Интересная дискуссия развернулась в дружественных каналах (тут, тут и тут). Поводом к ней стало то, что некто Даня Доширак обрушилась с гневной критикой на Зарему Заутдинову, за то, что та посмела сказать, что её неприятие имперскости вызвано вот тем, что она чеченка. Критка сводилась к тому, что Зарема смеет отделять себя от остальных Россиян и делает это, якобы, во имя личной выгоды, а вообще - она не настоящая чеченка, поскольку выросла не в Чечне.

Про "выгоду" ("Уралистика", к сожалению, повторила этот пассаж Доширак) - вы серьезно? По вашему человеку в России за пределами Чечни в период между 1944 и по наши дни где-то было выгодно позиционаровать себя чеченцем? Или Зарема как-то скрывала свою этничность до бегства в Грузию? В конечном счете, многие миноритарные идентичности активизируются как раз из-за давления господствующего шовинизма - если тебя добрая половина окружающих воспринимает в первую очередь как чеченку (и дальше включается череда стереотипов), то и для тебя это будет важной частью личной идентичности. Во-многом нынешний каталонский активизм строится на травме режима Франко. Да - вписаться в русские иногда можно даже с очен "проблемной" (для русских националистов) родословной, как сделал это Артур Рыно, но...

Про отделение себя - да личный и семейный опыт органично привили Зареме отторжение к имперскому. И да - этот и личный и семейный опыт были обусловлены именно "чеченскостью" активистки - такого опыта не могло быть у русской или татарки. При этом у разных чеченцев он разный и кому-то заходит кадыровское служение империи, но вот нет универсального и единственно верного чеченского опыта. Он разный.

Про принадлежность к среде. Это довольно точная формулировка. Но что делает среду чеченской/бурятской/хакасской etc? Если наличие определенного комьюнити, члены которого осознают себя хакасами и как-то взаимодействуют друг с другом, то чем Зарема не в среде? Любое сообщество больше родовой общины распадается на разные среды, которые часто могут быть настроены негативно друг к другу. Единственно верного комьюнити тут опять нет. Кадыров может запретить чеченскому писателю Герману Садулаеву называть себя чеченцем, но "свои" все равно будут воспринимать его как чеченца. Если же под средой понимать почти перманентную погруженность в конкретную этническую среду, то вы тут вычеркиваете, например, из удмуртов всех горожан разом.
Погруженность бывает разной глубины, и обладает разной ценностью для погруженных - иногда и неглубокая погруженность воспринимается как очень важная часть жизни. А многие важные для культуры нововведения приходят как раз с таких периферий. Если мы не хотим видеть наши национальные культуры в виде экспоната этнографического музея, где "все уже прожито и зафиксировано", то не стоит усердствовать и в гейткиперстве.

Обращение нацмен_ок ФАС

Нацмен_ки нашего движения записали обращение к представительни_цам нерусских народов России, которые поддерживают ФАС.

Делимся этим обращением – и приглашаем вас присылать в бот движения ваши мысли об этом тексте, истории о собственном опыте столкновения с этнонационализмом в России, а также размышления о российском империализме. Ваши послания мы будем публиковать в соцсетях ФАС в новой рубрике под хэштегом #голоса_нацмен_ок.

https://telegra.ph/Obrashchenie-nacmen-ok-05-18

При чем тут Блок, или почему некоторые высказывания о бурятах в российской армии вызывают чувство дежа вю.

Знаете стихотворение "Скифы" Александра Блока? В колониальной русской культуре оно считается шедевром поэзии Серебряного века, но в нормальном мире это обычная расистская хренотень. Первая строфа:

"Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!"©

Стихотворение похоже по контексту на "Клеветников России" Пушкина и часто с ним сравнивается. Блок писал "Скифов" как претензию к странам Антанты, несколько раз срывавшим мирные переговоры между Германией и революционной Россией в 1918 году. Но если Пушкин противопоставлял Россию Европе очень конкретными аргументами ("не лезьте в отношения Польши и России, это спор славян, вы европейцы нас не поймете"), то модернист Блок эстетизировал это противопоставление через описание России как расово Другой цивилизации и выразил русский гнев через эстетику ориентального мифа о диком жестоком азиате.

В "Скифах" Блок намеренно расиализирует Россию и экзотизирует Восток. Апелляция к "дикому азиатству" России - это очень давнишняя расистская форма русского имперского "ответа Западу".

