Мрії про відбудову Ч.1
День пятьдесят седьмой. Сегодня я не видела ни погоды, ни весеннего цветения. Чесно кажучи, я даже не знаю, какого именно канона сегодня серое небо: цвета книжной пыли, на которую я насмотрелась, работая библиотекаршей; похожее на бетонную крошку, которая валится с разрушенных домов Мариуполя; свинцово-синячное, как побитое неделю назад лицо; или же с оранжевыми закатными всполохами, как взрывы Харькова, которые идут и идут, и нет им конца. Прошло почти два месяца с тех пор, как Россия напала на Украину, и 19 дней с тех пор, как Киевская область была освобождена от оккупации, а мы — перестали слышать артиллерию и стрельбу. Воздушные тревоги и выстрелы ПВО никуда не делись, но подживать в коридоре — это уже просто часть обыденности.
Думаю, лично я вхожу в новую фазу войны, в которую входят здесь многие, кто достаточно долго живут в почти_безопасном месте (в стране с военным положением, на территории которой идёт война). Война для меня лично перестаёт быть металлическим скелетом с кишками из кассетных бомб и пальцами-базуками, из стальной пасти которой мечутся мины и брызжет фосфорная слюна, который охотится за тобой. Она абстрагируется — из ощущений переплавляется в понятия. Те трепыхания тела и чувств, которыми был наполнен дневник почти два месяца, у меня заканчиваются: как нельзя быть пьяняще-влюблённым вечно (к сожалению), так и невозможно вечно находиться на экзистенциальном острие смерти (к счастью) — в конце-концов, и то и другое просто вредно в больших количествах.
Война приобретает понятийные очертания, обрастает исторической перспективой, пузырится философскими исследованиями. Это вдвойне интересно благодаря тому, что за эти два месяца я наконец так хорошо выучила українську мову, что мне наконец быстрее и понятнее читается ею, чем на английском (а до войны я прочитывала около 50 англоязычных лонгридов в месяц). Честно говоря, я в невероятном восторге от того, что для меня теперь существуют україномовні странички Вікіпедії, україномовна преса и україномовний Youtube.
В Украине существует очень вежливая языковая традиция: украиноязычные граждане легко переходят на русский язык с теми, кто говорит по-русски. Моя цель — научиться хорошо говорить и уметь переходить на украинский с теми, кто предпочитает общаться на нём. За 15 лет в Киеве у меня есть всего один украиноговорящий друг, и тот живёт во Львове — но после этой войны многие прежде русскоязычные стали отдавать предпочтение украинскому языку, так что мне наконец есть, с кем практиковаться.
Для людей из других стран изучать украинский и поддерживать украиноязычный контент, как мне кажется, сейчас может быть одним из способов поддержки украинцев и Украины, которая, судя по всему, борется за то, чтобы в её праве на национальное существование (со своей территорией, языком, историей, культурой, ценностями и целями на будущее) перестала сомневаться соседняя страна с имперскими замашками.
Статистика показывает, что так кажется не только мне: начала российского военного вторжения интерес к изучению украинского на известной онлайн платформе вырос в пять раз в мире! Кто-то машет украинским флагом, а кто-то — посылает приветствие на украинском. И сразу приятно. Ну и правильно, ведь приехать в другую страну и уметь что-то сказать на местном языке — это традиционное выражение уважения к местным жителям. А посетить Украину после войны, думаю, захотят многие.
[Продолжение в следующем посте]
#киев
День пятьдесят седьмой. Сегодня я не видела ни погоды, ни весеннего цветения. Чесно кажучи, я даже не знаю, какого именно канона сегодня серое небо: цвета книжной пыли, на которую я насмотрелась, работая библиотекаршей; похожее на бетонную крошку, которая валится с разрушенных домов Мариуполя; свинцово-синячное, как побитое неделю назад лицо; или же с оранжевыми закатными всполохами, как взрывы Харькова, которые идут и идут, и нет им конца. Прошло почти два месяца с тех пор, как Россия напала на Украину, и 19 дней с тех пор, как Киевская область была освобождена от оккупации, а мы — перестали слышать артиллерию и стрельбу. Воздушные тревоги и выстрелы ПВО никуда не делись, но подживать в коридоре — это уже просто часть обыденности.
Думаю, лично я вхожу в новую фазу войны, в которую входят здесь многие, кто достаточно долго живут в почти_безопасном месте (в стране с военным положением, на территории которой идёт война). Война для меня лично перестаёт быть металлическим скелетом с кишками из кассетных бомб и пальцами-базуками, из стальной пасти которой мечутся мины и брызжет фосфорная слюна, который охотится за тобой. Она абстрагируется — из ощущений переплавляется в понятия. Те трепыхания тела и чувств, которыми был наполнен дневник почти два месяца, у меня заканчиваются: как нельзя быть пьяняще-влюблённым вечно (к сожалению), так и невозможно вечно находиться на экзистенциальном острие смерти (к счастью) — в конце-концов, и то и другое просто вредно в больших количествах.
Война приобретает понятийные очертания, обрастает исторической перспективой, пузырится философскими исследованиями. Это вдвойне интересно благодаря тому, что за эти два месяца я наконец так хорошо выучила українську мову, что мне наконец быстрее и понятнее читается ею, чем на английском (а до войны я прочитывала около 50 англоязычных лонгридов в месяц). Честно говоря, я в невероятном восторге от того, что для меня теперь существуют україномовні странички Вікіпедії, україномовна преса и україномовний Youtube.
В Украине существует очень вежливая языковая традиция: украиноязычные граждане легко переходят на русский язык с теми, кто говорит по-русски. Моя цель — научиться хорошо говорить и уметь переходить на украинский с теми, кто предпочитает общаться на нём. За 15 лет в Киеве у меня есть всего один украиноговорящий друг, и тот живёт во Львове — но после этой войны многие прежде русскоязычные стали отдавать предпочтение украинскому языку, так что мне наконец есть, с кем практиковаться.
Для людей из других стран изучать украинский и поддерживать украиноязычный контент, как мне кажется, сейчас может быть одним из способов поддержки украинцев и Украины, которая, судя по всему, борется за то, чтобы в её праве на национальное существование (со своей территорией, языком, историей, культурой, ценностями и целями на будущее) перестала сомневаться соседняя страна с имперскими замашками.
Статистика показывает, что так кажется не только мне: начала российского военного вторжения интерес к изучению украинского на известной онлайн платформе вырос в пять раз в мире! Кто-то машет украинским флагом, а кто-то — посылает приветствие на украинском. И сразу приятно. Ну и правильно, ведь приехать в другую страну и уметь что-то сказать на местном языке — это традиционное выражение уважения к местным жителям. А посетить Украину после войны, думаю, захотят многие.
[Продолжение в следующем посте]
#киев
Мрії про відбудову Ч.2
Кстати, тут есть такая шутка-не шутка, что на украинском правильно говорить не после войны, а «після перемоги» (после победы). Интересно, что именно в дискурсе «защиты от врага» формулируется образ страны-победителя. В этом нарративе для украинцев скоро может стать важным вопрос о том, что именно побеждено (кроме страны-агрессора) и что именно выиграно (кроме самой войны) ими: мне кажется, ответ должен быть связан с будущим, с целями и ценностями.
Может быть, послевоенный период даже будет назван впоследствии эпохой Великої відбудови, когда многие объекты и процессы будут построены принципиально по-новому с учётом нового опыта и понимания себя. Лучше, чем прежде.
Каждый украинец и каждая украинка, ответив на эти вопросы осознанно, уже начнут Відбудову — путь восстановления Украины и строительства нового этапа её жизни.
#киев
Кстати, тут есть такая шутка-не шутка, что на украинском правильно говорить не после войны, а «після перемоги» (после победы). Интересно, что именно в дискурсе «защиты от врага» формулируется образ страны-победителя. В этом нарративе для украинцев скоро может стать важным вопрос о том, что именно побеждено (кроме страны-агрессора) и что именно выиграно (кроме самой войны) ими: мне кажется, ответ должен быть связан с будущим, с целями и ценностями.
Может быть, послевоенный период даже будет назван впоследствии эпохой Великої відбудови, когда многие объекты и процессы будут построены принципиально по-новому с учётом нового опыта и понимания себя. Лучше, чем прежде.
Каждый украинец и каждая украинка, ответив на эти вопросы осознанно, уже начнут Відбудову — путь восстановления Украины и строительства нового этапа её жизни.
#киев
Добро и зло Ч.1
День пятьдесят восьмой. Накрапывает тёплый дождь, и зелень стала ядрёно-салатовой — это будет длиться недолго (прямо как молодость). С берёз свисают гусеничноподобные цветы-серёжки. С других деревьев на мокрую землю попадали буро-красные червячки отживших соцветий. Я долго смотрела, как они лежат повсюду: на бетоне, на асфальте, на земле. Как будто они ползли куда-то — потом внезапно замерли и начали разлагаться пот теплеющим дождём. Прямо как люди — жившие, замершие и… пятьдесят восемь дней идёт война.
Ситуация войны требует всё время чего-то невозможного и неприемлемого для обычного человека, который хочет быть живым, не хочет умирать, хочет ценить всякую жизнь — и свою и чужую, который умеет любить и строить и не умеет убивать и разрушать. Больше всего я бы хотела вернуть мир, в котором убивать — тяжкое преступление и страшный грех. И где мёртвые с обнажёнными зубами на голубоватых лицах, рассыпанные по дворам и дорогам — не часть сурового, но привычного быта многих людей.
Я падаю спиной на круглую качелю и сквозь робкую прозрачную зелень смотрю в кисломолочные хлопья неба. Я пытаюсь вспомнить детское ощущение от вглядывания в облака, когда казалось, что где-то там есть огромный глаз Бога, прячущийся в бесконечности белой бороды.
Идея бога влечет за собой идею существования добра и зла как абсолютных категорий. Любая практика опровергает трезвость этой идеи, поэтому держатся они исключительно на вере — и работают только для самого верующего. Что, как по мне, по большей части — замечательная внутренняя регуляция вполне рационального для социальной жизни поведения. Но, как видите, достаточно попу благословить авиабомбу — и всё уже не так однозначно с этим вашим добром и злом.
Я помню, как лет в 13 пришла в восторг, найдя в словаре термин «деизм». Это философское направление считает, что Бог создал мир, человека и законы природы — а потом взял да и отошёл от дел. Для меня это многое объясняло тогда: мы знаем о добре и зле, они существуют как производные от бога, но мы можем не следовать одному и не противостоять другому — и нам за это ничего не будет, потому что Богу плевать. Бог в депрессии! Уехал. Запил, в конце-концов. То есть где-то он есть. Но не придёт.
Каждый изобретает своего Бога на основе образа родителей. Люди проецирует их в облака — и потом всю жизнь пытаются заслужить их любовь (или прогневить окончательно, кому как).
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
День пятьдесят восьмой. Накрапывает тёплый дождь, и зелень стала ядрёно-салатовой — это будет длиться недолго (прямо как молодость). С берёз свисают гусеничноподобные цветы-серёжки. С других деревьев на мокрую землю попадали буро-красные червячки отживших соцветий. Я долго смотрела, как они лежат повсюду: на бетоне, на асфальте, на земле. Как будто они ползли куда-то — потом внезапно замерли и начали разлагаться пот теплеющим дождём. Прямо как люди — жившие, замершие и… пятьдесят восемь дней идёт война.
Ситуация войны требует всё время чего-то невозможного и неприемлемого для обычного человека, который хочет быть живым, не хочет умирать, хочет ценить всякую жизнь — и свою и чужую, который умеет любить и строить и не умеет убивать и разрушать. Больше всего я бы хотела вернуть мир, в котором убивать — тяжкое преступление и страшный грех. И где мёртвые с обнажёнными зубами на голубоватых лицах, рассыпанные по дворам и дорогам — не часть сурового, но привычного быта многих людей.
Я падаю спиной на круглую качелю и сквозь робкую прозрачную зелень смотрю в кисломолочные хлопья неба. Я пытаюсь вспомнить детское ощущение от вглядывания в облака, когда казалось, что где-то там есть огромный глаз Бога, прячущийся в бесконечности белой бороды.
Идея бога влечет за собой идею существования добра и зла как абсолютных категорий. Любая практика опровергает трезвость этой идеи, поэтому держатся они исключительно на вере — и работают только для самого верующего. Что, как по мне, по большей части — замечательная внутренняя регуляция вполне рационального для социальной жизни поведения. Но, как видите, достаточно попу благословить авиабомбу — и всё уже не так однозначно с этим вашим добром и злом.
Я помню, как лет в 13 пришла в восторг, найдя в словаре термин «деизм». Это философское направление считает, что Бог создал мир, человека и законы природы — а потом взял да и отошёл от дел. Для меня это многое объясняло тогда: мы знаем о добре и зле, они существуют как производные от бога, но мы можем не следовать одному и не противостоять другому — и нам за это ничего не будет, потому что Богу плевать. Бог в депрессии! Уехал. Запил, в конце-концов. То есть где-то он есть. Но не придёт.
Каждый изобретает своего Бога на основе образа родителей. Люди проецирует их в облака — и потом всю жизнь пытаются заслужить их любовь (или прогневить окончательно, кому как).
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
Добро и зло Ч.2
Со временем образ бородатого бога растворяется, оставляя безличные и бесплотные — но такие непреодолимые «надо», «должен» и «неизбежно». В нашем гибком и полном взаимодействий и нюансов мире последний оплот догматичной детской веры — наши безличные конструкции долженствования. «Мы должны и не можем иначе», «это неизбежно и не может быть по-другому» — последний оплот детства, где-то нечто извне, куда большее, куда более могущественное, управляет твоими действиями (но и несёт за них львиную долю ответственности).
Как правило, всегда может быть десяток «иначе», а любое слово и дело вполне себе «избежны», добро для одного оказывается злом для другого, а злодеи для одних становятся для иных святыми героями. Желание, в отличие от «надо», чувствительно к изменениям ситуации и психического состояния. А выбор, в отличие от свалившего извне долга, может быть свободным и неожиданно творческим.
Может статься, что вера в добро и зло — и есть источник конфликтов и разногласий (вернее, различия в понимании одного и другого у разных людей). Жить в мире однозначных полярностей очень просто, я помню это по юности, но и конфликтов в таком мире больше. Куда сложнее оказалось учитывать индивидуальность каждого человека и принимать тот факт, что зло для одного оказывается добром для другого, цели одних непонятны другим, и каждый понимает свою победу по-своему. Зато в «трещинах между мирами» легче находится компромисс между разными системами ценностей, чем в плотно подбитой друг к другу черно-белой гранитной плите добра и зла.
