Левая демонстрация в Иране во время Исламской революции, 1978; Ахмад Тавакколи в 1980, за год до назначения министром труда Ирана
Образование в Иране конца 1950-х гг.
Иногда бывает интересно почитать статьи 1950-1970-х гг. Порой они содержат фактический материал, который трудно найти где-либо ещё. Один из сюжетов таких ранних статей - образование.
Собственно, до прихода к власти династии Пехлеви доуниверситетское образование состояло из системы религиозных школ - мактабов, а также медресе - проводников среднего и высшего образования. Первым светским университетом стал Дар-аль-Фунун, созданный в 1851 г. Он представлял из себя политехнический колледж, где образование велось французскими преподавателями на французском же языке.
В 1934 г. Реза-шах Пехлеви создал Тегеранский университет на базе Дар-аль-Фунун. В нём на тот момент было 12 факультетов:
Медицинский, Фармацевтический, Стоматологический, Ветеринарный колледжи, Инженерный колледж, Колледж естественных наук, Юридический, Теологический, Литературный колледжи, Колледж искусств, Педагогический Колледж, Сельскохозяйственный колледж. В них на 1956-1957 гг. училось около 8 тысяч человек, преподавало 237 полных профессоров. В региональных колледжах было ~2200 студентов и 216 полных профессоров.
Помимо этого, правительство Пехлеви активно отправляло студентов учиться в развитые страны и выплачивала специальные стипендии на это. Больше всего студентов на тот же год училось в США (3700) и Германии (4000), значительно меньше присутствовало во Франции (800), Австрии (410), Швейцарии (250). Отдельно можно выделить Ливан, где 166 иранских студентов учились в Американском университете Бейрута.
Если же посмотреть на общую картину того момента, то окажется, что охват даже младшим и средним образованием был не очень высоким. В 6-летних школах училось около 1 млн человек при общем количестве детей соответствующего возраста 3 млн. Также продолжали функционировать мактабы и медресе, где училось по 12-13 тысяч человек.
В целом, если смотреть на распространённость образования в Иране на 1956-1957 гг., кажется, что количество образованных людей росло очень медленно. И в какой-то степени это справедливо. Однако как покажет будущее, ситуация сильно изменится и благодаря реформам Мохаммеда-Резы Пехлеви, и благодаря социальной политике в Исламской республике.
Источник: Arasteh Reza. 1960. Growth of Modern Education in Iran. // Comparative Education Review. Vol. 3. No. 3. P. 33-40.
Иногда бывает интересно почитать статьи 1950-1970-х гг. Порой они содержат фактический материал, который трудно найти где-либо ещё. Один из сюжетов таких ранних статей - образование.
Собственно, до прихода к власти династии Пехлеви доуниверситетское образование состояло из системы религиозных школ - мактабов, а также медресе - проводников среднего и высшего образования. Первым светским университетом стал Дар-аль-Фунун, созданный в 1851 г. Он представлял из себя политехнический колледж, где образование велось французскими преподавателями на французском же языке.
В 1934 г. Реза-шах Пехлеви создал Тегеранский университет на базе Дар-аль-Фунун. В нём на тот момент было 12 факультетов:
Медицинский, Фармацевтический, Стоматологический, Ветеринарный колледжи, Инженерный колледж, Колледж естественных наук, Юридический, Теологический, Литературный колледжи, Колледж искусств, Педагогический Колледж, Сельскохозяйственный колледж. В них на 1956-1957 гг. училось около 8 тысяч человек, преподавало 237 полных профессоров. В региональных колледжах было ~2200 студентов и 216 полных профессоров.
Помимо этого, правительство Пехлеви активно отправляло студентов учиться в развитые страны и выплачивала специальные стипендии на это. Больше всего студентов на тот же год училось в США (3700) и Германии (4000), значительно меньше присутствовало во Франции (800), Австрии (410), Швейцарии (250). Отдельно можно выделить Ливан, где 166 иранских студентов учились в Американском университете Бейрута.
Если же посмотреть на общую картину того момента, то окажется, что охват даже младшим и средним образованием был не очень высоким. В 6-летних школах училось около 1 млн человек при общем количестве детей соответствующего возраста 3 млн. Также продолжали функционировать мактабы и медресе, где училось по 12-13 тысяч человек.
