Прекрасные лопасти березовых финских прялок XIX в. с острова Оланд Або-Бьернеборгской губернии.
#Русский_Север #финны #этнография #хозяйство #запискивбукваре
#Русский_Север #финны #этнография #хозяйство #запискивбукваре
«Братская» или «мирская свеча» весом около 16 кг, слепленная в складчину жителями всей деревни, в Рославльском уезде Смоленской губернии зажигалась в день проведения обряда «Молодёны» – в праздник повитух и рожениц, иначе называемый «Бабьи каши» или «Бабин день», который отмечался на второй или третий день после Рождества Христова.
Для свечи изготовляли специальную «рубашечку» – чехол из белого миткаля, сборенный и обшитый полоской красного ситца, в отверстие которого ставили три обыкновенные тонкие свечи. В этот день принято было навещать родильниц и повитух, носить пироги в церковь – Богородице. В храмах проходила служба иконам Божьей Матери, именуемым «Помощь в родах» и «Чрево рождения».
#Русский_Север #Смоленщина #вера #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Для свечи изготовляли специальную «рубашечку» – чехол из белого миткаля, сборенный и обшитый полоской красного ситца, в отверстие которого ставили три обыкновенные тонкие свечи. В этот день принято было навещать родильниц и повитух, носить пироги в церковь – Богородице. В храмах проходила служба иконам Божьей Матери, именуемым «Помощь в родах» и «Чрево рождения».
#Русский_Север #Смоленщина #вера #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Осы в народном представлении жителей Архангельской губернии имели особое значение. Осы отличаются от других «кусачих» насекомых тем, что они имеют признаки растений и птиц.
Осы «жгут», а не «кусают» (как остальные насекомые). Таким образом свойства пламени, огня переносятся на ос. Потому для лечения ожогов использовали осиные гнезда: ожог омывали водой с осиного гнезда. Здесь мы видим идею замещения. Ожог, полученный от огня, заменяется «ожогом» от осиного гнезда.
Осы «клюют», обитают в «гнездах» – они являются неправильными насекомыми – нечетко идентифицирующимися между насекомыми и птицами.
#Русский_Север #Архангельская_область #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Осы «жгут», а не «кусают» (как остальные насекомые). Таким образом свойства пламени, огня переносятся на ос. Потому для лечения ожогов использовали осиные гнезда: ожог омывали водой с осиного гнезда. Здесь мы видим идею замещения. Ожог, полученный от огня, заменяется «ожогом» от осиного гнезда.
Осы «клюют», обитают в «гнездах» – они являются неправильными насекомыми – нечетко идентифицирующимися между насекомыми и птицами.
#Русский_Север #Архангельская_область #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Жетон-оберег «Хранитель против холеры»
Втор. пол. XIX в.
После вспышки холеры в 1830-1831 гг. появились вот такие жетоны-обереги, которые были сделаны из меди и медных сплавов. По сути жетоны являлись подвесками овальной или круглой форм с изображением креста. Бывало они делались в виде фигурного жетона с изображением ангела-хранителя и детей на фоне города. Такие «Хранители» были особенно распространены в южных портовых городах России, но встречались и в других регионах, в тч на севере.
#этнография #вера #хозяйство #запискивбукваре
Втор. пол. XIX в.
После вспышки холеры в 1830-1831 гг. появились вот такие жетоны-обереги, которые были сделаны из меди и медных сплавов. По сути жетоны являлись подвесками овальной или круглой форм с изображением креста. Бывало они делались в виде фигурного жетона с изображением ангела-хранителя и детей на фоне города. Такие «Хранители» были особенно распространены в южных портовых городах России, но встречались и в других регионах, в тч на севере.
#этнография #вера #хозяйство #запискивбукваре
В Вельске, Вологодской губернии, существовал один любопытный обряд излечения от лихорадки – «сечение утина».
Для этого обряда требовалось два человека: мужчина и женщина, но принципиальным было требование, чтобы один из них родился первым в своей семье, а другой последним.
Сечение совершалось над обнаженной спиной больного на трех порогах.
На голую спину болящего клали банный веник или голик (веник без листьев). Женщина осторожно ударяла лезвием топора по голику, а стоящий сзади мужчина спрашивал ее:
– Что, кума, делаешь?
– Утин секу – отвечала она, не оборачиваясь.
– Секи, секи хорошенько, чтобы прошло и впредь не болело – говорил мужчина.
– Аминь – завершала женщина.
Такое сечение и диалог повторялся троекратно, на каждом из трех дверных порогов.
