Мировые цены на сырьевые товары в 2025 году могут упасть до пятилетних минимумов, следует из прогноза Всемирного банка. В том числе средняя цена на нефть Brent составит $73 - в 2025-м и $72 - в 2026-м. С учётом дисконта в $12-13 за баррель, это означает, что Urals будет стоить около $60 все два предстоящих года. Бюджет РФ сверстан из цены $69,7 за баррель Urals. Как правительство может компенсировать выпадающие доходы от нефтяного комплекса? И можно ли при относительно дешёвой нефти надеяться на победу над инфляцией? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Главный редактор «Нефти и Капитала» Владимир Бобылев:
Сейчас происходит буквально парад прогнозов - банки, инвесткомпании, аналитики - все упражняются в прогнозировании будущих цен на нефть. Есть и ошеломляющие прогнозы про $40-50 за баррель, и воодушевляющие $100.
Реальность же будет где-то между. Спрос на нефть в Азии в целом и в Китае в частности будет расти, а что касается зелёного перехода, то в Азии он идет значительно медленнее, чем прогнозировалось.
Как заявил на днях глава гиганта Saudi Aramco Амин Нассер, пока Азия, которая потребляет более половины мировых энергоресурсов, по-прежнему на 84% полагается на традиционные источники, к которым относятся полезные ископаемые.
Доцент РАГХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Бюджетное правило и было разработано для снижения влияния колебаний нефтяных цен на исполнение бюджета. В случае, если доходы бюджета снизятся (в том числе из-за падения цен на нефть), для компенсации этого начнётся использование средств ФНБ. Кроме того, возможно и увеличение внутренних заимствований, рост налоговой нагрузки и некоторое ослабление рубля.
На практике, скорее всего, будут задействованы все источники финансирования дефицита бюджета. При этом в зависимости от приоритетов и текущей конъюнктуры можно выбирать, какой инструмент предпочтительнее в конкретный момент времени. Однако пока дефицит федерального бюджета РФ настолько мал, что его финансирование не вызывает никакого беспокойства.
Промышленный эксперт Леонид Хазанов:
В случае снижения стоимости нефти на мировом рынке меньше её цены, зафиксированной в бюджете России, могут быть оперативно введены или увеличены пошлины на металлы и минеральные удобрения, экспортируемые из нашей страны и пользующиеся хорошим спросом (с учётом динамики их цен, конечно же).
Вместе с тем прогноз Всемирного банка на ближайшие два года может и не оправдаться, так как в нём нельзя учесть всех факторов, влияющих на глобальный рынок, начиная от ситуации на Ближнем Востоке и заканчивая авариями танкеров. Поэтому реальность может оказаться совершенно другой.
Для победы же над инфляцией у правительства России много рычагов, и они не обязательно связаны с ценами на нефть.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Цены на нефть могут упасть и ниже, вопрос в том, когда произойдёт замедление мировой экономики. Правительство продаёт валюту из ФНБ, стараясь закрыть этим дефицит бюджета. Остальную часть закрывают выпусками гособлигаций. Ослабление курса рубля также поможет подтянуть нефтегазовые доходы в рублях.
Победить инфляцию возможно только в условиях роста цен на сырьё. Ни снижение цен, ни даже стагнация не позволят сейчас инфляции опуститься ниже 4%.
(продолжение в следующем посте)
Главный редактор «Нефти и Капитала» Владимир Бобылев:
Сейчас происходит буквально парад прогнозов - банки, инвесткомпании, аналитики - все упражняются в прогнозировании будущих цен на нефть. Есть и ошеломляющие прогнозы про $40-50 за баррель, и воодушевляющие $100.
Реальность же будет где-то между. Спрос на нефть в Азии в целом и в Китае в частности будет расти, а что касается зелёного перехода, то в Азии он идет значительно медленнее, чем прогнозировалось.
Как заявил на днях глава гиганта Saudi Aramco Амин Нассер, пока Азия, которая потребляет более половины мировых энергоресурсов, по-прежнему на 84% полагается на традиционные источники, к которым относятся полезные ископаемые.
Доцент РАГХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Бюджетное правило и было разработано для снижения влияния колебаний нефтяных цен на исполнение бюджета. В случае, если доходы бюджета снизятся (в том числе из-за падения цен на нефть), для компенсации этого начнётся использование средств ФНБ. Кроме того, возможно и увеличение внутренних заимствований, рост налоговой нагрузки и некоторое ослабление рубля.
На практике, скорее всего, будут задействованы все источники финансирования дефицита бюджета. При этом в зависимости от приоритетов и текущей конъюнктуры можно выбирать, какой инструмент предпочтительнее в конкретный момент времени. Однако пока дефицит федерального бюджета РФ настолько мал, что его финансирование не вызывает никакого беспокойства.
Промышленный эксперт Леонид Хазанов:
В случае снижения стоимости нефти на мировом рынке меньше её цены, зафиксированной в бюджете России, могут быть оперативно введены или увеличены пошлины на металлы и минеральные удобрения, экспортируемые из нашей страны и пользующиеся хорошим спросом (с учётом динамики их цен, конечно же).
Вместе с тем прогноз Всемирного банка на ближайшие два года может и не оправдаться, так как в нём нельзя учесть всех факторов, влияющих на глобальный рынок, начиная от ситуации на Ближнем Востоке и заканчивая авариями танкеров. Поэтому реальность может оказаться совершенно другой.
Для победы же над инфляцией у правительства России много рычагов, и они не обязательно связаны с ценами на нефть.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Цены на нефть могут упасть и ниже, вопрос в том, когда произойдёт замедление мировой экономики. Правительство продаёт валюту из ФНБ, стараясь закрыть этим дефицит бюджета. Остальную часть закрывают выпусками гособлигаций. Ослабление курса рубля также поможет подтянуть нефтегазовые доходы в рублях.
Победить инфляцию возможно только в условиях роста цен на сырьё. Ни снижение цен, ни даже стагнация не позволят сейчас инфляции опуститься ниже 4%.
(продолжение в следующем посте)
Сбер за 9 месяцев выкупил своих акций на 320 млрд руб., это около 5% собственных акций. Увидим ли мы этот тренд у других компаний, пока их прибыли высокие, а акции этих компаний дешевеют? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала «Klimanov.ru» Владимир Климанов:
Ситуация на финансовом рынке в России в настоящее время весьма специфична. Действительно, мест для потенциального инвестирования стало гораздо меньше, чем это было в прежние годы. Фактически закрыты зарубежные финансовые рынки, совершенно по-иному выглядит валютный рынок, да и ситуация с активами российских компаний становится тоже в каком-то новом положении. В этой связи та прибыль, которую получают многие российские компании, в том числе финансовые институты, кредитные организации, безусловно, может быть вложена либо в какие-либо активы, которые развиваются внутри страны, в том числе и акции крупнейших компаний, не только финансовых институтов, но и других, или, что проще всего, в депозиты коммерческих банков, с целью получения временных крупных доходов, которые впоследствии можно перевести в другие активы.
Скорее всего, выкуп многими предприятиями своих акций может иметь место, так же, как и частичная приватизация государственных активов, о чём неоднократно уже заявляли представители федеральных органов власти, что тоже может оказаться возможным.
Руководитель отдела экономических исследований аналитического агентства «Национальный Эксперт» Алексей Климовский:
Акции российских компаний сейчас беспрецедентно недооценены. Стоимость акций снизилась как из-за политико-экономических факторов, так и ввиду высокой доходности по долговым инструментам (вкладам, облигациям и т.д.).
Компании, обладающие запасами ликвидности или доступом к «дешёвым» деньгам, выкупают свои акции по сниженной цене. Это поддержит их стоимость в моменте и в перспективе позволит продать их с прибылью.
Однако такую тактику могут использовать лишь крупные компании с большими резервами. А для большинства эмитентов найдётся другое применение деньгам, учитывая слабую доступность кредитных инструментов.
Аналитик УК «Ингосстрах-Инвестиции» Артём Аутлев:
Компании с низкой долговой нагрузкой, конечно, могут перейти к байбэкам, так как рынок акций действительно сильно скорректировался. Однако это скорее единичные случаи, потому что даже компании с чистой денежной позицией сейчас могут зарабатывать значительные доходы от размещения свободных средств на депозиты по высоким ставкам.
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Компании выкупают свои акции. как правило, для собственных бонусных программ, чтобы замотивировать свой управленческий персонал. Такие программы мотивации есть не у всех компаний. Поэтому не стоит ждать чего-то подобного от других.
Также выкупают свои акции компании, которые хотят стать частными. После объявления об этом предприятия начинают процедуру делистинга. Иногда встречаются сложные сделки при слиянии и поглощении, когда компании обмениваются своими акциями.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала «Klimanov.ru» Владимир Климанов:
Ситуация на финансовом рынке в России в настоящее время весьма специфична. Действительно, мест для потенциального инвестирования стало гораздо меньше, чем это было в прежние годы. Фактически закрыты зарубежные финансовые рынки, совершенно по-иному выглядит валютный рынок, да и ситуация с активами российских компаний становится тоже в каком-то новом положении. В этой связи та прибыль, которую получают многие российские компании, в том числе финансовые институты, кредитные организации, безусловно, может быть вложена либо в какие-либо активы, которые развиваются внутри страны, в том числе и акции крупнейших компаний, не только финансовых институтов, но и других, или, что проще всего, в депозиты коммерческих банков, с целью получения временных крупных доходов, которые впоследствии можно перевести в другие активы.
Скорее всего, выкуп многими предприятиями своих акций может иметь место, так же, как и частичная приватизация государственных активов, о чём неоднократно уже заявляли представители федеральных органов власти, что тоже может оказаться возможным.
Руководитель отдела экономических исследований аналитического агентства «Национальный Эксперт» Алексей Климовский:
Акции российских компаний сейчас беспрецедентно недооценены. Стоимость акций снизилась как из-за политико-экономических факторов, так и ввиду высокой доходности по долговым инструментам (вкладам, облигациям и т.д.).
Компании, обладающие запасами ликвидности или доступом к «дешёвым» деньгам, выкупают свои акции по сниженной цене. Это поддержит их стоимость в моменте и в перспективе позволит продать их с прибылью.
Однако такую тактику могут использовать лишь крупные компании с большими резервами. А для большинства эмитентов найдётся другое применение деньгам, учитывая слабую доступность кредитных инструментов.
Аналитик УК «Ингосстрах-Инвестиции» Артём Аутлев:
Компании с низкой долговой нагрузкой, конечно, могут перейти к байбэкам, так как рынок акций действительно сильно скорректировался. Однако это скорее единичные случаи, потому что даже компании с чистой денежной позицией сейчас могут зарабатывать значительные доходы от размещения свободных средств на депозиты по высоким ставкам.
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Компании выкупают свои акции. как правило, для собственных бонусных программ, чтобы замотивировать свой управленческий персонал. Такие программы мотивации есть не у всех компаний. Поэтому не стоит ждать чего-то подобного от других.
Также выкупают свои акции компании, которые хотят стать частными. После объявления об этом предприятия начинают процедуру делистинга. Иногда встречаются сложные сделки при слиянии и поглощении, когда компании обмениваются своими акциями.
Центр торговли газом в рамках проекта международного газового хаба с участием турецкой Bota и «Газпрома» будет создан в 2025 году. Об этом сообщил министр энергетики и природных ресурсов Турции Алпарслан Байрактар. Поможет ли этот хаб «Газпрому» увеличить поставки газа на экспорт? Ответы экспертов в рубрике #опросы:
Промышленный эксперт Леонид Хазанов:
Благодаря созданию хаба в Турции у «Газпрома» появляется возможность для существенного роста поставок газа на западном направлении, несмотря на фактический отказ от него Европейского союза.
Определённые объёмы купят страны Европы, также могут найтись покупатели из других государств, если Турция будет сжижать природный газ и отправлять на экспорт.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Перспективы использования Турции как хаба для увеличения поставок газа в направлении ЕС сильно зависит от политических факторов. Пока позиция европейских политиков скорее негативная. Однако присутствие на хабе альтернативных России поставщиков, возможно, и смягчит позицию европейских политиков.
Многое будет зависеть и от правового оформления торговли. В идеале возможно создание своего рода газовой биржи с центральным контрагентом в турецкой юрисдикции. Потенциально это могло бы снизить санкционные риски.
Политолог, писатель руководитель Агентства стратегических коммуникаций Вадим Самодуров:
Проблема же не только и не столько в технической составляющей, сколько в отказе от импорта российских энергоносителей. Согласно самым актуальным прогнозам, основанным на результатах исследований, которые проводились летом этого года независимыми аналитиками по заказу руководства российской энергетической группы, к 2035 году объём поставок «Газпромом» газа в Европу составит в среднем 50–75 млрд куб. м в год, что составляет лишь треть от уровня, который был до 2022 года. «Газпрому» в течение по крайней мере десяти лет вряд ли удастся восстановить продажи газа, утраченные после 2022 года.
Новый турецкий хаб решит, безусловно, какие-то локальные задачи, но он не может восстановить те объёмы экспорта российского газа, которые были до войны.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Направление южных потоков – через юг Европы, Балканы, Турцию - является традиционной альтернативой выпадающим доходам «Газпрома» с европейской стороны в направлении Германии и транзита через Украину. С учётом того, что поставки по южному потоку «Газпромом» не прекращались, но, судя по всему, в натуральном выражении объём прокачки газа будет только увеличиваться, центр торговли газом вполне укладывается в эту концепцию.
Главное, чтобы этот хаб не был конечной точкой поставки газа через территорию Турции из России, а был промежуточным звеном, чтобы из этого хаба газ мог дальше отправляться по миру. Это позволит увеличить поставки газа.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
По экспертным оценкам, существующие мощности позволяют увеличить физические поставки газа в турецком направлении как минимум на 10 млрд кубометров. А механизм хаба может позволить экспортировать его в Европу уже не как «российский», учитывая рост внутренней добычи в стране и потенциальное предложение турецкого газа на этой же площадке, а также возможность своп-операций. Хотя, вероятно, потребуются дополнительные инвестиции в транспортные мощности между Турцией и европейскими странами.
