Многие говорят, что в малых городах нет работы, поэтому возникает феномен мужской вахты. В особо сложных случаях - вахты представителей обоих полов. Отчасти это верно, но не до конца.
По моему опыту работы с малыми городами могу сказать, что дело не в отсутствии работы как таковой. В любом малом городе полно рабочих мест. В бизнесе, в администрации, где угодно. Но есть один нюанс.
Скажем, был в городе автобусный маршрут. Водитель, работавший на маршруте состарился и умер. А на его место никто не идёт. И город лишается значимой части своей системы общественного транспорта. А почему никто не идёт работать на маршрут, хотя очевидно, что вакансия есть. А потому, что зарплата на этом месте не отличается от размера пособия по безработице. Или отличается незначительно.
Уровень заработной планы на большинстве малых территорий катастрофически низкий. Как в бюджетной, так и в коммерческой сфере. Ощутимые деньги может приносить только вахта в крупных городах. Или то, что называется в русском языке словом "крутиться" - неформальные экономические практики, связанные с эксплуатацией природных ресурсов и утилизационных накоплений. Иногда это даже позволяет содержать уехавших покорять большие города детей и внуков.
В локальной же экономике кажется что денег нет и не ясно где их взять. Как правило малая территория уже выключена из логистических цепочек производств, в которые она была встроена в Советский период. Остаются только самые необходимые инфраструктурные элементы, вроде вагоноремонтных заводов. На которых, впрочем, та же самая проблема.
Владельцы бизнесов, директора и крупные чиновники местного масштаба описывают это как нежелание работать, простую человеческую лень. Однако это далеко не лень, это довольно прагматичный экономический расчёт. Если "крутиться" выгоднее, чем работать на постоянном месте работы, то никто не будет обременять себя формальными правилами, которые следуют за формальным трудоустройством.
Раньше стимулом к формальному трудоустройству был стаж и уверенность в том, что стаж повлияет на будущую пенсию. Однако пенсионная реформа положила этому стимулу конец. Жители малых территорий теперь рассчитывают только на себя и не верят в то, что государство будет им когда-то там платить пенсию. Опять же, предельно экономически прагматичное решение.
Что со всем этим делать мне не совсем понятно. Может быть экономистам виднее. Но проблема выглядит именно так. Работы очень много, но её нет смысла работать.
#социологиягорода #малыегорода #экономикагорода
По моему опыту работы с малыми городами могу сказать, что дело не в отсутствии работы как таковой. В любом малом городе полно рабочих мест. В бизнесе, в администрации, где угодно. Но есть один нюанс.
Скажем, был в городе автобусный маршрут. Водитель, работавший на маршруте состарился и умер. А на его место никто не идёт. И город лишается значимой части своей системы общественного транспорта. А почему никто не идёт работать на маршрут, хотя очевидно, что вакансия есть. А потому, что зарплата на этом месте не отличается от размера пособия по безработице. Или отличается незначительно.
Уровень заработной планы на большинстве малых территорий катастрофически низкий. Как в бюджетной, так и в коммерческой сфере. Ощутимые деньги может приносить только вахта в крупных городах. Или то, что называется в русском языке словом "крутиться" - неформальные экономические практики, связанные с эксплуатацией природных ресурсов и утилизационных накоплений. Иногда это даже позволяет содержать уехавших покорять большие города детей и внуков.
В локальной же экономике кажется что денег нет и не ясно где их взять. Как правило малая территория уже выключена из логистических цепочек производств, в которые она была встроена в Советский период. Остаются только самые необходимые инфраструктурные элементы, вроде вагоноремонтных заводов. На которых, впрочем, та же самая проблема.
Владельцы бизнесов, директора и крупные чиновники местного масштаба описывают это как нежелание работать, простую человеческую лень. Однако это далеко не лень, это довольно прагматичный экономический расчёт. Если "крутиться" выгоднее, чем работать на постоянном месте работы, то никто не будет обременять себя формальными правилами, которые следуют за формальным трудоустройством.
Раньше стимулом к формальному трудоустройству был стаж и уверенность в том, что стаж повлияет на будущую пенсию. Однако пенсионная реформа положила этому стимулу конец. Жители малых территорий теперь рассчитывают только на себя и не верят в то, что государство будет им когда-то там платить пенсию. Опять же, предельно экономически прагматичное решение.
Что со всем этим делать мне не совсем понятно. Может быть экономистам виднее. Но проблема выглядит именно так. Работы очень много, но её нет смысла работать.
#социологиягорода #малыегорода #экономикагорода
Помните был такой COVID-19? Так вот, он никуда не делся и ковидные тренды продолжают сказываться на наших городах, хотим мы про них помнить или нет. Одним из главных трендов эпохи коронавируса стал массовый переход на удалёнку. К каким эффектам это приводит в городе посчитали в своей работе JUE Insight: How do cities change when we work from home? Мэтью Дельвенталь, Энжи Квон и Андрий Пархоменко. В качестве модельного города авторы взяли Лос-Анджелес. Ключевыми параметрами для измерения они выбрали стоимость недвижимости и время, проводимое работниками в пути.
В доковидные времена процент работников, трудящихся на удалёнке был не так велик - около 4,2% от всех трудящихся. По экспертным оценкам удалённо могут работать до 33% работников. Т.е. конечно не все, но цифра серьёзная и достаточная для серьёзных изменений в городской структуре. Что это за изменения?
1. Удалённые работники выбирают периферийные районы с невысокой стоимостью недвижимости. Что в свою очередь создаёт спрос на сервисы на периферии и ведёт к некоторому росту стоимости недвижимости там.
2. Падает спрос на недвижимость в городском ядре, что приводит к снижению её стоимости. Также в ядре падает спрос на городские сервисы.
3. Работники, которые всё еще работают не из дома получают возможность совершать комфортно более дальние поездки. Что в купе с предыдущими факторами приводит к изменению локализации рабочих мест в городе, которые становятся более рассредоточенными и более доступными для людей из районов с невысокой стоимостью недвижимости. Что в свою очередь приводит к тому, что люди из более дешёвых районов получают более широкий выбор рабочих мест, в том числе рабочих мест с более высокой продуктивностью.
4. Больше всего в этой истории проигрывают лендлорды, потому как падает спрос на дорогую недвижимость, в особенности офисную недвижимость в центре города.
5. Выигрывают в этой ситуации работники, трудящиеся не-удалённо, их возможности на рынке труда и возможная заработная плата увеличивается. Удалённые же работники выигрывают только от высвободившегося от отсутствия ежедневных перемещений времени.
#ковид #экономикагорода #всякаяурбанистика #неравенство
В доковидные времена процент работников, трудящихся на удалёнке был не так велик - около 4,2% от всех трудящихся. По экспертным оценкам удалённо могут работать до 33% работников. Т.е. конечно не все, но цифра серьёзная и достаточная для серьёзных изменений в городской структуре. Что это за изменения?
