Недавно в журнале Urban Affairs вышла статья Калеба Алторпа и Мартина Хорака The End of the Right to the City: A Radical-Cooperative View, в которой делается очередной заход на переосмысление концепции Анри Лефевра "право на город".
За полвека своего существования эта концепция как только не переосмыслялась. Откройте любую программу любого урбан-форума и вы найдёте там секцию "Право на город: (чего-то там)" или "(чего-то там): право на город". И дай бог если понятно, почему создатели программы упоминают эту концепцию. Зачастую проследить логику решительно не возможно.
Тем не менее, авторы статьи выделяют два магистральных на данный момент направления осмысления концепции.
Первое направление - легалистское. Т.е. буквально понимающее "право на город" как некоторую совокупность прав. Право горожанина на жилье, чистую воду, работу, вид из окна. В редких случаях кодифицируется само по себе "право на город", но чаще всего оно расшито между той или иной совокупностью государственных и/или локальных законов. Таким образом, основным гарантом права на город является государственная система, она задаёт определение этому праву и отвечает за его соблюдение. Впрочем, критики отмечают, что это скорее права человека в городе, нежели право человека на город.
Второе направление - радикально-материалистическое. Под правом на город в этом направлении подразумевается то, что исключенные группы, группы лишённые финансовой и политической власти на данный момент тем не менее должны иметь право определять то, каким образом сконфигурирован город в широком смысле этого слова. Должны иметь право демократического контроля над экономическими потоками, социальными отношениями. Текущее положение городов при капитализме рассматривается в рамках этого направления как несправедливое. И моральный императив этого направления- через обретение права на город неимущими начать демонтаж всей капиталистической системы.
Алторп и Хорак же предлагают новое направление размышления о праве на город. Радикально-кооперативное. В каком-то смысле это направление осуществляет синтез легалистского и радикально-материалистического. Они говорят о том, что носителями права на город являются кооперации горожан в сфере управления и распределения городских благ.
При этом не только горожан из депривированных групп, но горожан в целом. Т.е. это не совсем та революция, которую предлагает радикально-материалистическое направление, это более широко инклюзивная история, к сотворению будущего города могут быть причастны все, кто хочет присоединиться к этому процессу. В конце концов нет ничего более демократического, нежели единство-в-различиях. Главное - быть вежливыми и внимательными друг другу.
Что до государства, то в модели Алторпа и Хорака его обязательно нужно использовать. Конечно же, государство это инструмент, поддерживающий мировой капитализм. Но трудно себе представить инструмент более удобный для ограничения капитализма, нежели государство. Поэтому в радикально-кооперативном направлении государство поддерживает те среды, в которых осуществляется параллельная капитализму самоорганизация горожан вокруг реализации права на город. Т.е. право на город реализуют сами горожане, государство же их только поддерживает.
Самое главное, что радикально-кооперативное направление направлено в будущее, в построение новой конфигурации социальных отношений в городском пространстве за счёт кооперации всех горожан вокруг реализации своего права на город. Это довольно миролюбивая, но радикальная концепция, так что возможно она станет платформой для более широкой демократической солидаризации и мобилизации, нежели предшествующие направления.
#правонагород #социологиягорода #городвтеории #городскиеполитики
За полвека своего существования эта концепция как только не переосмыслялась. Откройте любую программу любого урбан-форума и вы найдёте там секцию "Право на город: (чего-то там)" или "(чего-то там): право на город". И дай бог если понятно, почему создатели программы упоминают эту концепцию. Зачастую проследить логику решительно не возможно.
Тем не менее, авторы статьи выделяют два магистральных на данный момент направления осмысления концепции.
Первое направление - легалистское. Т.е. буквально понимающее "право на город" как некоторую совокупность прав. Право горожанина на жилье, чистую воду, работу, вид из окна. В редких случаях кодифицируется само по себе "право на город", но чаще всего оно расшито между той или иной совокупностью государственных и/или локальных законов. Таким образом, основным гарантом права на город является государственная система, она задаёт определение этому праву и отвечает за его соблюдение. Впрочем, критики отмечают, что это скорее права человека в городе, нежели право человека на город.
Второе направление - радикально-материалистическое. Под правом на город в этом направлении подразумевается то, что исключенные группы, группы лишённые финансовой и политической власти на данный момент тем не менее должны иметь право определять то, каким образом сконфигурирован город в широком смысле этого слова. Должны иметь право демократического контроля над экономическими потоками, социальными отношениями. Текущее положение городов при капитализме рассматривается в рамках этого направления как несправедливое. И моральный императив этого направления- через обретение права на город неимущими начать демонтаж всей капиталистической системы.
Алторп и Хорак же предлагают новое направление размышления о праве на город. Радикально-кооперативное. В каком-то смысле это направление осуществляет синтез легалистского и радикально-материалистического. Они говорят о том, что носителями права на город являются кооперации горожан в сфере управления и распределения городских благ.
При этом не только горожан из депривированных групп, но горожан в целом. Т.е. это не совсем та революция, которую предлагает радикально-материалистическое направление, это более широко инклюзивная история, к сотворению будущего города могут быть причастны все, кто хочет присоединиться к этому процессу. В конце концов нет ничего более демократического, нежели единство-в-различиях. Главное - быть вежливыми и внимательными друг другу.
Что до государства, то в модели Алторпа и Хорака его обязательно нужно использовать. Конечно же, государство это инструмент, поддерживающий мировой капитализм. Но трудно себе представить инструмент более удобный для ограничения капитализма, нежели государство. Поэтому в радикально-кооперативном направлении государство поддерживает те среды, в которых осуществляется параллельная капитализму самоорганизация горожан вокруг реализации права на город. Т.е. право на город реализуют сами горожане, государство же их только поддерживает.
Самое главное, что радикально-кооперативное направление направлено в будущее, в построение новой конфигурации социальных отношений в городском пространстве за счёт кооперации всех горожан вокруг реализации своего права на город. Это довольно миролюбивая, но радикальная концепция, так что возможно она станет платформой для более широкой демократической солидаризации и мобилизации, нежели предшествующие направления.
#правонагород #социологиягорода #городвтеории #городскиеполитики
Исследовательница Тови Фенстер в статье The Right to the Gendered City: Different Formations of Belonging in Everyday Life бросает вызов Лефевру. Его право на город включает в себя два ключевых аспекта: 1) использование городского пространства в повседневной жизни и 2) участие в производстве этого самого пространства. Но его определение не затрагивает вопросы власти, контроля и идентичности, а значит этнические, национальные, культурные и гендерные отношения выносятся за скобки.
Лефевр явно говорит о публичных пространствах, в которых горожане создают “произведение” – самовыражаются, создают творческий продукт. Однако феминистки считают, что сама по себе “публичность” – преимущественное право белых представителей среднего и высшего классов, гетеросексуальных мужчин, в то время как некоторые городские женщины как в западной, так и незападной культуре не могут пользоваться публичными пространствами, особенно в одиночку, а в некоторых культурах они вообще не могут выходить на улицу одни. Многих женщин в реализации своего права на город останавливает банальный страх, и он может усиливаться с другими идентичностями, как национальность, семейное положение, возраст, сексуальная ориентация и пр.
Если Лефевр разделяет частное и публичное, то Фенстер считает это ошибкой. По ее мнению, дискуссия вокруг права на использование публичных пространств и права на участие должна начинаться с масштаба домохозяйства, поскольку рассказы многих женщин демонстрируют тот факт, что даже в их частной жизни им отказывают в праве на использование. Порядок и обустройство дома без женского участия может вызвать дискомфорт и отсутствие чувства принадлежности у женщины, усиливать ее изоляцию.
