Покушение на Елизавету II не удалось. 19-летний индиец с арбалетом был схвачен полицией, когда перелез через ограду Виндзорского замка. Собирался мстить за колониальную политику Британии в Индии.

Комментирует Иван Тургенев:

Сидит королева в Виндзорском бору.
Придворные дамы играют
В вошедшую в моду недавно игру;
Ту крокет игру называют.
Катают шары и в отмеченный круг
Их гонят так ловко и смело.
Глядит королева, смеётся... и вдруг
Умолкла... лицо помертвело.

Прочитал Гумилёв «Сказку о рыбке» - заебошил «АБИССИНСКИЕ ПЕСНИ»
***
Раз услышал бедный абиссинец,
Что далеко, на севере, в Каире
Занзибарские девушки пляшут
И любовь продают за деньги.

А ему давно надоели
Жирные женщины Габеша,
Хитрые и злые сомалийки
И грязные поденщицы Каффы.

И отправился бедный абиссинец
На своем единственном муле
Через горы, леса и степи
Далеко, далеко на север.

На него нападали воры,
Он убил четверых и скрылся,
А в густых лесах Сенаара
Слон-отшельник растоптал его мула.

Двадцать раз обновлялся месяц,
Пока он дошел до Каира,
И вспомнил, что у него нет денег,
И пошел назад той же дорогой.

ПРО КОТИКОВ И ЛИНЗЫ

Оптическими линзами для котиков
Я в Приуралье бойко торговал.
Край пьянства, мордобоя и наркотиков -
Добрей и лучше делал я Урал.
Магнитогорск, Баймак и Юлдыбаево -
В каких я только не был городах!
Встречался и с солидными бабаями,
И с дамочками в ветреных годах.
И котики мне попадались разные:
Коты как мы, у каждого свой нрав,
Бывают истерички безобразные,
Другой боец спокоен, как удав.
Не просто в глазки вставить линзы котику,
А после раз в неделю промывать,
Но умный кот, конечно, ценит оптику,
Ведь с ней сподручней мышек убивать.
Еще бывают с оптикою казусы,
Когда породистый прозревший кот
Вдруг кошку резко покрывать отказывается,
И кошечка котяре не дает.
Прозрев, они капризными становятся,
И норовят блудить на стороне,
И всякие неправильные помеси
Приносят кошки людям по весне.
Я после этих случаев задумался,
Кошачий возбудитель стал искать,
И только натолкавши возбудителя,
Котов на кошек начал запускать.
Естественно, с хозяйскими приглядами:
То под умильный шепот старичков,
То с дамочкой обмениваюсь взглядами
Такими, что искрит из-под очков!
(Торгую я оптическими линзами,
Но их принципиально не ношу:
Порой, умучив даму, так забрызгаю,
Что и себе весь день глаза чешу).
А где мораль у этого творения? -
Читатель нервный перебьет меня.
А нет морали. Так, отрыжка гения.
И линзы ваши - полная х.....

Знаю, подольские сегодня в Рюмочную ЗюЗиНо приедут, обнимемся-расцелуемся. А вот из москвайских кто в Подольск собирается?

ПРИЕЗЖАЙТЕ В ПОДОЛЬСК ПОЛУЧИТЬ ПИЗДЮЛЕЙ
*
Я однажды поехал туда без рублей,
На заре воцарения Бори.
«Приезжайте в Подольск получить пиздюлей», -
Я прочёл из окна на заборе.

В электричке курили и пили вино,
Тускло тьму фонари освещали.
«Ну, дадут пиздюлей, ну, убьют - все равно», -
Думал я «у полони
печали».

Думал я: «Може дэсь у чаривных лисах,
В Пидмосковье, а нэ на Подоли,
Мэнэ ждэ, выкликае дивчина-краса,
Щоб смоктать мэни хуя бэз соли.

А за тэ, що дивчина обсмокче мэни,
А, мабуть, и заплыгнэ на мэнэ,
Я готовый закинчиты сумны ци дни
У подильских дубровах зэлэных».

Так я думал, себя распаляя мечтой,
И доехал до станции Гривно.
«Ось яка гарна назва!» - на станции той
Вышел я в настроении дивном.

Но русалок не встретил я в этих краях,
И, по счастью, не дали пизды мне,
Но с тех пор те слова вновь и снова в ушах
Разливаются в радостном гимне,

Словно давних эпох героический клич,
Словно Сиринов райское пенье.
По-хохлацки я тут насвистел вам мой спич,
Чтобы чувств передать вам бурленье,

Чтоб напомнить, что город Подольск и Подол,
Тот что в Киеве, - разные вещи,
Заодно показать вам, что я пиздобол
И в Московии нет меня хлеще,

Чтобы в год БээЛэМ и ковидных соплей
Нас призывы взбодрили бы эти:
«Приезжайте в Подольск получить пиздюлей», -
Нету музыки слаще на свете!

Слава звездам, я доволен этим годом, и счастлив, что он был, что мне его и дальнейшую жизнь подарили медики ковидария в Крокусе. Ребята по большей части с Кавказа и из Средней Азии, в которой я рос когда-то и люблю всем сердцем. Спасибо вам , родные, и вот вам песня - слова, может, так себе, но от души!

