать англичанам о триумфах прошлого в ходе военных конфликтов.
#Англия #Франция #XIXвек #История #Общество
Русские войска в Египте?
Вторжение экспедиционного французского корпуса под командованием Наполеона Бонапарта в июле 1798 г. в Египет, а в марте 1799 г. — в Сирию поместило Ближний Восток в фокус внимания всех европейских держав, в том числе и воевавшей с Францией России.
Как известно, одной из целей Египетского похода Французской республики было нанесение невосполнимого ущерба английской колониальной торговле.
В частности, Египет рассматривался как удобный трамплин для прыжка в Британскую Индию.
Однако Шарль Талейран, который, наряду с самим Наполеоном Бонапартом входил в число главных идейных вдохновителей Египетской кампании, расценивал экспедицию на берега Нила также и в качестве единственного доступного Франции способа нанести удар по России.
Всесторонне анализируя возможности переноса военных действий во владения императора Павла, Талейран пришел к выводу, что следствием оккупации Египта явятся военно-политический союз Порты с Директорией и выступление объединенного франко-турецкого флота на отвоевание Крыма, который послужит для османов компенсацией за утраченный Египет.
«Разрушение Херсона и Севастополя, — писал Талейран, — стало бы одновременно справедливой местью за безумное неистовство русских и лучшим средством для успеха на переговорах с турками, дабы получить от них все, что могло бы укрепить наше положение в Африке».
Однако султанское правительство ясно осознавало, какими пагубными последствиями грозит заключение сепаратного мира с Францией.
Только доказав способность вернуть силой оружия Египет, Порта могла избежать англо-русской агрессии, сохранить остатки международного престижа, предупредить внутренние мятежи и возможную дезинтеграцию империи.
Но сил османов явно недоставало на то, чтобы справиться с Бонапартом и его генералами.
На определенном этапе войны в Стамбуле стали всерьез рассматривать возможность переброски российских войск и флота непосредственно к берегам Нила.
Практически после каждого военного поражения османские чиновники заводили речь о возможной российской помощи.
Так, получив известия о разгроме 25 июля 1799 г. османского десанта Мустафа-паши под Абу-Киром, в Стамбуле стали связывать надежду «выжить Бонапарте с остатком Армии его из Египта», главным образом, с переброской туда российской черноморской флотилии.
В конце августа 1799 г. Порта обратилась в русское посольство с просьбой дать указание вице-адмиралу Ушакову, корабли которого вместе с османским флотом Кадыр-бея блокировали итальянское побережье, дабы он «собрав все отряды следовал немедленно к Египту».
Однако Павел I недвусмысленно отказался отправлять в Египет основные силы флота «за чрезмерною отдаленностию».
В то же время в османских верхах не было единства мнений, следует ли приглашать иностранный военный контингент для освобождения собственной территории.
Как впоследствии признавался уже отставленный с поста главы внешнеполитического ведомства Атыф-эфенди:
«Упустили мы случай воспользоваться флотилиею и войсками русскими для возвращения Египта; сие отнюдь произошло не от недоверчивости; но от стыда … вельможи наши предложение … требовать флотилии Российской называли постыдным признанием собственной немощи, которое осрамит нас пред лицом всей Европы».
В свою очередь российская дипломатия охотно культивировала в османах комплекс военной неполноценности.
Отказы в отправке войск и флота российский посланник стремился формулировать в максимально унизительной форме, подчеркивая незначительность ближневосточного фронта военных действий по сравнению с теми задачами, которые стояли перед антифранцузской коалицией в Европе.
Например, отклоняя просьбу раис-эфенди передислоцировать хотя бы часть эскадры Ушакова, русские предлагали османскому правительству «исчислить, стоит ли такового труда шайка французов в Египте, лишенных всякаго подкрепления из Франции, между собою несогласных, умаляющихся каждой день от дезерции и погибающих от голоду, слепоты и чумы».
#История #Колониализм #XVIIIв. #Франция #Россия #Турция
Вторжение экспедиционного французского корпуса под командованием Наполеона Бонапарта в июле 1798 г. в Египет, а в марте 1799 г. — в Сирию поместило Ближний Восток в фокус внимания всех европейских держав, в том числе и воевавшей с Францией России.
Как известно, одной из целей Египетского похода Французской республики было нанесение невосполнимого ущерба английской колониальной торговле.
В частности, Египет рассматривался как удобный трамплин для прыжка в Британскую Индию.
Однако Шарль Талейран, который, наряду с самим Наполеоном Бонапартом входил в число главных идейных вдохновителей Египетской кампании, расценивал экспедицию на берега Нила также и в качестве единственного доступного Франции способа нанести удар по России.
Всесторонне анализируя возможности переноса военных действий во владения императора Павла, Талейран пришел к выводу, что следствием оккупации Египта явятся военно-политический союз Порты с Директорией и выступление объединенного франко-турецкого флота на отвоевание Крыма, который послужит для османов компенсацией за утраченный Египет.
«Разрушение Херсона и Севастополя, — писал Талейран, — стало бы одновременно справедливой местью за безумное неистовство русских и лучшим средством для успеха на переговорах с турками, дабы получить от них все, что могло бы укрепить наше положение в Африке».
Однако султанское правительство ясно осознавало, какими пагубными последствиями грозит заключение сепаратного мира с Францией.
Только доказав способность вернуть силой оружия Египет, Порта могла избежать англо-русской агрессии, сохранить остатки международного престижа, предупредить внутренние мятежи и возможную дезинтеграцию империи.
Но сил османов явно недоставало на то, чтобы справиться с Бонапартом и его генералами.
На определенном этапе войны в Стамбуле стали всерьез рассматривать возможность переброски российских войск и флота непосредственно к берегам Нила.
Практически после каждого военного поражения османские чиновники заводили речь о возможной российской помощи.
Так, получив известия о разгроме 25 июля 1799 г. османского десанта Мустафа-паши под Абу-Киром, в Стамбуле стали связывать надежду «выжить Бонапарте с остатком Армии его из Египта», главным образом, с переброской туда российской черноморской флотилии.
В конце августа 1799 г. Порта обратилась в русское посольство с просьбой дать указание вице-адмиралу Ушакову, корабли которого вместе с османским флотом Кадыр-бея блокировали итальянское побережье, дабы он «собрав все отряды следовал немедленно к Египту».
Однако Павел I недвусмысленно отказался отправлять в Египет основные силы флота «за чрезмерною отдаленностию».
В то же время в османских верхах не было единства мнений, следует ли приглашать иностранный военный контингент для освобождения собственной территории.
Как впоследствии признавался уже отставленный с поста главы внешнеполитического ведомства Атыф-эфенди:
«Упустили мы случай воспользоваться флотилиею и войсками русскими для возвращения Египта; сие отнюдь произошло не от недоверчивости; но от стыда … вельможи наши предложение … требовать флотилии Российской называли постыдным признанием собственной немощи, которое осрамит нас пред лицом всей Европы».
В свою очередь российская дипломатия охотно культивировала в османах комплекс военной неполноценности.
Отказы в отправке войск и флота российский посланник стремился формулировать в максимально унизительной форме, подчеркивая незначительность ближневосточного фронта военных действий по сравнению с теми задачами, которые стояли перед антифранцузской коалицией в Европе.
Например, отклоняя просьбу раис-эфенди передислоцировать хотя бы часть эскадры Ушакова, русские предлагали османскому правительству «исчислить, стоит ли такового труда шайка французов в Египте, лишенных всякаго подкрепления из Франции, между собою несогласных, умаляющихся каждой день от дезерции и погибающих от голоду, слепоты и чумы».
#История #Колониализм #XVIIIв. #Франция #Россия #Турция
Мы держим в руках рычаг, направляющий судьбу современной цивилизации! - рабовладельцы Юга о продаже хлопка.
Замысловатое сочетание экспроприированных земель, рабского труда и господства государства, которое предоставляло колоссальную свободу рабовладельцам в отношении их рабов, приносило баснословные прибыли тем, кто мог ей воспользоваться.
Уже в 1807 году доход на инвестиции в хлопковую плантацию на реке Миссисипи составлял, по оценкам, 22,5 %!.
Тысячи плантаторов двигались вместе с границей территории культивации хлопка, чтобы поучаствовать в этих прибылях.
Прибыльность хлопка также отражена в резко выросших ценах на рабов: молодой раб мужского пола в Новом Орлеане в 1800 году стоил приблизительно 500 долл., а в 1860 г. уже 1800 долл.
В результате этого хлопкового бума, насильно преобразовавшего обширные сельские районы Северной Америки, США мгновенно начали играть в империи хлопка стержневую роль.
В 1791 году объем капитала, инвестированного в производство хлопка в Бразилии, по оценкам Казначейства США все еще более чем в десять раз превышал объем капитала, инвестированного в США.
К 1801 году, всего через десять лет, в хлопковую отрасль США было инвестировано уже на 60 % больше, чем в Бразилии.
Хлопок, еще более чем на Карибских островах и в Бразилии, наделил беспрецедентной ценностью землю и рабов и сулил рабовладельцам блестящие возможности в отношении прибыли и власти.
Уже к 1820 году хлопок составлял 32 % всего экспорта США – по сравнению с мизерными 2,2 % в 1796 году.
Более половины американского экспорта с 1815 по 1860 год составлял хлопок.
Именно за счет хлопка и рабов произошло возвышение экономики США в мире.
