​​«Только что вы его потеряли…»

Дебаты отличаются от иных форматов спора особой процедурой, публичностью и как следствие — фактором эмоций.

Во время дебатов политики транслируют свой образ, раскрывают программу и атакуют оппонентов. Причём используемые уловки хоть и известны, отлично работают. Например, «навешивание ярлыка». Приём отлично работает даже на уровне президентских кампаний.

Именно так, эмоционально «раскачав» оппонента, а затем навесив ярлык и несколько раз его закрепив, в 2007 году выиграл президентские дебаты Николя Саркози. Один из дебатных кейсов, которые разбирали со слушателями Политшколы СРЗП. Поучительная история.

С самого начала дебатов социалистка Сеголен Руаяль выбрала тактику натиска: темп, обличительный пафос в адрес соперника, указание на его ошибки и апелляция к нравственности. В общем, прессинг и попытка «удушить моралью». Особенно высоко градус эмоций политик подняла, когда дебаты коснулись образования детей-инвалидов. Ещё бы, в анамнезе госпожи Руаяль пост министра образования, обсуждаемая тема — её конёк. Казалось бы, дожимай и выигрывай. Но всё споткнулось о контригру Саркози.

Видя как социалистка постепенно эмоционально «разгоняется», будущий французский президент начал активно демонстрировать скуку и игнор. Увлечённо перебирал бумаги и отрешённо смотрел мимо Руаяль. Желая привлечь внимание Саркози, она стала повышать голос, категоричность суждений и морализаторский апломб.

— Нет, господин Саркози, в политике не все допустимо! Этот разрыв между словами и делами, особенно когда речь идет об инвалидах, — неприемлем. Я крайне возмущена! — полыхала Руаяль.

— Мадам, успокойтесь... — подчёркнуто вежливо заметил Саркози.

— Нет, я не успокоюсь! — продолжала натиск социалистка.

— Успокойтесь и не тыкайте в меня указательным пальцем, потому что… — всё также демонстративно корректно начал Саркози, но был оборван.

— Нет я не успокоюсь, я не успокоюсь!

— Я хочу вам сказать… — пытался вклиниться Саркози.

— Нет, нет я не успокоюсь! — отрезала Руаяль.

— Чтобы быть президентом республики, нужно уметь сохранять спокойствие. — С некоторой иронией спокойно замечает Саркози.

— Нет! — возражает, неспособная уже остановить эмоциональный вал Руаяль.

— Да.

— Только не тогда, когда есть несправедливость! Существует праведный гнев. Потому что это ответ на страдания людей… — продолжает «ехать» на высоком градусе Руаяль.

— Позвольте я скажу… — всё так же сдержанно пытается вставить реплику Саркози.

Но поток Руаяль не прервать:

— …И когда я стану президентом, я прослежу за тем, чтобы все дети-инвалиды были приняты в школы…

Ведущие дебатов вынужденны вмешаться, чтобы предоставить Саркози слово.

— Я не знаю, почему госпожа Руаяль, обычно такая спокойная, вдруг вышла из себя и потеряла самообладание… — начинает он с демонстративным изумлением. Но его тут же обрывает Руаяль:

— Я не вышла из себя, я просто возмущена. Это не одно и тоже. Не надо ёрничать, господин Саркози. Я не потеряла самообладание, я просто полна возмущения. Если позволите, … существует чистый и очень полезный гнев…

— Хорошо, — соглашается Саркози, — я не знаю, почему мадам Руаяль так нервничает…

Но оппонент его снова перебивает:

— Я не нервничаю, я в гневе.

— Это происходит из-за того, что вы нервничаете, — продолжает смещать фокус дискуссии на эмоциональную несдержанность Руаяль будущий президент.

— Я никогда не нервничаю. У меня прекрасное самообладание!

— Очень хорошо, — продолжал свою линию Саркози, — только что вы его потеряли.

— Я возмущена несправедливостью и ложью! — не могла остановиться Руаяль…

Чуть позже Николя Саркози повторно «забил гвоздь» в образ своей конкурентки:

— Вы слишком легко выходите из себя, мадам, и слишком быстро впадаете в гнев, а президент республики – это тот человек, мадам, на плечах которого лежит очень тяжёлая ответственность…

Выиграв дебаты, Николя Саркози выиграл и президентские выборы. Позднее исследования показали, что один из главных недостатков госпожи Руаяль, по мнению избирателей, не позволивший ей победить, — «слишком эмоциональная» («слишком нервная»)…

​​О чёткости сигнала и перспективе

Занятно наблюдать, как Незыгарь в ответ на немой вопрос политтехнологического рынка о перспективах заработка, словно артиллерист из анекдота, последовательно шлёт радиограмму: «Харитон, Ульяна…»

Вот лишь некоторые сигналы сообществу.

