«В городах они все румянятся и белятся, притом так грубо и заметно, что кажется, будто кто-нибудь пригоршнею муки провел по лицу их и кистью выкрасил щеки в красную краску. Они чернят также, а иногда окрашивают в коричневый цвет брови и ресницы. Некоторых женщин соседки их или гостьи их бесед принуждают так накрашиваться (даже несмотря на то, что они от природы красивее, чем их делают румяна), чтобы вид естественной красоты не затмевал искусственной … Знатнейшего вельможи и боярина князя Ивана Борисовича Черкасского супруга, очень красивая лицом, сначала не хотела румяниться. Однако ее стали донимать жены других бояр, зачем она желает относиться с презрением к обычаям и привычкам их страны и позорит других женщин своим образом действий. При помощи мужей своих они добились того, что и этой от природы прекрасной женщине пришлось белиться и румяниться и, так сказать, при ясном солнечном дне зажигать свечу».
Эту занятную историю — прямо-таки мем про «быть собой vs вписываться в общество» — приводит немец Адам Олеарий (1599-1671), дважды побывавший в Русском царстве. При этом Олеарий отмечал, что русские женщины в целом «красиво сложены, нежны лицом и телом».
А я на днях держал в руках (в перчатках, конечно) зеркало XVII века в золоченой серебряной рамке. Возможно, принадлежавшее той самой «боярина князя Ивана Борисовича Черкасского супруге». То есть Авдотье Васильевне Черкасской, дочери боярина Василия Морозова. Ее муж, кстати, занимал высокое положение при дворе царя Михаила Федоровича Романова, которому приходился двоюродным братом. В том числе, принимал участие в выборе невест для государя.
В качестве иллюстрации, поскольку портретов Авдотьи Черкасской не сохранилось — несколько боярынь и боярышень из числа бесконечных картин Маковского. Картин, мне симпатичных, хотя их стоит воспринимать скорее как проявление историзма и увлечения русским стилем в конце XIX века, а не как достоверные реконструкции.
Panfilov FM
#арсенал_фм #ярчемифов
Эту занятную историю — прямо-таки мем про «быть собой vs вписываться в общество» — приводит немец Адам Олеарий (1599-1671), дважды побывавший в Русском царстве. При этом Олеарий отмечал, что русские женщины в целом «красиво сложены, нежны лицом и телом».
А я на днях держал в руках (в перчатках, конечно) зеркало XVII века в золоченой серебряной рамке. Возможно, принадлежавшее той самой «боярина князя Ивана Борисовича Черкасского супруге». То есть Авдотье Васильевне Черкасской, дочери боярина Василия Морозова. Ее муж, кстати, занимал высокое положение при дворе царя Михаила Федоровича Романова, которому приходился двоюродным братом. В том числе, принимал участие в выборе невест для государя.
В качестве иллюстрации, поскольку портретов Авдотьи Черкасской не сохранилось — несколько боярынь и боярышень из числа бесконечных картин Маковского. Картин, мне симпатичных, хотя их стоит воспринимать скорее как проявление историзма и увлечения русским стилем в конце XIX века, а не как достоверные реконструкции.
Panfilov FM
#арсенал_фм #ярчемифов
О переплетах из человеческой кожи я однажды уже писал — жутковатые памятники викторианской эпохи, в изобилии сохранившиеся от XIX века. Обычно их делали врачи из кожи казненных преступников или неизвестных умерших, попавших на стол анатомического театра. Сюжет довольно известный и упоминается в ряде публикаций. Но вот сейчас эта тема получила неожиданное развитие.
В библиотеке Гарвардского университета сообщают миру, что убрали с книги обложку из человеческой кожи. Речь о первом издании книги романтика Арсена Уссе «Судьбы души» (Des destinées de l’âme). Такой обложкой книга обзавелась в конце XIX века по прихоти парижского врача Людовика Булана. Который и придумал обернуть «Судьбы души» в человеческую кожу. Но использовал кожу умершей пациентки без ее согласия — что и названо причиной для решения убрать обложку.
Ну что же, казалось бы, вполне благородное побуждение со стороны Гарвардской библиотеки. Только почему ее руководство озаботилось этим именно сейчас, а не в 2014 году, когда анализ подтвердил подлинность кожи? И ведь происходит все не по просьбе родственников той самой анонимной пациентки, чью кожу использовал Людовик Булан. Они пока вообще не известны. А если их отыщут, не исключено, что это приведет к выбросу прочувствованных интервью потомков в медиа и дальнейшему обмусоливанию столь деликатной темы.
Что мешало Гарвардской библиотеке просто перестать выдавать книгу кому-либо, кроме исследователей? Или вовсе сделать ее музейным экспонатом? Вместо этого мы имеем громкий инфоповод с извинениями. Руководство библиотеки сокрушается, что подвергло объективации и унизило «достоинство человека, чьи останки были использованы для обложки». Еще и публиковали в 2014 году посты в блоге, «использовавшие сенсационный, нездоровый и юмористический тон, что вызвало схожее освещение в международных медиа». Поэтому теперь сокрушаемся и скопом извиняемся перед всеми, кого могли огорчить, а заодно выясняем у французских властей, что делать с останками.
Если следовать этой логике, то нужно немедленно вытащить из кунсткамер XVIII века заспиртованных младенцев и скелеты гигантов. Спрятать все макабрические предметы, на которые был так богат XIX век. А заодно — навсегда убрать из музеев скелеты первобытных людей и «болотные мумии» из торфяников, не говоря о древнеегипетских мумиях. Ведь экспонирование подобных памятников неизбежно существует в серой зоне этики. И да, кто-то всегда будет оскорблен, возмущен и расстроен, хотя никто его силком к витрине не тащит.
Правда, если спрятать все реальное, но необычное и шокирующее, от прошлого останется только выхолощенная картинка. Которая никого не задевает и всех оставляет равнодушными. Тщательно заклеенная фиговыми листами с извинениями. И, оказывается, можно вторгаться непосредственно в предмет другого времени и недрогнувшей рукой убирать не соответствующие современной этике детали. Возможно, устраивать сенсацию из результатов лабораторного анализа кожи в 2014 году действительно не стоило. И тем более не стоило продолжать выдавать книгу любым читателям, что, похоже, имело место. Но эти нехитрые истины можно было понять и десять лет назад.
Для меня случившееся — очередной симптом нового пуританизма. Попыток отредактировать и стерилизовать неудобное прошлое, на всякий случай идущих в обязательном комплекте с извинениями перед всеми и вся. Да, это полная противоположность желанию видеть в истории только шокирующие факты и сенсации. Но такой подход ничуть не меньше искажает адекватное восприятие прошлого. И характерно, что это произошло в США (хорошо помню ахи и охи американских туристов в заполненных черепами парижских катакомбах). Тогда как в Шотландии, например, никого не волнует экспонирование книги в переплете из кожи Уильяма Берка, казненного в 1829 году. Впрочем, разве шотландцев таким удивишь.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #макабр_фм
В библиотеке Гарвардского университета сообщают миру, что убрали с книги обложку из человеческой кожи. Речь о первом издании книги романтика Арсена Уссе «Судьбы души» (Des destinées de l’âme). Такой обложкой книга обзавелась в конце XIX века по прихоти парижского врача Людовика Булана. Который и придумал обернуть «Судьбы души» в человеческую кожу. Но использовал кожу умершей пациентки без ее согласия — что и названо причиной для решения убрать обложку.
Ну что же, казалось бы, вполне благородное побуждение со стороны Гарвардской библиотеки. Только почему ее руководство озаботилось этим именно сейчас, а не в 2014 году, когда анализ подтвердил подлинность кожи? И ведь происходит все не по просьбе родственников той самой анонимной пациентки, чью кожу использовал Людовик Булан. Они пока вообще не известны. А если их отыщут, не исключено, что это приведет к выбросу прочувствованных интервью потомков в медиа и дальнейшему обмусоливанию столь деликатной темы.
Что мешало Гарвардской библиотеке просто перестать выдавать книгу кому-либо, кроме исследователей? Или вовсе сделать ее музейным экспонатом? Вместо этого мы имеем громкий инфоповод с извинениями. Руководство библиотеки сокрушается, что подвергло объективации и унизило «достоинство человека, чьи останки были использованы для обложки». Еще и публиковали в 2014 году посты в блоге, «использовавшие сенсационный, нездоровый и юмористический тон, что вызвало схожее освещение в международных медиа». Поэтому теперь сокрушаемся и скопом извиняемся перед всеми, кого могли огорчить, а заодно выясняем у французских властей, что делать с останками.
Если следовать этой логике, то нужно немедленно вытащить из кунсткамер XVIII века заспиртованных младенцев и скелеты гигантов. Спрятать все макабрические предметы, на которые был так богат XIX век. А заодно — навсегда убрать из музеев скелеты первобытных людей и «болотные мумии» из торфяников, не говоря о древнеегипетских мумиях. Ведь экспонирование подобных памятников неизбежно существует в серой зоне этики. И да, кто-то всегда будет оскорблен, возмущен и расстроен, хотя никто его силком к витрине не тащит.
Правда, если спрятать все реальное, но необычное и шокирующее, от прошлого останется только выхолощенная картинка. Которая никого не задевает и всех оставляет равнодушными. Тщательно заклеенная фиговыми листами с извинениями. И, оказывается, можно вторгаться непосредственно в предмет другого времени и недрогнувшей рукой убирать не соответствующие современной этике детали. Возможно, устраивать сенсацию из результатов лабораторного анализа кожи в 2014 году действительно не стоило. И тем более не стоило продолжать выдавать книгу любым читателям, что, похоже, имело место. Но эти нехитрые истины можно было понять и десять лет назад.
Для меня случившееся — очередной симптом нового пуританизма. Попыток отредактировать и стерилизовать неудобное прошлое, на всякий случай идущих в обязательном комплекте с извинениями перед всеми и вся. Да, это полная противоположность желанию видеть в истории только шокирующие факты и сенсации. Но такой подход ничуть не меньше искажает адекватное восприятие прошлого. И характерно, что это произошло в США (хорошо помню ахи и охи американских туристов в заполненных черепами парижских катакомбах). Тогда как в Шотландии, например, никого не волнует экспонирование книги в переплете из кожи Уильяма Берка, казненного в 1829 году. Впрочем, разве шотландцев таким удивишь.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #макабр_фм
Без мифов и вымысла в историях о переплетах из человеческой кожи, конечно, тоже не обходится. Особенно пышно такие легенды цвели до того, как появились новые методы лабораторного анализа. Приведу пару ярких примеров, но сперва посмотрим на переплет 1880-х годов, о котором шла речь в предыдущем посте. На первый взгляд, в нем ничего странного, однако в 2014 году анализ методом составления пептидных карт показал, что это действительно человеческая кожа. Книга Арсена Уссе «Судьбы души» обзавелась такой обложкой по прихоти своего первого владельца, парижского врача Людовика Булана, который использовал кожу умершей пациентки. Сейчас книга находится в библиотеке Гарвардского университета (США), руководство которой в 2024 году внезапно решило снять обложку с книги из этических соображений.
Следующая книга — тоже из Гарварда. Это экземпляр трактата о праве Practicarum quaestionum circa leges regias Hispaniae, написанного Хуаном Гутиэрресом и опубликованного в Мадриде в 1605 году. На последней странице красуется довольно драматическая надпись:
«Обложка сей книжицы — все, что осталось от моего любезного друга Ионы (Джонаса) Райта, с коего заживо содрали кожу [туземцы из племени] Вавума на четвертый день августа, 1632. Король Мбеза передал мне книгу, что была главным достоянием бедного Ионы, вместе с достаточным количеством его кожи для переплета. Requiescat in pace [Да почиет в мире]».
В 1992 году кожу проверяли на ДНК, но анализ дал неоднозначные результаты. Вскоре появился новый вариант лабораторного анализа — метод составления пептидных карт, и вот он уже годы спустя показал, что книга переплетена овечьей кожей. А вся живописная история бедняги Ионы Райта — просто вымысел.