Какие же места тогда позволяют реализовывать право на использование? По Фенстер, право на город реализуется, только когда люди разных этничностей, национальностей и гендерных идентичностей могут проживать и использовать одни и те же городские пространства. При этом чем больше у людей выбора, тем сильнее их чувство принадлежности. Сейчас же по мере увеличения масштаба включение женщин становится более затруднительным – они могут выбирать район, где хотят жить, но в контексте дизайна городских пространств говорить уже сложнее. Во многих случаях с привлечением “публики” женщины, people of colour, представители рабочего класса и бедняки, как правило, участвуют и представляют свои интересы существенно меньше, чем специалисты из среднего класса и мужчины. Однако именно способность организовывать пространство в соответствии со своими потребностями — это то, что помогает присваивать себе пространство и заставляет чувствовать себя более вовлеченным.
#викадеркач #womenpower #правонагород #городвтеории
Лефевр явно говорит о публичных пространствах, в которых горожане создают “произведение” – самовыражаются, создают творческий продукт. Однако феминистки считают, что сама по себе “публичность” – преимущественное право белых представителей среднего и высшего классов, гетеросексуальных мужчин, в то время как некоторые городские женщины как в западной, так и незападной культуре не могут пользоваться публичными пространствами, особенно в одиночку, а в некоторых культурах они вообще не могут выходить на улицу одни. Многих женщин в реализации своего права на город останавливает банальный страх, и он может усиливаться с другими идентичностями, как национальность, семейное положение, возраст, сексуальная ориентация и пр.
Если Лефевр разделяет частное и публичное, то Фенстер считает это ошибкой. По ее мнению, дискуссия вокруг права на использование публичных пространств и права на участие должна начинаться с масштаба домохозяйства, поскольку рассказы многих женщин демонстрируют тот факт, что даже в их частной жизни им отказывают в праве на использование. Порядок и обустройство дома без женского участия может вызвать дискомфорт и отсутствие чувства принадлежности у женщины, усиливать ее изоляцию.
Какие же места тогда позволяют реализовывать право на использование? По Фенстер, право на город реализуется, только когда люди разных этничностей, национальностей и гендерных идентичностей могут проживать и использовать одни и те же городские пространства. При этом чем больше у людей выбора, тем сильнее их чувство принадлежности. Сейчас же по мере увеличения масштаба включение женщин становится более затруднительным – они могут выбирать район, где хотят жить, но в контексте дизайна городских пространств говорить уже сложнее. Во многих случаях с привлечением “публики” женщины, people of colour, представители рабочего класса и бедняки, как правило, участвуют и представляют свои интересы существенно меньше, чем специалисты из среднего класса и мужчины. Однако именно способность организовывать пространство в соответствии со своими потребностями — это то, что помогает присваивать себе пространство и заставляет чувствовать себя более вовлеченным.
#викадеркач #womenpower #правонагород #городвтеории
Давайте-ка еще немного пройдемся по прагматической социологии, благо она в урбанистике незаслуженно мало применяется. У Лорана Тевено и Люка Болтански есть понятие политических грамматик. Это то, с помощью чего из частного конструируется общее. Из "я" получается "мы" и, собственно, складывается общество.
Сначала Тевено и Болтански описали на французском материале грамматику общего блага. Там все построено на моральной солидаризации вокруг общего представления об общем благе, сформулированного в ходе публичной дискуссии. Публичная же дискуссия возникает тогда, когда звучит критическое заявление о несправедливости. В общем, модель общего блага - это история про постоянную пересборку публичного консенсуса. Там еще есть история, про то, что в радикальных случаях пересборка осуществляется с помощью жертвоприношения, но не будем углубляться в дебри.
Вторую грамматику прагматические социологи обнаружили в Америке и назвали её либеральной грамматикой. Там общее возникает из рыночного обмена и обмена мнениями. И изредка с помощью голосования. Но консенсус здесь не играет особой роли. Если что-то выжило в ходе рыночного обмена и парламентских дискуссий - то пусть живёт. Фактически общее в этой грамматике может появляться явочным порядком.
Третью же грамматику обнаружили в России. Она строится вокруг общих мест. Интимная близость людей с пространством создает то самое общее и тесно связано с состоянием пространства. И вот тут то и начинается соприкосновение прагматической социологии с урбанистикой. Потому как переживание общего места и понимание своей общности возникает по Тевено и Болтански тогда, когда общее место оказывается под угрозой. Российское общество таким образом - это множество обществ градостроительных конфликтов.
Мы начинаем думать об историческом Санкт-Петербурге, когда к нему приближаются ковши экскаваторов. Начинаем думать о парке у дома уже на бульдозерной стадии. Начинаем думать о своём дворе когда туда приходит бесконтрольное благоустройство. И тогда мы объединяемся и чувствуем свое единение со своими соседями. Под угрозой уничтожения общего места из "я" получается "мы".
Что с этим делать решительно непонятно. Как будто бы нужно, чтобы урбанистическая практика создавала "мы" на территории проектирования, но вот беда - создать это "мы" можно только создав угрозу пространству. А это конфликт, который не очень понятно как вырулить в конструктивное русло. Потому как когда конфликт будет снят - "мы" обратно распадется на атомизированные "я".
Успокаивает только то, что на самом деле во всём мире работают все три грамматики, просто в разных странах больше выражены разные. Поэтому хороший выход из российского урбанистического затыка - пытаться транспонировать российскую грамматику во французскую или американскую. Во всяком случае в теории это должно работать именно так.
#социологиягорода #городвтеории #прагматическаясоциология
Сначала Тевено и Болтански описали на французском материале грамматику общего блага. Там все построено на моральной солидаризации вокруг общего представления об общем благе, сформулированного в ходе публичной дискуссии. Публичная же дискуссия возникает тогда, когда звучит критическое заявление о несправедливости. В общем, модель общего блага - это история про постоянную пересборку публичного консенсуса. Там еще есть история, про то, что в радикальных случаях пересборка осуществляется с помощью жертвоприношения, но не будем углубляться в дебри.
Вторую грамматику прагматические социологи обнаружили в Америке и назвали её либеральной грамматикой. Там общее возникает из рыночного обмена и обмена мнениями. И изредка с помощью голосования. Но консенсус здесь не играет особой роли. Если что-то выжило в ходе рыночного обмена и парламентских дискуссий - то пусть живёт. Фактически общее в этой грамматике может появляться явочным порядком.
Третью же грамматику обнаружили в России. Она строится вокруг общих мест. Интимная близость людей с пространством создает то самое общее и тесно связано с состоянием пространства. И вот тут то и начинается соприкосновение прагматической социологии с урбанистикой. Потому как переживание общего места и понимание своей общности возникает по Тевено и Болтански тогда, когда общее место оказывается под угрозой. Российское общество таким образом - это множество обществ градостроительных конфликтов.
Мы начинаем думать об историческом Санкт-Петербурге, когда к нему приближаются ковши экскаваторов. Начинаем думать о парке у дома уже на бульдозерной стадии. Начинаем думать о своём дворе когда туда приходит бесконтрольное благоустройство. И тогда мы объединяемся и чувствуем свое единение со своими соседями. Под угрозой уничтожения общего места из "я" получается "мы".
Что с этим делать решительно непонятно. Как будто бы нужно, чтобы урбанистическая практика создавала "мы" на территории проектирования, но вот беда - создать это "мы" можно только создав угрозу пространству. А это конфликт, который не очень понятно как вырулить в конструктивное русло. Потому как когда конфликт будет снят - "мы" обратно распадется на атомизированные "я".
Успокаивает только то, что на самом деле во всём мире работают все три грамматики, просто в разных странах больше выражены разные. Поэтому хороший выход из российского урбанистического затыка - пытаться транспонировать российскую грамматику во французскую или американскую. Во всяком случае в теории это должно работать именно так.
