Партиципаторные практики помогают наладить диалог между властью и обществом, улучшить городскую среду и частично решить кризис представительной демократии. Однако некоторые проблемы, которые решает партиципация, не лежат на поверхности и пока не распространены в России. Например, реабилитация и дискриминация.
Один из зарубежных трендов - gender responsive budgeting - формирование бюджета с учетом гендерных аспектов. Поскольку женщины по-прежнему имеют меньший доступ к финансовым и административным ресурсам, такие инициативы направлены на улучшение бюджетной политики в целом, на гендерное равенство и расширение прав и возможностей женщин в частности. Они сосредоточены не только на ключевых аспектах экономики, но и на социальных проблемах, которые часто упускаются из виду при традиционном принятии решений.
Китайский город Венлинг запустил проект партиципаторного бюджетирования, целевой аудиторией которого являются женщины. За счет введения квот и системы отбора участников по жребию женщины стали составлять более 70% участников бюджетных комиссий. Участников обучают тому, как анализировать и проектировать бюджет с точки зрения гендерных различий, контролировать, как и в какой мере ресурсы распределяются между мужчинами и женщинами, измерять эффективность бюджетных расходов.
Подобные проекты были запущены в штате Керала в Индии, в Индонезии и в городе Пенанг в Малайзии, а в Великобритании организация Women’s Budget Group занимается защитой прав женщин, которая в том числе лоббирует их интерес соблюдения гендерного равенства при формировании бюджета.
Попытку ввести новую модель, которая будет нацелена на повышение качества составления альтернативных бюджетов через гендерно-сбалансированные комитеты планирования, пробовали и в Турине. Проект показывал хорошие результаты с точки зрения участников и альтернативных предложений, однако эксперимент провалился по политическим причинам - после смены городского правительства новая власть не торопилась выделять обещанные средства и заниматься реализацией инициатив.
Несмотря на пока небольшое количество таких проектов, результаты исследований демонстрируют, что увеличение политического веса голоса женщин приводит к усилению требований перераспределения доходов и увеличению расходов на социальное обеспечение. А страны, которые принимают меры для расширения доступа женщин к образованию, медицинскому обслуживанию, занятости и кредитам, сокращая тем самым разрыв между мужчинами и женщинами в экономических возможностях, повышают темпы экономического роста и сокращают бедность.
#соучастие #партиципаторноебюджетирование #городскойбюджет #womenpower
Один из зарубежных трендов - gender responsive budgeting - формирование бюджета с учетом гендерных аспектов. Поскольку женщины по-прежнему имеют меньший доступ к финансовым и административным ресурсам, такие инициативы направлены на улучшение бюджетной политики в целом, на гендерное равенство и расширение прав и возможностей женщин в частности. Они сосредоточены не только на ключевых аспектах экономики, но и на социальных проблемах, которые часто упускаются из виду при традиционном принятии решений.
Китайский город Венлинг запустил проект партиципаторного бюджетирования, целевой аудиторией которого являются женщины. За счет введения квот и системы отбора участников по жребию женщины стали составлять более 70% участников бюджетных комиссий. Участников обучают тому, как анализировать и проектировать бюджет с точки зрения гендерных различий, контролировать, как и в какой мере ресурсы распределяются между мужчинами и женщинами, измерять эффективность бюджетных расходов.
Подобные проекты были запущены в штате Керала в Индии, в Индонезии и в городе Пенанг в Малайзии, а в Великобритании организация Women’s Budget Group занимается защитой прав женщин, которая в том числе лоббирует их интерес соблюдения гендерного равенства при формировании бюджета.
Попытку ввести новую модель, которая будет нацелена на повышение качества составления альтернативных бюджетов через гендерно-сбалансированные комитеты планирования, пробовали и в Турине. Проект показывал хорошие результаты с точки зрения участников и альтернативных предложений, однако эксперимент провалился по политическим причинам - после смены городского правительства новая власть не торопилась выделять обещанные средства и заниматься реализацией инициатив.
Несмотря на пока небольшое количество таких проектов, результаты исследований демонстрируют, что увеличение политического веса голоса женщин приводит к усилению требований перераспределения доходов и увеличению расходов на социальное обеспечение. А страны, которые принимают меры для расширения доступа женщин к образованию, медицинскому обслуживанию, занятости и кредитам, сокращая тем самым разрыв между мужчинами и женщинами в экономических возможностях, повышают темпы экономического роста и сокращают бедность.
#соучастие #партиципаторноебюджетирование #городскойбюджет #womenpower
Вместе с актуализацией темы гендера в городских исследованиях появилось новое слово “урбанфеминизм”, которое совмещает в себе и одно из направлений гендерных исследований, и активистское движение. Парадоксально, что за рубежом это течение популярно уже давно, а в России о нем мало кто слышал, хотя развитием городов и малых территорий занимаются преимущественно женщины, но в списке главных урбанистов по-прежнему одни мужчины.
Один из городов, которому в этом смысле очень повезло, – Бузулук, небольшой город на границах Оренбургской и Самарской областей. Там живет Анна Мельникова, которой удалось сделать город гордостью его жителей и местом притяжения. Сама Анна приехала в Оренбуржье из Владивостока и несмотря на то, что сначала она чувствовала себя в маленьком городе не в своей тарелке, – постоянная грязь, лужи, а горожан беспокоят только урожай и их огороды – она понимала, что Бузулуку есть, чем гордиться, в первую очередь его архитектурой XIX-начала XX века.
Анна одна из первых, кто запустил в своем городе “Том Сойер Фест” вслед за Самарой. Она водила экскурсии по городу, писала статьи про бузулукский модерн, сама стояла на лесах, шкурила дома, работала с болгаркой и шлифовальной машинкой, покупала строительные материалы, привлекала внимание бузулучан к их архитектурному наследию.
После первых сезонов “Том Сойера” Анна стала известна в узких кругах, за помощью к ней стали обращаться не только собственники домов, которые хотели привести их в порядок, но и местные бизнесмены. Местный бизнес стал активно включаться в изменение облика города: они выкупают заброшенные усадьбы, восстанавливают их и создают там новые общественные пространства, из-за чего Бузулук заиграл новыми красками.
Сегодня Анна не только координатор фестиваля, она также выпускает сувенирную продукцию и создает городской мерч, самостоятельно разрабатывая для них дизайн, и что не менее важно – еще она работает над формированием городского сообщества, привлекая в город урбанистов, лекторов и проводя урбан-мероприятия. Все ради того, чтобы городу ничего не угрожало и он мог успешно развиваться в дальнейшем.
Авторам канала “Урбанизм как смысл жизни” тоже повезло познакомиться с Анной. Летом Вика посетила Бузулук, где Аня провела для нее городскую экскурсию, показала все дома, которые ей удалось спасти в рамках “Том Сойер Феста” и совместно с фондом “Внимание”, и пригласила принять участие в заседании бузулучан. Вика вместе с неравнодушными горожанами обсудили текущие проблемы Бузулука, перспективы его дальнейшего развития, механизмы воздействия на городскую власть и сотрудничество с бизнесом.
