Тот момент, когда твоя подружка и ее подружка запустили Облачный институт современного танца. Ать?

Посмотрите, что там планируется. По-моему, очень нужная штука!

#возможности #теория #практика

⬆️⬆️⬆️ У нас с кураторами было разное понимание «кураторства». Кто-то сделал акцент на отборе заявок и передал работу продюсерам, кто-то вмешивался в процесс, кто-то полностью отдал его на откуп режиссера. Я для себя видела кураторство почти как работу танц-драматурга, и это мое понимание воплотилось в перформансе «right here, right now». Мне надо было быть на репетициях, вникать в каждый элемент работы, делать записи, читать литературу по теме, бесконечно общаться с художниками после репетиций, спорить с ними про «семантическую атмосферу», «драматургию пространства», «смещение интенсивностей», «смысловую многоуровневость» и прочие смешные и страшные вещи. Я дико счастлива, что интуитивно выбрала людей, которые согласились на такое коллаборативное кураторство, были открыты к диалогу, в процессе которого мы, как ни странно, понимали друг друга. Понимали все, что угол клина, которым мы расставляем подиумы для гоу-гоу, будет уводить смысл спектакля либо в «клубность», либо в «театральность». Понимали, что лишняя сценографическая деталь над диджеем даст ненужный налет «церковности». Понимали, что много чего надо тестировать, и что мы многое не понимаем. И при этом понимали, что конкретно еще надо понять. Извините за эти каламбуры:)) Короче, у меня впервые было чувство такой осмысленной коллаборации с хореографом, причем я выбрала эту команду вслепую, по заявке и ее обсуждению, а не потому что симпатизирую их творчеству. К показу 31-го нам удалось воплотить примерно 50-60% задумки. Из-за технических сложностей и проволочек с доставкой реквизита мы почти полностью оставили на весну всю «спектаклевую», театральную часть проекта, хотя сам рейв вышел славный. И, слава богу, сейчас будет время довести все до ума.

«Время танцевать» — спектакль, который явно не укладывался в две недели подготовки, предлагаемые фестивалем. Может, поэтому после недели репетиций мы его свернули: один участник заболел ковидом, и всех отправили на карантин. Но то, что я видела на репах, было каким-то сокровищным материалом. 57-летняя артистка балета танцует Кармен, а потом проводит Чижиковой занятие по растяжке и бодиворку: «У меня трое мужей и сыновей, а еще дом, сад с розами, группы йоги. Только такими практиками можно поддерживать энергию. Кстати, у вас зажим в диафрагме, давайте-ка продышимся». Спартак за 60, которому уже не даются прыжки и повороты, но который так выразительно машет руками в кульминационных местах, что видно: в этих взмахах все танцевальное желание, которое тело уже не способно обслужить. На Чижикову свалилась очень сложная работа — физически и эмоционально. Этот телесный материал не может быть «случайным», «безответственным», как это часто случается с плохим вербатимом: он слишком сильно повязан с историей и историчностью тех партий, которые танцуют участники перформанса. Когда личная история исполнительницы сталкивается с историями Мирты или умирающего лебедя — это требует ювелирной работы по выстраиванию смысловой хореографии и понимаю того, как эти смыслы будут сами просачиваться через тело, неважно, знает зритель классические балеты или нет. Репетиции по этому проекту перенеслись на весну, его будут полностью ставить к фестивалю.

Вообще, для меня это все стало очень мощным опытом создания большой общей экосистемы. Отдельно надо рассказать про перипетии коммуникаций между разными поколениями деятелей театра, пиздец с тех.обеспечением и закономерные бессилие и гнев, видимость и невидимость труда (привет, команда продюсеров), но это уже для отдельных постов. На фото, в розовом парике — лучший продюсер Наташа Гуляева, которая в три часа ночи найдет вам трехглавого жирафа и пришлет в чате сердечко с подписью «Спасибо за ожидание».

#danceworks #рашндэнс #практика

Для всех, кто ждал: «Опыты хореологии» кооператива Айседорино горе теперь доступны в pdf. Мне мой бумажный экземпляр в Финку пока не дошел, поэтому саму книгу в руках не держала. Как только прочитаю, расскажу, что да как.

А пока только сообщу, что «Опыты хореологии» — это современное художественное исследование танцевальных опытов советского авангарда — того периода в истории российского современного танца, когда государство еще не запрещало профессионалам и любителям изучать и практиковать свободное движение. Танцевальные эксперименты пересекались с авангардными практиками других видов искусства: живописи, музыки, театра, фотографии.

После периода сталинских репрессий и последующих десятилетий советского правления танец в России очнулся уже в глобальном мире, и часто вся советская история танца видится как какая-то черная дыра. «Айседорино горе» же обращаются к локальным корням и к исследованиям Ирины Сироткиной, которая написала несколько шикарных книг по танцу советского авангарда, и пытаются через современные телесные практики переприсвоить эту историю.