#социологиягорода #городвтеории #прагматическаясоциология
Обсуждали с коллегами Анри Лефевра и его концепцию права на город и у меня сложилась мысль, что чем меньше масштаб города, тем проще это право реализовать. Если в большом городе ключевые инфраструктуры велики и процессы труднорегулируемы, что создаёт серьезное отчуждение, то в малом городе всё иначе. Даже небольшие интервенции могут серьёзно видоизменять ландшафт, будь то напрямую урбанизированный, или социокультурный.
В своё время я опубликовал в журнале Inter статью "Городские жители и производство пространства (на примере российских городов)", в которой описал шесть ключевых структур отчуждения в российских городах, основываясь на исследованиях, которые мы с коллегами тогда проводили в основном в Москве.
Первая структура отчуждения - недосягаемость власти. Чем крупнее город тем меньше шансов, что вы лично знакомы с городской администрацией и можете лично с ней что-то обсудить. И чем меньше город, тем больше шансов, что вы можете держать в голове все процессы, которые в городе происходят. Т.е. это история касающаяся как власти, так и горожан.
Вторая структура отчуждения - система расселения, подразумевающая, что в отдельно взятом районе сожительствуют классово, статусно и сословно чуждые друг другу люди. А значит им трудно объединятся для коллективного действия. Чем больше город, тем большую роль играют классовые, статусные и сословные категории и наоборот, чем меньше город, тем большую роль играет добрососедство.
Третья структура отчуждения - низкая резидентная мобильность - таки работает и в малых и в больших городах. И там и там жители редко меняют место жительства, редко его выбирают и в результате накапливают капитал аборигенности, который согласно исследованиям польских коллег негативно влияет на вовлеченность в городские процессы. Вырабатывается слепота к проблема района или города.
Четвертая структура - низкая дифференциация пространства. Большие города могут производить огромные монотонные внутренне гомогенные жилые районы. А вот малый город слава богу нет, поэтому всем объектам в малом городе уделяется повышенное внимание. А значит и уровень отчуждения ниже.
Пятая структура - разрушенное местное самоуправление. Это очень чувствуется в больших городах, а в малых, где ТОСы и активисты могут играть большую роль и дистанция власти невелика есть много инструментов для компенсации этой беды.
Наконец, шестая структура - кризисное мышление - вроде как общестрановой феномен, но в масштабе малого города может компенсироваться, например, действующим градообразующим предприятием и корпоративной социальной ответственностью. А вот большой город действующее предприятие уже не спасёт.
В общем, по большинству структур отчуждения малые города в выигрышной позиции с точки зрения возможностей горожан определять судьбу своего пространства. Что не может не радовать.
#социологиягорода #городвтеории #малыегорода
В своё время я опубликовал в журнале Inter статью "Городские жители и производство пространства (на примере российских городов)", в которой описал шесть ключевых структур отчуждения в российских городах, основываясь на исследованиях, которые мы с коллегами тогда проводили в основном в Москве.
Первая структура отчуждения - недосягаемость власти. Чем крупнее город тем меньше шансов, что вы лично знакомы с городской администрацией и можете лично с ней что-то обсудить. И чем меньше город, тем больше шансов, что вы можете держать в голове все процессы, которые в городе происходят. Т.е. это история касающаяся как власти, так и горожан.
Вторая структура отчуждения - система расселения, подразумевающая, что в отдельно взятом районе сожительствуют классово, статусно и сословно чуждые друг другу люди. А значит им трудно объединятся для коллективного действия. Чем больше город, тем большую роль играют классовые, статусные и сословные категории и наоборот, чем меньше город, тем большую роль играет добрососедство.
Третья структура отчуждения - низкая резидентная мобильность - таки работает и в малых и в больших городах. И там и там жители редко меняют место жительства, редко его выбирают и в результате накапливают капитал аборигенности, который согласно исследованиям польских коллег негативно влияет на вовлеченность в городские процессы. Вырабатывается слепота к проблема района или города.
Четвертая структура - низкая дифференциация пространства. Большие города могут производить огромные монотонные внутренне гомогенные жилые районы. А вот малый город слава богу нет, поэтому всем объектам в малом городе уделяется повышенное внимание. А значит и уровень отчуждения ниже.
Пятая структура - разрушенное местное самоуправление. Это очень чувствуется в больших городах, а в малых, где ТОСы и активисты могут играть большую роль и дистанция власти невелика есть много инструментов для компенсации этой беды.
Наконец, шестая структура - кризисное мышление - вроде как общестрановой феномен, но в масштабе малого города может компенсироваться, например, действующим градообразующим предприятием и корпоративной социальной ответственностью. А вот большой город действующее предприятие уже не спасёт.
В общем, по большинству структур отчуждения малые города в выигрышной позиции с точки зрения возможностей горожан определять судьбу своего пространства. Что не может не радовать.
#социологиягорода #городвтеории #малыегорода
В нашем бюро исследований есть такое понятие для внутреннего пользования как "эффект дяди Коли". Впервые мы его сформулировали, когда в 2020 году по заказу Wowhaus работали над проектом набережной озера Смолино в Челябинске.
В чём идея этого эффекта?
Дело в том, что вот иногда бывает так, что ты идёшь по визуально безопасному пространству. Ну там кусты, ну деревья, ну какие-то постройки. Ничего не предвещает беды на первый взгляд, но стоит обратиться к внутренним ощущениям, как ты понимаешь что же тебя на самом деле беспокоит. На самом деле беспокоит то, что в любой момент из кустов может появиться ОН - ДЯДЯ КОЛЯ. Неопределённого возраста, неопределённо одетый, с неопределёнными намерениями. Но определённо сильно пьяный и непредсказуемый.
Этот эффект чаще всего возникает там, где есть ощущение, что культура испытывает некоторую облезлость. Как будто бы раньше здесь было безопасно, резвились детишки, размеренно выхаживали красивые люди. А потом что-то случилось, ушла великая эпоха и началась дезорганизация.
Дезорганизация - один из предметов исследования социологии Чикагской школы. Это некий процесс в социальном мире, направленный на упрощение и уплощение социальных взаимодействий. Именно социальная дезорганизация рядом с городскими центрами порождает трущобы. Именно социальная дезорганизация порождает шайки и расовые бунты. И именно социальная дезорганизация порождает дядю Колю.
Дядя Коля выпрыгивает на нас из той бреши в реальности, которая образовалась благодаря макросоциологическим процессам. Изменения в экономике, политические бури, неудачные организационные расклады на региональном и муниципальном уровне. Дядя Коля - отнюдь не какой-то девиант или маргинал. Он прямое и закономерное следствие глобальных процессов.
Очень редко когда можно реально увидеть дядю Колю. Но именно его боятся те самые бабушки, которые требуют от архитекторов убрать из проекта столы и лавочки и те самые жилищные активисты, которые добиваются устранения лавочек. Потому что они знают, что из бреши в реальности в наши дворы и парки устремляется дядя Коля.
В онтологическом смысле главная цель урбаниста - не допустить прорыва дяди Коли в нашу реальность и залатывать те бреши, через которые он может проникнуть в неё и посеять страх, недоверие и социальную разобщённость.
#городвтеории #дядяколя #гражданскаяинженерия #всякаяурбанистика
В чём идея этого эффекта?
Дело в том, что вот иногда бывает так, что ты идёшь по визуально безопасному пространству. Ну там кусты, ну деревья, ну какие-то постройки. Ничего не предвещает беды на первый взгляд, но стоит обратиться к внутренним ощущениям, как ты понимаешь что же тебя на самом деле беспокоит. На самом деле беспокоит то, что в любой момент из кустов может появиться ОН - ДЯДЯ КОЛЯ. Неопределённого возраста, неопределённо одетый, с неопределёнными намерениями. Но определённо сильно пьяный и непредсказуемый.