Подробнее про историю Анны и Бузулука можно прочитать в журнале “Такие Дела”: https://takiedela.ru/2020/10/sto-detaley-svobodi/
#малыегорода #Бузулук #womenpower #ТомСойерФест
Один из городов, которому в этом смысле очень повезло, – Бузулук, небольшой город на границах Оренбургской и Самарской областей. Там живет Анна Мельникова, которой удалось сделать город гордостью его жителей и местом притяжения. Сама Анна приехала в Оренбуржье из Владивостока и несмотря на то, что сначала она чувствовала себя в маленьком городе не в своей тарелке, – постоянная грязь, лужи, а горожан беспокоят только урожай и их огороды – она понимала, что Бузулуку есть, чем гордиться, в первую очередь его архитектурой XIX-начала XX века.
Анна одна из первых, кто запустил в своем городе “Том Сойер Фест” вслед за Самарой. Она водила экскурсии по городу, писала статьи про бузулукский модерн, сама стояла на лесах, шкурила дома, работала с болгаркой и шлифовальной машинкой, покупала строительные материалы, привлекала внимание бузулучан к их архитектурному наследию.
После первых сезонов “Том Сойера” Анна стала известна в узких кругах, за помощью к ней стали обращаться не только собственники домов, которые хотели привести их в порядок, но и местные бизнесмены. Местный бизнес стал активно включаться в изменение облика города: они выкупают заброшенные усадьбы, восстанавливают их и создают там новые общественные пространства, из-за чего Бузулук заиграл новыми красками.
Сегодня Анна не только координатор фестиваля, она также выпускает сувенирную продукцию и создает городской мерч, самостоятельно разрабатывая для них дизайн, и что не менее важно – еще она работает над формированием городского сообщества, привлекая в город урбанистов, лекторов и проводя урбан-мероприятия. Все ради того, чтобы городу ничего не угрожало и он мог успешно развиваться в дальнейшем.
Авторам канала “Урбанизм как смысл жизни” тоже повезло познакомиться с Анной. Летом Вика посетила Бузулук, где Аня провела для нее городскую экскурсию, показала все дома, которые ей удалось спасти в рамках “Том Сойер Феста” и совместно с фондом “Внимание”, и пригласила принять участие в заседании бузулучан. Вика вместе с неравнодушными горожанами обсудили текущие проблемы Бузулука, перспективы его дальнейшего развития, механизмы воздействия на городскую власть и сотрудничество с бизнесом.
Подробнее про историю Анны и Бузулука можно прочитать в журнале “Такие Дела”: https://takiedela.ru/2020/10/sto-detaley-svobodi/
#малыегорода #Бузулук #womenpower #ТомСойерФест
Зачастую в основе транспортного планирования лежит “мужской” взгляд на распорядок дня: в приоритете поездки из пригородных районов в центры городов в часы-пик. Такая модель исключает присутствие в городе женщин, занятых неоплачиваемой работой по дому, которая сказывается в том числе и на их транспортных потребностях.
При этом во всем мире мужчины чаще передвигаются на личном автомобиле, в то время как женщины пользуются общественным транспортом. Но гендерные различия обнаруживаются не только в выборе транспортных средств, но и в маршрутах передвижения. Если мужской маршрут достаточно прост: утром – на работу в центр, вечером – домой за город, то женский значительно сложнее.
По утрам женщины чаще отвозят детей в школу или детский сад, днем – могут сопровождать пожилых родственников в больницу, а вечером – заехать за продуктами. Тяжелее приходится женщинам из бедных слоев населения: в отсутствии доступного общественного транспорта, они вынуждены совершать все свои перемещения пешком, что отнимает существенно больше времени и к тому же сужает радиус поиска оплачиваемой работы.
Кэролайн Перес в книге “Невидимые женщины” описывает кейс шведского города Карлскуга, где власти решили перестроить всю свою городскую политику исходя из принципа равенства полов и задумались – а является ли уборка снега гендерно-нейтральной? Прежде снег убирали сначала на крупных магистралях и только потом – на тротуарах и велодорожках. По новым правилам график уборки был изменен таким образом, чтобы в первую очередь учитывались потребности пешеходов и пассажиров общественного транспорта, ведь автомобилю ехать по не убранной дороге проще, чем пробираться по заснеженному тротуару с тяжелыми пакетами продуктов, а вдобавок толкать детскую или инвалидную коляску.
Новые правила не только не потребовали дополнительных расходов, но даже сократили их. В условиях снегопада и гололеда пешеходы получали в три раза больше травм, нежели автомобилисты, причем большинство пострадавших составляли именно женщины, которые, помимо всего прочего, получали более серьезные травмы, чем мужчины.
Травмы для государства – это дополнительные расходы на лечение. До изменений суммарные расходы на лечение травм, полученных в зимний сезон в результате падения, оценивались в 36 млн шведских крон и в два раза превышали расходы на уборку тротуаров. Спустя пару лет все шведские города изменили порядок уборки снега вслед за Карлскугом. После изменений количество травм, а с ним и расходов, сократилось вполовину.
Конечно, прежний порядок уборки снега не имел такой цели – навредить женщинам, но он является подтверждением того факта, что женщины недостаточно представлены ни в транспортном планировании, ни в городской политике, ведь прошлые регламенты были введены скорее всего мужчинами, которые основывались на собственном опыте и исходили из своих же потребностей.
#womenpower #устойчиваямобильность #visionbeyondzero #викадеркач
При этом во всем мире мужчины чаще передвигаются на личном автомобиле, в то время как женщины пользуются общественным транспортом. Но гендерные различия обнаруживаются не только в выборе транспортных средств, но и в маршрутах передвижения. Если мужской маршрут достаточно прост: утром – на работу в центр, вечером – домой за город, то женский значительно сложнее.
По утрам женщины чаще отвозят детей в школу или детский сад, днем – могут сопровождать пожилых родственников в больницу, а вечером – заехать за продуктами. Тяжелее приходится женщинам из бедных слоев населения: в отсутствии доступного общественного транспорта, они вынуждены совершать все свои перемещения пешком, что отнимает существенно больше времени и к тому же сужает радиус поиска оплачиваемой работы.
Кэролайн Перес в книге “Невидимые женщины” описывает кейс шведского города Карлскуга, где власти решили перестроить всю свою городскую политику исходя из принципа равенства полов и задумались – а является ли уборка снега гендерно-нейтральной? Прежде снег убирали сначала на крупных магистралях и только потом – на тротуарах и велодорожках. По новым правилам график уборки был изменен таким образом, чтобы в первую очередь учитывались потребности пешеходов и пассажиров общественного транспорта, ведь автомобилю ехать по не убранной дороге проще, чем пробираться по заснеженному тротуару с тяжелыми пакетами продуктов, а вдобавок толкать детскую или инвалидную коляску.