На третьей фотографии — копия сочинения иезуита Луи Ришома «Гугенотское идолопоклонство» (L’Idolatrie Huguenote), изданного в Лионе в 1608 году. Считалось, что этот том из библиотеки Мемфисского университета (США) переплетен человеческой кожей. Но анализ показал, что это просто овечья кожа.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #макабр_фм
Следующая книга — тоже из Гарварда. Это экземпляр трактата о праве Practicarum quaestionum circa leges regias Hispaniae, написанного Хуаном Гутиэрресом и опубликованного в Мадриде в 1605 году. На последней странице красуется довольно драматическая надпись:
«Обложка сей книжицы — все, что осталось от моего любезного друга Ионы (Джонаса) Райта, с коего заживо содрали кожу [туземцы из племени] Вавума на четвертый день августа, 1632. Король Мбеза передал мне книгу, что была главным достоянием бедного Ионы, вместе с достаточным количеством его кожи для переплета. Requiescat in pace [Да почиет в мире]».
В 1992 году кожу проверяли на ДНК, но анализ дал неоднозначные результаты. Вскоре появился новый вариант лабораторного анализа — метод составления пептидных карт, и вот он уже годы спустя показал, что книга переплетена овечьей кожей. А вся живописная история бедняги Ионы Райта — просто вымысел.
На третьей фотографии — копия сочинения иезуита Луи Ришома «Гугенотское идолопоклонство» (L’Idolatrie Huguenote), изданного в Лионе в 1608 году. Считалось, что этот том из библиотеки Мемфисского университета (США) переплетен человеческой кожей. Но анализ показал, что это просто овечья кожа.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #макабр_фм
Увидел необычную ритуальную композицию из костей в витрине петербургского Этнографического музея. Это оленьи рога, черепа оленей и медведей и деревянные фигурки «хранителей»-сядаев из ненецкого святилища на острове Вайгач. Отличная иллюстрация очень древней традиции сбора костей и рогов животных, которая восходит еще к первобытным племенам охотников и собирателей. А потом появляется и у скотоводов, особенно оленеводов Заполярья и Сибири. Черепа, рога и кости складывались в кучу как жертвенное подношение, украшали алтари — или сами становились ими.
Антрополог Шанталь Коннеллер предполагает, что мезолитические маски из Стар Карр были не просто головным убором. Сделанные из черепа благородного оленя, они позволяли первобытному охотнику видеть мир глазами оленя. Буквально перевоплотиться в него и приобрести его качества.
О том, как такие образы попадают в масскульт, я рассказывал на примере сериала «Шершни». Но схожие мотивы возникают и в других сериалах. Например, в первом сезоне True Detective (девушка с оленьими рогами, алтарь с черепами и рогами). Или в сериале Hannibal (девушка, пронзенная оленьими рогами, как жертва на импровизированном алтаре; человек, мечтающий перевоплотиться в пещерного медведя).
А Этнографический музей очень приятный, хотя там преступно мало посетителей (зато было приятно бродить по большим, полупустым и прохладным залам). Там, кстати, выставлены прекрасные русские народные костюмы из коллекции Натальи Леонидовны Шабельской (1841-1904). Если интересно, могу рассказать о ее коллекции в отдельном посте с фотографиями костюмов)
Panfilov FM
#ярчемифов #макабр_фм #бестиарий_фм
Антрополог Шанталь Коннеллер предполагает, что мезолитические маски из Стар Карр были не просто головным убором. Сделанные из черепа благородного оленя, они позволяли первобытному охотнику видеть мир глазами оленя. Буквально перевоплотиться в него и приобрести его качества.
О том, как такие образы попадают в масскульт, я рассказывал на примере сериала «Шершни». Но схожие мотивы возникают и в других сериалах. Например, в первом сезоне True Detective (девушка с оленьими рогами, алтарь с черепами и рогами). Или в сериале Hannibal (девушка, пронзенная оленьими рогами, как жертва на импровизированном алтаре; человек, мечтающий перевоплотиться в пещерного медведя).
А Этнографический музей очень приятный, хотя там преступно мало посетителей (зато было приятно бродить по большим, полупустым и прохладным залам). Там, кстати, выставлены прекрасные русские народные костюмы из коллекции Натальи Леонидовны Шабельской (1841-1904). Если интересно, могу рассказать о ее коллекции в отдельном посте с фотографиями костюмов)
Panfilov FM
#ярчемифов #макабр_фм #бестиарий_фм
Римляне и ацтеки встречаются с орками и эльфами на протяжении десятилетий в подвале канадского дома. Это не сюжет нового фильма Ридли Скотта (знаю, вы надеялись), а вполне реальная история человека по имени Роберт Уордо.
Роберт ведет самую долгую в мире кампанию в настольную ролевую игру Dungeons & Dragons (Подземелья и драконы). В ней участвуют десятки людей, сменяются поколения персонажей, цивилизации переживают падения и взлеты. Кампания длится уже 42 года, и Уордо не собирается завершать ее до самой смерти.
А история-то здесь при чем? Во-первых, Роберт — профессиональный историк и автор нескольких монографий, посвященных политической истории Канады. Он был сотрудником университета Манитобы, а сейчас преподает в университете Западного Онтарио.
Что еще интереснее, он использует свои знания для создания вымышленных вселенных. На его личном сайте, посвященном игре, сказано:
Поскольку этот мир — альтернативная фэнтезийная версия исторической Земли, вы можете выбирать среди любых обществ, не знавших пороха: римского, греческого, кельтского, скандинавского, коренных жителей Северной Америки, ацтекского, майя, инков, скифского, персидского, арабского, японского, китайского [видимо, до изобретения пороха, который у китайцев как раз появляется рано — Ф.М.], монгольского, африканского, вавилонского, шумерского, финикийского, ассирийского, славянского, франкского, испанского и др. Но не стоит забывать, что этим цивилизациям соответствует своя уникальная хронология. Так что некоторые события из нашей истории уже случились, тогда как другие не произошли (и не произойдут).
Отсылки к реальной истории спокойно соседствуют здесь и с миром Гиборейской эры/Конана-варвара, придуманным Робертом Ирвином Говардом, и со Средиземьем Дж. Р. Р. Толкина.
Роберт держит в уме (и бесконечных записях) историю, которую творят под его руководством игроки, и ведет их персонажей через приключения. Когда-то все начиналось как игра по классическим правилам D&D. Но довольно быстро Роберт создал свою версию правил, домашнюю редакцию, позволявшую играть динамичнее (англоязычные ролевики называют такое homebrew).
С тех пор придуманный Робертом мир обзавелся огромным количеством реквизита. Его подвал еле вмещает больше 30 тысяч раскрашенных миниатюр и декорации на все случаи жизни — от деревень викингов до огромного Колизея.
Уордо признается, что его игра — лучший способ сохранить связь со старыми друзьями, которые разъехались по миру. А еще в кампании принимает участие взрослая дочка Роберта. Уже в шестилетнем возрасте она создала первого персонажа и с тех пор продолжает играть. Причем в какой-то момент привела за игровой стол своего тогдашнего бойфренда. И отец честно ее предупредил: «Учти, если расстанетесь — а такое случается, я не стану выгонять его из числа игроков. Здесь действуют свои правила». Так и вышло.
В игре Роберта все серьезно — любой персонаж может умереть, без возможности воскрешения магией. По словам Роберта, он видел, как взрослые мужчины рыдали за столом из-за шока от потери своего героя, чью жизнь творили на протяжении долгих лет. Но оно того стоит именно из-за большей значимости происходящего и эмоциональной связи с персонажем в мире, где каждое действие имеет последствия. Более того, если у игрока не осталось других живых персонажей, он вынужден навсегда покинуть кампанию.
Мне в прошлом тоже доводилось вести кампании в настольных ролевках как ДМ или Рассказчик (Storyteller). И это интереснейший опыт, к которому я надеюсь когда-нибудь вернуться, пускай времени вечно ни на что и не хватает. Конечно, у меня гораздо меньше миниатюр и нет такого изобилия декораций) Зато вполне хватает воображения и знаний для создания ярких и необычных приключений на стыке истории и вымысла.
Panfilov FM
#ярчемифов #игроистория #говардиана
Роберт ведет самую долгую в мире кампанию в настольную ролевую игру Dungeons & Dragons (Подземелья и драконы). В ней участвуют десятки людей, сменяются поколения персонажей, цивилизации переживают падения и взлеты. Кампания длится уже 42 года, и Уордо не собирается завершать ее до самой смерти.
А история-то здесь при чем? Во-первых, Роберт — профессиональный историк и автор нескольких монографий, посвященных политической истории Канады. Он был сотрудником университета Манитобы, а сейчас преподает в университете Западного Онтарио.
Что еще интереснее, он использует свои знания для создания вымышленных вселенных. На его личном сайте, посвященном игре, сказано:
Поскольку этот мир — альтернативная фэнтезийная версия исторической Земли, вы можете выбирать среди любых обществ, не знавших пороха: римского, греческого, кельтского, скандинавского, коренных жителей Северной Америки, ацтекского, майя, инков, скифского, персидского, арабского, японского, китайского [видимо, до изобретения пороха, который у китайцев как раз появляется рано — Ф.М.], монгольского, африканского, вавилонского, шумерского, финикийского, ассирийского, славянского, франкского, испанского и др. Но не стоит забывать, что этим цивилизациям соответствует своя уникальная хронология. Так что некоторые события из нашей истории уже случились, тогда как другие не произошли (и не произойдут).
Отсылки к реальной истории спокойно соседствуют здесь и с миром Гиборейской эры/Конана-варвара, придуманным Робертом Ирвином Говардом, и со Средиземьем Дж. Р. Р. Толкина.
Роберт держит в уме (и бесконечных записях) историю, которую творят под его руководством игроки, и ведет их персонажей через приключения. Когда-то все начиналось как игра по классическим правилам D&D. Но довольно быстро Роберт создал свою версию правил, домашнюю редакцию, позволявшую играть динамичнее (англоязычные ролевики называют такое homebrew).
С тех пор придуманный Робертом мир обзавелся огромным количеством реквизита. Его подвал еле вмещает больше 30 тысяч раскрашенных миниатюр и декорации на все случаи жизни — от деревень викингов до огромного Колизея.
Уордо признается, что его игра — лучший способ сохранить связь со старыми друзьями, которые разъехались по миру. А еще в кампании принимает участие взрослая дочка Роберта. Уже в шестилетнем возрасте она создала первого персонажа и с тех пор продолжает играть. Причем в какой-то момент привела за игровой стол своего тогдашнего бойфренда. И отец честно ее предупредил: «Учти, если расстанетесь — а такое случается, я не стану выгонять его из числа игроков. Здесь действуют свои правила». Так и вышло.
В игре Роберта все серьезно — любой персонаж может умереть, без возможности воскрешения магией. По словам Роберта, он видел, как взрослые мужчины рыдали за столом из-за шока от потери своего героя, чью жизнь творили на протяжении долгих лет. Но оно того стоит именно из-за большей значимости происходящего и эмоциональной связи с персонажем в мире, где каждое действие имеет последствия. Более того, если у игрока не осталось других живых персонажей, он вынужден навсегда покинуть кампанию.
Мне в прошлом тоже доводилось вести кампании в настольных ролевках как ДМ или Рассказчик (Storyteller). И это интереснейший опыт, к которому я надеюсь когда-нибудь вернуться, пускай времени вечно ни на что и не хватает. Конечно, у меня гораздо меньше миниатюр и нет такого изобилия декораций) Зато вполне хватает воображения и знаний для создания ярких и необычных приключений на стыке истории и вымысла.
Panfilov FM
#ярчемифов #игроистория #говардиана
YouTube
Inside the 40 Year-Long Dungeons & Dragons Game | Obsessed | WIRED
Remember that game of Dungeons & Dragons you started when you were 11? What if it never stopped? Robert Wardhaugh has been the Dungeon Master for a D&D campaign that's been going on for over 40 years. In his game, once you start playing...you keep playing.…
Пень из Бобруйска, Шуба Васильевич, Козел с Погоста — такими именами щеголяли древнерусские персонажи в игре Medieval II: Total War.
Эта историческая стратегия вышла в 2006 году. Вскоре интернет наполнился сообщениями от русскоязычных игроков, делившихся своими находками.
Игра генерировала имена вроде Заяц Бесстрашный, Волчок из Киева, Козел Алексеев, Курица из Бобруйска, Щука Волчков. У одного из игроков князь Александр Невский усыновил персонажа по имени Ёрш. Многие княжны носили имя Деда, а кому-то попалась Корова из Одоева.
Кто-то негодовал и ругал локализацию, хотя большинство просто веселились. А позже появились и моды, исправляющие ситуацию с именами.
Конечно, у игр есть свои условности, но создатели серии Total War, британцы из Creative Assembly, привыкли вольно обходиться с историей. Огрехов и нелепостей в ней всегда хватало.