⚠️ «При региональных администрациях планируют создать «придворные» социологические службы. — 8 марта.

⚠️ «Публично обозначь свою лояльность СВО, ну или попрощайся с контрактами!» — 10 марта.

⚠️ «Власть планирует «встряхнуть» рынок политической социологии. Полстерам из маркетинга тут не место, ведь уже есть линейка проверенных лояльных игроков, а социология для власти — важный коммуникативный инструмент.» — 29 марта.

⚠️ «Политтехнологический рынок, конечно, подёргивается, но в целом это конвульсии. Прежних гонораров больше не будет.» — 27 апреля.

⚠️ В тех же жизнерадостных тонах выдержан и сегодняшний коллективный экспертный комментарий.

Кажется, Незыгарь изо всех сил пытается донести до самых отчаянных оптимистов простую мысль. Наступившая реальность оставляет в прошлом лихих наёмников с флибустьерской этикой, гоняющих с проекта на проект, не вписанных в субординацию и плюющих на аппаратные политесы («Верны лишь банде и кошельку.»). В новом мире для политтехнологов задуманы амплуа штатных парторгов, политруков или сотрудников «придворных» АНО.

«По газонам не ходить? А мы попробуем» (с)

Ононский подход: «Вас не существует!»

Интересный кейс прислали коллеги из Партии дела. В Забайкалье ТИК попыталась «вынести» с выборов кандидатов, ссылаясь на то, что выдвинувшее их местное отделение не существует.

Смысл в том, что был среди муниципалитетов Забайкальского края Ононский район. В нем партия и создала местное отделение в Ононском районе Забайкальского края. В этом году в крае прошла муниципальная реформа — Ононский район преобразован в Ононский муниципальный округ.

— Ага, попались! — обрадовались в ТИК, подметив, что кандидатов выдвигает избирательное объединение с названием «местное отделение в Ононском районе Забайкальского края», хотя избираются депутаты Ононского муниципального округа. — Вы создали отделение для района, но не пересоздали его для округа, так что не можете участвовать в выборах, отказано!

— Да, но нет! — сказали в суде. — Попытка хорошая. Однако границы района и муниципального округа, в который он преобразован, совпадают. Кроме того, местное отделение Ононского района есть в списке, опубликованном террорганом Минюста*. Так что всё они существуют, не отрицайте их. Отказ отменить, кандидатов — в бюллетень.


*СПРАВОЧНО: В соответствии с пунктом 9 статьи 35 Закона об основных гарантиях именно территориальный орган Минюста России и обладает полномочием по составлению списка (а значит и по определению) тех партий и их структурных подразделений, которые вправе участвовать в выборах.

​​Казалось бы, технология стародавняя — вариация на тему кампании grass roots, которые так активно использовали в 90-е.

Но в контексте СВО, и когда 39 коробок петиций — это обращения от ЧВК «Вагнер», тема играет совсем яркими красками. Депутатам теперь надо будет как-то извернуться, реагируя на это так, чтобы не испортить себе будущее.

Время военно-политических технологий.

https://t.iss.one/Prigozhin_hat/3231

За несколько месяцев до поведения выборов на новых территориях дотошливые электоральные юристы усмотрели конкуренцию конституционных норм. Выборы в условиях объявленного военного положения на отдельных территориях раньше в нашей стране не проводились.
Об этой правовой коллизии хорошо и первыми написали «Ведомости» с бодрым комментарием светоча судебных процессов на избирательных кампаниях Олега Захарова.

Сегодня сенатор Андрей Клишас раскрыл номера двух законопроектов (хотя обычно этого до последнего момента не делают), куда были внесены поправки ко второму чтению. Не будем придираться к концепции первого чтения одного из них, но обращает на себя внимание другой регламентный прецедент - обычно ФКЗ правятся отдельно от ФЗ. Здесь же принятый в первом чтении ФЗ, по всей видимости, превратится в ФКЗ.
Известно, что для принятия федеральных конституционных законов нужен только повышенный кворум при голосовании - 3/4. В регламенте Совета Федерации прописана отдельная процедура, в думском же регламент специальных правил рассмотрения нет.