Американский хлопок стал играть настолько важную роль в западном мире, что один немецкий экономист заметил: «Исчезновение американского Севера или Запада было бы менее значимым для всего мира, чем устранение Юга».
Американским фермерам удалось стать самыми крупными производителями самого важного товара индустриальной эпохи.
Их гигантские плантации, поставляли материал для одежды половины цивилизованного мира.
А с появлением потока выращенного рабами в США хлопка стоимость готового продукта упала, что сделало одежду и простыни доступными все более широкому рынку.
В 1845 году хлопковые плантаторы Южной Каролины считали: «почти половина населения Европы не владеет такой удобной вещью, как хлопковая рубашка», представляя
собой «нетронутый рынок и открывая все больше возможностей для наших предприятий».
Мир хлопка, который до 1780 года состоял в основном из рассеянных региональных и местных сетей, теперь все в большей степени становился одной глобальной матрицей с единым центром.
И рабство в США было его основой.
#КорольХлопок #Торговля #США #Англия #История
Замысловатое сочетание экспроприированных земель, рабского труда и господства государства, которое предоставляло колоссальную свободу рабовладельцам в отношении их рабов, приносило баснословные прибыли тем, кто мог ей воспользоваться.
Уже в 1807 году доход на инвестиции в хлопковую плантацию на реке Миссисипи составлял, по оценкам, 22,5 %!.
Тысячи плантаторов двигались вместе с границей территории культивации хлопка, чтобы поучаствовать в этих прибылях.
Прибыльность хлопка также отражена в резко выросших ценах на рабов: молодой раб мужского пола в Новом Орлеане в 1800 году стоил приблизительно 500 долл., а в 1860 г. уже 1800 долл.
В результате этого хлопкового бума, насильно преобразовавшего обширные сельские районы Северной Америки, США мгновенно начали играть в империи хлопка стержневую роль.
В 1791 году объем капитала, инвестированного в производство хлопка в Бразилии, по оценкам Казначейства США все еще более чем в десять раз превышал объем капитала, инвестированного в США.
К 1801 году, всего через десять лет, в хлопковую отрасль США было инвестировано уже на 60 % больше, чем в Бразилии.
Хлопок, еще более чем на Карибских островах и в Бразилии, наделил беспрецедентной ценностью землю и рабов и сулил рабовладельцам блестящие возможности в отношении прибыли и власти.
Уже к 1820 году хлопок составлял 32 % всего экспорта США – по сравнению с мизерными 2,2 % в 1796 году.
Более половины американского экспорта с 1815 по 1860 год составлял хлопок.
Именно за счет хлопка и рабов произошло возвышение экономики США в мире.
Американский хлопок стал играть настолько важную роль в западном мире, что один немецкий экономист заметил: «Исчезновение американского Севера или Запада было бы менее значимым для всего мира, чем устранение Юга».
Американским фермерам удалось стать самыми крупными производителями самого важного товара индустриальной эпохи.
Их гигантские плантации, поставляли материал для одежды половины цивилизованного мира.
А с появлением потока выращенного рабами в США хлопка стоимость готового продукта упала, что сделало одежду и простыни доступными все более широкому рынку.
В 1845 году хлопковые плантаторы Южной Каролины считали: «почти половина населения Европы не владеет такой удобной вещью, как хлопковая рубашка», представляя
собой «нетронутый рынок и открывая все больше возможностей для наших предприятий».
Мир хлопка, который до 1780 года состоял в основном из рассеянных региональных и местных сетей, теперь все в большей степени становился одной глобальной матрицей с единым центром.
И рабство в США было его основой.
#КорольХлопок #Торговля #США #Англия #История
У меня была стратегия, и я её придерживался
- Наполеон об имперском проекте
История Первой империи во Франции представляет собой не только масштабные изменения политической, социальной, экономической и культурной жизни страны, но и попытку экспорта французской государственной модели в континентальной части Европы.
Отсюда берет свои истоки идея о «французской Европе», закрепившаяся в европейском общественном сознании в период европейской интеграции, и представление о Наполеоне Бонапарте как «отце Европы»,
Тем не менее, относительно недавно сложился консенсус относительно собственно взгляда Наполеона на проект Единой Европы.
Данный проект можно выразить в следующих пунктах:
1. Создание гегемонистской системы во главе Франции;
2. Стабилизации общей ситуации на континенте;
3. Внедрении унифицированной институциональной и социальной модели во Франции и за ее пределами.
Но даже с реализацией этих пунктов возникли очевидные проблемы.
По признанию историков, модель объединения, предложенная Наполеоном Европе, оказалась малоприемлема не только для большинства макрорегионов за пределами Старой Франции, но и для двух («средиземноморского» и «атлантического») из трех (третьим является «континентальный», основой которого можно считать ось Рейн – Сона – Рона) макрорегионов собственно Франции.
Вместе с тем было немало и таких регионов, не относящихся к собственно французским, где преобразования Наполеона вполне находили почву (Пьемонт, государства Рейнской конфедерации, Швейцария и др.).
Существовал ли, в таком случае, в сколько-нибудь цельном виде имперский проект?
Бонапартистская легенда гласит, что такой проект существовал, основываясь на высказываниях самого Наполеона в частных беседах во время правления, обширной корреспонденции или репликах приближенным в период ссылки на острове Святой Елены.
Однако современные историки подвергают это утверждение сомнению.
Так как у Наполеона отсутствовала ярко выраженной европейская политика, а его действия определялись исключительно прагматизмом.
Поэтому легенда о «европейском спасителе» создана на Святой Елене и не имеет под собой реальных оснований.
В то же время, историки выделяют три варианта европейской стратегии, увязанных с эволюцией французской экспансионистской политики в период консулата и империи:
1. Создание системы «сестринских республик» (конфедерация);
2. «Французская Европа» (федерация);
3. Аннексия и формирование «континентального блока» (консолидация империи на пике противостояния с Англией через унификацию и консолидацию имперских структур).
Несмотря на отсутствие конкретного плана, действия Наполеона были направлены на перспективу общеевропейского единства при сохранении французской гегемонии.
Речь идет о разработке универсального законодательства (на основе Гражданского и других кодексов), единой валюты и системы мер и весов, единых законодательных, исполнительных и судебных органов (например, кассационной палаты), единой армии (Великой армии), культурном и интеллектуальном доминировании (на основе цивилизационного превосходства французов над другими народами), символической политики и др.
Таким образом, в самом общем виде имперский проект Наполеона Бонапарта представлял собой попытку сформировать единое европейское пространство, которое контролировалось бы Францией как центром власти и имело бы периферию в виде союзных государств, управляемых за небольшим исключением родственными династиями.
Не менее очевиден и тот факт, что в наполеоновской Европе не было места Англии, России, Османской империи и колониям.
Проект носил сугубо континентальный характер (в его западноевропейском понимании) и дальше этого не шел.
#Франция #История #XIXвек #Гегемон
- Наполеон об имперском проекте
История Первой империи во Франции представляет собой не только масштабные изменения политической, социальной, экономической и культурной жизни страны, но и попытку экспорта французской государственной модели в континентальной части Европы.
Отсюда берет свои истоки идея о «французской Европе», закрепившаяся в европейском общественном сознании в период европейской интеграции, и представление о Наполеоне Бонапарте как «отце Европы»,
Тем не менее, относительно недавно сложился консенсус относительно собственно взгляда Наполеона на проект Единой Европы.
Данный проект можно выразить в следующих пунктах:
1. Создание гегемонистской системы во главе Франции;
2. Стабилизации общей ситуации на континенте;
3. Внедрении унифицированной институциональной и социальной модели во Франции и за ее пределами.
Но даже с реализацией этих пунктов возникли очевидные проблемы.
По признанию историков, модель объединения, предложенная Наполеоном Европе, оказалась малоприемлема не только для большинства макрорегионов за пределами Старой Франции, но и для двух («средиземноморского» и «атлантического») из трех (третьим является «континентальный», основой которого можно считать ось Рейн – Сона – Рона) макрорегионов собственно Франции.
Вместе с тем было немало и таких регионов, не относящихся к собственно французским, где преобразования Наполеона вполне находили почву (Пьемонт, государства Рейнской конфедерации, Швейцария и др.).
Существовал ли, в таком случае, в сколько-нибудь цельном виде имперский проект?
Бонапартистская легенда гласит, что такой проект существовал, основываясь на высказываниях самого Наполеона в частных беседах во время правления, обширной корреспонденции или репликах приближенным в период ссылки на острове Святой Елены.
Однако современные историки подвергают это утверждение сомнению.
Так как у Наполеона отсутствовала ярко выраженной европейская политика, а его действия определялись исключительно прагматизмом.
Поэтому легенда о «европейском спасителе» создана на Святой Елене и не имеет под собой реальных оснований.
В то же время, историки выделяют три варианта европейской стратегии, увязанных с эволюцией французской экспансионистской политики в период консулата и империи:
1. Создание системы «сестринских республик» (конфедерация);
2. «Французская Европа» (федерация);
3. Аннексия и формирование «континентального блока» (консолидация империи на пике противостояния с Англией через унификацию и консолидацию имперских структур).
Несмотря на отсутствие конкретного плана, действия Наполеона были направлены на перспективу общеевропейского единства при сохранении французской гегемонии.
Речь идет о разработке универсального законодательства (на основе Гражданского и других кодексов), единой валюты и системы мер и весов, единых законодательных, исполнительных и судебных органов (например, кассационной палаты), единой армии (Великой армии), культурном и интеллектуальном доминировании (на основе цивилизационного превосходства французов над другими народами), символической политики и др.