–––––––––––––––––––
Любопытно, что подобный способ описан исследователем, как средство борьбы с лихорадкой, в то время как такой же обряд фиксируется для исцеления от боли в спине (что логичнее и вытекает из самой обрядовой механики). А значит мы имеем дело либо с ошибкой очевидца, либо с переносом обрядовой практики без сохранения содержания. Последнее особо ярко бы характеризовало отношение к обрядности у населения.
#Русский_Север #Вологодчина #вера #этнография #хозяйство #запискивбукваре
Для этого обряда требовалось два человека: мужчина и женщина, но принципиальным было требование, чтобы один из них родился первым в своей семье, а другой последним.
Сечение совершалось над обнаженной спиной больного на трех порогах.
На голую спину болящего клали банный веник или голик (веник без листьев). Женщина осторожно ударяла лезвием топора по голику, а стоящий сзади мужчина спрашивал ее:
– Что, кума, делаешь?
– Утин секу – отвечала она, не оборачиваясь.
– Секи, секи хорошенько, чтобы прошло и впредь не болело – говорил мужчина.
– Аминь – завершала женщина.
Такое сечение и диалог повторялся троекратно, на каждом из трех дверных порогов.
–––––––––––––––––––
Любопытно, что подобный способ описан исследователем, как средство борьбы с лихорадкой, в то время как такой же обряд фиксируется для исцеления от боли в спине (что логичнее и вытекает из самой обрядовой механики). А значит мы имеем дело либо с ошибкой очевидца, либо с переносом обрядовой практики без сохранения содержания. Последнее особо ярко бы характеризовало отношение к обрядности у населения.
#Русский_Север #Вологодчина #вера #этнография #хозяйство #запискивбукваре
Освящение коровы на Вологодчине осуществлялось через 10 дней после отела. Считалось, что корову нужно святить после двадцати удоев, считая только утренние и вечерние удои (дневные в счет не идут).
В течение этих десяти дней молоко в пищу не употреблялось, считалось негодным. Оно полностью выпаивалось теленку. А в случае остатков — выливалось в пойло корове.
В сам день освящения коровы хозяйка наливала в подойник теплой воды, снимала с себя нательный крест, опускала его в эту воду, закрепляя гайтаном (шнурком) на ручке подойника. Затем она брала негодный глиняный сосуд, а порой самый большой черепок от битого сосуда, клала в него горячие угли, поверх углей — собранную со всех углов паутину, а поверх последней — богородицыну травку. Такой травкой раньше специально торговали, обычно женщины, разносившие ее по деревням. Кроме всего этого, хозяйка брала с собой и бутылочку со крещенской святой водой.
Придя во двор, хозяйка сперва мыла корову, вымывала ей хвост, спину, бока, «рыло». После того обходила ее трижды с дымящимся черепком, каждый раз поднося к «рылу», чтобы «корова больше понюхала». Освящение заканчивалось кроплением коровы и теленка святой водой.
С этого дня молоко считалось чистым и годным в пищу. Любопытно, что обряд освящения коровы мог выполняться только «большухой». При исполнении обряда могли присутствовать только женщины — члены семьи. Присутствие мужчин категорически не допускалось.
#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #вера #этнография #запискивбукваре
В течение этих десяти дней молоко в пищу не употреблялось, считалось негодным. Оно полностью выпаивалось теленку. А в случае остатков — выливалось в пойло корове.
В сам день освящения коровы хозяйка наливала в подойник теплой воды, снимала с себя нательный крест, опускала его в эту воду, закрепляя гайтаном (шнурком) на ручке подойника. Затем она брала негодный глиняный сосуд, а порой самый большой черепок от битого сосуда, клала в него горячие угли, поверх углей — собранную со всех углов паутину, а поверх последней — богородицыну травку. Такой травкой раньше специально торговали, обычно женщины, разносившие ее по деревням. Кроме всего этого, хозяйка брала с собой и бутылочку со крещенской святой водой.
Придя во двор, хозяйка сперва мыла корову, вымывала ей хвост, спину, бока, «рыло». После того обходила ее трижды с дымящимся черепком, каждый раз поднося к «рылу», чтобы «корова больше понюхала». Освящение заканчивалось кроплением коровы и теленка святой водой.
С этого дня молоко считалось чистым и годным в пищу. Любопытно, что обряд освящения коровы мог выполняться только «большухой». При исполнении обряда могли присутствовать только женщины — члены семьи. Присутствие мужчин категорически не допускалось.
Вологодская область, Череповецкий район, Яргомжский с/с , д. 2-й Большой Двор. Сообщила Жукова Александра Петровна (74 года)#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #вера #этнография #запискивбукваре
На Русском Севере одним из наиболее распространенных апокрифических сюжетов являлся «Сон Богородицы».