Видимо, принципом «не запрещено значит разрешено» и руководствовались парламентарии. В конце концов, важнее всего легитимность выборов, все остальное дело техники. Юртехники.

🗳 3 мая — день политтехнолога!

К профессиональному празднику подготовили подборку ресурсов коллег и анонимных каналов, которые читаем и уважаем за вклад в дискуссию о выборах и политических технологиях.

Политтехнологи-консультанты:

Александр Асафов
Александр Кынев
Александр Семенов
Алексей Чеснаков
Алексей Чадаев
Алексей Швайгерт
Андрей Цепелев
Анна Федорова
Дарья Кислицына
Дмитрий Еловский
Евгений Минченко
Илья Гращенков
Мария Сергеева
Михаил Фаленков
Павел Дубравский
Роман Моложон
Сергей Старовойтов
Станислав Наумов
Ярослав Игнатовский

Анонимные каналы:

Выборы, выборы, выборы …
Выборы. Brief
Процедуры & Ритуалы
Трезвый политолог

Ну и, конечно же, ТГ-каналы Российской ассоциации политических консультантов и Ассоциации интернет-технологов.

Коллеги, если кого-то забыли, то не со зла. Напишите на почту — [email protected].

@polylog_expertise

Коллеги, большое спасибо!
Вас тоже с праздником, хоть мы и не анонимные😉

О юридической технике замолвите слово (часть 1)

Минюст России подготовил проект Методических указаний по юридико-техническому оформлению нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти. Проект Методических указаний размещен согласно процедуре раскрытия информации на 15 календарных дней с 28 апреля по 12 мая 2023 г. Половина указанного срока приходится на выходные и праздничные дни.

На мой взгляд, объявление общественного обсуждения перед новогодними или майскими праздниками – это идеальное преступление. Формально консультации проведены, но по факту вероятность получения каких-либо позиций по документу минимальна: в новогодние праздники отдыхает вся страна, на майские многие уезжают на дачи и в отпуска.

При этом разработчик может увеличить срок общественного обсуждения проекта любого акта, за исключением проекта федерального закона. Так, пункт 5 Правил № 851 устанавливает лишь нижнюю границу срока – «не менее 15 календарных дней». Верхняя граница не установлена. Разработчик, заинтересованный в качественном обсуждении проекта акта, может учесть сезонные праздники и пропорционально количеству нерабочих дней продлить срок общественного обсуждения проекта акта. Так мог сделать Минюст при размещении проекта Методических указаний согласно процедуре раскрытия информации.

Напомню, что ранее я писала о том, как разобраться в сроках общественного обсуждения проекта акта согласно Правилам № 851. Мои рассуждения по этому вопросу можно прочесть в этом посте. Доступная и понятная памятка с алгоритмом действий размещена здесь.

Regulatory Shark — авторский канал о регуляторной политике в России и за рубежом.

О юридической технике замолвите слово (часть 2)

Сроки общественного обсуждения проекта Методических указаний мы обсудили в посте выше. Теперь предлагаю поговорить о содержании. Начнем с недостатков.

Проект Методических указаний поражает своими формулировками. Внезапно появляется термин «самостоятельный акт», содержание которого не раскрыто. Самостоятельным актом может быть оформлен перечень актов, подлежащих признанию утратившими силу (пункт 56). Как я понимаю, в этом случае авторы Методических указаний имеют в виду разные приказы одного ведомства – каждый приказ является самостоятельным актом. Возражений нет. Однако в пункте 5 Методических указаний говорится, что правила, инструкции и положения, утвержденные приказом, не являются самостоятельными актами. В таком случае справедливо возникает вопрос: что именно следует считать «самостоятельным актом»? по отношению к чему и как определяется «самостоятельность» акта?

В пункте 3 указано следующее: «Акт, изданный совместно с другими органами, должен иметь номера каждого органа и единую дату». Во-первых, до пункта 3 нигде не указано, что следует понимать под термином «орган». В наименовании Методических указаний речь идет только о федеральных органах исполнительной власти, в пункте 1 самих указаний – об иных государственных органах и организациях, акты которых подлежат регистрации в Минюсте России. Во-вторых, кто же эти «другие органы»? Не проще ли было написать «акт, изданный несколькими ФОИВами…»? Словосочетание «другие органы» снова вызывает вопросы: кто кому «другой», по какому критерию «другой»? Ладно, это я уже цепляюсь, но направление мысли понятно. В-третьих, «акт … должен иметь номера каждого органа». Понятно, что каждый уполномоченный ФОИВ присваивает приказу свой регистрационный номер. Так почему не написать об этом по-человечески?