Промышленный эксперт Леонид Хазанов:
Благодаря созданию хаба в Турции у «Газпрома» появляется возможность для существенного роста поставок газа на западном направлении, несмотря на фактический отказ от него Европейского союза.
Определённые объёмы купят страны Европы, также могут найтись покупатели из других государств, если Турция будет сжижать природный газ и отправлять на экспорт.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Перспективы использования Турции как хаба для увеличения поставок газа в направлении ЕС сильно зависит от политических факторов. Пока позиция европейских политиков скорее негативная. Однако присутствие на хабе альтернативных России поставщиков, возможно, и смягчит позицию европейских политиков.
Многое будет зависеть и от правового оформления торговли. В идеале возможно создание своего рода газовой биржи с центральным контрагентом в турецкой юрисдикции. Потенциально это могло бы снизить санкционные риски.
Политолог, писатель руководитель Агентства стратегических коммуникаций Вадим Самодуров:
Проблема же не только и не столько в технической составляющей, сколько в отказе от импорта российских энергоносителей. Согласно самым актуальным прогнозам, основанным на результатах исследований, которые проводились летом этого года независимыми аналитиками по заказу руководства российской энергетической группы, к 2035 году объём поставок «Газпромом» газа в Европу составит в среднем 50–75 млрд куб. м в год, что составляет лишь треть от уровня, который был до 2022 года. «Газпрому» в течение по крайней мере десяти лет вряд ли удастся восстановить продажи газа, утраченные после 2022 года.
Новый турецкий хаб решит, безусловно, какие-то локальные задачи, но он не может восстановить те объёмы экспорта российского газа, которые были до войны.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Направление южных потоков – через юг Европы, Балканы, Турцию - является традиционной альтернативой выпадающим доходам «Газпрома» с европейской стороны в направлении Германии и транзита через Украину. С учётом того, что поставки по южному потоку «Газпромом» не прекращались, но, судя по всему, в натуральном выражении объём прокачки газа будет только увеличиваться, центр торговли газом вполне укладывается в эту концепцию.
Главное, чтобы этот хаб не был конечной точкой поставки газа через территорию Турции из России, а был промежуточным звеном, чтобы из этого хаба газ мог дальше отправляться по миру. Это позволит увеличить поставки газа.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
По экспертным оценкам, существующие мощности позволяют увеличить физические поставки газа в турецком направлении как минимум на 10 млрд кубометров. А механизм хаба может позволить экспортировать его в Европу уже не как «российский», учитывая рост внутренней добычи в стране и потенциальное предложение турецкого газа на этой же площадке, а также возможность своп-операций. Хотя, вероятно, потребуются дополнительные инвестиции в транспортные мощности между Турцией и европейскими странами.
Глава Аналитического центра «ДомРФ» Михаил Гольдберг заявил, что снижения цен на новостройки в 2025-2026 годах не будет.
За счёт чего тогда будут выживать девелоперы, если уже сейчас продажи у них упали в 2-3 раза? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Президент Гильдии риэлторов Москвы Андрей Банников:
Каких-то значительных, явных снижений ценника не будет. Дело в том, что фактически это деньги не застройщика, это кредитные деньги банков, которые сейчас используются в проектах. И я предполагаю, что банки скорее разрешат лучшие условия для погашения, чем разрешат застройщикам сильно снижать стоимость.
Вероятно, мы увидим некие акции, которые будут некоторые застройщики проводить. Плюс уже сейчас большинство застройщиков уходит в схемы рассрочек для того, чтобы поддерживать кэш-флоу по своим проектам. Поэтому я думаю, что действительно каких-то серьёзных снижений цен публичных не будет.
Заместитель председателя думского комитета по экономической политике Артем Кирьянов:
На мой взгляд, следующий, 2025-й, год представляется крайне важным для стратегического планирования застройщиков. Это связано с целой совокупностью экономических показателей. Полагаю, что ставка ЦБ и ставка по ипотеке определят в конечном итоге объёмы строительства на ближайшие несколько лет.
Полагаю, что в мегаполисах, крупных городах строительство не сильно просядет. Кроме того, в условиях бурного развития ИЖС в регионах можно ожидать ещё большей консолидации строительного рынка.
Генеральный директор архитектурно-проектной компании «Вектор Проект» Антон Баксараев:
Снижения цен на новостройки точно не стоит ожидать. Ещё ни разу цены на недвижимость в России не снижались. Тем более, что сейчас себестоимость строительства ощутимо растёт на фоне высокой инфляции, дефицита кадров.
У крупных застройщиков накоплен небольшой запас прочности благодаря нескольким годам высокого спроса в рамках льготных ипотечных программ. Но уже сейчас многие задумались о диверсификации. Одни могут перейти в премиальный сегмент жилья, где покупатели реже прибегают к ипотечным программам, другие уйдут в более доходные сегменты. Например, динамично растёт объём рынка ИЖС, банки охотнее выдают заёмные средства на покупку таких объектов. На этапе бума находится рынок складской недвижимости, он далёк от насыщения, а его доходность может превышать доходность ряда инструментов фондового рынка. Идёт активное насыщение сегмента ФОК в регионах.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
Статистика говорит о росте объёма жилья в стадии строительства. По данным ЕИЖС, на сентябрь всего по стране его было более 93 млн кв.м, из которых более 50 млн кв.м не были проданы. Продавать его придётся. Плановые сроки ввода в эксплуатацию основной массы объектов – 2025-2027 годы. На этом фоне заметное снижение спроса из-за сокращения субсидируемого кредитования, очевидно, скажется. Поэтому некоторого снижения цен вероятно всё же не избежать, хотя оно и будет позиционироваться как «акции» или «скидки».
За счёт чего тогда будут выживать девелоперы, если уже сейчас продажи у них упали в 2-3 раза? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Президент Гильдии риэлторов Москвы Андрей Банников:
Каких-то значительных, явных снижений ценника не будет. Дело в том, что фактически это деньги не застройщика, это кредитные деньги банков, которые сейчас используются в проектах. И я предполагаю, что банки скорее разрешат лучшие условия для погашения, чем разрешат застройщикам сильно снижать стоимость.
Вероятно, мы увидим некие акции, которые будут некоторые застройщики проводить. Плюс уже сейчас большинство застройщиков уходит в схемы рассрочек для того, чтобы поддерживать кэш-флоу по своим проектам. Поэтому я думаю, что действительно каких-то серьёзных снижений цен публичных не будет.
Заместитель председателя думского комитета по экономической политике Артем Кирьянов:
На мой взгляд, следующий, 2025-й, год представляется крайне важным для стратегического планирования застройщиков. Это связано с целой совокупностью экономических показателей. Полагаю, что ставка ЦБ и ставка по ипотеке определят в конечном итоге объёмы строительства на ближайшие несколько лет.
Полагаю, что в мегаполисах, крупных городах строительство не сильно просядет. Кроме того, в условиях бурного развития ИЖС в регионах можно ожидать ещё большей консолидации строительного рынка.
Генеральный директор архитектурно-проектной компании «Вектор Проект» Антон Баксараев:
Снижения цен на новостройки точно не стоит ожидать. Ещё ни разу цены на недвижимость в России не снижались. Тем более, что сейчас себестоимость строительства ощутимо растёт на фоне высокой инфляции, дефицита кадров.
У крупных застройщиков накоплен небольшой запас прочности благодаря нескольким годам высокого спроса в рамках льготных ипотечных программ. Но уже сейчас многие задумались о диверсификации. Одни могут перейти в премиальный сегмент жилья, где покупатели реже прибегают к ипотечным программам, другие уйдут в более доходные сегменты. Например, динамично растёт объём рынка ИЖС, банки охотнее выдают заёмные средства на покупку таких объектов. На этапе бума находится рынок складской недвижимости, он далёк от насыщения, а его доходность может превышать доходность ряда инструментов фондового рынка. Идёт активное насыщение сегмента ФОК в регионах.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
Статистика говорит о росте объёма жилья в стадии строительства. По данным ЕИЖС, на сентябрь всего по стране его было более 93 млн кв.м, из которых более 50 млн кв.м не были проданы. Продавать его придётся. Плановые сроки ввода в эксплуатацию основной массы объектов – 2025-2027 годы. На этом фоне заметное снижение спроса из-за сокращения субсидируемого кредитования, очевидно, скажется. Поэтому некоторого снижения цен вероятно всё же не избежать, хотя оно и будет позиционироваться как «акции» или «скидки».
Как отразится победа Трампа на мировой экономике? Российская экономика выиграет или проиграет? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Член Совета Федерации Айрат Гибатдинов:
Не думаю, что после победы Трампа произойдут кардинальные изменения. Нашей стране ни в коем случае нельзя ориентироваться на Запад — перестройка показала, что «за океаном» друзей у нас нет. Нам нужна своя сильная экономика, которая никак не будет зависеть от влияния недружественных стран.
Заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности и торговле Александр Спиридонов:
Победа Трампа — это, вне сомнения, плохое развитие событий для Китая, Европы и, как следствие, для Украины. Логическая цепочка здесь такова. Трамп почти наверняка в начале срока будет активно исполнять свои обещания, одним из которых было снижение финансовой помощи Украине.
Скорее всего, он постарается «повесить» на европейцев основную часть расходов на НАТО в том числе. Учитывая, что сейчас львиную долю финансовой помощи Киев получает именно от США, такое перераспределение расходов однозначно сократит общие объёмы этой поддержки.
Также многие эксперты сходятся во мнении, что интересы США и России могут совпасть по Корейскому полуострову. Напомню, что Трамп ещё в свою первую каденцию пытался наводить мосты с Пхеньяном.
В плане экономики Трамп собирается ужесточить протекционистскую политику не только в отношении стратегического противника Китая, но и в отношении союзников. В отличие от Байдена, Трамп - не сторонник этикета и выражения не выбирает подчас, поэтому можно ожидать, что выяснения отношений на повышенных тонах между Вашингтоном и европейскими лидерами не избежать.
Гендиректор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский:
По факту, мы уже живём в многополярном мире. А значит, удельный политический вес от победы Трампа и его влияние на мировую экономику сильно ниже, чем в 2016 году. Положение России также не зависит больше на 100% от результатов американских выборов и это, пожалуй, главное достижение Владимира Путина: страна может теперь играть на противоречиях других сильных игроков.
Дальнейшее развитие событий зависит от итогов мирного процесса. Трамп обещал его начать. Если при этом Украина не устроит очередную провокацию и конфликт удастся довести до какого-то логического завершения, то дальше можно будет оценивать и экономические перспективы. Решения могут находиться в достаточно широком коридоре: от сохранения санкционных режимов при облегчении давления на страны-партнёры вторичными санкциями до снятия части санкций. Однако ждать серьёзных послаблений я бы не стал. Трамп ориентирован на защиту рынка США, а значит, будет работать на позиции своих нефтяников, газовиков, промышленников, бигтех и т.д. Это в том числе предполагает борьбу с конкурентами за рынки сбыта. А в части нефтегаза мы и есть конкуренты. Так что давление вряд ли куда-то денется.
(продолжение в следующем посте)
Член Совета Федерации Айрат Гибатдинов:
Не думаю, что после победы Трампа произойдут кардинальные изменения. Нашей стране ни в коем случае нельзя ориентироваться на Запад — перестройка показала, что «за океаном» друзей у нас нет. Нам нужна своя сильная экономика, которая никак не будет зависеть от влияния недружественных стран.
Заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности и торговле Александр Спиридонов:
Победа Трампа — это, вне сомнения, плохое развитие событий для Китая, Европы и, как следствие, для Украины. Логическая цепочка здесь такова. Трамп почти наверняка в начале срока будет активно исполнять свои обещания, одним из которых было снижение финансовой помощи Украине.
Скорее всего, он постарается «повесить» на европейцев основную часть расходов на НАТО в том числе. Учитывая, что сейчас львиную долю финансовой помощи Киев получает именно от США, такое перераспределение расходов однозначно сократит общие объёмы этой поддержки.
Также многие эксперты сходятся во мнении, что интересы США и России могут совпасть по Корейскому полуострову. Напомню, что Трамп ещё в свою первую каденцию пытался наводить мосты с Пхеньяном.
В плане экономики Трамп собирается ужесточить протекционистскую политику не только в отношении стратегического противника Китая, но и в отношении союзников. В отличие от Байдена, Трамп - не сторонник этикета и выражения не выбирает подчас, поэтому можно ожидать, что выяснения отношений на повышенных тонах между Вашингтоном и европейскими лидерами не избежать.
Гендиректор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский:
По факту, мы уже живём в многополярном мире. А значит, удельный политический вес от победы Трампа и его влияние на мировую экономику сильно ниже, чем в 2016 году. Положение России также не зависит больше на 100% от результатов американских выборов и это, пожалуй, главное достижение Владимира Путина: страна может теперь играть на противоречиях других сильных игроков.
Дальнейшее развитие событий зависит от итогов мирного процесса. Трамп обещал его начать. Если при этом Украина не устроит очередную провокацию и конфликт удастся довести до какого-то логического завершения, то дальше можно будет оценивать и экономические перспективы. Решения могут находиться в достаточно широком коридоре: от сохранения санкционных режимов при облегчении давления на страны-партнёры вторичными санкциями до снятия части санкций. Однако ждать серьёзных послаблений я бы не стал. Трамп ориентирован на защиту рынка США, а значит, будет работать на позиции своих нефтяников, газовиков, промышленников, бигтех и т.д. Это в том числе предполагает борьбу с конкурентами за рынки сбыта. А в части нефтегаза мы и есть конкуренты. Так что давление вряд ли куда-то денется.
(продолжение в следующем посте)
Выдачи кредитов физлицам в октябре упали на 20%. Почему пока не падают выдачи кредитов корпоративному сектору при таких высоких ставках? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Управляющий директор рейтингового агентства «Эксперт РА» Юрий Беликов:
Сейчас нет никаких выраженных сдерживающих факторов для корпоративного кредитования. Высокая ключевая ставка ограничивает в первую очередь розничное кредитование, тогда как корпоративное кредитование существенно не сбавляет темпы. Предприятия, независимо от стоимости заёмных средств, вынуждены рефинансировать задолженность, сформированную в более благоприятные периоды, а также финансировать трансформационные проекты, обусловленные внешними ограничениями. Представляется, что в условиях роста текущих издержек и возникновения непредвиденных расходов корпоративное кредитование будет относительно стабильно практически при любой стоимости заёмных средств. Рост стоимости фондирования при этом зачастую перекладывается на конечных потребителей, что можно наблюдать и сейчас.