Таким образом, в самом общем виде имперский проект Наполеона Бонапарта представлял собой попытку сформировать единое европейское пространство, которое контролировалось бы Францией как центром власти и имело бы периферию в виде союзных государств, управляемых за небольшим исключением родственными династиями.
Не менее очевиден и тот факт, что в наполеоновской Европе не было места Англии, России, Османской империи и колониям.
Проект носил сугубо континентальный характер (в его западноевропейском понимании) и дальше этого не шел.
#Франция #История #XIXвек #Гегемон
Египет - центр русской торговли
Египетский вопрос занимал значимое место в русско-французских переговорах.
Ревниво борясь за право выступать в качестве единоличного защитника интересов падишаха, своего «друга и союзника», Павел I открыто заявил о притязаниях на доминирование в османском государстве.
После учреждения укрепленных баз на Корфу и Мальте Россия смогла бы контролировать прохождение любых иностранных судов из Западного Средиземноморья в Восточное, превратив последнее в «русское озеро».
Таким образом, закрепление в Египте Франции или Британии становилось для России совершенно недопустимым.
Так, русские посланники писали: «Предлагая Порте со стороны Франции, упразднение Египта от войск сей последней державы, должна она удостовериться … что войска английския никогда в Египте терпимы не будут и что сия земля должна попрежнему возвратиться в единственное Порты обладание».
Никакие уступки со стороны Французской республики не могли заставить Павла согласиться оставить в ее владении Египет.
Что же касается Британии, то послы прямо заявляли, что «в случае же занятия англичанами Египта … Павел I намерен, с Портою, Францией, Данией и Швецией, употребить силу для достижения поставленной цели»: провести военную интервенцию и возвратить провинцию Высокой Порте, которая, в противном случае, «дивясь своей глупости, будет сидя плакать на одном месте»
Что же до экономической выгоды, то хотя в Санкт Петербурге и понимали необходимость «уничтожения видов Англии на завладение Египтом, следственно и всею торговлею Средиземного и Красного морей», но, очевидно, считали установление контроля над «левантийской негоцией» не самоцелью, а лишь средством для еще большего вовлечения Османской империи в орбиту своего влияния.
Впрочем, Наполеон в торге о Египте попытался сыграть именно на коммерческой струнке.
В письме Павлу I Первый консул убеждал своего нового союзника, что «интерес всех держав Средиземного, а также Черного морей требует, чтобы Египет остался за Францией.
Суэцкий канал, который свяжет Индийское море со Средиземным, уже намечен; это работа легкая и не требующая много времени, но способная принести неисчислимые преимущества для русской торговли».
Наконец, уже после прихода к власти Александра I Бонапарт, отправляя к новому императору своего адъютанта Дюрока, предписывал ему «всегда говорить о Египте, как будто бы мы были уверены в обладании им» и восхвалять Екатерину II, «которая предвидела падение турецкой империи и понимала, что русская торговля может процветать только тогда, когда будет производиться через юг».
Стрим по Египетскому походу Наполеона скоро будет здесь .
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus
Египетский вопрос занимал значимое место в русско-французских переговорах.
Ревниво борясь за право выступать в качестве единоличного защитника интересов падишаха, своего «друга и союзника», Павел I открыто заявил о притязаниях на доминирование в османском государстве.
После учреждения укрепленных баз на Корфу и Мальте Россия смогла бы контролировать прохождение любых иностранных судов из Западного Средиземноморья в Восточное, превратив последнее в «русское озеро».
Таким образом, закрепление в Египте Франции или Британии становилось для России совершенно недопустимым.
Так, русские посланники писали: «Предлагая Порте со стороны Франции, упразднение Египта от войск сей последней державы, должна она удостовериться … что войска английския никогда в Египте терпимы не будут и что сия земля должна попрежнему возвратиться в единственное Порты обладание».
Никакие уступки со стороны Французской республики не могли заставить Павла согласиться оставить в ее владении Египет.
Что же касается Британии, то послы прямо заявляли, что «в случае же занятия англичанами Египта … Павел I намерен, с Портою, Францией, Данией и Швецией, употребить силу для достижения поставленной цели»: провести военную интервенцию и возвратить провинцию Высокой Порте, которая, в противном случае, «дивясь своей глупости, будет сидя плакать на одном месте»
Что же до экономической выгоды, то хотя в Санкт Петербурге и понимали необходимость «уничтожения видов Англии на завладение Египтом, следственно и всею торговлею Средиземного и Красного морей», но, очевидно, считали установление контроля над «левантийской негоцией» не самоцелью, а лишь средством для еще большего вовлечения Османской империи в орбиту своего влияния.
Впрочем, Наполеон в торге о Египте попытался сыграть именно на коммерческой струнке.
В письме Павлу I Первый консул убеждал своего нового союзника, что «интерес всех держав Средиземного, а также Черного морей требует, чтобы Египет остался за Францией.
Суэцкий канал, который свяжет Индийское море со Средиземным, уже намечен; это работа легкая и не требующая много времени, но способная принести неисчислимые преимущества для русской торговли».
Наконец, уже после прихода к власти Александра I Бонапарт, отправляя к новому императору своего адъютанта Дюрока, предписывал ему «всегда говорить о Египте, как будто бы мы были уверены в обладании им» и восхвалять Екатерину II, «которая предвидела падение турецкой империи и понимала, что русская торговля может процветать только тогда, когда будет производиться через юг».
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus
Русские для англичан еще хуже французов
Британия, рассчитывавшая после изгнания республиканского корпуса вытеснить Францию с Ближнего Востока, видела именно в России будущего соперника в борьбе за доминирующее влияние в регионе.
«В настоящее время, — рисовал угрожающую картину депутатам английского парламента премьер-министр У. Питт-младший, — царь командует в Средиземноморье, как у себя дома. Его войска господствуют как в Европе, так и на Востоке».
Аналогичным был настрой и у британских военных и дипломатов на Ближнем Востоке.
Российский посланник в Стамбуле писал императору Павлу, что англичане «всемерно старались вредить доверенности к нам турков и недопустить нас помогать им в Египте».
«каждой [англичанин] лишь только отдохнет африканский воздух, то как обвороженной начинает почитать соперниками своими Россиян паче французов».
Сидней Смит и другие английские офицеры ревностно следили за действиями средиземноморской эскадры Ф.Ф. Ушакова.
Капитан российского торгового судна Калига сообщал, что коммодор Смит принял его и его коллег с явной неприязнью, и утверждал, что доподлинно слышал слова коммодора о том, что англичане как привели русских в Средиземноморье, так и вышвырнут их обратно в Черное море.
Произошедший в ночь на 12 марта 1801 г. в Петербурге дворцовый переворот и убийство императора Павла вновь развернули внешнеполитический курс Российской империи.
Уже через несколько дней после воцарения Александр I отказался принять титул великого магистра Мальтийского ордена.
Были восстановлены отношения с Великобританией, казавшаяся неминуемой война с ней была предотвращена подписанием совместной конвенции.
Одновременно Александр I стремился не обострять нормализовавшиеся отношения с Францией.
Экспансия в юго-восточном направлении была приостановлена. Александр и его ближайшее окружение крайне негативно отнеслись к только что провозглашенному присоединению Восточной Грузии.
Не нужен был новому правительству и конфликт со Стамбулом.
При этом своего османского союзника Александр рассматривал как варварское государство, «слабость и дурное правление которого служат драгоценным залогом безопасности» России.
Доставшийся ему в наследство союз с Портой молодой царь считал «странной комбинацией», вызванной «необыкновенными обстоятельствами», и понимал, что только французская агрессия на Ближний Восток удерживает Турцию «в объятиях» России.
«… когда Египет будет освобожден от неприятельскаго ига, — предсказывал Александр в конце июня 1801 г., — то не нужно особеннаго дара предвиденья, чтобы опасаться, что ненависть к христианскому имени пробудится в Константинополе и примет серьезный характер против нас».
Капитуляция французского экспедиционного корпуса в Египте
была с облегчением воспринята в Санкт-Петербурге.
Для эвакуации французских солдат Порта задействовала ходившие под российским флагом греческие корабли, но судьба погружавшегося в хаос Египта была царскому правительству уже неинтересна.
Арабский Ближний Восток вновь стал для России не объектом геополитической борьбы ведущих держав, а Святой землей, которую посещали немногочисленные паломники.
О проблемах дипломатических переговоров с французской стороны в это воскресенье можно будет узнать здесь .
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus #Англия
Британия, рассчитывавшая после изгнания республиканского корпуса вытеснить Францию с Ближнего Востока, видела именно в России будущего соперника в борьбе за доминирующее влияние в регионе.
«В настоящее время, — рисовал угрожающую картину депутатам английского парламента премьер-министр У. Питт-младший, — царь командует в Средиземноморье, как у себя дома. Его войска господствуют как в Европе, так и на Востоке».
Аналогичным был настрой и у британских военных и дипломатов на Ближнем Востоке.
Российский посланник в Стамбуле писал императору Павлу, что англичане «всемерно старались вредить доверенности к нам турков и недопустить нас помогать им в Египте».
«каждой [англичанин] лишь только отдохнет африканский воздух, то как обвороженной начинает почитать соперниками своими Россиян паче французов».