Не менее забавно звучит утверждение «подпункты … выражаются одной частью речи». Нетрудно предположить, что подпункты в тексте нормативного правового акта – это однородные члены предложения. Подпункты не ограничиваются одним словом (т.е. одной частью речи) и могут состоять из нескольких слов (и даже предложений). Догадываюсь, что авторы Методических указаний имели в виду, но написали они это криво.

В пункте 80 Методических указаний сказано, что при формулировании предложений нормативных правовых актов необходимо «точно и лаконично выражать мысль», а также «соблюдать последовательность изложения текста в соответствии с правилами русского языка». Хочется надеяться, что к моменту утверждения Методические указания будут доработаны в соответствии с требованиями этого пункта.

Справедливости ради следует отметить и положительные нововведения. Методические указания сопровождаются большим количеством примеров, которые позволяют понять, что хотел сказать автор (с). Ставится точка как минимум в двух давних спорах. Во-первых, обозначения абзацев необходимо указывать только словами («в соответствии с абзацем первым части 1 статьи 1»). Во-вторых, отменяются двойные кавычки и двойные скобки (пункт 85). Здесь, увы, пример отсутствует.

Достаточно подробно регламентируется оформление (и содержание) преамбулы акта. Вероятно, ФОИВы так часто креативят в преамбулах, что Минюст не выдержал и расписал подробно, что может быть в преамбуле, а чего там быть не должно. Особенно мне понравился пункт 9 с правилами «шести НЕ». Если пару запретов добавить, получатся вполне себе приличные заповеди.

Напомню, что общественные обсуждения проекта Методических указаний завершаются 12 мая 2023 г. До этой даты включительно вы можете направить свои замечания разработчику или оставить их на regulation.gov.ru.

Regulatory Shark — авторский канал о регуляторной политике в России и за рубежом.

​​Подписчики, давно читающие наш канал или нас знающие лично, в курсе, что Латинская Америка — исследовательская страсть Антона Тимченко.

Как следящего за «пылающим континентом» позвали «на телик».

Просьба не закидывать помидорами и подкалывать лишь по-доброму — всё-таки дебют, «внезапности» прямого эфира и натиск Аксиньи Гурьяновой могут смутить любого.😉

https://t.iss.one/prokhorov11/6689

​​Гарегин Митин о правосознании искусственного интеллекта. Скоро во всех учебниках по теории права.

https://prisp.ru/13290

​​Политическая реклама, которой нет

В политических тг-каналах пишут об Ульяновской области, где региональное управление ФАС России «возбудилось» на партийную «рекламу».

Логика областного регулятора: избирательная кампания ещё не началась, поэтому информация о партиях, размещённая на баннерах не является ни коммерческой, ни социальной рекламой, а носит агитационных характер, чем нарушает законодательство.

Проблема стара и актуальна каждый год на стадии предкампании. Дело тут в невнятном правовом регулировании — при всём уважении нельзя же таковым назвать протоколы совещания
ФАС России и ЦИК России шестнадцатилетней давности, на которые ссылаются в подобных спорах как одна, так и другая сторона. В итоге — избирательное правоприменение: в одних регионах управление ФАС не видит нарушений в партийных баннерах накануне выборов, в других отчаянно с ними борется.

Например, в 2021 году в Орловской области за партийную «рекламу» на баннерах при помощи УФАС прессовали ЛДПР. В отдельных регионах под friendly fire попадает даже «Единая Россия», размещающая материалы для праймериз.

Вот и сейчас УФАС по Ульяновской области отважно указывает: «Размещённая в апреле 2023 года информация о политических партиях социальной рекламой не является, нося агитационный характер и направленность на привлечение внимания к конкретной политической партии с целью побуждения избирателей к голосованию за политическое объединение и(или) кандидата, представляющего данное объединение.»

Мы не очень знаем, что такое «политическое объединение» в терминологии современного закона. И, конечно, восхищаемся толковательской смелостью регулятора — вот так взять и определить, что материалы носят агитационный характер.

Хотя, скажем, когда мы накануне кампании в Госдуму, чтобы подстраховаться от таких бравых правоприменителей, кинули запрос в Центральный аппарат ФАС России, там от рассуждений на тему агитации открестились.