Но суть даже не в этом, а в том что "азиаты" и "азиатство" в русском империализме - это всегда бездушный инструмент угроз, а не настоящая идентичность и человечность. К сожалению, реальное воплощение этого мы это видим воочию прямо сейчас.

Блок вдохновлялся идеями Владимира Соловьева (не тот который мудозвон, а тот который историк). Соловьев изобрел термин "панмонголизм", основываясь на колониальном расистском мифе о "жёлтой угрозе", когда европейцы боялись что китайцы и японцы заполонят весь мир и уничтожат белую Европу.

Соловьевский "панмонголизм" грезил местью Европе со стороны народов Азии. За много лет до Блока Соловьев написал стихотворение про то как "жёлтая саранча" разрушает Европу и Русь.

Этим стихотворением про саранчу вдохновился Блок, и в конце Первой мировой войны в 1918 году написал своих "Скифов", в которых временно (!) расиализировал Россию и угрожал Европе этой расой.

(Не знаю, мб нельзя судить мертвых поэтов, но угрожать миру расовой войной пока самая масштабная на тот момент мировая война только заканчивается - это какой-то особый вид русского имперского ебанатства, пусть и революционного)

Но суть в чём - описание России как Азии через экзотизацию - это старый имперский прием, он делается для того чтобы временно бряцнуть "жёлтой угрозой" и продемонстрировать силу России в ее "ориентальности". Этот приём целиком и полностью построен на колониальном европейском мифе о "жестоком, диком, необузданном Востоке". Он дожил до наших дней в работах Льва Гумилева, и позже немного переделал ориентальную эстетику и осел в фашистских бреднях Александра Дугина.

Нежелание некоторых либеральных журналистов и блогеров видеть системные колониальные причины наличия "азиатских" лиц в армии РФ и глубоко человеконенавистническую суть русского мира играет в пользу России.

У вас тоже ощущение, что я сейчас не Блока обсуждаю, а какой-нибудь сюжет HТВ? К сожалению, мы не всегда осознаем что кремлевская пропаганда имеет очень глубокие исторические и культурные корни. То чем занимается сейчас российское государство - это далеко не изобретение современности и не безумие одного диктатора, это самая суть русского мира.

"Русские люди в Сибири тоже страдали" (с) - главный аргумент против любых разговоров о русском колониализме.

Я в основном пишу в сториз в Инстаграме, и пару раз мне в ответ писали что-нибудь в духе: "Русские колонизировали нас, конечно, но сами русские люди тоже страдали, они сидели в тюрьмах на Колыме. Вот они так страдали, значит, их тоже колонизировал царь и большевики."

Ок. Я не отрицаю страдания русских людей в Сибири. Начиная с Ермака, большая часть оказывалась в Сибири не от хорошей жизни.

Я обсуждаю русский колониализм и его наследие Сибири. У меня нет цели устраивать соревнования по страданиям.

По словарному значению, колониализм - это политика подчинения другого народа или страны через завоевание территорий и экономическую эксплуатацию этих территорий. Колониализм оперирует в разных режимах - например, он может быть колониализмом метрополии, когда ресурсы завоеванных земель отправляются в политический центр колониальной империи и доходы от этих ресурсов оседают и распределяются там же (из Сибири в Москву).

Другой вид колониализма - это переселенческий колониализм, когда завоеванную землю заселяют новые переселенцы (колонисты) и остаются на ней жить, всячески взаимодействуя с коренными народами или заставляя их уходить с их родных земель и переселяться в другие места (земельный вопрос в Сибири и положение аборигенного населения - постоянный предмет споров областников в 19 веке)

Наличие страдания не является доказательством отсутствия или присутствия колониализма.

Страдать могут как колонизируемые, так и колонизаторы, и их роли в колониальной системе от величины страдания не меняются.

У меня нет цели показать как ужасно страдали эвенки и буряты, и как прекрасно жили русские. В России страдали и страдают все, судьба такая.

Колониальная судьба, или научным языком - колониальная система.

Моя цель - убедить как можно большее количество людей, что начало этих страданий берется из русского колониального государственного механизма, который формировался русской культурой с 17 века и по сей день не отпускает даже самых истых русских либералов. Силой своей молчаливой жестокости, русский колониальный механизм регулярно ввергает Россию вместе со всеми страдающими в какую-нибудь очередную шовинистическую войну.