Например, в Empire: Total War (2009), которую хвалил на телевидении Михаил Горшенев из «Короля и Шута», Санкт-Петербург уже основан в 1700 году. Но находится на шведской территории. А в первой Medieval: Total War (2002) русские бояре кричали: “Огонь!”, стреляя из луков. Все это, впрочем, совершенно не мешало популярности этих игр, в которых я сам провел немало часов.
И все же абсурдные имена из Medieval II: Total War не полностью недостоверны.
Наряду с христианскими именами на Руси были распространены особые, «мирские» личные имена. И прозвища, которые могли использоваться даже среди знати.
Некоторые звучали не слишком лестно — Баранья голова, Дурак, Собака. А первого известного древнерусского писца, новгородского священника XI века, звали Упырь Лихой.
Нередко прозвище было и личным именем, оказываясь в родословных списках без прибавления христианского имени. Правда, у русских князей в XIII-XIV веках личные имена постепенно выходят из употребления. Но в народе проживут еще несколько столетий.
Примеры прозвищ представителей московских боярских родов XIV–XVII вв. — в комментариях 👇
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #игроистория
Эта историческая стратегия вышла в 2006 году. Вскоре интернет наполнился сообщениями от русскоязычных игроков, делившихся своими находками.
Игра генерировала имена вроде Заяц Бесстрашный, Волчок из Киева, Козел Алексеев, Курица из Бобруйска, Щука Волчков. У одного из игроков князь Александр Невский усыновил персонажа по имени Ёрш. Многие княжны носили имя Деда, а кому-то попалась Корова из Одоева.
Кто-то негодовал и ругал локализацию, хотя большинство просто веселились. А позже появились и моды, исправляющие ситуацию с именами.
Конечно, у игр есть свои условности, но создатели серии Total War, британцы из Creative Assembly, привыкли вольно обходиться с историей. Огрехов и нелепостей в ней всегда хватало.
Например, в Empire: Total War (2009), которую хвалил на телевидении Михаил Горшенев из «Короля и Шута», Санкт-Петербург уже основан в 1700 году. Но находится на шведской территории. А в первой Medieval: Total War (2002) русские бояре кричали: “Огонь!”, стреляя из луков. Все это, впрочем, совершенно не мешало популярности этих игр, в которых я сам провел немало часов.
И все же абсурдные имена из Medieval II: Total War не полностью недостоверны.
Наряду с христианскими именами на Руси были распространены особые, «мирские» личные имена. И прозвища, которые могли использоваться даже среди знати.
Некоторые звучали не слишком лестно — Баранья голова, Дурак, Собака. А первого известного древнерусского писца, новгородского священника XI века, звали Упырь Лихой.
Нередко прозвище было и личным именем, оказываясь в родословных списках без прибавления христианского имени. Правда, у русских князей в XIII-XIV веках личные имена постепенно выходят из употребления. Но в народе проживут еще несколько столетий.
Примеры прозвищ представителей московских боярских родов XIV–XVII вв. — в комментариях 👇
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #игроистория
Из сада, где воздух после дождя напоен свежестью и ароматом роз, неспешно поднимается по лестнице седобородый человек. Маттеус Шварц охотно побродил бы еще среди цветущих кустов, да старые кости ломит от вечерней сырости. Не спасает даже теплый наряд из темной шерстяной ткани-камлота.
В дверях Шварц чуть не сталкивается со своим сыном, Конрадом. Тот спешит на урок фехтования, но уступает дорогу с почтительным поклоном. Впрочем, за спиной Маттеуса поджарый юнец наверняка посмеивается над отцом, как и слуги.
Маттеус знает, что его давно прозвали помешанным на одежде, Kleidernarr. Но не каждый решится сказать это в лицо главному счетоводу всесильных Фуггеров, денежных королей Европы.
Минуя череду полутемных комнат, он поднимается в свой кабинет. Там, при теплом свете свечей, Маттеус будет рассматривать свое главное сокровище, небольшую рукопись в кожаном переплете с золотым тиснением. Книгу Нарядов.
Шварц начал вести ее в 1520 году, сорок лет тому назад, когда ему было 23 и он делал блестящую карьеру в торговом доме Фуггеров. Последняя миниатюра, недавняя, показывает седого Маттеуса в трауре на похоронах князя купцов, Антона Фуггера, его благодетеля и покровителя. Вместе с ним ушла целая эпоха.
Пальцы старого счетовода осторожно переворачивают страницы с рисунками, которые переносят Маттеуса в прошлое. На каждой с бухгалтерской дотошностью указано, во что он был одет и по какому случаю.
Вот маленькие дети Маттеуса ухаживают за пережившим удар отцом, обрюзгшим, с нечесаной бородой, в шерстяном колпаке. А вот юный Шварц учится фехтованию, прямо как Конрад сейчас.
Вот он несется на санях по заснеженным улицам январского Аугсбурга, залихватски подбоченясь и стоя одной ногой на полозьях. Ему 24, и наряду Маттеуса позавидует любой ландскнехт — всюду прорези, а спереди выступает модный гульфик. Спустя мгновение лошадь испугается тени, прянет в сторону и молодой щеголь полетит в сугроб, а сани расколются на шесть частей от удара о стену. «Я всегда так катался» — читает Шварц собственную подпись к рисунку. Усмехается в седую бороду.
Самые ранние миниатюры — детство его, образы, которые Шварц восстанавливал по чужим рассказам и собственным смутным воспоминаниям. На одной расшалившегося восьмилетку привязали к корзине, чтобы он не спрыгнул с телеги и не сбежал.
Четыре века спустя альбом костюмов Шварца станет одним из главных источников по истории моды. Этого Маттеус знать не может, но каталог своих нарядов явно создает не от скуки, а желая через них запечатлеть свою жизнь, войти в историю.
И не сомневается он, что наследник его, Конрад Вейт Шварц, тоже заведет собственную Книгу Нарядов. Как бы не забавляли его странные и слишком вычурные наряды отца из прошлого.
Если хотите больше узнать о «Книге нарядов» двух Шварцев — ставьте ❤️, подготовлю еще посты (а может - и видео) #книга_нарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм #книганарядов
Panfilov FM
В дверях Шварц чуть не сталкивается со своим сыном, Конрадом. Тот спешит на урок фехтования, но уступает дорогу с почтительным поклоном. Впрочем, за спиной Маттеуса поджарый юнец наверняка посмеивается над отцом, как и слуги.
Маттеус знает, что его давно прозвали помешанным на одежде, Kleidernarr. Но не каждый решится сказать это в лицо главному счетоводу всесильных Фуггеров, денежных королей Европы.
Минуя череду полутемных комнат, он поднимается в свой кабинет. Там, при теплом свете свечей, Маттеус будет рассматривать свое главное сокровище, небольшую рукопись в кожаном переплете с золотым тиснением. Книгу Нарядов.
Шварц начал вести ее в 1520 году, сорок лет тому назад, когда ему было 23 и он делал блестящую карьеру в торговом доме Фуггеров. Последняя миниатюра, недавняя, показывает седого Маттеуса в трауре на похоронах князя купцов, Антона Фуггера, его благодетеля и покровителя. Вместе с ним ушла целая эпоха.
Пальцы старого счетовода осторожно переворачивают страницы с рисунками, которые переносят Маттеуса в прошлое. На каждой с бухгалтерской дотошностью указано, во что он был одет и по какому случаю.
Вот маленькие дети Маттеуса ухаживают за пережившим удар отцом, обрюзгшим, с нечесаной бородой, в шерстяном колпаке. А вот юный Шварц учится фехтованию, прямо как Конрад сейчас.
Вот он несется на санях по заснеженным улицам январского Аугсбурга, залихватски подбоченясь и стоя одной ногой на полозьях. Ему 24, и наряду Маттеуса позавидует любой ландскнехт — всюду прорези, а спереди выступает модный гульфик. Спустя мгновение лошадь испугается тени, прянет в сторону и молодой щеголь полетит в сугроб, а сани расколются на шесть частей от удара о стену. «Я всегда так катался» — читает Шварц собственную подпись к рисунку. Усмехается в седую бороду.
Самые ранние миниатюры — детство его, образы, которые Шварц восстанавливал по чужим рассказам и собственным смутным воспоминаниям. На одной расшалившегося восьмилетку привязали к корзине, чтобы он не спрыгнул с телеги и не сбежал.
Четыре века спустя альбом костюмов Шварца станет одним из главных источников по истории моды. Этого Маттеус знать не может, но каталог своих нарядов явно создает не от скуки, а желая через них запечатлеть свою жизнь, войти в историю.
И не сомневается он, что наследник его, Конрад Вейт Шварц, тоже заведет собственную Книгу Нарядов. Как бы не забавляли его странные и слишком вычурные наряды отца из прошлого.
Если хотите больше узнать о «Книге нарядов» двух Шварцев — ставьте ❤️, подготовлю еще посты (а может - и видео) #книга_нарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм #книганарядов
Panfilov FM
Темноглазый мальчик сидит на резной лавке рядом со стариками. Все они — почтенные бюргеры, выросшие в Аугсбурге, купцы или цеховые мастера. На узловатых пальцах поблескивают массивные перстни, тяжелые накидки и плащи подбиты мехом. Одежда ладно скроена, хотя и только определенных оттенков, и сделана не из самых дорогих тканей, чтобы не нарушать законы о роскоши.
Чинны и степенны их речи, неторопливы жесты. Старики прихлебывают пиво и размеренно обсуждают последние новости, хотя все больше вспоминают былое. Приезды императора Максимилиана, государя, чье величие сравнимо только с размерами его долгов. Голодные и сытые года. Удачные и провальные сделки. Друзей и недругов, многих из которых уже нет в живых. И, конечно, наряды. Ведь мода меняется чуть ли не каждый год, и что лучше отражает течение времени, чем ее непостоянство.
А вы, герр Шпрангер, помните, какие диковинные шапероны носили в те годы? Конечно, герр Хохштеттер, разве такое забудешь! Будто сарацинские тюрбаны, право слово.
Юному Маттеусу не скучно. Он внимательно слушает, помалкивая, словно тень. А когда позволяют — задают вопросы. Иногда старики показывают юнцу листы пергамена или тряпичной бумаги со своими собственными зарисовками, сделанными 30, 40 и даже 50 лет назад. На полях счетов и на страницах дневников эти люди, тогда еще молодые, статные и полные сил, зарисовывали себя и свои костюмы. Маттеус дивится такой прихоти. Неужели полвека спустя интересно вспоминать, как ты выглядел давным-давно? Его невольно завораживают рассказы стариков и образы, явившиеся из прошлого.
Об этом Маттеус Шварц расскажет годы спустя в предисловии к собственной «Книге Нарядов». Он начнет ее 20 февраля 1520 года. И в самом начале укажет под собственным портретом, выполненным художником Нарциссом Реннером — «Я, Маттеус Шварц, выглядел так в этот день».
А выглядел он, недавно ставший главным счетоводом Фуггеров, как человек, неравнодушный к собственному облику. Ярко-красный берет, дублет из красного узорчатого дамаста и коричневая накидка контрастируют с белизной рубашки. В модные прорези дублета вшиты полоски синей ткани. Блестят золотистые завязки на воротнике и запястьях, золотые кольца на руках и серебряное распятие на груди. На поясе виднеется рукоять кинжала.
Уроки стариков не прошли даром.
Тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца выходят с тегом #книганарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
Чинны и степенны их речи, неторопливы жесты. Старики прихлебывают пиво и размеренно обсуждают последние новости, хотя все больше вспоминают былое. Приезды императора Максимилиана, государя, чье величие сравнимо только с размерами его долгов. Голодные и сытые года. Удачные и провальные сделки. Друзей и недругов, многих из которых уже нет в живых. И, конечно, наряды. Ведь мода меняется чуть ли не каждый год, и что лучше отражает течение времени, чем ее непостоянство.
А вы, герр Шпрангер, помните, какие диковинные шапероны носили в те годы? Конечно, герр Хохштеттер, разве такое забудешь! Будто сарацинские тюрбаны, право слово.
Юному Маттеусу не скучно. Он внимательно слушает, помалкивая, словно тень. А когда позволяют — задают вопросы. Иногда старики показывают юнцу листы пергамена или тряпичной бумаги со своими собственными зарисовками, сделанными 30, 40 и даже 50 лет назад. На полях счетов и на страницах дневников эти люди, тогда еще молодые, статные и полные сил, зарисовывали себя и свои костюмы. Маттеус дивится такой прихоти. Неужели полвека спустя интересно вспоминать, как ты выглядел давным-давно? Его невольно завораживают рассказы стариков и образы, явившиеся из прошлого.