Но это не отменяет того факта, что в различных разрезах корпоративных заёмщиков доступность заёмного финансирования сильно различается. Так, в частности, ради сохранения крупнейших заёмщиков банки готовы временно жертвовать чистой процентной маржой. А для субъектов МСП это так, конечно, не работает. Ожидаемый результат – рост концентрации рынков в большинстве отраслей хозяйственной деятельности и рост концентрации кредитных рисков для банков.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Так проявляется эффект Гиффена, когда при росте цены растёт спрос на тот или иной товар. В данном случае это кредиты корпоративного сектора, они с начала года выросли на 20%. Корпоративный сектор понимает - завтра стоимость может быть ещё выше, и пользуется кредитной возможностью сейчас.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
Корпоративным заёмщикам необходимо обслуживать ранее привлечённые долговые обязательства, как основную сумму, так и проценты. Значительная часть новых привлечений - это рефинансирование. Без него большинству компаний не обойтись. Тем более что на уровень прибыльности давят не только растущие процентные расходы, но и рост издержек на оплату труда. Занимают и на ранее начатые инвестиционные проекты - чтобы не бросать на полпути. Во многих ситуациях из-за увеличения сроков расчётов и поставок, особенно при операциях с контрагентами за пределами страны, кредиты необходимы и для поддержания текущей деятельности. А вновь выросшие ставки по ним бизнес вынужден закладывать в цены. Но одновременно появляется всё больше заявлений предпринимателей о том, что начинать новые инвестпроекты при таких ставках смысла нет. То есть сложившаяся ситуация стимулирует инфляцию издержек, и останавливает рост предложения. В результате цены в будущем году продолжат расти, а вот рост экономики - под большим вопросом. На фоне сверхжёсткой ДКП спад кредитования в будущем возможен. Но, к сожалению, это также означает растущую вероятность рецессии. А также рост числа дефолтов и банкротств компаний.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Ультражёсткая ДКП должна приводить к торможению выдач кредитов, но банки пока не прекратили выдачу, хотя по рынку ходит информация, что есть проблемы с получением новых кредитов даже у крупных компаний.
Отчасти это может быть вызвано высокой процентной ставкой, так как если не дать новых денег на выплаты процентов по старому долгу, то банкам придётся досоздавать резервы, признавая наличие проблем у заёмщиков.
Управляющий директор рейтингового агентства «Эксперт РА» Юрий Беликов:
Сейчас нет никаких выраженных сдерживающих факторов для корпоративного кредитования. Высокая ключевая ставка ограничивает в первую очередь розничное кредитование, тогда как корпоративное кредитование существенно не сбавляет темпы. Предприятия, независимо от стоимости заёмных средств, вынуждены рефинансировать задолженность, сформированную в более благоприятные периоды, а также финансировать трансформационные проекты, обусловленные внешними ограничениями. Представляется, что в условиях роста текущих издержек и возникновения непредвиденных расходов корпоративное кредитование будет относительно стабильно практически при любой стоимости заёмных средств. Рост стоимости фондирования при этом зачастую перекладывается на конечных потребителей, что можно наблюдать и сейчас.
Но это не отменяет того факта, что в различных разрезах корпоративных заёмщиков доступность заёмного финансирования сильно различается. Так, в частности, ради сохранения крупнейших заёмщиков банки готовы временно жертвовать чистой процентной маржой. А для субъектов МСП это так, конечно, не работает. Ожидаемый результат – рост концентрации рынков в большинстве отраслей хозяйственной деятельности и рост концентрации кредитных рисков для банков.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Так проявляется эффект Гиффена, когда при росте цены растёт спрос на тот или иной товар. В данном случае это кредиты корпоративного сектора, они с начала года выросли на 20%. Корпоративный сектор понимает - завтра стоимость может быть ещё выше, и пользуется кредитной возможностью сейчас.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
Корпоративным заёмщикам необходимо обслуживать ранее привлечённые долговые обязательства, как основную сумму, так и проценты. Значительная часть новых привлечений - это рефинансирование. Без него большинству компаний не обойтись. Тем более что на уровень прибыльности давят не только растущие процентные расходы, но и рост издержек на оплату труда. Занимают и на ранее начатые инвестиционные проекты - чтобы не бросать на полпути. Во многих ситуациях из-за увеличения сроков расчётов и поставок, особенно при операциях с контрагентами за пределами страны, кредиты необходимы и для поддержания текущей деятельности. А вновь выросшие ставки по ним бизнес вынужден закладывать в цены. Но одновременно появляется всё больше заявлений предпринимателей о том, что начинать новые инвестпроекты при таких ставках смысла нет. То есть сложившаяся ситуация стимулирует инфляцию издержек, и останавливает рост предложения. В результате цены в будущем году продолжат расти, а вот рост экономики - под большим вопросом. На фоне сверхжёсткой ДКП спад кредитования в будущем возможен. Но, к сожалению, это также означает растущую вероятность рецессии. А также рост числа дефолтов и банкротств компаний.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Ультражёсткая ДКП должна приводить к торможению выдач кредитов, но банки пока не прекратили выдачу, хотя по рынку ходит информация, что есть проблемы с получением новых кредитов даже у крупных компаний.
Отчасти это может быть вызвано высокой процентной ставкой, так как если не дать новых денег на выплаты процентов по старому долгу, то банкам придётся досоздавать резервы, признавая наличие проблем у заёмщиков.
Повышение ключевой ставки до текущего уровня (21%) «отнимет» в следующем году около 0,5 п. п. у роста ВВП и около 1 п. п. у динамики инвестиций. Через 1,5-2 года может возникнуть ситуация массовых банкротств из-за огромных неплатежей по кредитам, считает главный экономист ВЭБ Андрей Клепач. Действительно ли промышленность подошла к риску массовых банкротств, и если да, то какие отрасли наиболее проблемные? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
Констатацией того факта, что высокая ключевая ставка отрицательно влияет на экономический рост и особенно на инвестиционную активность, никого не удивишь. Понятно, что в такой ситуации в кризисе оказываются предприятия самых разных отраслей, и потенциальное банкротство можно как раз ожидать не по какому-то отраслевому или секторальному признаку, а по специфике деятельности конкретных предприятий. Там, где кредитования много, это, например, у разных предприятий, налаживающих новые производства или выпускающих продукцию в сезонном формате, риск потенциального банкротства при высокой закредитованности, конечно, будет выше. К такого рода предприятиям относятся все те, которые осуществляют само строительство как таковое, сельскохозпредприятия, в сфере услуг, даже туризм, где есть отложенный эффект производства услуг после получения соответствующих платежей. Но и предприятия, осуществляющие модернизацию своего производства или налаживание выпуска новых товаров, также могут оказаться в зоне риска. А это самый широкий спектр предприятий от лёгкой до тяжёлой промышленности.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
Мы полагаем, что точечные банкротства увидим уже на горизонте 4-6 месяцев. Говорить о ситуации массовых банкротств ещё рано, очень сильно обстановка будет зависеть от экономической модели и проводимой регулятором денежно-кредитной политики, которая может быть пересмотрена в сторону смягчения в любой момент времени.
Основной причиной служит высокая стоимость денег и невозможность в ряде случаев реструктурировать долг. Соответственно, компании с высокой долговой нагрузкой и не задействованные в госзаказах, в частности, в ВПК, наиболее подвержены риску банкротства и/или слияния с более сильными отраслевыми игроками.
Директор по корпоративным рейтингам агентства «Эксперт РА» Михаил Никонов:
Ни одна отрасль не застрахована от дефолтных событий, однако в течение года на облигационном рынке мы отмечаем довольно ощутимую инерцию между ростом уровня ключевой ставки и фактической ставки по текущим публичным заимствованиям. С учётом оферт и потенциального рефинансирования действующих займов, в 2025 году средний уровень ставок купона окажется наиболее высоким среди предприятий целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей отрасли, оптовой торговли, АПК и сельского хозяйства. Эффект высоких ставок эти отрасли почувствуют на себе первыми. Это обусловлено близостью срока прохождения оферт и погашений по действующим облигационным займам, которые предстоит замещать по более высоким ставкам.
Партнер аудиторско-консалтинговой группы «Юникон» Елена Хромова:
Действительно, повышение ключевой ставки и, соответственно, стоимости кредитов приведет к проблемам с обслуживанием у наиболее закредитованных предприятий. Мы уже видели такие примеры в прошлом. Сейчас из наиболее чувствительных отраслей можно выделить застройщиков и металлургов. Именно от них ожидают дефолтов в первую очередь.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
Констатацией того факта, что высокая ключевая ставка отрицательно влияет на экономический рост и особенно на инвестиционную активность, никого не удивишь. Понятно, что в такой ситуации в кризисе оказываются предприятия самых разных отраслей, и потенциальное банкротство можно как раз ожидать не по какому-то отраслевому или секторальному признаку, а по специфике деятельности конкретных предприятий. Там, где кредитования много, это, например, у разных предприятий, налаживающих новые производства или выпускающих продукцию в сезонном формате, риск потенциального банкротства при высокой закредитованности, конечно, будет выше. К такого рода предприятиям относятся все те, которые осуществляют само строительство как таковое, сельскохозпредприятия, в сфере услуг, даже туризм, где есть отложенный эффект производства услуг после получения соответствующих платежей. Но и предприятия, осуществляющие модернизацию своего производства или налаживание выпуска новых товаров, также могут оказаться в зоне риска. А это самый широкий спектр предприятий от лёгкой до тяжёлой промышленности.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
Мы полагаем, что точечные банкротства увидим уже на горизонте 4-6 месяцев. Говорить о ситуации массовых банкротств ещё рано, очень сильно обстановка будет зависеть от экономической модели и проводимой регулятором денежно-кредитной политики, которая может быть пересмотрена в сторону смягчения в любой момент времени.
Основной причиной служит высокая стоимость денег и невозможность в ряде случаев реструктурировать долг. Соответственно, компании с высокой долговой нагрузкой и не задействованные в госзаказах, в частности, в ВПК, наиболее подвержены риску банкротства и/или слияния с более сильными отраслевыми игроками.
Директор по корпоративным рейтингам агентства «Эксперт РА» Михаил Никонов:
Ни одна отрасль не застрахована от дефолтных событий, однако в течение года на облигационном рынке мы отмечаем довольно ощутимую инерцию между ростом уровня ключевой ставки и фактической ставки по текущим публичным заимствованиям. С учётом оферт и потенциального рефинансирования действующих займов, в 2025 году средний уровень ставок купона окажется наиболее высоким среди предприятий целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей отрасли, оптовой торговли, АПК и сельского хозяйства. Эффект высоких ставок эти отрасли почувствуют на себе первыми. Это обусловлено близостью срока прохождения оферт и погашений по действующим облигационным займам, которые предстоит замещать по более высоким ставкам.
Партнер аудиторско-консалтинговой группы «Юникон» Елена Хромова:
Действительно, повышение ключевой ставки и, соответственно, стоимости кредитов приведет к проблемам с обслуживанием у наиболее закредитованных предприятий. Мы уже видели такие примеры в прошлом. Сейчас из наиболее чувствительных отраслей можно выделить застройщиков и металлургов. Именно от них ожидают дефолтов в первую очередь.
Положительное внешнеторговое сальдо РФ в январе-сентябре 2024 г. выросло на 11,6% г/г до $114,9 млрд, по данным ФТС. Экспорт вырос на 0,4% - до $318,2 млрд, импорт сократился на 4,9%, до $203,3 млрд. Куда теперь, после разворота на Восток и Юг, уходит этот излишек валюты в России – более $100 млрд в год? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Сальдо торгового баланса является одним из элементов платежного баланса РФ, который агрегирует в целом все входящие и исходящие потоки денег, товаров и услуг относительно России и остального мира. По статистике видно, что положительное сальдо торгового баланса равномерно накапливалось в течение всех 9 месяцев примерно по 34 млрд долларов за квартал (103 млрд долл. за 9 месяцев). При этом отрицательными весь период были баланс услуг (т.е. услуг мы приобрели за рубежом больше, чем продали, в среднем на 10 млрд долл. в кв.) и баланс первичных и вторичных доходов (в среднем -7.4 млрд долл. за квартал). Можно предположить, что в основном здесь «сидят» дивиденды и проценты, полученные российскими гражданами от иностранных компаний за вычетом дивидендов и процентов, уплаченных компаниями иностранным лицам, а также заработные платы, полученные иностранными работниками и выведенные за рубеж.
Промышленный эксперт Леонид Хазанов:
Вполне вероятно, сальдо внешней торговли сместилось в Китай, Индию, Иран, Турцию и иные страны Азии, проводящие по отношению к России дружественную или хотя бы нейтральную политику. Также нельзя сбрасывать со счетов активизацию внешнеэкономического сотрудничества с государствами Африки и Латинской Америки, в частности, Бразилией.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
К сожалению, несмотря на все внешние риски, сохраняется определённый уровень оттока капитала. Но также из-за сложностей с расчётами и снижения норматива по обязательной продаже валютной выручки компании экспортёры, вероятно, оставляют за пределами страны часть выручки, которую в другой ситуации они бы использовали по-другому. В том числе на инвестиции внутри страны.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
С переориентацией с Запада на Восток мы видим уже устоявшийся тренд работы российского бизнеса с партнерами из так называемых «дружественных» стран. В основном мы говорим про товарооборот с Китаем, Индией и ОАЭ. Сюда же стоит отнести достаточно широкие программы параллельного импорта, организованные через страны СНГ - Армению и Казахстан.