Этот эффект чаще всего возникает там, где есть ощущение, что культура испытывает некоторую облезлость. Как будто бы раньше здесь было безопасно, резвились детишки, размеренно выхаживали красивые люди. А потом что-то случилось, ушла великая эпоха и началась дезорганизация.
Дезорганизация - один из предметов исследования социологии Чикагской школы. Это некий процесс в социальном мире, направленный на упрощение и уплощение социальных взаимодействий. Именно социальная дезорганизация рядом с городскими центрами порождает трущобы. Именно социальная дезорганизация порождает шайки и расовые бунты. И именно социальная дезорганизация порождает дядю Колю.
Дядя Коля выпрыгивает на нас из той бреши в реальности, которая образовалась благодаря макросоциологическим процессам. Изменения в экономике, политические бури, неудачные организационные расклады на региональном и муниципальном уровне. Дядя Коля - отнюдь не какой-то девиант или маргинал. Он прямое и закономерное следствие глобальных процессов.
Очень редко когда можно реально увидеть дядю Колю. Но именно его боятся те самые бабушки, которые требуют от архитекторов убрать из проекта столы и лавочки и те самые жилищные активисты, которые добиваются устранения лавочек. Потому что они знают, что из бреши в реальности в наши дворы и парки устремляется дядя Коля.
В онтологическом смысле главная цель урбаниста - не допустить прорыва дяди Коли в нашу реальность и залатывать те бреши, через которые он может проникнуть в неё и посеять страх, недоверие и социальную разобщённость.
#городвтеории #дядяколя #гражданскаяинженерия #всякаяурбанистика
Сейчас вовсю идёт Московский урбанистический форум и в связи с этим я вспомнил исследование, которое мы с коллегами из Высшей школы урбанистики делали к МУФ 2014 года. Называлось оно "Борьба за горожанина: человеческий потенциал и городская среда".
Я в этом исследовании отвечал за социологический блок. И там мы хотели провернуть сложную операцию - выстроить типологию городских жителей в России. Для этого я взял типологию urban dwellers Герберта Ганса прямиком из Америки 60ых годов, разобрал её на составляющие и мы в ходе семинаров конвертировали эти составляющие в вопросы для анкетирования.
В качестве целевых городов были выбраны Томск, Тюмень, Краснодар, Екатеринбург, Воронеж и Новосибирск. Это были города с высоким уровнем человеческого потенциала, кроме Воронежа, который был из середины индекса. Общий объем выборки составил 5400 респондентов. Для опроса использовалась маркетинговая онлайн-панель с квотами по возрастам в соответствии с возрастной структурой в этих городах.
Когда мы всё посчитали стало понятно, что 7 разобранных типов американских горожан 60ых в России собираются в 4 устойчивых типа. Вот эти типы:
1. 32,2% горожан это этакие настоящие горожане, скорее всего жители центральных или самодостаточных полупериферийных районов. Они обожают пользоваться городскими благами, часто проводят досуг вне дома, следят за культурной жизнью и городским благоустройством. Любят путешествовать. Что характерно, они не очень склонны к самоорганизации, зато охотнее других обращаются за помощью к другим людям.
2. 22,2% горожан - активные профессиональные горожане. Их интересует самоорганизация, управление многоквартирными домами, участие в ТСЖ. Очень волнует вопрос общественного транспорта. Более других групп они интересуются благоустройством парков и зон отдыха. Культурная жизнь города и досуг вне дома их интересует чуть меньше, чем первую группу, но тоже вполне себе занимает.
3. 42% горожан - протогорожане или даже не-горожане. Они реализуют кризисную стратегию жизни в городе. Городские блага их не привлекают, с высокой долей вероятности потому, что они не могут себе их позволить. В городе их интересует работа, причём по большей части зарплата, а не тип занятости. Из инфраструктуры волнуют только поликлиники. Ни о каком общественном участии и самоуправлении в этой группе речь не идёт.
4. 3,8% - небольшая, но очень устойчивая группа, встречающаяся во всех городах. Как ни старались - мы не смогли её слить с другими группами, но это скорее всего и не надо. Это космополиты - бизнесмены и работающие студенты, которые с оптимизмом смотрят на жизнь и активно потребляют городские блага. Они уверены, что в их городе нет препятствий для занятий бизнесом, они участвуют в благотворительности и клубах по интересам. Только вот такая нудятина как самоуправление и прочие ТСЖ их не увлекает. Они чаще других групп утвердительно отвечают на вопрос о том, нравится ли им город где они живут. Но и чаще других готовы при случае переехать в другой город.
Вот такие горожане встречаются в российских региональных столицах. В какой группе вы узнали себя?
З.Ы.: ставь хот-дог, если не узнал себя ни в одной из групп.
#профессиональныегорожане #городвтеории #социологиягорода
Я в этом исследовании отвечал за социологический блок. И там мы хотели провернуть сложную операцию - выстроить типологию городских жителей в России. Для этого я взял типологию urban dwellers Герберта Ганса прямиком из Америки 60ых годов, разобрал её на составляющие и мы в ходе семинаров конвертировали эти составляющие в вопросы для анкетирования.
В качестве целевых городов были выбраны Томск, Тюмень, Краснодар, Екатеринбург, Воронеж и Новосибирск. Это были города с высоким уровнем человеческого потенциала, кроме Воронежа, который был из середины индекса. Общий объем выборки составил 5400 респондентов. Для опроса использовалась маркетинговая онлайн-панель с квотами по возрастам в соответствии с возрастной структурой в этих городах.
Когда мы всё посчитали стало понятно, что 7 разобранных типов американских горожан 60ых в России собираются в 4 устойчивых типа. Вот эти типы:
1. 32,2% горожан это этакие настоящие горожане, скорее всего жители центральных или самодостаточных полупериферийных районов. Они обожают пользоваться городскими благами, часто проводят досуг вне дома, следят за культурной жизнью и городским благоустройством. Любят путешествовать. Что характерно, они не очень склонны к самоорганизации, зато охотнее других обращаются за помощью к другим людям.
2. 22,2% горожан - активные профессиональные горожане. Их интересует самоорганизация, управление многоквартирными домами, участие в ТСЖ. Очень волнует вопрос общественного транспорта. Более других групп они интересуются благоустройством парков и зон отдыха. Культурная жизнь города и досуг вне дома их интересует чуть меньше, чем первую группу, но тоже вполне себе занимает.
3. 42% горожан - протогорожане или даже не-горожане. Они реализуют кризисную стратегию жизни в городе. Городские блага их не привлекают, с высокой долей вероятности потому, что они не могут себе их позволить. В городе их интересует работа, причём по большей части зарплата, а не тип занятости. Из инфраструктуры волнуют только поликлиники. Ни о каком общественном участии и самоуправлении в этой группе речь не идёт.
4. 3,8% - небольшая, но очень устойчивая группа, встречающаяся во всех городах. Как ни старались - мы не смогли её слить с другими группами, но это скорее всего и не надо. Это космополиты - бизнесмены и работающие студенты, которые с оптимизмом смотрят на жизнь и активно потребляют городские блага. Они уверены, что в их городе нет препятствий для занятий бизнесом, они участвуют в благотворительности и клубах по интересам. Только вот такая нудятина как самоуправление и прочие ТСЖ их не увлекает. Они чаще других групп утвердительно отвечают на вопрос о том, нравится ли им город где они живут. Но и чаще других готовы при случае переехать в другой город.
Вот такие горожане встречаются в российских региональных столицах. В какой группе вы узнали себя?