На линзы очков накапывают две лужицы. Бога в небе не видно, а на березу прямо надо мной пристраивается вражеский голубиный истребитель. «Воздушная тревога», — шучу я про себя и поднимаюсь.
#киев #травкина_осознанность
Со временем образ бородатого бога растворяется, оставляя безличные и бесплотные — но такие непреодолимые «надо», «должен» и «неизбежно». В нашем гибком и полном взаимодействий и нюансов мире последний оплот догматичной детской веры — наши безличные конструкции долженствования. «Мы должны и не можем иначе», «это неизбежно и не может быть по-другому» — последний оплот детства, где-то нечто извне, куда большее, куда более могущественное, управляет твоими действиями (но и несёт за них львиную долю ответственности).
Как правило, всегда может быть десяток «иначе», а любое слово и дело вполне себе «избежны», добро для одного оказывается злом для другого, а злодеи для одних становятся для иных святыми героями. Желание, в отличие от «надо», чувствительно к изменениям ситуации и психического состояния. А выбор, в отличие от свалившего извне долга, может быть свободным и неожиданно творческим.
Может статься, что вера в добро и зло — и есть источник конфликтов и разногласий (вернее, различия в понимании одного и другого у разных людей). Жить в мире однозначных полярностей очень просто, я помню это по юности, но и конфликтов в таком мире больше. Куда сложнее оказалось учитывать индивидуальность каждого человека и принимать тот факт, что зло для одного оказывается добром для другого, цели одних непонятны другим, и каждый понимает свою победу по-своему. Зато в «трещинах между мирами» легче находится компромисс между разными системами ценностей, чем в плотно подбитой друг к другу черно-белой гранитной плите добра и зла.
На линзы очков накапывают две лужицы. Бога в небе не видно, а на березу прямо надо мной пристраивается вражеский голубиный истребитель. «Воздушная тревога», — шучу я про себя и поднимаюсь.
#киев #травкина_осознанность
Как меня зовут Ч.1
День пятьдесят девятый. Солнце навязчиво тёплое, как бабушкин интерес к моей пустой тарелке. Ветер дует внезапно, резко и холодно, как резкий голос продавщицы джинс на рынке в конце 90-х: вашего размера у нас нет! Я трижды снимаю и надеваю свитер, пока мы идём к озеру. Мне то жарко, то холодно. Если бы моё самоощущение было бы поговоркой, то звучало бы как «не пришей кобыле хвост». Чувствую себя лишней в мире войны, никак не могу найти себе уютный уголок в этой системе — я как собака, которая никак не примостится и ходит по кругу на месте, уставившись на свой зад. Смешное и печальное зрелище.
Война похожа на реакцию воспаления в организме. Начинается как нарыв в одном месте, а потом расползается по крови. Иммунная система реагирует активацией: все силы бросаешь на изучение войны и борьбу с ней. Но когда иммунитет слишком долго активен, то становится гиперчувствительным. Вскоре это приводит к тому, что иммунные клетки начинают реагировать воспалением на совершенно безобидные внешние факторы. Например, пыльцу цветущей берёзы, которая раньше их не волновала. Ещё хуже — когда иммунитет принимает за агрессивное нападение собственные клетки организма и начинает уничтожать своего хозяина (свои собственные суставы, например). Длительная война превращается в такое аутоиммунное заболевание: восстаешь против неё — но однажды перестанешь различать войну и не-войну и сожрешь саму себя.
Я есть то, что я ем. Я ем войну 59 дней с утра до вечера. Кто я? Мои отношения с войной — как болезненное слияние: я больше не знаю, где война, а где я. Пытаюсь вспомнить, как меня зовут и что я делала до того, как одни люди стали убивать других людей, а третьи — радоваться этому. Я не помню. Сначала меня звали Страх. Потом меня звали Страдание. Я сменила имя на Ненависть, но оно тоже было не моим. Со всех сторон мне предлагают множество имён: Горе, Месть, Справедливость, Злорадство или Отчаяние. Но моё имя звучит как-то иначе.
В зависимых отношениях слияния теряешь своё «я», воображая полное единство с другим человеком. В отношениях с войной есть тенденция сливаться с крупными общностями людей, объединённых одной эмоцией. Это позволяет избавиться от своего страшного экзистенциального одиночества в ситуации бессилия, избавиться от его груза вместе с экзистенциальной ответственностью — и отдохнуть на руках коллективной поддержки и общности. Как будто ты на пьяной вечеринке: выскакиваешь из одного экстатического клубка людей в другой, пока не протрезвела и не стала чувствовать смутные сомнения.
Кто я? Я уже не помню. Обращение в войну неуклонно происходит два месяца: скоро у меня отрастут когтистые лапы, вытянется мохнатая морда и мои глаза будут жёлтыми глазами войны со змеиным зрачком, если я не вспомню, как меня зовут.
Пытаюсь начать с начала: ну была же я кем-то до войны? Читала лекции, изучала психотерапию, учила людей писать тексты. Прошлое — как мутная черно-белая фотография, на который изображена моя далёкая прабабка: общие черты лица, возможная альтернативная жизнь, которой не случилось. Мне хотелось открыть тонкие нюансы работы сознания: я оттачивала слова, искала корреляции буддийских текстов с нейробиологией, пыталась систематизировать аспекты разных психопрактик. Господи, не ошиблась ли я дверью? Мы всё ещё решаем несогласие по теоретическим вопросам уничтожением целого организма вместе с уникальным мозгом, нейропластичностью и «теорией сознания». Может быть, стоило бы потратить свою жизнь на то, чтобы накормить голодных и научить думать самых необразованных, а не витать в «высоких» материях? Кому они нужны? Кого они спасли?
[Продолжение в следующем посте]
#травкина_осознанность
День пятьдесят девятый. Солнце навязчиво тёплое, как бабушкин интерес к моей пустой тарелке. Ветер дует внезапно, резко и холодно, как резкий голос продавщицы джинс на рынке в конце 90-х: вашего размера у нас нет! Я трижды снимаю и надеваю свитер, пока мы идём к озеру. Мне то жарко, то холодно. Если бы моё самоощущение было бы поговоркой, то звучало бы как «не пришей кобыле хвост». Чувствую себя лишней в мире войны, никак не могу найти себе уютный уголок в этой системе — я как собака, которая никак не примостится и ходит по кругу на месте, уставившись на свой зад. Смешное и печальное зрелище.
Война похожа на реакцию воспаления в организме. Начинается как нарыв в одном месте, а потом расползается по крови. Иммунная система реагирует активацией: все силы бросаешь на изучение войны и борьбу с ней. Но когда иммунитет слишком долго активен, то становится гиперчувствительным. Вскоре это приводит к тому, что иммунные клетки начинают реагировать воспалением на совершенно безобидные внешние факторы. Например, пыльцу цветущей берёзы, которая раньше их не волновала. Ещё хуже — когда иммунитет принимает за агрессивное нападение собственные клетки организма и начинает уничтожать своего хозяина (свои собственные суставы, например). Длительная война превращается в такое аутоиммунное заболевание: восстаешь против неё — но однажды перестанешь различать войну и не-войну и сожрешь саму себя.
Я есть то, что я ем. Я ем войну 59 дней с утра до вечера. Кто я? Мои отношения с войной — как болезненное слияние: я больше не знаю, где война, а где я. Пытаюсь вспомнить, как меня зовут и что я делала до того, как одни люди стали убивать других людей, а третьи — радоваться этому. Я не помню. Сначала меня звали Страх. Потом меня звали Страдание. Я сменила имя на Ненависть, но оно тоже было не моим. Со всех сторон мне предлагают множество имён: Горе, Месть, Справедливость, Злорадство или Отчаяние. Но моё имя звучит как-то иначе.
В зависимых отношениях слияния теряешь своё «я», воображая полное единство с другим человеком. В отношениях с войной есть тенденция сливаться с крупными общностями людей, объединённых одной эмоцией. Это позволяет избавиться от своего страшного экзистенциального одиночества в ситуации бессилия, избавиться от его груза вместе с экзистенциальной ответственностью — и отдохнуть на руках коллективной поддержки и общности. Как будто ты на пьяной вечеринке: выскакиваешь из одного экстатического клубка людей в другой, пока не протрезвела и не стала чувствовать смутные сомнения.
Кто я? Я уже не помню. Обращение в войну неуклонно происходит два месяца: скоро у меня отрастут когтистые лапы, вытянется мохнатая морда и мои глаза будут жёлтыми глазами войны со змеиным зрачком, если я не вспомню, как меня зовут.
Пытаюсь начать с начала: ну была же я кем-то до войны? Читала лекции, изучала психотерапию, учила людей писать тексты. Прошлое — как мутная черно-белая фотография, на который изображена моя далёкая прабабка: общие черты лица, возможная альтернативная жизнь, которой не случилось. Мне хотелось открыть тонкие нюансы работы сознания: я оттачивала слова, искала корреляции буддийских текстов с нейробиологией, пыталась систематизировать аспекты разных психопрактик. Господи, не ошиблась ли я дверью? Мы всё ещё решаем несогласие по теоретическим вопросам уничтожением целого организма вместе с уникальным мозгом, нейропластичностью и «теорией сознания». Может быть, стоило бы потратить свою жизнь на то, чтобы накормить голодных и научить думать самых необразованных, а не витать в «высоких» материях? Кому они нужны? Кого они спасли?
[Продолжение в следующем посте]
#травкина_осознанность
Как меня зовут Ч.2
С другой стороны, я чувствую желание противостоять этому топорному дискурсу сложностью смыслов и тонкостью нюансов. Для меня унизительно огрубление и упрощение, которое сваливается на нас, переживающих или наблюдающих лишения и мучения, они возвращают нас к первобытному состоянию. Через концлагерную литературу красной нитью проходит идея сохранения культуры в нечеловеческих условиях: люди читают друг другу стихи и пересказывают на память философские произведения, противопоставляя себя огрублению, обобщению и примитивизацию. Это способ не забыть своё имя.
Война — это пошлость. Она сеет грубое разнузданное хамское уничтожение в мире физической реальности. И она так же насильственно упрощает смыслы и вульгаризирует дискурс в реальности абстрактного мышления. Война заставляет психику регрессировать к пониманию мира уровня детских сказок: добро и зло, свои и чужие, да и нет, все и никто, всегда и никогда.
Вспоминаю деревню: сорвавшейся ворот колодца раскручивается с бешеной скоростью и несет ведро воды обратно на дно темной трубы, будто куда-то на другую сторону земли. Смотришь в ужасе на ручку вертушки и не знаешь, как схватить её и остановить, чтобы она не выбила тебе зубы. Так и здесь: индивидуальную психику силой регрессивного тяготения захватывает коллективное бессознательное, и она плюхается в общий источник — так что непонятно, где вода-из-ведра, а где вода-из-под-земли.
Невозможно вытащить своё ведро с водой, пока оно не опустится на дно, цепь перестанет звенеть и, плюнув на промозоленные ладони, ты не накрутишь тяжелую цепь на вертушку до конца. Конечно, со дна колодца вернется не та вода, которую ты в него уронила. В одну реку нельзя войти дважды, говорил Гераклит. А я говорю: из этой войны никому не удастся вернуться назад и забрать оставшееся там «по-прежнему».
А если не вспомнить, как тебя зовут, то война никогда не закончится.
#травкина_осознанность
С другой стороны, я чувствую желание противостоять этому топорному дискурсу сложностью смыслов и тонкостью нюансов. Для меня унизительно огрубление и упрощение, которое сваливается на нас, переживающих или наблюдающих лишения и мучения, они возвращают нас к первобытному состоянию. Через концлагерную литературу красной нитью проходит идея сохранения культуры в нечеловеческих условиях: люди читают друг другу стихи и пересказывают на память философские произведения, противопоставляя себя огрублению, обобщению и примитивизацию. Это способ не забыть своё имя.
Война — это пошлость. Она сеет грубое разнузданное хамское уничтожение в мире физической реальности. И она так же насильственно упрощает смыслы и вульгаризирует дискурс в реальности абстрактного мышления. Война заставляет психику регрессировать к пониманию мира уровня детских сказок: добро и зло, свои и чужие, да и нет, все и никто, всегда и никогда.
Вспоминаю деревню: сорвавшейся ворот колодца раскручивается с бешеной скоростью и несет ведро воды обратно на дно темной трубы, будто куда-то на другую сторону земли. Смотришь в ужасе на ручку вертушки и не знаешь, как схватить её и остановить, чтобы она не выбила тебе зубы. Так и здесь: индивидуальную психику силой регрессивного тяготения захватывает коллективное бессознательное, и она плюхается в общий источник — так что непонятно, где вода-из-ведра, а где вода-из-под-земли.
Невозможно вытащить своё ведро с водой, пока оно не опустится на дно, цепь перестанет звенеть и, плюнув на промозоленные ладони, ты не накрутишь тяжелую цепь на вертушку до конца. Конечно, со дна колодца вернется не та вода, которую ты в него уронила. В одну реку нельзя войти дважды, говорил Гераклит. А я говорю: из этой войны никому не удастся вернуться назад и забрать оставшееся там «по-прежнему».
А если не вспомнить, как тебя зовут, то война никогда не закончится.
#травкина_осознанность
Воскресение Ч.1
День шестидесятый. В коридоре темно и днём и ночью. Несмотря на увеличение светового дня, я не стала просыпаться раньше, ведь солнце больше не будит меня по утрам. Иногда я чувствую себя кротом, которого вытащили на свет божий: «ні, назад у калидоооор» — пищит он, сморщенный и зажмуренный. Два месяца мы спим (а также смотрим видосы, читаем и пишем, если воздушная тревога сообщает, что на нас снова запустили десяточек ракет) в аппендиксе квартиры между входной дверью и дверями в комнаты и кухню. На табуретке — роутер, лампочка: чашка и крем для рук. На полу матрас и наши кроссовки. Пожалуй, чтобы вписаться в эту атмосферу, нужно стать хакерами.
Пасхальное семейное застолье — важная традиция. На этот раз — ещё и наш протест против войны. Мы заставили стол едой, приготовленной с любовью к близким, потому что мы не можем защитить друг друга никак иначе, кроме как пасочкой, пирожком, куриной ножкой, бурячком, узварчиком. Накормить, накормить, накормить близких, как будто это защитит их от возможного голода в случае катастрофы. Как будто это поможет тем, кто в оккупации, в окружении. Пили, конечно. За перемогу. За здоровье всех жителей Украины. За погибших, героев и жертв. За мир. И ещё несколько раз за победу. Пили и плакали. За несколько часов застолья мы не обсуждали ничего, кроме войны, её причин, хода, последствий. Говорите ли вы о чём-то кроме войны?