Сидней Смит и другие английские офицеры ревностно следили за действиями средиземноморской эскадры Ф.Ф. Ушакова.
Капитан российского торгового судна Калига сообщал, что коммодор Смит принял его и его коллег с явной неприязнью, и утверждал, что доподлинно слышал слова коммодора о том, что англичане как привели русских в Средиземноморье, так и вышвырнут их обратно в Черное море.
Произошедший в ночь на 12 марта 1801 г. в Петербурге дворцовый переворот и убийство императора Павла вновь развернули внешнеполитический курс Российской империи.
Уже через несколько дней после воцарения Александр I отказался принять титул великого магистра Мальтийского ордена.
Были восстановлены отношения с Великобританией, казавшаяся неминуемой война с ней была предотвращена подписанием совместной конвенции.
Одновременно Александр I стремился не обострять нормализовавшиеся отношения с Францией.
Экспансия в юго-восточном направлении была приостановлена. Александр и его ближайшее окружение крайне негативно отнеслись к только что провозглашенному присоединению Восточной Грузии.
Не нужен был новому правительству и конфликт со Стамбулом.
При этом своего османского союзника Александр рассматривал как варварское государство, «слабость и дурное правление которого служат драгоценным залогом безопасности» России.
Доставшийся ему в наследство союз с Портой молодой царь считал «странной комбинацией», вызванной «необыкновенными обстоятельствами», и понимал, что только французская агрессия на Ближний Восток удерживает Турцию «в объятиях» России.
«… когда Египет будет освобожден от неприятельскаго ига, — предсказывал Александр в конце июня 1801 г., — то не нужно особеннаго дара предвиденья, чтобы опасаться, что ненависть к христианскому имени пробудится в Константинополе и примет серьезный характер против нас».
Капитуляция французского экспедиционного корпуса в Египте
была с облегчением воспринята в Санкт-Петербурге.
Для эвакуации французских солдат Порта задействовала ходившие под российским флагом греческие корабли, но судьба погружавшегося в хаос Египта была царскому правительству уже неинтересна.
Арабский Ближний Восток вновь стал для России не объектом геополитической борьбы ведущих держав, а Святой землей, которую посещали немногочисленные паломники.
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus #Англия
POV: Ты видишь, как на твои позиции движется штурмовая колонна французов.
Твои действия?
______________________
Сегодня на стриме, в 19:00, впервые будет интерактив.
Буду разбирать секреты тактики Наполеона на примере моей любимой игры Napoleon total war.
(Если из подписчиков есть опытные игроки - пишите в лс.
Потому что после игр с нубами хочется разбить себе мышку).
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus #Англия
Твои действия?
______________________
Сегодня на стриме, в 19:00, впервые будет интерактив.
Буду разбирать секреты тактики Наполеона на примере моей любимой игры Napoleon total war.
(Если из подписчиков есть опытные игроки - пишите в лс.
Потому что после игр с нубами хочется разбить себе мышку).
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus #Англия
«Тюренн добыл славу, сражаясь против Монтекукколи, величайшего полководца столетия.
Бонапарт получил известность, сражаясь против самых глупых генералов, какие только есть у австрийского дома».
- Жан-Батист Гигачад Клебер
Запись стрима про Египетский поход Наполеона и его противников (как турок, так и французов) появилась на Бусти.
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus #Англия
Бонапарт получил известность, сражаясь против самых глупых генералов, какие только есть у австрийского дома».
- Жан-Батист Гигачад Клебер
Запись стрима про Египетский поход Наполеона и его противников (как турок, так и французов) появилась на Бусти.
#История #Франция #Турция #Россия #Стрим #MagnumOpus #Англия
Войны Венского порядка в целом повторили эволюцию войн Вестфальского порядка.
В отличие от предшествующего, Венский порядок был порядком баланса сил, основанном на примерном равновесии потенциалов пяти великих держав: Австрии, Великобритании, Пруссии, России и Франции.
При этом великие державы попытались установить прообраз будущей системы коллективной безопасности, воплощенной в системе Священного союза. Европейская стабильность основывалась в его рамках на соглашениях о:
1) гарантиях режима Реставрации во Франции;
2) интеграции монархической Франции в систему великих держав;
3) сохранении альянса четырех держав (Австрии, Великобритании, Пруссии и России) на послевоенный период.
Здесь вновь мы сталкиваемся с тем же психологическим моментом, как и в начале Вестфальского порядка: ощущение людей того времени себя “по ту сторону большой войны” – жителями нового мира, созданного Наполеоновскими войнами (“Второй Тридцатилетней войны”).
В державах-победительницах (Австрии, Великобритании и России) была установлена серия официальных монументов минувшей войне.
На официальном уровне все радикально-левые идеологии выступали “абсолютным злом”, “крамолой” с точки зрения Венского порядка.
Но параллельно в европейской культуре возникала волна “наполеонизма” – восхищения фигурой Наполеона I как форма политического протеста.
Он был популярен у итальянских, польских, ирландских революционеров, французских радикалов – всех, кто требовал пересмотра границ, установленных Венским конгрессом.
Напротив, монархи держав-победительниц видели в наполеонизме форму покушение на основы существовавшего порядка.
На первом этапе (до революций 1848 г.) Венский порядок стал временем “долгого мира” в Европе.
В период между Венским конгрессом и революциями 1848 года новая война Франции против Европы была единственной, которую имели в виду стратеги.
Зато на периферии Наполеоновские войны повлекли за собой длинный шлейф вооруженных конфликтов в Латинской Америке: оккупация французами Испании и Португалии привела к войнам за независимость их латиноамериканских колоний.
Военные конфликты этого “долгого мира” сводились к трем типам:
1) интервенции великих держав в страны, охваченные внутренними кризисами, с целью восстановления легитимных режимов;
2) борьба с радикальными национальными движениями, которые создавали иррегулярные армии инсургентов;
3) ведение опосредованных конфликтов на периферии, где за спиной тех или иных субъектов стояли ведущие державы.
В этот период происходит настоящий триумф того явления, которое политологи часто связывают с холодной войной: вытеснение конфликтности на периферию.
Соперничество великих держав выливалось в локальные конфликты на Пиренейском и Апеннинском полуостровах без прямого объявления войны друг другу.
Между Россией и Великобританией начинается “большая игра” – соперничество на широком пространстве от Кавказа до Японии.
Большая игра вернула “гибридную войну”, когда стороны, не вступая в прямую конфронтацию и даже внешне сохраняя партнерские отношения, поддерживают противников друг друга в Персии, на Кавказе, в Китае.
Еще более серьезный узел конфликтов завязывался вокруг “восточного вопроса” – борьбы за раздел слабеющей Османской империи.
Эта ситуация была связана во многом с особенностью распределения силовых потенциалов.
Россия и Великобритания – два новых антагониста Венского порядка – были малоуязвимы друг для друга и не имели технической возможности вести прямой конфликт друг с другом.
Франция постепенно переходила к устойчивому партнерству с Великобританией (феномен “первой Антанты”), Россия сохраняла союзнические отношения с Австрией и Пруссией, заняв привилегированное положение в германских делах.
Такой расклад сил делал невозможной большую наземную войну в Европе, зато повысил значимость войны экспедиционными силами.
Война «малыми силами» снова стала рассматриваться как ключевой компонент военной стратегии.
#Геополитика #Гегемон #История #Войны
В отличие от предшествующего, Венский порядок был порядком баланса сил, основанном на примерном равновесии потенциалов пяти великих держав: Австрии, Великобритании, Пруссии, России и Франции.
При этом великие державы попытались установить прообраз будущей системы коллективной безопасности, воплощенной в системе Священного союза. Европейская стабильность основывалась в его рамках на соглашениях о:
1) гарантиях режима Реставрации во Франции;
2) интеграции монархической Франции в систему великих держав;
3) сохранении альянса четырех держав (Австрии, Великобритании, Пруссии и России) на послевоенный период.
Здесь вновь мы сталкиваемся с тем же психологическим моментом, как и в начале Вестфальского порядка: ощущение людей того времени себя “по ту сторону большой войны” – жителями нового мира, созданного Наполеоновскими войнами (“Второй Тридцатилетней войны”).
В державах-победительницах (Австрии, Великобритании и России) была установлена серия официальных монументов минувшей войне.
На официальном уровне все радикально-левые идеологии выступали “абсолютным злом”, “крамолой” с точки зрения Венского порядка.
Но параллельно в европейской культуре возникала волна “наполеонизма” – восхищения фигурой Наполеона I как форма политического протеста.
Он был популярен у итальянских, польских, ирландских революционеров, французских радикалов – всех, кто требовал пересмотра границ, установленных Венским конгрессом.
Напротив, монархи держав-победительниц видели в наполеонизме форму покушение на основы существовавшего порядка.
На первом этапе (до революций 1848 г.) Венский порядок стал временем “долгого мира” в Европе.
В период между Венским конгрессом и революциями 1848 года новая война Франции против Европы была единственной, которую имели в виду стратеги.
Зато на периферии Наполеоновские войны повлекли за собой длинный шлейф вооруженных конфликтов в Латинской Америке: оккупация французами Испании и Португалии привела к войнам за независимость их латиноамериканских колоний.
Военные конфликты этого “долгого мира” сводились к трем типам:
1) интервенции великих держав в страны, охваченные внутренними кризисами, с целью восстановления легитимных режимов;
2) борьба с радикальными национальными движениями, которые создавали иррегулярные армии инсургентов;
3) ведение опосредованных конфликтов на периферии, где за спиной тех или иных субъектов стояли ведущие державы.