З.Ы.: ставь хот-дог, если не узнал себя ни в одной из групп.
#профессиональныегорожане #городвтеории #социологиягорода
Вдогонку к предыдущему посту. В исследовании "Борьба за горожанина" мы задавали вопрос о том, где бы жителям региональных столиц хотелось бы жить. Можно было выбрать несколько вариантов ответа. В результате чего получилось, что примерно 50% горожан хотят жить в тихом удаленном месте поближе к природе, а еще 50% хотят жить в уютном месте с приятным социальным окружением.
Жить поближе к развлекательным и культурным учреждениям хотят от 8% тюменцев до 14% в екатеринбуржцев. От 27% до 36% в зависимости от региональной столицы хотят жить в районах с развитой социальной инфраструктурой. И от 30% до 38% хотят жить в районе, в котором всё есть и из которого не надо было бы ни за чем выезжать.
В общем, получается, что наши горожане в душе хуторяне. Они мечтают не о городской суете и даже не о городских благах в виде социалки и чего бы то ни было еще. Это всё на вторых ролях, в особенности развлечение и культура. Нашим горожанам подавай загородный коттедж, рядом с которым расположены коттеджи знакомых, с которыми развиты добрососедские отношения. А город - ну что с него взять, так уж и быть, будем в него иногда выезжать.
Эта картина мечты разительно отличается от того, как живут современные российские горожане. И здесь мне кажется есть о чём задуматься банкам, девелоперам, городским властям и планировщикам. Как будто бы воспроизводство существующей системы расселения отдаляет наших ваннаби-хуторян от реализации своей мечты, а стало быть делает их менее счастливыми.
#городскаясреда #городвтеории #социологиягорода
Жить поближе к развлекательным и культурным учреждениям хотят от 8% тюменцев до 14% в екатеринбуржцев. От 27% до 36% в зависимости от региональной столицы хотят жить в районах с развитой социальной инфраструктурой. И от 30% до 38% хотят жить в районе, в котором всё есть и из которого не надо было бы ни за чем выезжать.
В общем, получается, что наши горожане в душе хуторяне. Они мечтают не о городской суете и даже не о городских благах в виде социалки и чего бы то ни было еще. Это всё на вторых ролях, в особенности развлечение и культура. Нашим горожанам подавай загородный коттедж, рядом с которым расположены коттеджи знакомых, с которыми развиты добрососедские отношения. А город - ну что с него взять, так уж и быть, будем в него иногда выезжать.
Эта картина мечты разительно отличается от того, как живут современные российские горожане. И здесь мне кажется есть о чём задуматься банкам, девелоперам, городским властям и планировщикам. Как будто бы воспроизводство существующей системы расселения отдаляет наших ваннаби-хуторян от реализации своей мечты, а стало быть делает их менее счастливыми.
#городскаясреда #городвтеории #социологиягорода
Институт Генплана попросил посетителей выставки АрхМосква продолжить фразы "Город - это..." и "Градостроительство - это...". Всего было получено 1100 ответов. Коллеги проанализировали полученные ответы, отметя нечитаемые и нерелевантные, такие как реклама различных строительных фирм, и построили 18 ключевых категорий с помощью которых строятся ответы на вопрос про город и 17 категорий для ответов на вопрос о градостроительстве.
Три наиболее популярные категории в вопросе про город - определение города через сообщество людей, через инфраструктуру и через ограниченность пространства. Наименее популярные категории - характер жителей города, функции в различных сферах жизни (экономическая, социальная культурная), а также пробки и другие неприятности. Также не обошлось без группы "Звери" и "районов-кварталов".
В ответах про градостроительство на первом месте оказалась категория создания новых пространств. Следом за ней - строительство зданий и улучшение существующего положения дел на уже застроенных территориях. Наиболее редкие категории - сохранение культуры мест, сложная работа и ответственность за результат. Где-то ближе к концу списка оказался учёт мнений разных людей. Что досадно. Но что радует - заметно больше тех, кто считает, что это наука, а не искусство.
По-моему занятный срез того, как мыслят ключевые категории посетители выставки АрхМосква, а по сути дела так или иначе представители урбанистического сообщества. Но заметно, что в восприятии города они заметно более идеалистичны и продвинуты, нежели в восприятии градостроительства. Налицо конфликт города как ограниченного пространства и задач градостроительства по созданию новых пространств и зданий. Что-то здесь не так, так что требуются дополнительные исследования.
#всякаяурбанистика #градорегулирование #городвтеории
Три наиболее популярные категории в вопросе про город - определение города через сообщество людей, через инфраструктуру и через ограниченность пространства. Наименее популярные категории - характер жителей города, функции в различных сферах жизни (экономическая, социальная культурная), а также пробки и другие неприятности. Также не обошлось без группы "Звери" и "районов-кварталов".
В ответах про градостроительство на первом месте оказалась категория создания новых пространств. Следом за ней - строительство зданий и улучшение существующего положения дел на уже застроенных территориях. Наиболее редкие категории - сохранение культуры мест, сложная работа и ответственность за результат. Где-то ближе к концу списка оказался учёт мнений разных людей. Что досадно. Но что радует - заметно больше тех, кто считает, что это наука, а не искусство.
По-моему занятный срез того, как мыслят ключевые категории посетители выставки АрхМосква, а по сути дела так или иначе представители урбанистического сообщества. Но заметно, что в восприятии города они заметно более идеалистичны и продвинуты, нежели в восприятии градостроительства. Налицо конфликт города как ограниченного пространства и задач градостроительства по созданию новых пространств и зданий. Что-то здесь не так, так что требуются дополнительные исследования.
#всякаяурбанистика #градорегулирование #городвтеории
Уильям Михельсон в статье Urban Sociology as an Aid to Urban Physical Development: Some Research Strategies вводит продуктивное различение для городских исследований - ментальная конгруэнтность и экспериентальная конгруэнтность.
Первое понятие - это то, что мы изучаем адресуя горожанам вопросы "Что вы хотите?", "В какой среде вы хотите жить?", "Что вы бы хотели увидеть у себя во дворе?". Ментальная конгруэнтность заземлена в представлениях человека об идеально подходящей ему среде. И, разумеется, в стереотипах. Если у нас бытует мнение, что хорошо жить в частном доме вдали от шума большого города, то образ такой среды горожанин и будет транслировать нам в интервью.
Значительную роль в ментальной конгруэнтности играет эффект самосбывающегося пророчества. При сильном расхождении реальной среды проживания и образа идеальной среды проживания человек, разумеется, будет испытывать дискомфорт. Если он уверен, что в большой городе невозможно найти друзей, то с высокой долей вероятности он не будет даже пытаться. И так через ментальную конгруэнтность будет воспроизводиться социальная атомизация.
Экспериентальная (от слова experience) конгруэнтность чуть сложнее для исследования, чем ментальная. Тут нужно обращаться к повседневному опыту горожанина, а не к его представлениям. И с удивлением обнаруживать, что вообще-то окружающая его среда закрывает какие-то его потребности, вопреки его представлениям, или наоборот, человек уверен, что живет в комфортной среде, а на самом деле испытывает сильнейший стресс.
Я люблю собирать случаи из практики, когда ментальная и экспериентальная конгруэнтности расходятся. Например, когда мы изучали один двор, начиная с какого-то этажа информанты говорили, что во дворе есть стол за которым собираются алкоголики и поэтому во дворе небезопасно. Поэтому они во дворе стараются не гулять. Специальное в этой истории то, что никакого стола во дворе не было и никакие алкоголики за ним не собирались. Но тем не менее ментальное представление о столе было настолько сильным, что напрямую влияло на практики горожан.