«Сон Богородицы» представляет собой духовный стих, вариации которого насчитывают более 100 видов по всей русской земле. К севернорусской традиции можно отнести более 20 разновидностей. Текст имел форму стиха и прозы, его могли петь, читать или исполнять речитативом.
Стих создан на основе апокрифа о пророческом сне Богородицы, предсказывающем страдания и крестную смерть Иисуса Христа. Структура «Сна» состоит из двух частей: в первой — описывается содержание сна и предлагается его толкование, во второй говорится о чудесном исцеляющем и оберегающем действии стиха.
Начало стиха задает вопрос к Богородице: где она ночевала? Ее ответ обычно упоминает: Иерусалим, вертеп над рекой Иордан, место возле чудного креста, в Вифлееме, в храме за престолом/ у Господа на престоле.
Смысл данных разнообразных упоминаний – показать, что Богоматерь находится в самой сердцевине Божьего мира.
Далее говорится о страданиях Богородицы, о том как она припадает к земле, «плачет и рыдает». Печаль Марии представлена особой формой отношения к ней со стороны текста «Сна»: о ней говорится с искренней любовью, называя «Матушкой», «Матенькой», «Мати Марией» и тп. Образное представление о Богородице как о женщине, матери, оплакивающей смерть своего единственного Сына было настолько понятным и ярким для читающих или слушающих этот текст, что создавало восприятие Богородицы как матери всем народам, всему миру.
Позже говорится о причинах скорби Матери: рождение Божественного Сына, крещение в реке Иордане, пеленание «в камчатные пелены», обвивая «поясом шелковым».
Кульминация – Страсти Христовы и смерть Господа. Описывается данная часть как будто бы устами самой Богородицы. Она называет свое видение «грозным и страшным». Здесь самый нерв сюжета. Ужас, охвативший ее, сковывает ее уста и ей трудно произнести что-либо и рассказать нам об этом видении. Христос еще младенец, который находится в ее утробе (в некоторых текстах – грудной малыш на руках), а потому это видение становится болезненным кошмаром Матери.
Мучения Христа во «Сне» бывают представлены нарочито доведенными до предела, более кровавыми, чем мы привыкли, исходя из канонических текстов. Такое давление на эмоцию, чувство читателя призвано пробудить в нем сопереживание страданиям Богородицы и Иисуса Христа. Сам Господь будто бы говорит о пророческом свойстве сна Божьей Матери, подтверждает его пророческий характер. В то же время Он утешает Богоматерь словами о Своем Воскресении и Вознесении на небо. В ряде текстов «Сна» встречается мотив ответной радости Марии от этих слов Спасителя.
Финальный мотив – утешение и прославление Богородицы. Господь говорит, что вернется вновь, примет душу Марии и вознесет ее на Небо. Интересно, что иногда предлагается такой вариант: Господь лично «спишет ее лик на икону» и поставит эту икону в Божию церковь для того, чтобы на нее молиться.
Как я сказал в начале, вторая часть состояла из описания мощной действенной силе этого стиха. Рекомендуется читать текст трижды в день во избавление от вечных мук; передавать этот текст от человека к человеку; переписанный текст способен стать оберегом от всех напастей для того, кто его переписал и бережно хранит при себе.
Хотели бы вы взглянуть на пару текстов «Сна Богородицы» целиком?
#Русский_Север #хозяйство #вера #этнография #запискивбукваре
«Сон Богородицы» представляет собой духовный стих, вариации которого насчитывают более 100 видов по всей русской земле. К севернорусской традиции можно отнести более 20 разновидностей. Текст имел форму стиха и прозы, его могли петь, читать или исполнять речитативом.
Стих создан на основе апокрифа о пророческом сне Богородицы, предсказывающем страдания и крестную смерть Иисуса Христа. Структура «Сна» состоит из двух частей: в первой — описывается содержание сна и предлагается его толкование, во второй говорится о чудесном исцеляющем и оберегающем действии стиха.
Начало стиха задает вопрос к Богородице: где она ночевала? Ее ответ обычно упоминает: Иерусалим, вертеп над рекой Иордан, место возле чудного креста, в Вифлееме, в храме за престолом/ у Господа на престоле.
Смысл данных разнообразных упоминаний – показать, что Богоматерь находится в самой сердцевине Божьего мира.
Далее говорится о страданиях Богородицы, о том как она припадает к земле, «плачет и рыдает». Печаль Марии представлена особой формой отношения к ней со стороны текста «Сна»: о ней говорится с искренней любовью, называя «Матушкой», «Матенькой», «Мати Марией» и тп. Образное представление о Богородице как о женщине, матери, оплакивающей смерть своего единственного Сына было настолько понятным и ярким для читающих или слушающих этот текст, что создавало восприятие Богородицы как матери всем народам, всему миру.