В этот период происходит настоящий триумф того явления, которое политологи часто связывают с холодной войной: вытеснение конфликтности на периферию.
Соперничество великих держав выливалось в локальные конфликты на Пиренейском и Апеннинском полуостровах без прямого объявления войны друг другу.
Между Россией и Великобританией начинается “большая игра” – соперничество на широком пространстве от Кавказа до Японии.
Большая игра вернула “гибридную войну”, когда стороны, не вступая в прямую конфронтацию и даже внешне сохраняя партнерские отношения, поддерживают противников друг друга в Персии, на Кавказе, в Китае.
Еще более серьезный узел конфликтов завязывался вокруг “восточного вопроса” – борьбы за раздел слабеющей Османской империи.
Эта ситуация была связана во многом с особенностью распределения силовых потенциалов.
Россия и Великобритания – два новых антагониста Венского порядка – были малоуязвимы друг для друга и не имели технической возможности вести прямой конфликт друг с другом.
Франция постепенно переходила к устойчивому партнерству с Великобританией (феномен “первой Антанты”), Россия сохраняла союзнические отношения с Австрией и Пруссией, заняв привилегированное положение в германских делах.
Такой расклад сил делал невозможной большую наземную войну в Европе, зато повысил значимость войны экспедиционными силами.
Война «малыми силами» снова стала рассматриваться как ключевой компонент военной стратегии.
#Геополитика #Гегемон #История #Войны
Что можно включить в «имперский проект» Наполеона?
1. Модель государственной конструкции Первой империи (принцип имперско-го правления, структура империи и ее органы власти, законодательство, унификация территории, религиозная политика и т. п.).
2. Многонациональный (можно сказать даже наднациональный) состав Великой армии и имперской аристократии и бюрократии, иными словами, создание четкой системы социальных связей и продвижения.
3. Это социокультурная реализация имперской идеи (тождество Парижа и Рима – в Париже импера-тор, в Риме – его наследник, архитектура, искусство, литература, которые прославляли империю, единый (французский) язык господства, социокультурные практики).
4. Практические шаги, вызванные экспансией империи и расширением ее влияния на Южную и Центральную Европу.
Наполеоновская идея эффективного государства включала несколько базовых положений: здоровые финансы, компетентная администрация, дисциплинированная полиция и квалифицированное правосудие.
Её реализация растянулась на десятилетие, прежде чем имперская государственная кон-струкция приняла более или менее стройный вид и закрепила произошедшие перемены.
Консулат уже представлял собой «смесь диктатуры общественного спасения и монархии» (гибридный режим).
Империя унаследовала такую схему, символизировав преемственность наследия революции и старой монархии.
Переход к империи оказался растянутым во времени и символический 1804 год, когда она была провозглашена, не стал годом разрыва с республикой.
Одновременно в социокультурных практиках имело место возрождение подобия древнеримской политической традиции (концентрация и прославление власти).
Французская республика оказалась во власти императора, который продолжал быть ее гарантом и «спасителем», аккумулировав в своих руках огромные полномочия.
В момент провозглашения империи республиканская форма правления в целом сохранилась, как и признаки народного суверенитета (формула «император французов», так же как в 1791 году Людовик XVI был «королем французов»).
В первое время имперское строительство было ориентировано на стабилизацию институтов и власти после революционного десятилетия, консолидацию «старых» и «новых» элит в Париже и провинции, опираясь на широкую поддержку населением (короткая практика плебисцитов).
Осу-ществлению этой задачи способствовали конституционное законодательство периода Консулата и Империи, принятие кодексов, регулирующих те или иные стороны повседневной жизни французов, восстановление социальных связей.
В контексте имперского строительства это выглядело как преодоление «неправильного правления», устранение недостатков республики и старой монархии через стремление к порядку и стабильности.
Произошла своего рода «моральная революция», итогом которой стало принятие формулы «демократического деспотизма».
Также в режиме была значительная доля преемственности с периодом Просвещения, когда были заложены «интеллектуальные основы цезаризма» (т. н. просвещенный абсолютизм).
В этом плане Наполеон олицетворял определенную политическую и интеллектуальную традицию и представлял «восседающий на троне разум».
В просветительской мысли государство (республика) – это «хорошо управляемое содружество», основанное в идеале на принципе справедливости.
Поэтому просветители жонглировали терминами «республиканская монархия», «монархическая демократия» и т. п., подразумевая прежде всего хорошо отлаженное управление.
Наполеон, следовательно, осознал потребность, восстановив порядок и дав Франции лучшее управление.
Более того, вследствие завоевательных войн и крушения старых монархий система была перенесена за пределы Франции как типовая модель.
#Франция #История #XIXвек #Гегемон
1. Модель государственной конструкции Первой империи (принцип имперско-го правления, структура империи и ее органы власти, законодательство, унификация территории, религиозная политика и т. п.).
2. Многонациональный (можно сказать даже наднациональный) состав Великой армии и имперской аристократии и бюрократии, иными словами, создание четкой системы социальных связей и продвижения.
3. Это социокультурная реализация имперской идеи (тождество Парижа и Рима – в Париже импера-тор, в Риме – его наследник, архитектура, искусство, литература, которые прославляли империю, единый (французский) язык господства, социокультурные практики).
4. Практические шаги, вызванные экспансией империи и расширением ее влияния на Южную и Центральную Европу.
Наполеоновская идея эффективного государства включала несколько базовых положений: здоровые финансы, компетентная администрация, дисциплинированная полиция и квалифицированное правосудие.
Её реализация растянулась на десятилетие, прежде чем имперская государственная кон-струкция приняла более или менее стройный вид и закрепила произошедшие перемены.
Консулат уже представлял собой «смесь диктатуры общественного спасения и монархии» (гибридный режим).
Империя унаследовала такую схему, символизировав преемственность наследия революции и старой монархии.
Переход к империи оказался растянутым во времени и символический 1804 год, когда она была провозглашена, не стал годом разрыва с республикой.
Одновременно в социокультурных практиках имело место возрождение подобия древнеримской политической традиции (концентрация и прославление власти).
Французская республика оказалась во власти императора, который продолжал быть ее гарантом и «спасителем», аккумулировав в своих руках огромные полномочия.
В момент провозглашения империи республиканская форма правления в целом сохранилась, как и признаки народного суверенитета (формула «император французов», так же как в 1791 году Людовик XVI был «королем французов»).
В первое время имперское строительство было ориентировано на стабилизацию институтов и власти после революционного десятилетия, консолидацию «старых» и «новых» элит в Париже и провинции, опираясь на широкую поддержку населением (короткая практика плебисцитов).
Осу-ществлению этой задачи способствовали конституционное законодательство периода Консулата и Империи, принятие кодексов, регулирующих те или иные стороны повседневной жизни французов, восстановление социальных связей.
В контексте имперского строительства это выглядело как преодоление «неправильного правления», устранение недостатков республики и старой монархии через стремление к порядку и стабильности.
Произошла своего рода «моральная революция», итогом которой стало принятие формулы «демократического деспотизма».
Также в режиме была значительная доля преемственности с периодом Просвещения, когда были заложены «интеллектуальные основы цезаризма» (т. н. просвещенный абсолютизм).
В этом плане Наполеон олицетворял определенную политическую и интеллектуальную традицию и представлял «восседающий на троне разум».
В просветительской мысли государство (республика) – это «хорошо управляемое содружество», основанное в идеале на принципе справедливости.
Поэтому просветители жонглировали терминами «республиканская монархия», «монархическая демократия» и т. п., подразумевая прежде всего хорошо отлаженное управление.
Наполеон, следовательно, осознал потребность, восстановив порядок и дав Франции лучшее управление.
Более того, вследствие завоевательных войн и крушения старых монархий система была перенесена за пределы Франции как типовая модель.
#Франция #История #XIXвек #Гегемон
На Youtube канале вышло новое видео про тактику штурмовых колонн Наполеона.
На примере игры Napoleon total war, разбирал, как громить превосходящие войска с минимальными потерями.
Видео является дополнением к стриму, который прошел в закрытом канале по тактике Наполеоновских войн и Египетскому походу Наполеона.
Кто захочет сыграть вместе - welcome.
#Стрим #MagnumOpus #Игры
На примере игры Napoleon total war, разбирал, как громить превосходящие войска с минимальными потерями.
Видео является дополнением к стриму, который прошел в закрытом канале по тактике Наполеоновских войн и Египетскому походу Наполеона.
Кто захочет сыграть вместе - welcome.
#Стрим #MagnumOpus #Игры
YouTube
Как штурмом с минимальными потерями победить при Ватерлоо? | Штурмовые колонны в Napoleon total war
Видео-дополнение к историческому стриму на Бусти.
Изучаем тактику штурмовых колонн Наполеона для стремительного прорыва вражеской обороны.
Выясняем, как с минимальными потерями разбить превосходящие силы врага, чтобы ещё и на следующую битву хватило.…
Изучаем тактику штурмовых колонн Наполеона для стремительного прорыва вражеской обороны.
Выясняем, как с минимальными потерями разбить превосходящие силы врага, чтобы ещё и на следующую битву хватило.…
Рабовладельцы Юга слишком осмелели от своего богатства, и стали сетовать на свою подчиненную роль в мировой экономике
Беспокойство производителей хлопка по поводу зависимости от сырья из США сосредотачивалось на трех темах.