Два месяца войны с утра до ночи и с ночи до утра. Я уже не уверена, что умею думать о чём-то другом. С горечью тревожусь о тех, кто получает нешуточные ПТСР в районе боевых действий: я читала книги о том, как специалисты комплексно и с трудом возвращают их к «нормальной жизни», потому что война захватывает и нарушает их нейронные цепи, дезинтегрируя мозг.
Но для начала необходимо возвращение нормальной жизни к нам, а это невозможно. Выходит, пока война заменяет нам нормальную жизнь, наша психика адаптируется под войну. Мы стремимся к чувству «норм» в ненормальных условиях. Такое временное адаптивное «норм» станет вросшим в кость осколком в мирное время, который вывихнет нашу новую нормальную жизнь на годы вперёд.
На улице — ну точно ярмарка! Впервые на траве пригрелись люди. Все скамейки вокруг озера заняты. Псы играют, пожилой бегун в велосипедках и темных очках расправляет руки «самолетиком», танки мирно прячутся в кустах. С одной стороны парка люди поприносили складные стульчики и мангальчики, пахнет пикником. С другой — юные скейтеры и баскетболисты выгуливают свою весну. Посередине качают треугольными попками утки, ныряющее под воду. Маленькие дети лихачат на игрушечных машинках. Но каждый, кто проходит мимо меня, говорит только о войне. Выхватываю обрывки фраз: «стреляют по Харькову», «остались ли ракеты», «что творят в Одессе», «Мариуполь», «восточный фронт». Говорите ли вы о чём-то кроме войны? Как вам это удаётся?
[Продолжение в следующем посте]
#киев
День шестидесятый. В коридоре темно и днём и ночью. Несмотря на увеличение светового дня, я не стала просыпаться раньше, ведь солнце больше не будит меня по утрам. Иногда я чувствую себя кротом, которого вытащили на свет божий: «ні, назад у калидоооор» — пищит он, сморщенный и зажмуренный. Два месяца мы спим (а также смотрим видосы, читаем и пишем, если воздушная тревога сообщает, что на нас снова запустили десяточек ракет) в аппендиксе квартиры между входной дверью и дверями в комнаты и кухню. На табуретке — роутер, лампочка: чашка и крем для рук. На полу матрас и наши кроссовки. Пожалуй, чтобы вписаться в эту атмосферу, нужно стать хакерами.
Пасхальное семейное застолье — важная традиция. На этот раз — ещё и наш протест против войны. Мы заставили стол едой, приготовленной с любовью к близким, потому что мы не можем защитить друг друга никак иначе, кроме как пасочкой, пирожком, куриной ножкой, бурячком, узварчиком. Накормить, накормить, накормить близких, как будто это защитит их от возможного голода в случае катастрофы. Как будто это поможет тем, кто в оккупации, в окружении. Пили, конечно. За перемогу. За здоровье всех жителей Украины. За погибших, героев и жертв. За мир. И ещё несколько раз за победу. Пили и плакали. За несколько часов застолья мы не обсуждали ничего, кроме войны, её причин, хода, последствий. Говорите ли вы о чём-то кроме войны?
Два месяца войны с утра до ночи и с ночи до утра. Я уже не уверена, что умею думать о чём-то другом. С горечью тревожусь о тех, кто получает нешуточные ПТСР в районе боевых действий: я читала книги о том, как специалисты комплексно и с трудом возвращают их к «нормальной жизни», потому что война захватывает и нарушает их нейронные цепи, дезинтегрируя мозг.
Но для начала необходимо возвращение нормальной жизни к нам, а это невозможно. Выходит, пока война заменяет нам нормальную жизнь, наша психика адаптируется под войну. Мы стремимся к чувству «норм» в ненормальных условиях. Такое временное адаптивное «норм» станет вросшим в кость осколком в мирное время, который вывихнет нашу новую нормальную жизнь на годы вперёд.
На улице — ну точно ярмарка! Впервые на траве пригрелись люди. Все скамейки вокруг озера заняты. Псы играют, пожилой бегун в велосипедках и темных очках расправляет руки «самолетиком», танки мирно прячутся в кустах. С одной стороны парка люди поприносили складные стульчики и мангальчики, пахнет пикником. С другой — юные скейтеры и баскетболисты выгуливают свою весну. Посередине качают треугольными попками утки, ныряющее под воду. Маленькие дети лихачат на игрушечных машинках. Но каждый, кто проходит мимо меня, говорит только о войне. Выхватываю обрывки фраз: «стреляют по Харькову», «остались ли ракеты», «что творят в Одессе», «Мариуполь», «восточный фронт». Говорите ли вы о чём-то кроме войны? Как вам это удаётся?
[Продолжение в следующем посте]
#киев
Воскресение Ч.2
Когда я слышу слова «Христос воскрес», то мысленно прибавляю: «в Мариуполе». Христос воскрес в Мариуполе — где же ему ещё воскресать, думаю я. Название города — это калька с греческого Μαριούπολις (читается как «мариуполис»), переводится как «город Марии» (українской мовою — «місто Марії»). Молодая липкая блестящая листва светится под лучами яркого солнца, расползаясь колючими ореолами в моих очках. Я пытаюсь себе представить, как такое же солнце светит через беспрестанный дым обстреливаемых домов. В моём сознании всегда двадцать пятый кадр, в моих мыслях — всегда двойное дно. Между строк всегда война. Может быть, не стоило сегодня пить и никогда не стоило начинать войны.
Пьета (от итальянского pietà — сострадание, любовь, жалость, милосердие) — это канон изображения оплакивания Марией своего сына Иешуа после его снятия со креста, когда он был еще не умершим и воскресшим Богом, а всего лишь одним из смертных, замученных и убитых другими людьми человеком. Как многие здесь. Я закрываю глаза. Каждый живой, обнимающий тело погибшего — становится такой матерью. Каждый невинно убиенный становится снятым со креста. Я закрываю глаза и обнимаю холодное тело: каждое мгновение у него новое лицо, а я — шепчу новое и новое имя.
Христос воскрес! Воистину воскрес! Его «не только не убий, но даже не гневайся» сумели истрактовать как «убивай за то, что тебе свято». Христос воскрес! Вместо «возлюби не только ближнего, но и врага своего» — «убей не согласного с тобой». Воистину воскрес! Поп с лоснящимися щеками его именем благословляет гелик, загородный дом, войну и ракету, которая полетит на мой дом. Христос воскрес! Из 100 миллиардов людей воскрес всего один. И того истрактовали так, чтоб сподручнее было убивать и грабить. Если бы Христос воскрес в Мариуполе, он стал бы атеистом, поработал волонтером и занялся бы просвещением.
Бога может присвоить кто угодно, у кого есть кэш на позолоту пуза и храмов: они прикручивают его на копья, ракеты и прутья тюрем. Вера в людей непокрадаема и неприсвояема: именем веры в людей нельзя закабалять и уничтожать людей же. Но люди должны поверить в себя сами. Я верю, что мы воскреснем из страха и ненависти.
Пока я пишу этот пост, сидя в коридоре, в Полтавскую область попадает пять ракетных ударов.
#киев #травкина_осознанность
Когда я слышу слова «Христос воскрес», то мысленно прибавляю: «в Мариуполе». Христос воскрес в Мариуполе — где же ему ещё воскресать, думаю я. Название города — это калька с греческого Μαριούπολις (читается как «мариуполис»), переводится как «город Марии» (українской мовою — «місто Марії»). Молодая липкая блестящая листва светится под лучами яркого солнца, расползаясь колючими ореолами в моих очках. Я пытаюсь себе представить, как такое же солнце светит через беспрестанный дым обстреливаемых домов. В моём сознании всегда двадцать пятый кадр, в моих мыслях — всегда двойное дно. Между строк всегда война. Может быть, не стоило сегодня пить и никогда не стоило начинать войны.
Пьета (от итальянского pietà — сострадание, любовь, жалость, милосердие) — это канон изображения оплакивания Марией своего сына Иешуа после его снятия со креста, когда он был еще не умершим и воскресшим Богом, а всего лишь одним из смертных, замученных и убитых другими людьми человеком. Как многие здесь. Я закрываю глаза. Каждый живой, обнимающий тело погибшего — становится такой матерью. Каждый невинно убиенный становится снятым со креста. Я закрываю глаза и обнимаю холодное тело: каждое мгновение у него новое лицо, а я — шепчу новое и новое имя.
Христос воскрес! Воистину воскрес! Его «не только не убий, но даже не гневайся» сумели истрактовать как «убивай за то, что тебе свято». Христос воскрес! Вместо «возлюби не только ближнего, но и врага своего» — «убей не согласного с тобой». Воистину воскрес! Поп с лоснящимися щеками его именем благословляет гелик, загородный дом, войну и ракету, которая полетит на мой дом. Христос воскрес! Из 100 миллиардов людей воскрес всего один. И того истрактовали так, чтоб сподручнее было убивать и грабить. Если бы Христос воскрес в Мариуполе, он стал бы атеистом, поработал волонтером и занялся бы просвещением.
Бога может присвоить кто угодно, у кого есть кэш на позолоту пуза и храмов: они прикручивают его на копья, ракеты и прутья тюрем. Вера в людей непокрадаема и неприсвояема: именем веры в людей нельзя закабалять и уничтожать людей же. Но люди должны поверить в себя сами. Я верю, что мы воскреснем из страха и ненависти.
Пока я пишу этот пост, сидя в коридоре, в Полтавскую область попадает пять ракетных ударов.
#киев #травкина_осознанность
Вангую Ч.1
День шестьдесят первый. Сегодня высокоточными ударами вареной курицы были обстреляны пять помое[ш]ных кошек, шестая устроила засаду под бендеромобилем. Из рук ела только та чёрная, которую я уже прикормила сосисками. Она выглядит более взрослой, возможно, два чёрных котика-подростка — её дети. Ещё есть крупный рыжий кот с больными глазами. Чихающая мохнатая трёхцветная кошечка, которая выжидает ровно три секунды после падения курицы на землю, прежде чем к ней подойти. И тайский с косоватыми голубыми глазами — явно недавно домашний, но уже одичавший и подозрительный.
Здесь вообще сейчас особое отношение к животным. Например, есть зоопатруль, который ездит вызволять животных, переживших оккупацию, потерявших хозяев, раненых или просто в панике брошенных. И есть отдельная гуманитарная помощь животным, которым волонтеры развозят еду (или помогают едой тем, кто взял себе потеряшек). Таким образом у многих появились домашние питомцы. Сегодня говорила с парнем, который приютил мохнатую кошку-беженку из Мариуполя и черного курчавого пса из Бучи, раненного осколками (за месяц его вылечили!). Каждый день кто-то где-то забирает себе новую животинку. Українською «животное» — это «тварина», от которого я сразу вспоминаю, что по легенде, Бог создал зверушек раньше нас: значит, они наши старшие братья?
Сегодня я вспомнила сентябрь. Всё началось даже в августе, когда на прогулках в лесу я стала чувствовать, как пространство леса как будто расширяется и зовёт меня. Я назвала это тогда «видением зова бессознательного» и интерпретировала как потребность открыть какие-то более глубокие источники энергии для своей деятельности. В сентябре я поняла, что прежняя система ценностей должна разрушиться — и я должна начать терять то, за что держусь, чтобы впустить в свой мир вместо рациональной инерции — новую силу. С сентября по февраль я сильно изменила свою жизнь, работу и планы на будущее, но… может быть, все мы чувствовали этот зов но не были достаточно решительными? Я так точно со многим тянула, хотя знала, что действовать нужно резче. Ну а затем судьба и сама подхватила всех нас и понесла в сторону необратимых изменений.
Тогда же, в конце сентября, меня посетило видение, когда я гуляла ночью вокруг озёр в парке у дома. Только сейчас я понимаю, к чему оно готовило меня.
У озера стояла небольшая кафешка, которые бывают только на окраинах старых спальных районов: с пластиковыми стульями, фанерными стенами, с шашлыками и караоке среди леса. Там танцевали и пели невыносимые старые песни люди, похожие на персонажей картины Питера Брейгеля о свадьбе. Музыка была ужасной, посетители были пьяными и грубоватыми — но проходя мимо, я ощутила их веселье, и обрадовалась тому, что в их жизни есть какая-то отдушина. Одновременно я чувствовала отвращение к их дурным сторонам и со-чувствие их человеческой радости.
Вдруг я ощутила весь мир таким: сложным в неотделимости приятного и неприятного, доброго и злого, ужасного и прекрасного. Мысленным взором я увидела радостных детей в частном детском саду и босоногих пятилетних попрошаек в извилинах вонючих улиц; каких-то людей, которые толпой волокли носилки со спасенными из пожара девушек, и других людей, которые сбрасывали тела девушек в овраг поруганными; строящих дома рабочих и высаживающийся десант оружием; вырубающих и жгущих древний лес и живущих в нём, умеющих читать следы зверей. Я посмотрела в небо. В темноте светилось множество звезд, и сколько белых тонких точек я видела — столько видений человеческих поступков обрушивалось на меня звездопадом. Небо превратилось в копошащуюся массу истории и географии, в которой перемешано было отвратительное необъяснимо жестокое ультранасилие с подвигами любви и самоотречения, а между ними кишело множество пограничных, на первый взгляд незначительных, поступков, которые делают вклад в одну из сторон.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #обомне
День шестьдесят первый. Сегодня высокоточными ударами вареной курицы были обстреляны пять помое[ш]ных кошек, шестая устроила засаду под бендеромобилем. Из рук ела только та чёрная, которую я уже прикормила сосисками. Она выглядит более взрослой, возможно, два чёрных котика-подростка — её дети. Ещё есть крупный рыжий кот с больными глазами. Чихающая мохнатая трёхцветная кошечка, которая выжидает ровно три секунды после падения курицы на землю, прежде чем к ней подойти. И тайский с косоватыми голубыми глазами — явно недавно домашний, но уже одичавший и подозрительный.
Здесь вообще сейчас особое отношение к животным. Например, есть зоопатруль, который ездит вызволять животных, переживших оккупацию, потерявших хозяев, раненых или просто в панике брошенных. И есть отдельная гуманитарная помощь животным, которым волонтеры развозят еду (или помогают едой тем, кто взял себе потеряшек). Таким образом у многих появились домашние питомцы. Сегодня говорила с парнем, который приютил мохнатую кошку-беженку из Мариуполя и черного курчавого пса из Бучи, раненного осколками (за месяц его вылечили!). Каждый день кто-то где-то забирает себе новую животинку. Українською «животное» — это «тварина», от которого я сразу вспоминаю, что по легенде, Бог создал зверушек раньше нас: значит, они наши старшие братья?