(продолжение в следующем посте)
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Сальдо торгового баланса является одним из элементов платежного баланса РФ, который агрегирует в целом все входящие и исходящие потоки денег, товаров и услуг относительно России и остального мира. По статистике видно, что положительное сальдо торгового баланса равномерно накапливалось в течение всех 9 месяцев примерно по 34 млрд долларов за квартал (103 млрд долл. за 9 месяцев). При этом отрицательными весь период были баланс услуг (т.е. услуг мы приобрели за рубежом больше, чем продали, в среднем на 10 млрд долл. в кв.) и баланс первичных и вторичных доходов (в среднем -7.4 млрд долл. за квартал). Можно предположить, что в основном здесь «сидят» дивиденды и проценты, полученные российскими гражданами от иностранных компаний за вычетом дивидендов и процентов, уплаченных компаниями иностранным лицам, а также заработные платы, полученные иностранными работниками и выведенные за рубеж.
Промышленный эксперт Леонид Хазанов:
Вполне вероятно, сальдо внешней торговли сместилось в Китай, Индию, Иран, Турцию и иные страны Азии, проводящие по отношению к России дружественную или хотя бы нейтральную политику. Также нельзя сбрасывать со счетов активизацию внешнеэкономического сотрудничества с государствами Африки и Латинской Америки, в частности, Бразилией.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
К сожалению, несмотря на все внешние риски, сохраняется определённый уровень оттока капитала. Но также из-за сложностей с расчётами и снижения норматива по обязательной продаже валютной выручки компании экспортёры, вероятно, оставляют за пределами страны часть выручки, которую в другой ситуации они бы использовали по-другому. В том числе на инвестиции внутри страны.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
С переориентацией с Запада на Восток мы видим уже устоявшийся тренд работы российского бизнеса с партнерами из так называемых «дружественных» стран. В основном мы говорим про товарооборот с Китаем, Индией и ОАЭ. Сюда же стоит отнести достаточно широкие программы параллельного импорта, организованные через страны СНГ - Армению и Казахстан.
(продолжение в следующем посте)
В РСПП предложили ввести временное регулирование валютного курса для нормального функционирования экономики «в период структурной адаптации». Есть ли вероятность появления множественных курсов и будет ли это похоже на регулирование в Иране? К каким последствиям это может привести? И какие основания для появления регулирования курса – всё так плохо стало с поступлением валюты? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Независимый финансовый советник Сергей Кикевич:
Эта инициатива далеко не первый раз обсуждается. Однако пока она не проходная: не думаю, чтобы хоть кто-то из финансового блока правительства на это согласился. И Минфин, и Центробанк придерживаются точки зрения, что плавающий курс валюты гораздо выгоднее для национальной экономики. По сути, это своего рода достояние. У нас такой курс существует с 2015 года. Собственно, именно благодаря плавающему курсу удалось защитить национальную валюту от негативных сценариев.
Можно вспомнить, как нас в начале девяностых у нас фактически назначали курс. Но это создает сразу массу проблем для экономики. Самая очевидная из них - появление чёрного рынка валюты. Также это обернется сложностями для экспортёров, импортёров, чревато возникновением двух, а то и трёх курсов. Рядовые граждане тоже столкнутся со сложностями.
В общем, это очень неоднозначная мера. На краткосрочном отрезке она может несколько скорректировать инфляцию, но в долгосрочной перспективе чревата множеством побочных эффектов.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
Очевидно, что без дополнительного регулирования курс национальной валюты и валютный рынок в целом будет выглядеть по-иному, чем это сложилось при действии чисто рыночных факторов. Причём, с одной стороны, спрос на иностранную валюту сейчас должен быть небольшим, просто в силу того, что внешнеэкономические связи резко сократились, нет потребности в покупке зарубежной недвижимости или каких-то иных активов. Да и валютное сбережение сегодня менее привлекательно, чем, например, банковские депозиты в рублях. С другой стороны, и поступление валюты сокращается, и многие другие операции, в том числе, например, игра на фондовом рынке, также лимитированы. Поэтому спрос на валюту может быть высоким. С целью удержания курса национальной валюты при высокой ключевой ставке идти на какие-то дополнительные меры в валютном регулировании всё равно придется. Но вот как будет развиваться ситуация, зависит от самых разных других факторов, не связанных непосредственно с валютным регулированием как таковым.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
До сих пор политика монетарных властей была направлена против создания системы множественных валютных курсов (по типу существовавшей в СССР системы). Множественные валютные курсы, в случае их установления, будут способствовать накоплению дисбалансов в экономике.
Лоббирование самой идеи «льготных» валютных курсов для отдельных категорий предприятий имеет вполне понятных интересантов. Однако, с точки зрения ЦБ, гораздо правильнее выглядит идея сохранения единого курса рубля для всех, даже с учётом увеличившегося последнее время спреда (разница цен покупки и продажи). По крайней мере, до тех пор, пока не возникает существенных проблем с оплатой критического импорта.
Независимый финансовый советник Сергей Кикевич:
Эта инициатива далеко не первый раз обсуждается. Однако пока она не проходная: не думаю, чтобы хоть кто-то из финансового блока правительства на это согласился. И Минфин, и Центробанк придерживаются точки зрения, что плавающий курс валюты гораздо выгоднее для национальной экономики. По сути, это своего рода достояние. У нас такой курс существует с 2015 года. Собственно, именно благодаря плавающему курсу удалось защитить национальную валюту от негативных сценариев.
Можно вспомнить, как нас в начале девяностых у нас фактически назначали курс. Но это создает сразу массу проблем для экономики. Самая очевидная из них - появление чёрного рынка валюты. Также это обернется сложностями для экспортёров, импортёров, чревато возникновением двух, а то и трёх курсов. Рядовые граждане тоже столкнутся со сложностями.
В общем, это очень неоднозначная мера. На краткосрочном отрезке она может несколько скорректировать инфляцию, но в долгосрочной перспективе чревата множеством побочных эффектов.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
Очевидно, что без дополнительного регулирования курс национальной валюты и валютный рынок в целом будет выглядеть по-иному, чем это сложилось при действии чисто рыночных факторов. Причём, с одной стороны, спрос на иностранную валюту сейчас должен быть небольшим, просто в силу того, что внешнеэкономические связи резко сократились, нет потребности в покупке зарубежной недвижимости или каких-то иных активов. Да и валютное сбережение сегодня менее привлекательно, чем, например, банковские депозиты в рублях. С другой стороны, и поступление валюты сокращается, и многие другие операции, в том числе, например, игра на фондовом рынке, также лимитированы. Поэтому спрос на валюту может быть высоким. С целью удержания курса национальной валюты при высокой ключевой ставке идти на какие-то дополнительные меры в валютном регулировании всё равно придется. Но вот как будет развиваться ситуация, зависит от самых разных других факторов, не связанных непосредственно с валютным регулированием как таковым.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
До сих пор политика монетарных властей была направлена против создания системы множественных валютных курсов (по типу существовавшей в СССР системы). Множественные валютные курсы, в случае их установления, будут способствовать накоплению дисбалансов в экономике.
Лоббирование самой идеи «льготных» валютных курсов для отдельных категорий предприятий имеет вполне понятных интересантов. Однако, с точки зрения ЦБ, гораздо правильнее выглядит идея сохранения единого курса рубля для всех, даже с учётом увеличившегося последнее время спреда (разница цен покупки и продажи). По крайней мере, до тех пор, пока не возникает существенных проблем с оплатой критического импорта.
В результате действий ЦБ экономика России фактически поставлена перед угрозой стагфляции – одновременной стагнации (или даже спада) и высокой инфляции. Ситуация может развиваться по сценарию вызванного жёсткой антиинфляционной денежно-кредитной политикой шока со спадом производства, наблюдавшегося в Италии в 1981-1983 гг., Израиле в 1984-1987 гг., Мексике в 2000-2002 гг. – делает прогноз ЦМАКП. Инфляция в Италии в начале 1980-х составляла 14-20% при околонулевом приросте ВВП. Согласны ли вы с оценками ЦМАКП о том, что экономика России сваливается в стагфляцию, и если да, то как избежать этого сценария? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Руководитель направления аналитики Института экономики роста им. П.А. Столыпина Сергей Васильковский:
Во многом специалисты ЦМАКП правы в своих оценках ситуации в российской экономике. Ставка бьёт одновременно и по бизнесу, и по населению. Для первых жёсткая ДКП ограничивает возможности для роста и развития, так как бизнес не может позволить себе привлекать дорогие кредитные средства. Вторые становятся заложниками ситуации, так как фактически именно население несёт на себе бремя финансовых издержек предпринимателей, которое выражается в росте цен на товары и услуги. Ситуация при этом больше похожа на начало идеального шторма – когда в результате сложения ряда неблагоприятных факторов суммарный негативный эффект от ситуации существенно возрастает. Жёсткая денежно-кредитная политика в России не спасает ситуацию, а лишь усугубляет её, снижая производительность и предложение на рынке. Вывернуть из воронки можно только избрав другие инструменты для борьбы с инфляцией, попутно снизив ставку для бизнеса на его непосредственную деятельность и налоговое бремя.
Начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований, к.э.н. Сергей Заверский:
Угроза скатывания российской экономики в стагфляцию вполне реальна, и текущая денежно-кредитная политика является ключевым драйвером этого процесса. Ограничение спроса посредством заоблачных процентных ставок в текущих российских условиях не способно обеспечить выход на стабильно низкую инфляцию, поскольку природа идущих инфляционных процессов – на стороне предложения.
Сейчас рост инвестиций ещё сохраняется, но прежде всего за счёт проектов, начатых ранее. Неадекватно высокие процентные ставки скоро приведут к резкому торможению инвестиционного процесса, а следовательно, будут существенно замедлены или даже остановлены процессы, обеспечивающие формирование базы для расширения предложения товаров и услуг. Будет расти и число банкротств. В итоге локальные дефициты товаров и услуг, подталкивающие рост цен, будут возникать все чаще, и цель по инфляции будет все дальше.
ЦБ, хотя и заявляет, что он не способен решать проблемы, связанные с ограничениями предложения товаров и услуг, на деле показывает, что его политика очень даже способна на предложение влиять, и сейчас она активно усугубляет существующие в этой области проблемы. Выход из этой ситуации – отказ от преследования краткосрочной цели по инфляции в 4% и переход к реальному решению проблемы, с опорой на расширение инвестиционной активности как минимум на среднесрочном горизонте. Только это способно обеспечить достижение по-настоящему стабильной инфляции на фоне роста экономики, а не её падения.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
Мы сдержанно относимся к угрозе стагфляции, считаем её маловероятной, поскольку по-прежнему сохраняется высокая загрузка производственных мощностей, достаточно сильным выглядит экспорт и отечественный бизнес, адаптировавшийся к работе под высоким санкционным давлением. Отдельно стоит обратить внимание на тот факт, что регулятор потенциально готов к смягчению денежно-кредитной политики при условии начала снижения уровня инфляции и возможности ее последующего контроля.
Руководитель направления аналитики Института экономики роста им. П.А. Столыпина Сергей Васильковский:
Во многом специалисты ЦМАКП правы в своих оценках ситуации в российской экономике. Ставка бьёт одновременно и по бизнесу, и по населению. Для первых жёсткая ДКП ограничивает возможности для роста и развития, так как бизнес не может позволить себе привлекать дорогие кредитные средства. Вторые становятся заложниками ситуации, так как фактически именно население несёт на себе бремя финансовых издержек предпринимателей, которое выражается в росте цен на товары и услуги. Ситуация при этом больше похожа на начало идеального шторма – когда в результате сложения ряда неблагоприятных факторов суммарный негативный эффект от ситуации существенно возрастает. Жёсткая денежно-кредитная политика в России не спасает ситуацию, а лишь усугубляет её, снижая производительность и предложение на рынке. Вывернуть из воронки можно только избрав другие инструменты для борьбы с инфляцией, попутно снизив ставку для бизнеса на его непосредственную деятельность и налоговое бремя.
Начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований, к.э.н. Сергей Заверский:
Угроза скатывания российской экономики в стагфляцию вполне реальна, и текущая денежно-кредитная политика является ключевым драйвером этого процесса. Ограничение спроса посредством заоблачных процентных ставок в текущих российских условиях не способно обеспечить выход на стабильно низкую инфляцию, поскольку природа идущих инфляционных процессов – на стороне предложения.
Сейчас рост инвестиций ещё сохраняется, но прежде всего за счёт проектов, начатых ранее. Неадекватно высокие процентные ставки скоро приведут к резкому торможению инвестиционного процесса, а следовательно, будут существенно замедлены или даже остановлены процессы, обеспечивающие формирование базы для расширения предложения товаров и услуг. Будет расти и число банкротств. В итоге локальные дефициты товаров и услуг, подталкивающие рост цен, будут возникать все чаще, и цель по инфляции будет все дальше.
ЦБ, хотя и заявляет, что он не способен решать проблемы, связанные с ограничениями предложения товаров и услуг, на деле показывает, что его политика очень даже способна на предложение влиять, и сейчас она активно усугубляет существующие в этой области проблемы. Выход из этой ситуации – отказ от преследования краткосрочной цели по инфляции в 4% и переход к реальному решению проблемы, с опорой на расширение инвестиционной активности как минимум на среднесрочном горизонте. Только это способно обеспечить достижение по-настоящему стабильной инфляции на фоне роста экономики, а не её падения.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
Мы сдержанно относимся к угрозе стагфляции, считаем её маловероятной, поскольку по-прежнему сохраняется высокая загрузка производственных мощностей, достаточно сильным выглядит экспорт и отечественный бизнес, адаптировавшийся к работе под высоким санкционным давлением. Отдельно стоит обратить внимание на тот факт, что регулятор потенциально готов к смягчению денежно-кредитной политики при условии начала снижения уровня инфляции и возможности ее последующего контроля.
Инфляция в России с 6 по 11 ноября ускорилась до 0,3% против 0,19% на прошлой неделе, по данным Росстата. Последний раз похожий уровень инфляции был на неделе со 2 по 8 июля 2024 года (0,27%), все остальные недели за этот период – ниже. Мы много говорим о повышении ставки как о главном инструменте снижения инфляции, а есть ли со стороны правительства такие инструменты, и если да – то почему правительство их не применяет, спихнув борьбу с инфляцией только на ЦБ? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
У правительства, конечно, есть инструменты для снижения инфляции и для перераспределения инфляции между периодами. Например:
- индексация тарифов не на 12%, а на 4% в год;
- сдерживание роста цен на топливо/бензин через введение запрета на его вывоз из России;
- введение повышенных пошлин за вывоз некоторых товаров (нефтепродуктов, сельскохозяйственных товаров);
- дальнейшее повышение налогов для физических лиц;
- отсутствие индексации пенсий и зарплат госслужащим (или маленькая индексация - менее 4% в год).