1. Удалённые работники выбирают периферийные районы с невысокой стоимостью недвижимости. Что в свою очередь создаёт спрос на сервисы на периферии и ведёт к некоторому росту стоимости недвижимости там.
2. Падает спрос на недвижимость в городском ядре, что приводит к снижению её стоимости. Также в ядре падает спрос на городские сервисы.
3. Работники, которые всё еще работают не из дома получают возможность совершать комфортно более дальние поездки. Что в купе с предыдущими факторами приводит к изменению локализации рабочих мест в городе, которые становятся более рассредоточенными и более доступными для людей из районов с невысокой стоимостью недвижимости. Что в свою очередь приводит к тому, что люди из более дешёвых районов получают более широкий выбор рабочих мест, в том числе рабочих мест с более высокой продуктивностью.
4. Больше всего в этой истории проигрывают лендлорды, потому как падает спрос на дорогую недвижимость, в особенности офисную недвижимость в центре города.
5. Выигрывают в этой ситуации работники, трудящиеся не-удалённо, их возможности на рынке труда и возможная заработная плата увеличивается. Удалённые же работники выигрывают только от высвободившегося от отсутствия ежедневных перемещений времени.
#ковид #экономикагорода #всякаяурбанистика #неравенство
Феномен NIMBY не только породил универсальную отговорку для застройщиков и властей чтобы описывать недовольство жителей как неконструктивное, но также послужил вдохновением для названия совершенно другого феномена. Это феномен YIMBY, который сейчас активно обсуждается в научной и популярной литературе. Вот, например Роберт В. Лэйк в статье "YIMBYism then and now", вышедшей недавно в International Journal of Urban and Regional Research предупреждает, что это очень опасный феномен, которого следует остерегаться и по возможности с ним бороться.
Что же это за феномен?
Если вкратце, то это движение, выступающее за то, что в городе не нужно регулирование строительства. Главный аргумент YIMBYистов заключается в том, что миллениалам так сложно купить недвижимость, потому что у застройщиков нет полной свободы, которая бы позволила строить сколько угодно жилья. Жильё из-за всяческого планировочного и проектировочного регулирования получается слишком дорогим. Поэтому к чёрту эти мастер-планы с их зонингом, где моя квартира в собственности?
В целом аргумент, построенный на двух переменных, звучит убедительно. Особенно для сторонников свободного рынка. Дескать в отсутствии регулирования рыночек сам порешает и бесчисленные миллениалы, мыкающиеся по съемным квартирам наконец-то обретут свою недвижимость в собственность. В конце концов, спрос рождает предложение. Лукавство этого аргумента в том, что прикрываясь социальной повесткой, в реальности он служит интересам крупных застройщиков и работающим в спайке с ними городским властям. Идеологии непрерывного экономического роста, как безусловного блага.
При этом, многие города уступают этому аргументу, в частности Лос Анджелес меняет свой мастер-план для того, чтобы разрешить многоэтажное строительство для решения жилищного кризиса. Другие города тоже оказываются в ситуации когда голос YIMBYистов становится слышен всё громче и демократический процесс не может не подстраиваться под эту новую реальность.
Московская программа реновации в этом плане, пусть и топорно, но следует этому международному тренду. Идея того, что тотальное дерегулирование выгодно для девелоперов и аффилированных с ними чиновников в неё заложена. Подкачала, пожалуй, общественная составляющая программы, потому как в российской ситуации нет этих миллионов людей, лишенных собственной недвижимости и не имеющих доступа к рынку недвижимости. Поэтому в ход пошёл аргумент о том, что хрущёвки якобы морально устарели.
Чем опасен YIMBYизм, кроме того, что левые академики с ним принципиально не согласны? Во-первых тем, что отсутствие регулирования опасным образом нарушает транспортную систему города. Ей приходится адаптироваться к хаотично меняющимся транспортным потокам, а это сложная задача. Во-вторых, разрушаются привычные социальные связи внутри нейборхудов, что приводит к потере соседствами политической субъектности и деполитизации городского процесса. В-третьих, это не решает проблему, которую призвано решить. Скорее всего вместо счастливых миллениалов с квартирами в собственности мы получим всё тех же миллениалов-арендаторов, снимающих квартиры по завышенным ценам у крупных компаний-лендлордов с тысячами единиц жилья в собственности.
#YIMBY #экономикагорода #городскоепланирование #городскиеполитики
Что же это за феномен?
Если вкратце, то это движение, выступающее за то, что в городе не нужно регулирование строительства. Главный аргумент YIMBYистов заключается в том, что миллениалам так сложно купить недвижимость, потому что у застройщиков нет полной свободы, которая бы позволила строить сколько угодно жилья. Жильё из-за всяческого планировочного и проектировочного регулирования получается слишком дорогим. Поэтому к чёрту эти мастер-планы с их зонингом, где моя квартира в собственности?
В целом аргумент, построенный на двух переменных, звучит убедительно. Особенно для сторонников свободного рынка. Дескать в отсутствии регулирования рыночек сам порешает и бесчисленные миллениалы, мыкающиеся по съемным квартирам наконец-то обретут свою недвижимость в собственность. В конце концов, спрос рождает предложение. Лукавство этого аргумента в том, что прикрываясь социальной повесткой, в реальности он служит интересам крупных застройщиков и работающим в спайке с ними городским властям. Идеологии непрерывного экономического роста, как безусловного блага.
При этом, многие города уступают этому аргументу, в частности Лос Анджелес меняет свой мастер-план для того, чтобы разрешить многоэтажное строительство для решения жилищного кризиса. Другие города тоже оказываются в ситуации когда голос YIMBYистов становится слышен всё громче и демократический процесс не может не подстраиваться под эту новую реальность.
Московская программа реновации в этом плане, пусть и топорно, но следует этому международному тренду. Идея того, что тотальное дерегулирование выгодно для девелоперов и аффилированных с ними чиновников в неё заложена. Подкачала, пожалуй, общественная составляющая программы, потому как в российской ситуации нет этих миллионов людей, лишенных собственной недвижимости и не имеющих доступа к рынку недвижимости. Поэтому в ход пошёл аргумент о том, что хрущёвки якобы морально устарели.
Чем опасен YIMBYизм, кроме того, что левые академики с ним принципиально не согласны? Во-первых тем, что отсутствие регулирования опасным образом нарушает транспортную систему города. Ей приходится адаптироваться к хаотично меняющимся транспортным потокам, а это сложная задача. Во-вторых, разрушаются привычные социальные связи внутри нейборхудов, что приводит к потере соседствами политической субъектности и деполитизации городского процесса. В-третьих, это не решает проблему, которую призвано решить. Скорее всего вместо счастливых миллениалов с квартирами в собственности мы получим всё тех же миллениалов-арендаторов, снимающих квартиры по завышенным ценам у крупных компаний-лендлордов с тысячами единиц жилья в собственности.