Новые правила не только не потребовали дополнительных расходов, но даже сократили их. В условиях снегопада и гололеда пешеходы получали в три раза больше травм, нежели автомобилисты, причем большинство пострадавших составляли именно женщины, которые, помимо всего прочего, получали более серьезные травмы, чем мужчины.
Травмы для государства – это дополнительные расходы на лечение. До изменений суммарные расходы на лечение травм, полученных в зимний сезон в результате падения, оценивались в 36 млн шведских крон и в два раза превышали расходы на уборку тротуаров. Спустя пару лет все шведские города изменили порядок уборки снега вслед за Карлскугом. После изменений количество травм, а с ним и расходов, сократилось вполовину.
Конечно, прежний порядок уборки снега не имел такой цели – навредить женщинам, но он является подтверждением того факта, что женщины недостаточно представлены ни в транспортном планировании, ни в городской политике, ведь прошлые регламенты были введены скорее всего мужчинами, которые основывались на собственном опыте и исходили из своих же потребностей.
#womenpower #устойчиваямобильность #visionbeyondzero #викадеркач
Исследовательница Тови Фенстер в статье The Right to the Gendered City: Different Formations of Belonging in Everyday Life бросает вызов Лефевру. Его право на город включает в себя два ключевых аспекта: 1) использование городского пространства в повседневной жизни и 2) участие в производстве этого самого пространства. Но его определение не затрагивает вопросы власти, контроля и идентичности, а значит этнические, национальные, культурные и гендерные отношения выносятся за скобки.
Лефевр явно говорит о публичных пространствах, в которых горожане создают “произведение” – самовыражаются, создают творческий продукт. Однако феминистки считают, что сама по себе “публичность” – преимущественное право белых представителей среднего и высшего классов, гетеросексуальных мужчин, в то время как некоторые городские женщины как в западной, так и незападной культуре не могут пользоваться публичными пространствами, особенно в одиночку, а в некоторых культурах они вообще не могут выходить на улицу одни. Многих женщин в реализации своего права на город останавливает банальный страх, и он может усиливаться с другими идентичностями, как национальность, семейное положение, возраст, сексуальная ориентация и пр.
Если Лефевр разделяет частное и публичное, то Фенстер считает это ошибкой. По ее мнению, дискуссия вокруг права на использование публичных пространств и права на участие должна начинаться с масштаба домохозяйства, поскольку рассказы многих женщин демонстрируют тот факт, что даже в их частной жизни им отказывают в праве на использование. Порядок и обустройство дома без женского участия может вызвать дискомфорт и отсутствие чувства принадлежности у женщины, усиливать ее изоляцию.
Какие же места тогда позволяют реализовывать право на использование? По Фенстер, право на город реализуется, только когда люди разных этничностей, национальностей и гендерных идентичностей могут проживать и использовать одни и те же городские пространства. При этом чем больше у людей выбора, тем сильнее их чувство принадлежности. Сейчас же по мере увеличения масштаба включение женщин становится более затруднительным – они могут выбирать район, где хотят жить, но в контексте дизайна городских пространств говорить уже сложнее. Во многих случаях с привлечением “публики” женщины, people of colour, представители рабочего класса и бедняки, как правило, участвуют и представляют свои интересы существенно меньше, чем специалисты из среднего класса и мужчины. Однако именно способность организовывать пространство в соответствии со своими потребностями — это то, что помогает присваивать себе пространство и заставляет чувствовать себя более вовлеченным.
#викадеркач #womenpower #правонагород #городвтеории
Лефевр явно говорит о публичных пространствах, в которых горожане создают “произведение” – самовыражаются, создают творческий продукт. Однако феминистки считают, что сама по себе “публичность” – преимущественное право белых представителей среднего и высшего классов, гетеросексуальных мужчин, в то время как некоторые городские женщины как в западной, так и незападной культуре не могут пользоваться публичными пространствами, особенно в одиночку, а в некоторых культурах они вообще не могут выходить на улицу одни. Многих женщин в реализации своего права на город останавливает банальный страх, и он может усиливаться с другими идентичностями, как национальность, семейное положение, возраст, сексуальная ориентация и пр.
Если Лефевр разделяет частное и публичное, то Фенстер считает это ошибкой. По ее мнению, дискуссия вокруг права на использование публичных пространств и права на участие должна начинаться с масштаба домохозяйства, поскольку рассказы многих женщин демонстрируют тот факт, что даже в их частной жизни им отказывают в праве на использование. Порядок и обустройство дома без женского участия может вызвать дискомфорт и отсутствие чувства принадлежности у женщины, усиливать ее изоляцию.
Какие же места тогда позволяют реализовывать право на использование? По Фенстер, право на город реализуется, только когда люди разных этничностей, национальностей и гендерных идентичностей могут проживать и использовать одни и те же городские пространства. При этом чем больше у людей выбора, тем сильнее их чувство принадлежности. Сейчас же по мере увеличения масштаба включение женщин становится более затруднительным – они могут выбирать район, где хотят жить, но в контексте дизайна городских пространств говорить уже сложнее. Во многих случаях с привлечением “публики” женщины, people of colour, представители рабочего класса и бедняки, как правило, участвуют и представляют свои интересы существенно меньше, чем специалисты из среднего класса и мужчины. Однако именно способность организовывать пространство в соответствии со своими потребностями — это то, что помогает присваивать себе пространство и заставляет чувствовать себя более вовлеченным.
#викадеркач #womenpower #правонагород #городвтеории
Базовые санитарные условия – это не только вопрос инфраструктуры, но и глобальная социальная проблема, проблема общественного страха и безопасности женщин, особенно в маргинализированных сообществах, где пытаются вести обычную городскую жизнь. Материальное отсутствие таких базовых компонентов, как крыша над головой, вода, санитария, из которых состоит обычный дом среднего класса, рассматривается исследовательницей Айоной Датта как предвестник гендерного насилия.
Многие отрицают тот факт, что интимное связано с городом, однако Айона, как и Тови Фенстер, считает, что деление на частное и публичное – зло. Криминализированные трущобы являются примером специфического пространства между частным и публичным – жители этих районов постоянно подвергаются насилию со стороны государства, страдают от изолированной городской среды и нарушения норм интимности и неприкосновенности частной жизни.
Материальные условия в трущобах определяют, как жители должны вести свою повседневную жизнь. Перес в книге “Невидимые женщины” отмечает, что только в Мумбаи на каждые 8000 жительниц трущоб приходится всего 6 санузлов. Женщины там вынуждены испражняться ночью на улице, потому что считают это менее опасным, чем идти до ближайшего туалета. Хотя дефекация на открытом пространстве не намного безопаснее: как минимум женщины рискуют подхватить ряд заболеваний, а еще хуже – стать жертвами насильников. Так, индийские женщины, справляющие нужду на улице, вдвое чаще подвергаются сексуальному насилию со стороны мужчин, не являющихся их партнерами, чем те, кто пользуется туалетом у себя дома.
