У миллиардеров новое место обитания — Прóспера: тропический анклав без законов, возраста и совести, созданный для тех, кто не намерен умирать иф не любит платить налоги. Тысяча акров девственной земли с видом на Карибское море. Квази-независимая территория на острове Роатан (Гондурас), фактически принадлежащая международному клубу людей с толстыми кошельками.

Публика соответствующая. Архитектор, строящий город на Луне. Биткоин-миссионер. Брайан Джонсон — человек, который хочет жить вечно. Он празднует день рождения раз в 21 месяц и считает, что старение — это баг. Генное редактирование, не одобренное FDA, он получает на Роатане — потому что здесь нет ни суда, ни срока.

Для тех, у кого есть деньги, Прóспера — рай: подоходный налог — 5 %, корпоративный — 1 %. Компанию можно зарегистрировать по телефону, лёжа у бассейна. А закон выбрать самому. Хочешь — британское право. Хочешь — своё. Больше свободы только на Марсе, но туда пока дорого и долго.

Особенно довольны стартапы, работающие с продлением жизни. То, что в США запрещено, здесь — пожалуйста. Один из резидентов формулирует философию места просто: «Чем меньше государство — тем оно функциональнее». Прóспера — это как мини-Гонконг без бюрократии. Но в столице Гондураса энтузиазма меньше. Президент Сиомара Кастро сочла Прóсперу оскорблением суверенитета. В 2023 году она подписала закон, отменяющий не только этот проект, но и две другие ЗЭЗ. В ответ миллиардеры — среди них, кстати, Питер Тиль — подали на страну иск на $10,7 млрд. Это треть ВВП Гондураса. Решение суда еще не вынесено. Дополнительный штрих: экс-президент Гондураса Хуан Орландо Эрнандес, лоббировавший эту зону, в 2024 году получил 45 лет в США за контрабанду сотен тонн кокаина.

Тем временем мечта о «карибском Дубае» остаётся в режиме бета-теста. Из построенного — один 14-этажный жилой дом, самый высокий на острове. Его возвели без крана — «дешёвая рабочая сила», объясняют инвесторы. Остальное пока — в рендерах.

Чтобы попасть внутрь, нужен не паспорт, а регистрация: заполнил форму, получил QR-код — и добро пожаловать: создавай бизнес, покупай землю, омолаживайся. Соседняя рыбацкая деревушка Кравфиш Рок наблюдает за этим с вежливым недоумением. Кто-то надеется попасть в Прóсперу — вдруг дадут работу. Кто-то шепчет: «Президент не может отдавать страну на продажу!».

Вся идея хартерных городов заключалась в том, чтобы создать острова рациональности вдали от политического хаоса. На практике оказалось, что от реальности не уплывёшь — даже на острове с налогом 1 %.

Контрафактчики довели искусство подделки люксовых сумок до совершенства — и это уже начинает подрывать экономику всей luxury-индустрии. Особенно тревожит бренды то, что молодые покупатели всё чаще делают выбор в пользу superfakes. Wall Street Journal вскрывает подноготную теневого рынка — реплик, которые стоят от $500 до $5000 и всё больше напоминают не китайский базар, а вип-шоппинг.

Коробки с фейками доставляют в брендированной коробке прямо к двери. Заказ — через Telegram или WhatsApp, сервис бывает не хуже, чем у Net-a-Porter. Инфлюенсеры рекламируют фейки европейским и американским подписчикам, и настолько успешно, что даже язык поменялся: теперь это не подделки, а «суперклоны», «1:1», «реплики». По данным Bernstein, Lady Dior продаётся по цене, в 15 раз превышающей себестоимость. На этом фоне покупка реплики всё чаще воспринимается как протест. «Это способ показать брендам средний палец», — говорит исследовательница luxury-маркетинга из Австралии. В 2023 году поколение Z потратило на $5 млрд меньше на люкс, чем годом ранее — возможно, в том числе из-за перехода на фейки.

Контрафактчики подают superfakes как финансово осмысленную альтернативу: Chanel за $11 000 или то же самое (почти) за $600, якобы из той же кожи. В нью-йоркском Fashionphile покупателям предлагают сыграть в «угадай где подделка» между двумя сумками Louis Vuitton. Подсказка: сотрудники люксовых бутиков не всегда могут отличить подделку. Конкурирующий реселлер The RealReal закупил XRF-аппараты для анализа металла и рентген — чтобы изучать внутреннюю структуру.

Одна из причин роста качества подделок — промышленный шпионаж. У люксовых брендов есть цифровые tech packs: чертежи, точные размеры, параметры нитей, кожи и даже количество стежков. Если такие данные утекают, воспроизвести изделие становится просто. Также контрафактчики переманивают мастеров с легальных фабрик. Средняя зарплата ремесленника Hermès во Франции — около $40 000 в год. А одна крокодиловая Birkin в США — ощутимо больше. Некоторые сотрудники так вдохновились арифметикой, что в 2020‑м попались на подпольном производстве.

Большинство фейков по-прежнему создаётся вручную: покупают оригинал, разбирают по косточкам, собирают заново. Только теперь продают не оптом, а поштучно. Сотни мелких посылок ежедневно ускользают от таможни — и от контроля вообще. Luxury-бренды в панике: нанимают детективов, создают фейковые профили, внедряются на фабрики под прикрытием. Reddit-сообщество RepladiesDesigner (200 000 участников) вызывает особый интерес. Там обсуждают всё: от поставщиков до качества строчек. В Reddit предупредили — если сообщество явно нарушает правила, его заблокируют. Но пока оно живёт. И процветает.

Прочувствовала, наконец, в полном объёме, что такое быть молодой матерью — даже с целой армией нянь и бабушек, — когда внезапно оказалась в Мадриде на два дня раньше, чем вообще кто-либо меня там ждал. Организм сдался раньше головы и устроил спонтанный побег.

Мадрид — любовь с первой осознанной встречи. Раньше я бывала здесь максимум на сутки — и зря. Город чистый, красивый, с невероятной архитектурой и ресторанами, соревнующимися в количестве наклеек Michelin. Случайно выбранный отель Brach с дизайном Филиппа Старка — с шумоизоляцией как в сейфе, спа с барокамерой и лонгевити-инструментами. Здесь на подушку кладут магний вместо шоколадки, а LED-маску в номер приносят даже если не просишь.

Жару, по заведённому порядку, я провела в Прадо — в компании Гойи, Веласкеса и Ван Эйка. А после — в Прада, потому что в Европе сейчас всё на 30% дешевле, чем в Штатах, и я отвыкла от ценников, которые не вызывают ощущения, будто тебя обманули. Мужа я предварительно предупредила по телефону: иду присмотреть себе что-нибудь в Прада. Без уточнения окончания: люблю держать интригу в браке. Потом искренне обрадовался, что речь идёт всего лишь о платьях.

Из гастрономических откровений — рыбные O’Pazo и Estimar. Первый — нарядный, с пожилыми и богатыми испанцами. Второй — интимнее, но с той же непозволительной роскошью: в ресторане нет музыки. Вообще. Только стук тарелок, приглушённые голоса.

Мадрид не спешил отпускать. Самолёт на Ибицу сломался. В зале ожидания — толпа молодых людей в шляпах, очках и дизайнерской рванине. Один громко спрашивает:
— When is our new flight? I can’t miss the party tonight!
Весь самолёт хором:
— Me neither!

В аэропорту вошли в положение, включились — и быстро нашли нам новый рейс. Ещё бы — вечерний сет Кэлвина Харриса в Ushuaïa и Руфуса дель Соль в Pacha? Испанская авиация может себе позволить многое. Но не это.