#YIMBY #экономикагорода #городскоепланирование #городскиеполитики
В свежем номере журнала Urban Economics вышла статья Фабиана Экерта, Мэдс Хейлесена и Конора Уэлша The return to big-city experience: Evidence from refugees in Denmark. Статья развивает тему того, каким образом миграция влияет на уровень заработной платы мигранта.
В основе исследования лежит естественный эксперимент, сложившийся в Дании с 1986 по 1998 годы. Суть его заключалась в том, что страна приняла свыше 80 000 беженцев. При этом, что характерно, эти беженцы не выбирали где им жить - в Копенгагене (единственном крупном городе Дании) или в малых городках. Это позволило более точно учесть при анализе динамики заработных плат роль размера территории и диверсифицированности её экономики.
Достаточно очевидным результатом стало то, что в Копенгагене экономические возможности беженцев заметно выше, чем на малых территориях. Так в Копенгагене у беженцев заработная плата росла на 35% быстрее с каждым годом опыта проживания. Всего разница в зарплатах между теми у кого был нулевой опыт проживания в большом городе и двадцатилетний опыт проживания составила примерно 17%. Также выяснилось, что по сути дела два года проживания и работы в большом городе сказывается на заработной плате примерно как получения высшего образования. И в случае с вынужденными мигрантами уровень образования играл не столь значительную роль, сколько срок проживания в Копенгагене.
Результаты исследования ставят вопрос о том, каким образом необходимо строить программы принятия беженцев, поскольку существующий в Дании режим распределения беженцев по разным населённым пунктам страны показал, что это создаёт условия неравенства. Те, кому повезло оказаться в Копенгагене обладают большими экономическими возможностями и перспективами, чем те, кто оказался на малых территориях. Исходя из этого знания странам стоит обратить внимание на то, каким образом они принимают беженцев и какие экономические условия для них создают.
#неравенство #беженцы #городскиеполитики #экономикагорода
В основе исследования лежит естественный эксперимент, сложившийся в Дании с 1986 по 1998 годы. Суть его заключалась в том, что страна приняла свыше 80 000 беженцев. При этом, что характерно, эти беженцы не выбирали где им жить - в Копенгагене (единственном крупном городе Дании) или в малых городках. Это позволило более точно учесть при анализе динамики заработных плат роль размера территории и диверсифицированности её экономики.
Достаточно очевидным результатом стало то, что в Копенгагене экономические возможности беженцев заметно выше, чем на малых территориях. Так в Копенгагене у беженцев заработная плата росла на 35% быстрее с каждым годом опыта проживания. Всего разница в зарплатах между теми у кого был нулевой опыт проживания в большом городе и двадцатилетний опыт проживания составила примерно 17%. Также выяснилось, что по сути дела два года проживания и работы в большом городе сказывается на заработной плате примерно как получения высшего образования. И в случае с вынужденными мигрантами уровень образования играл не столь значительную роль, сколько срок проживания в Копенгагене.
Результаты исследования ставят вопрос о том, каким образом необходимо строить программы принятия беженцев, поскольку существующий в Дании режим распределения беженцев по разным населённым пунктам страны показал, что это создаёт условия неравенства. Те, кому повезло оказаться в Копенгагене обладают большими экономическими возможностями и перспективами, чем те, кто оказался на малых территориях. Исходя из этого знания странам стоит обратить внимание на то, каким образом они принимают беженцев и какие экономические условия для них создают.
#неравенство #беженцы #городскиеполитики #экономикагорода
В блоге Strong Towns вышла статья Mall Money, More Problems Рэйчел Куеднау, в которой она на примере отдельно взятого торгового центра "Нортридж" в Милуоки, штат Висконсин показывает неэффективность самой по себе модели крупных моллов. "Нортридж" был построен в 1972 году и планировалось, что он станет драйвером социально-экономического развития района. Но из-за протестов не была построена как планировалось дорога в этой части Милуоки и проект чувствовал себя не очень хорошо.
В 2003 году "Нортридж" закрылся. Его перекупила какая-то китайская компания. Какая-то - потому что не идёт на контакт с городом и даже с трудом выплачивает налоги. Зато очень эффективно расходует бюджетные деньги через загрузку пожарных и коммунальщиков. Не говоря уже о том, что заброшенные территории "Нортриджа" вносят свой вклад в рост преступности в районе.
В Милуоки это разумеется не единственный торговый центр. Но те, что выжили и продолжают функционировать испытывают большие трудности. И скорее всего выжили-то благодаря муниципальным субсидиям. Под давлением пандемии и из-за роста покупок онлайн моллы теряют популярность. Там где раньше были заведения и аутлеты высокого среднего класса и среднего класса теперь выживают только недорогие заведения и временные арендаторы.
Отдельно Рэйчел Куеднау подчёркивает разницу налоговых поступлений от моллов и от других типов коммерческой недвижимости. Так "Нортридж" генерирует 44, 752 доллара с акра (с учётом поля парковок), в то время как цепочка пиццерий буквально рядом с "Нортриджем" уже 349 000 долларов с акра. А еще кварталом ниже магазин Армии Спасения генерирует налогов 860, 187 долларов с акра. Таким образом, любые другие морфологии коммерческой недвижимости - в разы выгоднее и ценнее, нежели торговый центр.
Это лишний раз доказывает, что наиболее эффективно организовывать классические городские улицы с небольшими арендными лотами, высокой плотностью арендных лотов первых этажей и преимущественно пешеходным движением. Во всяком случае при капитализме они создают наиболее высокую добавочную стоимость и удовлетворяют наиболее широкий спектр потребностей. Не говоря уже о том, что они адаптивны и в случае неуспеха какого-то одного бизнеса быстро находят ему замену и не создают лишней дезорганизации и нагрузки на городские службы.
#экономикагорода #всякаяурбанистика #урбанизмнапочитать
В 2003 году "Нортридж" закрылся. Его перекупила какая-то китайская компания. Какая-то - потому что не идёт на контакт с городом и даже с трудом выплачивает налоги. Зато очень эффективно расходует бюджетные деньги через загрузку пожарных и коммунальщиков. Не говоря уже о том, что заброшенные территории "Нортриджа" вносят свой вклад в рост преступности в районе.
В Милуоки это разумеется не единственный торговый центр. Но те, что выжили и продолжают функционировать испытывают большие трудности. И скорее всего выжили-то благодаря муниципальным субсидиям. Под давлением пандемии и из-за роста покупок онлайн моллы теряют популярность. Там где раньше были заведения и аутлеты высокого среднего класса и среднего класса теперь выживают только недорогие заведения и временные арендаторы.
Отдельно Рэйчел Куеднау подчёркивает разницу налоговых поступлений от моллов и от других типов коммерческой недвижимости. Так "Нортридж" генерирует 44, 752 доллара с акра (с учётом поля парковок), в то время как цепочка пиццерий буквально рядом с "Нортриджем" уже 349 000 долларов с акра. А еще кварталом ниже магазин Армии Спасения генерирует налогов 860, 187 долларов с акра. Таким образом, любые другие морфологии коммерческой недвижимости - в разы выгоднее и ценнее, нежели торговый центр.