Позже говорится о причинах скорби Матери: рождение Божественного Сына, крещение в реке Иордане, пеленание «в камчатные пелены», обвивая «поясом шелковым».
Кульминация – Страсти Христовы и смерть Господа. Описывается данная часть как будто бы устами самой Богородицы. Она называет свое видение «грозным и страшным». Здесь самый нерв сюжета. Ужас, охвативший ее, сковывает ее уста и ей трудно произнести что-либо и рассказать нам об этом видении. Христос еще младенец, который находится в ее утробе (в некоторых текстах – грудной малыш на руках), а потому это видение становится болезненным кошмаром Матери.
Мучения Христа во «Сне» бывают представлены нарочито доведенными до предела, более кровавыми, чем мы привыкли, исходя из канонических текстов. Такое давление на эмоцию, чувство читателя призвано пробудить в нем сопереживание страданиям Богородицы и Иисуса Христа. Сам Господь будто бы говорит о пророческом свойстве сна Божьей Матери, подтверждает его пророческий характер. В то же время Он утешает Богоматерь словами о Своем Воскресении и Вознесении на небо. В ряде текстов «Сна» встречается мотив ответной радости Марии от этих слов Спасителя.
Финальный мотив – утешение и прославление Богородицы. Господь говорит, что вернется вновь, примет душу Марии и вознесет ее на Небо. Интересно, что иногда предлагается такой вариант: Господь лично «спишет ее лик на икону» и поставит эту икону в Божию церковь для того, чтобы на нее молиться.
Как я сказал в начале, вторая часть состояла из описания мощной действенной силе этого стиха. Рекомендуется читать текст трижды в день во избавление от вечных мук; передавать этот текст от человека к человеку; переписанный текст способен стать оберегом от всех напастей для того, кто его переписал и бережно хранит при себе.
Хотели бы вы взглянуть на пару текстов «Сна Богородицы» целиком?
#Русский_Север #хозяйство #вера #этнография #запискивбукваре
В деревнях Вологодчины, как и во множестве других регионах России, существовал определенный застольный этикет.
Стол обычно находился в красном углу, или как говорили – «в подыконах». По праздникам на стол стелили скатерть из плотной грубой ткани.
На стол накрывала «большуха». За столом вели себя спокойно и тихо (не считая праздников). Каждому члену семьи было отведено свое место за столом. На угол не боялись садиться, как это происходит сегодня, в некоторых суеверных семьях. Раньше в этих местах на угол садился старший по мужской линии. Ели из одного большого блюда, которое ставилось на середину стола. Дети редко сидели за одним столом с гостями. Для малышей давались небольшие миски. Гостей, которые приходили из других деревень, усаживали за праздничный стол первыми.
#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Стол обычно находился в красном углу, или как говорили – «в подыконах». По праздникам на стол стелили скатерть из плотной грубой ткани.
На стол накрывала «большуха». За столом вели себя спокойно и тихо (не считая праздников). Каждому члену семьи было отведено свое место за столом. На угол не боялись садиться, как это происходит сегодня, в некоторых суеверных семьях. Раньше в этих местах на угол садился старший по мужской линии. Ели из одного большого блюда, которое ставилось на середину стола. Дети редко сидели за одним столом с гостями. Для малышей давались небольшие миски. Гостей, которые приходили из других деревень, усаживали за праздничный стол первыми.
#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #этнография #запискивбукваре
На Русском Севере существует довольно много различных колдовских «отпусков» по разным бытовым поводам: от отпуска скота до отпуска молодых перед свадьбой.
Сегодня приведу один из таких отпусков, записанный в Воезере в 1886 г., которые знахарь нашептывал в момент, когда жених отправлялся за невестой, чтоб их никто «не испортил».
Перед обедом знахарь брал жениха, его шафера и тысяцкого, и уходил с ними в укромное место в доме. В нем он ставил их рядом , обходил три раза вокруг них, держа в руках воск и шептал следующий текст.
«Стану я, раб Божий, благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из ворот воротами, в чистое поле, помолюсь и поклонюсь киту морскому, царю водяному: поставь стену каменную и столп огненный от земли и до неба, от востоку до западу, чтобы никто не мог ни думы ни обдумать, ни порчей ни испортить во всякую пору, во всякое время NN и день при солнце, ночь при месяц, при частых звездах, при буйных ветрах, и кое слово не проговорил, то наперед проговорил – этим словам ключ и во веки и веков, аминь».
После отпуска колдун дает наказ: ограждать себя крестным знамением на всех перекрестках и дорогах по пути к невесте.