Всего, по данным ЮНИСЕФ и ВОЗ, каждая третья женщина в мире не имеет доступа к безопасному туалету, а по данным организации WaterAid, в совокупности девочки и женщины ежегодно тратят 97 млрд часов на поиски безопасного места для удовлетворения естественной потребности.
При этом, по результатам исследования Йельского университета, экономия средств на строительстве общественных уборных – это лишь мнимая экономия. Исследование проводилось в южноафриканском городе Хайелитше, где нехватка туалетов стала причиной 635 попыток изнасилования, приведшим к затратам в размере $40 млн (тут и расходы на лечение, и судебные издержки, и затраты на тюремное содержание, и моральный ущерб). А вот увеличение количества туалетов вдвое обошлось в $12 млн, при этом среднее расстояние до туалета сократилось почти на половину и количество нападений снизилось на 30%.
Конечно, насилие не искоренить только путем увеличения количества туалетов – эта проблема выходит далеко за рамки дефицита инфраструктуры и касается более широких дебатов о гендерном/классовом/кастовом и других социальных неравенствах. Тем не менее эта мера положительно скажется на здоровье граждан, и прежде всего женщин, ведь бедные страны не единственные, кто сталкивается с проблемой нехватки уборных.
#викадеркач #womenpower #правонагород
Многие отрицают тот факт, что интимное связано с городом, однако Айона, как и Тови Фенстер, считает, что деление на частное и публичное – зло. Криминализированные трущобы являются примером специфического пространства между частным и публичным – жители этих районов постоянно подвергаются насилию со стороны государства, страдают от изолированной городской среды и нарушения норм интимности и неприкосновенности частной жизни.
Материальные условия в трущобах определяют, как жители должны вести свою повседневную жизнь. Перес в книге “Невидимые женщины” отмечает, что только в Мумбаи на каждые 8000 жительниц трущоб приходится всего 6 санузлов. Женщины там вынуждены испражняться ночью на улице, потому что считают это менее опасным, чем идти до ближайшего туалета. Хотя дефекация на открытом пространстве не намного безопаснее: как минимум женщины рискуют подхватить ряд заболеваний, а еще хуже – стать жертвами насильников. Так, индийские женщины, справляющие нужду на улице, вдвое чаще подвергаются сексуальному насилию со стороны мужчин, не являющихся их партнерами, чем те, кто пользуется туалетом у себя дома.
Всего, по данным ЮНИСЕФ и ВОЗ, каждая третья женщина в мире не имеет доступа к безопасному туалету, а по данным организации WaterAid, в совокупности девочки и женщины ежегодно тратят 97 млрд часов на поиски безопасного места для удовлетворения естественной потребности.
При этом, по результатам исследования Йельского университета, экономия средств на строительстве общественных уборных – это лишь мнимая экономия. Исследование проводилось в южноафриканском городе Хайелитше, где нехватка туалетов стала причиной 635 попыток изнасилования, приведшим к затратам в размере $40 млн (тут и расходы на лечение, и судебные издержки, и затраты на тюремное содержание, и моральный ущерб). А вот увеличение количества туалетов вдвое обошлось в $12 млн, при этом среднее расстояние до туалета сократилось почти на половину и количество нападений снизилось на 30%.
Конечно, насилие не искоренить только путем увеличения количества туалетов – эта проблема выходит далеко за рамки дефицита инфраструктуры и касается более широких дебатов о гендерном/классовом/кастовом и других социальных неравенствах. Тем не менее эта мера положительно скажется на здоровье граждан, и прежде всего женщин, ведь бедные страны не единственные, кто сталкивается с проблемой нехватки уборных.
#викадеркач #womenpower #правонагород
У независимого издательства Ad Marginem вышла книга Лесли Керн “Феминистский город. Полевое руководство для горожанок”. Название как будто обещает нам пошаговую инструкцию по присваиванию себе городского пространства, но вместо этого книга представляет скорее сборник эссе, основанных на исследованиях самой Керн, подробно описывающих опыт женщины в городе. И что особенно важно, и Керн постоянно это подчеркивает – этот опыт может существенно отличаться в зависимости от социальной роли женщины. У матери/активистки/незамужней женщины/девушки в компании подруг взаимодействие с городом происходит по-разному, не говоря уже об отличиях класса/расы/гендера/ориентации или ограничений по здоровью.
Но есть то, что всех этих женщин объединяет – это страх. Женщины гораздо чаще подвергаются насилию от знакомых в частных пространствах, но боятся общественных. Этот парадокс так и прозвали – “парадокс женского страха”. Отчасти это полученный результат исследователей, задающих неправильные вопросы, отчасти Керн винит патриархальные институты, которым выгодно уделять больше внимания преступлениям, совершенным в городском пространстве, и замалчивать “частные”, тем самым способствуя перенаправлению приоритетов женщин вовне, в сторону дома.
Вообще, феминистский качественный анализ обнаруживает массу противоречий – женщины боятся открытых и замкнутых пространств, ночи и дня, скоплений людей и безлюдных мест, ходить пешком и ездить на общественном транспорте. Уже исследования провели и, кажется, что нашли решение – в хорошо просматриваемых пространствах женщины будут чувствовать себя лучше. Но опять что-то не так – расширение дорожек и улучшение освещения не смогли повысить чувство безопасности у женщин.
Что тогда делать градостроителям? Как спроектировать город безопасный и комфортный для женщин? Всю книгу находишься в предвкушении, что сейчас узнаешь ответ на этот вопрос, но... Поддавшись “гендерному мейнстримингу” и пытаясь найти какое-то универсальное решение, европейские и американские политики и проектировщики делали города порой еще более небезопасными для маргинализированных групп населения или укореняли существующие гендерные роли.
“Сглаживание острых углов посредством городского проектирования не меняет в корне сам патриархат”, - наверное, одно из важных умозаключений этой книги. К чему нас будет призывать Керн, так это к использованию итерсекционального подхода везде, где это возможно. Бороться нужно не только с антропогенной городской средой, но также с общественными, культурными и экономическими элементами. И при принятии любого решения наибольшее внимание нужно уделять тому, как оно повлияет на различных членов общества.
#викадеркач #womenpower #правонагород
Но есть то, что всех этих женщин объединяет – это страх. Женщины гораздо чаще подвергаются насилию от знакомых в частных пространствах, но боятся общественных. Этот парадокс так и прозвали – “парадокс женского страха”. Отчасти это полученный результат исследователей, задающих неправильные вопросы, отчасти Керн винит патриархальные институты, которым выгодно уделять больше внимания преступлениям, совершенным в городском пространстве, и замалчивать “частные”, тем самым способствуя перенаправлению приоритетов женщин вовне, в сторону дома.