Лучше всего изучать экспериентальную конгруэнтность через задавание вопросов о бюджете времени и активностей. Не спрашивать у людей, что бы они хотели делать во дворе, а спрашивать что и когда они делали во дворе, скажем, на прошлой неделе. Скорее всего результаты будут сильно расходиться. Потому как горожанам свойственно фантазировать, а объективная реальность вносит в фантазии свои коррективы.
В общем, плодотворное различение. Полезно понимать в области какой конгруэнтности выстраиваешь свой исследовательский инструмент, работая, например, с предпроектным исследованием. Сразу задаётся перспектива критической оценки полученных данных.
#городвтеории #социологиягорода #всякаяурбанистика
Первое понятие - это то, что мы изучаем адресуя горожанам вопросы "Что вы хотите?", "В какой среде вы хотите жить?", "Что вы бы хотели увидеть у себя во дворе?". Ментальная конгруэнтность заземлена в представлениях человека об идеально подходящей ему среде. И, разумеется, в стереотипах. Если у нас бытует мнение, что хорошо жить в частном доме вдали от шума большого города, то образ такой среды горожанин и будет транслировать нам в интервью.
Значительную роль в ментальной конгруэнтности играет эффект самосбывающегося пророчества. При сильном расхождении реальной среды проживания и образа идеальной среды проживания человек, разумеется, будет испытывать дискомфорт. Если он уверен, что в большой городе невозможно найти друзей, то с высокой долей вероятности он не будет даже пытаться. И так через ментальную конгруэнтность будет воспроизводиться социальная атомизация.
Экспериентальная (от слова experience) конгруэнтность чуть сложнее для исследования, чем ментальная. Тут нужно обращаться к повседневному опыту горожанина, а не к его представлениям. И с удивлением обнаруживать, что вообще-то окружающая его среда закрывает какие-то его потребности, вопреки его представлениям, или наоборот, человек уверен, что живет в комфортной среде, а на самом деле испытывает сильнейший стресс.
Я люблю собирать случаи из практики, когда ментальная и экспериентальная конгруэнтности расходятся. Например, когда мы изучали один двор, начиная с какого-то этажа информанты говорили, что во дворе есть стол за которым собираются алкоголики и поэтому во дворе небезопасно. Поэтому они во дворе стараются не гулять. Специальное в этой истории то, что никакого стола во дворе не было и никакие алкоголики за ним не собирались. Но тем не менее ментальное представление о столе было настолько сильным, что напрямую влияло на практики горожан.
Лучше всего изучать экспериентальную конгруэнтность через задавание вопросов о бюджете времени и активностей. Не спрашивать у людей, что бы они хотели делать во дворе, а спрашивать что и когда они делали во дворе, скажем, на прошлой неделе. Скорее всего результаты будут сильно расходиться. Потому как горожанам свойственно фантазировать, а объективная реальность вносит в фантазии свои коррективы.
В общем, плодотворное различение. Полезно понимать в области какой конгруэнтности выстраиваешь свой исследовательский инструмент, работая, например, с предпроектным исследованием. Сразу задаётся перспектива критической оценки полученных данных.
#городвтеории #социологиягорода #всякаяурбанистика
С этой субботы начинаю свой курс "Введение в урбанистику" в МГПУ. По этому случаю копаюсь в определениях города, потому как это собственно краеугольное понятие для курса и к нему нужно будет постоянно возвращаться.
Понятное дело, что если идти этимологическим путем, то русское слово "город" означает что-то огороженное. То есть поселение с крепостными стенами для защиты жителей от всяческих напастей. Но этимология это ложный путь, потому как мало ли от чего что произошло и мало ли сколько слов для названия поселений у кого есть. Вон у англичан есть town и city, а для нас всё одно - город.
Но допустим, мы находимся внутри научного языка и представляем себе что город - это некий универсальный концепт, который значит одно и то же вне зависимости от географии. Нечто, что обладает характеристикой the urban. И вот когда этот самый urban начинается - большой вопрос.
Например, можно взять дискуссию вокруг Чатал-Хююка. Это довольно крупное неолитическое поселение основанное в середине 7 тысячелетия до нашей эры. Раскопки показывают, что там было сконцентрировано много похожих глинобитных домиков вокруг узеньких улочек, было какое-то отличающееся от всех помещение, которое могло быть храмом (а могло и не быть). Народу там жило до 10 000 человек, что поболее некоторых российских городов. И встаёт вопрос - это уже the urban или еще не the urban?
Сторонники идеи того, что Чатал-Хююк это древнейший город утверждают, что конечно же это город Сами посудите, дома не временные, есть скорее всего ритуальный комплекс, народу сконцентрировано уйма. Даже стрит-арт какой-то наблюдается. Чем не город? Самый что ни на есть the urban!
Но тут возникает противоположное рассуждение, связанное не с внешними признаками города, а с духом того, что такое the urban. Сторонники того, что Чатал-Хююк это не город говорят что вообще-то самое главное в городе это разделение труда. Город это в первую очередь ремесленники. А ремесленных мастерских в Чатал-Хююке нет. Все как в старые добрые первобытные времена самостоятельно изготавливали все орудия труда. А анализ сажи на ребрах жителей показал, что даже гендерного разделения труда особо не было. Никакого the urban.
Мне ближе вторая точка зрения, потому как она заземлена не в ощущениях и впечатлениях, но предлагает четкий маркер того, что такое город. Другой вопрос, что этот маркер в современном мире расширяет город до практически глобального масштаба. При таком трактовании любое, даже самое захудалое село Костромской области будет носить свойства the urban. Ну да почему бы и нет, в глобализированном мире мы все в каком-то смысле живём в одном большом городе.
#историяидей #городвтеории #образование
Понятное дело, что если идти этимологическим путем, то русское слово "город" означает что-то огороженное. То есть поселение с крепостными стенами для защиты жителей от всяческих напастей. Но этимология это ложный путь, потому как мало ли от чего что произошло и мало ли сколько слов для названия поселений у кого есть. Вон у англичан есть town и city, а для нас всё одно - город.
Но допустим, мы находимся внутри научного языка и представляем себе что город - это некий универсальный концепт, который значит одно и то же вне зависимости от географии. Нечто, что обладает характеристикой the urban. И вот когда этот самый urban начинается - большой вопрос.
Например, можно взять дискуссию вокруг Чатал-Хююка. Это довольно крупное неолитическое поселение основанное в середине 7 тысячелетия до нашей эры. Раскопки показывают, что там было сконцентрировано много похожих глинобитных домиков вокруг узеньких улочек, было какое-то отличающееся от всех помещение, которое могло быть храмом (а могло и не быть). Народу там жило до 10 000 человек, что поболее некоторых российских городов. И встаёт вопрос - это уже the urban или еще не the urban?
Сторонники идеи того, что Чатал-Хююк это древнейший город утверждают, что конечно же это город Сами посудите, дома не временные, есть скорее всего ритуальный комплекс, народу сконцентрировано уйма. Даже стрит-арт какой-то наблюдается. Чем не город? Самый что ни на есть the urban!
Но тут возникает противоположное рассуждение, связанное не с внешними признаками города, а с духом того, что такое the urban. Сторонники того, что Чатал-Хююк это не город говорят что вообще-то самое главное в городе это разделение труда. Город это в первую очередь ремесленники. А ремесленных мастерских в Чатал-Хююке нет. Все как в старые добрые первобытные времена самостоятельно изготавливали все орудия труда. А анализ сажи на ребрах жителей показал, что даже гендерного разделения труда особо не было. Никакого the urban.