Часть воска прилепляется к кресту жениха, часть кладется в правый сапог под пятку.
#Русский_Север #вера #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Сегодня приведу один из таких отпусков, записанный в Воезере в 1886 г., которые знахарь нашептывал в момент, когда жених отправлялся за невестой, чтоб их никто «не испортил».
Перед обедом знахарь брал жениха, его шафера и тысяцкого, и уходил с ними в укромное место в доме. В нем он ставил их рядом , обходил три раза вокруг них, держа в руках воск и шептал следующий текст.
«Стану я, раб Божий, благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из ворот воротами, в чистое поле, помолюсь и поклонюсь киту морскому, царю водяному: поставь стену каменную и столп огненный от земли и до неба, от востоку до западу, чтобы никто не мог ни думы ни обдумать, ни порчей ни испортить во всякую пору, во всякое время NN и день при солнце, ночь при месяц, при частых звездах, при буйных ветрах, и кое слово не проговорил, то наперед проговорил – этим словам ключ и во веки и веков, аминь».
После отпуска колдун дает наказ: ограждать себя крестным знамением на всех перекрестках и дорогах по пути к невесте.
Часть воска прилепляется к кресту жениха, часть кладется в правый сапог под пятку.
#Русский_Север #вера #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Как вы знаете, заселение Русского Севера проходило волнами и одним из центров, откуда начиналась активная колонизация, являлся Новгород (Великий).
А потому интересно как Олонецкие колонии новгородцев транслировали культурный код великой новгородской традиции.
Е.В. Барсов в 1873 г. издал трогательный эмоциональный текст, записанный им для Русского Географического Общества – «Плачь о Новгороде», в котором особенно заметна тяга переселенцев к родному древнерусскому новгородскому быту:
Когда Новгород ведь был непокореной
И ко суду были крестьяне не привѐдены,
Были людушки тогды да не штукавыи,
Не штукавы оны были, запростеишии.
Как судьи да в тую пору не молодыи,
Поженаты да мужики были почотныи,
Настойсливы оны да правосудливы.
……………………………………
Были добры у их кони иноходныи,
Были славны корабли да мореходныи
……………………………………
Тыи времячка прошли да не видаютца,
Тыи годы скоротались — не слыхаютца.
……………………………………
Как сберутся в Божью церковь посвященную
О Бладычноем оны да этом праздничке
И прослужат там обиденку воскресную,
И как выйдут на крылечико церковное,
И как сглянут на подлетную сторонушку,
Тут защемит их ретливое сердечушко;
Сговорят они ведь им да таково слово:
«Где ведь жалобно-то солнце пропекае,
Там ведь прежная родима наша сторона».
–––––––––––––––––––
Русская тоска, созидающая душу.
#Русский_Север #этнография #хозяйство #запискивбукваре
А потому интересно как Олонецкие колонии новгородцев транслировали культурный код великой новгородской традиции.
Е.В. Барсов в 1873 г. издал трогательный эмоциональный текст, записанный им для Русского Географического Общества – «Плачь о Новгороде», в котором особенно заметна тяга переселенцев к родному древнерусскому новгородскому быту:
Когда Новгород ведь был непокореной
И ко суду были крестьяне не привѐдены,
Были людушки тогды да не штукавыи,
Не штукавы оны были, запростеишии.
Как судьи да в тую пору не молодыи,
Поженаты да мужики были почотныи,
Настойсливы оны да правосудливы.
……………………………………
Были добры у их кони иноходныи,
Были славны корабли да мореходныи
……………………………………
Тыи времячка прошли да не видаютца,
Тыи годы скоротались — не слыхаютца.
……………………………………
Как сберутся в Божью церковь посвященную
О Бладычноем оны да этом праздничке
И прослужат там обиденку воскресную,
И как выйдут на крылечико церковное,
И как сглянут на подлетную сторонушку,
Тут защемит их ретливое сердечушко;
Сговорят они ведь им да таково слово:
«Где ведь жалобно-то солнце пропекае,
Там ведь прежная родима наша сторона».
–––––––––––––––––––
Русская тоска, созидающая душу.
#Русский_Север #этнография #хозяйство #запискивбукваре
В Вологодских губернских ведомостях от 1840 г. упоминается «предание о белоризцах».
Согласно преданию, во время одного набега поляков на Вологду, ночью явились два неизвестных человека в белых одеждах, которые напали на неприятеля и перебили множество воинов, перепугав остальных, после чего поляки отступили.
Стражи Вологды, видевшие это чудесное явление, на следующий день объявили о случившимся местным жителям, которые искали удивительных защитников для благодарности, но нашли их уже мертвыми под сосной возле города неподалеку от Введенской церкви.