«При этом вопрос отнесения информации о политической партии к политической рекламе или справочной информации, не относится к сфере регулирования Федерального закона «О рекламе», и в компетенцию ФАС России не входит.

Таким образом, по вопросу о порядке размещения политической рекламы Вы вправе обратиться в Центральную избирательную комиссию Российской Федерации.»

Публикуем этот ответ, — глядишь, кому поможет.

Разъяснения. 👈🏻

#полезняк

«Дискредитация» в КС: правовой результат или юридический хайп?

Недавно КС зарегистрировал 8 жалоб, оспаривающих норму КоАП о «дискредитации». В комментарии Ъ я указал на риск «цементирования» КС этой нормы. Ольга Германова не соглашается и пишет, что подавать жалобы всё же стоило. Если суммировать аргументы, то: (1) «мы идём, чтобы добиться отмены» статьи 20.3.3 КоАП; (2) поход в КС — «является своего рода антивоенным высказыванием и высказыванием против политических репрессий». Не ответить коллегам не могу, конечно, в тоне дружеской дискуссии.

Первое — красные линии КС. Думаю, мы все понимаем, что у КС есть категории дел, по которым он никогда не примет позитивные решения и не пойдёт на уступки. Если раньше ещё могла быть тонкая интрига в отношении дел с полит окрасом, то сейчас эти «красные линии» вполне предсказуемы, как и сами решения. Трудно представить, чтобы КС в период СВО принял решение решение, которое бы хоть как-то признавало неконституционным любые аспекты, связанные с СВО. По вопросам, которые касаются призыва, мобилизации, «экстремистов», ДЭГ и ещё ряда тем, КС в текущей полит обстановке не примет положительного решения — это аксиома. И юристы, которые работают с КС, это прекрасно понимают.

Второе — про цементирование нормы. Заявители ссылаются, помимо прочего, на несоответствие статьи Конституции об идеологическом многообразии и запрете любой идеологии. Если мы понимаем, что КС не признает норму неконституционной ни при каком раскладе и не пойдёт на прямой вызов Системе, это значит, что, отказывая заявителям, КС будет вынужден обойти запреты статьи 13 (как и др статей). Теперь Суду ничего не мешает найти лазейку и обосновать такую конструкцию, которая позволит обходить запрет на идеологию. Под соусом аргументации КС «окно возможностей» впоследствии может быть расширено и на другие кейсы, в том числе по аналогии.

Риск и вред от такого «конституирования» идеологии очевиден. В некоторых делах отсутствие решения КС лучше, чем его наличие.

Третье —«хуже всё равно не будет» и «как ещё КС может ухудшить практику». Мне кажется, это уже вопрос фантазии правоприменителя. Сделать хуже можно всегда. Это не оправдание для того, чтобы бросаться на судебную амбразуру. Если мы идём в КС из принципа «хуже всё равно не будет», мы забываем, что: с одной стороны, Ольга Германовна вроде как права, суды продолжат выносить более менее однообразные решения, с но с другой — суды же получают дополнительную легитимацию со стороны КС. Если даже более менее положительные судебные решения и позиции легко используют в ущерб заявителям, представьте, что будет, когда они получат полное одобрение своих действий, отлитое в конституционном граните?

Четвёртое — «почему, мистер Андресон?»
В отличие от других юристов, юрист в сфере конституционного права несёт двойную ответственность: как перед заявителем, так и перед обществом. Последствия его действий и работы с КС отразятся не столько на конкретном человеке, сколько на архитектуре конституционного строя в целом. Эта ответственность обязывает конституционалистов быть более внимательными. Если мы понимаем, что КС не примет положительное решение, если это очевидно всем, то зачем нарываемся на цементирование этой нормы, ещё и на таком уровне? Чтобы потом писать в СМИ, как КС сделал ещё хуже и вы не были услышаны? Так если цель — это информационная волна, зачем тогда идти в КС, особенно с учётом таких рисков?

Конституционное судопроизводство — это не про инфоповоды или про быструю победу, это не лобовая атака с предсказуемым финалом, а поиск тех путей, через которые можно что-то улучшить. Мы должны понимать, в каком случае мы можем сделать лучше, а в каком — навредить.

Здесь важно ответить на поднятый вопрос: раз уж мы это делаем для истории, то мы видим себя в этой истории или правовой результат, который могли бы принести? Делаем ли мы это для хайпа, популярности, цитируемости или же для реальных правовых подвижек на конституционном уровне?