Пожалуй, «За туалетом. Автопортрет» (1909) – самая известная работа Зинаиды Серебряковой. Светлая, радостная, жизнеутверждающая, естественная. Такая она в моем воображении, несмотря на все перипетии ее судьбы.
Чтобы заработать денег, в 1924 г. Серебрякова уезжает в Париж, откуда ей уже не было суждено вернуться. Жизнь ее была полна хлопот и омрачена невозможностью увидеться с детьми: во Францию советское правительство отпустило только двоих из четверых детей.
Впоследствии она напишет дочери Татьяне:
«Вообще 34 года жизни здесь – одна суета, одна нервность и отчаянье… А как же художнику творить без «радостного волненья»? Вот разве что один месяц, проведенный в Марокко в 1928 году, и затем полтора месяца там же захватили меня всецело своей непосредственной живой красотой…».
Посмотрим на Марокко глазами Зинаиды Серебряковой.
1 – Фес. Марокко. 1932
2 – Марокко. Сефру. Крыши города. 1932
3 ‒ Марокко. Марракеш. 1932
#Марокко
#художник
@salam_ustani
Чтобы заработать денег, в 1924 г. Серебрякова уезжает в Париж, откуда ей уже не было суждено вернуться. Жизнь ее была полна хлопот и омрачена невозможностью увидеться с детьми: во Францию советское правительство отпустило только двоих из четверых детей.
Впоследствии она напишет дочери Татьяне:
«Вообще 34 года жизни здесь – одна суета, одна нервность и отчаянье… А как же художнику творить без «радостного волненья»? Вот разве что один месяц, проведенный в Марокко в 1928 году, и затем полтора месяца там же захватили меня всецело своей непосредственной живой красотой…».
Посмотрим на Марокко глазами Зинаиды Серебряковой.
1 – Фес. Марокко. 1932
2 – Марокко. Сефру. Крыши города. 1932
3 ‒ Марокко. Марракеш. 1932
#Марокко
#художник
@salam_ustani
Первые две недели в Марракеше Серебрякова не могла рисовать – настолько ее поразила атмосфера этого пестрого, говорливого города, населенного людьми разных рас и национальностей.
«Каждый день ложусь в отчаянии и решаю уехать, а утром опять не нагляжусь на эту удивительную картину жизни», ‒ писала художница брату Евгению Лансере.
Работать приходилось очень быстро, можно сказать – стремительно. Художница поначалу стеснялась работать на улицах незнакомого города, да и модели, которых она пыталась рисовать, частенько требовали денег, а после могли встать и просто уйти. Поэтому Серебрякову спасала скорость, зоркий глаз, умение «цеплять» образ и… пастель, которой она работала просто виртуозно.
1 – Торговка с кувшином. 1928
2 – Музыканты араб и негр. 1928
3 – Фигуры в дверях. 1928
#Марокко
#художник
@salam_ustani
«Каждый день ложусь в отчаянии и решаю уехать, а утром опять не нагляжусь на эту удивительную картину жизни», ‒ писала художница брату Евгению Лансере.
Работать приходилось очень быстро, можно сказать – стремительно. Художница поначалу стеснялась работать на улицах незнакомого города, да и модели, которых она пыталась рисовать, частенько требовали денег, а после могли встать и просто уйти. Поэтому Серебрякову спасала скорость, зоркий глаз, умение «цеплять» образ и… пастель, которой она работала просто виртуозно.
1 – Торговка с кувшином. 1928
2 – Музыканты араб и негр. 1928
3 – Фигуры в дверях. 1928
#Марокко
#художник
@salam_ustani
Поездки в Марокко были не путешествиями для отдыха, а, скорее, Work&Travel начала 20 века: с барона де Броуэра ‒ средства, с Серебряковой ‒ картины.
Барон, правда, хотел не зарисовки города, а картины иного плана.
Вот что пишет Серебрякова своему брату:
«Вообще же я рискнула этой поездкой, так как деньги на нее дал мне взаймы тот господин Броуэр, у которого я рисовала в Брюгге летом портреты. Он хотел, чтобы я сделала “ню” с туземок прекрасных, но об этой фантазии и говорить не приходится — никто даже в покрывалах, когда видна только щелка глаз, не хочет позировать, а не то что заикнуться о “ню”».
Как мы видим, Зинаиде Серебряковой удалось найти моделей.
1 ‒ Отдыхающая негритянка, Марракеш. 1928
2 ‒ Лежащая марокканка. 1932
#Марокко
#художник
@salam_ustani
Барон, правда, хотел не зарисовки города, а картины иного плана.
Вот что пишет Серебрякова своему брату:
«Вообще же я рискнула этой поездкой, так как деньги на нее дал мне взаймы тот господин Броуэр, у которого я рисовала в Брюгге летом портреты. Он хотел, чтобы я сделала “ню” с туземок прекрасных, но об этой фантазии и говорить не приходится — никто даже в покрывалах, когда видна только щелка глаз, не хочет позировать, а не то что заикнуться о “ню”».
Как мы видим, Зинаиде Серебряковой удалось найти моделей.
1 ‒ Отдыхающая негритянка, Марракеш. 1928
2 ‒ Лежащая марокканка. 1932
#Марокко
#художник
@salam_ustani
Forwarded from Globe Trotter
Британец по имени Джон (фамилия его не раскрывается), имея марокканские корни со стороны отца, уже в зрелом возрасте впервые побывал в Марокко. Он приехал в отпуск с женой и сыном-младенцем, который все время кричал, не давая взрослым покоя. И вот однажды его положили под традиционной резной марокканской лампой, которая давала ажурный свет. И завороженный младенец успокоился.
Этот факт так заинтересовал его, что Джон всерьез погрузился в изучение традиционных ремесел, переехал в Марракеш, начал рисовать, хотя не имел художественного образования, выучил арабский и принял ислам. А имя Джон поменял на арабский аналог – Яхья. И так назвал свой бренд суперсложных и суперизысканных резных объектов из металла, прежде всего ламп, но не только.
Yahya – что-то среднее между искусством, дизайном и математикой. Эти объекты с равным успехом выставляются в нью-йоркском Neiman Marcus, парижском Institute du Monde Arabe и самых роскошных отелях Марракеша – таких как La Mammounia и Royal Mansour. А в квартале Гелиз у Yahya великолепный шоурум. Захожу туда каждый раз, потому что меня игра света и тени гипнотизирует как того младенца.
#марракеш #марокко
Этот факт так заинтересовал его, что Джон всерьез погрузился в изучение традиционных ремесел, переехал в Марракеш, начал рисовать, хотя не имел художественного образования, выучил арабский и принял ислам. А имя Джон поменял на арабский аналог – Яхья. И так назвал свой бренд суперсложных и суперизысканных резных объектов из металла, прежде всего ламп, но не только.
Yahya – что-то среднее между искусством, дизайном и математикой. Эти объекты с равным успехом выставляются в нью-йоркском Neiman Marcus, парижском Institute du Monde Arabe и самых роскошных отелях Марракеша – таких как La Mammounia и Royal Mansour. А в квартале Гелиз у Yahya великолепный шоурум. Захожу туда каждый раз, потому что меня игра света и тени гипнотизирует как того младенца.
#марракеш #марокко