Это лишний раз доказывает, что наиболее эффективно организовывать классические городские улицы с небольшими арендными лотами, высокой плотностью арендных лотов первых этажей и преимущественно пешеходным движением. Во всяком случае при капитализме они создают наиболее высокую добавочную стоимость и удовлетворяют наиболее широкий спектр потребностей. Не говоря уже о том, что они адаптивны и в случае неуспеха какого-то одного бизнеса быстро находят ему замену и не создают лишней дезорганизации и нагрузки на городские службы.
#экономикагорода #всякаяурбанистика #урбанизмнапочитать
В 2014 году в исследовании "Борьба за горожанина" мы с коллегами показали, что основной причиной миграции в России является миграция из-за работы. А основное ожидание от работы - это зарплата. Эти данные подтверждаются нашей работой с малыми городами. Уже писал, что проблема малого города не в том, что нет рабочих мест, рабочие места есть. Не хватает водителей автобусов, врачей, учителей. Если есть завод - не хватает рабочих и инженеров. Проблема в том, что эти рабочие места не обеспечены зарплатой, которая была бы существенной отличной от пособия по безработице, пенсии и гаражных заработков вроде сбора кедровых шишек и ягоды.
Достойной зарплатой, ради которой стоит работать считается порядка 80-100 тысяч рублей. При этом, что немаловажно, род занятий роли не играет. Нет такого понятия как престижная профессия. Мы общаемся с детьми и их родителями в малом городе и у них нет представления о том, куда было бы хорошо отдать ребёнка учиться или пойти учиться. Собственно, какая разница врач ты, нефтяник, маркетолог или водитель, главное чтобы была достойная зарплата. Единственное что фиксируется определённого - низкий статус физического труда у молодёжи. Стройка и другие варианты рабочей вахты - удел более старшего поколения.
При этом мы фиксируем нежелание молодёжи работать в вертикально организованных структурах. Молодой житель малого города скорее предпочтёт самозанятость, нежели работу в корпорации или в учреждении, где у тебя есть жёсткий график и начальство. Более старшее поколение зачастую совмещает работу, скажем, в музее или библиотеке, с параллельными источниками заработка в режиме самозанятости. Например, шьют игрушки или валяют из войлока какие-то декоративные изделия и продают их через инстаграм и на локальных "арбатах". Не факт, что этим удаётся дотягивать до 80-100 тысяч рублей в месяц, но это и не 20 000 рублей, предлагаемых в госучреждении.
На фоне всего этого кажется, что ключевым моментом появления прекрасной России будущего должен стать радикальный пересмотр зарплатной политики в стране. Причём на всех уровнях и во всех секторах. Что в свою очередь приведёт к желаемой диверсификации экономики и профессионализации сотрудников. Если зарабатывать достойную зарплату можно будет и соцработнику, и водителю троллейбуса и дворнику на любой территории, будь то большая или малая - мы будем жить в совсем другой стране.
#бедность #малыегорода #экономикагорода #человекиегоработа
Достойной зарплатой, ради которой стоит работать считается порядка 80-100 тысяч рублей. При этом, что немаловажно, род занятий роли не играет. Нет такого понятия как престижная профессия. Мы общаемся с детьми и их родителями в малом городе и у них нет представления о том, куда было бы хорошо отдать ребёнка учиться или пойти учиться. Собственно, какая разница врач ты, нефтяник, маркетолог или водитель, главное чтобы была достойная зарплата. Единственное что фиксируется определённого - низкий статус физического труда у молодёжи. Стройка и другие варианты рабочей вахты - удел более старшего поколения.
При этом мы фиксируем нежелание молодёжи работать в вертикально организованных структурах. Молодой житель малого города скорее предпочтёт самозанятость, нежели работу в корпорации или в учреждении, где у тебя есть жёсткий график и начальство. Более старшее поколение зачастую совмещает работу, скажем, в музее или библиотеке, с параллельными источниками заработка в режиме самозанятости. Например, шьют игрушки или валяют из войлока какие-то декоративные изделия и продают их через инстаграм и на локальных "арбатах". Не факт, что этим удаётся дотягивать до 80-100 тысяч рублей в месяц, но это и не 20 000 рублей, предлагаемых в госучреждении.
На фоне всего этого кажется, что ключевым моментом появления прекрасной России будущего должен стать радикальный пересмотр зарплатной политики в стране. Причём на всех уровнях и во всех секторах. Что в свою очередь приведёт к желаемой диверсификации экономики и профессионализации сотрудников. Если зарабатывать достойную зарплату можно будет и соцработнику, и водителю троллейбуса и дворнику на любой территории, будь то большая или малая - мы будем жить в совсем другой стране.
#бедность #малыегорода #экономикагорода #человекиегоработа
Если вы заметили постов на этой неделе было немного. Это всё потому, что к нам в гости в Красноярск приехал мой друг и соратник философ Илья Гурьянов и мы занимаемся разнообразным красноярским досугом. Где-то с понедельника посты опять будут выходить чаще, а пока сфокусируемся на красноярском досуге.
Помимо гастрономии Красноярск славен исполнительскими искусствами. Театр, опера, симфонический оркестр, вот это вот всё. Заметно, что город в развитии своих творческих индустрий делает ставку именно на эту сферу. И это по-настоящему здорово. При этом многие спектакли и оперы стоят заметно дешевле, чем в Москве или Санкт-Петербурге. Настолько, что даже существует отдельная форма туризма в Красноярск - на постановки и концерты. При этом залы в Красноярске очень высокого качества, а это для ценителей очень важно.
Так, например, в прошлое воскресенье мы были на премьере оперы "Опричник" Петра Ильича Чайковского. Постановка была довольно необычная со сложными декорациями, использованием видеопроекции и женщиной в роли Фёдора Басманова. Зрительный зал был полностью забит несмотря на 42-х градусный мороз. В буфете тоже свободных мест не было.
Исполнительские искусства во многом недооценённая форма творческих индустрий. А ведь на самом деле это очень сложная экономическая реальность. Здесь объединяется собственно непосредственная исполнительская часть, а значит школы танцев, музыки и актерского мастерства, мэйкерство, потому как необходимо создавать костюмы и декорации, продюсирование, реклама и многое другое. Может ли это быть ключевым драйвером творческой экономики города - сложно сказать, но то, что это играет в этой экономике большую роль бесспорно.
#экономикагорода #творческиеиндустрии #всякаяурбанистика
Помимо гастрономии Красноярск славен исполнительскими искусствами. Театр, опера, симфонический оркестр, вот это вот всё. Заметно, что город в развитии своих творческих индустрий делает ставку именно на эту сферу. И это по-настоящему здорово. При этом многие спектакли и оперы стоят заметно дешевле, чем в Москве или Санкт-Петербурге. Настолько, что даже существует отдельная форма туризма в Красноярск - на постановки и концерты. При этом залы в Красноярске очень высокого качества, а это для ценителей очень важно.