Я долго не хотела об этом писать, потому что мне и многим другим нерусским очень трудно сейчас отличить зерна от плевел и русских людей от русской империи, тем более что русские люди сами научены думать о своей русскости как о неотделимой части "их" империи.

Я думаю, что в российской деколониальной риторике очень легко забыть о том, что русские люди (не империя, а люди) нуждаются в эмпатии и очень аккуратной подготовке к деколониальному повороту. Русских людей большинство, и сила их голоса всегда будет мощнее, потому что их много.

Но кроме прагматических соображений невозможно говорить о деколониальном движении без разговора о русских людях (людях, не империи), потому что многие явления, о которых я говорю, обрели колониальные черты после взаимодействия с феодальной системой эксплуатации русских крестьян русским дворянством и имперской военной машиной.

О крепостном праве и его роли в истории написано много книг, но я ещё не встречала такой, которая бы анализировала 75% населения Российской империи без инструментализации, без отношения к простым людям как к графикам статистики.

Я до сих пор не встречала таких историков, которые бы понимали и могли сказать, что история России - это не Петр Первый и не Кутузов, а люди, которые регулярно выражали свою волю самыми разнообразными протестами, возмущениями и даже культурными памятниками.

Нынешние русские - это не потомки Кутузова и Петра, это потомки крестьян, и они несут в себе все последствия государственного гнета, который мы обсуждаем лишь с точки зрения правителей, статистики и обвинений в рабском менталитете.

Русские голоса потерялись в престиже "высокой" русской культуры - в Пушкине и Тургеневе. До сих пор о протестах крестьян говорят как о "бессмысленном и беспощадном русском бунте", а креативная культура русских крестьян донельзя фольклоризирована и экзотизирована.

Может показаться, что я цитирую тут какого-то русского националиста. Нет. Русские националисты от славянофилов и до черносотенцев, от генералов Белой Армии до издательства Листва всегда занимались тем, что из серьезных системных проблем убирали политику и заменяли ее на эмоциональные чаяния, фольклорную эстетику и поиск объекта обвинений.

Более того, русский национализм ВСЕГДА находился и находится под контролем государства и стоит на страже государственных имперских целей, а не интересов людей.

На протяжении всей истории России, слово "русские" регулярно эксплуатировалось государством для какой-нибудь войны, но самое актуальное до нас переизобретение этого слова произошло после революции.

Дореволюционный русский - это православный верующий, живущий сельскохозяйственным трудом и оттого близкий к земле. Другими словами - большинство дореволюционных русских на территории европейской России - это православные крестьяне.

Земля дореволюционного русского человека (почва, чернозём, родной дом) - это конкретное осязаемое физическое место, это часть себя, и русские крестьяне много раз изъявляли желание обладать той почвой, которая его кормит (самый крупный пример - пугачевские бунты, но более мелких крестьянских протестов было много).

Православная вера это тоже важная и очень конкретная часть русской идентичности.

С точки зрения русскости, советский модернизационный проект отобрал у русского человека обе части идентичности - сначала веру через агрессивные антирелигиозные кампании, затем почву и дом через коллективизацию и урбанизацию.

Нынешнее понимание слова русский не имеет ничего общего ни с православием, ни с землёй.

Нынешнее понятие "русский" родилось в антикрестьянской насильственной политике сталинизма. О воспитании современной советской русскости пишет тот же Евгений Добренко в "Позднем сталинизме" (на которого я уже столько раз ссылаюсь, все уже заебались наверное).

Сталинизм - это потеря земли и потеря веры всеми, не только русскими. Но сталинизм превратил в настоящее оружие именно русскость. Каким образом он этого добился? Это должен быть целый пласт будущих исследований. Я бы сказала, что советское всеобщее образование приучало бывших крестьян, потерявших веру и почву, ассоциировать себя напрямую с государством и более престижной "высокой" русской культурой в лице Пушкина и Толстого, отбросив крестьянское искусство в ранг "деревенского", "фольклорного", "религиозного", лишённого глубины и самосознания.

Репрессии, уничтожение социальных связей с церковью, коллективизация, искусственный голод, грамотность через пропаганду - это все процессы потери конкретного, физического и замена его метафорами.

После Сталина в русской идентичности место православной веры занял государственный имперский интерес, а место почвы - государственная территория на карте.

После исчезновения конкретной веры и конкретного физического места в русском самосознании появились лишь метафоры государственности и величия. А метафору, в отличие от конкретики и осязаемого места, можно превратить во все что угодно, в том числе в массовое оправдание империалистической войны и геноцида.