Об этом Маттеус Шварц расскажет годы спустя в предисловии к собственной «Книге Нарядов». Он начнет ее 20 февраля 1520 года. И в самом начале укажет под собственным портретом, выполненным художником Нарциссом Реннером — «Я, Маттеус Шварц, выглядел так в этот день».
А выглядел он, недавно ставший главным счетоводом Фуггеров, как человек, неравнодушный к собственному облику. Ярко-красный берет, дублет из красного узорчатого дамаста и коричневая накидка контрастируют с белизной рубашки. В модные прорези дублета вшиты полоски синей ткани. Блестят золотистые завязки на воротнике и запястьях, золотые кольца на руках и серебряное распятие на груди. На поясе виднеется рукоять кинжала.
Уроки стариков не прошли даром.
Тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца выходят с тегом #книганарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
«На львиные морды нельзя было взглянуть, глаза выедал ослепительный блеск как бы вскипавшего на солнце серебра».
Фраза, которой Булгаков описывает доспех центуриона Марка Крысобоя под палящим солнцем Иудеи, напоминает мне об одном занятном сюжете.
Появляется он на миниатюрах, иллюстрирующих средневековый трактат Bellifortis — сборную солянку из реальных и фантастических изобретений и осадных машин, которую приготовил в начале XV века немец Конрад Кайзер (там, в частности, впервые изображен легендарный пояс целомудрия, о котором я рассказывал).
Когда солнце светит на золоченый или ярко сияющий доспех, нужно выставить перед ним щит. Так мужественный боец одолеет врага с помощью солнца. Посылает он лучи солнца ([что отражаются] в ярком прекрасном доспехе), верно рассчитав, оттуда прямо в глаза врагу.
Миниатюры, изображающие эту хитрую тактику, встречаются в разных рукописях Bellifortis (Göttingen 63, fol. 18v; Vienna 3068 fol. 55r.). Причем солнце улыбается не без злорадства. Более равнодушным оно выглядит на миниатюре к рукописи немецкого фехтовальщика Ханса Тальхоффера (MS Thott.290.2, fol. 035v), включавшей и Bellifortis Кайзера. Интересно, что если на первой миниатюре хорошо виден отраженный от щита луч, то другие художники уже упускают эту деталь.
Начищенный и полированный металл действительно может нестерпимо ярко сиять на солнце. Так что саму идею нельзя считать полностью фантастичной.
И все же, учитывая неудержимое воображение Кайзера, я склонен видеть в этом не описание реального распространенного приема. А скорее свидетельство увлечения оптикой, присущего средневековым авторам. Не обходится и без астрологических мотивов, которые постоянно встречаются у Кайзера — само солнце становится союзником предприимчивого бойца.
#арсенал_фм #разбормифов #ярчемифов
Panfilov FM
Фраза, которой Булгаков описывает доспех центуриона Марка Крысобоя под палящим солнцем Иудеи, напоминает мне об одном занятном сюжете.
Появляется он на миниатюрах, иллюстрирующих средневековый трактат Bellifortis — сборную солянку из реальных и фантастических изобретений и осадных машин, которую приготовил в начале XV века немец Конрад Кайзер (там, в частности, впервые изображен легендарный пояс целомудрия, о котором я рассказывал).
Когда солнце светит на золоченый или ярко сияющий доспех, нужно выставить перед ним щит. Так мужественный боец одолеет врага с помощью солнца. Посылает он лучи солнца ([что отражаются] в ярком прекрасном доспехе), верно рассчитав, оттуда прямо в глаза врагу.
Миниатюры, изображающие эту хитрую тактику, встречаются в разных рукописях Bellifortis (Göttingen 63, fol. 18v; Vienna 3068 fol. 55r.). Причем солнце улыбается не без злорадства. Более равнодушным оно выглядит на миниатюре к рукописи немецкого фехтовальщика Ханса Тальхоффера (MS Thott.290.2, fol. 035v), включавшей и Bellifortis Кайзера. Интересно, что если на первой миниатюре хорошо виден отраженный от щита луч, то другие художники уже упускают эту деталь.
Начищенный и полированный металл действительно может нестерпимо ярко сиять на солнце. Так что саму идею нельзя считать полностью фантастичной.
И все же, учитывая неудержимое воображение Кайзера, я склонен видеть в этом не описание реального распространенного приема. А скорее свидетельство увлечения оптикой, присущего средневековым авторам. Не обходится и без астрологических мотивов, которые постоянно встречаются у Кайзера — само солнце становится союзником предприимчивого бойца.
#арсенал_фм #разбормифов #ярчемифов
Panfilov FM
Пыхтя и отдуваясь, круглощекий юнец тащит знамя по улицам Аугсбурга, едва поспевая за размашистыми шагами Кунца фон дер Розена.
Пускай фон дер Розен — придворный шут, его влиянию и стати можно позавидовать. Максимилиана I он знает с юности, задолго до того, как властное горбоносое лицо Габсбурга украсила корона Священной Римской империи. Кунц сопровождал будущего императора во время его свадебного путешествия, пережил с ним и триумфы, и невзгоды, даже пытался вызволить его из плена. Неудивительно, что при дворе он пользуется уважением, а придворные побаиваются его колких, ворчливых шуток.
Дружит с фон дер Розеном и семья Шварцев из Аугсбурга. Поэтому отец Маттеуса, виноторговец Ульрих Шварц Младший, на месяц отдал семилетнего отпрыска в услужение императорскому шуту. Пускай, дескать, набирается ума-разума.
Возможно, это не самое мудрое решение.
Маттеус просто раздувается от гордости. Это его первый большой выход. И одет он теперь по-взрослому, в дублет и обтягивающие штаны с модным выступающим гульфиком, еще и с оружием на поясе. В желто-черном полосатом наряде он спешит по улице за фон дер Розеном как деловитый шмель. Правда, натирает плечо древко знамени с гербом шута — на серебристо-синем шелке нарисован золотой кабан.
Фон ден Розен то и дело, оборачиваясь, отпускает едкие комментарии по поводу того, что малец еле тащится и явно переел жареных колбасок накануне. Его красноватая бычья шея шире, чем у иного ландскнехта, голубой берет с золотой брошью сдвинут чуть набекрень, открывая взгляду жесткую седую щетину на затылке.
В Аугсбурге недели карнавала. Воздух полон нестройной музыки, гула голосов, пьяного смеха и песен. На главной площади — пестрое море людей. Фон дер Розен уверенно ныряет в праздничный хаос, раздвигая гуляк широкими плечами. Маттеус спешит следом, голова идет кругом от шума и дикого смешения ароматов, где обычный городской смрад тонет в более приятных запахах дыма жаровен, готовящегося жаркого, свежевыпеченного хлеба и разлитого пива. Так пахнет праздник, так пахнет свобода.
Стоит ли говорить, что три недели карнавала 1504 года — школа жизни имени Кунца фон дер Розена — не научат Маттеуса ничему путному. Хотя и привьют ему свободолюбие и любовь к развлечениям.
Спустя год восьмилетнего Маттеуса за отвратительное поведение отправят на воспитание к католическому священнику. По дороге он попробует спрыгнуть с воза и отправиться покорять мир. Но будет пойман и позорно привязан к тяжелой корзине.
В комментарии к этой миниатюре из «Книги нарядов», иллюстрированной летописи своей жизни, в 1520 году Маттеус напишет: «Кунц фон Розен сделал из меня дрянного мальчишку».
Другие тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца — по тегу #книганарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
Пускай фон дер Розен — придворный шут, его влиянию и стати можно позавидовать. Максимилиана I он знает с юности, задолго до того, как властное горбоносое лицо Габсбурга украсила корона Священной Римской империи. Кунц сопровождал будущего императора во время его свадебного путешествия, пережил с ним и триумфы, и невзгоды, даже пытался вызволить его из плена. Неудивительно, что при дворе он пользуется уважением, а придворные побаиваются его колких, ворчливых шуток.
Дружит с фон дер Розеном и семья Шварцев из Аугсбурга. Поэтому отец Маттеуса, виноторговец Ульрих Шварц Младший, на месяц отдал семилетнего отпрыска в услужение императорскому шуту. Пускай, дескать, набирается ума-разума.
Возможно, это не самое мудрое решение.
Маттеус просто раздувается от гордости. Это его первый большой выход. И одет он теперь по-взрослому, в дублет и обтягивающие штаны с модным выступающим гульфиком, еще и с оружием на поясе. В желто-черном полосатом наряде он спешит по улице за фон дер Розеном как деловитый шмель. Правда, натирает плечо древко знамени с гербом шута — на серебристо-синем шелке нарисован золотой кабан.
Фон ден Розен то и дело, оборачиваясь, отпускает едкие комментарии по поводу того, что малец еле тащится и явно переел жареных колбасок накануне. Его красноватая бычья шея шире, чем у иного ландскнехта, голубой берет с золотой брошью сдвинут чуть набекрень, открывая взгляду жесткую седую щетину на затылке.
В Аугсбурге недели карнавала. Воздух полон нестройной музыки, гула голосов, пьяного смеха и песен. На главной площади — пестрое море людей. Фон дер Розен уверенно ныряет в праздничный хаос, раздвигая гуляк широкими плечами. Маттеус спешит следом, голова идет кругом от шума и дикого смешения ароматов, где обычный городской смрад тонет в более приятных запахах дыма жаровен, готовящегося жаркого, свежевыпеченного хлеба и разлитого пива. Так пахнет праздник, так пахнет свобода.
Стоит ли говорить, что три недели карнавала 1504 года — школа жизни имени Кунца фон дер Розена — не научат Маттеуса ничему путному. Хотя и привьют ему свободолюбие и любовь к развлечениям.
Спустя год восьмилетнего Маттеуса за отвратительное поведение отправят на воспитание к католическому священнику. По дороге он попробует спрыгнуть с воза и отправиться покорять мир. Но будет пойман и позорно привязан к тяжелой корзине.
В комментарии к этой миниатюре из «Книги нарядов», иллюстрированной летописи своей жизни, в 1520 году Маттеус напишет: «Кунц фон Розен сделал из меня дрянного мальчишку».
Другие тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца — по тегу #книганарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
Лебеди спали на воде, изогнув длинные шеи и спрятав голову под крылом. Максимилиан Габсбург, король Германии и будущий правитель Священной Римской империи, наблюдал за ними из узкого окошка своей темницы.
С высоты тюремной башни птицы казались небольшими белыми пятнами. Жемчугом, рассыпанным по темной глади рва, тускло блестевшей в лунном свете.
Крепко спал и весь город Брюгге, который восстал против Максимилиана и взял его под стражу — в надежде сохранить прежние свободы и сблизиться с французским королем. Ночную тишину нарушали только перекличка ночных караульщиков да лай неугомонной собаки в чьем-то дворе.
На мгновение к этим звукам добавился тихий всплеск. Человек погрузился в ров, держась за наполненный воздухом бурдюк и осторожно гребя свободной рукой. Медленно, стараясь производить как можно меньше шума, он плыл к стенам тюрьмы. И все же этого оказалось достаточно, чтобы нарушить чуткий сон лебедей.
Те, кто считают лебедей миролюбивыми, заблуждаются. Они ревностно охраняют свою территорию и могут безжалостно истреблять других птиц в округе. Неизвестный пловец для них был наглым нарушителем и угрозой.
Вскоре в ночи раздались пронзительные крики лебедей, всполошив стражу. Но когда стражники прибежали ко рву, они обнаружили там только орущих птиц и брошенный бурдюк, качавшийся на воде. На всякий случай, короля срочно перевели в другую тюрьму.
А за пару кварталов от этого места в подвале аугсбургского купца Хохштеттера, безбожно ругаясь и проклиная лебедей, переодевался в сухую одежду крепко сложенный мужчина. Его плечи и лицо с массивной волевой челюстью были покрыты синяками от яростных ударов лебединых крыльев.
Неудачливого пловца звали Кунц фон дер Розен, и был он доверенным лицом и советником Максимилиана. Считали его и шутом — из-за дерзких колкостей, готовности язвить по любому поводу и привычки говорить окружающим правду в лицо. При дворе такие люди обычно не задерживаются, да и с головой часто расстаются. Однако верность Кунца своему господину не знала границ, и поэтому ему удавалось пережить все придворные интриги, пускай острый язык и нажил ему немало врагов.
