Читаю об Исламе в португальской колониальной империи времен Салазара (Estado Novo). Отношения Лиссабона и мусульман в колониях (больше всего их было в Мозамбике и Гвинее-Бисау) можно четко разделить на две периода. Начиная с 1940-х (и даже раньше) и до первой половины периода колониальной войны (1961-1965) мусульмане считались неуправляемыми и угрожающими португальскому колониализму. Целый ряд идеологов, военных, полицейских и колониальных антропологов описывал мусульман как угрозу португальской власти, по причине приверженности пан-исламизму. Напротив, анимистское население Гвинеи и Мозамбика считалост потенциальными союзниками колониальных властей. В отличие от Ислама, который выглядел враждебным к португальским "западным" ценностям, африканские туземные культы не воспринимались всерьез, а сами анимисты, как считалось, были податливы католической проповеди и португальской пропаганде.
Отношение кардинально изменилось к концу 1960-х, благодаря информации, собранной в это время. Теперь эксперты, особенно те, что работали в спецслужбах, видели мусульманских лидеров как предпочтительных союзников в колониях. Предполагалось, что эти лидеры осознавали, что им грозит потерять в будущих независимых африканских нациях, управляемых атеистическими марксистскими режимами. С другой стороны, анимисты в то время уже рекрутировались националистическим анти-колониальным движением, и были его основными сторонниками, а значит, были потеряны для португальского дела.
Разумеется, старое недоверие между мусульманами и португальцами не исчезло полностью. По словам португальского историка Marcel Maussen политику португальской администрации по отношению к мусульманскому населению колоний лучше всего выражает слово "амбивалентность" (то есть, двойственность, неоднозначность). Но как бы то ни было, до 1974 года Лиссабон уже по всякому старался привлечь мусульман на свою сторону в колониальной войне.
#колониализм #африка #иберия
Отношение кардинально изменилось к концу 1960-х, благодаря информации, собранной в это время. Теперь эксперты, особенно те, что работали в спецслужбах, видели мусульманских лидеров как предпочтительных союзников в колониях. Предполагалось, что эти лидеры осознавали, что им грозит потерять в будущих независимых африканских нациях, управляемых атеистическими марксистскими режимами. С другой стороны, анимисты в то время уже рекрутировались националистическим анти-колониальным движением, и были его основными сторонниками, а значит, были потеряны для португальского дела.
Разумеется, старое недоверие между мусульманами и португальцами не исчезло полностью. По словам португальского историка Marcel Maussen политику португальской администрации по отношению к мусульманскому населению колоний лучше всего выражает слово "амбивалентность" (то есть, двойственность, неоднозначность). Но как бы то ни было, до 1974 года Лиссабон уже по всякому старался привлечь мусульман на свою сторону в колониальной войне.
#колониализм #африка #иберия
В 1968 году небольшая группа мусульман суннитов (25 человек) организовывает Исламское общество Лиссабона (ИОЛ). Во главе - Сулейман Вали Мамеде, чиновник низкого ранга в министерстве заморских территорий, мусульманин из Мозамбика (предки его приехали из Гуджарата). Личность весьма примечательная и амбициозная. С одной стороны Мамеде был горячим сторонником салазаристского режима и колониальной политики, а с другой стороны, он хотел сделать продвинуть Ислам в Португалии на один уровень с католицизмом, что означало на практику большую видимость мусульманского фактора в обширной империи ("португальский Ислам" с центром в Лиссабоне). Обе эти стороны и цели, естественно, периодически конфликтовали друг с другом - Лиссабону дружба мусульман была нужна, но лишь в строго определенных рамках.
Интересно - и это, к слову, много говорит, как о Мамеде, так и о "фашистском" режиме Салазара - что в общении с португальской колониальной администрацией Сулейман Вали Мамеде дозволял себе определенного рода дерзость. Marcel Maussen цитирует его письмо от 23 сентября 1969 года президенту провинциальной комиссии Национального союза в Мозамбике. В письме он повторял просьбу, выдвинутую впервые еще в 1965 году мусульманскими братствами, чтобы в португальской Палате корпораций (сословно-представительном органе Нового Государства) были представлены мусульмане Мозамбика, как уже были представлены католики.