Не зная, кем были эти спасители, назвали их по белой одежде белоризцами, погребли на том же месте, где и нашли их, и стали впредь служить там панихиды. Возле этого места начали устраивать т.н. «убогие домы» – вырытые глубоко в землю погреба с небольшим отверстием снаружи, в которое опускали тела несчастно умерших: убитых, удавленных, утопших и тд.
На протяжение года, от Семика до Семика клали в убогий дом всех погибших таким образом, а на следующий год заготавливали уже другой убогий дом, и так продолжалось далее.
В Семик совершали крестный ход либо из собора, либо из бывшей Введенской церкви к убогому дому, где служили общую панихиду над легендарными белоризцами и несчастно умершими. После молебна умерших засыпали землей вместе с убогим домом.
На этом месте устраивались широкие гуляния, которые были названы «Поляны» от поля, где все это действо происходило. Крестный ход был запрещен правительством из-за запрета на перемещение мертвых тел с мест гибели без свидетельства властей. Панихиды и Поляны не прекращались и совершались регулярно.
Любопытное свидетельство о белоризцах можно найти в житии преподобного Димитрия Прилуцкого. В нем говорится о видении одной монахине: <…> и помале узре старца святолепна в свете неизреченном грядуща от тоя страны, идеже обитель Святаго (Димитрия Прилуцкаго), такожде от дому скуделничья, идеже странных погребают, изыдоша к нему два мужа белоризцы световидны и вси кииждо их ношаху древеса велика <...>.
#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #вера #этнография #запискивбукваре
Согласно преданию, во время одного набега поляков на Вологду, ночью явились два неизвестных человека в белых одеждах, которые напали на неприятеля и перебили множество воинов, перепугав остальных, после чего поляки отступили.
Стражи Вологды, видевшие это чудесное явление, на следующий день объявили о случившимся местным жителям, которые искали удивительных защитников для благодарности, но нашли их уже мертвыми под сосной возле города неподалеку от Введенской церкви.
Не зная, кем были эти спасители, назвали их по белой одежде белоризцами, погребли на том же месте, где и нашли их, и стали впредь служить там панихиды. Возле этого места начали устраивать т.н. «убогие домы» – вырытые глубоко в землю погреба с небольшим отверстием снаружи, в которое опускали тела несчастно умерших: убитых, удавленных, утопших и тд.
На протяжение года, от Семика до Семика клали в убогий дом всех погибших таким образом, а на следующий год заготавливали уже другой убогий дом, и так продолжалось далее.
В Семик совершали крестный ход либо из собора, либо из бывшей Введенской церкви к убогому дому, где служили общую панихиду над легендарными белоризцами и несчастно умершими. После молебна умерших засыпали землей вместе с убогим домом.
На этом месте устраивались широкие гуляния, которые были названы «Поляны» от поля, где все это действо происходило. Крестный ход был запрещен правительством из-за запрета на перемещение мертвых тел с мест гибели без свидетельства властей. Панихиды и Поляны не прекращались и совершались регулярно.
Любопытное свидетельство о белоризцах можно найти в житии преподобного Димитрия Прилуцкого. В нем говорится о видении одной монахине: <…> и помале узре старца святолепна в свете неизреченном грядуща от тоя страны, идеже обитель Святаго (Димитрия Прилуцкаго), такожде от дому скуделничья, идеже странных погребают, изыдоша к нему два мужа белоризцы световидны и вси кииждо их ношаху древеса велика <...>.
#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #вера #этнография #запискивбукваре
Деревянный замок («томан»)
Вологодская губерния, Усть-Сысольский уезд, с. Помоздино
Конец XIX – начало XX вв.
По принципу работы это деревянный пальцевый замок. Выступы на бородочной части ключа соответствуют брускам (пальцам) на засове. При вставлении ключа выступы поднимали пальцы, засов возвращался в исходное положение, и дверь открывалась.
#Русский_Север #Коми #этнография #хозяйство #запискивбукваре
Вологодская губерния, Усть-Сысольский уезд, с. Помоздино
Конец XIX – начало XX вв.
По принципу работы это деревянный пальцевый замок. Выступы на бородочной части ключа соответствуют брускам (пальцам) на засове. При вставлении ключа выступы поднимали пальцы, засов возвращался в исходное положение, и дверь открывалась.
#Русский_Север #Коми #этнография #хозяйство #запискивбукваре
Стритфуд в Москве прошлого
Самым популярным фастфудом были пшеничные калачи. По форме они напоминали навесные замки с дужкой. Калач держали за эту самую ручку, чтобы не трогать основную его часть грязными руками. Саму ручку не съедали, а выбрасывали. Бедняки, однако, ею не брезговали: их положение не позволяло выбрасывать хлеб. Кстати, выражение «дойти до ручки», которое означает «потерять человеческий облик» пошло именно от этих калачей.