«Лебеди показали себя добрыми французами, явно не желавшими, чтобы король оставался в замке» — позже не без иронии напишет об этом эпизоде аугсбургский банкир Якоб Фуггер.
Продолжение — в следующем посте.
Иллюстрации:
— Ян Асселин. Испуганный лебедь (De bedreigde zwaan). 1650.
— Неизвестный художник. Портрет Максимилиана I Габсбурга. После 1504 года.
— Даниэль Хопфер. Кунц фон дер Розен. Ок. 1518 г.
Panfilov FM
#ярчемифов #творческое_фм
С высоты тюремной башни птицы казались небольшими белыми пятнами. Жемчугом, рассыпанным по темной глади рва, тускло блестевшей в лунном свете.
Крепко спал и весь город Брюгге, который восстал против Максимилиана и взял его под стражу — в надежде сохранить прежние свободы и сблизиться с французским королем. Ночную тишину нарушали только перекличка ночных караульщиков да лай неугомонной собаки в чьем-то дворе.
На мгновение к этим звукам добавился тихий всплеск. Человек погрузился в ров, держась за наполненный воздухом бурдюк и осторожно гребя свободной рукой. Медленно, стараясь производить как можно меньше шума, он плыл к стенам тюрьмы. И все же этого оказалось достаточно, чтобы нарушить чуткий сон лебедей.
Те, кто считают лебедей миролюбивыми, заблуждаются. Они ревностно охраняют свою территорию и могут безжалостно истреблять других птиц в округе. Неизвестный пловец для них был наглым нарушителем и угрозой.
Вскоре в ночи раздались пронзительные крики лебедей, всполошив стражу. Но когда стражники прибежали ко рву, они обнаружили там только орущих птиц и брошенный бурдюк, качавшийся на воде. На всякий случай, короля срочно перевели в другую тюрьму.
А за пару кварталов от этого места в подвале аугсбургского купца Хохштеттера, безбожно ругаясь и проклиная лебедей, переодевался в сухую одежду крепко сложенный мужчина. Его плечи и лицо с массивной волевой челюстью были покрыты синяками от яростных ударов лебединых крыльев.
Неудачливого пловца звали Кунц фон дер Розен, и был он доверенным лицом и советником Максимилиана. Считали его и шутом — из-за дерзких колкостей, готовности язвить по любому поводу и привычки говорить окружающим правду в лицо. При дворе такие люди обычно не задерживаются, да и с головой часто расстаются. Однако верность Кунца своему господину не знала границ, и поэтому ему удавалось пережить все придворные интриги, пускай острый язык и нажил ему немало врагов.
«Лебеди показали себя добрыми французами, явно не желавшими, чтобы король оставался в замке» — позже не без иронии напишет об этом эпизоде аугсбургский банкир Якоб Фуггер.
Продолжение — в следующем посте.
Иллюстрации:
— Ян Асселин. Испуганный лебедь (De bedreigde zwaan). 1650.
— Неизвестный художник. Портрет Максимилиана I Габсбурга. После 1504 года.
— Даниэль Хопфер. Кунц фон дер Розен. Ок. 1518 г.
Panfilov FM
#ярчемифов #творческое_фм
И карьерой, и дворянством «веселый советчик» Максимилиана Габсбурга, шут Кунц фон дер Розен, был обязан будущему императору, которому служил с молодости.
Мальчишка по имени Кунц Рослин честен и правдив. Но дерзок, ох, слишком дерзок. За словом в карман не лезет, проказ не стесняется. Отец-трактирщик рад поскорее отдать юного Кунца в подмастерья скорняку. Пускай осваивает ремесло, которое его прокормит.
Только вот Кунц вовсе не жаждет провести остаток жизни, кроя кожу и выделывая мех. Вскоре мальчик сбежит от скорняка, чтобы самостоятельно выкроить свою судьбу.
В 1478 году проходит слух, что молодой Максимилиан, второй сын австрийского эрцгерцога, нанимает людей. Ему предстоит отправиться в далекую Фландрию, чтобы жениться на Марии, богатой наследнице герцога Бургундского.
Местная знать и горожане не слишком рады жениху. Как не рад и французский король. Ведь он пытался выдать Марию за своего сына-дофина и заполучить ее огромные владения.
Уже возмужавший Кунц не упускает свой шанс и оказывается в свите Максимилиана. А тот вскоре обращает внимание на толкового паренька.
«Безукоризненная служба, открытая и храбрая натура, но, главное, способность найти радостную сторону в любом положении дел и всегдашнее остроумие вскоре позволили ему войти в близкое, а затем и в ближайшее окружение своего господина в качестве почти незаменимого спутника, который, наряду с умением развлекать благодаря остроте ума, также умел давать серьезный, продуманный и обычно верный совет»
Так описывает его карьеру банкир Якоб Фуггер. Хотя традиционно Кунца причисляют к придворным шутам, его случай уникален, особенно если учитывать его бесстрашие и участие в постоянных войнах Максимилиана.
Впечатленный отвагой и верностью своего «веселого советчика», Максимилиан решает «посадить доброго Кунца на коня» и делает его дворянином. А Кунц фон дер Розен повсюду сопровождает своего покровителя.
Когда Максимилиан, тогда еще король Германии, оказывается в плену в Брюгге, Кунц пытается переплыть ров вокруг его темницы. Но привлекает внимание лебедей и вынужден ретироваться, пока на шум не примчалась стража.
На этом Кунц не останавливается. Переодетый монахом-францисканцем, он все же проникает в тюрьму. И пытается убедить Максимилиана быстро выбрить себе голову и надеть рясу. По плану Кунца, так его господин сбежит из заточения в облике монаха. А слуга займет его место, рискуя жизнью. К превеликому разочарованию Кунца, Максимилиан отказывается от этого плана.
Со временем Кунц остепенится и в 1506 году женится на Фелиции, дочери горожанина из Аугсбурга. Двумя годами позже он приобретет в этом городе дом (на котором до сих пор есть мемориальная табличка) и обзаведется детьми. Кунц фон дер Розен ненадолго переживет Максимилиана и умрет с ним в один и тот же год, 1519.
Иллюстрации:
— Кунц фон дер Розен. Портрет из рукописи «Честного Зерцала Эрцгерцогов Австрийских», середина XVI века.
— Ханс Бургкмайр. Кунц фон дер Розен в триумфальном шествии императора Максимилиана I, рукопись «Книга турниров». 1516-1518
— Ханс Шварц. Кунц фон дер Розен. 1519.
Panfilov FM
#ярчемифов #творческое_фм
Мальчишка по имени Кунц Рослин честен и правдив. Но дерзок, ох, слишком дерзок. За словом в карман не лезет, проказ не стесняется. Отец-трактирщик рад поскорее отдать юного Кунца в подмастерья скорняку. Пускай осваивает ремесло, которое его прокормит.
Только вот Кунц вовсе не жаждет провести остаток жизни, кроя кожу и выделывая мех. Вскоре мальчик сбежит от скорняка, чтобы самостоятельно выкроить свою судьбу.
В 1478 году проходит слух, что молодой Максимилиан, второй сын австрийского эрцгерцога, нанимает людей. Ему предстоит отправиться в далекую Фландрию, чтобы жениться на Марии, богатой наследнице герцога Бургундского.
Местная знать и горожане не слишком рады жениху. Как не рад и французский король. Ведь он пытался выдать Марию за своего сына-дофина и заполучить ее огромные владения.
Уже возмужавший Кунц не упускает свой шанс и оказывается в свите Максимилиана. А тот вскоре обращает внимание на толкового паренька.
«Безукоризненная служба, открытая и храбрая натура, но, главное, способность найти радостную сторону в любом положении дел и всегдашнее остроумие вскоре позволили ему войти в близкое, а затем и в ближайшее окружение своего господина в качестве почти незаменимого спутника, который, наряду с умением развлекать благодаря остроте ума, также умел давать серьезный, продуманный и обычно верный совет»
Так описывает его карьеру банкир Якоб Фуггер. Хотя традиционно Кунца причисляют к придворным шутам, его случай уникален, особенно если учитывать его бесстрашие и участие в постоянных войнах Максимилиана.
Впечатленный отвагой и верностью своего «веселого советчика», Максимилиан решает «посадить доброго Кунца на коня» и делает его дворянином. А Кунц фон дер Розен повсюду сопровождает своего покровителя.
Когда Максимилиан, тогда еще король Германии, оказывается в плену в Брюгге, Кунц пытается переплыть ров вокруг его темницы. Но привлекает внимание лебедей и вынужден ретироваться, пока на шум не примчалась стража.
На этом Кунц не останавливается. Переодетый монахом-францисканцем, он все же проникает в тюрьму. И пытается убедить Максимилиана быстро выбрить себе голову и надеть рясу. По плану Кунца, так его господин сбежит из заточения в облике монаха. А слуга займет его место, рискуя жизнью. К превеликому разочарованию Кунца, Максимилиан отказывается от этого плана.
Со временем Кунц остепенится и в 1506 году женится на Фелиции, дочери горожанина из Аугсбурга. Двумя годами позже он приобретет в этом городе дом (на котором до сих пор есть мемориальная табличка) и обзаведется детьми. Кунц фон дер Розен ненадолго переживет Максимилиана и умрет с ним в один и тот же год, 1519.
Иллюстрации:
— Кунц фон дер Розен. Портрет из рукописи «Честного Зерцала Эрцгерцогов Австрийских», середина XVI века.
— Ханс Бургкмайр. Кунц фон дер Розен в триумфальном шествии императора Максимилиана I, рукопись «Книга турниров». 1516-1518
— Ханс Шварц. Кунц фон дер Розен. 1519.
Panfilov FM
#ярчемифов #творческое_фм
Под ударами кинжала хрустят кочаны. Стонут всякий раз, когда стальной клинок погружается в белую плоть капусты.
В каждом кочане девятилетнему Маттеусу Шварцу видится голова его воспитателя, обрюзгшего священника с тщательно выбритой тонзурой.
Отец отдал мальчика на попечение священника из Хейденхайма в минувшем году, 1505 от Рождества Христова. Уж слишком расшалился Маттеус после трех недель аугсбургского карнавала, где прислуживал Кунцу фон дер Розену — шуту, а точнее острому на язык советнику императора Максимилиана Габсбурга.
Маттеусу пришлось несладко. Святой отец был тяжел на руку, давал затрещины и порол воспитанника за малейшую провинность.
А вчера едва не утопил его в реке, взбешенный очередными проказами. Тяжелая рука долго удерживала под водой голову Маттеуса, пока тот в панике пускал пузыри и чувствовал, как уходит из легких воздух.
После этого мальчик решил, что больше побои наставника терпеть не станет. Он хорошо помнил рассказы Кунца фон дер Розена. Тот еще мальчишкой сбежал из отцовского трактира, отправившись покорять мир. И стал верным слугой и другом самого императора! Чем Маттеус хуже?
И вот, пока священник, тряся сизыми щеками, вещал с церковной кафедры, Маттеус стащил его кинжал и направился в огород. Там на грядках белели молодые кочаны, которыми его воспитатель гордился, как настоящий баварец. Задыхаясь от ярости, мальчик кромсал их до тех пор, пока не заболело плечо. А потом воткнул кинжал в землю и сбежал — куда глаза глядят.
Сейчас, неделю спустя, все это казалось страшным сном, оставшимся позади.
Припекало весеннее солнце. Вокруг по зеленому лугу неспешно бродили коровы, сосредоточенно пощипывая траву. А на руке Маттеуса сидела пустельга, которую он пытался приручить. Маленький сокол косился черной бусиной глаза на полудохлую мышь — Маттеус держал лакомство за хвост.
Беглец прибился к мальчишкам-пастухам, а на пропитание зарабатывал, распевая песни под окнами в соседних городках. Голос у Маттеуса был чистый и звонкий, так что от сердобольных бюргерш часто перепадал свежий хлеб, который он утаскивал в подоле рубашки. Потом добычу делили между пастухами.
Спустя четверть века Маттеус — уже успешный счетовод на службе у банкиров Фуггеров — словно заново переживал безмятежное счастье того майского дня, глядя на рисунок работы Нарцисса Реннера. Одну из миниатюр, с которых начиналась «Книга нарядов», иллюстрированная летопись его жизни.