Вообще, феминистский качественный анализ обнаруживает массу противоречий – женщины боятся открытых и замкнутых пространств, ночи и дня, скоплений людей и безлюдных мест, ходить пешком и ездить на общественном транспорте. Уже исследования провели и, кажется, что нашли решение – в хорошо просматриваемых пространствах женщины будут чувствовать себя лучше. Но опять что-то не так – расширение дорожек и улучшение освещения не смогли повысить чувство безопасности у женщин.
Что тогда делать градостроителям? Как спроектировать город безопасный и комфортный для женщин? Всю книгу находишься в предвкушении, что сейчас узнаешь ответ на этот вопрос, но... Поддавшись “гендерному мейнстримингу” и пытаясь найти какое-то универсальное решение, европейские и американские политики и проектировщики делали города порой еще более небезопасными для маргинализированных групп населения или укореняли существующие гендерные роли.
“Сглаживание острых углов посредством городского проектирования не меняет в корне сам патриархат”, - наверное, одно из важных умозаключений этой книги. К чему нас будет призывать Керн, так это к использованию итерсекционального подхода везде, где это возможно. Бороться нужно не только с антропогенной городской средой, но также с общественными, культурными и экономическими элементами. И при принятии любого решения наибольшее внимание нужно уделять тому, как оно повлияет на различных членов общества.
#викадеркач #womenpower #правонагород
Туалетная тема по-прежнему является частично табуированной. Возможно, по этой причине мы не думаем об уборных, когда представляем себе общественное пространство, хотя потребность в них и доступ к ним являются важным и глубоко гендерированным вопросом. Почему это так?
Во-первых, сама по себе низкая доступность общественных туалетов является проблемой. (Мы уже писали, чем это оборачивается для женщин в Индии). Для предоставления этих пространств города зачастую полагаются на частные учреждения – супермаркеты, кафе и торговые центры. Чаще всего в них чисто и есть все необходимое, вплоть до пеленальных комнат, однако доступ к ним ограничен охраной, платным входом или кодовым замком. Маргинализованным группам населения могут попросту отказать в просьбе воспользоваться уборной из-за несоответствия внешнего вида или невозможности приобрести что-либо.
Однако даже наличие общественных туалетов не всегда решает проблему. Например, в Японии обеспеченность общественными уборными одна из самых высоких, но до недавнего времени ими пользовались меньше одного процента горожан, поскольку считали их небезопасными. Тогда местные власти в Токио придумали Tokyo Toilet Project, в рамках которого стали создавать туалеты, привлекающие своей архитектурой.
Окей, построили эстетичные туалеты, но тут мы сталкиваемся с очередями в женский туалет. Во-первых, потому что у женских туалетов пропускная способность ниже мужских (из-за равно отведенной под туалеты площади последние выигрывают, поскольку в них помещаются и писсуары, и кабинки). Во-вторых, из-за анатомических особенностей женщины ходят в туалет чаще и им требуется на это в 2,3 раза больше времени, чтобы полностью снять с себя одежду и/или заменить средства для менструации. Кроме того, женщины чаще мужчин ходят в туалет с детьми или сопровождают инвалидов и пожилых родственников.
Проблема решится, если просто увеличить количество женских туалетов? Нет. Маркируя уборные по гендерному признаку, мы рискуем подвергнуть опасности всех, кто не придерживается строгих гендерных норм, а также транс-персон, которые каждый день испытывают стресс при реализации своей естественной потребности и боятся подвергнуться харассменту и агрессии. Кроме того, некоторым транс-мужчинам тоже нужны специфические средства и удобства во время менструации.
Может быть, тогда все общественные туалеты сделать гендерно-нейтральными? Но тогда проблемы возникнут у горожан с религиозными ограничениями. Например, в случае необходимости мусульманки не смогут снять с себя одежду, поскольку не могут показывать свое тело и волосы, а иногда и лицо при посторонних мужчинах. Этот вопрос можно было бы решить, сделав все туалеты индивидуальными, но это очень затратно и неэффективно, и мы опять вернемся к длинным очередям, что нехорошо для людей с ограниченными возможностями здоровья.
Иначе говоря, единой таблетки нет, кроме как соблюдать баланс между всеми этими решениями, поскольку уборные нужны всем независимо от класса, гендера, религии и возможностей здоровья.
#викадеркач #womenpower #правонагород
Во-первых, сама по себе низкая доступность общественных туалетов является проблемой. (Мы уже писали, чем это оборачивается для женщин в Индии). Для предоставления этих пространств города зачастую полагаются на частные учреждения – супермаркеты, кафе и торговые центры. Чаще всего в них чисто и есть все необходимое, вплоть до пеленальных комнат, однако доступ к ним ограничен охраной, платным входом или кодовым замком. Маргинализованным группам населения могут попросту отказать в просьбе воспользоваться уборной из-за несоответствия внешнего вида или невозможности приобрести что-либо.
Однако даже наличие общественных туалетов не всегда решает проблему. Например, в Японии обеспеченность общественными уборными одна из самых высоких, но до недавнего времени ими пользовались меньше одного процента горожан, поскольку считали их небезопасными. Тогда местные власти в Токио придумали Tokyo Toilet Project, в рамках которого стали создавать туалеты, привлекающие своей архитектурой.
Окей, построили эстетичные туалеты, но тут мы сталкиваемся с очередями в женский туалет. Во-первых, потому что у женских туалетов пропускная способность ниже мужских (из-за равно отведенной под туалеты площади последние выигрывают, поскольку в них помещаются и писсуары, и кабинки). Во-вторых, из-за анатомических особенностей женщины ходят в туалет чаще и им требуется на это в 2,3 раза больше времени, чтобы полностью снять с себя одежду и/или заменить средства для менструации. Кроме того, женщины чаще мужчин ходят в туалет с детьми или сопровождают инвалидов и пожилых родственников.
Проблема решится, если просто увеличить количество женских туалетов? Нет. Маркируя уборные по гендерному признаку, мы рискуем подвергнуть опасности всех, кто не придерживается строгих гендерных норм, а также транс-персон, которые каждый день испытывают стресс при реализации своей естественной потребности и боятся подвергнуться харассменту и агрессии. Кроме того, некоторым транс-мужчинам тоже нужны специфические средства и удобства во время менструации.
Может быть, тогда все общественные туалеты сделать гендерно-нейтральными? Но тогда проблемы возникнут у горожан с религиозными ограничениями. Например, в случае необходимости мусульманки не смогут снять с себя одежду, поскольку не могут показывать свое тело и волосы, а иногда и лицо при посторонних мужчинах. Этот вопрос можно было бы решить, сделав все туалеты индивидуальными, но это очень затратно и неэффективно, и мы опять вернемся к длинным очередям, что нехорошо для людей с ограниченными возможностями здоровья.
Иначе говоря, единой таблетки нет, кроме как соблюдать баланс между всеми этими решениями, поскольку уборные нужны всем независимо от класса, гендера, религии и возможностей здоровья.