Но все эти меры приведут к недовольству либо отдельных групп населения, либо компаний-экспортёров, либо естественных монополий.
Генеральный директор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский:
Повышение ключевой ставки - лишь один из инструментов торможения инфляции. ЦБ его применяет в рамках своей зоны ответственности - других у него нет. Иные инструменты тоже применяются, но они имеют намного более длительный эффект, либо ограниченны. Например, ограничение бюджетных расходов. С одной стороны, правительство уже лет 15 проводит консервативную политику, старается не раздувать бюджетные расходы, особенно в части льгот и расходов на зарплаты. С другой стороны, с начала СВО резко выросли затраты бюджетов на привлечение военнослужащих по контракту и выплаты им. Здесь приходится и государству, и обществу смириться с вкладом, который делают эти бюджетные расходы в инфляцию - контрактники важнее. Регулирование внешнеэкономической деятельности сейчас государство в меру своих сил осуществляет. Но там опять же много куда более важных, чем инфляция, проблем: нужно решать вопросы с импортом, с экспортом, с получением необходимых технологий и т.д. Стимулирование производства и предложения товаров и так происходит - промышленность показывает вполне адекватный рост, который поглощает часть денежной массы. Наконец, рост производительности труда, роботизация и внедрение инноваций - это длинный процесс, который даст свои эффекты в лучшем случае через годы.
Так что получается, что у государства есть инструменты торможения инфляции, но все они ограниченны куда более важными задачами. Просто граждане этих ограничений не видят. Поставьте граждан перед выбором между инфляцией, или мерами поддержки, или инфляцией и поставкой импортных товаров, и, скорее всего, граждане предпочтут инфляцию.
(продолжение в следующем посте)
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
У правительства, конечно, есть инструменты для снижения инфляции и для перераспределения инфляции между периодами. Например:
- индексация тарифов не на 12%, а на 4% в год;
- сдерживание роста цен на топливо/бензин через введение запрета на его вывоз из России;
- введение повышенных пошлин за вывоз некоторых товаров (нефтепродуктов, сельскохозяйственных товаров);
- дальнейшее повышение налогов для физических лиц;
- отсутствие индексации пенсий и зарплат госслужащим (или маленькая индексация - менее 4% в год).
Но все эти меры приведут к недовольству либо отдельных групп населения, либо компаний-экспортёров, либо естественных монополий.
Генеральный директор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский:
Повышение ключевой ставки - лишь один из инструментов торможения инфляции. ЦБ его применяет в рамках своей зоны ответственности - других у него нет. Иные инструменты тоже применяются, но они имеют намного более длительный эффект, либо ограниченны. Например, ограничение бюджетных расходов. С одной стороны, правительство уже лет 15 проводит консервативную политику, старается не раздувать бюджетные расходы, особенно в части льгот и расходов на зарплаты. С другой стороны, с начала СВО резко выросли затраты бюджетов на привлечение военнослужащих по контракту и выплаты им. Здесь приходится и государству, и обществу смириться с вкладом, который делают эти бюджетные расходы в инфляцию - контрактники важнее. Регулирование внешнеэкономической деятельности сейчас государство в меру своих сил осуществляет. Но там опять же много куда более важных, чем инфляция, проблем: нужно решать вопросы с импортом, с экспортом, с получением необходимых технологий и т.д. Стимулирование производства и предложения товаров и так происходит - промышленность показывает вполне адекватный рост, который поглощает часть денежной массы. Наконец, рост производительности труда, роботизация и внедрение инноваций - это длинный процесс, который даст свои эффекты в лучшем случае через годы.
Так что получается, что у государства есть инструменты торможения инфляции, но все они ограниченны куда более важными задачами. Просто граждане этих ограничений не видят. Поставьте граждан перед выбором между инфляцией, или мерами поддержки, или инфляцией и поставкой импортных товаров, и, скорее всего, граждане предпочтут инфляцию.
(продолжение в следующем посте)
Курс сегодня вплотную приблизился к 100 рублям за доллар. На 2025 год Минфин РФ прогнозирует средний курс национальной валюты 96,5 рубля за доллар. На 2024 год в бюджет был заложен курс 91,2 рубля. Почему идём с таким опережением графика? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Изменения курса рубля в диапазоне пол рубля-рубль к иностранной валюте происходят в силу того, что волатильность на внебиржевом рынке гораздо выше, чем на биржевом. Кроме того, нужно понимать, что прогнозирование среднего курса Минфином – это переменная величина. Вполне возможно, что в начале года Минфин будет корректировать средний курс национальной валюты к доллару, евро и юаню.
Никто не ожидал, что будет такое резкое превышения спроса на валютную ликвидность относительно прогнозных значений, которые ещё были полгода назад.
Зампред думского комитета по экономической политике Артем Кирьянов :
Сегодня всё меньше людей тревожится по поводу курса доллара и евро, что логично: это валюта недружественных стран. Если рассматривать привязку к доллару с точки зрения инфляции, то мы понимаем, что сегодня у нас инфляция несколько выше прогнозной. Мы стремимся в ближайшие годы, по крайней мере, в ближайшую трёхлетку, выйти на прогнозное значение инфляции, скажем так, в 4%.
Соответственно, сейчас важно при разговоре об инфляции увязывать её с ростом реальных доходов людей. То есть, если рост зарплаты опережает инфляционные показатели, то это нормальная история, нормальная практика развивающейся экономики, Поэтому думаю, что сегодняшняя планка 100 рублей за доллар может быть несколько и снизится к концу года. Однако это не является тревожным показателем для экономики России и для людей.
Руководитель отдела экономических исследований аналитического агентства «Национальный Эксперт» Алексей Климовский:
В связи с вливанием в экономику дополнительных триллионов бюджетных рублей покупательная способность рубля падает. В том числе рубль дешевеет и по отношению к иностранным валютам. Всё больше людей покупают доллары и евро для сохранения своего капитала от инфляции. Ввиду сложной и непредсказуемой ситуации с рублём сложно прогнозировать и дальнейший курс валют.
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Пока можно говорить о временном «выстреле». С середины декабря начнётся налоговый период, и курс может вернуться обратно к 96-98 рублей за доллар. Сейчас доллар становится малоликвидной валютой. Тут и спрос, и предложение снизилось. В такие моменты мгновенный перевес по объёмам может привести к сильным движениям. Но перевес мгновенный, а не постоянный, как было ранее. На подобные выстрелы мы в скором будущем не будем уже обращать внимания.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Изменения курса рубля в диапазоне пол рубля-рубль к иностранной валюте происходят в силу того, что волатильность на внебиржевом рынке гораздо выше, чем на биржевом. Кроме того, нужно понимать, что прогнозирование среднего курса Минфином – это переменная величина. Вполне возможно, что в начале года Минфин будет корректировать средний курс национальной валюты к доллару, евро и юаню.
Никто не ожидал, что будет такое резкое превышения спроса на валютную ликвидность относительно прогнозных значений, которые ещё были полгода назад.
Зампред думского комитета по экономической политике Артем Кирьянов :
Сегодня всё меньше людей тревожится по поводу курса доллара и евро, что логично: это валюта недружественных стран. Если рассматривать привязку к доллару с точки зрения инфляции, то мы понимаем, что сегодня у нас инфляция несколько выше прогнозной. Мы стремимся в ближайшие годы, по крайней мере, в ближайшую трёхлетку, выйти на прогнозное значение инфляции, скажем так, в 4%.
Соответственно, сейчас важно при разговоре об инфляции увязывать её с ростом реальных доходов людей. То есть, если рост зарплаты опережает инфляционные показатели, то это нормальная история, нормальная практика развивающейся экономики, Поэтому думаю, что сегодняшняя планка 100 рублей за доллар может быть несколько и снизится к концу года. Однако это не является тревожным показателем для экономики России и для людей.
Руководитель отдела экономических исследований аналитического агентства «Национальный Эксперт» Алексей Климовский:
В связи с вливанием в экономику дополнительных триллионов бюджетных рублей покупательная способность рубля падает. В том числе рубль дешевеет и по отношению к иностранным валютам. Всё больше людей покупают доллары и евро для сохранения своего капитала от инфляции. Ввиду сложной и непредсказуемой ситуации с рублём сложно прогнозировать и дальнейший курс валют.
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Пока можно говорить о временном «выстреле». С середины декабря начнётся налоговый период, и курс может вернуться обратно к 96-98 рублей за доллар. Сейчас доллар становится малоликвидной валютой. Тут и спрос, и предложение снизилось. В такие моменты мгновенный перевес по объёмам может привести к сильным движениям. Но перевес мгновенный, а не постоянный, как было ранее. На подобные выстрелы мы в скором будущем не будем уже обращать внимания.
Потребность экономики России в работниках выросла на 10%, до 2,7 млн человек, по расчётам ВШЭ. Почему потребность в работниках растёт больше, чем рост ВВП на 3-4%? Не свидетельство ли это увеличения неэффективности экономики, снижения производительности труда? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Управляющий директор группы компаний Addwise Наталия Матусова:
Рост ВВП и потребность в кадрах - напрямую не взаимосвязанные вещи. Если посмотреть на ситуацию в абсолютных цифрах, то указанный экспертами ВШЭ рост потребности в кадрах на 10% - это всего 245 тысяч человек в масштабах всей страны, то есть примерно 0,3% от трудоспособного населения России. На основании столь незначительной цифры сложно сделать какие-либо выводы о влиянии или связи этого показателя с ростом ВВП страны.
Председатель Союза пользователей цифровых платформ «Цифровой мир» Валерий Корнеев:
Тут два дополнительных фактора. Первый - сказывается введение во многих регионах ограничений на работу для мигрантов сразу в нескольких секторах экономики – от строительства и такси до образования, общественного питания и медицинских учреждений.
Второй – основной рост вакансий сейчас происходит в обрабатывающей промышленности и вообще в реальном секторе экономики, который в последние 30 лет только сокращался, поэтому резкий всплеск вакансий в нём так перекашивает статистику. Когда этих людей в реальный сектор на вновь создаваемые предприятия найдут, и они приступят к работе, то рост экономики значительно ускорится, а пока эти предприятия только создаются, а вакансии на них ещё не заполнены. Создаётся впечатления падения производительности труда в моменте. Но вакансии - это не действующие рабочие места, а потенциальные.
Кем заполнить эти вакансии в реальном секторе, у нас есть. В «гаражной экономике» работают минимум 15 миллионов человек, которые формально не получают доходов, и значит, не платят с них ни налогов, ни отчислений в социальные фонды. Если им предложить больше, чем они сейчас зарабатывают в теневом секторе, то они с лихвой перекроют всю нехватку рабочих рук, которая имеется сейчас.
Если же предприятия озаботятся повышением производительности труда, то высвобождающиеся рабочие руки закроют все наши потребности на десятилетия вперёд. Ведь в России сейчас производительность труда вдвое ниже итальянской, которая сама далеко не на первом месте в мире.
Зампред думского комитета по экономической политике Артем Кирьянов:
Не вполне корректно говорить о рынке труда в тех же пропорциях, что и по росту экономики. Например, в обрабатывающей промышленности рост составил в два раза больше, чем в среднем рост ВВП. И, соответственно, именно там потребность в кадрах сегодня на пике. Вместе с тем мы должны учитывать и влияние новых цифровых феноменов. Прежде всего, речь идёт о сфере, связанной с электронной торговлей и, соответственно, занятости в этой нише. Данная занятость является новой по типу, при этом соотношение зарплаты и трудовых усилий достаточно привлекательно для работников. Не следует забывать о том, что мы видим сокращение трудовых мигрантов. Это сокращение продиктовано в том числе и инфляцией по отношению к доллару.
Естественно, что рост производительности труда – самый адекватный и правильный ответ на нехватку квалифицированных кадров в рабочих специальностях. Однако рост производительности труда недостижим в моменте. Для этого государство прикладывает значительные усилия в сфере образования и подготовки кадров уже не первый год. И мы видим, что процесс идёт, но для того, чтобы рост производительности труда компенсировал недостаток рабочей силы, должно пройти еще как минимум пять лет.
(продолжение в следующем посте)
Управляющий директор группы компаний Addwise Наталия Матусова:
Рост ВВП и потребность в кадрах - напрямую не взаимосвязанные вещи. Если посмотреть на ситуацию в абсолютных цифрах, то указанный экспертами ВШЭ рост потребности в кадрах на 10% - это всего 245 тысяч человек в масштабах всей страны, то есть примерно 0,3% от трудоспособного населения России. На основании столь незначительной цифры сложно сделать какие-либо выводы о влиянии или связи этого показателя с ростом ВВП страны.
Председатель Союза пользователей цифровых платформ «Цифровой мир» Валерий Корнеев:
Тут два дополнительных фактора. Первый - сказывается введение во многих регионах ограничений на работу для мигрантов сразу в нескольких секторах экономики – от строительства и такси до образования, общественного питания и медицинских учреждений.
Второй – основной рост вакансий сейчас происходит в обрабатывающей промышленности и вообще в реальном секторе экономики, который в последние 30 лет только сокращался, поэтому резкий всплеск вакансий в нём так перекашивает статистику. Когда этих людей в реальный сектор на вновь создаваемые предприятия найдут, и они приступят к работе, то рост экономики значительно ускорится, а пока эти предприятия только создаются, а вакансии на них ещё не заполнены. Создаётся впечатления падения производительности труда в моменте. Но вакансии - это не действующие рабочие места, а потенциальные.
Кем заполнить эти вакансии в реальном секторе, у нас есть. В «гаражной экономике» работают минимум 15 миллионов человек, которые формально не получают доходов, и значит, не платят с них ни налогов, ни отчислений в социальные фонды. Если им предложить больше, чем они сейчас зарабатывают в теневом секторе, то они с лихвой перекроют всю нехватку рабочих рук, которая имеется сейчас.