Сейчас подумала - возможно, не совсем корректно с моей стороны обвинять во всем сталинизм. С точки зрения деколониального движения, процесс метафоризации русскости - это последствие модернизации и индустриализации. Сталинизм по отношению к русским и нерусским был не прихотью одного человека, а модерновым колониальным проектом, он занимался тем же самым, чем занимались британские власти в Индии - так называемой "модернизацией". Для русских и нерусских "модернизация" происходила по-разному.

В этом плане русскость абсолютно точно должна стать частью деколониальной оптики, потому что обычная для деколониальных активист_ок критика модерности, колониальных метафор и колониального времени абсолютно точно касается русских людей и эксплуатируемой государством русскости.

Расизм в российской массовой культуре. Часть 2

В первой части разговора про расизм в российской массовой культуре мы обсуждали, какие этнические стереотипы чаще всего воспроизводятся в массовой культуре, почему они так популярны, и что с этим делать.

На этот раз мы поговорили с Анной Гомбоевой, аспиранткой University of Virginia, о том, какую роль в этих процессах сыграла Советская власть

Почему пропаганда о равенстве народов не смогла пресечь расизм в массовой культуре? Какие проблемы она создала для взаимоотношений народов постсоветского пространства? И как «добродушное подшучивание» в медиа превращается в расовую ненависть в реальности?

https://telegra.ph/Rasizm-v-rossijskoj-massovoj-kulture-CHast-2-08-11

Очень важный вопрос.

В русском языке принято германизировать или славянизировать имена европейских королей:

Henry VIII это Генрих VIII
Louis XIV это Людовик XIV
Charles II это Карл II
James I Stuart это Яков 1

То есть по этой традиции принц Чарльз в русскоязычном медиа пространстве должен с этого момента стать королем Карлом III.

Но разве это не вызовет путаницу, потому что все уже давно привыкли что он принц Чарльз, а не Карл? Я уже не говорю о том что имя Карл за последние десять лет в русскоязычном пространстве стало мемом.

Король Карл. Король, Карл!

Ну вот, по-русски Википедия уже традиционно назвала его Карлом III, но РБК и Известия называют его королем Чарльзом лол

⚡️⚡️⚡️ Нет могилизации! Всероссийская акция протеста. Сегодня, 21 сентября, в 19:00. Центры всех городов

Только что Владимир Путин объявил частичную мобилизацию в России. Это значит, что тысячи российских мужчин — наших отцов, братьев и мужей — будут брошены в мясорубку войны. За что они будут умирать? За что матери и дети будут проливать слёзы? За дворец Путина?

Теперь война по-настоящему придёт в каждый дом и каждую семью. Раньше власти говорили, что воюют только «профессионалы» — и что они победят. Выяснилось, что не побеждают — и на фронт стали набирать заключённых. А теперь объявлена мобилизация.

Значит, положение крайне тяжёлое. Война больше не «где-то там» — она пришла в нашу страну, наши дома, за нашими родными. И они должны гибнуть, чтобы исправить ошибки путинского режима, который ввергнул Россию в чудовищную бойню, изоляцию и нищету.

Депутаты и чиновники, которые ежедневно вопили о необходимости мобилизации, останутся в своих тёплых креслах — живыми и здоровыми. Мы считаем, что это их нужно мобилизовать и отправить в Украину — пусть сами гибнут за свои больные фантазии, а не отправляют на смерть обычных парней.

«Весна» объявляет всероссийскую акцию против мобилизации — призываем вас выходить на улицы российских городов уже сегодня в 19:00.

Места проведения в Москве и Петербурге мы объявим уже скоро. В регионах призывам антивоенные инициативы самостоятельно выбирать площадки — и сообщать нам в бота, опубликуем список.

Подпишитесь на «Весну» и включите уведомления, чтобы не пропустить публикацию мест проведения акций!

Акция протеста — это только начало. Мы уверены, что решение о могилизации может стать концом для этой власти. Сейчас стране нужно выходить. Всё в наших руках!