Сегодня я вспомнила сентябрь. Всё началось даже в августе, когда на прогулках в лесу я стала чувствовать, как пространство леса как будто расширяется и зовёт меня. Я назвала это тогда «видением зова бессознательного» и интерпретировала как потребность открыть какие-то более глубокие источники энергии для своей деятельности. В сентябре я поняла, что прежняя система ценностей должна разрушиться — и я должна начать терять то, за что держусь, чтобы впустить в свой мир вместо рациональной инерции — новую силу. С сентября по февраль я сильно изменила свою жизнь, работу и планы на будущее, но… может быть, все мы чувствовали этот зов но не были достаточно решительными? Я так точно со многим тянула, хотя знала, что действовать нужно резче. Ну а затем судьба и сама подхватила всех нас и понесла в сторону необратимых изменений.
Тогда же, в конце сентября, меня посетило видение, когда я гуляла ночью вокруг озёр в парке у дома. Только сейчас я понимаю, к чему оно готовило меня.
У озера стояла небольшая кафешка, которые бывают только на окраинах старых спальных районов: с пластиковыми стульями, фанерными стенами, с шашлыками и караоке среди леса. Там танцевали и пели невыносимые старые песни люди, похожие на персонажей картины Питера Брейгеля о свадьбе. Музыка была ужасной, посетители были пьяными и грубоватыми — но проходя мимо, я ощутила их веселье, и обрадовалась тому, что в их жизни есть какая-то отдушина. Одновременно я чувствовала отвращение к их дурным сторонам и со-чувствие их человеческой радости.
Вдруг я ощутила весь мир таким: сложным в неотделимости приятного и неприятного, доброго и злого, ужасного и прекрасного. Мысленным взором я увидела радостных детей в частном детском саду и босоногих пятилетних попрошаек в извилинах вонючих улиц; каких-то людей, которые толпой волокли носилки со спасенными из пожара девушек, и других людей, которые сбрасывали тела девушек в овраг поруганными; строящих дома рабочих и высаживающийся десант оружием; вырубающих и жгущих древний лес и живущих в нём, умеющих читать следы зверей. Я посмотрела в небо. В темноте светилось множество звезд, и сколько белых тонких точек я видела — столько видений человеческих поступков обрушивалось на меня звездопадом. Небо превратилось в копошащуюся массу истории и географии, в которой перемешано было отвратительное необъяснимо жестокое ультранасилие с подвигами любви и самоотречения, а между ними кишело множество пограничных, на первый взгляд незначительных, поступков, которые делают вклад в одну из сторон.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #обомне
Вангую Ч.2
Мой восторг сложностью мира сменялся отчаянием, печаль мешалась с умиротворённостью, радость с отвержением. Так продолжалось минут 15, пока я не вместила всё небо себе в грудь, где оно немного поклокатало, подступив к глазам, и успокоилось. Я поняла тогда, что мне предстоит учиться у мира сложности и усложняться самой, чтобы быть способной иметь мудрость, соразмерной сложности мира.
Я не думала, что это будет такой урок. Как я могла забыть то, что видела в ночном лесу в сентябре. Я не хотела слышать то, что сообщал мне — мир? психика? интуиция? собранные мозгом большие данные? душа Земли? Ктлуху? Whatever: к Ктлуху ухо было глухо!
Пошёл третий месяц войны. И я вдруг вижу её, как будто земной шар лежит у меня на ладони, обернутой в латексную перчатку: наблюдаю интереснейшие процессы. Агрессивная вторженческая война, которой Россия пошла на Украину, только кажется локальным военным конфликтом. Она привела в движение давно дремавшие в глубинах бессознательного процессы — как гномы, которые с неуёмной жадностью бурили горы в поисках сокровищ, разбудили древнее Зло.
Война — это раскалённый добела шар, выплюнутый драконом с тремя головами по имени Страх, Гордость и Властолюбие. Дракон десятилетиями пожирал души людей: вместо того, чтобы превращаться из молодых людей в зрелых и активных взрослых, пройдя через его пищеварительную систему, они становились слабыми и безразличными тульпами, пока дракон рос и напитывался силой. А затем, как нализавшийся всего пуза кот, дракон отрыгнул вместе с лозунгами и обрывками истории эту зловонную горящую раскаленную дрянь — и она покатилась по земле, раскаляя постепенно всё вокруг.
Теперь ситуация вокруг горящей блевоты дракона достигла такого накала температуры, что окружающие войну субстанции вошли в процесс изменения своих агрегатных состояний: они смешиваются, разделяются и дают разные химические реакции, каких раньше нельзя было представить. Эти реакции неожиданны и необратимы. Они происходят и на уровне отношений между государствами и их ролью в мире; и внутри государств, которые претерпевают изменения; и внутри сообществ — и даже внутри психики конкретных людей.
Несмотря на то, что интенсивность войны последнее время не растёт, мы входим в зону турбулентности, свойственной незапланированным экспериментам. Этот эксперимент начали двоечники, которые не поняли, что они делают и зачем, не знают, к чему стремиться и как поступать с последствиями своих действий — и потому они сами плохо предсказуемы в своей способности нанести самим себе ущерб, который повлияет на других. Хаоса в ситуации много — и будет ещё больше. Зато нас ждут удивительные открытия, преобразования и достижения, невозможные в мире стабильности.
[Продолжение в следующем посте]
#травкина_осознанность
Мой восторг сложностью мира сменялся отчаянием, печаль мешалась с умиротворённостью, радость с отвержением. Так продолжалось минут 15, пока я не вместила всё небо себе в грудь, где оно немного поклокатало, подступив к глазам, и успокоилось. Я поняла тогда, что мне предстоит учиться у мира сложности и усложняться самой, чтобы быть способной иметь мудрость, соразмерной сложности мира.
Я не думала, что это будет такой урок. Как я могла забыть то, что видела в ночном лесу в сентябре. Я не хотела слышать то, что сообщал мне — мир? психика? интуиция? собранные мозгом большие данные? душа Земли? Ктлуху? Whatever: к Ктлуху ухо было глухо!
Пошёл третий месяц войны. И я вдруг вижу её, как будто земной шар лежит у меня на ладони, обернутой в латексную перчатку: наблюдаю интереснейшие процессы. Агрессивная вторженческая война, которой Россия пошла на Украину, только кажется локальным военным конфликтом. Она привела в движение давно дремавшие в глубинах бессознательного процессы — как гномы, которые с неуёмной жадностью бурили горы в поисках сокровищ, разбудили древнее Зло.
Война — это раскалённый добела шар, выплюнутый драконом с тремя головами по имени Страх, Гордость и Властолюбие. Дракон десятилетиями пожирал души людей: вместо того, чтобы превращаться из молодых людей в зрелых и активных взрослых, пройдя через его пищеварительную систему, они становились слабыми и безразличными тульпами, пока дракон рос и напитывался силой. А затем, как нализавшийся всего пуза кот, дракон отрыгнул вместе с лозунгами и обрывками истории эту зловонную горящую раскаленную дрянь — и она покатилась по земле, раскаляя постепенно всё вокруг.
Теперь ситуация вокруг горящей блевоты дракона достигла такого накала температуры, что окружающие войну субстанции вошли в процесс изменения своих агрегатных состояний: они смешиваются, разделяются и дают разные химические реакции, каких раньше нельзя было представить. Эти реакции неожиданны и необратимы. Они происходят и на уровне отношений между государствами и их ролью в мире; и внутри государств, которые претерпевают изменения; и внутри сообществ — и даже внутри психики конкретных людей.
Несмотря на то, что интенсивность войны последнее время не растёт, мы входим в зону турбулентности, свойственной незапланированным экспериментам. Этот эксперимент начали двоечники, которые не поняли, что они делают и зачем, не знают, к чему стремиться и как поступать с последствиями своих действий — и потому они сами плохо предсказуемы в своей способности нанести самим себе ущерб, который повлияет на других. Хаоса в ситуации много — и будет ещё больше. Зато нас ждут удивительные открытия, преобразования и достижения, невозможные в мире стабильности.
[Продолжение в следующем посте]
#травкина_осознанность
Вангую Ч.3
В таких условиях турбулентности неизбежны потери смыслов, систем, положения в обществе, целей. Пересмотр ценностей — возможен и необходим если вы чувствуете, что ошибались. Сейчас самое лучшее время отбросить что угодно прошлое, заявить о своих ошибках и выбрасывать целые куски своей идентичности: вы будете настолько в струе с мировыми процессами разрушения и переосмысления, что всё будет даваться легче, чем во времена обманчивой стабильности времен статуса-кво.
Сопротивление изменениям может быть, но будет безыскусным, грубым, болезненным и агрессивным — со стороны людей и отношений, организаций или обстоятельств, если в мне почистили и не утончили свою среду на предыдущих этапах. Но оно будет туповатым, плохо склеенным и мало маневренным. Поэтому смарт-подход сейчас лучше попытки переть напролом, а угрозы нужно всегда проверять на блеф. Кто готовился — у того, возможно, всё развалится само, как у меня, нужно только не сопротивляться и ловить ветер на крыло.
Те, кому раньше что-то мешало — самое время отбросить то, что съедало всю жизнь. Сейчас всё лишнее горит в мировом огне. Бросьте туда вашу щепку и прийдите в неистовство танца вокруг костра.
Те, кто так и не исполнил своих мечт и уже было разочаровался в жизни — если сейчас откроют своё сердце, наверняка найдут искреннюю поддержку и другие сердца, которые бьются в унисон. Смотрите на других, кто «я так больше не могу, плевать на всё». Если отбросить мнительность и не искать подтверждения своим старым убеждениям — влюбитесь в новое и оживёте.
Те, кто медленно карабкается вверх — сможет оглянуться и увидеть, как много людей тоже в борьбе и в карабканье, и найти понимание и поддержку там, где раньше могли казаться «недостаточными». Каждый сейчас недостаточен, и каждый незаменим в мире взбесившихся молекул. One step at a time, remember.
Те, кто многое сделал, но многое же потерял, имеют уникальный шанс обновиться, стать гибче и не устареть раньше времени. Главная ценность — это вы и ваша способность к трансформации. Всё остальное может оказаться драгоценным, но балластом. Надо учиться выбрасывать старьё, чтобы не стать старьём.
Те, кто ещё юн и только начинает — перестанут примерять все ограничения и опасения окружающих взрослых. Мир, который знают взрослые, летит прямиком в Тартар. Им нечего вам посоветовать. Время трансформации — это время омоложения культуры, когда свежий голос и свежий взгляд может оказаться более точным и действенным, чем умудрённый опытом прежнего мира.
Конечно, в это же время появляются шикарные жулики, манипуляторы и лжепророки всех мастей, и тут нужно держать ухо совести востро — она единственный ориентир, доступный смертному в этой заварушке (важный пост для тех, кто слышит её).
Я чувствую, как поднимается огромная мировая волна, толкающая множество локальных волн. Самое время строгать доски для сёрфинга, дышать, присматриваться к шторму, прислушиваться к себе и когда появится внутренняя тяга —седлать волну с содрогающим небо воплем силы того, кто полон решимости танцевать в унисон с Шивой.
Шива — индуистское божество, творящее, сохраняющее и разрушающее Вселенную в божественном танце.
Символ трёх функций Шивы — трезубец.
Совпадение? не думаю.
#травкина_осознанность
В таких условиях турбулентности неизбежны потери смыслов, систем, положения в обществе, целей. Пересмотр ценностей — возможен и необходим если вы чувствуете, что ошибались. Сейчас самое лучшее время отбросить что угодно прошлое, заявить о своих ошибках и выбрасывать целые куски своей идентичности: вы будете настолько в струе с мировыми процессами разрушения и переосмысления, что всё будет даваться легче, чем во времена обманчивой стабильности времен статуса-кво.
Сопротивление изменениям может быть, но будет безыскусным, грубым, болезненным и агрессивным — со стороны людей и отношений, организаций или обстоятельств, если в мне почистили и не утончили свою среду на предыдущих этапах. Но оно будет туповатым, плохо склеенным и мало маневренным. Поэтому смарт-подход сейчас лучше попытки переть напролом, а угрозы нужно всегда проверять на блеф. Кто готовился — у того, возможно, всё развалится само, как у меня, нужно только не сопротивляться и ловить ветер на крыло.
Те, кому раньше что-то мешало — самое время отбросить то, что съедало всю жизнь. Сейчас всё лишнее горит в мировом огне. Бросьте туда вашу щепку и прийдите в неистовство танца вокруг костра.
Те, кто так и не исполнил своих мечт и уже было разочаровался в жизни — если сейчас откроют своё сердце, наверняка найдут искреннюю поддержку и другие сердца, которые бьются в унисон. Смотрите на других, кто «я так больше не могу, плевать на всё». Если отбросить мнительность и не искать подтверждения своим старым убеждениям — влюбитесь в новое и оживёте.
Те, кто медленно карабкается вверх — сможет оглянуться и увидеть, как много людей тоже в борьбе и в карабканье, и найти понимание и поддержку там, где раньше могли казаться «недостаточными». Каждый сейчас недостаточен, и каждый незаменим в мире взбесившихся молекул. One step at a time, remember.
Те, кто многое сделал, но многое же потерял, имеют уникальный шанс обновиться, стать гибче и не устареть раньше времени. Главная ценность — это вы и ваша способность к трансформации. Всё остальное может оказаться драгоценным, но балластом. Надо учиться выбрасывать старьё, чтобы не стать старьём.
Те, кто ещё юн и только начинает — перестанут примерять все ограничения и опасения окружающих взрослых. Мир, который знают взрослые, летит прямиком в Тартар. Им нечего вам посоветовать. Время трансформации — это время омоложения культуры, когда свежий голос и свежий взгляд может оказаться более точным и действенным, чем умудрённый опытом прежнего мира.
Конечно, в это же время появляются шикарные жулики, манипуляторы и лжепророки всех мастей, и тут нужно держать ухо совести востро — она единственный ориентир, доступный смертному в этой заварушке (важный пост для тех, кто слышит её).
Я чувствую, как поднимается огромная мировая волна, толкающая множество локальных волн. Самое время строгать доски для сёрфинга, дышать, присматриваться к шторму, прислушиваться к себе и когда появится внутренняя тяга —седлать волну с содрогающим небо воплем силы того, кто полон решимости танцевать в унисон с Шивой.