Если же предприятия озаботятся повышением производительности труда, то высвобождающиеся рабочие руки закроют все наши потребности на десятилетия вперёд. Ведь в России сейчас производительность труда вдвое ниже итальянской, которая сама далеко не на первом месте в мире.
Зампред думского комитета по экономической политике Артем Кирьянов:
Не вполне корректно говорить о рынке труда в тех же пропорциях, что и по росту экономики. Например, в обрабатывающей промышленности рост составил в два раза больше, чем в среднем рост ВВП. И, соответственно, именно там потребность в кадрах сегодня на пике. Вместе с тем мы должны учитывать и влияние новых цифровых феноменов. Прежде всего, речь идёт о сфере, связанной с электронной торговлей и, соответственно, занятости в этой нише. Данная занятость является новой по типу, при этом соотношение зарплаты и трудовых усилий достаточно привлекательно для работников. Не следует забывать о том, что мы видим сокращение трудовых мигрантов. Это сокращение продиктовано в том числе и инфляцией по отношению к доллару.
Естественно, что рост производительности труда – самый адекватный и правильный ответ на нехватку квалифицированных кадров в рабочих специальностях. Однако рост производительности труда недостижим в моменте. Для этого государство прикладывает значительные усилия в сфере образования и подготовки кадров уже не первый год. И мы видим, что процесс идёт, но для того, чтобы рост производительности труда компенсировал недостаток рабочей силы, должно пройти еще как минимум пять лет.
(продолжение в следующем посте)
Инфляционные ожидания россиян на ближайшие 12 месяцев в ноябре 2024 года сохранились на уровне октября ‒ 13,4%, следует из материалов исследования инФОМ по заказу Банка России. При этом наблюдаемая годовая инфляция в ноябре также сохранилась на уровне 15,3%, как и в октябре. Будет ли это поводом для ЦБ снова поднять ставку в декабре? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Руководитель отдела экономических исследований аналитического агентства «Национальный Эксперт» Алексей Климовский:
Темпы инфляции пока не показывают снижения, спрос опережает производство, налоги и сборы также растут в последние годы, а параметры федерального бюджета на 2025-27 годы предполагают беспрецедентный рост государственных расходов. Люди видят динамику цен на полках и закладывают её в свои ожидания.
В этих условиях повышение Банком России ключевой ставки остается единственным сколько-либо работающим инструментом ограничения роста цен. Поэтому в декабре можно смело ожидать дальнейшего её повышения.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Инфляционные ожидания, как и наблюдаемая инфляция - показатели, сильно подверженные влиянию психологии. Инфляция же, измеряемая Росстатом уже два месяца демонстрирует хоть небольшое, но снижение. Если не случится внешних шоков - возможно, перелом в борьбе с инфляцией уже недалеко.
Однако важно и не поторопиться - не начать снижение ключевой ставки преждевременно. Поэтому не исключено и ещё одно повышение ставки в декабре. Но если декабрьская инфляция вновь продемонстрирует снижение, можно будет ожидать и начало цикла снижения ставки.
Журналист Кирилл Шулика:
Решения ЦБ по ключевой ставке многофакторны. Например, в ходе выступления в Госдуме Эльвира Набиуллина говорила о том, что главной проблемой является кадровый дефицит на предприятиях и низкая безработица, а не инфляция.
Поэтому решение о ключевой ставке будет комплексным. Оно будет связано и с курсом валют, и с необходимостью исполнения бюджета, и в целом стабилизации экономики. Исключать повышения ключевой ставки нельзя. И уж совершенно точно в ближайшее время она не станет ниже.
Руководитель Центра «Региональные исследования» Дмитрий Лобойко:
Инфляционные ожидания населения, зафиксировавшиеся на отметке 13,4%, представляют собой случай инерционного мышления в российской экономической реальности. Особенно интригующим выглядит разрыв между ожиданиями и наблюдаемой инфляцией в 15,3% – это своеобразный когнитивный диссонанс массового сознания, если хотите.
Что касается действий ЦБ, то регулятор оказался в положении шахматиста, который вынужден играть с двумя противниками одновременно: инфляционными ожиданиями и реальной инфляцией. Вероятность повышения ставки в декабре я оцениваю как высокую – примерно 70%. Замораживание показателей на повышенных уровнях создает риски их закрепления, что для монетарной политики сродни красной тряпке для быка.
Особенно примечательно, что население, похоже, начало воспринимать двузначную инфляцию как новую нормальность – феномен, который мы обычно наблюдаем в развивающихся экономиках Латинской Америки. Только там это часто сопровождается карнавалами, а у нас – повышением ключевой ставки.
Руководитель отдела экономических исследований аналитического агентства «Национальный Эксперт» Алексей Климовский:
Темпы инфляции пока не показывают снижения, спрос опережает производство, налоги и сборы также растут в последние годы, а параметры федерального бюджета на 2025-27 годы предполагают беспрецедентный рост государственных расходов. Люди видят динамику цен на полках и закладывают её в свои ожидания.
В этих условиях повышение Банком России ключевой ставки остается единственным сколько-либо работающим инструментом ограничения роста цен. Поэтому в декабре можно смело ожидать дальнейшего её повышения.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Инфляционные ожидания, как и наблюдаемая инфляция - показатели, сильно подверженные влиянию психологии. Инфляция же, измеряемая Росстатом уже два месяца демонстрирует хоть небольшое, но снижение. Если не случится внешних шоков - возможно, перелом в борьбе с инфляцией уже недалеко.
Однако важно и не поторопиться - не начать снижение ключевой ставки преждевременно. Поэтому не исключено и ещё одно повышение ставки в декабре. Но если декабрьская инфляция вновь продемонстрирует снижение, можно будет ожидать и начало цикла снижения ставки.
Журналист Кирилл Шулика:
Решения ЦБ по ключевой ставке многофакторны. Например, в ходе выступления в Госдуме Эльвира Набиуллина говорила о том, что главной проблемой является кадровый дефицит на предприятиях и низкая безработица, а не инфляция.
Поэтому решение о ключевой ставке будет комплексным. Оно будет связано и с курсом валют, и с необходимостью исполнения бюджета, и в целом стабилизации экономики. Исключать повышения ключевой ставки нельзя. И уж совершенно точно в ближайшее время она не станет ниже.
Руководитель Центра «Региональные исследования» Дмитрий Лобойко:
Инфляционные ожидания населения, зафиксировавшиеся на отметке 13,4%, представляют собой случай инерционного мышления в российской экономической реальности. Особенно интригующим выглядит разрыв между ожиданиями и наблюдаемой инфляцией в 15,3% – это своеобразный когнитивный диссонанс массового сознания, если хотите.
Что касается действий ЦБ, то регулятор оказался в положении шахматиста, который вынужден играть с двумя противниками одновременно: инфляционными ожиданиями и реальной инфляцией. Вероятность повышения ставки в декабре я оцениваю как высокую – примерно 70%. Замораживание показателей на повышенных уровнях создает риски их закрепления, что для монетарной политики сродни красной тряпке для быка.
Особенно примечательно, что население, похоже, начало воспринимать двузначную инфляцию как новую нормальность – феномен, который мы обычно наблюдаем в развивающихся экономиках Латинской Америки. Только там это часто сопровождается карнавалами, а у нас – повышением ключевой ставки.
Глава Банка России Эльвира Набиуллина назвала бессмыслицей разговоры о заморозке вкладов в банках - по её словам, эти сценарии не обсуждаются. Вы лично верите в то, что, пусть не полная заморозка, а какие-то ограничения на взятие денег с депозитов могут произойти в России? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Сооснователь, гендиректор «БизнесДром», председатель комитета «Опоры России» по финансовым рынкам Павел Самиев:
В какие-то ограничения на снятие средств с рублёвых депозитов я не верю, это один из наиболее экстремальных сценариев, который будет означать совершенно вышедшую из-под контроля ситуацию на финансовом рынке. И к этому предпосылок нет.
Понятно, что банки находятся в весьма непростом положении: фондирование сверхдорогое, и объёмы таких депозитов высокие, ставки только растут. А куда размещать столь дорогие пассивы? Конечно, у банков будет разрыв с точки зрения процентных доходов - это удар по их финрезу. Однако до ограничений по снятию средств не дойдёт.
Экономический аналитик Леонид Хазанов:
Я не вижу смысла в заморозке вкладов, поскольку данная мера не поможет охладить инфляцию. В случае же её введения деньги могут оказаться мёртвым грузом на счетах банков, тогда как инфляция продолжит рост.
Ограничения на снятие средств с депозитов банки могут вводить в случае наличия у них финансовых затруднений, но тогда это чревато паникой среди вкладчиков и усилением внимания к их деятельности со стороны регулятора.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Не верю в такую возможность, не вижу логики. Заморозка вкладов не очень сочетается с планами по развитию финансового рынка, повышению его капитализации, доверия к финансовым инструментам – задачами, которые президент обозначил в своём послании к Федеральному Собранию.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
Это крайне маловероятно. Ущерб для финансовой системы и экономики в целом был бы огромным, а смысла в подобных ограничениях мало. Среди вероятных последствий любых подобных действий - по сути, ликвидация рынков долгового и акционерного капитала, остановка кредитования, обрушение безналичных расчетов, коллапс в сфере недвижимости и строительства, долларизация, огромный скачок инфляции. Так как все, у кого какие-то деньги на руках, будут стремиться превратить их в товары или иностранную валюту. Зачем это нужно - совершенно непонятно. Во всяком случае и в 2014 и в 2022 финансовые власти сделали всё возможное для того чтобы все желающие получить в банках свои деньги получили.
Гендиректор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский:
Заморозка вкладов - это спекулятивный термин. Деньги принадлежат гражданам. Государство может изъять их только по строго определённым основаниям. Например, по решению суда. Чтобы просто взять и запретить возврат вкладов со счетов населения придется поменять всю финансовую и экономическую модель страны и формально отменить частную собственность. В этом случае заморозка вкладов будет далеко не главной проблемой. А вот ограничить доступ к вкладам государство вполне может. Да и сами банки могут это сделать. Например, установить лимиты на снятие наличных, или на переводы. Они и сейчас есть. Это может быть сделано, чтобы погасить необоснованную панику. На самом деле люди боятся повторения 1991 года, когда они потеряли свои сбережения в Сбербанке. Этот страх - производная от низкой финансовой, экономической и правовой грамотности. Многие так и не поняли, какие причины привели к этой ситуации. Кстати, формально и тогда вклады не были ни изъяты, ни заморожены. Государство просто их заняло у Сбербанка под процент в 20 раз ниже инфляции, что привело к обесцениванию «в ноль». Забрать деньги можно было, просто они уже ничего не стоили. Сейчас аналогичных причин нет.
Сооснователь, гендиректор «БизнесДром», председатель комитета «Опоры России» по финансовым рынкам Павел Самиев:
В какие-то ограничения на снятие средств с рублёвых депозитов я не верю, это один из наиболее экстремальных сценариев, который будет означать совершенно вышедшую из-под контроля ситуацию на финансовом рынке. И к этому предпосылок нет.
Понятно, что банки находятся в весьма непростом положении: фондирование сверхдорогое, и объёмы таких депозитов высокие, ставки только растут. А куда размещать столь дорогие пассивы? Конечно, у банков будет разрыв с точки зрения процентных доходов - это удар по их финрезу. Однако до ограничений по снятию средств не дойдёт.
Экономический аналитик Леонид Хазанов:
Я не вижу смысла в заморозке вкладов, поскольку данная мера не поможет охладить инфляцию. В случае же её введения деньги могут оказаться мёртвым грузом на счетах банков, тогда как инфляция продолжит рост.
Ограничения на снятие средств с депозитов банки могут вводить в случае наличия у них финансовых затруднений, но тогда это чревато паникой среди вкладчиков и усилением внимания к их деятельности со стороны регулятора.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Не верю в такую возможность, не вижу логики. Заморозка вкладов не очень сочетается с планами по развитию финансового рынка, повышению его капитализации, доверия к финансовым инструментам – задачами, которые президент обозначил в своём послании к Федеральному Собранию.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
Это крайне маловероятно. Ущерб для финансовой системы и экономики в целом был бы огромным, а смысла в подобных ограничениях мало. Среди вероятных последствий любых подобных действий - по сути, ликвидация рынков долгового и акционерного капитала, остановка кредитования, обрушение безналичных расчетов, коллапс в сфере недвижимости и строительства, долларизация, огромный скачок инфляции. Так как все, у кого какие-то деньги на руках, будут стремиться превратить их в товары или иностранную валюту. Зачем это нужно - совершенно непонятно. Во всяком случае и в 2014 и в 2022 финансовые власти сделали всё возможное для того чтобы все желающие получить в банках свои деньги получили.
Гендиректор коммуникационного агентства Actor Дмитрий Еловский:
Заморозка вкладов - это спекулятивный термин. Деньги принадлежат гражданам. Государство может изъять их только по строго определённым основаниям. Например, по решению суда. Чтобы просто взять и запретить возврат вкладов со счетов населения придется поменять всю финансовую и экономическую модель страны и формально отменить частную собственность. В этом случае заморозка вкладов будет далеко не главной проблемой. А вот ограничить доступ к вкладам государство вполне может. Да и сами банки могут это сделать. Например, установить лимиты на снятие наличных, или на переводы. Они и сейчас есть. Это может быть сделано, чтобы погасить необоснованную панику. На самом деле люди боятся повторения 1991 года, когда они потеряли свои сбережения в Сбербанке. Этот страх - производная от низкой финансовой, экономической и правовой грамотности. Многие так и не поняли, какие причины привели к этой ситуации. Кстати, формально и тогда вклады не были ни изъяты, ни заморожены. Государство просто их заняло у Сбербанка под процент в 20 раз ниже инфляции, что привело к обесцениванию «в ноль». Забрать деньги можно было, просто они уже ничего не стоили. Сейчас аналогичных причин нет.
Инфляция с 12 по 18 ноября ускорилась до 0,37% после 0,3% и 0,19% двумя неделями ранее.