"Я узнал из прессы о составлении списка кандидатов в представители Мозамбика на заседаниях Нацинальной Ассамблеи, список устроен Национальным союзом, в котором, как я считаю, эта патриотическая организация в очередной раз забыла значительные исламские массы Мозамбика
Ваше Превосходительство просто проигнорировало это желание, выраженное мусульманами Иньямбане, которых несомненно поддерживает абсолютное большинство мусульман этой провинции, чтобы впервые квалифицированный мусульманин вошел в список Национального союза...
Я уверен, что Ваше Превосходительство знает, что без малейшего преувеличения четверть всего населения Мозамбика является исламским, и что Национальный союз представил список, который прискорбно не замечает этих мусульман, которые, как об этом известно, отказываются капитулировать перед алчностью врага и на всех фронтах, где сражение возложено на нас".
Как видно, в этом письме нет ни скромности ни самоуничижения. Наоборот, присутствует обвинительный тон, а заявление о приверженности португальской колониальной политике сочетается с аргументом - мы за Португалию воюем, а вы отказываетесь исполнить нашу просьбу.
По сути же, Вали Мамеде просто предъявлял португальским властям результаты их же собственного дискурса, который при желании можно легко обвинить в "мультикультурности" и "культурном марксизме". Он цитировал официальное коммюнике Национального союза, в котором пария Салазара ставила своей целью "объединить всех граждан, стремящихся внести вклад в достижение и защиту конституционных принципов, без различия политических взглядов или религиозной веры, ради высших интересов Португальской Нации". Мамеде же писал:
"Если Национальный союз действительно желает, в будущем, исполнить благородные цели, предписанные его наставниками, и для того, чтобы быть представительным, он не может никоим образом игнорировать исламский элемент, как делал это до сих пор, несмотря на желание мусульман, ясно донесенное до этой организации, активно участвовать в национальной жизни..."
По мнению Мамеде: "Мусульмане это не культурное или этническое меньшинство, но португальские граждане с равными правами и обязанностями, как остальные их соотечественники".
Стремлениям Мамеде сделать Ислам второй "имперской религией" Португалии не суждено было сбыться по целому ряду причин - в первую очередь сложная проблема, как побороть освободительное движение в колониях, требовала чтобы религиозные этносы были тщательно оформлены, а с другой стороны - влияние консервативного католицизма, идеологического ядра салазаризма.
#колониализм #африка #иберия
Интересно - и это, к слову, много говорит, как о Мамеде, так и о "фашистском" режиме Салазара - что в общении с португальской колониальной администрацией Сулейман Вали Мамеде дозволял себе определенного рода дерзость. Marcel Maussen цитирует его письмо от 23 сентября 1969 года президенту провинциальной комиссии Национального союза в Мозамбике. В письме он повторял просьбу, выдвинутую впервые еще в 1965 году мусульманскими братствами, чтобы в португальской Палате корпораций (сословно-представительном органе Нового Государства) были представлены мусульмане Мозамбика, как уже были представлены католики.
"Я узнал из прессы о составлении списка кандидатов в представители Мозамбика на заседаниях Нацинальной Ассамблеи, список устроен Национальным союзом, в котором, как я считаю, эта патриотическая организация в очередной раз забыла значительные исламские массы Мозамбика
Ваше Превосходительство просто проигнорировало это желание, выраженное мусульманами Иньямбане, которых несомненно поддерживает абсолютное большинство мусульман этой провинции, чтобы впервые квалифицированный мусульманин вошел в список Национального союза...
Я уверен, что Ваше Превосходительство знает, что без малейшего преувеличения четверть всего населения Мозамбика является исламским, и что Национальный союз представил список, который прискорбно не замечает этих мусульман, которые, как об этом известно, отказываются капитулировать перед алчностью врага и на всех фронтах, где сражение возложено на нас".
Как видно, в этом письме нет ни скромности ни самоуничижения. Наоборот, присутствует обвинительный тон, а заявление о приверженности португальской колониальной политике сочетается с аргументом - мы за Португалию воюем, а вы отказываетесь исполнить нашу просьбу.