Еще продавались сайки — удлиненные вытянутые булочки из сдобного теста с изюмом.
На московских ярмарках разносчики предлагали сытные гречневики — пирамидки из гречневой муки, которые разрезали пополам и ели с постным маслом и приправами.
Перекусить можно было и горячим пирожком с любой начинкой, правда сомнительного качества. Порой для начинки выбирались объедки с трактирного стола или попросту просрочка.
Но самым популярным блюдом были подовые пироги, которые готовили в русской печи «на поду»: в нижней части, без противня или сковороды.
Помимо закусок предлагались и полноценные блюда — например, щи или каша с мясом. Их приносили в больших глиняных корчагах, которые закутывали тканью, чтобы еда долго не остывала. Порции для покупателей раскладывали в деревянные или глиняные миски.
Вот как описывал подобную торговлю в Гостином дворе Иван Слонов в книге «Из жизни торговой Москвы»: …среди публики по рядам ходили многочисленные разносчики, носившие на головах в длинных лотках, покрытых теплым одеялом, жареную телятину, ветчину, сосиски, пироги, сайки и прочее. При этом все разносчики на разные голоса выкрикивали названия своих товаров... Затем были еще интересные типы рядских поваров. Они носили в одной руке большой глиняный горшок со щами, завернутыми в теплое одеяло, в другой — корзину с мисками, деревянными ложками и черным хлебом. Миска горячих щей с мясом стоила 10 копеек.
#горожанин #Москва #этнография #хозяйство #запискивбукваре
Самым популярным фастфудом были пшеничные калачи. По форме они напоминали навесные замки с дужкой. Калач держали за эту самую ручку, чтобы не трогать основную его часть грязными руками. Саму ручку не съедали, а выбрасывали. Бедняки, однако, ею не брезговали: их положение не позволяло выбрасывать хлеб. Кстати, выражение «дойти до ручки», которое означает «потерять человеческий облик» пошло именно от этих калачей.
Еще продавались сайки — удлиненные вытянутые булочки из сдобного теста с изюмом.
На московских ярмарках разносчики предлагали сытные гречневики — пирамидки из гречневой муки, которые разрезали пополам и ели с постным маслом и приправами.
Перекусить можно было и горячим пирожком с любой начинкой, правда сомнительного качества. Порой для начинки выбирались объедки с трактирного стола или попросту просрочка.
Но самым популярным блюдом были подовые пироги, которые готовили в русской печи «на поду»: в нижней части, без противня или сковороды.
Помимо закусок предлагались и полноценные блюда — например, щи или каша с мясом. Их приносили в больших глиняных корчагах, которые закутывали тканью, чтобы еда долго не остывала. Порции для покупателей раскладывали в деревянные или глиняные миски.
Вот как описывал подобную торговлю в Гостином дворе Иван Слонов в книге «Из жизни торговой Москвы»: …среди публики по рядам ходили многочисленные разносчики, носившие на головах в длинных лотках, покрытых теплым одеялом, жареную телятину, ветчину, сосиски, пироги, сайки и прочее. При этом все разносчики на разные голоса выкрикивали названия своих товаров... Затем были еще интересные типы рядских поваров. Они носили в одной руке большой глиняный горшок со щами, завернутыми в теплое одеяло, в другой — корзину с мисками, деревянными ложками и черным хлебом. Миска горячих щей с мясом стоила 10 копеек.
На фото: Вильям Каррик. Продавец бубликов#горожанин #Москва #этнография #хозяйство #запискивбукваре
Несколько слов о ритуальном значении полотенца.
Когда человек умирал, на передний угол вешали полотенце, которое висело там до сорокового дня.
«Полотенечко – умрет, дак до сорокового дня висит на столбике в переднем углу... А как сороковой день будет, отведут, а это в реку снесут... Говорят, все ходит до сорокового дня мертвец-то, а потом уж...» (...) «Дак и платик вешили, как умрет человек. Снимают платик и пойдут провожать, уж это в сороковой день. Пойдут провожать: платик этот сожгут и проводят и все... Это теперь только жгут, а раньше все время в воду опускали. Ведут уж этова покойника на Забыть-реку, поведут в сороковой день. Она (душа) уж будет родину забывать. ... Все уж больше на родину не придет. И платик этот она уж ищет в реке. ... А до сорокового дни она все ходит, человек ходит все... Придет, скажетцы, мы повоем. И этот платик висел, что как будто придет она, вытретцы этим платиком».
Считалось, что душа умершего прилетает вытираться полотенцем.