#рашндэнс #теория #практика #книги

Не нарадуюсь на свою учебу. Учусь сейчас в Хельсинки в Aalto University на программе Visual Culture, Curating and Contemporary Art (сокращенно ViCCA, так что это почти школа ведьмовства, мухаха). Программу каждый составляет себе сам, и у меня в одногруппниках люди разных профессий: художницы, музыканты, танцовщицы, экологи, фотографы, театральные продюсеры, кураторки, исследователи, etc. Я немного боялась, что это будет совсем далеко от performing arts, но потом обнаружила, что демократичный подход к образованию неизбежно включает в обучение тело и соматическую сознательность.

Вот парочка интересных контекстов, в которых пригодился мой танцевальный бэкграунд.

1. Разговор о производстве знания (в первую очередь, в феминистской перспективе, situated knowledge). Чтобы уйти от иллюзии абсолютной объективности исследования, важно понимать специфику места, откуда ты производишь знание. А таким местом отчасти является и твое тело, со всеми его социальными, нейрофизиологическими особенностями и даже с историей приема лекарств.

2. Ходьба/прогулка как практика художественного и антропологического исследования. Ситуационисты снова в моде, так что у нас много заданий, связанных с дрейфами, которые требуют включения телесной осознанности, обострения кинестетического чувства и тактильности. Обычно после прогулок мы занимаемся описанием наблюдений, из которых потом коллеги и преподаватели разворачивают сети нарративов: об инфраструктурах, политике, сообществах и т.д.

3. Соматический аспект в разговоре о post-human/more-than-human/interspecies connections. Тут много всего. Коротко отмечу только то, что если хочется немного выйти за пределы слишком человеческого, достаточно уйти в соматику, практику «от первого лица», то есть перестать видеть себя как набор социальных идентичностей, и сразу становится сложно понять, а где тут человек.

4. «Втелесное» письмо. Сегодня стартовал курс Approaches to Writing (это вместо стандартного Academic Writing), и он какой-то гениальный и вдохновляющий. Говорили про баланс аналитической рамки и описаний: там, где способность сводить все к теориям становится разменной монетой в академ. междусобойчике и обесценивается, на помощь приходит описание и телесная чуткость к описываемому предмету или событию. Еще говорили об отношениях дискурсивного и материального. Как можно помыслить исследуемый материальный объект (семечко, чучело крокодила, кусок льда) как библиотеку? И как рассказывать истории не о крокодиле, а с крокодилом? Как сделать теории — компаньонами, а не полицаями, как вместе с ними взять в компаньоны музыку, литературу, других живых агентов, растения, другие виды? Разумеется, в этом курсе целый 6-часовой день посвящен соматическому письму.

5. Импровизация как способ по-новому собрать и оживить коллектив. Поскольку у нас много групповой работы и сырых, импровизированных презентаций и обсуждений, мы говорим об импровизации (даже если кто-то «солирует») как о групповом процессе, который помогает иначе отнестись к производству и «разделению» знания. Мне кажется, тут дестабилизируется фигура «автора мысли» или «автора высказывания», и для академии это довольно радикальный уход от фигуры мастера-исследователя-ученого.

6. Комплексный объект. Поскольку программа трансдисциплинарная, мы учимся смотреть на любую вещь как на сложный или комплексный объект, то есть как на вещь, которую можно рассмотреть и понять только на пересечении многих дисциплин. Вот берем мы кофе, и оно сразу про экономику, логистику, инфраструктуры, биотехнологии, колониализм, войну, капитализм, сон, бодрость, усталость, удовольствие, культуру общепита, инстаграм, etc. Берем мы зернышко, и у него есть прошлое и будущее. Это относится к любому худ. исследованию, но в исследовательском танце все то же самое: от клеточки к социальной хореографии и обратно.

Бонусом выложу статью Р. Шустермана «Somaesthetics: A Disciplinary Proposal». Философия и танец не всегда воюют, иногда философы даже разрабатывают новые суб-дисциплины типа сомаэстетики. А мой препод по философии оказался вдобавок танц-критиком.

#теория #практика #статьи

Как перестать бояться мудреных академических текстов про перформанс и немножко приручить их? Распечатываете текст, всматриваетесь в отдельные слова и фразы, вырезаете то, что нравится, бесит, цепляет или очаровывает, складываете в нужной вам последовательности. И вуаля. Текст стал «своим». На фотке — мои отношения с кусочком книжки Пегги Фелан Unmarked (1993).

#практика #теория #гоптика

Это автоперевод яндексом с французского (сорри, воскрешать свой французский щас нет времени), но ничего более поэтичного и внятного про прикосновение в соматических исцеляющих практиках я не читала))

Источник: Carla Bottiglieri
Soigner l’imaginaire du geste: pratiques somatiques du toucher et du mouvement

и библиотека прекрасной Ани Кравченко:)

#теория #практика #статьи