У каждой африканской проблемы есть бразильское решение. #Африка – #Бразилия: перспективы сотрудничества Юг–Юг https://goo.gl/DSrG5w

Найти свою нишу в Африке: опыт 🇰🇵 КНДР, 🇰🇷 Республики Корея, 🇲🇾 Малайзии, 🇦🇪 ОАЭ, 🇮🇷 Ирана и 🇮🇱 Израиля.

Алексей Богуславский рассказывает об уникальных кейсах выстраивания отношений с африканскими странами в условиях игры «по-крупному» там Китая, Индии и США.

Малоизвестный факт — крупнейшим изготовителем памятников в Африке являлась северокорейская компания Mansudae, которая, по некоторым оценкам, заработала за 30 лет своей деятельности на континенте до 160 млн долл. Монументы, построенные в стиле соцреализма и пользующиеся популярностью среди африканских элит, можно найти в Зимбабве, Намибии, ДР Конго, Ботсване, Бенине, Мали. Самый крупный из них — открытый в 2010 г. в сенегальской столице Дакаре памятник «Возрождение Африки» — достигает 50 метров в высоту. Учитывая, что, по мнению международного сообщества, компания Mansudae перечисляет свои средства на ядерную и ракетную программы Пхеньяна, она была включена в северокорейский санкционный перечень СБ резолюцией 2371 в августе 2017 г.


#Африка раскрывает свои двери только тем, кто готов в них упорно стучаться.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/nayti-svoyu-nishu-v-afrike-blizhnevostochnyy-i-aziatskiy-opyt-/

💎 В 2030-х гг. #Африка превратится в эксклюзивный глобальный стратегический резерв источников сырья.

По приблизительным подсчетам, на африканский континент приходится около трети всех природных ресурсов мира, которые на территории, находящейся южнее Сахары, в большей степени остаются «нераспечатанными». Это касается как полезных ископаемых, которые распространены и в других регионах мира (нефть, газ, уголь), так и таких, которые находятся преимущественно в Африке и практически больше нигде.

Кто пользуется африканскими природными ресурсами?

«Золотой век» отношений США с Африкой, когда Вашингтон практически не имел конкурентов, способных подорвать его лидирующие позиции на континенте, прошел. В игру вступил Китай, который всего за десятилетие стал крупнейшим партнером африканских стран, потеснив остальных практически во всех сферах. В отличие от «старых» партнеров Африки, Китай готов не только брать, но и в не меньшей степени давать — инвестировать, оказывать безвозмездную помощь, развивать инфраструктуру и делать это, не раздражая своих африканских партнеров, не влезая в их внутреннюю политику и не навязывая им каких-либо критериев развития гражданского общества и демократии.

После перерыва в 1990-е гг. в начале 2000-х гг. в Африку начал выходить и российский бизнес. Но…буксует.

Что мешает:
— Плохая информированность о предполагаемой стране ведения бизнеса, ее инвестиционном законодательстве, что приводит к неправильному выбору объекта для вложения, конфликтам с африканскими властями;
— Отсутствие релевантных контактов в местном политическом и бизнес-сообществе. В африканских условиях не каждый политик, даже на самом высшем уровне, сможет помочь ведению бизнеса (несмотря на щедрые обещания);
— Недостаточная проработанность долгосрочного плана инвестирования, погоня за быстрой прибылью, сворачивание деятельности при первых неудачах;
— Нехватка государственной или совместной корпоративной поддержки, связанной со спецификой работы в Африке;
— Отсутствие социального сопровождения бизнеса (создание рабочих мест для местного населения, подготовка кадров, строительство дорог, школ, больниц и т. д.).

Статья Алексея Богуславского https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kto-polzuetsya-afrikanskimi-prirodnymi-resursami/

#Африка стремительно меняется. Поэтому России все труднее опираться на советские наработки — особенно это касается образовательных связей. Если в СССР готовили будущую элиту африканских стран, то выпускникам российских вузов из Африки еще придется искать свое место на рынке труда. Сам по себе факт обучения в России уже не имеет прежнего значения для налаживания контактов с африканскими элитами, установления доверительных отношений в духе советской дипломатии.

Еще одно измерение перемен в Африке — этнокультурное. Хороший пример — незамеченная отечественным экспертным сообществом «революция оромо» в Эфиопии (2014–2018 гг.). Принято говорить об особом месте Эфиопии в российской внешней политике — общая христианская культура, родина прадеда А.С. Пушкина, первый госпиталь в стране, построенный российским Красным Крестом еще в 1898 г. Однако этнополитический баланс в стране стремительно меняется: на смену южносемитскому христианскому большинству приходит этнос оромо, который уже сейчас составляет 30–40% населения страны. Оромо — преимущественно мусульмане и политеисты по вероисповеданию, поэтому для них не имеет никакого значения общее христианское наследие России и Эфиопии. Также для оромо не имеют значение российско-эфиопские связи в имперский период (не только госпиталь, но и Пушкин!): в Эфиопской (Абиссинской) империи оромо находились в низшем слое социальной иерархии, изучение языка оромо практически не допускалось.

И эфиопский пример — это не исключение из правила, сходные процессы можно наблюдать в Чаде, Камеруне, Бенине и других странах. Проще говоря, Россия нуждается в совершенно новом наборе месседжей для дипломатии в Африке, поскольку отсылки к истории (например, к антиколониальной борьбе) могут не так хорошо работать в новых реалиях континента.

Проблеме поиска новой стратегии России в Африке посвящена статья Ивана Лошкарева.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/politika-rossii-v-menyayushchey-afrike-v-poiskakh-strategii/