Во-первых, они опасались, что США будут отправлять все больше своего хлопка на собственные фабрики, что уже начало происходить в довольно существенных масштабах в 1810-х годах, уменьшив количество хлопка, доступного европейским потребителям.
Во-вторых, британских производителей особенно волновало то, что континентальные производители станут покупать все бóльшую долю мирового объема хлопка, конкурируя за поставки из Америки.
В-третьих, самый главный предмет опасений заключался во «все большей неопределенности по поводу дальнейшего существования рабовладельческой системы».
«Использование запятнанного кровью продукта» составляло «самоубийственную зависимость» от «преступления американского рабства».
Ведь как в промышленно развивавшейся Америке собственность на рабов могла быть надежной при возрастающих симпатиях в пользу их освобождения?
Произойдет ли столкновение политической экономии южных плантаторов с политической экономией северных экономических элит? И могут ли все более возраставшие экспансионистские планы богатых и могущественных рабовладельцев на американском Юге и их протонационалистический проект находиться внутри промышленно развивающихся США?
В это время сами рабовладельцы вынашивали планы по революционному изменению собственной подчиненной позиции в мировой экономике, и поэтому представляли еще одну угрозу системе в целом.
С точки зрения «лордов ткацкого станка», производители сырья должны были быть политически подчинены воле и указаниям промышленного капитала.
К самим же плантациям подкрадывалась другая угроза. Посещение «черного пояса» создавало у многих впечатление, что рабовладение было нестабильным из-за того, что в любой момент могла вспыхнуть война между рабами и их хозяевами.
Журнал A Cotton Spinner в 1844 году предупреждал, что «безопасность этой страны зависит от увеличения поставок хлопка к нам из Британской Индии», так как в Америке «при первой возможности… эти шайки рабов, естественно, разбегутся, недальновидные негры перестанут выращивать хлопок, и никакой белый человек не займет их место; культивация хлопка в Америке прекратится».
Он опасался «уничтожающей войны рас – перспективы слишком ужасной, чтобы рассуждать о ней».
Его беспокоило, что освобождение может потрясти «нашу страну… до самых [ее] оснований».
Разговоры о беглых рабах, об отказах от работы и даже о настоящих бунтовщиках держали в тонусе плантаторов и европейских производителей хлопка.
Торговец Френсис Карнак Браун в 1848 году опасался «расы недовольных рабов, управляемых тиранами и повседневно угрожающей разрушительным взрывом, который, как известно, рано или поздно должен произойти».
Американцы старались объяснить своим европейским клиентам, что «рабство в США, в отличие от Сан-Доминго, было безопасным – не в последнюю очередь из-за присутствия сильной белой милиции и потому, что у рабов нет ни артиллерии, ни оружия.
Хотя они многочисленны, они надежно разделены реками, каналами и пространствами, густо заполненными белыми людьми».
Однако напряжение сохранялось.
#КорольХлопок #Торговля #США #Англия #История
Беспокойство производителей хлопка по поводу зависимости от сырья из США сосредотачивалось на трех темах.
Во-первых, они опасались, что США будут отправлять все больше своего хлопка на собственные фабрики, что уже начало происходить в довольно существенных масштабах в 1810-х годах, уменьшив количество хлопка, доступного европейским потребителям.
Во-вторых, британских производителей особенно волновало то, что континентальные производители станут покупать все бóльшую долю мирового объема хлопка, конкурируя за поставки из Америки.
В-третьих, самый главный предмет опасений заключался во «все большей неопределенности по поводу дальнейшего существования рабовладельческой системы».
«Использование запятнанного кровью продукта» составляло «самоубийственную зависимость» от «преступления американского рабства».
Ведь как в промышленно развивавшейся Америке собственность на рабов могла быть надежной при возрастающих симпатиях в пользу их освобождения?
Произойдет ли столкновение политической экономии южных плантаторов с политической экономией северных экономических элит? И могут ли все более возраставшие экспансионистские планы богатых и могущественных рабовладельцев на американском Юге и их протонационалистический проект находиться внутри промышленно развивающихся США?
В это время сами рабовладельцы вынашивали планы по революционному изменению собственной подчиненной позиции в мировой экономике, и поэтому представляли еще одну угрозу системе в целом.
С точки зрения «лордов ткацкого станка», производители сырья должны были быть политически подчинены воле и указаниям промышленного капитала.
К самим же плантациям подкрадывалась другая угроза. Посещение «черного пояса» создавало у многих впечатление, что рабовладение было нестабильным из-за того, что в любой момент могла вспыхнуть война между рабами и их хозяевами.
Журнал A Cotton Spinner в 1844 году предупреждал, что «безопасность этой страны зависит от увеличения поставок хлопка к нам из Британской Индии», так как в Америке «при первой возможности… эти шайки рабов, естественно, разбегутся, недальновидные негры перестанут выращивать хлопок, и никакой белый человек не займет их место; культивация хлопка в Америке прекратится».
Он опасался «уничтожающей войны рас – перспективы слишком ужасной, чтобы рассуждать о ней».
Его беспокоило, что освобождение может потрясти «нашу страну… до самых [ее] оснований».
Разговоры о беглых рабах, об отказах от работы и даже о настоящих бунтовщиках держали в тонусе плантаторов и европейских производителей хлопка.
Торговец Френсис Карнак Браун в 1848 году опасался «расы недовольных рабов, управляемых тиранами и повседневно угрожающей разрушительным взрывом, который, как известно, рано или поздно должен произойти».
Американцы старались объяснить своим европейским клиентам, что «рабство в США, в отличие от Сан-Доминго, было безопасным – не в последнюю очередь из-за присутствия сильной белой милиции и потому, что у рабов нет ни артиллерии, ни оружия.
Хотя они многочисленны, они надежно разделены реками, каналами и пространствами, густо заполненными белыми людьми».
Однако напряжение сохранялось.
#КорольХлопок #Торговля #США #Англия #История
Масоны и армия как способ сплочения нации
Наполеоновский деспотизм на деле имел мало общего с просвещенным абсолютизмом.
Наполеон был вынужден принять наследие 1789 года, но с концентрацией исполнительной власти в одних руках, реорганизацией национального представительства и ограничением власти законодательной.
Такая концентрация выглядела больше плодом сложившихся обстоятельств и требованиями ужесточения контроля над принятием и исполнением решений в процессе имперского строительства.
У императора были права и обязанности, а его власть не выглядела абсолютной.
Империя функционировала на основе конституции.
Ее наполнение бы-ло техническим, то есть, по сути, фиксацией полномочий, что давало возможность различных их толкований и перераспределения.
Было отброшено ее философское наполнение в области прав человека и гражданина.
В частности, именно ссылаясь на несоблюдение императором своей конституционной присяги, Сенат объявил в 1814 году о лишении его полномочий.
В конструкции Первой империи можно отметить ослабление представительных органов власти (показательной является судьба трибуната), хотя сенат даже под председательством императора сохранял определенную автономию (например, именно он назначал наследника императора в случае династического кризиса).
Другим важным аспектом государственной реконструкции и национального примирения стало формирование новой военно-политической и бюрократической элиты (т. н. нотаблей), которые составили основу многонационального аппарата империи как собственно во Франции, так и в присоединенных территориях.
Интересным аспектом является попытка интеграции старой и новой элиты с помощью масонства.
С момента назначения первым консулом Наполеон стремился установить контроль над масонством, способствуя через Камбасереса его возрождению.
Как отметил Т. Ленц, около 350 генералов периода революции и империи фигурировали в списках лож «Великого Востока».
Благодаря политике примирения вернулись многие эмигранты-масоны, занявшие посты в администрации.
Но через ложи Наполеон преодолевал раскол и с республиканцами, возникший вследствие эволюции власти от Консулата к Империи.
Таким образом, масонство интересовало Наполеона с двух точек зрения: «с одной стороны, оно объединяло своих членов вокруг поддержки правительства и побуждало отказаться от политической дея-тельности, а с другой стороны, оно участвовало в восстановлении социаль-ного порядка после потрясения десяти первых лет революции. Оно быстро стало инструментом управления массой нотаблей».
Великая армия также стала полем интеграции в нее представителей разных национальностей и разного социального происхождения.
Армия на всем протяжении наполеоновской эпохи оставалась многонациональной, особенно вследствие включения новых территорий и подготовки масштабных кампаний, например против России в 1812 году.
Большое число частей французской армии представляло собой национальные формирования, появившиеся в результате «округления» империи (части были сформированы из голландцев, тосканцев, ганноверцев и т. д.), или созданные на основе особых договоров с другими странами (как, например, со Швейцарией, поставившей четыре полка линейной пехоты), или же возникшие в связи с иными обстоятельствами (как, например, польские, испанские и португальские формирования).
Отсюда «обработка» и адаптация солдат Великой армии в рамках единого организма, обширная география личных связей, попытка преодоления языковых барьеров и др.
Специфика ситуации состояла также в том, что Первая империя не представляла собой военную диктатуру в привычном понимании, поскольку армия не вмешивалась во внутренние дела, а имперский режим не держался исключительно на силе оружия.
Рим вытеснил Спарту, дав простор для формирования более стабильной и устойчивой структуры
#Франция #История #XIXвек #Гегемон
Наполеоновский деспотизм на деле имел мало общего с просвещенным абсолютизмом.
Наполеон был вынужден принять наследие 1789 года, но с концентрацией исполнительной власти в одних руках, реорганизацией национального представительства и ограничением власти законодательной.