Похоже, ЦБ и финансово-экономический блок правительства исчерпали все методы воздействия на инфляцию. Что по вашему мнению могло бы сейчас остановить рост инфляции? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Остановить инфляцию, по моему мнению, может только введение золотого стандарта. Достать из архивов закон Витте о запрете печатать деньги, не обеспеченные золотом. Но такого не будет, и всё останется по-старому. В декабре ЦБ поднимет ставку на один процентный пункт, а 14 февраля - еще на два. В октябре будем рассуждать о возможности её снижения. 2025 год окажется переломным и очень трудным в начале. Свет в конце туннеля мы увидим только в ноябре (2025 года).
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Недельная инфляция - очень волатильный показатель. Месячные данные указывают на то, что весьма вероятен разворот инфляции в сторону снижения. Однако не исключено, что для более энергичного снижения инфляции потребуется ещё большее ужесточение денежно-кредитной политики, в том числе - дальнейший рост ключевой ставки.
Глава думского комитета по социальной политике Ярослав Нилов:
Инфляция – это, как принято говорить, налог на бедность, поэтому, конечно, всеми силами необходимо инфляцию не допускать и снижать. Сейчас это один из главных вопросов, которым озадачены ЦБ и правительство в целом.
Очевидно, что значительный рост инфляции будет влиять на покупательную способность, особенно остро это отразится на отдельных категориях граждан, таких, например, как пенсионеры.
Инфляция показывает, в каком состоянии находится экономика. На это влияют многие факторы. Лично я бы снизил ключевую ставку, потому как уверен - что рост ставки негативно сказывается на уровне инфляции и росте цен в целом, а также состоянии различных отраслей.
Сооснователь, гендиректор «БизнесДром», председатель комитета «Опоры России» по финансовым рынка Павел Самиев:
Уже и Банк России признает, что инфляция не сильно восприимчива к ключевой ставке. Во-первых, потому, что природа инфляции сейчас в значительной степени «немонетарна» или просто не регулируется параметрами денежного предложения (бюджетный бустер и как следствие, рост зарплат плюс рост тарифов). Понятно, что сверхвысокая ставка даёт охлаждающий эффект - как минимум, через переток из потребления на депозиты средств граждан
Однако чувствительность инфляции к ставке всё ниже. И вопрос даже не столько в том, что ставка не эффективна как инструмент, а скорее, в том – а надо ли сейчас большими усилиями бороться с инфляцией, особенно принося в жертву динамику производства, рентабельность предприятий и рост доходов населения? Ответ - нет. Инструменты же понятны: мягкое (!) снижение бюджетных расходов, сдерживание роста тарифов естественных монополий.
Исполнительный директор Института экономики роста им. П.А. Столыпина Антон Свириденко:
Основной вклад в инфляцию внесли продовольственные товары, что тем более странно. У нас часто рапортуют об успехах сектора АПК, но, получается, предложение не может удовлетворить спрос? Вряд ли, только по отдельным сегментам.
Инфляция, прежде всего, на стороне издержек - тарифы, курс рубля, рост зарплат, и всё это вкупе с высокой ставкой, мешающей с двух сторон (предпочтение депозитов и дорогие кредиты) вкладываться в эффективность. То есть ставкой очень сложно на это повлиять.
Что будет делать правительство - по части сегментов открывать рынки импорту, чтобы насытить рынок и повысить конкуренцию. Посмотрим, что получится, однако вряд ли это сможет повлиять на ситуацию в целом.
Похоже, ЦБ и финансово-экономический блок правительства исчерпали все методы воздействия на инфляцию. Что по вашему мнению могло бы сейчас остановить рост инфляции? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Остановить инфляцию, по моему мнению, может только введение золотого стандарта. Достать из архивов закон Витте о запрете печатать деньги, не обеспеченные золотом. Но такого не будет, и всё останется по-старому. В декабре ЦБ поднимет ставку на один процентный пункт, а 14 февраля - еще на два. В октябре будем рассуждать о возможности её снижения. 2025 год окажется переломным и очень трудным в начале. Свет в конце туннеля мы увидим только в ноябре (2025 года).
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Недельная инфляция - очень волатильный показатель. Месячные данные указывают на то, что весьма вероятен разворот инфляции в сторону снижения. Однако не исключено, что для более энергичного снижения инфляции потребуется ещё большее ужесточение денежно-кредитной политики, в том числе - дальнейший рост ключевой ставки.
Глава думского комитета по социальной политике Ярослав Нилов:
Инфляция – это, как принято говорить, налог на бедность, поэтому, конечно, всеми силами необходимо инфляцию не допускать и снижать. Сейчас это один из главных вопросов, которым озадачены ЦБ и правительство в целом.
Очевидно, что значительный рост инфляции будет влиять на покупательную способность, особенно остро это отразится на отдельных категориях граждан, таких, например, как пенсионеры.
Инфляция показывает, в каком состоянии находится экономика. На это влияют многие факторы. Лично я бы снизил ключевую ставку, потому как уверен - что рост ставки негативно сказывается на уровне инфляции и росте цен в целом, а также состоянии различных отраслей.
Сооснователь, гендиректор «БизнесДром», председатель комитета «Опоры России» по финансовым рынка Павел Самиев:
Уже и Банк России признает, что инфляция не сильно восприимчива к ключевой ставке. Во-первых, потому, что природа инфляции сейчас в значительной степени «немонетарна» или просто не регулируется параметрами денежного предложения (бюджетный бустер и как следствие, рост зарплат плюс рост тарифов). Понятно, что сверхвысокая ставка даёт охлаждающий эффект - как минимум, через переток из потребления на депозиты средств граждан
Однако чувствительность инфляции к ставке всё ниже. И вопрос даже не столько в том, что ставка не эффективна как инструмент, а скорее, в том – а надо ли сейчас большими усилиями бороться с инфляцией, особенно принося в жертву динамику производства, рентабельность предприятий и рост доходов населения? Ответ - нет. Инструменты же понятны: мягкое (!) снижение бюджетных расходов, сдерживание роста тарифов естественных монополий.
Исполнительный директор Института экономики роста им. П.А. Столыпина Антон Свириденко:
Основной вклад в инфляцию внесли продовольственные товары, что тем более странно. У нас часто рапортуют об успехах сектора АПК, но, получается, предложение не может удовлетворить спрос? Вряд ли, только по отдельным сегментам.
Инфляция, прежде всего, на стороне издержек - тарифы, курс рубля, рост зарплат, и всё это вкупе с высокой ставкой, мешающей с двух сторон (предпочтение депозитов и дорогие кредиты) вкладываться в эффективность. То есть ставкой очень сложно на это повлиять.
Что будет делать правительство - по части сегментов открывать рынки импорту, чтобы насытить рынок и повысить конкуренцию. Посмотрим, что получится, однако вряд ли это сможет повлиять на ситуацию в целом.
Курс доллара сегодня скакнул сразу почти на 2%, до 103 рублей за доллар.
Ряд аналитиков считают, что причиной этого стали новые санкции США на расчёты за российский экспорт. Какой курс нам теперь ждать, и что будет с экспортными расчётами? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Руководитель направления аналитики Института экономики роста им. П.А. Столыпина Сергей Васильковский:
Прекращение торгов в долларах на Московской бирже привело к изменению методики определения его курса по отношению к рублю. Поэтому не очень понятно, какой курс более-менее объективный. Однако можно сказать, что после победы Трампа произошло укрепление доллара на фоне роста котировок, а неопределённость в мировой политике и экономике толкает инвесторов вкладываться в более стабильные валюты. На общем курсе сказалось снижение нормативов продажи валютной выручки в России и внешнеторговые ограничения. Всё же основным драйвером падения рубля выступил рост доллара к другим валютам. Как это сыграет в 2025 году - зависит от многих факторов, в том числе внешнеэкономических и внешнеполитических.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
Ослабление курса рубля в конце финансового года происходило и ранее. Очевидных причин, чтобы при сохраняющейся геополитической напряжённости, неослабевающих санкциях со стороны недружеских стран, высокой ключевой ставке и в то же время высокой инфляции, дефицитном федеральном бюджете национальная валюта пошла на укрепление, не просматривается. Да и сокращение поступления валютной выручки при снижении экспорта негативно влияет на курс. Другой вопрос, что крепкий рубль выгоден и Центральному банку, и импортёрам. Поэтому такое падение тоже имеет свои пределы.
Экономический аналитик Леонид Хазанов:
Курс доллара может на следующей неделе находиться выше 100 рублей, после чего будет постепенно сползать вниз по мере наступления успокоения на валютном рынке от введения новых санкций со стороны США, под которые попали российские банки. Что же касается экспортных расчётов, то они могут усложниться. Тем не менее, я уверен, что возможные проблемы с ними удастся решить. Например, могут появиться новые банки и финансовые структуры, которые без лишнего шума займутся их проведением.
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Наши зарубежные партнёры уже начали формировать новую банковскую систему, состоящую из банков для операций со странами G7 и отдельные банки для операций со всем остальным миром. Это затратная система, поэтому её ранее не создавали. Но многие эксперты говорили, что при формировании многополярного мира такая система банков должна стать нормой. Вот она и формируется ускоренными темпами. Всё это повлияет и на курс доллара. Сейчас его доля снизилась, и из-за санкций, наложенных на «Газпромбанк», доля доллара и евро будет снижаться ещё быстрее. Приток этих валют в страну снизится, что в моменте приведёт к росту курсов. Но надо понимать, что перекос в спросе создаёт население, а не внешнеэкономические агенты. И тут есть цикличность в этом вопросе, которая не позволит расти доллару постоянно.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Любые небольшие ежедневные скачки доллара глобально связаны с ростом спроса на иностранную валюту. Активно растёт спрос под импорт на иностранную валюту на российском рынке. Связь с санкциями и курсом рубля не прослеживается. Рубль-доллар давно внебиржевая валютная пара. Расчёты за российский экспорт не идут за доллары, они давно идут в рублях или валютах дружественных стран.
Рубль будет ослабевать. Диапазон 105-107 рублей за доллар на конец декабря – это вполне реальный прогноз.
Транзакционные издержки при экспортных расчётах вырастут. Россия найдёт возможность получения оплаты за свой газ, тем более, что по сжиженному природному газу Россия находится на 3-м месте в мире по экспорту в Европу.
Ряд аналитиков считают, что причиной этого стали новые санкции США на расчёты за российский экспорт. Какой курс нам теперь ждать, и что будет с экспортными расчётами? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Руководитель направления аналитики Института экономики роста им. П.А. Столыпина Сергей Васильковский:
Прекращение торгов в долларах на Московской бирже привело к изменению методики определения его курса по отношению к рублю. Поэтому не очень понятно, какой курс более-менее объективный. Однако можно сказать, что после победы Трампа произошло укрепление доллара на фоне роста котировок, а неопределённость в мировой политике и экономике толкает инвесторов вкладываться в более стабильные валюты. На общем курсе сказалось снижение нормативов продажи валютной выручки в России и внешнеторговые ограничения. Всё же основным драйвером падения рубля выступил рост доллара к другим валютам. Как это сыграет в 2025 году - зависит от многих факторов, в том числе внешнеэкономических и внешнеполитических.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
Ослабление курса рубля в конце финансового года происходило и ранее. Очевидных причин, чтобы при сохраняющейся геополитической напряжённости, неослабевающих санкциях со стороны недружеских стран, высокой ключевой ставке и в то же время высокой инфляции, дефицитном федеральном бюджете национальная валюта пошла на укрепление, не просматривается. Да и сокращение поступления валютной выручки при снижении экспорта негативно влияет на курс. Другой вопрос, что крепкий рубль выгоден и Центральному банку, и импортёрам. Поэтому такое падение тоже имеет свои пределы.
Экономический аналитик Леонид Хазанов:
Курс доллара может на следующей неделе находиться выше 100 рублей, после чего будет постепенно сползать вниз по мере наступления успокоения на валютном рынке от введения новых санкций со стороны США, под которые попали российские банки. Что же касается экспортных расчётов, то они могут усложниться. Тем не менее, я уверен, что возможные проблемы с ними удастся решить. Например, могут появиться новые банки и финансовые структуры, которые без лишнего шума займутся их проведением.
Эксперт по финансовым рынкам Николай Солабуто:
Наши зарубежные партнёры уже начали формировать новую банковскую систему, состоящую из банков для операций со странами G7 и отдельные банки для операций со всем остальным миром. Это затратная система, поэтому её ранее не создавали. Но многие эксперты говорили, что при формировании многополярного мира такая система банков должна стать нормой. Вот она и формируется ускоренными темпами. Всё это повлияет и на курс доллара. Сейчас его доля снизилась, и из-за санкций, наложенных на «Газпромбанк», доля доллара и евро будет снижаться ещё быстрее. Приток этих валют в страну снизится, что в моменте приведёт к росту курсов. Но надо понимать, что перекос в спросе создаёт население, а не внешнеэкономические агенты. И тут есть цикличность в этом вопросе, которая не позволит расти доллару постоянно.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Любые небольшие ежедневные скачки доллара глобально связаны с ростом спроса на иностранную валюту. Активно растёт спрос под импорт на иностранную валюту на российском рынке. Связь с санкциями и курсом рубля не прослеживается. Рубль-доллар давно внебиржевая валютная пара. Расчёты за российский экспорт не идут за доллары, они давно идут в рублях или валютах дружественных стран.
Рубль будет ослабевать. Диапазон 105-107 рублей за доллар на конец декабря – это вполне реальный прогноз.
Транзакционные издержки при экспортных расчётах вырастут. Россия найдёт возможность получения оплаты за свой газ, тем более, что по сжиженному природному газу Россия находится на 3-м месте в мире по экспорту в Европу.
В ноябре 2024 года 62% опрошенных россиян ответили, что не имеют сбережений, объём которых позволит им «продержаться какое-то время», если они лишатся основного дохода, по данным «инФОМ». Что интересно, доля россиян, не имеющих сбережений, примерно одинакова с 2009 года. Так в 2009-м отвечали 65% россиян, в 2015- 59%, в 2019 – 61%.