Другие тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца доступны по тегу #книганарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
В каждом кочане девятилетнему Маттеусу Шварцу видится голова его воспитателя, обрюзгшего священника с тщательно выбритой тонзурой.
Отец отдал мальчика на попечение священника из Хейденхайма в минувшем году, 1505 от Рождества Христова. Уж слишком расшалился Маттеус после трех недель аугсбургского карнавала, где прислуживал Кунцу фон дер Розену — шуту, а точнее острому на язык советнику императора Максимилиана Габсбурга.
Маттеусу пришлось несладко. Святой отец был тяжел на руку, давал затрещины и порол воспитанника за малейшую провинность.
А вчера едва не утопил его в реке, взбешенный очередными проказами. Тяжелая рука долго удерживала под водой голову Маттеуса, пока тот в панике пускал пузыри и чувствовал, как уходит из легких воздух.
После этого мальчик решил, что больше побои наставника терпеть не станет. Он хорошо помнил рассказы Кунца фон дер Розена. Тот еще мальчишкой сбежал из отцовского трактира, отправившись покорять мир. И стал верным слугой и другом самого императора! Чем Маттеус хуже?
И вот, пока священник, тряся сизыми щеками, вещал с церковной кафедры, Маттеус стащил его кинжал и направился в огород. Там на грядках белели молодые кочаны, которыми его воспитатель гордился, как настоящий баварец. Задыхаясь от ярости, мальчик кромсал их до тех пор, пока не заболело плечо. А потом воткнул кинжал в землю и сбежал — куда глаза глядят.
Сейчас, неделю спустя, все это казалось страшным сном, оставшимся позади.
Припекало весеннее солнце. Вокруг по зеленому лугу неспешно бродили коровы, сосредоточенно пощипывая траву. А на руке Маттеуса сидела пустельга, которую он пытался приручить. Маленький сокол косился черной бусиной глаза на полудохлую мышь — Маттеус держал лакомство за хвост.
Беглец прибился к мальчишкам-пастухам, а на пропитание зарабатывал, распевая песни под окнами в соседних городках. Голос у Маттеуса был чистый и звонкий, так что от сердобольных бюргерш часто перепадал свежий хлеб, который он утаскивал в подоле рубашки. Потом добычу делили между пастухами.
Спустя четверть века Маттеус — уже успешный счетовод на службе у банкиров Фуггеров — словно заново переживал безмятежное счастье того майского дня, глядя на рисунок работы Нарцисса Реннера. Одну из миниатюр, с которых начиналась «Книга нарядов», иллюстрированная летопись его жизни.
Другие тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца доступны по тегу #книганарядов
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
Слон должен был прибыть утром.
Богдо-гэгэн, светлейший и святой Владыка, Возвышающий веру, осчастливливающий живущих Джебдзун-Дамба-хутухта, сгорал от нетерпения.
Настоящий слон, его собственный слон!
Известно, что всякий правитель должен обладать семью великими драгоценностями. Слон — одна из таких драгоценностей, воплощение мудрости. Белый слон снился матери Будды, прежде чем она родила своего великого сына.
Еще в детстве будущего Богдо-гэгэна VIII, тогда — маленького сына тибетского чиновника, было не оторвать от фигурок слонов, которых он предпочитал другим игрушкам.
Но прежде Монголия с ее суровыми зимами не слишком привечала таких священных зверей.
Сорокапятилетний Богдо-гэгэн мерил шагами комнату в своей резиденции. Теократический владыка Монголии, словно ребенок, не мог дождаться встречи со слоном.
Как только забрезжил рассвет, Богдо-гэгэн велел седлать коней и в сопровождении эскорта поскакал в степь — встречать долгожданного гостя.
Наконец впереди показался силуэт зверя, укутанного в стеганую попону. Рядом рысили всадники, казавшиеся совсем маленькими.
По правде сказать, слон был не столь уж велик. И скорее коричневат, чем бел.
Но это не омрачало счастья Богдо-гэгэна. Привстав в стременах, он разглядывал чудесного зверя. На смуглом лице под меховой опушкой шапки сияла радостная улыбка.
Слона для Богдо-Гэгэна купило посольство из Монголии в 1913 году. Его приобрели в русском цирке за 22 тысячи рублей, весьма внушительную сумму по тем временам. Достаточно сказать, что эти деньги были взяты из полученного от Российской империи займа и составляли его половину.
Доставляли слона из Красноярска. Его путешествие заняло почти год. Три месяца драгоценный зверь добирался на поезде. А потом еще восемь месяцев путешествовал своим ходом, с перерывом на зимовку.
Богдо-Гэгэн, вообще любивший экзотических животных, обеспечил слону царскую жизнь. Для него построили специальный вольер, который обогревали зимой. Следили за слоном три буддистских монаха и самый высокий человек в Монголии, Великан Гонгор (на фото).
За один прием пищи слон Богдо-Гэгэна съедал 21 пирог (видимо, приготовленные на пару манты), килограмм топленого масла и 3 ведра красных слив.
Цирковой опыт помогал зверю с честью выдерживать участие в праздниках и церемониях. Попоны и украшения слона с буддистскими символами я видел в музее, которым стала бывшая ургинская резиденция Богдо-Гэгэна.
Там же находится довольно странный манекен. Буквально передняя часть слона в натуральную величину, выступающая из стены. Видимо, на целого слона просто не хватило места в тесном зале зимней резиденции.
Увы, слон Богдо-Гэгэна прожил недолгую по меркам этих животных жизнь. Он умер в 1926 году, через два года после смерти своего хозяина.
Panfilov FM
#ярчемифов #творческое_фм
Богдо-гэгэн, светлейший и святой Владыка, Возвышающий веру, осчастливливающий живущих Джебдзун-Дамба-хутухта, сгорал от нетерпения.
Настоящий слон, его собственный слон!
Известно, что всякий правитель должен обладать семью великими драгоценностями. Слон — одна из таких драгоценностей, воплощение мудрости. Белый слон снился матери Будды, прежде чем она родила своего великого сына.
Еще в детстве будущего Богдо-гэгэна VIII, тогда — маленького сына тибетского чиновника, было не оторвать от фигурок слонов, которых он предпочитал другим игрушкам.
Но прежде Монголия с ее суровыми зимами не слишком привечала таких священных зверей.
Сорокапятилетний Богдо-гэгэн мерил шагами комнату в своей резиденции. Теократический владыка Монголии, словно ребенок, не мог дождаться встречи со слоном.
Как только забрезжил рассвет, Богдо-гэгэн велел седлать коней и в сопровождении эскорта поскакал в степь — встречать долгожданного гостя.
Наконец впереди показался силуэт зверя, укутанного в стеганую попону. Рядом рысили всадники, казавшиеся совсем маленькими.
По правде сказать, слон был не столь уж велик. И скорее коричневат, чем бел.
Но это не омрачало счастья Богдо-гэгэна. Привстав в стременах, он разглядывал чудесного зверя. На смуглом лице под меховой опушкой шапки сияла радостная улыбка.
Слона для Богдо-Гэгэна купило посольство из Монголии в 1913 году. Его приобрели в русском цирке за 22 тысячи рублей, весьма внушительную сумму по тем временам. Достаточно сказать, что эти деньги были взяты из полученного от Российской империи займа и составляли его половину.
Доставляли слона из Красноярска. Его путешествие заняло почти год. Три месяца драгоценный зверь добирался на поезде. А потом еще восемь месяцев путешествовал своим ходом, с перерывом на зимовку.
Богдо-Гэгэн, вообще любивший экзотических животных, обеспечил слону царскую жизнь. Для него построили специальный вольер, который обогревали зимой. Следили за слоном три буддистских монаха и самый высокий человек в Монголии, Великан Гонгор (на фото).
За один прием пищи слон Богдо-Гэгэна съедал 21 пирог (видимо, приготовленные на пару манты), килограмм топленого масла и 3 ведра красных слив.
Цирковой опыт помогал зверю с честью выдерживать участие в праздниках и церемониях. Попоны и украшения слона с буддистскими символами я видел в музее, которым стала бывшая ургинская резиденция Богдо-Гэгэна.
Там же находится довольно странный манекен. Буквально передняя часть слона в натуральную величину, выступающая из стены. Видимо, на целого слона просто не хватило места в тесном зале зимней резиденции.
Увы, слон Богдо-Гэгэна прожил недолгую по меркам этих животных жизнь. Он умер в 1926 году, через два года после смерти своего хозяина.
Panfilov FM
#ярчемифов #творческое_фм
Бронзовые рыцари грозят крохотными копьями, кони в цветистых попонах фыркают и храпят, гулко бьют о столешницу металлическими копытами. Оранжевый мяч — ярок, будто закатное солнце — колышется и подпрыгивает над столом.
Маленький Маттеус бредит в объятиях ветрянки.
В комнате душно, покрытому сыпью мальчику кажется, будто сам воздух плавится и дрожит. Он хнычет, разметавшись на кровати.
Рядом сидит сестра, мурлычет песенку, мерно помахивает метелкой веера над пылающей головой Маттеуса.
Ему еще не исполнилось и четырех лет. А вот сестрица Бербель уже выглядит взрослой девушкой и наряжена почти как их мать, не в детские одежки Маттеуса.
Она следит за больным, которого лихорадит. Прислушивается к неровному дыханию, готовая, если что, дернуть за синюю кисть с колокольчиком и позвать на помощь слуг.
Взгляд страдальца возвращается к бронзовым рыцарям на столе, готовым сойтись в конной сшибке.
Маттеус словно слышит голос отца, который ворчит, что в турниры стоит играть будущим рыцарям, а не мастерам и купцам. Про себя Маттеус решает, что когда-нибудь обязательно будет щеголять в сверкающих латах и гарцевать на коне с копьем в руках.
И действительно, доспехи Маттеус Шварц еще примерит. Хотя и не как рыцарь, а в городском ополчении родного Аугсбурга.
Конечно, спустя годы преуспевающий счетовод на службе Фуггеров не сможет вспомнить то, что происходило с ним в августе 1500 года. Ведь было ему всего-навсего три года и шесть месяцев.
Но, слушая рассказы родных, словно заново воссоздаст забытое воспоминание. И снова перед глазами замаячат фигурки рыцарей.
Художник, Нарцисс Реннер, внимательно слушает и делает пометки испачканными в красках пальцами. Реннер знает, насколько необычный заказчик требователен к деталям миниатюр, на которых предстает его жизнь.
А о том, что игрушечные рыцари — забава, достойная мальчиков, напишет ни много ни мало сам император Максимилиан I Габсбург. В своей завуалированной биографии, рыцарском романе «Белый Король».
Другие мои тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца доступны по тегу #книганарядов
На фото:
- Игрушечный рыцарь, Европа, 13-14 век; Художественный музей Уолтерса, Балтимор
- Игрушечные рыцари, Иннсбрук, около 1500 года; Музей истории искусств, Вена (фото обложки книги о турнирах из моей библиотеки)
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
Маленький Маттеус бредит в объятиях ветрянки.
В комнате душно, покрытому сыпью мальчику кажется, будто сам воздух плавится и дрожит. Он хнычет, разметавшись на кровати.
Рядом сидит сестра, мурлычет песенку, мерно помахивает метелкой веера над пылающей головой Маттеуса.
Ему еще не исполнилось и четырех лет. А вот сестрица Бербель уже выглядит взрослой девушкой и наряжена почти как их мать, не в детские одежки Маттеуса.
Она следит за больным, которого лихорадит. Прислушивается к неровному дыханию, готовая, если что, дернуть за синюю кисть с колокольчиком и позвать на помощь слуг.
Взгляд страдальца возвращается к бронзовым рыцарям на столе, готовым сойтись в конной сшибке.
Маттеус словно слышит голос отца, который ворчит, что в турниры стоит играть будущим рыцарям, а не мастерам и купцам. Про себя Маттеус решает, что когда-нибудь обязательно будет щеголять в сверкающих латах и гарцевать на коне с копьем в руках.
И действительно, доспехи Маттеус Шварц еще примерит. Хотя и не как рыцарь, а в городском ополчении родного Аугсбурга.
Конечно, спустя годы преуспевающий счетовод на службе Фуггеров не сможет вспомнить то, что происходило с ним в августе 1500 года. Ведь было ему всего-навсего три года и шесть месяцев.
Но, слушая рассказы родных, словно заново воссоздаст забытое воспоминание. И снова перед глазами замаячат фигурки рыцарей.