Шива — индуистское божество, творящее, сохраняющее и разрушающее Вселенную в божественном танце.
Символ трёх функций Шивы — трезубец.
Совпадение? не думаю.
#травкина_осознанность
Безобразная глупость Ч.1
День шестьдесят второй. Каждый день происходит ровно одно и то же. Сначала я просыпаюсь в тёмном коридоре и не понимаю, который час. Потом я удивляюсь, что уже N день войны. И думаю: ну теперь мне точно нечего будет написать о войне. А потом начинаю писать, скрючившись и бормоча, как канадский пианист Гленн Гульд, играющий Баха на рояле.
Шестьдесят два дня идёт уродливая война. Жестокость её ужасает и печалит. А вот её безыскусность, беззастенчивость окружающего её плохо склёпанного вранья и бесстыдство неприкрытой, разнузданной интеллектуальной ограниченности к ней причастных — раздражает и расстраивает. Когда разрушения несёт идейный фанатик, верящий в какую-то свою извращённую правду, то это ужасный — но всё же порядок, который можно постичь разумом. Но глупость — она как Бог, не постигаема умом (на то она и без-умие). Анализ логики поведения глубоко глупого человека — задача сродни медитации над коаном «хлопок одной ладони»: в итоге ты должен принять глубокую пустоту в её основе. Глупость привносит — тоже ужасный — но хаос, бессмыслицу, никому не полезную, ни для чего не нужную. Над ней остаётся только смеяться (смейтесь над ней , пожалуйста, это придаёт сил) — и ждать, когда она сама себя лопнет.
Итальянский историк экономики Карло Чиполла, оказывается, сформулировал свои мысли о глупости в эссе «Базовые законы человеческой глупости» 1976 года. Мне кажется, нам всем стоит над ними подумать:
1 Всегда и неизбежно люди недооценивают количество глупцов вокруг.
2 Вероятность, что конкретный человек окажется глупым, не зависит от любых других его качеств.
3 Глупец наносит урон другим людям действиями, которые не приносят выгоды ему самому (или даже наносят ему урон).
4 Умные люди всегда недооценивают способности глупцов причинять разрушения. В частности, умные люди постоянно забывают: во все времена и во все возможных местах, при любых обстоятельствах иметь дело с глупыми людьми — окажется дорогостоящей ошибкой.
5 Глупец — самый опасный тип личности. Глупец даже опаснее бандита, который наносит ущерб другим на пользу себе: бандит нечестно перераспределяет блага в обществе, глупец — просто уничтожает блага для всех, даже для себя.
Вспоминаю худо подготовленных учителей в школе, с которыми я бодалась, доказывая, что формирование и высказывание мнения в сочинениях — это часть учебного процесса, а не его саботаж. Учителек, которые дружили с циничной директрисой (улыбалась нам только когда в школу приезжала комиссия) и под её крылом позволяли себе травить моих «странных» одноклассников, за которых приходилось вступаться прямо на уроке. Преподшу из универа, которая вымогала взятки, и деканшу, которая вместо того, чтобы поддержать нашу борьбу с ней, говорила нам, что деканат нас ненавидит и ждет, когда мы уже напишем дипломы и свалим. Или пожилых женщин на остановке, которые принялись травить девочку-подростка то ла за хихиканье, то ли за макияж — и которых пришлось поучать, размахивая Святым писанием, которое по случайности я тогда читала. Случаев в жизни сотни. Имя им, как говорится, легион, но из их ртов всегда вылетает разнообразный бессвязный агрессивный обвинительный бред, суть которого в основном в том, что все должны их слушаться и уважать только потому, что они пожилые или при какой-то там сраной должности. Как будто злые плохо образованные дети долго жили и так и не усвоили, что мудрость приходит с возрастом только к тем, кто усердно над собой работал — к остальным приходят морщины и садятся прямо на глупость, как влитые.
Я нашла для этого название: Безобразная Глупость. Слово «образ» — это русскоязычный аналог «идеи», строительной единицы (от слова «образовывать», создавать). И в то же время это отсылка к «образу Бога» — мысли о том, что человек создан по образу Бога и обладает Его духом в виде персональной души. Безобразие — значит «отсутствие образа», нечто хаотичное и бесформенное, антисозидательное и деструктивное в самой своей бездуховной сущности.
[Продолжение в следующем посте]
День шестьдесят второй. Каждый день происходит ровно одно и то же. Сначала я просыпаюсь в тёмном коридоре и не понимаю, который час. Потом я удивляюсь, что уже N день войны. И думаю: ну теперь мне точно нечего будет написать о войне. А потом начинаю писать, скрючившись и бормоча, как канадский пианист Гленн Гульд, играющий Баха на рояле.
Шестьдесят два дня идёт уродливая война. Жестокость её ужасает и печалит. А вот её безыскусность, беззастенчивость окружающего её плохо склёпанного вранья и бесстыдство неприкрытой, разнузданной интеллектуальной ограниченности к ней причастных — раздражает и расстраивает. Когда разрушения несёт идейный фанатик, верящий в какую-то свою извращённую правду, то это ужасный — но всё же порядок, который можно постичь разумом. Но глупость — она как Бог, не постигаема умом (на то она и без-умие). Анализ логики поведения глубоко глупого человека — задача сродни медитации над коаном «хлопок одной ладони»: в итоге ты должен принять глубокую пустоту в её основе. Глупость привносит — тоже ужасный — но хаос, бессмыслицу, никому не полезную, ни для чего не нужную. Над ней остаётся только смеяться (смейтесь над ней , пожалуйста, это придаёт сил) — и ждать, когда она сама себя лопнет.
Итальянский историк экономики Карло Чиполла, оказывается, сформулировал свои мысли о глупости в эссе «Базовые законы человеческой глупости» 1976 года. Мне кажется, нам всем стоит над ними подумать:
1 Всегда и неизбежно люди недооценивают количество глупцов вокруг.
2 Вероятность, что конкретный человек окажется глупым, не зависит от любых других его качеств.
3 Глупец наносит урон другим людям действиями, которые не приносят выгоды ему самому (или даже наносят ему урон).
4 Умные люди всегда недооценивают способности глупцов причинять разрушения. В частности, умные люди постоянно забывают: во все времена и во все возможных местах, при любых обстоятельствах иметь дело с глупыми людьми — окажется дорогостоящей ошибкой.
5 Глупец — самый опасный тип личности. Глупец даже опаснее бандита, который наносит ущерб другим на пользу себе: бандит нечестно перераспределяет блага в обществе, глупец — просто уничтожает блага для всех, даже для себя.
Вспоминаю худо подготовленных учителей в школе, с которыми я бодалась, доказывая, что формирование и высказывание мнения в сочинениях — это часть учебного процесса, а не его саботаж. Учителек, которые дружили с циничной директрисой (улыбалась нам только когда в школу приезжала комиссия) и под её крылом позволяли себе травить моих «странных» одноклассников, за которых приходилось вступаться прямо на уроке. Преподшу из универа, которая вымогала взятки, и деканшу, которая вместо того, чтобы поддержать нашу борьбу с ней, говорила нам, что деканат нас ненавидит и ждет, когда мы уже напишем дипломы и свалим. Или пожилых женщин на остановке, которые принялись травить девочку-подростка то ла за хихиканье, то ли за макияж — и которых пришлось поучать, размахивая Святым писанием, которое по случайности я тогда читала. Случаев в жизни сотни. Имя им, как говорится, легион, но из их ртов всегда вылетает разнообразный бессвязный агрессивный обвинительный бред, суть которого в основном в том, что все должны их слушаться и уважать только потому, что они пожилые или при какой-то там сраной должности. Как будто злые плохо образованные дети долго жили и так и не усвоили, что мудрость приходит с возрастом только к тем, кто усердно над собой работал — к остальным приходят морщины и садятся прямо на глупость, как влитые.
Я нашла для этого название: Безобразная Глупость. Слово «образ» — это русскоязычный аналог «идеи», строительной единицы (от слова «образовывать», создавать). И в то же время это отсылка к «образу Бога» — мысли о том, что человек создан по образу Бога и обладает Его духом в виде персональной души. Безобразие — значит «отсутствие образа», нечто хаотичное и бесформенное, антисозидательное и деструктивное в самой своей бездуховной сущности.
[Продолжение в следующем посте]
Безобразная глупость Ч.2
Сейчас люди много размышляют над тем, как же так вообще происходит, что бац! — и начинает твориться какое-то несусветное говно руками каких-то полных идиотов, с которыми ты не ассоциировался, не верил, что у них что-то получится, и искренне смеялся над их потугами выглядеть серьёзно. А потом бац! у них в руках власть или, чего доброго, оружие — и понеслось. Мне кажется, тут важно понять, что никакого внезапного «бац!» нет. Всё это происходит очень медленно, массово и складывается из мелочей. Этим и объясняется то, что глупцам обычно нужно ооооооочень много времени, чтобы сконцентрировать такую власть в своих руках: всё набирается по капле. И чтобы найти корни таких «бац» нужно смотреть на свою «маленькую» жизнь, как мне кажется.
Два интересных базовых свойства умных людей в том, что они:
А) систематически себя недооценивают,
Б) судят других по себе и потому систематически переоценивают других людей, в том числе глупых.
Глупые люди, как правило, наоборот, себя переоценивают (причем степень глупости легко определить по уровню самомнения, не адекватного действительности). А поскольку со стороны глупых людей часто довольно неплохо видно, то они сталкиваются с систематическим, как им кажется, недооцениваением и сопротивлением. Мне кажется, это часто рождает драйвер комплекса неполноценности: глупый человек компенсирует глупость деятельностью, сдобренную затаённой обидой и мстительностью по отношению к «умникам». (Глупые люди бывают добрыми, это правда. Но очень часто из их доброты по глупости всё равно вырастает дурная и вредная хрень, к сожалению).
Из этой особенности выходит следующая. Умные люди (не все, но очень многие) чаще сдерживают себя в словах, действиях и попытках дел, предъявляя к себе завышенные требования. В то же время глупые люди бывают, конечно, инертными и ленивыми, но бывают и деятельными. И поскольку сомневаться в себе и оценивать свою деятельность со стороны они не способны, то, как правило, они громче других вопят о себе, своем мнении, таланте и делают дела быстрее и часто даже результативнее (исключая вопрос качества) более рефлексирующих коллег. В итоге пока умные люди осторожничают и шлифуют себя и свои навыки, деятельные дураки занимают эфир, мелькают, за неимением лучшего заслуживают доверие, вводят себя в привычку других людей. И парадоксальным образом — часто начинают занимать то пространство, которое по логике всего разумного в мире должны занимать другие.
То же самое замещение происходит с совестливыми и наглыми людьми, с чувствительными и бесчувственными, с мыслителями и исполнителями. У сложных людей сложнее внутренние процессы, поэтому им тяжелее «продавать себя», навязывать себя со свойственной глупьцам однозначностью. Если у умного человека есть еще и нравственные ориентиры, он может стать довольно неповоротливым экспонатом. Мне кажется, именно поэтому я стала работать с такими людьми индивидуально: я брала на себя функцию внутреннего критика, способствуя более скорому выпуску на рынок «минимально жизнеспособного продукта» их решения, высказывания, произведения и тд. Это была моя борьба с глупостью: через поддержку и увеличение громкости умных людей. Я всегда говорила им: пока ты в себе сомневаешься, самоуверенные идиоты несут в мир свою глупость! Ты не имеешь права сидеть, сложа руки!
Умные люди, как мне кажется, часто обладают брезгливостью к глупости и не хотят присутствовать с ней рядом, даже в борьбе. Наверное, иногда это правильно, но иногда это постепенно приводит умных людей в маленький пузырь, который они делят друг с другом в изоляции от общества в целом.
[Продолжение в следующем посте]
#травкина_осознанность
Сейчас люди много размышляют над тем, как же так вообще происходит, что бац! — и начинает твориться какое-то несусветное говно руками каких-то полных идиотов, с которыми ты не ассоциировался, не верил, что у них что-то получится, и искренне смеялся над их потугами выглядеть серьёзно. А потом бац! у них в руках власть или, чего доброго, оружие — и понеслось. Мне кажется, тут важно понять, что никакого внезапного «бац!» нет. Всё это происходит очень медленно, массово и складывается из мелочей. Этим и объясняется то, что глупцам обычно нужно ооооооочень много времени, чтобы сконцентрировать такую власть в своих руках: всё набирается по капле. И чтобы найти корни таких «бац» нужно смотреть на свою «маленькую» жизнь, как мне кажется.
Два интересных базовых свойства умных людей в том, что они:
А) систематически себя недооценивают,
Б) судят других по себе и потому систематически переоценивают других людей, в том числе глупых.
Глупые люди, как правило, наоборот, себя переоценивают (причем степень глупости легко определить по уровню самомнения, не адекватного действительности). А поскольку со стороны глупых людей часто довольно неплохо видно, то они сталкиваются с систематическим, как им кажется, недооцениваением и сопротивлением. Мне кажется, это часто рождает драйвер комплекса неполноценности: глупый человек компенсирует глупость деятельностью, сдобренную затаённой обидой и мстительностью по отношению к «умникам». (Глупые люди бывают добрыми, это правда. Но очень часто из их доброты по глупости всё равно вырастает дурная и вредная хрень, к сожалению).
Из этой особенности выходит следующая. Умные люди (не все, но очень многие) чаще сдерживают себя в словах, действиях и попытках дел, предъявляя к себе завышенные требования. В то же время глупые люди бывают, конечно, инертными и ленивыми, но бывают и деятельными. И поскольку сомневаться в себе и оценивать свою деятельность со стороны они не способны, то, как правило, они громче других вопят о себе, своем мнении, таланте и делают дела быстрее и часто даже результативнее (исключая вопрос качества) более рефлексирующих коллег. В итоге пока умные люди осторожничают и шлифуют себя и свои навыки, деятельные дураки занимают эфир, мелькают, за неимением лучшего заслуживают доверие, вводят себя в привычку других людей. И парадоксальным образом — часто начинают занимать то пространство, которое по логике всего разумного в мире должны занимать другие.