Так, например, в прошлое воскресенье мы были на премьере оперы "Опричник" Петра Ильича Чайковского. Постановка была довольно необычная со сложными декорациями, использованием видеопроекции и женщиной в роли Фёдора Басманова. Зрительный зал был полностью забит несмотря на 42-х градусный мороз. В буфете тоже свободных мест не было.
Исполнительские искусства во многом недооценённая форма творческих индустрий. А ведь на самом деле это очень сложная экономическая реальность. Здесь объединяется собственно непосредственная исполнительская часть, а значит школы танцев, музыки и актерского мастерства, мэйкерство, потому как необходимо создавать костюмы и декорации, продюсирование, реклама и многое другое. Может ли это быть ключевым драйвером творческой экономики города - сложно сказать, но то, что это играет в этой экономике большую роль бесспорно.
#экономикагорода #творческиеиндустрии #всякаяурбанистика
Если бы я был академическим урбанистом, социологом или географом и писал бы себе заявку на НИР, то я бы предложил заплатить мне немало государственных денег за то, чтобы узнать что происходит с недвижимостью в сжимающихся городах.
Буквально сегодня мы с Машей едем в Алзамай, что в Иркутской области. С советских времен этот город сократился более чем вдвое - с 13 тысяч человек до 5 тысяч. Но ведь все эти 8 тысяч человек где-то жили. У них были квартиры, частные дома. В случае Алзамая даже скорее всего частные дома.
Что же теперь происходит с их недвижимостью? Вряд ли они её сдают - в Алзамае не найти квартир посуточно, а месячная аренда довольно большой квартиры стоит всего 5 тысяч рублей. Да и некому сдавать, из города скорее уезжают, нежели приезжают в него.
Но всё же, у уехавших остается их недвижимость. Они как-то ей управляют? Платят ли налог не недвижимость? Стараются ли продать? Если да, то кому? Удаётся ли это? Есть ли сценарии продажи своего жилья муниципалитету для последующей передачи в социальный найм? Что происходит, когда город сносит ветхое жилье? Получают ли уехавшие новое жилье в Алзамае? А если речь идёт о многоквартирных домах, то как проходят общие собрания собственников? Как организуется обслуживание дома и насколько это тяжкое бремя для оставшихся жителей, управляющей компании и города?
Знаю, что меня читают коллеги из академии, может вам будет интересно провести такое исследование?
#малыегорода #социологиягорода #экономикагорода
Буквально сегодня мы с Машей едем в Алзамай, что в Иркутской области. С советских времен этот город сократился более чем вдвое - с 13 тысяч человек до 5 тысяч. Но ведь все эти 8 тысяч человек где-то жили. У них были квартиры, частные дома. В случае Алзамая даже скорее всего частные дома.
Что же теперь происходит с их недвижимостью? Вряд ли они её сдают - в Алзамае не найти квартир посуточно, а месячная аренда довольно большой квартиры стоит всего 5 тысяч рублей. Да и некому сдавать, из города скорее уезжают, нежели приезжают в него.
Но всё же, у уехавших остается их недвижимость. Они как-то ей управляют? Платят ли налог не недвижимость? Стараются ли продать? Если да, то кому? Удаётся ли это? Есть ли сценарии продажи своего жилья муниципалитету для последующей передачи в социальный найм? Что происходит, когда город сносит ветхое жилье? Получают ли уехавшие новое жилье в Алзамае? А если речь идёт о многоквартирных домах, то как проходят общие собрания собственников? Как организуется обслуживание дома и насколько это тяжкое бремя для оставшихся жителей, управляющей компании и города?
Знаю, что меня читают коллеги из академии, может вам будет интересно провести такое исследование?
#малыегорода #социологиягорода #экономикагорода
Ужур очень интересный город. В Ужуре и Ужурском районе работают два мощнейших предприятия - "Провинция Солгон" и "Искра", которые выращивают и перерабатывают сельскохозяйственную продукцию. И это не считая множества фермерских хозяйств поменьше. Производственные линии сыров и колбас настраивали иностранные специалисты, качество мяса, молока и производных продуктов высочайшее. Ужурские продукты регулярно получают награды всероссийского масштаба. Орденоносная искринская сгущенка не имеет равных в России.
На одной только "Искре" работают около полутора тысяч работников. Предприятия активно вкладываются в жилье для сотрудников и инфраструктуру. "Провинция Солгон" построила у себя в поселке кинотеатр, боулинг, фитнес-центр с бассейном. В общем, сельское хозяйство и пищевое производство являются для Ужура и Ужурского района сильной и устойчивой основой жизни. Это редкая малая территория на которой не жалуются на отсутствие работы. Рядовые сотрудники получают 50-70 тысяч рублей, а специалисты все 150 тысяч.
Но есть одно но. Вся эта потрясающая экономическая история никак не отражена в бренде города. Бренда по сути дела нет. Единственное брендовое мероприятие на территории района - ярмарка "Михайловский гусь", которая проходит ближе к зиме. Даже на день работника сельского хозяйства в Ужуре не проходит каких-то специальных мероприятий кроме награждения ударников производства. На торжества по случаю этого праздника ужурцы едут в Красноярск в МВДЦ "Сибирь".
Спрашивается, где ежегодная ярмарка "Ужурская моцарелла"? Где праздник "День ужурского фуэта"? Почему еще со всех концов страны не едут в Ужур попробовать кондитерских изделий на базе ужурской сгущенки? Как так получается, что при всех исходных данных для мощнейшей социокультурной программы и гастрономического туризма этот потенциал оказывается не раскрыт? Но бог с ними с мероприятиями для внешнего пользования, почему нет мероприятий для жителей Ужура, на которых бы чествовался их экономический успех и трудолюбие? Определённо городу и предприятиям необходимо обратить на это внимание и работать в направлении создания сильного внутреннего и внешнего брендов.
#экономикагорода #всякаяурбанистика #едавгороде #малыегорода
На одной только "Искре" работают около полутора тысяч работников. Предприятия активно вкладываются в жилье для сотрудников и инфраструктуру. "Провинция Солгон" построила у себя в поселке кинотеатр, боулинг, фитнес-центр с бассейном. В общем, сельское хозяйство и пищевое производство являются для Ужура и Ужурского района сильной и устойчивой основой жизни. Это редкая малая территория на которой не жалуются на отсутствие работы. Рядовые сотрудники получают 50-70 тысяч рублей, а специалисты все 150 тысяч.
Но есть одно но. Вся эта потрясающая экономическая история никак не отражена в бренде города. Бренда по сути дела нет. Единственное брендовое мероприятие на территории района - ярмарка "Михайловский гусь", которая проходит ближе к зиме. Даже на день работника сельского хозяйства в Ужуре не проходит каких-то специальных мероприятий кроме награждения ударников производства. На торжества по случаю этого праздника ужурцы едут в Красноярск в МВДЦ "Сибирь".