***
Ой задышал я задышал, а словно хлебушек в печи,
Расправил грудь я и невидимые крылья,
Спасибо Крокус Сити холл, сестрички-братики, врачи,
Зачем чуть раньше вас не посетил я!

Теперь я живчик-молодец, теперь я с хреном холодец,
Такой ядреный и перченый, и шарнирный,
А дней лишь несколько тому
едва не рухнул я во тьму,
Леча ковид настоечкой имбирной.

Юдоль мучений и скорбей, а для меня, хоть ты убей,
Ты стал магическим проходом к новой жизни.
Бойцы с просторов СНГ лечили тут не за теньге.
Всем счастья в вашей и моей Большой Отчизне!

Николай Гумилёв

ПЯТЬ БЫКОВ

Я служил пять лет у богача,
Я стерег в полях его коней,
И за то мне подарил богач
Пять быков, приученных к ярму.

Одного из них зарезал лев,
Я нашел в траве его следы,
Надо лучше охранять крааль,
Надо на ночь зажигать костер.

А второй взбесился и бежал,
Звонкою ужаленный осой.
Я блуждал по зарослям пять дней,
Но нигде не мог его найти.

Двум другим подсыпал мой сосед
В пойло ядовитой белены,
И они валялись на земле
С высунутым синим языком.

Заколол последнего я сам,
Чтобы было чем попировать
В час, когда пылал соседский дом
И вопил в нем связанный сосед.

***
Я знаю, это будет дивно:
На Днепр подругу пригласить,
Там выпить с нею водки "Гривна"
И нежным сальцем закусить.

И теплоходик на Черкассы
Пройдёт, приветственно трубя,
И я начну читать Тараса,
Франко Ивана и себя.

Моя подруга прослезится
И будет плакать до утра,
И будут падать с неба птицы
Над серединою Днепра.

И будет все мои приказы
Подруга выполнить не прочь,
В момент особого экстаза
Стихи выкрикивая в ночь.

Тараса тень, гремя цепями,
Пройдёт и скажет: "Гарно, брат", —
И над уснувшими степями
Расчертит небо звездопад.

И попытается на части
Меня подруга разорвать...
В Московщине подобной страсти
Мне не пришлось переживать.

Свершу с хохлушкою румяной
На травке до восьми грехов,
Чтоб услыхать: "Ещё, коханый!"
"Чего — "ещё"?" — "Ещё стихов!"

И понесется, словно буря,
Мой стих во все концы Земли...
Я украинец по натуре,
Идите на хуй, москали.

(АНДРЕЙ ДОБРЫНИН)

Маслицем пахучим
Увлажняла ты
Свой цветок ебучий
Редкой красоты.
Я упёрся глазом
В мощный телескоп,
Всю картину разом
Обессмертить чтоб.
Весь ландшафт заветный,
Горы и поля
Ебаной Вселенной
Жадно фоткал я.
Влагой пропитало
Брюки и трусы
В миг когда чесала
Ты свои кусты.
Я приду к студентам,
Правду расскажу
И модель Вселенной
В снимках покажу.
Кто-то смелый вскочит:
Это же пизда!
Я не буду спорить.
Я отвечу: да!

(СЕРГЕЙ ЗХУС)

НОВОГОДНИЕ МИНИАТЮРЫ
………………………….
ПАНК НА ГРЕБНЕ

С каким-то мутным муднем-ебнем
Сцепился у пивнухи я,
Гламурным панком с красным гребнем,
Он дергался, кричал «кия!»,

Он прыгал, выпрямлялся-гнулся,
И обещал въебать с ноги,
Но, размахнувшись, наебнулся
И вдруг захныкал: «Помоги!».

Вставай, дебил. Что ж не помочь-то
Тем, кто развидел берега?
Блажен, кто растоптать не хочет
Лежачим своего врага.

КУЛИНАРНОЕ

Я не ем омары, не готовлю птицев,
Не вкушаю крабы, раки не варю:
За самсу и шаву, и кусочек пиццы
Я всегда по жизни жизнь благодарю.

Трубачи, миноги - как к ним подступиться?
Как их, маринуя и едя, склонять?
Ну их, сука, нахуй, мне б кусочек пиццы,
Шаву с майонезом и водяры, блять.

ПЕНТХАУС

В одном пентхаусе на Патриках
Пел песнь страданья лысый бард,
Про мать-Россию, что в тисках ЧеКа,
Про гнёт и зверства новых бар.

Лились рекой шампань и красное,
Катился пот с румяных щёк.
«Давай ещё про Русь несчастную! -
Кричал бомонд. - Давай ещё!»

«Мрачнее места на планете нет! -
Певец свободы завывал. -
Позор гэбне! За Крым ответите,
А также за «Мемориал»!».

И я со всей почтенной публикой
Всё восклицал «капец!» и «гля!»,
Но тут шепнули мне, что рублики
Бард получает из Кремля,

Что он на службе государевой
Бабло вагонами гребёт, -
Но под струну румяной харею
Льёт слёзы за простой народ.