Такая концентрация выглядела больше плодом сложившихся обстоятельств и требованиями ужесточения контроля над принятием и исполнением решений в процессе имперского строительства.
У императора были права и обязанности, а его власть не выглядела абсолютной.
Империя функционировала на основе конституции.
Ее наполнение бы-ло техническим, то есть, по сути, фиксацией полномочий, что давало возможность различных их толкований и перераспределения.
Было отброшено ее философское наполнение в области прав человека и гражданина.
В частности, именно ссылаясь на несоблюдение императором своей конституционной присяги, Сенат объявил в 1814 году о лишении его полномочий.
В конструкции Первой империи можно отметить ослабление представительных органов власти (показательной является судьба трибуната), хотя сенат даже под председательством императора сохранял определенную автономию (например, именно он назначал наследника императора в случае династического кризиса).
Другим важным аспектом государственной реконструкции и национального примирения стало формирование новой военно-политической и бюрократической элиты (т. н. нотаблей), которые составили основу многонационального аппарата империи как собственно во Франции, так и в присоединенных территориях.
Интересным аспектом является попытка интеграции старой и новой элиты с помощью масонства.
С момента назначения первым консулом Наполеон стремился установить контроль над масонством, способствуя через Камбасереса его возрождению.
Как отметил Т. Ленц, около 350 генералов периода революции и империи фигурировали в списках лож «Великого Востока».
Благодаря политике примирения вернулись многие эмигранты-масоны, занявшие посты в администрации.
Но через ложи Наполеон преодолевал раскол и с республиканцами, возникший вследствие эволюции власти от Консулата к Империи.
Таким образом, масонство интересовало Наполеона с двух точек зрения: «с одной стороны, оно объединяло своих членов вокруг поддержки правительства и побуждало отказаться от политической дея-тельности, а с другой стороны, оно участвовало в восстановлении социаль-ного порядка после потрясения десяти первых лет революции. Оно быстро стало инструментом управления массой нотаблей».
Великая армия также стала полем интеграции в нее представителей разных национальностей и разного социального происхождения.
Армия на всем протяжении наполеоновской эпохи оставалась многонациональной, особенно вследствие включения новых территорий и подготовки масштабных кампаний, например против России в 1812 году.
Большое число частей французской армии представляло собой национальные формирования, появившиеся в результате «округления» империи (части были сформированы из голландцев, тосканцев, ганноверцев и т. д.), или созданные на основе особых договоров с другими странами (как, например, со Швейцарией, поставившей четыре полка линейной пехоты), или же возникшие в связи с иными обстоятельствами (как, например, польские, испанские и португальские формирования).
Отсюда «обработка» и адаптация солдат Великой армии в рамках единого организма, обширная география личных связей, попытка преодоления языковых барьеров и др.
Специфика ситуации состояла также в том, что Первая империя не представляла собой военную диктатуру в привычном понимании, поскольку армия не вмешивалась во внутренние дела, а имперский режим не держался исключительно на силе оружия.
Рим вытеснил Спарту, дав простор для формирования более стабильной и устойчивой структуры
#Франция #История #XIXвек #Гегемон
Предпринимала ли Испания попытки реставрировать колониальную империю?
Да, но этот процесс превратился в такой сюр, что этого не должно было произойти просто из принципа.
Вплоть до середины XIX века Испания не занималась активной колониальной политикой из-за внутренних противоречий, доходящих до гражданской войны.
Тем не менее, Изабелла II, королева Испании, отчаянно пыталась восстановить величие Испании.
И одним из средств возрождения былого величия стал флот.
Так, для прощупывания возможности для возвращения бывших колоний, в 1862 году в Южную Америку была направлена эскадра из 2 винтовых фрегатов (итого 68 пушек), 1 корвета (2 пушки) и шхуны (2 гаубицы).
Для снятия подозрений, цель экспедиции была объявлена научной.
На борт даже были взяты три зоолога, геолог, ботаник, антрополог и таксидермист.
А орудия были приставлены им для пальбы из пушек по воробьям.
В конце 1862 года экспедиция посетила Аргентину, весной 1863-го прибыла в Чили, а в июле зашла в перуанский порт Кальяо.
Где её руководитель, несмотря на отсутствие дипломатических отношений между Испанией и Перу, был любезно принят перуанским президентом Хуаном Антонио Песетом.
Тем не менее, королевские инструкции предписывали главе экспедиции продемонстрировать силу Испании в регионе.
Поводом для такой демонстрации стала смерть некоего баска, в ходе конфликта между испанскими переселенцами и местными жителями.
Поскольку убитый числился испанским подданным, Мадрид потребовал наказания виновных и возмещения ущерба.
Перуанцы навстречу не пошли, так как присланный для расследования произошедшего эмиссар по документам числился как колониальный чиновник.
После того, как испанцев попросили за дверь, испанская эскадра высадила на перуанский архипелаг Чинча десант из 400 морских пехотинцев.
И арестовала перуанского губернатора острова.
В то время острова обладали большой экономической ценностью, так как на нём добывалось гуано.
Интуиция вас не обманывает — это природное удобрение из птичьего помёта, составлявшее основу экспорта Перу.
Ко всему прочему, Испания не признавала независимости Перу, поэтому с точки зрения испанцев, острова являлись территорией империи.
Через французского консула Правительству Перу передали сообщение, что испанцы готовы вернуть острова, но при условии выплаты контрибуции, положенной Испании ещё по итогам войны Перу за независимость согласно так называемой «Капитуляции Аякучо».
Когда-то перуанское правительство признало этот долг, но постоянно оттягивало его выплату.
Таким образом, и с моральной, и с юридической точек зрения испанцы считали себя правыми.
Так была начата необъявленная Первая Тихоокеанская война.
Остается лишь жалеть, что историки упустили возможность назвать военный конфликт "Войной за гуано".
#Испания #Колониализм #XIXвек #История
Да, но этот процесс превратился в такой сюр, что этого не должно было произойти просто из принципа.
Вплоть до середины XIX века Испания не занималась активной колониальной политикой из-за внутренних противоречий, доходящих до гражданской войны.
Тем не менее, Изабелла II, королева Испании, отчаянно пыталась восстановить величие Испании.
И одним из средств возрождения былого величия стал флот.
Так, для прощупывания возможности для возвращения бывших колоний, в 1862 году в Южную Америку была направлена эскадра из 2 винтовых фрегатов (итого 68 пушек), 1 корвета (2 пушки) и шхуны (2 гаубицы).
Для снятия подозрений, цель экспедиции была объявлена научной.
На борт даже были взяты три зоолога, геолог, ботаник, антрополог и таксидермист.
А орудия были приставлены им для пальбы из пушек по воробьям.
В конце 1862 года экспедиция посетила Аргентину, весной 1863-го прибыла в Чили, а в июле зашла в перуанский порт Кальяо.
Где её руководитель, несмотря на отсутствие дипломатических отношений между Испанией и Перу, был любезно принят перуанским президентом Хуаном Антонио Песетом.
Тем не менее, королевские инструкции предписывали главе экспедиции продемонстрировать силу Испании в регионе.
Поводом для такой демонстрации стала смерть некоего баска, в ходе конфликта между испанскими переселенцами и местными жителями.
Поскольку убитый числился испанским подданным, Мадрид потребовал наказания виновных и возмещения ущерба.
Перуанцы навстречу не пошли, так как присланный для расследования произошедшего эмиссар по документам числился как колониальный чиновник.
После того, как испанцев попросили за дверь, испанская эскадра высадила на перуанский архипелаг Чинча десант из 400 морских пехотинцев.
И арестовала перуанского губернатора острова.
В то время острова обладали большой экономической ценностью, так как на нём добывалось гуано.
Интуиция вас не обманывает — это природное удобрение из птичьего помёта, составлявшее основу экспорта Перу.
Ко всему прочему, Испания не признавала независимости Перу, поэтому с точки зрения испанцев, острова являлись территорией империи.
Через французского консула Правительству Перу передали сообщение, что испанцы готовы вернуть острова, но при условии выплаты контрибуции, положенной Испании ещё по итогам войны Перу за независимость согласно так называемой «Капитуляции Аякучо».
Когда-то перуанское правительство признало этот долг, но постоянно оттягивало его выплату.
Таким образом, и с моральной, и с юридической точек зрения испанцы считали себя правыми.
Так была начата необъявленная Первая Тихоокеанская война.
Остается лишь жалеть, что историки упустили возможность назвать военный конфликт "Войной за гуано".
#Испания #Колониализм #XIXвек #История
Продолжение войны за гуано
Казалось бы, Испанию ждал успех в хитром поглощении бывшей колонии.
Ведь испанцы не только захватили драгоценное гуано, но и обладали абсолютным превосходством на море, так как из морских сил у Перу из боеспособных кораблей был винтовой фрегат с 26 пушками.
Даже собранные народом средства и выданный Англией кредит в 12 миллионов фунтов на строительство могучего перуанского флота не исправили бы ситуацию, так как новые корабли нужно было хотя бы привезти из Европы, если не построить.
А воевать нужно было уже сейчас.
Преимущество испанцев на море сгладил лишь несчастный случай.
Так, испанский моряк разлил на борту одного из фрегатов банку со скипидаром (маслом), которую попытался вытереть при свете масляного же фонаря.
В ту ночь с 24 на 25 ноября 1864 года перуанцы имели возможность наслаждаться незапланированным салютом.