#викадеркач #womenpower #правонагород
Экофеминистки борются одновременно за права женщин и защиту природы. Казалось бы, как это связано? Но на самом деле природа, животные, социальные меньшинства и женщины подвергаются одному и тому же виду угнетения. Существует прямая связь между гендерным насилием и экологическими преступлениями. Сильные эксплуатируют слабых и совершают насилие над ними.
Это важно в городском контексте, поскольку женщины страдают от последствий изменения климата сильнее мужчин, особенно в городах. В первую очередь это связано с тем, что среди нищего населения женщины составляют большинство, поэтому их чаще можно встретить в бедных, экологически неблагоприятных районах, и у них нет ресурсов, чтобы переехать в другое место.
В патриархальном обществе у них также нет возможности противостоять климатическим изменениям. Например, во время землетрясений в Индии выживает больше мужчин, поскольку в жару они предпочитают спать вне помещения, чего не могут себе позволить женщины. В Шри-Ланке плаванию обучают мальчиков, поэтому в результате цунами в 2004 г. женщин погибло в 4 раза больше, чем мужчин. В Бангладеш женщины не могут покидать свой дом без сопровождения родственника мужского пола, поэтому в случае опасности они вынуждены просто сидеть и ждать помощи, если она вообще придет. Но они могут даже не узнать о приближающемся циклоне, поскольку оповещения об опасности транслируются в общественных местах (на рынках или мечетях), куда женщинам доступ закрыт.
Вместе с изменениями окружающей среды растет количество случаев гендерного насилия. Если женщина останется без крова из-за случившейся экологической катастрофы, она окажется в не менее опасных условиях на улице в городе, который также сохраняет и транслирует патриархальные нормы. Из-за этого во многих бедных странах, как Бангладеш, Кения и Эфиопия, детские браки (которые также являются актом гендерного насилия) используют для возмещения ущерба вследствие таких климатических катастроф.
Несмотря на все это, меры по борьбе с изменением климата по большей части не учитывают гендерные аспекты. Женщины находятся в авангарде уязвимости, но не при принятии решений. Они по-прежнему недопредставлены во власти. В 2020 году женщины возглавляли только 15% министерств экологического сектора во всем мире, хотя имеющиеся данные свидетельствуют о том, что смягчение гендерного равенства способствует выбору политики и финансирования, которые ведут к улучшению состояния окружающей среды.
#викадеркач #womenpower #экологиягорода
Это важно в городском контексте, поскольку женщины страдают от последствий изменения климата сильнее мужчин, особенно в городах. В первую очередь это связано с тем, что среди нищего населения женщины составляют большинство, поэтому их чаще можно встретить в бедных, экологически неблагоприятных районах, и у них нет ресурсов, чтобы переехать в другое место.
В патриархальном обществе у них также нет возможности противостоять климатическим изменениям. Например, во время землетрясений в Индии выживает больше мужчин, поскольку в жару они предпочитают спать вне помещения, чего не могут себе позволить женщины. В Шри-Ланке плаванию обучают мальчиков, поэтому в результате цунами в 2004 г. женщин погибло в 4 раза больше, чем мужчин. В Бангладеш женщины не могут покидать свой дом без сопровождения родственника мужского пола, поэтому в случае опасности они вынуждены просто сидеть и ждать помощи, если она вообще придет. Но они могут даже не узнать о приближающемся циклоне, поскольку оповещения об опасности транслируются в общественных местах (на рынках или мечетях), куда женщинам доступ закрыт.
Вместе с изменениями окружающей среды растет количество случаев гендерного насилия. Если женщина останется без крова из-за случившейся экологической катастрофы, она окажется в не менее опасных условиях на улице в городе, который также сохраняет и транслирует патриархальные нормы. Из-за этого во многих бедных странах, как Бангладеш, Кения и Эфиопия, детские браки (которые также являются актом гендерного насилия) используют для возмещения ущерба вследствие таких климатических катастроф.
Несмотря на все это, меры по борьбе с изменением климата по большей части не учитывают гендерные аспекты. Женщины находятся в авангарде уязвимости, но не при принятии решений. Они по-прежнему недопредставлены во власти. В 2020 году женщины возглавляли только 15% министерств экологического сектора во всем мире, хотя имеющиеся данные свидетельствуют о том, что смягчение гендерного равенства способствует выбору политики и финансирования, которые ведут к улучшению состояния окружающей среды.
#викадеркач #womenpower #экологиягорода
Гендерно-ролевые ограничения ведут к изменению повседневных женских привычек. Особенно остро на себе это ощущают женщины с маленькими детьми, которые вынуждены находиться в определенных местах и в определенное время для того, чтобы удовлетворить потребности своих малышей.
Это касается мобильности: женщины с детьми, у которых нет доступа к личному автомобилю, предпочитают передвигаться пешком, а не на общественном транспорте, что сильно ограничивает выбор услуг. Или же они вовсе откладывают запланированные дела до тех пор, пока не смогут воспользоваться автомобилем, который есть в семье.
Так называемое свободное время не освобождает женщин от ухода за ребенком. В качестве досуга женщины выбирают прогулку в парке, где есть игровая площадка для детей. Такие площадки одновременно являются местом для социального взаимодействия с другими родительницами, потому что зачастую у женщин нет другого времени для общения.
И даже по мере взросления ребенка родители в больших городах выражают обеспокоенность по поводу его безопасности ввиду больших расстояний и транспортных рисков, поэтому предпочитают сопровождать детей по пути в школу/спортивную секцию/другие кружки, тем самым затрачивая большое количество времени и энергии, которых у работающих родителей не так уж и много.
Нидерландская исследовательница Лии Карстен в статье Family Gentrifiers: Challenging the City as a Place Simultaneously to Build a Career and to Raise Children подчеркивает, что чем патриархальнее семья, тем вероятнее ее отход в пригород. Прогрессивные же родители предпочитают покупать квартиры в центре города, чтобы сократить время в пути до работы, школы и различных культурных центров. Однако это все равно не спасает нидерландок: в среднем у женщин с детьми младше школьного возраста количество трудовых часов меньше, чем у мужчин. Они вынуждены соглашаться на частичную занятость, чтобы успевать воспитывать детей, и сожалеют о том, что им не удается работать столько же, сколько их партнерам.
Сегодня родители могут воспользоваться услугами няни, заказать доставку продуктов и клининг, чтобы освободить время для более разнообразной социальной деятельности. Но даже расстояния и время могут быть не такой серьезной проблемой, как то, что рабочая смена начинается раньше, чем открывается детский сад.
В статье Access to School Daycare Services: Class, Family, Ethnicity and Space in Montreal’s Old and New Inner City канадские исследовательницы отмечают, что с последним чаще всего сталкиваются женщины из незащищенных слоев населения с доходом ниже среднего. График работы иммигранток в Канаде несовместим с часами работы государственных детских садов, поэтому они вынуждены прибегать к другим услугам по уходу за детьми и порой отдавать за это последние деньги. В случае, когда в семье два родителя, работать в разные смены.