Спрашивается, где ежегодная ярмарка "Ужурская моцарелла"? Где праздник "День ужурского фуэта"? Почему еще со всех концов страны не едут в Ужур попробовать кондитерских изделий на базе ужурской сгущенки? Как так получается, что при всех исходных данных для мощнейшей социокультурной программы и гастрономического туризма этот потенциал оказывается не раскрыт? Но бог с ними с мероприятиями для внешнего пользования, почему нет мероприятий для жителей Ужура, на которых бы чествовался их экономический успех и трудолюбие? Определённо городу и предприятиям необходимо обратить на это внимание и работать в направлении создания сильного внутреннего и внешнего брендов.
#экономикагорода #всякаяурбанистика #едавгороде #малыегорода
Уличная торговля в городе - сложная тема. Разобраться с ней в 2019 году на страницах журнала Urban Studies попробовал Ехоша О Игудиа в статье Exploring the theories, determinants and policy options of street vending: A demand-side approach. Статья написана на примере изучения уличной торговли в Лагосе, что в Нигерии.
Дело в том, что уличная торговля всегда находится в фокусе внимания городских проектировщиков и чиновников. Есть общее понимание, что с ней нужно что-то делать. Каким-то образом регулировать. В развивающихся странах на уличную торговлю зачастую приходится до 30% самозанятости и малого и среднего бизнеса. А это очень серьёзно. Некоторые страны, такие как Нигерия принимают решение всё запретить. Причем с 2016 года криминализированы не только уличные торговцы, но и их покупатели.
Понятное дело, что запрет отнюдь не означает исчезновение уличной торговли, просто она вступает в сложные, не лишенные коррупционной составляющей, отношения с властями. Впрочем, нехватка полицейского контроля может спасать от вовлечения в коррупцию. Как говориться, строгость закона компенсируется некачественным исполнением.
Игудиа решил изучить уличную торговлю в Лагосе с точки зрения того, а как на неё смотрят покупатели. Почему они выбирают покупать товары именно у уличных торговцев, а не в легальных институциализированных магазинах. Было выдвинуто несколько гипотез. Во-первых, покупатели видят финансовую выгоду - у уличных торговцев с высокой долей вероятности дешевле. Во-вторых, покупатели видят в этом сплочающую сообщество социальную практику, дескать покупаешь у своего, а не у бездушной неолиберальной капиталистической машины. В-третьих, покупка у уличных торговцев это способ ремонта рынка - в магазинах может не быть каких-то товаров, или цена на них неадекватна качеству, поэтому уж лучше покупать на улице, чем ждать у моря погоды.
Еще ряд гипотез касался восприятия. Например, в случае если лагосчанин считает, что государство слишком прижимает уличных торговцев, то он скорее будет покупать у них. Из солидарности или назло. Или например, если он считает, что уличная торговля полезна для уличных торговцев, то тоже будет это делать, рассматривая свою покупку как своего рода поддержку ущемленной группы, благотворительность.
При тесте этих гипотез на лагосчанах выяснилось, что для них основной фактор покупки у уличных торговцев - фактор ремонта рынка. Уличные торговцы предоставляют более доступные и более качественные товары и услуги, чем легальный рынок. Среди различных социальных групп, впрочем, это варьируется. Так, например, среди женатых мужчин с низким уровнем образования ключевым фактором оказывает прямая финансовая выгода, Но в целом особой разницы между покупателями-женщинами и покупателями-мужчинами особо нет.
Также автор подчеркивает, что его модель на разных странах, культурах и экономиках будет давать разные результаты. И эти результаты могут вести к разным политикам регулирования уличной торговли в городах.
#экономикагорода #всякаяурбанистика #социологиягорода
Дело в том, что уличная торговля всегда находится в фокусе внимания городских проектировщиков и чиновников. Есть общее понимание, что с ней нужно что-то делать. Каким-то образом регулировать. В развивающихся странах на уличную торговлю зачастую приходится до 30% самозанятости и малого и среднего бизнеса. А это очень серьёзно. Некоторые страны, такие как Нигерия принимают решение всё запретить. Причем с 2016 года криминализированы не только уличные торговцы, но и их покупатели.
Понятное дело, что запрет отнюдь не означает исчезновение уличной торговли, просто она вступает в сложные, не лишенные коррупционной составляющей, отношения с властями. Впрочем, нехватка полицейского контроля может спасать от вовлечения в коррупцию. Как говориться, строгость закона компенсируется некачественным исполнением.
Игудиа решил изучить уличную торговлю в Лагосе с точки зрения того, а как на неё смотрят покупатели. Почему они выбирают покупать товары именно у уличных торговцев, а не в легальных институциализированных магазинах. Было выдвинуто несколько гипотез. Во-первых, покупатели видят финансовую выгоду - у уличных торговцев с высокой долей вероятности дешевле. Во-вторых, покупатели видят в этом сплочающую сообщество социальную практику, дескать покупаешь у своего, а не у бездушной неолиберальной капиталистической машины. В-третьих, покупка у уличных торговцев это способ ремонта рынка - в магазинах может не быть каких-то товаров, или цена на них неадекватна качеству, поэтому уж лучше покупать на улице, чем ждать у моря погоды.
Еще ряд гипотез касался восприятия. Например, в случае если лагосчанин считает, что государство слишком прижимает уличных торговцев, то он скорее будет покупать у них. Из солидарности или назло. Или например, если он считает, что уличная торговля полезна для уличных торговцев, то тоже будет это делать, рассматривая свою покупку как своего рода поддержку ущемленной группы, благотворительность.
При тесте этих гипотез на лагосчанах выяснилось, что для них основной фактор покупки у уличных торговцев - фактор ремонта рынка. Уличные торговцы предоставляют более доступные и более качественные товары и услуги, чем легальный рынок. Среди различных социальных групп, впрочем, это варьируется. Так, например, среди женатых мужчин с низким уровнем образования ключевым фактором оказывает прямая финансовая выгода, Но в целом особой разницы между покупателями-женщинами и покупателями-мужчинами особо нет.
Также автор подчеркивает, что его модель на разных странах, культурах и экономиках будет давать разные результаты. И эти результаты могут вести к разным политикам регулирования уличной торговли в городах.
#экономикагорода #всякаяурбанистика #социологиягорода
Приехали с женой по семейным делам в Выдрино. Это такой поселок в Бурятии на побережье Байкала. История Выдрино - очень показательный пример того, что на научном языке называется "территориальное развитие вразжопицу".
Тут ведь как. Обычно территории на которых процветает туризм - процветают за счёт туризма. Местная экономика наполняется деньгами, повышается качество сервисов, приходят новые бизнесы. В общем, происходит рост локальной экономики.
Что происходит в Выдрино?