📆 Сегодня, 21 сентября, в 19:00

📍 Центры всех российских городов

Я весь день не могла подобрать слова.
Катастрофа началась ещё 24 февраля. Сейчас она зайдёт в каждый дом в виде груза 200.
Извините, что я сейчас буду говорить только о коренных народах, но для нас это ещё одна война, и не с Украиной, а с государством, для которого мы не существуем, а если и существуем то только как картинка в виде дружбы народов.
Я никогда раньше не могла представить, что и на наше поколение выпадет такое чёрное пятно. Казалось, все уже в прошлом. Но для всех немногочисленных народов каждый день это выживание и борьба. За язык, за культуру, за свое право существовать.

Мысли после ASEEES. Меня очень напрягает то что русские исследователи и американцы считают нормой презентовать свои исследования про коренные народы Сибири и не то что бы не задумываться о том, КАК они говорят о нас, а даже не спрашивать нас и не подвергать критике свое историческое положение как колониста. Те кто спрашивает нас и критикует себя, продолжайте в том же духе, only the sky is the limit.

Мы автоматически для них объект для исследования, оторванный от политического контекста и истории. Я считаю, что на данный момент никакие русские и западные исследователи не могут говорить о нас, коренных народах, неколониально. Потому что не все из коренных народов ещё понимают, как думать о самих себе неколониально, и у нас ещё нет этого широкого обсуждения между собой.

Нужно разработать свод этических правил на основе исторического и политического анализа опытов коренных народов Сибири. Только когда мы будем широко обсуждать эту этику между собой, понемногу станет возможным для русских или западных исследователей говорить о нас неколониально. Сами колонисты не в состоянии самостоятельно разработать эту этику и понять как говорить о нас неколониально.

Я считаю, что если ты русский или американец, который исследует Сибирь или сибирские коренные народы в каком угодно ключе, и если ты следишь регулярно за местными новостями, за активистами, за проблемами, если тебе автоматически не приходит в голову соотносить любое исследование с колониальной экономической и политической ситуацией в Сибири, то тебе вообще не стоит изучать нас.

Нельзя недооценивать важность эмоциональной и эмпирической привязанности коренного исследователя к своему народу и к Азии. Никакое исследование не может быть объективным и неангажированным. Более того, в гуманитарных дисциплинах, исследователь, который убежден в своей объективности и безошибочной этике - плохой исследователь.

В таком насквозь зацензуренном регионе как Сибирь, русский исследователь как колонист и американец как наблюдатель не могут видеть огромное количество контекстов, которые очевидны коренному человеку. Знания коренного сибирского народа на основе личного, семейного и исторического опыта нельзя заменить книжкой Юрия Слезкина и даже теоретической статьей Мадины Тлостановой.

Ещё в советские времена так сложилось, что русские люди, получившие образование в столичных или более-менее крупных вузах, автоматически считались более объективными чем все остальные в изучении любого предмета. Несколько недель назад я разговаривала с бурятским учёным и активистом на тему того что столичные востоковеды до сих пор считают себя априори более качественными экспертами по монгольскому и бурятскому буддизму, чем бурят-монгольские исследователи из Бурятии и Монголии. Месяц назад исследовательница из Украины рассказывала мне, что русские и некоторые европейские академики-эксперты по Украине считают российские научные публикации об Украине более "объективными" и "менее ангажированными" чем украинские.

Я сама не раз наблюдала это эту предвзятость. Эмпирические знания, личный опыт, деятельность, эмоции людей обесцениваются, а колониальные русские и американские академики превращают их в предмет исследования для увеличения своего собственного научного резюме. Чтобы хоть как-то облегчить состояние, пробуйте хотя бы у себя в голове поставить любое свое исследование в политический контекст сибирской колониальности и войны в Украине. Даже если вы пишете об археологии Алтая, эта тема все равно колониальна.

Американские исследователи Сибири обязаны чекать пережитки Холодной войны, чекать свой статус внешнего наблюдателя и не думать, что Сибирь это такой safe space для традиционного колониста, где можно забыть о современных этических и политических дискуссиях, поднимаемых коренными людьми в Северной Америке.

А ещё не надо во введении или заключении напропалую сравнивать американский колониализм с русским сидя на белой американской колокольне, потому что такое сравнение требует огромного опыта и пласта сравнительных исследований, которых ещё нет, а у вас в 99% случаев получается кринж.

Русские исследователи обязаны чекать титульность своего народа и свое привилегированное политическое положение в московитской иерархии народов.