То же самое замещение происходит с совестливыми и наглыми людьми, с чувствительными и бесчувственными, с мыслителями и исполнителями. У сложных людей сложнее внутренние процессы, поэтому им тяжелее «продавать себя», навязывать себя со свойственной глупьцам однозначностью. Если у умного человека есть еще и нравственные ориентиры, он может стать довольно неповоротливым экспонатом. Мне кажется, именно поэтому я стала работать с такими людьми индивидуально: я брала на себя функцию внутреннего критика, способствуя более скорому выпуску на рынок «минимально жизнеспособного продукта» их решения, высказывания, произведения и тд. Это была моя борьба с глупостью: через поддержку и увеличение громкости умных людей. Я всегда говорила им: пока ты в себе сомневаешься, самоуверенные идиоты несут в мир свою глупость! Ты не имеешь права сидеть, сложа руки!
Умные люди, как мне кажется, часто обладают брезгливостью к глупости и не хотят присутствовать с ней рядом, даже в борьбе. Наверное, иногда это правильно, но иногда это постепенно приводит умных людей в маленький пузырь, который они делят друг с другом в изоляции от общества в целом.
[Продолжение в следующем посте]
#травкина_осознанность
Безобразная глупость Ч.3
Может быть, я не права касательно истории конкретной страны (чисто в виду возраста не могла наблюдать своими глазами Россию последние 30 лет), но я уверена, что в целом такая проблема соотношения умных и глупых людей может иметь место. По-хорошему, институты общества должны быть устроены так, чтобы более-менее объективно определять ум и глупость, умных продвигать на более ответственные позиции в обществе, а глупым помогать учиться, растить рефлексию, эмоциональный интеллект, уровень коммуникации и просвещенности.
Но в некоторых сообществах происходит иначе: чем человек глупее, тем он менее критичен и более послушен и исполнителей — тем более ответственные посты он занимает, считаясь надежным лоялистом. Чем человек умнее — тем он более неудобен такой системе, где под его влиянием придется оптимизировать процессы, переучивать или смещать глупых и не развивающихся людей. В итоге ум в таком сообществе оказывается в изоляции, а глупость — при власти. Трудно свести в этом рассуждении микро и макроуровни, но я уверена, что здесь, как и везде, можно начинать с себя. И если с себя начнут все, кого это касается — то и общество со временем изменится.
Предвижу, что самый драматичный момент для моих читателей — это вопрос об определении собственного ума и собственной глупости. Вопрос и правда сложный, потому что мы все в любом случае не всегда умны и не всегда глупы, не во всем умны и не во всем глупы. Не знаю, размышлял ли Чиполла над природой глупости. Я сама, конечно, не имею в виду под умом здесь только количество знаний: я знакома с большим количеством очень образованных глупцов (а совершенно необразованных умных людей вот не встречала).
Чтобы объяснить, что я имею в виду, вернусь к Безобразной Глупости. Противоположность глупости — ум, а вот противоположность безобразного — прекрасное. Умный человек в моём понимании в контексте этого поста стремится к прекрасному, к своему про-образу, к воплощению в себе «божьего духа». Знание прекрасно, но прекрасно и его практическое применение, когда оно улучает реальную жизнь. Также прекрасны эстетика, красота, облагораживание и искусство; прекрасно строительство, создание и починка; прекрасно общение с любовью, добротой и приводящее к конструктивным результатам; прекрасна жизнь, её поддержание, оздоровление, сохранение итд. То есть умный человек от глупого эрудита, как мне кажется, отличается «по плодам его»: если они прекрасны, то перед нами умный человек, если нет — то может оказаться, что это просто злобный зануда.
Ну и давайте тоже не заниматься теориями чьего-то превосходства или каким-то генетическим эссенциализмом. Любой человек может стать умнее и побороть немножко своего без-образия (и это нужно всем нам, где бы на шкале Безобразной Глупости и Прекрасной Умности мы сегодня ни находились). Самостоятельно, изучая признанные в мире полезными для развития души и ума книги, например, или обучаясь у людей, которые кажутся вам умными и прекрасными.
Только помните, пожалуйста, что быть умным и прекрасным нужно не для того, чтобы смотреться в зеркало и хвалить себя. А глупость и безобразие свои бороть каждый день не для того, чтобы кто-то там вас полюбил. Нет. Это всё нужно для того, чтобы быть деятельным и множить в мире умное и прекрасное — чтобы глупому и безобразному в нём было меньше места, и чтобы общими усилиями мы могли помогать друг другу в моменты глупости не озлобляться, а осознавать свою глупость и бороть её.
#травкина_осознанность
Может быть, я не права касательно истории конкретной страны (чисто в виду возраста не могла наблюдать своими глазами Россию последние 30 лет), но я уверена, что в целом такая проблема соотношения умных и глупых людей может иметь место. По-хорошему, институты общества должны быть устроены так, чтобы более-менее объективно определять ум и глупость, умных продвигать на более ответственные позиции в обществе, а глупым помогать учиться, растить рефлексию, эмоциональный интеллект, уровень коммуникации и просвещенности.
Но в некоторых сообществах происходит иначе: чем человек глупее, тем он менее критичен и более послушен и исполнителей — тем более ответственные посты он занимает, считаясь надежным лоялистом. Чем человек умнее — тем он более неудобен такой системе, где под его влиянием придется оптимизировать процессы, переучивать или смещать глупых и не развивающихся людей. В итоге ум в таком сообществе оказывается в изоляции, а глупость — при власти. Трудно свести в этом рассуждении микро и макроуровни, но я уверена, что здесь, как и везде, можно начинать с себя. И если с себя начнут все, кого это касается — то и общество со временем изменится.
Предвижу, что самый драматичный момент для моих читателей — это вопрос об определении собственного ума и собственной глупости. Вопрос и правда сложный, потому что мы все в любом случае не всегда умны и не всегда глупы, не во всем умны и не во всем глупы. Не знаю, размышлял ли Чиполла над природой глупости. Я сама, конечно, не имею в виду под умом здесь только количество знаний: я знакома с большим количеством очень образованных глупцов (а совершенно необразованных умных людей вот не встречала).
Чтобы объяснить, что я имею в виду, вернусь к Безобразной Глупости. Противоположность глупости — ум, а вот противоположность безобразного — прекрасное. Умный человек в моём понимании в контексте этого поста стремится к прекрасному, к своему про-образу, к воплощению в себе «божьего духа». Знание прекрасно, но прекрасно и его практическое применение, когда оно улучает реальную жизнь. Также прекрасны эстетика, красота, облагораживание и искусство; прекрасно строительство, создание и починка; прекрасно общение с любовью, добротой и приводящее к конструктивным результатам; прекрасна жизнь, её поддержание, оздоровление, сохранение итд. То есть умный человек от глупого эрудита, как мне кажется, отличается «по плодам его»: если они прекрасны, то перед нами умный человек, если нет — то может оказаться, что это просто злобный зануда.
Ну и давайте тоже не заниматься теориями чьего-то превосходства или каким-то генетическим эссенциализмом. Любой человек может стать умнее и побороть немножко своего без-образия (и это нужно всем нам, где бы на шкале Безобразной Глупости и Прекрасной Умности мы сегодня ни находились). Самостоятельно, изучая признанные в мире полезными для развития души и ума книги, например, или обучаясь у людей, которые кажутся вам умными и прекрасными.
Только помните, пожалуйста, что быть умным и прекрасным нужно не для того, чтобы смотреться в зеркало и хвалить себя. А глупость и безобразие свои бороть каждый день не для того, чтобы кто-то там вас полюбил. Нет. Это всё нужно для того, чтобы быть деятельным и множить в мире умное и прекрасное — чтобы глупому и безобразному в нём было меньше места, и чтобы общими усилиями мы могли помогать друг другу в моменты глупости не озлобляться, а осознавать свою глупость и бороть её.
#травкина_осознанность
Воспитание страхом или «домкрат Бабайки» Ч.1
День шестьдесят третий. Сегодня трогала растопыренные пальчики новых листочков клёна. Они были блестящие и очень нежные. Я сначала подумала: похоже на детские ручки. А потом сразу вспомнила, что за время войны России в Украине погибли 217 детей и почти 400 ранены. Я не знаю, что делать с этой информацией: в моей голове некуда её сложить.
Вообще когда занималась языком в дуолинго, заметила, что слова из «семейного» лексикона меня тревожат. «Где моя мама», — пишет приложение, и я знаю, что это говорит девочка, вокруг достраиваются руины жилого дома, под которыми она, вероятно, потеряла маму навсегда. «Мои родители там», — я сразу вижу женщину, которая, прижимая платок к тонким губам, показывает на задний двор загородного дома. «Вы не мой отец», — я вспоминаю жуткие истории про подвалы в оккупации. Совершенно безличные бесконтекстные фразы. Но в Украине к универсальному опыту семей, таких как свадьбы молодых и похороны пожилых, летние поездки на дачу и празднование Нового года, встреча с детьми из роддома и первый раз в первый класс — к нему прибавился еще опыт эвакуации под бомбёжками, раздевание российскими военными на пропускных пунктах, разлучение в эвакуации, расстрел отцов, мужей и сыновей в оккупации, насилие над матерями или дочерьми. Я знаю, что это один из методов войны, психологический террор с целью деморализации населения. Но я не знаю, что мне делать с тем, что я знаю. И моя психика каждый раз тихонько булькает, когда сталкивается с этим незнанием.
Сколько я ни пытаюсь перестать думать о России — не могу. Завораживающее зрелище, как загадка уроков истории в школе, когда ты думал о каком-то жутком жестоком государстве: «Божечки, как же так получилось?». Пока что ясно одно: 99% из нас совершенно не способны увидеть своими глазами, как образуются тоталитарные государства или как общество становится фашистским. Иначе бы никто не удивился ни войне, ни ее поддержке, ни оболваненным телевизором людям. Очевидно, что учебники истории ладно складывают все в один параграф, в то время как для многих из нас 20-30 лет — это целая жизнь, за которую происходит куда больше важных бытовых событий. Может быть, стоило бы изучать еще и индивидуальную и социальную психологию, из которых и складывается потом история?
Одного ответа на всё это в психологии нет, конечно. Я думаю, психологи могут накопать до 20 элементов психологической картины сложившейся ситуации, я тоже ищу и надо будет как-то это систематизировать потом. Но вот сегодня подумала о воспитании страхом и его психологических последствиях.
Я вспомнила один из приёмов советского, а потом и постсоветского воспитания: пугалки Бабой-Ягой, Бабайкой, Кощеем (в более современных вариантах пугают «дядями» и — к чему бы это? — милиционерами). Как правило, ребёнка чуть что запугивают каким-то невиданным очень страшным опасным персонажем, который таких же точно как он детей при неправильном каком-то поведении приходит и забирает. Куда несёт и что с ними делает — неизвестно, и тем страшнее.
Я не раз видела, как мои подруги бросались объяснять детям, которых так решили «повоспитывать» мимо проходящие граждане: не бойся, эти граждане ничего не понимают, говорят глупости и нет никаких бабаек и кащеев, а полиция хорошая и нас защищает (про полицию дело в Киеве было, как детям про российскую полицию объяснять, я даже и не знаю). Но ведь есть дети, которые выросли в глубинном укорененном бессознательном страхе злой кровожадной Бабайки. Ко взрослому возрасту у таких людей, думаю, начинаются проблемы с так называемой интеграцией Тени: всякие их страхи, неуверенности, зависть и злоба могут быть сложены в «ящик психики с Бабайкой» — отделены от основной осознаваемой личности и для удобства взаимодействия спроецированны вовне.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
День шестьдесят третий. Сегодня трогала растопыренные пальчики новых листочков клёна. Они были блестящие и очень нежные. Я сначала подумала: похоже на детские ручки. А потом сразу вспомнила, что за время войны России в Украине погибли 217 детей и почти 400 ранены. Я не знаю, что делать с этой информацией: в моей голове некуда её сложить.
Вообще когда занималась языком в дуолинго, заметила, что слова из «семейного» лексикона меня тревожат. «Где моя мама», — пишет приложение, и я знаю, что это говорит девочка, вокруг достраиваются руины жилого дома, под которыми она, вероятно, потеряла маму навсегда. «Мои родители там», — я сразу вижу женщину, которая, прижимая платок к тонким губам, показывает на задний двор загородного дома. «Вы не мой отец», — я вспоминаю жуткие истории про подвалы в оккупации. Совершенно безличные бесконтекстные фразы. Но в Украине к универсальному опыту семей, таких как свадьбы молодых и похороны пожилых, летние поездки на дачу и празднование Нового года, встреча с детьми из роддома и первый раз в первый класс — к нему прибавился еще опыт эвакуации под бомбёжками, раздевание российскими военными на пропускных пунктах, разлучение в эвакуации, расстрел отцов, мужей и сыновей в оккупации, насилие над матерями или дочерьми. Я знаю, что это один из методов войны, психологический террор с целью деморализации населения. Но я не знаю, что мне делать с тем, что я знаю. И моя психика каждый раз тихонько булькает, когда сталкивается с этим незнанием.
Сколько я ни пытаюсь перестать думать о России — не могу. Завораживающее зрелище, как загадка уроков истории в школе, когда ты думал о каком-то жутком жестоком государстве: «Божечки, как же так получилось?». Пока что ясно одно: 99% из нас совершенно не способны увидеть своими глазами, как образуются тоталитарные государства или как общество становится фашистским. Иначе бы никто не удивился ни войне, ни ее поддержке, ни оболваненным телевизором людям. Очевидно, что учебники истории ладно складывают все в один параграф, в то время как для многих из нас 20-30 лет — это целая жизнь, за которую происходит куда больше важных бытовых событий. Может быть, стоило бы изучать еще и индивидуальную и социальную психологию, из которых и складывается потом история?
Одного ответа на всё это в психологии нет, конечно. Я думаю, психологи могут накопать до 20 элементов психологической картины сложившейся ситуации, я тоже ищу и надо будет как-то это систематизировать потом. Но вот сегодня подумала о воспитании страхом и его психологических последствиях.
Я вспомнила один из приёмов советского, а потом и постсоветского воспитания: пугалки Бабой-Ягой, Бабайкой, Кощеем (в более современных вариантах пугают «дядями» и — к чему бы это? — милиционерами). Как правило, ребёнка чуть что запугивают каким-то невиданным очень страшным опасным персонажем, который таких же точно как он детей при неправильном каком-то поведении приходит и забирает. Куда несёт и что с ними делает — неизвестно, и тем страшнее.