Мне ближе вторая точка зрения, потому как она заземлена не в ощущениях и впечатлениях, но предлагает четкий маркер того, что такое город. Другой вопрос, что этот маркер в современном мире расширяет город до практически глобального масштаба. При таком трактовании любое, даже самое захудалое село Костромской области будет носить свойства the urban. Ну да почему бы и нет, в глобализированном мире мы все в каком-то смысле живём в одном большом городе.
#историяидей #городвтеории #образование
Готовлю статью про инвайронментального социолога Олега Яницкого. В статью очень сбоку войдёт, поэтому опишу здесь один его теоретический концепт. Это концепт социально-экологического метаболизма в городе. Идея довольно простая - город превращает не-социальный субстрат в социальный, в результате чего происходит изменение его социально-функциональной структуры и среды обитания.
Если упрощать, то идея в том, что в городе все проблемы бытуют на социальном уровне. Нет каких-то специфических проблем, которые бы мы могли отфиксировать вне социальной проблематизации. Скажем, снижение биоразнообразия, ухудшение качества воды и воздуха, опустынивание почв - это всё на первый взгляд экологические проблемы.
Но нет.
Если у нас нет сообщества, которое бы разделяло проблему того, что из-за уборки листьев в районах Москвы исчезают птицы - это проблемы считай что и не было бы. За счёт механизма социально-экологического метаболизма эта проблема поднимается на социальный уровень и тогда становится объектом обсуждения. Разные способы решения этой проблемы оспариваются разными общественными движениями и политическими структурами, разворачивается социальный конфликт, разрешение которого тоже будет социальным.
Казалось бы - зачем нам такие умственные операции в эпоху плоских онтологий? Давайте откажемся от социологии социального и не будем городить лишних теоретических концептов. Я бы согласился, но на мой взгляд ценность этого концепта - в его прозрачности для тех, кто не знаком с последними достижениями социальных наук и не готов принимать постгуманистическую парадигму.
Фактически, этот концепт - ценное руководство к действию, которое сообщает нам необходимость создания общественных движений, политических коалиций. Всех тех социальных инструментов, которые помогают нам оказывать влияние на городской политических режим для достижения изменений. Вне этого мы обречены казаться городскими сумасшедшими, для которых и только для которых существуют те или иные городские проблемы.
#городвтеории #историяидей #социологиягорода
Если упрощать, то идея в том, что в городе все проблемы бытуют на социальном уровне. Нет каких-то специфических проблем, которые бы мы могли отфиксировать вне социальной проблематизации. Скажем, снижение биоразнообразия, ухудшение качества воды и воздуха, опустынивание почв - это всё на первый взгляд экологические проблемы.
Но нет.
Если у нас нет сообщества, которое бы разделяло проблему того, что из-за уборки листьев в районах Москвы исчезают птицы - это проблемы считай что и не было бы. За счёт механизма социально-экологического метаболизма эта проблема поднимается на социальный уровень и тогда становится объектом обсуждения. Разные способы решения этой проблемы оспариваются разными общественными движениями и политическими структурами, разворачивается социальный конфликт, разрешение которого тоже будет социальным.
Казалось бы - зачем нам такие умственные операции в эпоху плоских онтологий? Давайте откажемся от социологии социального и не будем городить лишних теоретических концептов. Я бы согласился, но на мой взгляд ценность этого концепта - в его прозрачности для тех, кто не знаком с последними достижениями социальных наук и не готов принимать постгуманистическую парадигму.
Фактически, этот концепт - ценное руководство к действию, которое сообщает нам необходимость создания общественных движений, политических коалиций. Всех тех социальных инструментов, которые помогают нам оказывать влияние на городской политических режим для достижения изменений. Вне этого мы обречены казаться городскими сумасшедшими, для которых и только для которых существуют те или иные городские проблемы.
#городвтеории #историяидей #социологиягорода
Лаура Рот, Берти Рассел и Мэтью Томпсон в статье Politicising proximity: Radical municipalism as a strategy in crisis вышедшей в журнале Urban Sudies размышляют над понятием радикального муниципализма.
Они пишут о том, что радикальный муниципализм это главный ответ на вызовы современности связанные с огосударствлением городской повестки. Отдельно они отмечают, что не надо путать радикальный муниципализм с обретением городами политической субъектности, характерным для глобальных городов. Это процесс мало имеющий отношения к ценностям муниципализма.
Радикальный муниципализм базируется на идее разрушения привычных для неолиберального капитализма иерархий. Главенства государства над городами, главенства мужчин над женщинами, главенства стариков над молодежью, главенства человека над природой. Это по своей природе коммунистическое или, в терминах политического философа Мюррея Букчина, коммунитарное движение.
Основные цели радикального муниципализма - экономическая реорганизация в городе, демокартизация (с помощью инструментов прямой демократии) городской политики, феминизация политики и экологический переход.
Как воплощать в жизнь радикальный муниципализм? Авторы говорят о трёх путях. Первый путь - революционный. Но мы его отметаем, как избыточно романтический. Второй путь - проникновение сторонников радикального муниципализма во властные структуры, мэрии и городские советы, для того, чтобы трансформировать их изнутри. Третий путь - создание новых демократических институтов, таких как городские ассамблеи, и наделение их политической субъектностью. В комбинации второго и третьего пути по идее и должна разворачиваться программа радикального муниципализма.
При этом авторы утверждают, что нет и не может быть чётко определённой и упакованной в какой-то единый документ программы радикального муниципализма. Радикальный муниципализм - это общечеловеческий эксперимент, совокупность множества различных проб, ошибок, итераций, которые происходят в городах по всему миру в качестве ответа на кризис неолиберального управления городами. В каком-то смысле радикальный муниципализм это естественная реакция человеческого сообщества на структурные проблемы и совершенно не обязательно называться радикальным муниципалистом, с тем чтобы практиковать радикальный муниципализм.
Этот глобальный эксперимент согласно авторам происходит во многом автономно в самых различных городах - Барселоне, Лиссабоне, Загребе - да в сущности везде, где горожане объединяются для того, чтобы переучредить демократические институты управления общим в городах. А потом приходят учёные, называют это радикальным муниципализмом и анализируют этот опыт.
#городвтеории #самоуправление #радикальныймуниципализм
Они пишут о том, что радикальный муниципализм это главный ответ на вызовы современности связанные с огосударствлением городской повестки. Отдельно они отмечают, что не надо путать радикальный муниципализм с обретением городами политической субъектности, характерным для глобальных городов. Это процесс мало имеющий отношения к ценностям муниципализма.
Радикальный муниципализм базируется на идее разрушения привычных для неолиберального капитализма иерархий. Главенства государства над городами, главенства мужчин над женщинами, главенства стариков над молодежью, главенства человека над природой. Это по своей природе коммунистическое или, в терминах политического философа Мюррея Букчина, коммунитарное движение.
Основные цели радикального муниципализма - экономическая реорганизация в городе, демокартизация (с помощью инструментов прямой демократии) городской политики, феминизация политики и экологический переход.
Как воплощать в жизнь радикальный муниципализм? Авторы говорят о трёх путях. Первый путь - революционный. Но мы его отметаем, как избыточно романтический. Второй путь - проникновение сторонников радикального муниципализма во властные структуры, мэрии и городские советы, для того, чтобы трансформировать их изнутри. Третий путь - создание новых демократических институтов, таких как городские ассамблеи, и наделение их политической субъектностью. В комбинации второго и третьего пути по идее и должна разворачиваться программа радикального муниципализма.
При этом авторы утверждают, что нет и не может быть чётко определённой и упакованной в какой-то единый документ программы радикального муниципализма. Радикальный муниципализм - это общечеловеческий эксперимент, совокупность множества различных проб, ошибок, итераций, которые происходят в городах по всему миру в качестве ответа на кризис неолиберального управления городами. В каком-то смысле радикальный муниципализм это естественная реакция человеческого сообщества на структурные проблемы и совершенно не обязательно называться радикальным муниципалистом, с тем чтобы практиковать радикальный муниципализм.