Как это сочетается с разговорами последний год о росте реальных доходов и резком увеличении депозитов? Нет ли ощущения, что от экономического роста и сегодня, как было ранее, выигрывают только 30-35% россиян из высших страт? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Аналитик Института комплексных стратегических исследований Наталья Чуркина:
Неизменность доли россиян без сбережений неудивительна, учитывая слабую динамику реальных доходов граждан. Ведь в 2023 году уровень реальных доходов был примерно лишь на 21% выше уровня 2009 года. Учитывая невысокий средний уровень доходов в стране, это крайне небольшое изменение за 14 лет. Тот рост, который мы имеем в последние пару лет, это пока лишь выход из провала в доходах, пришедшегося в основном на 2014-2020 годы. В результате, очень у небольшой доли россиян реально появляются свободные средства. При этом важно понимать, что в России есть высокая потребность в повышении обеспеченности жильём, автомобилями и другими товарами длительного пользования. И в случае роста уровня доходов люди начинают закрывать эти потребности, нежели оставлять средства на депозитах.
Зампред думского комитета по экономической политике, председатель Российского союза налогоплательщиков Артем Кирьянов:
Во-первых, ответ на вопрос о наличии финансовых средств даже для социологических опросов вызывает здоровое отторжение. Люди, как правило, не хотят раскрывать подробности своего реального финансового положения.
Кроме того, у каждого свои представления и о подушке безопасности, и о количестве времени, которое они смогут посвятить поиску новой работы. Речь идет на самом деле о промежутках от месяца до года. По сравнению с предыдущими годами, если брать ретроспективу 10-15 лет, сегодня мы видим, что уменьшилась тревожность по поводу потери работы, Это связано с тем, что сегодня действительно есть рынок предложений. Люди понимают, что при желании есть возможность найти работу, соответствующую их доходным параметрам или даже превышающие эти параметры.
Что касается роста реальных доходов, то таковые, полагаю, переключаются на инвестирование; рост реальных доходов помогает выплате ипотечных кредитов или просто откладываются в качестве депозитов. При этом люди, которые сегодня формируют депозиты в банках, не считают себя состоятельными. И вот эти депозиты учитываются скорее как антиинфляционная страховка, чем как подушка безопасности.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Согласно социальным опросам, люди, имеющие сбережения в пределах 3-6 месячных зарплат, считают, что у них нет сбережений (только заначка на «чёрный день»). А большие сбережения населения не делает, потому как нет такой привычки - люди покупают недвижимость, машины и прочие активы.
Поэтому нельзя сказать, что люди не выигрывают от экономического роста: просто у большей части населения рост этот идёт в потребление, а не на накопления.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
На фоне роста доходов происходит и рост потребления. Причем зачастую именно те домохозяйства, доходы которых заметно выросли, начинают активнее использовать кредиты, чтобы компенсировать «недопотребление» в предыдущие годы, и, ожидая продолжения роста доходов, соответственно, не наращивают накопления. Но одновременно статистика говорит о заметном снижении уровня бедности. То есть в выигрыше от экономического роста - абсолютное большинство работающих. Хотя распределены эти эффекты, конечно, неравномерно, и отнюдь не всегда используются для создания сбережений.
Как это сочетается с разговорами последний год о росте реальных доходов и резком увеличении депозитов? Нет ли ощущения, что от экономического роста и сегодня, как было ранее, выигрывают только 30-35% россиян из высших страт? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Аналитик Института комплексных стратегических исследований Наталья Чуркина:
Неизменность доли россиян без сбережений неудивительна, учитывая слабую динамику реальных доходов граждан. Ведь в 2023 году уровень реальных доходов был примерно лишь на 21% выше уровня 2009 года. Учитывая невысокий средний уровень доходов в стране, это крайне небольшое изменение за 14 лет. Тот рост, который мы имеем в последние пару лет, это пока лишь выход из провала в доходах, пришедшегося в основном на 2014-2020 годы. В результате, очень у небольшой доли россиян реально появляются свободные средства. При этом важно понимать, что в России есть высокая потребность в повышении обеспеченности жильём, автомобилями и другими товарами длительного пользования. И в случае роста уровня доходов люди начинают закрывать эти потребности, нежели оставлять средства на депозитах.
Зампред думского комитета по экономической политике, председатель Российского союза налогоплательщиков Артем Кирьянов:
Во-первых, ответ на вопрос о наличии финансовых средств даже для социологических опросов вызывает здоровое отторжение. Люди, как правило, не хотят раскрывать подробности своего реального финансового положения.
Кроме того, у каждого свои представления и о подушке безопасности, и о количестве времени, которое они смогут посвятить поиску новой работы. Речь идет на самом деле о промежутках от месяца до года. По сравнению с предыдущими годами, если брать ретроспективу 10-15 лет, сегодня мы видим, что уменьшилась тревожность по поводу потери работы, Это связано с тем, что сегодня действительно есть рынок предложений. Люди понимают, что при желании есть возможность найти работу, соответствующую их доходным параметрам или даже превышающие эти параметры.
Что касается роста реальных доходов, то таковые, полагаю, переключаются на инвестирование; рост реальных доходов помогает выплате ипотечных кредитов или просто откладываются в качестве депозитов. При этом люди, которые сегодня формируют депозиты в банках, не считают себя состоятельными. И вот эти депозиты учитываются скорее как антиинфляционная страховка, чем как подушка безопасности.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
Согласно социальным опросам, люди, имеющие сбережения в пределах 3-6 месячных зарплат, считают, что у них нет сбережений (только заначка на «чёрный день»). А большие сбережения населения не делает, потому как нет такой привычки - люди покупают недвижимость, машины и прочие активы.
Поэтому нельзя сказать, что люди не выигрывают от экономического роста: просто у большей части населения рост этот идёт в потребление, а не на накопления.
Главный экономист Института экономики роста им. П.А. Столыпина Борис Копейкин:
На фоне роста доходов происходит и рост потребления. Причем зачастую именно те домохозяйства, доходы которых заметно выросли, начинают активнее использовать кредиты, чтобы компенсировать «недопотребление» в предыдущие годы, и, ожидая продолжения роста доходов, соответственно, не наращивают накопления. Но одновременно статистика говорит о заметном снижении уровня бедности. То есть в выигрыше от экономического роста - абсолютное большинство работающих. Хотя распределены эти эффекты, конечно, неравномерно, и отнюдь не всегда используются для создания сбережений.
Bank of America прогнозирует ослабление большинства валют развивающихся рынков на 5% в первом полугодии 2025 года из-за протекционистской политики администрации Трампа. Означает ли это, что и рубль получит дополнительный импульс к ослаблению – ведь до 20% расчётов Россия ведёт в валютах недружественных стран (а российские физлица для поездок за границу тоже приобретают их), и в конце первого полугодия 2025 года для нас станет привычным коридор 110-115 руб. за доллар? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Исполнительный директор Института экономики роста им. П.А. Столыпина Антон Свириденко:
Несмотря на то, что российский рынок уже сильно оторвался от доллара, он продолжает от него зависеть. Ведь к доллару котируются валюты всех стран, с которыми торгует Россия. Да, в целом, это нормально. Ведь у мира нет цели прямо-таки отказа от доллар. Есть цель - создать свой независимый контур, не подверженный санкциям. А вопрос сопряжения этого контура с долларом будет стоять всегда. Если упадут валюты развивающихся стран, то тут будет двоякий эффект. Рубль может несколько упасть с ними, однако не так сильно, не будучи прочно связан с американским рынком, и тогда курс к валютам дружественных стран может вырасти.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Происходящее с рублем на валютном рынке никак не связано с протекционистской политикой Трампа. Доля платежных транзакций с использованием рубля и доллара, как валютной пары, стремится к нулю. И это самый главный аргумент. Доля расчётов в валютах других недружественных стран тоже стремится к нулю.
Основная причина происходящего - рост спроса на иностранную валюту под импорт. Как только процесс импортозамещения будет активизироваться, и доля импорта, и доля импорта будут снижаться, спрос на валюту снизится, и рубль перестанет так сильно ослабевать.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
По нашим оценкам, при текущих ценах на сырьё в первой половине 2025 года курс должен составлять примерно 110 рублей. Однако если политика Трампа в следующем году приведёт к резкому снижению цен на основные продукты российского экспорта, это будет оказывать очень серьёзное давление на рубль. Вместе с тем, некоторое снижение курса – это скорее позитив для российских экспортёров, которые в условиях текущих ставок испытывают проблемы с финансированием инвестпрограмм и социальных проектов.
Исполнительный директор Института экономики роста им. П.А. Столыпина Антон Свириденко:
Несмотря на то, что российский рынок уже сильно оторвался от доллара, он продолжает от него зависеть. Ведь к доллару котируются валюты всех стран, с которыми торгует Россия. Да, в целом, это нормально. Ведь у мира нет цели прямо-таки отказа от доллар. Есть цель - создать свой независимый контур, не подверженный санкциям. А вопрос сопряжения этого контура с долларом будет стоять всегда. Если упадут валюты развивающихся стран, то тут будет двоякий эффект. Рубль может несколько упасть с ними, однако не так сильно, не будучи прочно связан с американским рынком, и тогда курс к валютам дружественных стран может вырасти.
Начальник аналитического отдела инвесткомпании «Риком-Траст», к.э.н. Олег Абелев:
Происходящее с рублем на валютном рынке никак не связано с протекционистской политикой Трампа. Доля платежных транзакций с использованием рубля и доллара, как валютной пары, стремится к нулю. И это самый главный аргумент. Доля расчётов в валютах других недружественных стран тоже стремится к нулю.
Основная причина происходящего - рост спроса на иностранную валюту под импорт. Как только процесс импортозамещения будет активизироваться, и доля импорта, и доля импорта будут снижаться, спрос на валюту снизится, и рубль перестанет так сильно ослабевать.
Главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин:
По нашим оценкам, при текущих ценах на сырьё в первой половине 2025 года курс должен составлять примерно 110 рублей. Однако если политика Трампа в следующем году приведёт к резкому снижению цен на основные продукты российского экспорта, это будет оказывать очень серьёзное давление на рубль. Вместе с тем, некоторое снижение курса – это скорее позитив для российских экспортёров, которые в условиях текущих ставок испытывают проблемы с финансированием инвестпрограмм и социальных проектов.
Падение российского рынка акций обусловлено высокими ставками, которые привели к перетоку средств в оказавшиеся более доходными консервативные инструменты, в том числе в депозиты. Об этом заявил первый зампред Банка России Владимир Чистюхин. Означает ли это, что пока ЦБ держит высокую ставку, никакого роста фондового рынка не будет? Ответы экспертов в рубрике #опросы
Аналитик УК «Ингосстрах-Инвестиции» Артем Аутлев:
Переход ЦБ РФ к более мягкой ДКП может привести к бурному росту российского фондового рынка. Но рост может начаться и ранее. Например, в связи с благоприятными данными по инфляции (если мы увидим стабильное замедление на протяжении хотя бы нескольких недель). Также причиной для роста рынка может стать позитивная динамика на международном треке.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Падение российского фондового рынка происходит на фоне энергичной девальвации рубля. Это говорит о том, что вряд ли причиной этого падения является только высокая ключевая ставка, так как высокая ключевая ставка (при прочих равных условиях) способствует укреплению национальной валюты.
Возможно, одновременное снижение рубля и российского фондового рынка вызвано некими негативными ожиданиями относительно санкций или конъюнктуры сырьевых рынков.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
Пока регулятор держит высокую ставку, ожидать роста фондового рынка не стоит. В реалистичном сценарии это плато, в оптимистичном - небольшой прирост за счёт альтернативных классических инструментов: фондов денежного рынка, рынка драгоценных металлов, новых первичных размещений, интересных ставок в новых выпусках облигаций, в том числе в форме ЦФА.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
В условиях высокой ключевой ставки банковские депозиты являются наиболее привлекательным инструментом для инвестирования. Добиться столь высоких процентов вряд ли возможно на других сегментах финансового рынка, хотя, например, в последние месяцы и валютные операции являются более выгодными, аналогично и с фондовым рынком. Конечно, ресурсы для его развития сейчас отвлекаются просто в банковские депозиты, но это не значит, что данный рынок умрет, поскольку он видоизменяется как в части акций компаний, так и облигаций, в том числе государственных, которые продолжают выпускаться и тоже создают определенный стабильный сегмент на этом рынке с точки зрения инвестирования под высокий процент.
(продолжение в следующем посте)
Аналитик УК «Ингосстрах-Инвестиции» Артем Аутлев:
Переход ЦБ РФ к более мягкой ДКП может привести к бурному росту российского фондового рынка. Но рост может начаться и ранее. Например, в связи с благоприятными данными по инфляции (если мы увидим стабильное замедление на протяжении хотя бы нескольких недель). Также причиной для роста рынка может стать позитивная динамика на международном треке.
Доцент РАНХиГС, экономист Сергей Хестанов:
Падение российского фондового рынка происходит на фоне энергичной девальвации рубля. Это говорит о том, что вряд ли причиной этого падения является только высокая ключевая ставка, так как высокая ключевая ставка (при прочих равных условиях) способствует укреплению национальной валюты.
Возможно, одновременное снижение рубля и российского фондового рынка вызвано некими негативными ожиданиями относительно санкций или конъюнктуры сырьевых рынков.
Управляющий директор инвесткомпании «Риком-Траст» Дмитрий Целищев:
Пока регулятор держит высокую ставку, ожидать роста фондового рынка не стоит. В реалистичном сценарии это плато, в оптимистичном - небольшой прирост за счёт альтернативных классических инструментов: фондов денежного рынка, рынка драгоценных металлов, новых первичных размещений, интересных ставок в новых выпусках облигаций, в том числе в форме ЦФА.
Директор Центра региональной политики РАНХиГС, д.э.н., автор Telegram-канала Klimanov.ru Владимир Климанов:
В условиях высокой ключевой ставки банковские депозиты являются наиболее привлекательным инструментом для инвестирования. Добиться столь высоких процентов вряд ли возможно на других сегментах финансового рынка, хотя, например, в последние месяцы и валютные операции являются более выгодными, аналогично и с фондовым рынком. Конечно, ресурсы для его развития сейчас отвлекаются просто в банковские депозиты, но это не значит, что данный рынок умрет, поскольку он видоизменяется как в части акций компаний, так и облигаций, в том числе государственных, которые продолжают выпускаться и тоже создают определенный стабильный сегмент на этом рынке с точки зрения инвестирования под высокий процент.
(продолжение в следующем посте)