Я не раз видела, как мои подруги бросались объяснять детям, которых так решили «повоспитывать» мимо проходящие граждане: не бойся, эти граждане ничего не понимают, говорят глупости и нет никаких бабаек и кащеев, а полиция хорошая и нас защищает (про полицию дело в Киеве было, как детям про российскую полицию объяснять, я даже и не знаю). Но ведь есть дети, которые выросли в глубинном укорененном бессознательном страхе злой кровожадной Бабайки. Ко взрослому возрасту у таких людей, думаю, начинаются проблемы с так называемой интеграцией Тени: всякие их страхи, неуверенности, зависть и злоба могут быть сложены в «ящик психики с Бабайкой» — отделены от основной осознаваемой личности и для удобства взаимодействия спроецированны вовне.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
Воспитание страхом или «домкрат Бабайки» Ч.2
Воспитание страхом работает, как домкрат, который увеличивает расстояние между тем, что человек понимает и принимает, и тем, чего он не понимает, боится, что считает другим. В здоровом варианте страх нужен нам для того, чтобы сохранить жизнь в опасной ситуации неизвестности. Поэтому любую «страшную ситуацию» мы, что с детьми, что со взрослыми, должны всесторонне исследовать, оценить реальную опасность и риски, при готовности — пойти на контакт с пугающей ситуацией, проверить свои гипотезы. Тоже есть — поблагодарить страх за бдительность, прояснить все и избавиться от неизвестности. Когда выводы, что опасно, а что нет, сделаны — страх на эту тему больше не нужен и потому проходит.
Но когда есть «домкрат Бабайки» — то в недоступную «тёмную» часть психики начинает улетать всё неизвестное, непонятное, чужое, новое, как извне (от других людей и мира), так и изнутри (трудные эмоции и переживания). Запугать потом взрослых с «комплексом Бабайки» можно чем угодно, если оно отвечает «чек-листу Бабайки»:
никто Бабайку не видел, но все говорят, что он страшен
Бабайка может прийти в любой момент
Бабайка приходит именно к таким как ты — но ты не совсем понимаешь, какие именно вы все и что может расстроить Бабайку
Далее вы обещаете человеку, что защитите его от Бабайки — и всё, он ваш должник навеки. Мне кажется, не нужно пугать детей в качестве воспитательной меры. Это опасно для них самих и для общества.
У страха глаза велики — старая банальная поговорка. Но как часто мы осознаем, насколько реальны наши страхи и не нанизывает кто-то свои бусины на уже существующую в душе леску? Люди доверяют своему страху, да и другим эмоциям так, как будто эмоции — это сама реальность. На это кривое, очень кривое зеркало. Многие думают, что психотерапия — это наука стать счастливым и удобным человеком. На самом деле, это прикладная дисциплина, которая научает задавать себе вопросы типа «что я чувствую?», «почему я так чувствую?», «если ли чувство глубже того, что я осознаю?». Я называю такое мышление осознанностью.
«Домкратом Бабайки» можно объяснить, как можно утверждать, что в Украине есть некие злые и опасные сущности, которых никто здесь не видел (даже ваши родственники), а также почему эти опасные сущности могут быть одновременно нацистами и евреям, или фашистами и геями и тд (то есть обладать по логике вещей взаимоисключающими характеристиками). Много вы понимаете! У вас там злые Бабайки! Вы их не видите, но они приходят к тем, кто ведет себя плохо и… Мы должны защитить себя от Бабайки! Всё. Вы попались в ловушку части психики, которая была отделена и никогда не повзрослела и не интегрировалась. В ней возможно всё и вы в ней абсолютно беспомощны.
Это была бы грустная история о запуганных детях, если бы в Украине при их сомнамбулической поддержке не гибли каждый день люди и не рушились бы семьи, жизни и дома. Масштабирование мелких индивидуальных психологических проблема даёт уродливую форму общества и жуткие его проявления вовне: вызывающее жалость становится ужасным, личный казус психологической нелепости оказывается кошмаром миллионов. Это тоже в голову не влезает.
В этой войне очень много того, что не влезает в голову. Но я продолжаю и продолжаю вбирать в себя всё это то, чему не место в непротиворечивом мире логики обыденной жизни. Я надеюсь, что я вырасту больше, чем эта война. Я пойму её всю, я смогу вместить всех, кто к ней приложился, и всё, что она породила — и я стану больше неё. И она станет только маленьким кирпичиком в моей картине мира — кирпичиком, который я знаю под микроскопом созерцания. Нет ничего, что сильнее и больше способности сознания осознавать.
#киев #травкина_осознанность
Воспитание страхом работает, как домкрат, который увеличивает расстояние между тем, что человек понимает и принимает, и тем, чего он не понимает, боится, что считает другим. В здоровом варианте страх нужен нам для того, чтобы сохранить жизнь в опасной ситуации неизвестности. Поэтому любую «страшную ситуацию» мы, что с детьми, что со взрослыми, должны всесторонне исследовать, оценить реальную опасность и риски, при готовности — пойти на контакт с пугающей ситуацией, проверить свои гипотезы. Тоже есть — поблагодарить страх за бдительность, прояснить все и избавиться от неизвестности. Когда выводы, что опасно, а что нет, сделаны — страх на эту тему больше не нужен и потому проходит.
Но когда есть «домкрат Бабайки» — то в недоступную «тёмную» часть психики начинает улетать всё неизвестное, непонятное, чужое, новое, как извне (от других людей и мира), так и изнутри (трудные эмоции и переживания). Запугать потом взрослых с «комплексом Бабайки» можно чем угодно, если оно отвечает «чек-листу Бабайки»:
никто Бабайку не видел, но все говорят, что он страшен
Бабайка может прийти в любой момент
Бабайка приходит именно к таким как ты — но ты не совсем понимаешь, какие именно вы все и что может расстроить Бабайку
Далее вы обещаете человеку, что защитите его от Бабайки — и всё, он ваш должник навеки. Мне кажется, не нужно пугать детей в качестве воспитательной меры. Это опасно для них самих и для общества.
У страха глаза велики — старая банальная поговорка. Но как часто мы осознаем, насколько реальны наши страхи и не нанизывает кто-то свои бусины на уже существующую в душе леску? Люди доверяют своему страху, да и другим эмоциям так, как будто эмоции — это сама реальность. На это кривое, очень кривое зеркало. Многие думают, что психотерапия — это наука стать счастливым и удобным человеком. На самом деле, это прикладная дисциплина, которая научает задавать себе вопросы типа «что я чувствую?», «почему я так чувствую?», «если ли чувство глубже того, что я осознаю?». Я называю такое мышление осознанностью.
«Домкратом Бабайки» можно объяснить, как можно утверждать, что в Украине есть некие злые и опасные сущности, которых никто здесь не видел (даже ваши родственники), а также почему эти опасные сущности могут быть одновременно нацистами и евреям, или фашистами и геями и тд (то есть обладать по логике вещей взаимоисключающими характеристиками). Много вы понимаете! У вас там злые Бабайки! Вы их не видите, но они приходят к тем, кто ведет себя плохо и… Мы должны защитить себя от Бабайки! Всё. Вы попались в ловушку части психики, которая была отделена и никогда не повзрослела и не интегрировалась. В ней возможно всё и вы в ней абсолютно беспомощны.
Это была бы грустная история о запуганных детях, если бы в Украине при их сомнамбулической поддержке не гибли каждый день люди и не рушились бы семьи, жизни и дома. Масштабирование мелких индивидуальных психологических проблема даёт уродливую форму общества и жуткие его проявления вовне: вызывающее жалость становится ужасным, личный казус психологической нелепости оказывается кошмаром миллионов. Это тоже в голову не влезает.
В этой войне очень много того, что не влезает в голову. Но я продолжаю и продолжаю вбирать в себя всё это то, чему не место в непротиворечивом мире логики обыденной жизни. Я надеюсь, что я вырасту больше, чем эта война. Я пойму её всю, я смогу вместить всех, кто к ней приложился, и всё, что она породила — и я стану больше неё. И она станет только маленьким кирпичиком в моей картине мира — кирпичиком, который я знаю под микроскопом созерцания. Нет ничего, что сильнее и больше способности сознания осознавать.
#киев #травкина_осознанность
Картридж «Война» Ч.1
День шестьдесят четвертый. Впервые за 9 недель совершили длинное путешествие вдоль Днепра на четыре часа, шли по песку, по траве, по бетонным набережным и недавно выстроенным паркам со скамеечками. Рыбаки, вооружившись спиннингами, в резиновых сапожках со свалявшейся опушкой, сидели на длинном берегу в изрядных количествах. Видела то ли горлицу, то ли просто необычно опрятного голубя, пёс их знает, этих птичек. На небе показывали все оттенки пушистого и мягкого. Пока я писала это вступление, сидя в коридоре под воздушной тревогой, российские ракеты снова летели на Одессу.
Через дорогу стройка (наверное, опять торговый центр), и когда там что-то громко упало, в моём сердце разорвалась кассетная бомба, осколки в кончики пальцев и в щёки — уверена, на мгновение я стала красной. В нашем доме, кстати, запрещено ронять вещи. Кстати, вещи обычно роняю я, так что я сама себе запретила. Я умираю каждый раз, когда что-то падает — уже не дергаюсь, а просто чувствую кровь внутри.
Стратегии жизни во время войны нужно изобретать заново. Сначала была стратегия «дожить до вечера» и «пережить ночь». Она очень спасала, когда шли постоянные бомбежки, а в нескольких десятках километров — артиллерийские бои. Для первого месяца было просто шикблеск!
4 недели назад российские войска отступили от Киева, через несколько дней стало тихо, и месяц мы налаживали нормальную жизнь в условиях войны, когда ты уже существуешь не по ту сторону экзистенциального трипа. Опасность ракет остаётся: спать в коридоре, воздушная тревога — в укриття!, присматриваешь на улице места, где лучше исполнять внутреннюю команду «ложись!». Но и обычная жизнь нужна: гулять подольше, ходить пить кофе, а также искать какие-то отдаленно напоминающие среднюю работу занятия (хотя моя способность концентрироваться на чем-то кроме войны сильно упала).
Сейчас идёт третий месяц войны, мы, каждый по-своему, привыкли жить с ней бок о бок. Это больше не шок, хотя она удивляет нас каждый день — но как-то уже тихо, глубоко и трансформативно. Теперь не хватает только гигиены выживания и проживания каждого дня: хочется осмысленной деятельности и понимания, кто я и зачем здесь. В обычные времена для меня это был вопрос эволюционных стратегий на годы. Отличие сегодняшней ситуации в том, что все мои прошлые дела развалились, а будущее невозможно предугадать и предсказать: может быть, ситуация кончится быстро, а может быть — нет. Пока я пишу этот абзац, на Киев падает две российских ракеты. Я пишу друзьям в пострадавшем районе: слышали, живы.
Я придумала представить себе, что эта война — это как жизнь внутри жизни. Она началась 24 февраля и закончится тогда, когда ситуация для отдельного человека будет исчерпана и когда он почувствует, что для него начинается новый этап.
Эта война пришла в нашу жизнь, как будто картридж из Сеги всунули в приставку (это то, что у меня в детстве в качестве компьютерных игр было). Не играть — невозможно: картридж уже всунули, игру запустили не вы, но вы — внутри неё, и вынуть себя не получится. Любое ваше действие и бездействие — это участие в игре. У вас есть герой, которому предстоят испытания и опасности, его нужно прокачать и выполнить миссию игры.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
День шестьдесят четвертый. Впервые за 9 недель совершили длинное путешествие вдоль Днепра на четыре часа, шли по песку, по траве, по бетонным набережным и недавно выстроенным паркам со скамеечками. Рыбаки, вооружившись спиннингами, в резиновых сапожках со свалявшейся опушкой, сидели на длинном берегу в изрядных количествах. Видела то ли горлицу, то ли просто необычно опрятного голубя, пёс их знает, этих птичек. На небе показывали все оттенки пушистого и мягкого. Пока я писала это вступление, сидя в коридоре под воздушной тревогой, российские ракеты снова летели на Одессу.
Через дорогу стройка (наверное, опять торговый центр), и когда там что-то громко упало, в моём сердце разорвалась кассетная бомба, осколки в кончики пальцев и в щёки — уверена, на мгновение я стала красной. В нашем доме, кстати, запрещено ронять вещи. Кстати, вещи обычно роняю я, так что я сама себе запретила. Я умираю каждый раз, когда что-то падает — уже не дергаюсь, а просто чувствую кровь внутри.
Стратегии жизни во время войны нужно изобретать заново. Сначала была стратегия «дожить до вечера» и «пережить ночь». Она очень спасала, когда шли постоянные бомбежки, а в нескольких десятках километров — артиллерийские бои. Для первого месяца было просто шикблеск!
4 недели назад российские войска отступили от Киева, через несколько дней стало тихо, и месяц мы налаживали нормальную жизнь в условиях войны, когда ты уже существуешь не по ту сторону экзистенциального трипа. Опасность ракет остаётся: спать в коридоре, воздушная тревога — в укриття!, присматриваешь на улице места, где лучше исполнять внутреннюю команду «ложись!». Но и обычная жизнь нужна: гулять подольше, ходить пить кофе, а также искать какие-то отдаленно напоминающие среднюю работу занятия (хотя моя способность концентрироваться на чем-то кроме войны сильно упала).
Сейчас идёт третий месяц войны, мы, каждый по-своему, привыкли жить с ней бок о бок. Это больше не шок, хотя она удивляет нас каждый день — но как-то уже тихо, глубоко и трансформативно. Теперь не хватает только гигиены выживания и проживания каждого дня: хочется осмысленной деятельности и понимания, кто я и зачем здесь. В обычные времена для меня это был вопрос эволюционных стратегий на годы. Отличие сегодняшней ситуации в том, что все мои прошлые дела развалились, а будущее невозможно предугадать и предсказать: может быть, ситуация кончится быстро, а может быть — нет. Пока я пишу этот абзац, на Киев падает две российских ракеты. Я пишу друзьям в пострадавшем районе: слышали, живы.
Я придумала представить себе, что эта война — это как жизнь внутри жизни. Она началась 24 февраля и закончится тогда, когда ситуация для отдельного человека будет исчерпана и когда он почувствует, что для него начинается новый этап.
Эта война пришла в нашу жизнь, как будто картридж из Сеги всунули в приставку (это то, что у меня в детстве в качестве компьютерных игр было). Не играть — невозможно: картридж уже всунули, игру запустили не вы, но вы — внутри неё, и вынуть себя не получится. Любое ваше действие и бездействие — это участие в игре. У вас есть герой, которому предстоят испытания и опасности, его нужно прокачать и выполнить миссию игры.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
Картридж «Война» Ч.2
Мне кажется, чтобы эта метафора работала, нужно ответить для себя на такие вопросы, которые поднимут вас с уровня бессубъектного персонажа на уровень игрока и разработчика игры:
1 О чем эта игра? Какова ее главная тема и в чем сюжет лично для вас в универсуме вашей маленькой жизни?