По сути же, Вали Мамеде просто предъявлял португальским властям результаты их же собственного дискурса, который при желании можно легко обвинить в "мультикультурности" и "культурном марксизме". Он цитировал официальное коммюнике Национального союза, в котором пария Салазара ставила своей целью "объединить всех граждан, стремящихся внести вклад в достижение и защиту конституционных принципов, без различия политических взглядов или религиозной веры, ради высших интересов Португальской Нации". Мамеде же писал:
"Если Национальный союз действительно желает, в будущем, исполнить благородные цели, предписанные его наставниками, и для того, чтобы быть представительным, он не может никоим образом игнорировать исламский элемент, как делал это до сих пор, несмотря на желание мусульман, ясно донесенное до этой организации, активно участвовать в национальной жизни..."
По мнению Мамеде: "Мусульмане это не культурное или этническое меньшинство, но португальские граждане с равными правами и обязанностями, как остальные их соотечественники".
Стремлениям Мамеде сделать Ислам второй "имперской религией" Португалии не суждено было сбыться по целому ряду причин - в первую очередь сложная проблема, как побороть освободительное движение в колониях, требовала чтобы религиозные этносы были тщательно оформлены, а с другой стороны - влияние консервативного католицизма, идеологического ядра салазаризма.
#колониализм #африка #иберия
Одной из инициатив Сулеймана Вали Мамеде и его ИОЛ было строительство мечети в Лиссабоне. Газеты в 1969 году сообщали, что мэр Лиссабона был уже готов дать участок на одном из его холмов для строительства мечети, а несколько католических епископов были готовы внести свой вклад в фонд строительства мечети. Интересна риторика ИОЛ, объясняющая необходимость строительства мечети. Из бюллетеня общества:
"Отсутствие мечети в столице страны, традиционно состоящей из людей разных религий, это серьезная проблема не только для мусульман, живущи в Лиссабоне, но также для португальцев и иностранных мусульман, которые постоянно посещают нас.
Во всех европейских столицах есть мечети, и мы считаем, что Лиссабон не может избежать этого, учитывая, с одной стороны экуменическое движение, запущенное столь недостающим папой Иоанном XXIII, а с другой стороны, традиционное религиозное сосуществование, которое есть в нашей стране."
То есть, Лиссабон не достаточно европейская столица, потому что там нет мечети. И чтобы стать более европейским городом, ему нужна мечеть. Учитывая, сколь непростым был для тогдашней Португалии вопрос ее "европейскости" и места в иерархии европейских государств, это был удар по больному месту.
Мечеть так и не было построена, и вполне возможно, из-за амбиций Мамеде. Ему было недостаточно строительства небольшой мечети на окраине Лиссабона, к чему власти были вполне готовы. Он хотел большую мечеть в самом символическом для салазаризма центре Лиссабона:
"Идеальным местом для размещения будет Рештелу или Белем, по причинам историческим, потому что нынешнее существование Ислама в Португалии обязано открытиям, которые восстановили контакт между христианским Западом и исламским Востоком. На самом деле, и Рестело и Белем тесно связаны с исследовательскими предприятими. Но, конечно же, если это место не доступно, всякое другое подойдет нам"
Рештелу, сегодня в районе Белема, было небольшой деревней, расположенной к западу от города Лиссабон, и когда-то служила портом для корбалей, местом отправки и прибытия легендарных португальских мореплавателей. Когда его значение выросло, там еще и был построен знаменитый монастырь. Таким образом, этот район является центральным для португальской идентичности, и идея строительства массивной мечети в таком привилегированном месте для властей Португалии была мягко говоря спорной. Скорее всего именно поэтому, хотя проект строительства мечети и получил поддержку властей, первая мечеть была построена уже после революции 1974 года.
Впрочем, возможно, что в самом Лиссабоне в те годы вряд ли нашлись бы нужны 40 человек, присутствие которых по шафиитскому мазхабу обязательно для действительности пятничной молитвы.
#колониализм #африка #иберия
"Отсутствие мечети в столице страны, традиционно состоящей из людей разных религий, это серьезная проблема не только для мусульман, живущи в Лиссабоне, но также для португальцев и иностранных мусульман, которые постоянно посещают нас.