Есть побережье Байкала. Там есть дикий пляж и территория опережающего социально-экономического развития "Мыс капитанов". На "Мысе капитанов" есть туалеты, прокат сапов и катамаранов, кафе, бургерная, платные лежаки. Но туда особо никому не интересно ходить, потому как нет байкальского вида, нет волн и в целом это просто небольшой заливчик. Да еще и музыка орёт. А бизнесы, разумеется, не местные, а иркутские. А стало быть их налоги не остаются на территории.
На диком пляже полно народу. Все с энтузиазмом выезжают туда, чтобы созерцать байкальские виды, купаться, жарить шашлыки и предаваться прочим курортным удовольствиям. Разумеется, там нет туалетов. Зато другие бизнесы процветают - тонар, торгующий корн-догами, прокат сапов, мобильная парилка "Парнушка", сладкая вата, тайские вафли. Всё с оплатой по номеру телефона. Разумеется, эти бизнесы тоже не платят налогов на территории.
В самом Выдрино развита гостевая инфраструктура. Ну как развита. Многие владельцы недвижимости сдают свои домики в аренду. Некоторые оборудуют на своих участках мини-турбазы. Рыбаки ловят, коптят и солят омуля. Бизнес процветает, но опять же с оплатой по номеру телефона. Вот еще - налоги какие-то платить.
В результате этого сам поселок Выдрино выглядит неухоженным. Такси ездит по поселку со скоростью пешехода, потому как нужно объезжать все попадающиеся на дороге колдобины. Доходы, которые получают жители Выдрино за счёт обслуживания турпотока тоже не идут на благо экономике поселка. Потому что местные сервисы предлагают базовый набор товаров и услуг, потребление которых не растет в зависимости от уровня дохода. Человек с доходом выше среднего в пять раз не станет покупать в пять раз больше буханок хлеба. Он скорее поедет в Улан-Удэ или Иркутск покупать новый телевизор.
В итоге получается, что в поселке бурно развивается туризм, куча отдельно взятых экономических агентов имеют с этого гешефт, а сам поселок прозябает в нищете и не имеет средств на элементарный ремонт и элементарное благоустройство. И вот как будто бы перевернуть эту ситуацию может только сильное государство и сильные муниципалитеты. Предоставленные сами себе свободные экономические агенты договариваются как угодно, но только не на благо территории.
#туризм #территориальноеразвитие #экономикагорода #малыегорода
Тут ведь как. Обычно территории на которых процветает туризм - процветают за счёт туризма. Местная экономика наполняется деньгами, повышается качество сервисов, приходят новые бизнесы. В общем, происходит рост локальной экономики.
Что происходит в Выдрино?
Есть побережье Байкала. Там есть дикий пляж и территория опережающего социально-экономического развития "Мыс капитанов". На "Мысе капитанов" есть туалеты, прокат сапов и катамаранов, кафе, бургерная, платные лежаки. Но туда особо никому не интересно ходить, потому как нет байкальского вида, нет волн и в целом это просто небольшой заливчик. Да еще и музыка орёт. А бизнесы, разумеется, не местные, а иркутские. А стало быть их налоги не остаются на территории.
На диком пляже полно народу. Все с энтузиазмом выезжают туда, чтобы созерцать байкальские виды, купаться, жарить шашлыки и предаваться прочим курортным удовольствиям. Разумеется, там нет туалетов. Зато другие бизнесы процветают - тонар, торгующий корн-догами, прокат сапов, мобильная парилка "Парнушка", сладкая вата, тайские вафли. Всё с оплатой по номеру телефона. Разумеется, эти бизнесы тоже не платят налогов на территории.
В самом Выдрино развита гостевая инфраструктура. Ну как развита. Многие владельцы недвижимости сдают свои домики в аренду. Некоторые оборудуют на своих участках мини-турбазы. Рыбаки ловят, коптят и солят омуля. Бизнес процветает, но опять же с оплатой по номеру телефона. Вот еще - налоги какие-то платить.
В результате этого сам поселок Выдрино выглядит неухоженным. Такси ездит по поселку со скоростью пешехода, потому как нужно объезжать все попадающиеся на дороге колдобины. Доходы, которые получают жители Выдрино за счёт обслуживания турпотока тоже не идут на благо экономике поселка. Потому что местные сервисы предлагают базовый набор товаров и услуг, потребление которых не растет в зависимости от уровня дохода. Человек с доходом выше среднего в пять раз не станет покупать в пять раз больше буханок хлеба. Он скорее поедет в Улан-Удэ или Иркутск покупать новый телевизор.
В итоге получается, что в поселке бурно развивается туризм, куча отдельно взятых экономических агентов имеют с этого гешефт, а сам поселок прозябает в нищете и не имеет средств на элементарный ремонт и элементарное благоустройство. И вот как будто бы перевернуть эту ситуацию может только сильное государство и сильные муниципалитеты. Предоставленные сами себе свободные экономические агенты договариваются как угодно, но только не на благо территории.
#туризм #территориальноеразвитие #экономикагорода #малыегорода
В ноябре-декабре много работали с документами по вовлечению в проекты благоустройства. И я заметил одну проблему, касающуюся взаимодействия с бизнесом. Мы практически на автомате пишем "бизнес-сообщество", "работа с бизнес-сообществом". Но дальше я посмотрел на нашу практику, позадавал вопросы коллегам и понял, что это всё большая лажа.
Суть лажи в том, что практически никогда не происходит работы с бизнес-сообществом в малых и больших городах за неимением этого самого "бизнес-сообщества". Да, мы часто сталкиваемся с ситуациями вовлечения отдельно взятых предпринимателей в проекты благоустройства. Предприниматели меняют свои вывески и входные группы в соответствии с дизайн-кодом, наводят красоту в палисадниках, создают кофе-точки. Иногда даже просто вкладываются ощутимой суммой в благоустройство. Но это всякий раз работа с отдельно взятыми предпринимателями.
Бизнес-сообщество, на самом деле, это мечта. Гораздо интереснее было бы делать проекты благоустройства так, чтобы некое сообщество предпринимателей воспринимало их как инвестиционные проекты. И относилось бы к ним как к источникам коллективной выгоды. И создавало бы сложносочиненные проекты в которых использовалась бы логика комплексного эффекта от благоустройства.
Ну там например, местное бизнес-сообщество решает создать в парке какой-нибудь интерактивный музей дикой природы, который становится аттрактором для посетителей. А потом на этот поток сажаются кофеточки, фудтраки и тому подобное. Музей - дотационное предприятие, но за счёт него обеспечивается функционирование прибыльных предприятий. На что-то такое бизнес-сообщество способно, а отдельно взятый предприниматель - вряд ли.
И это я еще не говорю про территориальные ассоциации бизнеса. Мы с коллегами много лет продвигаем эту идею на разных площадках, но пока ни одного business improvement district'а у нас в стране не появилось. Разве что за вычетом "Трикотажки" в Сергиевом Посаде. Уровень доверия между предпринимателями пока очень низок и бизнес-сообщества особо нигде не складываются.