Даже сейчас в науке присутствие нечекающих русских исследователей с раздутым резюме и статусом "эксперта" налагает на коренных или нерусских исследователей огромный уровень самоцензуры, даже когда они говорят про самих себя. Когда русские не чекают свою титульность, то мы зачастую вообще боимся что-то сказать, особенно в академии. Концепция "русского старшего брата" в идеологии дружбы народов существала для того чтобы коренные "младшие братья" ощущали себя менее умными, менее способными, менее важными и поэтому помалкивали.

Одно дело когда в интернете нечекающие русские жалуются на "русофобию" и мы над ними ржём. Но совершенно другое дело, когда коренной исследователь в реальной жизни сталкивается в академии с русскими академиками, которые вместо нормальной академической дискуссии защищают свои привилегии титульной нации и свою роль "старшего брата". Русские, бойтесь быть такими, подвергайте критике свою экспертизу.
В истории российской и советской академии наук право на экспертизу вам давалось для того чтобы указывать коренным, что мы "младшие", что мы менее умные, менее способные, менее важные, и что наше место - быть вашими молчаливыми предметами изучения.

Меня триггернули формулировки защитников кристально чистого Дождя. Некоторых можно брать и делать десоветизирующий анализ целую вечность.

Вот здесь, например, фраза "отражение глубокого провинциализма, граничащего с самоизоляцией" - это буквально формулировка советской пропаганды.

Писатель Софрон Данилов (саха) в романе "Сказание о Джэнкире" ("Барымаҥ даа, кубалар") рассказывает о том, как советская пропаганда в Якутии демонизировала заботливое отношение коренных народов к родной природе и их идентификацию с родным поселением. Советская пропаганда называла эти чувства "аласным патриотизмом" и пристыживала всех тех, кто проявлял такие чувства.

Северная Азия (Сибирь) с самого начала была невольным поставщиком природных ресурсов для растущих аппетитов московской империи. Но в период индустриализации якутское золото стало для Москвы особенно важным и быстрым источником пополнения государственного бюджета. Софрон Данилов рассказывает о том, с какой наглостью и тотальным неуважением к природе и местному населению проводилась советская добыча золота в Якутии.

До революции коренные народы Северной Азии (Сибири) регулярно выступали в защиту своей земли от русских переселенцев и золотодобытчиков. В советские времена наиболее серьезные шаги по предотвращению протестных настроений коренных народов Якутии сделало НКВД. Но советская пропаганда, пожалуй, оказалась в этом более эффективной - она сумела заставить людей стыдиться себя и своей собственной земли.

Сначала СССР породил легенду об общей советской идентичности, свободной от местечковых национализмов и "провинциализмов". Ты мог быть саха, латышом или калмыком и любить свой народ, но гораздо важнее для тебя было то что у вас всех была "общая" государственная идентичность - советская, и у вас было общее государственное дело - построение социализма.

Далее, на уровне союзных и автономных республик с нерусским населением, общее государственное дело и советская идентичность регулярно противопоставлялись "национализму", "провинциализму", "местечковости" и "аласному (улусному) патриотизму". Отстаивать экологические права своей земли, выступать против разрушительных геологических разработок, защищать воду родной реки от золотодобывающей промышленности - это значит мыслить узко и видеть мир глазами своего "улуса", быть "глубоким провинциалом", "аласным патриотом".

Защищать родную речку Джэнкир - стыдно, это отражение твоего "аласного патриотизма" и показатель твоей темноты и зашоренности, в которой ты не видишь истинно великих общегосударственных целей. Советский человек должен мыслить широко, должен думать об общем деле, а не о какой-то своей речушке.

На деле, это все конечно же манипуляции Москвы, предотвращавшие протестные настроения в Якутии. Без применения лишнего физического насилия советская пропаганда гарантировала Москве постоянно увеличивающийся и почти безропотный поток природных ресурсов из Якутии даже после того как СССР перестал существовать. Москва этим экономила и до сих пор экономит на развитии более экологичных технологий и обесценивает практики местного контроля за добычей ресурсов.

В случае данного твита, это та же самая технология манипуляции и пристыживания "местечковых патриотов" и "провинциалов". Наследники московского имперского нарратива регулярно применяют эту манипуляцию в самых разных контекстах как в Центральной и Северной Азии, так и в Восточной Европе и странах Балтии. В данном случае автор твита стыдит "провинциализм" Латвии, которая "изолируется" в себе и не видит "общее дело". При этом, аргумент об "общем деле" и о том как "все страдают одинаково" используется для того чтобы оправдывать ошибки своего великого московского наследия и стыдить всех тех кто видит все эти нюансы.