Во всех европейских столицах есть мечети, и мы считаем, что Лиссабон не может избежать этого, учитывая, с одной стороны экуменическое движение, запущенное столь недостающим папой Иоанном XXIII, а с другой стороны, традиционное религиозное сосуществование, которое есть в нашей стране."
То есть, Лиссабон не достаточно европейская столица, потому что там нет мечети. И чтобы стать более европейским городом, ему нужна мечеть. Учитывая, сколь непростым был для тогдашней Португалии вопрос ее "европейскости" и места в иерархии европейских государств, это был удар по больному месту.
Мечеть так и не было построена, и вполне возможно, из-за амбиций Мамеде. Ему было недостаточно строительства небольшой мечети на окраине Лиссабона, к чему власти были вполне готовы. Он хотел большую мечеть в самом символическом для салазаризма центре Лиссабона:
"Идеальным местом для размещения будет Рештелу или Белем, по причинам историческим, потому что нынешнее существование Ислама в Португалии обязано открытиям, которые восстановили контакт между христианским Западом и исламским Востоком. На самом деле, и Рестело и Белем тесно связаны с исследовательскими предприятими. Но, конечно же, если это место не доступно, всякое другое подойдет нам"
Рештелу, сегодня в районе Белема, было небольшой деревней, расположенной к западу от города Лиссабон, и когда-то служила портом для корбалей, местом отправки и прибытия легендарных португальских мореплавателей. Когда его значение выросло, там еще и был построен знаменитый монастырь. Таким образом, этот район является центральным для португальской идентичности, и идея строительства массивной мечети в таком привилегированном месте для властей Португалии была мягко говоря спорной. Скорее всего именно поэтому, хотя проект строительства мечети и получил поддержку властей, первая мечеть была построена уже после революции 1974 года.
Впрочем, возможно, что в самом Лиссабоне в те годы вряд ли нашлись бы нужны 40 человек, присутствие которых по шафиитскому мазхабу обязательно для действительности пятничной молитвы.
#колониализм #африка #иберия
Стремление Сулеймана Вали Мамеде создать "португальский Ислам" с центром в Лиссабоне, как сказано было выше, не поддержали португальские власти. Но эту идею также не поддерживали и местные мозамбикские мусульманские лидеры, которые не могли достичь консенсуса относительно центра в Мозамбике, а тем более не собирались уступать эту роль Лиссабону с его маленькой мигрантской общиной. Немалую роль здесь сыграло и межрасовое противоречие. Что интересно, сегодня очень часто говорят о том, что португальцы намеренно продвигали индийцев вроде Мамеде в качестве лидеров португальской официальной версии Ислама, при этом не давали черным мусульманам (а их большинство в Мозамбике) занимать руководящие должности. Мамеде представляют "ручным лидером", хотя это было не совсем так.
После революции 1974 года Мамеде занял совершенно противоположные, анти-колониальные позиции. Он выступал за независимость Мозамбика, а ИОЛ присоединилась к "афро-арабской солидарности против лузо-сионистской солидарности" (хотя, кстати, Португалия Салазара не признала Израиль). Вряд ли можно винить его в неком "предательстве". Лиссабон сам отверг протянутую ему руку, а после распада колониальной империи место Ислама в Португалии уже и не было смысла обсуждать.
#колониализм #африка #иберия
После революции 1974 года Мамеде занял совершенно противоположные, анти-колониальные позиции. Он выступал за независимость Мозамбика, а ИОЛ присоединилась к "афро-арабской солидарности против лузо-сионистской солидарности" (хотя, кстати, Португалия Салазара не признала Израиль). Вряд ли можно винить его в неком "предательстве". Лиссабон сам отверг протянутую ему руку, а после распада колониальной империи место Ислама в Португалии уже и не было смысла обсуждать.