Художник, Нарцисс Реннер, внимательно слушает и делает пометки испачканными в красках пальцами. Реннер знает, насколько необычный заказчик требователен к деталям миниатюр, на которых предстает его жизнь.
А о том, что игрушечные рыцари — забава, достойная мальчиков, напишет ни много ни мало сам император Максимилиан I Габсбург. В своей завуалированной биографии, рыцарском романе «Белый Король».
Другие мои тексты про «Книгу нарядов» Маттеуса Шварца доступны по тегу #книганарядов
На фото:
- Игрушечный рыцарь, Европа, 13-14 век; Художественный музей Уолтерса, Балтимор
- Игрушечные рыцари, Иннсбрук, около 1500 года; Музей истории искусств, Вена (фото обложки книги о турнирах из моей библиотеки)
#арсенал_фм #ярчемифов #творческое_фм
Panfilov FM
Как вырастить для себя мужа-императора?
Это в буквальном смысле удалось женщине, жившей в монгольских степях во второй половине XV-начале XVI века. Прозвище “Мудрая”, которое обычно сопровождает ее имя, показывает, какое уважение к ней испытывают потомки.
Единственная дочь Чоросбай-Тэмур-чинсана, правителя тумэтов и энгудов, Мандухай не только умела читать и писать, но и хорошо ездила верхом и стреляла из лука.
В семнадцать лет она вышла замуж за Мандуул-хана, которому родила двух дочерей. Мандухай пользовалась большим расположением мужа, чем бездетная старшая жена, но в 1479 году внезапно стала вдовой.
Не имевшая наследников ханша привечает малолетнего сироту Бату-Мункэ. Этот пятилетний прыщавый мальчик был не просто потомком Чингисхана. Он еще и являлся единственным на тот момент наследником монгольской династии Юань, которую основал внук Чингисхана, Хубилай.
Вдова Мандуул-хана решила вырастить мальчика и в будущем выйти за него замуж, отказав другим претендентам.
Так и вышло.
Когда Бату-Мункэ исполнилось девятнадцать лет, Мандухай-хатун стала его женой. На тот момент ей было 34 года.
До этого бесстрашная женщина от имени Бату-Мункэ посылала воинов в походы и одерживала победы, лично возглавляя конный отряд. А после совершеннолетия и брака провозгласила юного мужа Великим ханом Монгольской империи династии Юань.
Бату-Мункэ, принявший титул Даян-хан (монг. даян значит «всеобщий»), стал могущественным правителем, на время объединившим монголов.
Мандухай-хатун продолжала участвовать в его походах и битвах, даже во время беременности. Она родила мужу семь сыновей (из них — три двойни) и является предком большинства ныне живущих монгольских чингисидов по отцовской линии.
В монгольской традиции образ Мандухай-хатун имеет почти легендарные черты. Конечно же, в масскульте без нее тоже не обошлось — в 1988 году в Монголии сняли фильм по одноименному роману "Мудрая княгиня Мандухай" (Мандухай сэцэн хатан).
А манекены, изображающие Даян-хана и Мандухай-хатун, стоят в одном из музейных залов Улан-Батора, где я их и фотографировал.
Panfilov FM
#ярчемифов #киноистория
Это в буквальном смысле удалось женщине, жившей в монгольских степях во второй половине XV-начале XVI века. Прозвище “Мудрая”, которое обычно сопровождает ее имя, показывает, какое уважение к ней испытывают потомки.
Единственная дочь Чоросбай-Тэмур-чинсана, правителя тумэтов и энгудов, Мандухай не только умела читать и писать, но и хорошо ездила верхом и стреляла из лука.
В семнадцать лет она вышла замуж за Мандуул-хана, которому родила двух дочерей. Мандухай пользовалась большим расположением мужа, чем бездетная старшая жена, но в 1479 году внезапно стала вдовой.
Не имевшая наследников ханша привечает малолетнего сироту Бату-Мункэ. Этот пятилетний прыщавый мальчик был не просто потомком Чингисхана. Он еще и являлся единственным на тот момент наследником монгольской династии Юань, которую основал внук Чингисхана, Хубилай.
Вдова Мандуул-хана решила вырастить мальчика и в будущем выйти за него замуж, отказав другим претендентам.
Так и вышло.
Когда Бату-Мункэ исполнилось девятнадцать лет, Мандухай-хатун стала его женой. На тот момент ей было 34 года.
До этого бесстрашная женщина от имени Бату-Мункэ посылала воинов в походы и одерживала победы, лично возглавляя конный отряд. А после совершеннолетия и брака провозгласила юного мужа Великим ханом Монгольской империи династии Юань.
Бату-Мункэ, принявший титул Даян-хан (монг. даян значит «всеобщий»), стал могущественным правителем, на время объединившим монголов.
Мандухай-хатун продолжала участвовать в его походах и битвах, даже во время беременности. Она родила мужу семь сыновей (из них — три двойни) и является предком большинства ныне живущих монгольских чингисидов по отцовской линии.
В монгольской традиции образ Мандухай-хатун имеет почти легендарные черты. Конечно же, в масскульте без нее тоже не обошлось — в 1988 году в Монголии сняли фильм по одноименному роману "Мудрая княгиня Мандухай" (Мандухай сэцэн хатан).
А манекены, изображающие Даян-хана и Мандухай-хатун, стоят в одном из музейных залов Улан-Батора, где я их и фотографировал.
Panfilov FM
#ярчемифов #киноистория
Обнаружил, что мотоколесница Дементуса в «Фуриосе» — не только отсылка к Древнему Риму или гомеровским героям, как я предположил в своем обзоре фильма.
Был, оказывается, такой вид спорта, как гонки на мотоколесницах.
И популярность он приобрел в 1920-е годы. Что самое интересное — под влиянием фильма «Бен-Гур», где действие как раз происходит в Древнем Риме, а гонки на колесницах играют большую роль в сюжете.
Если что, речь не о собравшем урожай Оскаров «Бен-Гуре» 1959 года. А о немом черно-белом фильме «Бен-Гур: история Христа» (Ben-Hur: A Tale of the Christ, 1925).
Вначале мотоциклист просто тащил за собой повозку, а колесничий выполнял скорее декоративную роль. Но затем появился вариант, при котором стоявший на колеснице мотогонщик управлял несколькими стальными «конями» с помощью поводьев.
Гонки, кстати, устраивались как в США и в Европе, так и в Австралии. То есть там, где происходит действие «Фуриосы», хотя и в постапокалиптическом будущем.
Хотя на долгое время мотоколесницы были практически забыты, в начале XXI века появились энтузиасты, которые пытаются возрождать этот спорт.
Получается, что в итоге источником вдохновения все равно служит Древний Рим. Просто мотоколесница вожака байкеров из «Фуриосы» напоминает не только об Античности (или колеснице Тора). Но еще и о безумном спорте, вполне достойном вселенной Безумного Макса.
Panfilov FM
#ярчемифов #панфилов_обозревает
Был, оказывается, такой вид спорта, как гонки на мотоколесницах.
И популярность он приобрел в 1920-е годы. Что самое интересное — под влиянием фильма «Бен-Гур», где действие как раз происходит в Древнем Риме, а гонки на колесницах играют большую роль в сюжете.
Если что, речь не о собравшем урожай Оскаров «Бен-Гуре» 1959 года. А о немом черно-белом фильме «Бен-Гур: история Христа» (Ben-Hur: A Tale of the Christ, 1925).
Вначале мотоциклист просто тащил за собой повозку, а колесничий выполнял скорее декоративную роль. Но затем появился вариант, при котором стоявший на колеснице мотогонщик управлял несколькими стальными «конями» с помощью поводьев.
Гонки, кстати, устраивались как в США и в Европе, так и в Австралии. То есть там, где происходит действие «Фуриосы», хотя и в постапокалиптическом будущем.
Хотя на долгое время мотоколесницы были практически забыты, в начале XXI века появились энтузиасты, которые пытаются возрождать этот спорт.
Получается, что в итоге источником вдохновения все равно служит Древний Рим. Просто мотоколесница вожака байкеров из «Фуриосы» напоминает не только об Античности (или колеснице Тора). Но еще и о безумном спорте, вполне достойном вселенной Безумного Макса.
Panfilov FM
#ярчемифов #панфилов_обозревает
Сверкающий князь из стальных пластин, кажется, произвел неоднозначное впечатление на рязанцев.
Речь о памятнике Олегу, великому князю Рязанскому.
Фигуру из отполированных зеркальных пластин установили в Рязани в конце августа. И новый памятник, созданный на народные средства, уже успел удостоиться сравнения с новогодней елкой.
Мэрия же считает, что монумент «подчеркивает яркость личности князя», а «в дневные часы и особенно в закатных лучах памятник предстает перед зрителями как хрустально-прозрачный, чистый в помыслах образ святого Олега Рязанского».
На мой взгляд, судьба Олега Рязанского хорошо иллюстрирует двойственность восприятия исторических персонажей.
С одной стороны, в Рязани князь Олег действительно был популярен и почитался уже вскоре после смерти. Хотя официально в Собор Рязанских святых его включили только в 2023 году.
В то же время, Олег Рязанский на протяжении долгих лет являлся соперником московского князя Дмитрия Донского (причисленного к лику святых в 1988 году). Рязанские и московские полки не раз сходились на поле битвы.
Действуя в интересах своего княжества, Олег пытался лавировать между Ордой и Москвой. Известно, что он вел переговоры с темником Мамаем и великим князем литовским Ягайло. Согласно Летописной повести ο Куликовской битве, после сражения рязанцы нападали на возвращающиеся с Куликова поля войска Дмитрия Донского (А кто поехалъ с Доновского побоища всвояси сквозѣ его отчину, Рязанскую землю, бояре или слуги, а тѣх велѣлъ имати, и грабити, и нагых пущати). А в 1385 году, воспользовавшись ослаблением Москвы после нашествия Тохтамыша, Олег занял Коломну, пленив московского наместника.
Все эти эпизоды не прибавили московским летописцам любви к личности рязанского князя. И последующая традиция, как в историографии, так и в художественной литературе, часто представляет его предателем и интриганом.
Тем не менее, при посредничестве Сергия Радонежского в конечном итоге все же был заключен «вечный мир» с Дмитрием Донским, сын рязанского князя женился на дочери московского князя. А иночество и схиму Олег принял незадолго до смерти, как обычно и поступали князья. До этого же он вел жизнь активного политика и полководца. Которому, скорее всего, было не до хрустально чистых помыслов среди забот о своем княжестве.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #неослав
Речь о памятнике Олегу, великому князю Рязанскому.
Фигуру из отполированных зеркальных пластин установили в Рязани в конце августа. И новый памятник, созданный на народные средства, уже успел удостоиться сравнения с новогодней елкой.
Мэрия же считает, что монумент «подчеркивает яркость личности князя», а «в дневные часы и особенно в закатных лучах памятник предстает перед зрителями как хрустально-прозрачный, чистый в помыслах образ святого Олега Рязанского».
На мой взгляд, судьба Олега Рязанского хорошо иллюстрирует двойственность восприятия исторических персонажей.
С одной стороны, в Рязани князь Олег действительно был популярен и почитался уже вскоре после смерти. Хотя официально в Собор Рязанских святых его включили только в 2023 году.
В то же время, Олег Рязанский на протяжении долгих лет являлся соперником московского князя Дмитрия Донского (причисленного к лику святых в 1988 году). Рязанские и московские полки не раз сходились на поле битвы.
Действуя в интересах своего княжества, Олег пытался лавировать между Ордой и Москвой. Известно, что он вел переговоры с темником Мамаем и великим князем литовским Ягайло. Согласно Летописной повести ο Куликовской битве, после сражения рязанцы нападали на возвращающиеся с Куликова поля войска Дмитрия Донского (А кто поехалъ с Доновского побоища всвояси сквозѣ его отчину, Рязанскую землю, бояре или слуги, а тѣх велѣлъ имати, и грабити, и нагых пущати). А в 1385 году, воспользовавшись ослаблением Москвы после нашествия Тохтамыша, Олег занял Коломну, пленив московского наместника.
Все эти эпизоды не прибавили московским летописцам любви к личности рязанского князя. И последующая традиция, как в историографии, так и в художественной литературе, часто представляет его предателем и интриганом.