#businessimprovementdistrict #экономикагорода #городскаясреда
Суть лажи в том, что практически никогда не происходит работы с бизнес-сообществом в малых и больших городах за неимением этого самого "бизнес-сообщества". Да, мы часто сталкиваемся с ситуациями вовлечения отдельно взятых предпринимателей в проекты благоустройства. Предприниматели меняют свои вывески и входные группы в соответствии с дизайн-кодом, наводят красоту в палисадниках, создают кофе-точки. Иногда даже просто вкладываются ощутимой суммой в благоустройство. Но это всякий раз работа с отдельно взятыми предпринимателями.
Бизнес-сообщество, на самом деле, это мечта. Гораздо интереснее было бы делать проекты благоустройства так, чтобы некое сообщество предпринимателей воспринимало их как инвестиционные проекты. И относилось бы к ним как к источникам коллективной выгоды. И создавало бы сложносочиненные проекты в которых использовалась бы логика комплексного эффекта от благоустройства.
Ну там например, местное бизнес-сообщество решает создать в парке какой-нибудь интерактивный музей дикой природы, который становится аттрактором для посетителей. А потом на этот поток сажаются кофеточки, фудтраки и тому подобное. Музей - дотационное предприятие, но за счёт него обеспечивается функционирование прибыльных предприятий. На что-то такое бизнес-сообщество способно, а отдельно взятый предприниматель - вряд ли.
И это я еще не говорю про территориальные ассоциации бизнеса. Мы с коллегами много лет продвигаем эту идею на разных площадках, но пока ни одного business improvement district'а у нас в стране не появилось. Разве что за вычетом "Трикотажки" в Сергиевом Посаде. Уровень доверия между предпринимателями пока очень низок и бизнес-сообщества особо нигде не складываются.
#businessimprovementdistrict #экономикагорода #городскаясреда
Вообще, криптиды - животные, чье существование маловероятно, но людям в них почему-то хочется верить - играют важную роль в развитии территорий. Особенно небольших городков в Америке. Сейчас по подсчётам сайта Modern Cryptozoology в США проводится под 50 ежегодных фестивалей, посвященных разным криптидам. Значительная часть посвящена Бигфуту, т.е. Снежному человеку, но есть и фестиваль Человека-мотылька и даже фестиваль Сквонка - несчастного недовольного собой чудовища, растворяющегося от собственных слёз.
Как обычно это всё происходит? В каком-нибудь городке происходит падёж скота. Или просто кто-нибудь сообщает прессе о том, что видел Человека-ящера на дороге, вон даже следы от его когтей на капоте автомобиля остались. Пресса разносит вести о невиданном чудовище. В городок тут же начинают стекаться криптозоологи и охотники на монстров. Местная экономика получает неожиданный приток денег.
Разумеется, никакого монстра никто не находит и все разъезжаются, но вот память о притоке денег будоражит фантазию местных бизнесменов, а горожан интригует атмосфера повышенного интереса других людей к их месту обитания. И, разумеется, появляется идея провести фестиваль, посвященный криптиду.
Фестиваль как правило представляет собой большую городскую ярмарку с движением декорированных платформ, фудкортом, музыкальными и танцевальными группами, перфомансами. И симпатичным монстром в виде маскота торжества. Как правило монстр предстаёт добрым и смешным, а не страшным, как в рассказах очевидцев.
Иногда фестивали сопровождаются "научными" мероприятиями, на которых криптозоологи в режиме конференции делятся информацией о различных криптидах, но это скорее экзотика.
Главное - общегородское веселье с монстром во главе!
Ну и, разумеется, приток денег в городскую экономику. Это нравится бизнесменам, но не всегда находит одобрение у горожан. Как и всегда бывает с ярким брендом. Монстр - безусловно яркий бренд территории, но далеко не всем горожанам хочется ассоциироваться с суевериями и паранаукой.
Фестиваль это только одна из составляющих территориального бренда, в который начинает входить городская айдентика, скульптуры и памятные таблички, сувениры, дополнительные туристические сервисы. Таким образом, монстры поднимают локальную креативную экономику, делая обычные провинциальные городки интересными для туристов. А также становятся инструментом стратегирования города.
Организации, возникающие для проведения фестиваля становятся операторами брендов и их деятельность начинает простираться далеко за пределы ежегодного веселья продолжительностью в пару дней. Они обладают серьёзным потенциалом превращения в локальные корпорации развития и становятся, зачастую, ими.
А всё начинается с того, что кому-то что-то померещилось и он очень испугался и решил, что это не иначе как Вендиго, а вовсе не игра теней.
#малыегорода #экономикагорода #городскиестратегии
Как обычно это всё происходит? В каком-нибудь городке происходит падёж скота. Или просто кто-нибудь сообщает прессе о том, что видел Человека-ящера на дороге, вон даже следы от его когтей на капоте автомобиля остались. Пресса разносит вести о невиданном чудовище. В городок тут же начинают стекаться криптозоологи и охотники на монстров. Местная экономика получает неожиданный приток денег.
Разумеется, никакого монстра никто не находит и все разъезжаются, но вот память о притоке денег будоражит фантазию местных бизнесменов, а горожан интригует атмосфера повышенного интереса других людей к их месту обитания. И, разумеется, появляется идея провести фестиваль, посвященный криптиду.
Фестиваль как правило представляет собой большую городскую ярмарку с движением декорированных платформ, фудкортом, музыкальными и танцевальными группами, перфомансами. И симпатичным монстром в виде маскота торжества. Как правило монстр предстаёт добрым и смешным, а не страшным, как в рассказах очевидцев.
Иногда фестивали сопровождаются "научными" мероприятиями, на которых криптозоологи в режиме конференции делятся информацией о различных криптидах, но это скорее экзотика.
Главное - общегородское веселье с монстром во главе!
Ну и, разумеется, приток денег в городскую экономику. Это нравится бизнесменам, но не всегда находит одобрение у горожан. Как и всегда бывает с ярким брендом. Монстр - безусловно яркий бренд территории, но далеко не всем горожанам хочется ассоциироваться с суевериями и паранаукой.
Фестиваль это только одна из составляющих территориального бренда, в который начинает входить городская айдентика, скульптуры и памятные таблички, сувениры, дополнительные туристические сервисы. Таким образом, монстры поднимают локальную креативную экономику, делая обычные провинциальные городки интересными для туристов. А также становятся инструментом стратегирования города.
Организации, возникающие для проведения фестиваля становятся операторами брендов и их деятельность начинает простираться далеко за пределы ежегодного веселья продолжительностью в пару дней. Они обладают серьёзным потенциалом превращения в локальные корпорации развития и становятся, зачастую, ими.
А всё начинается с того, что кому-то что-то померещилось и он очень испугался и решил, что это не иначе как Вендиго, а вовсе не игра теней.
#малыегорода #экономикагорода #городскиестратегии