#колониализм #африка #иберия
Краматами в Кейптауне называют могилы аулия (праведников). Капская колония была популярным местом ссылки, куда голландцы ссылали непокорных шейхов и амиров с островов современной Индонезии. Они то и принесли Ислам в Южную Африку, и до сих пор остаются почитаемыми среди кейповских мусульман. Местом ссылки для мусульман Кейп служил и при англичанах. Кроме того, сюда массово привозили рабов из Нусантары, а позднее индийских рабочих кули. Их потомки и составляют сегодня многочисленную мусульманскую общину Кейптауна.
Сегодня известны около 30 краматов, за их состоянием наблюдает Общество сохранения краматов (сама карта из буклета, изданного этим обществом).
В нижнем углу - Роббен айленд, остров, известный в основном тюрьмой, в которой сидел Нельсон Мандела, и некоторые другие лидеры черного движения, включая бывшего президента Кгалема Мотланте и нынешнего президента Зуму. Таким образом, на этом острове были заключены три будуших президента ЮАР.
#африка #нусантара #индонезия
Сегодня известны около 30 краматов, за их состоянием наблюдает Общество сохранения краматов (сама карта из буклета, изданного этим обществом).
В нижнем углу - Роббен айленд, остров, известный в основном тюрьмой, в которой сидел Нельсон Мандела, и некоторые другие лидеры черного движения, включая бывшего президента Кгалема Мотланте и нынешнего президента Зуму. Таким образом, на этом острове были заключены три будуших президента ЮАР.
#африка #нусантара #индонезия
'Colonizability of Africa'
Карта Африки в 1899 году, сэра Гарри Гамильтона Джонстона, известного английского исследователя Африки и колониального администратора, художника и ботаника, человека, который говорил на более чем 30 африканских языках (не считая арабского и нескольких европейских), обошел огромные африканские просторы, открыл более 100 новых видов птиц, рептилий, млекопитающих и беспозвоночных (самое известное открытое им животное - окапи), и написал более 60 книг об Африке.
Карта показывает, какие части Африки пригодны для европейской колонизации, а какие не очень.
В красную точку закрашены те части Африки, где, по мнению Джонстона, условия были идеальны ("здоровая Африка"), эти земли были пригодны для европейской колонизации, там могли жить европейцы, и могли быть созданы европейские государства.
Зеленым закрашена часть Африка "достаточно здоровая" и пригодная для колонизации, но с неблагоприятными условиями, вроде отсутствия воды и плодородной почвы, а также населенная воинственными народами.
Белым в черную точку - "нездоровая Африка". Поселенческая колонизация невозможна, но для эксплуатации под "деспотичным" европейским управлением пригода.
Черным - "крайне нездоровая Африка".
Обращает на себя внимание еще тот факт, что к Африке тут, судя по всему, отнесен и Аравийский полуостров, причем он почти весь закрашен зеленым цветом. Достаточно ясное и недвусмысленное указание на колониальные замыслы в отношении Аравии.
#африка #колониализм
Карта Африки в 1899 году, сэра Гарри Гамильтона Джонстона, известного английского исследователя Африки и колониального администратора, художника и ботаника, человека, который говорил на более чем 30 африканских языках (не считая арабского и нескольких европейских), обошел огромные африканские просторы, открыл более 100 новых видов птиц, рептилий, млекопитающих и беспозвоночных (самое известное открытое им животное - окапи), и написал более 60 книг об Африке.
Карта показывает, какие части Африки пригодны для европейской колонизации, а какие не очень.
В красную точку закрашены те части Африки, где, по мнению Джонстона, условия были идеальны ("здоровая Африка"), эти земли были пригодны для европейской колонизации, там могли жить европейцы, и могли быть созданы европейские государства.
Зеленым закрашена часть Африка "достаточно здоровая" и пригодная для колонизации, но с неблагоприятными условиями, вроде отсутствия воды и плодородной почвы, а также населенная воинственными народами.
Белым в черную точку - "нездоровая Африка". Поселенческая колонизация невозможна, но для эксплуатации под "деспотичным" европейским управлением пригода.
Черным - "крайне нездоровая Африка".
Обращает на себя внимание еще тот факт, что к Африке тут, судя по всему, отнесен и Аравийский полуостров, причем он почти весь закрашен зеленым цветом. Достаточно ясное и недвусмысленное указание на колониальные замыслы в отношении Аравии.
#африка #колониализм