Таким образом, полотенце выполняет соединительную функцию между умершим и его роднёй. Сегодня полотенце заменяется куском ткани, хотя называют его «полотеничко».
Любопытно, что в воспоминаниях пожилых информаторов полотенце связано, прежде всего, с похоронным и свадебным обрядами, а также с заветами, которые даются какому-либо святому на здоровье или счастье себе или кого-нибудь из членов семьи.
Условно современная жизнь деревни связывает полотенце в основном с похоронно-поминальной обрядностью. Там, где восстановлены церкви или часовни у святых источников, появляется «обетное» полотенце.
#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Когда человек умирал, на передний угол вешали полотенце, которое висело там до сорокового дня.
«Полотенечко – умрет, дак до сорокового дня висит на столбике в переднем углу... А как сороковой день будет, отведут, а это в реку снесут... Говорят, все ходит до сорокового дня мертвец-то, а потом уж...» (...) «Дак и платик вешили, как умрет человек. Снимают платик и пойдут провожать, уж это в сороковой день. Пойдут провожать: платик этот сожгут и проводят и все... Это теперь только жгут, а раньше все время в воду опускали. Ведут уж этова покойника на Забыть-реку, поведут в сороковой день. Она (душа) уж будет родину забывать. ... Все уж больше на родину не придет. И платик этот она уж ищет в реке. ... А до сорокового дни она все ходит, человек ходит все... Придет, скажетцы, мы повоем. И этот платик висел, что как будто придет она, вытретцы этим платиком».
Считалось, что душа умершего прилетает вытираться полотенцем.
Таким образом, полотенце выполняет соединительную функцию между умершим и его роднёй. Сегодня полотенце заменяется куском ткани, хотя называют его «полотеничко».
Любопытно, что в воспоминаниях пожилых информаторов полотенце связано, прежде всего, с похоронным и свадебным обрядами, а также с заветами, которые даются какому-либо святому на здоровье или счастье себе или кого-нибудь из членов семьи.
Условно современная жизнь деревни связывает полотенце в основном с похоронно-поминальной обрядностью. Там, где восстановлены церкви или часовни у святых источников, появляется «обетное» полотенце.
#Русский_Север #Вологодчина #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Несколько примеров Святочной обрядности на Русском Севере.
Перед началом чтения рекомендую вспомнить кто такой Сюндю, ибо об обрядах с ним связанных поговорим сегодня: https://t.iss.one/zapiskivbukvare/917.
В то время, когда слушали Сюндю, был такой обычай — между Рождеством и Новым годом пекли тонкий блин, утром шли на двор, клали блин на лицо и смотрели с улицы в избу. Кто (из домочадцев) был без головы, тот в наступающем году должен был умереть.
В Святки также гадали на «хлебе Сюндю». Две девушки берутся за хлеб, кладя на него сверху большие пальцы обеих рук и, придерживая слегка указательными пальцами, поднимают его немного над столом. Одна девица стоит с одной стороны стола, другая — с другой. Каждая загадывала: если хлеб в руках крутится по солнцу, значит выйдешь замуж в этом году, если против солнца — не выйдешь.
Завтра приведу несколько любопытных частных примеров того, как «слушали Сюндю».
#Русский_Север #Карелия #вера #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Перед началом чтения рекомендую вспомнить кто такой Сюндю, ибо об обрядах с ним связанных поговорим сегодня: https://t.iss.one/zapiskivbukvare/917.
В то время, когда слушали Сюндю, был такой обычай — между Рождеством и Новым годом пекли тонкий блин, утром шли на двор, клали блин на лицо и смотрели с улицы в избу. Кто (из домочадцев) был без головы, тот в наступающем году должен был умереть.
В Святки также гадали на «хлебе Сюндю». Две девушки берутся за хлеб, кладя на него сверху большие пальцы обеих рук и, придерживая слегка указательными пальцами, поднимают его немного над столом. Одна девица стоит с одной стороны стола, другая — с другой. Каждая загадывала: если хлеб в руках крутится по солнцу, значит выйдешь замуж в этом году, если против солнца — не выйдешь.
Завтра приведу несколько любопытных частных примеров того, как «слушали Сюндю».
#Русский_Север #Карелия #вера #хозяйство #этнография #запискивбукваре
Telegram
БУКВАРЬ
По карельским верованиям в рождественскую ночь на землю сходит Сюнду, которые путешествует по земле до Крещения и в ночь вновь уходит на небо.
Сюнду – живое существо, милостивое к почитающим его и суровый к поносящим и злословящим его. Потому в период святок…
Сюнду – живое существо, милостивое к почитающим его и суровый к поносящим и злословящим его. Потому в период святок…