ИМЕНА КАЗАХСТАНА

Жизнь серьёзна, если имя Берик
Дали при рождении твоём,
Должен четко Берик видеть берег,
Драка ль, дружба, служба, водоём.

Тем же самым славится и Серик,
Потому что в жизни он солдат,
Пусть и не откроет он Америк,
Как учёный с именем Талгат.

Нурик - он командует и правит,
Наделяет и руководит.
Рассмешит и радость вам доставит
Человек поимени Бахыт.

Человек Бахыт бывает женский,
И, хоть речь сегодня не за баб,
Он любого пола офигенский,
И на передок немножко слаб.

Сыт не будет рукколой с чизкейком
Богатырь по имени Мухит,
Но килограммовым конским стейком
Друг Анар Мухита ублажит.

Но Аскар, Ерлан, Канат и Джаник -
Всяк из них в застолье не дурак,
И кумыс под водку уважает,
И казы , и плов, и бешбармак.

Если в имени твоём начало
Или окончание на "бек",
Сто пудов что ты не кто попало,
Не баклан - приличный человек.

Если ты Арман - ходи в "Армани",
А не в "Адильдас" как раздолбай,
Не скандаль, особенно по пьяни,
Даже если именем ты "бай".

Шашубай, Абай - всегда поэты,
Также как Баян или Шагир,
Песнями затрахают планету,
Зацелуют женщину до дыр.

Правда, дама устает от песен,
И тогда брильянтом в сто карат
Радует её, кристально честен,
Госчиновник с именем Кайрат.

А когда чиновника сажают,
Дамочке транжирить свой барыш
И спортсмен Гани вдруг предлагает,
Биржевик Биржан, горняк Гарыш,

И Думан ей говорит: "Не думай,
Лёля, о секундах свысока". -
И Дарын большие дарит суммы,
И Уржан смеётся: "Прочь, тоска!"

Но когда с покоцанным айфоном
Розовый, как яблочко, Алмат
Подойдет и скажет: "Белла донна!" -
Та поймёт, что нет пути назад.

Валихан, Мажит, люблю вас тоже,
Только интересней в тыщу раз
Рифмы из созвучий невозможных,
Ынтымак, Ырыс и Ыдарас.

Ынтымак работает танцором,
Соблазнить девчонку - не вопрос,
Но в России будет приговором
Имя благородное - Елдос.

Хоть слегка манерный и изящный
Человек по имени Ыксан,
Все равно он парень настоящий,
Все равно он правильный пацан.

Пусть не здесь родился я и вырос,
Ты всегда моей была, страна,
Центр моей Евразии и мира,
Скачущая в небо Астана.

Знать бы кто, знать бы кто от расправы погань спас,
Тормознул тогда порыв и наступленье.
До Днепровской воды простирался бы Донбасс,
И в Одессе било б гада ополченье.
До уйгурских степей простирался бы Донбасс
И в Джамбуле пировало ополчение.

https://youtu.be/q1WneJyt4HE

* * *
К. Григорьеву

Потрескивал камин, в окно луна светила,
над миром Царь-Мороз объятья распростёр.
Потягивая грог, я озирал уныло
вчерашний нумерок «Нувель обсерватёр».

Средь светских новостей я вдруг увидел фото:
обняв двух кинозвезд, через монокль смотрел
и улыбался мне недвижный, рыжий кто-то.
Григорьев, это ты? Шельмец, букан, пострел!

Разнузданный букан, букашка! А давно ли
ты в ГУМе туалет дырявой тряпкой тёр
и домогался ласк товароведа Оли?
А нынче — на тебе! «Нувель обсерватёр»!

Да. С дурой Олей ты намучился немало.
Зато Элен, даря тебе объятий жар,
под перезвон пружин матрасных завывала!
«Ватто, Буше, Эйзен, Григорьев, Фрагонар!»

Ты гнал её под дождь и ветер плювиоза,
согрев её спиной кусок лицейских нар,
и бедное дитя, проглатывая слёзы,
шептало: «Лансере, Григорьев, Фрагонар».

Как сладко пребывать в объятьях голубицы,
как сладко ощущать свою над нею власть,
но каково в её кумирне очутиться
и в сонм её божеств нечаянно попасть!

О, как ты ей звонил, как торопил свиданья,
как комкал и топтал газету «Дейли стар»!
И всё лишь для того, чтоб снова на прощанье
Услышать: «Бенуа, Григорьев, Фрагонар».
……………………………………………………
...Сколь скучен, Константэн, круг жизни человека!
У Быкова инфаркт, с Добрыниным удар,
и архикардинал — беспомощный калека.
Им не нужны теперь Буше и Фрагонар.

Так улыбайся там, в лазури юной Ниццы,
Вгрызайся в перси див, забудь о том, что стар.
Пусть будет твой закат похожим на страницы
альбома, где шалил сангиной Фрагонар.

1999-2039
Москва-Черусти

(ВАДИМ СТЕПАНЦОВ)