2 В чем смысл для игрока проходить эту игру? Какой опыт хотят передать ему разработчики (я имею в виду не авторов войны, а авторов гипотетической игровой вселенной, в которой происходило бы то, что происходит вокруг вас)?
3 Что для вас было бы финалу всего этого игрового сюжета, на который вы бы хотели ориентироваться?
4 Какова миссия вашего персонажа в таком сюжете?
5 Как бы вы хотели действовать в своей реальной жизни согласно вашему видению игровой метафоры?
Я думаю, с учетом внезапности начала и непредсказуемостью окончания ситуации войны, метафоры игры мне подходит. Я должна осознавать, что картридж «Война» закончится, вместе с ним закончатся многие смыслы и процессы — но это не значит, что не нужно сейчас относиться к этому времени как к безвременью, которое нужно переждать на паузе. Эта игра оборвала прошлую игру, а затем её оборвёт следующая, с какого-то нового цветастого картриджа.
Я думаю: надо учиться у детей. Их первый картридж начинается в каких угодно самых сжатых условиях — а им всё «норм» и «давай играть», потому что не с чем сравнить. Я представляю, что другой жизни не было, другой жизни не будет, сравнивать не с чем — и мне хочется играть в то, что есть, со всем азартом.
#киев #травкина_осознанность
Мне кажется, чтобы эта метафора работала, нужно ответить для себя на такие вопросы, которые поднимут вас с уровня бессубъектного персонажа на уровень игрока и разработчика игры:
1 О чем эта игра? Какова ее главная тема и в чем сюжет лично для вас в универсуме вашей маленькой жизни?
2 В чем смысл для игрока проходить эту игру? Какой опыт хотят передать ему разработчики (я имею в виду не авторов войны, а авторов гипотетической игровой вселенной, в которой происходило бы то, что происходит вокруг вас)?
3 Что для вас было бы финалу всего этого игрового сюжета, на который вы бы хотели ориентироваться?
4 Какова миссия вашего персонажа в таком сюжете?
5 Как бы вы хотели действовать в своей реальной жизни согласно вашему видению игровой метафоры?
Я думаю, с учетом внезапности начала и непредсказуемостью окончания ситуации войны, метафоры игры мне подходит. Я должна осознавать, что картридж «Война» закончится, вместе с ним закончатся многие смыслы и процессы — но это не значит, что не нужно сейчас относиться к этому времени как к безвременью, которое нужно переждать на паузе. Эта игра оборвала прошлую игру, а затем её оборвёт следующая, с какого-то нового цветастого картриджа.
Я думаю: надо учиться у детей. Их первый картридж начинается в каких угодно самых сжатых условиях — а им всё «норм» и «давай играть», потому что не с чем сравнить. Я представляю, что другой жизни не было, другой жизни не будет, сравнивать не с чем — и мне хочется играть в то, что есть, со всем азартом.
#киев #травкина_осознанность
Страх признать ошибку Ч.1
День шестьдесят пятый. Сегодня предпоследний день апреля. Українскою мовою это месяц называется квітень: действительно, почти в каждом апрельском посте я пишу о буйно цветущих деревьях, покрывших черные ветки белой пеной на гребне весенней волны. Теперь медленно опадают маленькие конфетти лепестков с абрикосов и вишень. Появилась зелень листьев — как будто из земли бьют живые фонтаны. В каждый куст хочется броситься — и поплыть! …я вспоминаю, что военные называют это пиршество цвета «зелёнкой». Они ждали её: помогает прятаться с мобильным оружием в кустах. Боже-боже, зачем мне эти знания.
Я считаю дни войны. На самом деле надо считать в погибших, но это слишком морально тяжело. Каждый день внезапно, некрасиво, грязно, жестоко гибнут люди. Мирные, безоружные. Не в боях, не в полях, а в домах, в своих машинах или на прогулке. Да, есть в Украине война — там, где вооруженные украинцы и украинки отбивают российскую захватническую армию. Но есть здесь настоящее смертоубийство, военный террор России, подлое дистанционное уничтожение людей ни за что — просто потому, что на брифинге МО РФ нужно объявить с утра о том, что всё идёт по плану.
Эти люди не очень хорошо владеют искусством военного дела, но зато умеют терроризировать мирных жителей. От руководителей этого военного нападения неприятно мутит. Как будто открыл пластиковый контейнер с забытой в холодильнике едой и понял, что зря не выбросил её раньше. Никто, никто их не любит и никто им не рад. Смрадная безыдейная тухлятина. Каждый раз, думая о них, объявляю внутренне конкурс на самый длинный список негативных эмоций по отношению к ним.
Чтобы и нам не стать однажды безыдейной вонючей просрочкой, займёмся когнитивными искажениями прямо сейчас.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
День шестьдесят пятый. Сегодня предпоследний день апреля. Українскою мовою это месяц называется квітень: действительно, почти в каждом апрельском посте я пишу о буйно цветущих деревьях, покрывших черные ветки белой пеной на гребне весенней волны. Теперь медленно опадают маленькие конфетти лепестков с абрикосов и вишень. Появилась зелень листьев — как будто из земли бьют живые фонтаны. В каждый куст хочется броситься — и поплыть! …я вспоминаю, что военные называют это пиршество цвета «зелёнкой». Они ждали её: помогает прятаться с мобильным оружием в кустах. Боже-боже, зачем мне эти знания.
Я считаю дни войны. На самом деле надо считать в погибших, но это слишком морально тяжело. Каждый день внезапно, некрасиво, грязно, жестоко гибнут люди. Мирные, безоружные. Не в боях, не в полях, а в домах, в своих машинах или на прогулке. Да, есть в Украине война — там, где вооруженные украинцы и украинки отбивают российскую захватническую армию. Но есть здесь настоящее смертоубийство, военный террор России, подлое дистанционное уничтожение людей ни за что — просто потому, что на брифинге МО РФ нужно объявить с утра о том, что всё идёт по плану.
Эти люди не очень хорошо владеют искусством военного дела, но зато умеют терроризировать мирных жителей. От руководителей этого военного нападения неприятно мутит. Как будто открыл пластиковый контейнер с забытой в холодильнике едой и понял, что зря не выбросил её раньше. Никто, никто их не любит и никто им не рад. Смрадная безыдейная тухлятина. Каждый раз, думая о них, объявляю внутренне конкурс на самый длинный список негативных эмоций по отношению к ним.
Чтобы и нам не стать однажды безыдейной вонючей просрочкой, займёмся когнитивными искажениями прямо сейчас.
[Продолжение в следующем посте]
#киев #травкина_осознанность
Страх признать ошибку Ч.2
Кусты сбрасывают роскошь цветов, чтобы в неказисто лысоватом виде приняться за работу по вынашиванию плодов. Вот и мы, чтобы принести плод, иногда должны стать некрасивы. Быть неправым, запутавшимся, неприятным себе, слабым, медленным, нерешительным — не конец, а только начало. Как я писала, глупец не осознает своей глупости. Осознание своего недостатка, промашки, просчёта — не точка в конце предложения, а точка отправная.
Свою ошибку, запутанность, неверный шаг, слабость и нерешительность нужно прежде осознать. Невозможно сделать шаг к исправлению ошибки, выпрямлению разума, преодолению слабости, к решительности, если не увидеть, как опадают твои лепестки кажущейся правоты. В процессе работы над собой внешняя красивость уступает место трудному вынашиваю внутреннего плода поступков. Пока мы живы, мы способны накапливать знания, осознавать свои заблуждения и отказываться от них.
На примере Путина и его правительства вы можете видеть полный провал стратегии последовательности инвестиции в свои заблуждения. Накопление заблуждений и их защита не приводят ни к чему, кроме как к новым ошибкам — особенно катастрофическим в долгосрочной перспективе. А ведь у нас всегда есть возможность отказаться от ошибочного пути, чтобы проиграть битву, но выиграть свою жизнь в развитии и радости. Посмотрите, как ощущение непозволительности признавать ошибки приводит Россию к неизбежной необходимости делать шаг всё дальше в трясину, из которой всё труднее выбраться. И как ретроспективно кажется: блин, а ведь тогда ещё можно было остановиться и повернуть на какой-то более жизнеспособный трек.
На самом деле, нет лучшего момента, чтобы признать свою ошибку и постараться ее исправить, чем ПРЯМО СЕЙЧАС. Когда вы думаете иначе, вы попадаетесь в ловушку когнитивного искажения, которую специалисты по экономике поведения называют «ошибкой невозвратных затрат» или «эскалация обязательств». Это поведенческий шаблон, при котором вы продолжаете инвестировать в решение, даже наталкиваясь на негативные последствия, когда затраты превышают потенциальные выгоды.
Люди действительно так часто делают. Экономисты считают, что из-за иррациональности человека. А я считаю, что это происходит из-за того, что наши рациональные потери кажутся нам куда меньше символических: мы хотим быть — и не хотим, чтобы кто-то видел, как мы становимся. Мы хотим быть совершенным, законченными, красивыми и правильными. Это в конечном счете про любовь, которую хотят добиться каким-то извращенным путём.
Одержимость властью, силой, угрозы, война — к сожалению, это всё тоже про больное понимание любви. Нас всех нужно от этого лечить, всех, проверьте себя. Мы должны учиться любить становление с его ошибками, раскаянием и дорогой к лучшему — а не готовые совершенное образы быстрого приготовления. Мы должны учиться любить сложного человека, чтобы не опростеть самим.
Для меня свобода, которую я так ценю — это свобода от полного детерминизма («только то, что было в прошлом должно быть и сейчас и в будущем») и свобода от необходимости быть последовательным даже в заблуждениях («как я могу теперь думать, так, раз вчера думал иначе?»). Освобождение для синтеза нового, изменений и роста. Короче, суммирую: если вы оказались в яме — просто перестаньте её копать, а не «ниииид, ядерное оружиеееее» лол.
Конечно, чтобы всё это стало культурной нормой, нам всем нужно менять свою парадигму отношения к ошибкам. Признающий свою ошибку должен цениться у нас едва ли не больше чем тот, кто не ошибается. Ведь что если никогда не ошибавшийся таки ошибется — будет ли он способен потерять свой статус?
Я искренне сочувствую всем, кто переживает ощущение угрозы собственного уничтожения, когда сталкивается с необходимостью признать свою неправоту. Знаю, потому что сама была такой. Это правда очень тяжело и страшно. Но хорошая новость в том, что за границей этого страха лежит не уничтожение вашего «я», а его свободно дышащая shiny new версия.
#киев #травкина_осознанность
Кусты сбрасывают роскошь цветов, чтобы в неказисто лысоватом виде приняться за работу по вынашиванию плодов. Вот и мы, чтобы принести плод, иногда должны стать некрасивы. Быть неправым, запутавшимся, неприятным себе, слабым, медленным, нерешительным — не конец, а только начало. Как я писала, глупец не осознает своей глупости. Осознание своего недостатка, промашки, просчёта — не точка в конце предложения, а точка отправная.
Свою ошибку, запутанность, неверный шаг, слабость и нерешительность нужно прежде осознать. Невозможно сделать шаг к исправлению ошибки, выпрямлению разума, преодолению слабости, к решительности, если не увидеть, как опадают твои лепестки кажущейся правоты. В процессе работы над собой внешняя красивость уступает место трудному вынашиваю внутреннего плода поступков. Пока мы живы, мы способны накапливать знания, осознавать свои заблуждения и отказываться от них.
На примере Путина и его правительства вы можете видеть полный провал стратегии последовательности инвестиции в свои заблуждения. Накопление заблуждений и их защита не приводят ни к чему, кроме как к новым ошибкам — особенно катастрофическим в долгосрочной перспективе. А ведь у нас всегда есть возможность отказаться от ошибочного пути, чтобы проиграть битву, но выиграть свою жизнь в развитии и радости. Посмотрите, как ощущение непозволительности признавать ошибки приводит Россию к неизбежной необходимости делать шаг всё дальше в трясину, из которой всё труднее выбраться. И как ретроспективно кажется: блин, а ведь тогда ещё можно было остановиться и повернуть на какой-то более жизнеспособный трек.
На самом деле, нет лучшего момента, чтобы признать свою ошибку и постараться ее исправить, чем ПРЯМО СЕЙЧАС. Когда вы думаете иначе, вы попадаетесь в ловушку когнитивного искажения, которую специалисты по экономике поведения называют «ошибкой невозвратных затрат» или «эскалация обязательств». Это поведенческий шаблон, при котором вы продолжаете инвестировать в решение, даже наталкиваясь на негативные последствия, когда затраты превышают потенциальные выгоды.
Люди действительно так часто делают. Экономисты считают, что из-за иррациональности человека. А я считаю, что это происходит из-за того, что наши рациональные потери кажутся нам куда меньше символических: мы хотим быть — и не хотим, чтобы кто-то видел, как мы становимся. Мы хотим быть совершенным, законченными, красивыми и правильными. Это в конечном счете про любовь, которую хотят добиться каким-то извращенным путём.
Одержимость властью, силой, угрозы, война — к сожалению, это всё тоже про больное понимание любви. Нас всех нужно от этого лечить, всех, проверьте себя. Мы должны учиться любить становление с его ошибками, раскаянием и дорогой к лучшему — а не готовые совершенное образы быстрого приготовления. Мы должны учиться любить сложного человека, чтобы не опростеть самим.
Для меня свобода, которую я так ценю — это свобода от полного детерминизма («только то, что было в прошлом должно быть и сейчас и в будущем») и свобода от необходимости быть последовательным даже в заблуждениях («как я могу теперь думать, так, раз вчера думал иначе?»). Освобождение для синтеза нового, изменений и роста. Короче, суммирую: если вы оказались в яме — просто перестаньте её копать, а не «ниииид, ядерное оружиеееее» лол.
Конечно, чтобы всё это стало культурной нормой, нам всем нужно менять свою парадигму отношения к ошибкам. Признающий свою ошибку должен цениться у нас едва ли не больше чем тот, кто не ошибается. Ведь что если никогда не ошибавшийся таки ошибется — будет ли он способен потерять свой статус?
Я искренне сочувствую всем, кто переживает ощущение угрозы собственного уничтожения, когда сталкивается с необходимостью признать свою неправоту. Знаю, потому что сама была такой. Это правда очень тяжело и страшно. Но хорошая новость в том, что за границей этого страха лежит не уничтожение вашего «я», а его свободно дышащая shiny new версия.
#киев #травкина_осознанность