Этот глобальный эксперимент согласно авторам происходит во многом автономно в самых различных городах - Барселоне, Лиссабоне, Загребе - да в сущности везде, где горожане объединяются для того, чтобы переучредить демократические институты управления общим в городах. А потом приходят учёные, называют это радикальным муниципализмом и анализируют этот опыт.
#городвтеории #самоуправление #радикальныймуниципализм
Статья Лорис Сервилло, Роба Аткинсона и Абделлилы Хамду “Small and Medium-Sized Towns in Europe: Conceptual, Methodological and Policy Issues.” в журнале Tijdschrift Voor Economische En Sociale Geografi затрагивает важную для урбанистов тему, а именно вопрос "Что такое город?".
Без шуток, тема важная. Было время, когда в одной ныне признанной экстремистской социальной сети велись масштабные урбанистические дискуссии. И примерно в каждой дискуссии в какой-то момент звучал этот сакраментальный вопрос. И хороших ответов ни у кого как правило не было.
Тут же авторы пытаются подойти к ответу на этот вопрос, хотя и говорят, что никакого ультимативного ответа в духе словарного определения дать нельзя. Можно только спекулировать на основании ряда параметров.
Собственно, параметров три - морфология, функциональность и администрирование. Город или территория, если мы говорим про село или поселок, это морфологически единое пространственное образование, обладающее проявленной социально-экономической и культурной функциональностью в глобальном контексте, которому свойственно единство администрирования. И, что немаловажно, у города или территории есть выраженная автономия, которая позволяет ‘steer their own path’.
Чтобы говорить о каком-то пространственном образовании как город, нужно чтобы выполнялись все три функции. Остальное - пригороды, неструктурированные территории и тому подобные феномены, которые городами или отдельными территориями считаться не могут.
Таким образом получается, что города существуют только там, где мы имеем дело с сильным муниципальным управлением, которое обладает способностью определять судьбу города и вести его своим уникальным путём. Или же если не конкретно с сильным муниципальным управлением, то с сильным городским режимом, обладающим видением развития территории. А из чего этот режим складывается - другой вопрос. Может быть здесь играет роль градообразующее предприятие или третий сектор, а муниципалитет наоборот слаб. Всё может быть, но не может быть города без собственного стратегического пути.
#городскиестратегии #городвтеории #малыегорода
Без шуток, тема важная. Было время, когда в одной ныне признанной экстремистской социальной сети велись масштабные урбанистические дискуссии. И примерно в каждой дискуссии в какой-то момент звучал этот сакраментальный вопрос. И хороших ответов ни у кого как правило не было.
Тут же авторы пытаются подойти к ответу на этот вопрос, хотя и говорят, что никакого ультимативного ответа в духе словарного определения дать нельзя. Можно только спекулировать на основании ряда параметров.
Собственно, параметров три - морфология, функциональность и администрирование. Город или территория, если мы говорим про село или поселок, это морфологически единое пространственное образование, обладающее проявленной социально-экономической и культурной функциональностью в глобальном контексте, которому свойственно единство администрирования. И, что немаловажно, у города или территории есть выраженная автономия, которая позволяет ‘steer their own path’.
Чтобы говорить о каком-то пространственном образовании как город, нужно чтобы выполнялись все три функции. Остальное - пригороды, неструктурированные территории и тому подобные феномены, которые городами или отдельными территориями считаться не могут.
Таким образом получается, что города существуют только там, где мы имеем дело с сильным муниципальным управлением, которое обладает способностью определять судьбу города и вести его своим уникальным путём. Или же если не конкретно с сильным муниципальным управлением, то с сильным городским режимом, обладающим видением развития территории. А из чего этот режим складывается - другой вопрос. Может быть здесь играет роль градообразующее предприятие или третий сектор, а муниципалитет наоборот слаб. Всё может быть, но не может быть города без собственного стратегического пути.
#городскиестратегии #городвтеории #малыегорода
Курс "Теория урбанистики и социология города", который я читаю в Школе урбанистики и городских исследований "Города" я придумал четыре года назад. Я хотел собрать в рамках общей логики развёртывания эволюции знания о городе вереницу текстов, документов и кинолент, которые бы давали представление о том, как менялись взгляды людей на город, городские сообщества и в целом городское в значениях urbs et civitas как завещал нам Исидор Севильский.
Это не совсем курс-курс. Как я уже говорил, с возрастом я всё меньше люблю лекционно вещать и мне всё более интересно что говорят другие. Так что это скорее ридинг и вотчинг группа, где все читают тексты, изучают документы, смотрят киноленты, а потом задают к ним вопросы и обмениваются мнениями и своим пониманием прочитанного и увиденного. Специальное в городской теории то, что это не незыблемый набор аксиом, но поле свободных интерпретаций.
И открою страшную тайну - ничего из городской теории с середины XIX века (а именно оттуда мы начнём своё путешествие) не устарело настолько, чтобы не иметь потенциала актуализации в наши дни. Сдуть пыль с фолиантов и проектов той эпохи - хороший старт для современного теоретизирования. Что уж говорить про более молодые заходы в теорию городских конфликтов, ассамбляжный урбанизм и демократический дизайн.
Конечно в курс вошло далеко не всё, что хотелось бы обсудить. 14 занятий - это только старт разговора о городе в теории. Мы не успеем поговорить про урбан-феминизм, преступно мало поговорим про вклад советских и российских мыслителей в урбанистическую науку, совсем вскользь пройдёмся по проблемам городов Глобального Севера и Глобального Юга, в общем не ждите, что узнаете из этого курса решительно всё. Всегда есть еще немного урбанистического знания. Но того, что вы узнаете будет уже немало для того, чтобы составить для себя карту этого знания во временной перспективе и быть во всеоружии для самостоятельного поиска нового.
Записывайтесь на курс "Теория урбанистики и социология города" по ссылке и до встречи на занятиях Школы "Города"!
#школагорода #тусг #городвтеории
Это не совсем курс-курс. Как я уже говорил, с возрастом я всё меньше люблю лекционно вещать и мне всё более интересно что говорят другие. Так что это скорее ридинг и вотчинг группа, где все читают тексты, изучают документы, смотрят киноленты, а потом задают к ним вопросы и обмениваются мнениями и своим пониманием прочитанного и увиденного. Специальное в городской теории то, что это не незыблемый набор аксиом, но поле свободных интерпретаций.
И открою страшную тайну - ничего из городской теории с середины XIX века (а именно оттуда мы начнём своё путешествие) не устарело настолько, чтобы не иметь потенциала актуализации в наши дни. Сдуть пыль с фолиантов и проектов той эпохи - хороший старт для современного теоретизирования. Что уж говорить про более молодые заходы в теорию городских конфликтов, ассамбляжный урбанизм и демократический дизайн.
Конечно в курс вошло далеко не всё, что хотелось бы обсудить. 14 занятий - это только старт разговора о городе в теории. Мы не успеем поговорить про урбан-феминизм, преступно мало поговорим про вклад советских и российских мыслителей в урбанистическую науку, совсем вскользь пройдёмся по проблемам городов Глобального Севера и Глобального Юга, в общем не ждите, что узнаете из этого курса решительно всё. Всегда есть еще немного урбанистического знания. Но того, что вы узнаете будет уже немало для того, чтобы составить для себя карту этого знания во временной перспективе и быть во всеоружии для самостоятельного поиска нового.
Записывайтесь на курс "Теория урбанистики и социология города" по ссылке и до встречи на занятиях Школы "Города"!
#школагорода #тусг #городвтеории