Тем не менее, при посредничестве Сергия Радонежского в конечном итоге все же был заключен «вечный мир» с Дмитрием Донским, сын рязанского князя женился на дочери московского князя. А иночество и схиму Олег принял незадолго до смерти, как обычно и поступали князья. До этого же он вел жизнь активного политика и полководца. Которому, скорее всего, было не до хрустально чистых помыслов среди забот о своем княжестве.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов #неослав
Каструччо и Эвтаназия
В прошлом посте я рассказывал про осаду Монтемасси в 1328 году. Кондотьером со звучным именем Гвидориччо да Фольяно.
Так вот, защищал Монтемасси еще один кондотьер с не менее звучным именем.
Каструччо Кастракани.
Каструччо принадлежал к роду дельи Антельминелли. Эти аристократы из Лукки были изрядно вовлечены в разборки гвельфов (сторонников усиления папы римского) и гибеллинов (сторонников императора Священной Римской империи германской нации), полыхавшие в Италии несколько веков.
Выступая на стороне Угуччоне делла Фаджиола, тоже гибеллина и кондотьера, Каструччо пришел к успеху, в 1316 году став пожизненным консулом Лукки. То есть фактическим правителем города. Фридрих III Габсбург даже объявил его герцогом Лукки, Пистойи, Вольтерры и Луни.
Впрочем, в 1328 году все эти достижения и боевой опыт Каструччо не помогли, Монтемасси пал после семи месяцев осады.
А в XIX веке английская писательница Мэри Шелли, автор знаменитого готического романа «Франкенштейн, или Современный Прометей», сочла Каструччо достаточно романтической фигурой.
И посвятила ему роман «Вальперга, или жизнь и приключения Каструччо, правителя Лукки» (Valperga; or, The Life and Adventures of Castruccio, Prince of Lucca, 1823).
В романе Каструччо осаждает вымышленную крепость Вальперга.
Хозяйка осажденного замка — герцогиня Эвтаназия. Да, ее зовут Эвтаназия (Euthanasia), вы не ослышались.
Каструччо любит Эвтаназию, Эвтаназия любит Каструччо.
Все страдают.
Деспот принуждает Эвтаназию выбирать между чувствами и политической свободой. Эвтаназия выбирает свободу и смерть, оправдав свое имя.
Сейчас в романе Шелли видят чуть ли не феминистический манифест, но современники ничего подобного в романе о Каструччо и Эвтаназии не замечали, воспринимая его как любовную историю.
Panfilov FM
#ярчемифов #разбормифов
В прошлом посте я рассказывал про осаду Монтемасси в 1328 году. Кондотьером со звучным именем Гвидориччо да Фольяно.
Так вот, защищал Монтемасси еще один кондотьер с не менее звучным именем.
Каструччо Кастракани.
Каструччо принадлежал к роду дельи Антельминелли. Эти аристократы из Лукки были изрядно вовлечены в разборки гвельфов (сторонников усиления папы римского) и гибеллинов (сторонников императора Священной Римской империи германской нации), полыхавшие в Италии несколько веков.
Выступая на стороне Угуччоне делла Фаджиола, тоже гибеллина и кондотьера, Каструччо пришел к успеху, в 1316 году став пожизненным консулом Лукки. То есть фактическим правителем города. Фридрих III Габсбург даже объявил его герцогом Лукки, Пистойи, Вольтерры и Луни.
Впрочем, в 1328 году все эти достижения и боевой опыт Каструччо не помогли, Монтемасси пал после семи месяцев осады.
А в XIX веке английская писательница Мэри Шелли, автор знаменитого готического романа «Франкенштейн, или Современный Прометей», сочла Каструччо достаточно романтической фигурой.
И посвятила ему роман «Вальперга, или жизнь и приключения Каструччо, правителя Лукки» (Valperga; or, The Life and Adventures of Castruccio, Prince of Lucca, 1823).
В романе Каструччо осаждает вымышленную крепость Вальперга.
Хозяйка осажденного замка — герцогиня Эвтаназия. Да, ее зовут Эвтаназия (Euthanasia), вы не ослышались.
Каструччо любит Эвтаназию, Эвтаназия любит Каструччо.
Все страдают.
Деспот принуждает Эвтаназию выбирать между чувствами и политической свободой. Эвтаназия выбирает свободу и смерть, оправдав свое имя.
Сейчас в романе Шелли видят чуть ли не феминистический манифест, но современники ничего подобного в романе о Каструччо и Эвтаназии не замечали, воспринимая его как любовную историю.
Panfilov FM
#ярчемифов #разбормифов
Загадка дамы в кокошнике: дочь адмирала, мать шпиона
Недавно я рассказывал про даму в кокошнике, Веру Ксенофонтовну Каламатиано де Блюменталь. Якобы герцогиню, популяризатора русских кружев и сказок в США и просто крайне активную особу. И выразил сомнение в том, что ее отцом был адмирал Черноморского флота, как она утверждала. Предположив, что на самом деле она — дочь незадачливого американского шпиона Ксенофонта де Блюменталь Каламатиано, арестованного в Советской России.
Но тут подписчик Андрей (спасибо ему) обратил мое внимание на нестыковку в датах.
Получалось, что Вера Ксенофонтовна родилась в 1864 году. А вот Ксенофонт — в 1882 году. Отец явно не мог быть младше собственной дочери.
Я снова зарылся в книги, потому что интернету доверять не склонен.
И выяснилось, что Вера Блюменталь и Ксенофонт Каламатиано все-таки родственники. Даже очень близкие.
Только Ксенофонт приходился Вере сыном.
А назван был в честь ее отца, который в справочниках проходит как Ксенофонт Дмитриевич Коломотьяно (поэтому сразу я его не обнаружил). Контр-адмирал (4.10.1865), с 1867 года в отставке, из греков, переселившихся в Российскую империю.
Второй же, менее успешный Ксенофонт, родился 13 июля 1882 года в Париже.
Причем имя отца при регистрации рождения указано не было. По всей видимости, Ксенофонт был рожден вне брака. Правнучка Веры позже утверждала, что отцом Ксенофонта был некий русский аристократ, возможно, женатый.
Вера тогда записывала свое имя как Verra (позже, в США, она изменит его на Vera) и сначала называла себя графиней (“countess”), а затем и княгиней (“princess”).
Около 1895 года, когда Ксенофонту было 13 лет, Вера выходит замуж за Константина де Блюменталь, юриста, учившегося в Санкт-Петербурге. Константин эмигрирует в США. Вера и Ксенофонт последовали за ним в эмиграцию.
Ксенофонт успешно учится, становится стипендиатом Чикагского университета, Константин и Вера преподают. Как раз тогда Вера и начинает ввозить в США для продажи кружева, созданные русскими мастерицами. Причем помогает ей в этом историк Павел Милюков. В будущем — глава кадетской партии и министр иностранных дел Временного правительства. Тогда же Вера издает свою книгу русских сказок. Американский критик называет ее «бескорыстно любящей человечество», ведь Вера жертвует доходы от книги бедным соотечественникам в Чикаго.
Дальше происходит история, достойная фильма Скорсезе.
Константин Блюменталь с товарищем обещают тысячам протестантов, эмигрировавших из России, работу и проживание на ферме с романтическим названием Маленькая Россия. Находилась она в Мексике, рядом с американской границей. Первая сотня семей за год собрала урожай, давший доход в 35 тысяч долларов (примерно 870 тысяч долларов в наши дни).
Потом фермеры начали бастовать, недовольные условиями работы.
Волшебным образом Константин исчез. Вместе с деньгами. Заголовки в газетах Лос-Анджелеса кричали об убийстве или самоубийстве, репортеры осаждали порог безутешной Веры.
Впрочем, вскоре Константин чудесным образом воскрес в Мехико, где жил как богатый нефтяной магнат. Позже он даже посетил Россию, чтобы навестить родственников в Уфе, а потом примкнул к войскам Колчака.
Вера развелась с мужем и продолжала продавать кружева, живя в Пасадене. О ее дальнейшей судьбе я уже рассказывал.
А вот Ксенофонт Каламатиано (на фото), без акцента говоривший на русском и на английском, подписал контракт с крупной американской компанией и отправился работать в ее отделение в Одессе. В дальнейшем жил между США и Россией, пока не решил заняться шпионажем. Пойманный с поличным, Ксенофонт чудом избежал расстрела — казнь заменили 20 годами тюрьмы, а в 1921 году его амнистировали и выслали в Эстонию.
В заключение хочу еще раз поблагодарить Андрея и порадоваться тому, насколько у меня внимательные и заинтересованные подписчики — это действительно очень приятно.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов
Недавно я рассказывал про даму в кокошнике, Веру Ксенофонтовну Каламатиано де Блюменталь. Якобы герцогиню, популяризатора русских кружев и сказок в США и просто крайне активную особу. И выразил сомнение в том, что ее отцом был адмирал Черноморского флота, как она утверждала. Предположив, что на самом деле она — дочь незадачливого американского шпиона Ксенофонта де Блюменталь Каламатиано, арестованного в Советской России.
Но тут подписчик Андрей (спасибо ему) обратил мое внимание на нестыковку в датах.
Получалось, что Вера Ксенофонтовна родилась в 1864 году. А вот Ксенофонт — в 1882 году. Отец явно не мог быть младше собственной дочери.
Я снова зарылся в книги, потому что интернету доверять не склонен.
И выяснилось, что Вера Блюменталь и Ксенофонт Каламатиано все-таки родственники. Даже очень близкие.
Только Ксенофонт приходился Вере сыном.
А назван был в честь ее отца, который в справочниках проходит как Ксенофонт Дмитриевич Коломотьяно (поэтому сразу я его не обнаружил). Контр-адмирал (4.10.1865), с 1867 года в отставке, из греков, переселившихся в Российскую империю.
Второй же, менее успешный Ксенофонт, родился 13 июля 1882 года в Париже.
Причем имя отца при регистрации рождения указано не было. По всей видимости, Ксенофонт был рожден вне брака. Правнучка Веры позже утверждала, что отцом Ксенофонта был некий русский аристократ, возможно, женатый.
Вера тогда записывала свое имя как Verra (позже, в США, она изменит его на Vera) и сначала называла себя графиней (“countess”), а затем и княгиней (“princess”).
Около 1895 года, когда Ксенофонту было 13 лет, Вера выходит замуж за Константина де Блюменталь, юриста, учившегося в Санкт-Петербурге. Константин эмигрирует в США. Вера и Ксенофонт последовали за ним в эмиграцию.
Ксенофонт успешно учится, становится стипендиатом Чикагского университета, Константин и Вера преподают. Как раз тогда Вера и начинает ввозить в США для продажи кружева, созданные русскими мастерицами. Причем помогает ей в этом историк Павел Милюков. В будущем — глава кадетской партии и министр иностранных дел Временного правительства. Тогда же Вера издает свою книгу русских сказок. Американский критик называет ее «бескорыстно любящей человечество», ведь Вера жертвует доходы от книги бедным соотечественникам в Чикаго.
Дальше происходит история, достойная фильма Скорсезе.
Константин Блюменталь с товарищем обещают тысячам протестантов, эмигрировавших из России, работу и проживание на ферме с романтическим названием Маленькая Россия. Находилась она в Мексике, рядом с американской границей. Первая сотня семей за год собрала урожай, давший доход в 35 тысяч долларов (примерно 870 тысяч долларов в наши дни).
Потом фермеры начали бастовать, недовольные условиями работы.
Волшебным образом Константин исчез. Вместе с деньгами. Заголовки в газетах Лос-Анджелеса кричали об убийстве или самоубийстве, репортеры осаждали порог безутешной Веры.
Впрочем, вскоре Константин чудесным образом воскрес в Мехико, где жил как богатый нефтяной магнат. Позже он даже посетил Россию, чтобы навестить родственников в Уфе, а потом примкнул к войскам Колчака.
Вера развелась с мужем и продолжала продавать кружева, живя в Пасадене. О ее дальнейшей судьбе я уже рассказывал.
А вот Ксенофонт Каламатиано (на фото), без акцента говоривший на русском и на английском, подписал контракт с крупной американской компанией и отправился работать в ее отделение в Одессе. В дальнейшем жил между США и Россией, пока не решил заняться шпионажем. Пойманный с поличным, Ксенофонт чудом избежал расстрела — казнь заменили 20 годами тюрьмы, а в 1921 году его амнистировали и выслали в Эстонию.
В заключение хочу еще раз поблагодарить Андрея и порадоваться тому, насколько у меня внимательные и заинтересованные подписчики — это действительно очень приятно.
Panfilov FM
#разбормифов #ярчемифов