Впрочем, научная испанская экспедиция была усилена метрополией ещё тремя фрегатами, поэтому защита независимости зависела исключительно от действий перуанцев.
В связи с этим, Парламент требовал от Президента Перу решительного отпора захватчикам.
Последний оказался меж двух огней.
С одной стороны, Президент мог бросать в испанскую эскадру разве что камни, что привело бы к ещё большему дефициту бюджета из-за экономической блокады.
С другой, общество требовало крови, и уже было готово поднимать правящую верхушку на вилы.
В итоге было найдено, вроде бы компромиссное решение, при котором «Договор Виванко-Пареха», удовлетворял почти все требования Испании.
Признание комиссии по расследованию инцидентов с испанскими гражданами, а также выплату всех долгов и компенсаций в сумме 3 млн золотых песо (около 2,4 млн долларов по тогдашнему курсу).
В обмен на это Испания возвращала острова Чинча с драгоценным гуано.
Сумма выплат была невелика по сравнению с 12-миллионным кредитом, взятым в Англии для войны с Испанией.
Однако перуанцы не оценили многоходовочку, поэтому посчитали договор национальным унижением, а Президента — изменником.
В стране начались беспорядки, переросшие в гражданскую войну, Президент был свергнут армией и 7 ноября покинул страну на английском корабле.
Подполковник и лидер восстания Мариано Игнасио Прадо быстро организовал в столице выборы, по итогам которых объявил себя законным президентом.
Сразу же после окончания выборов, новый Президент Прадо отказался выполнять требования испанцев, так что противостояние между Испанией и Перу обещало выйти на ещё больший уровень.
#Испания #Колониализм #XIXвек #История
Казалось бы, Испанию ждал успех в хитром поглощении бывшей колонии.
Ведь испанцы не только захватили драгоценное гуано, но и обладали абсолютным превосходством на море, так как из морских сил у Перу из боеспособных кораблей был винтовой фрегат с 26 пушками.
Даже собранные народом средства и выданный Англией кредит в 12 миллионов фунтов на строительство могучего перуанского флота не исправили бы ситуацию, так как новые корабли нужно было хотя бы привезти из Европы, если не построить.
А воевать нужно было уже сейчас.
Преимущество испанцев на море сгладил лишь несчастный случай.
Так, испанский моряк разлил на борту одного из фрегатов банку со скипидаром (маслом), которую попытался вытереть при свете масляного же фонаря.
В ту ночь с 24 на 25 ноября 1864 года перуанцы имели возможность наслаждаться незапланированным салютом.
Впрочем, научная испанская экспедиция была усилена метрополией ещё тремя фрегатами, поэтому защита независимости зависела исключительно от действий перуанцев.
В связи с этим, Парламент требовал от Президента Перу решительного отпора захватчикам.
Последний оказался меж двух огней.
С одной стороны, Президент мог бросать в испанскую эскадру разве что камни, что привело бы к ещё большему дефициту бюджета из-за экономической блокады.
С другой, общество требовало крови, и уже было готово поднимать правящую верхушку на вилы.
В итоге было найдено, вроде бы компромиссное решение, при котором «Договор Виванко-Пареха», удовлетворял почти все требования Испании.
Признание комиссии по расследованию инцидентов с испанскими гражданами, а также выплату всех долгов и компенсаций в сумме 3 млн золотых песо (около 2,4 млн долларов по тогдашнему курсу).
В обмен на это Испания возвращала острова Чинча с драгоценным гуано.
Сумма выплат была невелика по сравнению с 12-миллионным кредитом, взятым в Англии для войны с Испанией.
Однако перуанцы не оценили многоходовочку, поэтому посчитали договор национальным унижением, а Президента — изменником.
В стране начались беспорядки, переросшие в гражданскую войну, Президент был свергнут армией и 7 ноября покинул страну на английском корабле.
Подполковник и лидер восстания Мариано Игнасио Прадо быстро организовал в столице выборы, по итогам которых объявил себя законным президентом.
Сразу же после окончания выборов, новый Президент Прадо отказался выполнять требования испанцев, так что противостояние между Испанией и Перу обещало выйти на ещё больший уровень.
#Испания #Колониализм #XIXвек #История
В контексте планов Наполеона разгромить русские войска на границе с Польшей, в принципе интересно уточнить, какой план на войну разрабатывался сторонами конфликта.
Вопреки утверждениям евГениального историка, Наполеон в 1812 г. не вел оборонительную войну против России.
Так как уже после Тильзитского соглашения 1807 г. Россия и Франция быстро поняли, что им не по пути.
Наполеон отказался помочь России в русско-турецкой войне, а Александр не принял участия в разгроме австрийцев, напавших на Францию.
Также Россия скрытно, через нейтральные страны, продолжила с 1810 г. вести торговлю с Англией.
Из французских архивов следует, что окончательное решение о войне с Россией Наполеон принял уже в 1810 году, предполагая её начало в марте 1812 года.
Свои намерения Наполеон русским послам недвусмысленно озвучивал уже в мае 1811 года, в ответ на поздравления Александра I по случаю рождения наследника французского императора.
Все, что оставалось делать России - всеми возможными средствами откладывать нападение Франции, пока не закончится война с Турцией (1806-1812 гг.), не будут получены гарантии мира от Швеции после недавней войны (1808-1809), а также не будет закончена военная реформа по прусскому и австрийскому образцу.
Существовал ли план наступательной операции у русского командования?
Да, чтобы увести военные действия как можно дальше от территории России, в 1810 г. предполагалось вторгнуться на территорию Варшавского герцогства и Восточной Пруссии, чтобы преградить Наполеону пути к России.
Но от этих планов пришлось практически сразу отказаться, из-за размещения на территории Польши 250 тыс. французских солдат при численности российской армии в 170 тыс.
В результате, Россией был принят и реализован план оборонительной войны, который предполагал отступление центральной армии на укрепленные позиции, а также нанесение фланговых ударов силами южной и северной армий.
Так как к огорчению Наполеона, русские не стали идти в самоубийственную атаку, он сам предпринял наступательные действия.
Суть которых и заключалась в быстром разгроме русской армии на границе.
По результатам войны Наполеон планировал:
- заставить Александра возобновить континентальную блокаду Англии и ужесточить её;
- возродить независимую Польшу в качестве противовеса России с включением в польское государство некоторых территорий Литвы, Белоруссии и Украины;
- принудить Александра к заключению военного союза, для дальнейшего совместного похода в британскую Индию (святая простота!).
От своих планов Наполеон не отказался, даже когда узнал о заключении мира между Россией и Турцией, а также заключении союза между Швецией и Россией для противостояния французской гегемонии.
Впоследствии, находясь на острове Святой Елены, Наполеон сокрушался, что ему следовало немедленно отказаться от войны, как только понял, что никакой помощи от традиционных врагов России он не дождется.
#Франция #Россия #XIXв #История #Гегемон
Вопреки утверждениям евГениального историка, Наполеон в 1812 г. не вел оборонительную войну против России.
Так как уже после Тильзитского соглашения 1807 г. Россия и Франция быстро поняли, что им не по пути.
Наполеон отказался помочь России в русско-турецкой войне, а Александр не принял участия в разгроме австрийцев, напавших на Францию.
Также Россия скрытно, через нейтральные страны, продолжила с 1810 г. вести торговлю с Англией.
Из французских архивов следует, что окончательное решение о войне с Россией Наполеон принял уже в 1810 году, предполагая её начало в марте 1812 года.
Свои намерения Наполеон русским послам недвусмысленно озвучивал уже в мае 1811 года, в ответ на поздравления Александра I по случаю рождения наследника французского императора.
Все, что оставалось делать России - всеми возможными средствами откладывать нападение Франции, пока не закончится война с Турцией (1806-1812 гг.), не будут получены гарантии мира от Швеции после недавней войны (1808-1809), а также не будет закончена военная реформа по прусскому и австрийскому образцу.
Существовал ли план наступательной операции у русского командования?
Да, чтобы увести военные действия как можно дальше от территории России, в 1810 г. предполагалось вторгнуться на территорию Варшавского герцогства и Восточной Пруссии, чтобы преградить Наполеону пути к России.
Но от этих планов пришлось практически сразу отказаться, из-за размещения на территории Польши 250 тыс. французских солдат при численности российской армии в 170 тыс.
В результате, Россией был принят и реализован план оборонительной войны, который предполагал отступление центральной армии на укрепленные позиции, а также нанесение фланговых ударов силами южной и северной армий.
Так как к огорчению Наполеона, русские не стали идти в самоубийственную атаку, он сам предпринял наступательные действия.
Суть которых и заключалась в быстром разгроме русской армии на границе.
По результатам войны Наполеон планировал:
- заставить Александра возобновить континентальную блокаду Англии и ужесточить её;
- возродить независимую Польшу в качестве противовеса России с включением в польское государство некоторых территорий Литвы, Белоруссии и Украины;
- принудить Александра к заключению военного союза, для дальнейшего совместного похода в британскую Индию (святая простота!).
От своих планов Наполеон не отказался, даже когда узнал о заключении мира между Россией и Турцией, а также заключении союза между Швецией и Россией для противостояния французской гегемонии.
Впоследствии, находясь на острове Святой Елены, Наполеон сокрушался, что ему следовало немедленно отказаться от войны, как только понял, что никакой помощи от традиционных врагов России он не дождется.
#Франция #Россия #XIXв #История #Гегемон