Таким образом, проблему не решить, если смотреть на нее только с пространственной точки зрения. Чтобы помочь родителям и в первую очередь женщинам воспитывать детей в городе, нужно интегрировать между собой различные элементы, в том числе доступность, социалку и даже корпоративную политику.
#викадеркач #womenpower #детиздесь
Это касается мобильности: женщины с детьми, у которых нет доступа к личному автомобилю, предпочитают передвигаться пешком, а не на общественном транспорте, что сильно ограничивает выбор услуг. Или же они вовсе откладывают запланированные дела до тех пор, пока не смогут воспользоваться автомобилем, который есть в семье.
Так называемое свободное время не освобождает женщин от ухода за ребенком. В качестве досуга женщины выбирают прогулку в парке, где есть игровая площадка для детей. Такие площадки одновременно являются местом для социального взаимодействия с другими родительницами, потому что зачастую у женщин нет другого времени для общения.
И даже по мере взросления ребенка родители в больших городах выражают обеспокоенность по поводу его безопасности ввиду больших расстояний и транспортных рисков, поэтому предпочитают сопровождать детей по пути в школу/спортивную секцию/другие кружки, тем самым затрачивая большое количество времени и энергии, которых у работающих родителей не так уж и много.
Нидерландская исследовательница Лии Карстен в статье Family Gentrifiers: Challenging the City as a Place Simultaneously to Build a Career and to Raise Children подчеркивает, что чем патриархальнее семья, тем вероятнее ее отход в пригород. Прогрессивные же родители предпочитают покупать квартиры в центре города, чтобы сократить время в пути до работы, школы и различных культурных центров. Однако это все равно не спасает нидерландок: в среднем у женщин с детьми младше школьного возраста количество трудовых часов меньше, чем у мужчин. Они вынуждены соглашаться на частичную занятость, чтобы успевать воспитывать детей, и сожалеют о том, что им не удается работать столько же, сколько их партнерам.
Сегодня родители могут воспользоваться услугами няни, заказать доставку продуктов и клининг, чтобы освободить время для более разнообразной социальной деятельности. Но даже расстояния и время могут быть не такой серьезной проблемой, как то, что рабочая смена начинается раньше, чем открывается детский сад.
В статье Access to School Daycare Services: Class, Family, Ethnicity and Space in Montreal’s Old and New Inner City канадские исследовательницы отмечают, что с последним чаще всего сталкиваются женщины из незащищенных слоев населения с доходом ниже среднего. График работы иммигранток в Канаде несовместим с часами работы государственных детских садов, поэтому они вынуждены прибегать к другим услугам по уходу за детьми и порой отдавать за это последние деньги. В случае, когда в семье два родителя, работать в разные смены.
Таким образом, проблему не решить, если смотреть на нее только с пространственной точки зрения. Чтобы помочь родителям и в первую очередь женщинам воспитывать детей в городе, нужно интегрировать между собой различные элементы, в том числе доступность, социалку и даже корпоративную политику.
#викадеркач #womenpower #детиздесь
Хотя впервые термин “экофеминизм” был употреблен только в 1974 году, уже в конце XIX-начале XX веков женщины участвовали в экологических движениях и привлекали внимание к проблеме деградации городской среды, которая была вызвана шумовым загрязнением, загрязнением воздуха, неудовлетворительными санитарными условиями и другими опасностями для здоровья человека. Вот несколько важных имен, о которых вы вряд ли слышали:
Эллен Своллоу Ричардс – первая американка, получившая научную степень по химии, может вполне считаться одной из основательниц экологического феминизма. Ее исследования помогли выявить причины загрязнения водоёмов и ошибки в очистке сточных вод. В результате в штате Массачусетс были введены первые в Америке стандарты качества воды, а город Лоуэлл получил первые современные установки для очистки сточных вод. С 1887 по 1897 год Ричардс была официальным аналитиком штата по вопросам водных ресурсов.
Джейн Аддамс – основательница благотворительного общественного центра Халл-хаус в Чикаго, ставшего центром исследований и обучения, а также местом для комфортного проживания. На территории центра было организовано все необходимое для нуждающихся женщин и их семей от бани и детских ясель до музыкальной школы и театра. Аддамс также возглавила «мусорные войны» – в 1894 году она стала первой женщиной, назначенной санитарным инспектором одного из округов Чикаго. При содействии женского клуба Халл-хауса в течение года она направила более 1000 жалоб в городской совет о нарушениях, а организация регулярного вывоза мусора снизила смертность и заболеваемость.
Элис Хэмилтон – докторка медицины, работавшая волонтеркой в Халл-хаусе. Из работы в общественном центре вырос ее интерес к профессиональным заболеваниям – взаимодействуя с бедными рабочими, она видела, какие пагубные последствия на их здоровье оказывают условия труда. Элис изучала использовавшиеся в промышленности токсичные вещества, и результаты её исследований произвели форменную революцию в гигиене труда. Они стали основой для изменения системы здравоохранения, требований законодательства и практики его применения в части защиты здоровья рабочих. Только за время Первой мировой войны она обследовала 41 завод, выявила 2400 случаев профессиональных отравлений, 53 из них со смертельным исходом.
Беатрис Уэбб – британская социологиня, которая вместе со своим кузеном Чарльзом Бутом исследовала положение рабочего класса. Уэбб активно выступала против несправедливости, от которой страдали женщины, и в 1908 году стала одной из основательниц Фабианской женской группы, созданной «для изучения экономического положения женщин и отстаивания их требований о равенстве с мужчинами в личной экономической независимости, которую должен обеспечить социализм». Женская группа требовала признания личных и экономических выгод, которые многие другие женщины получат от возможности заниматься наемным трудом. В целях “улучшения общества” она также стала одной из основательниц Лондонской школы экономики и политических наук – одного из самых престижных университетов мира.
И еще одна профсоюзная деятельница Роза Шнейдерман приложила немало усилий в борьбе за безопасные условия труда после пожара на фабрике “Трайангл” в 1911 году, где погибли 146 рабочих, большинство из которых – молодые еврейские женщины-иммигрантки. Она баллотировалась в Сенат США и в своей электоральной программе призывала к строительству некоммерческого жилья для рабочих, развитию школ, национализации энергетических компаний и всеобщему государственному страхованию здоровья и от безработицы. Будучи еврейкой она также принимала активное участие в спасении еврейских беженок и беженцев из Европы в 1930-40-х и расселении их в Америке.
#викадеркач #womenpower #историяидей
Эллен Своллоу Ричардс – первая американка, получившая научную степень по химии, может вполне считаться одной из основательниц экологического феминизма. Ее исследования помогли выявить причины загрязнения водоёмов и ошибки в очистке сточных вод. В результате в штате Массачусетс были введены первые в Америке стандарты качества воды, а город Лоуэлл получил первые современные установки для очистки сточных вод. С 1887 по 1897 год Ричардс была официальным аналитиком штата по вопросам водных ресурсов.
Джейн Аддамс – основательница благотворительного общественного центра Халл-хаус в Чикаго, ставшего центром исследований и обучения, а также местом для комфортного проживания. На территории центра было организовано все необходимое для нуждающихся женщин и их семей от бани и детских ясель до музыкальной школы и театра. Аддамс также возглавила «мусорные войны» – в 1894 году она стала первой женщиной, назначенной санитарным инспектором одного из округов Чикаго. При содействии женского клуба Халл-хауса в течение года она направила более 1000 жалоб в городской совет о нарушениях, а организация регулярного вывоза мусора снизила смертность и заболеваемость.
Элис Хэмилтон – докторка медицины, работавшая волонтеркой в Халл-хаусе. Из работы в общественном центре вырос ее интерес к профессиональным заболеваниям – взаимодействуя с бедными рабочими, она видела, какие пагубные последствия на их здоровье оказывают условия труда. Элис изучала использовавшиеся в промышленности токсичные вещества, и результаты её исследований произвели форменную революцию в гигиене труда. Они стали основой для изменения системы здравоохранения, требований законодательства и практики его применения в части защиты здоровья рабочих. Только за время Первой мировой войны она обследовала 41 завод, выявила 2400 случаев профессиональных отравлений, 53 из них со смертельным исходом.
Беатрис Уэбб – британская социологиня, которая вместе со своим кузеном Чарльзом Бутом исследовала положение рабочего класса. Уэбб активно выступала против несправедливости, от которой страдали женщины, и в 1908 году стала одной из основательниц Фабианской женской группы, созданной «для изучения экономического положения женщин и отстаивания их требований о равенстве с мужчинами в личной экономической независимости, которую должен обеспечить социализм». Женская группа требовала признания личных и экономических выгод, которые многие другие женщины получат от возможности заниматься наемным трудом. В целях “улучшения общества” она также стала одной из основательниц Лондонской школы экономики и политических наук – одного из самых престижных университетов мира.
И еще одна профсоюзная деятельница Роза Шнейдерман приложила немало усилий в борьбе за безопасные условия труда после пожара на фабрике “Трайангл” в 1911 году, где погибли 146 рабочих, большинство из которых – молодые еврейские женщины-иммигрантки. Она баллотировалась в Сенат США и в своей электоральной программе призывала к строительству некоммерческого жилья для рабочих, развитию школ, национализации энергетических компаний и всеобщему государственному страхованию здоровья и от безработицы. Будучи еврейкой она также принимала активное участие в спасении еврейских беженок и беженцев из Европы в 1930-40-х и расселении их в Америке.
#викадеркач #womenpower #историяидей
А вот смотрите что бывает, когда нарушаются трудовые права женщин. Город Бирмингем, что в Великобритании объявил о банкротстве - все деньги города ушли на выплаты компенсаций сотрудницам городского совета, которые как обнаружили профсоюзы получали зарплату меньше, чем мужчины на аналогичных позициях.
#урбанизмнапочитать #урбанфеминизм #womenpower
https://snob.ru/news/vtoroj-po-velichine-naseleniya-gorod-britanii-obyavil-o-bankrotstve/
#урбанизмнапочитать #урбанфеминизм #womenpower
https://snob.ru/news/vtoroj-po-velichine-naseleniya-gorod-britanii-obyavil-o-bankrotstve/
snob.ru
Второй по величине населения город Британии объявил о банкротстве
Дефицит бюджета Бирмингема составил 87 млн фунтов
Карен Конвей и Андреа Менклова уверены, что высокая пешеходная доступность позитивно влияет на исход родов. Этому посвящено одно из последних исследований You’ll never walk alone – The effects of walkability on pregnancy behaviors and outcomes.
Поскольку беременным женщинам в принципе важна физическая активность, но при этом чрезмерные физические нагрузки противопоказаны, ходьба для них – самая простая и распространенная форма упражнений.
Почти у половины всех женщин наблюдается чрезмерная прибавка в весе во время вынашивания ребенка, в то время как у 21% она недостаточная. Поэтому исследователи предполагали, что занятия ходьбой могут снизить риск макросомии плода и избыточного веса у беременных или, наоборот, рождения ребенка с недостаточным весом. Они также считали, что занятия ходьбой приводят к меньшему количеству преждевременных родов. И хотя в анализе прослеживалась положительная динамика, увы, результаты исследования оказались статистически незначимыми.
Однако, пешие прогулки все равно способствуют улучшению общего состояния здоровья материей. В частности девушки, практикующие ходьбу, реже страдают от гестационного диабета и гипертонии во время беременности.
При этом самые сильные связи прослеживаются в городах, в то время как в сельской местности никакого эффекта от ходьбы обнаружено не было, что в целом закономерно, поскольку в деревнях ходить особо некуда. Но это также является значимым поводом для городов развивать свои пешеходные маршруты и переориентироваться на пешеходов, поскольку это повышает “прогулочное” время у беременных женщин.
В целом улучшение пешеходной доступности в городах стимулирует горожан проводить больше времени на свежем воздухе, что тоже имеет положительный эффект на общее здоровье любого человека, а также способствует укреплению социальных связей – можно провести время с соседями или завести новые знакомства.
#викадеркач #womenpower #устойчиваямобильность
Поскольку беременным женщинам в принципе важна физическая активность, но при этом чрезмерные физические нагрузки противопоказаны, ходьба для них – самая простая и распространенная форма упражнений.
Почти у половины всех женщин наблюдается чрезмерная прибавка в весе во время вынашивания ребенка, в то время как у 21% она недостаточная. Поэтому исследователи предполагали, что занятия ходьбой могут снизить риск макросомии плода и избыточного веса у беременных или, наоборот, рождения ребенка с недостаточным весом. Они также считали, что занятия ходьбой приводят к меньшему количеству преждевременных родов. И хотя в анализе прослеживалась положительная динамика, увы, результаты исследования оказались статистически незначимыми.
Однако, пешие прогулки все равно способствуют улучшению общего состояния здоровья материей. В частности девушки, практикующие ходьбу, реже страдают от гестационного диабета и гипертонии во время беременности.
При этом самые сильные связи прослеживаются в городах, в то время как в сельской местности никакого эффекта от ходьбы обнаружено не было, что в целом закономерно, поскольку в деревнях ходить особо некуда. Но это также является значимым поводом для городов развивать свои пешеходные маршруты и переориентироваться на пешеходов, поскольку это повышает “прогулочное” время у беременных женщин.
В целом улучшение пешеходной доступности в городах стимулирует горожан проводить больше времени на свежем воздухе, что тоже имеет положительный эффект на общее здоровье любого человека, а также способствует укреплению социальных связей – можно провести время с соседями или завести новые знакомства.
#викадеркач #womenpower #устойчиваямобильность