В целом, если смотреть на распространённость образования в Иране на 1956-1957 гг., кажется, что количество образованных людей росло очень медленно. И в какой-то степени это справедливо. Однако как покажет будущее, ситуация сильно изменится и благодаря реформам Мохаммеда-Резы Пехлеви, и благодаря социальной политике в Исламской республике.
Источник: Arasteh Reza. 1960. Growth of Modern Education in Iran. // Comparative Education Review. Vol. 3. No. 3. P. 33-40.
Денисюк Тимофей Ефимович (1899-1938), иранист
Арестован 23 октября 1932 г., обвинён в принадлежности к троцкистской оппозиции. 28 марта 1933 г. Коллегией ОГПУ осуждён на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. В лагере на Колыме 7 марта 1938 г. снова арестован за участие в контрреволюционной повстанческой деятельности. 13 марта 1938 г. Тройкой УНКВД Дальстроя приговорён к расстрелу, был расстрелян между 13 и 15 марта 1938 г. Реабилитирован в 1961 г.
Якимович Семен Дмитриевич (1902-1937), иранист и афганист
27 октября 1937 г. арестован НКВД за шпионаж в пользу Польши. 22 ноября 1937 г. приговорен в особом порядке комиссией НКВД и Прокуратуры СССР ("протоколом НКВД СССР") к расстрелу, 27 ноября 1937 г. расстрелян. Реабилитирован в 1989 г.
Арестован 23 октября 1932 г., обвинён в принадлежности к троцкистской оппозиции. 28 марта 1933 г. Коллегией ОГПУ осуждён на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. В лагере на Колыме 7 марта 1938 г. снова арестован за участие в контрреволюционной повстанческой деятельности. 13 марта 1938 г. Тройкой УНКВД Дальстроя приговорён к расстрелу, был расстрелян между 13 и 15 марта 1938 г. Реабилитирован в 1961 г.
Якимович Семен Дмитриевич (1902-1937), иранист и афганист
27 октября 1937 г. арестован НКВД за шпионаж в пользу Польши. 22 ноября 1937 г. приговорен в особом порядке комиссией НКВД и Прокуратуры СССР ("протоколом НКВД СССР") к расстрелу, 27 ноября 1937 г. расстрелян. Реабилитирован в 1989 г.
Евреи в современном Иране
Евреи на территории современного Ирана живут как минимум с библейских времён. У них были и сохраняются сложные отношения с разными государствами и режимами этой страны.
В Конституции Ирана 1906-1907 гг. не было явно прописано каких-либо права отдельных религий, кроме того что ислам джафаритского толка был государственной религией, а также что все граждане Ирана равны перед законом.
Что касается практики, то Реза-шах запретил массовое обращение евреев. При нём современный иврит стал частью образовательных программ еврейских школ. Евреи также получили право занимать государственные посты, которого у них не было ранее. Однако тогда же шах увидел связь между иранским и европейским еврейством. А параллельно он сближался с Гитлером. В итоге еврейские школы были закрыты к концу 1920-х гг.
В 1930-е в стране рос антисемитизм на низовом и государственном уровне. Для борьбы с ним многие иранские евреи присоединялись к Туде (Коммунистической партии Ирана). На начало 1940-х около 50% из них были евреями.
На 1948 год в Иране жило около 150 тысяч евреев. Однако после основания Государства Израиль и Государственного переворота 1953 г. их число упало примерно в два раза. Это было связано как с переездом в Израиль, так и со страхами в связи с нестабильностью политической обстановки. Большая часть эмигрантов была из низших классов. Богатые евреи предпочитали оставаться в Иране.
При Мохаммеде-Резе Пехлеви иранские евреи процветали. Их организации и синагоги активно работали в стране как на уровне государства, так и на уровне регионов. В 1979 г. 2 из 18 членов Королевской академии наук, 80 из 40 тысяч университетских преподавателей, 600 из 10 тысяч врачей были евреями. Около 50% евреев изучали иврит в школах и учились на иврите. На 1968 г. еврейская община в Иране считалась самой богатой из африканских и ближневосточных. Что касается их количества, то по примерной оценке в 1970-е гг. в Иране жило около 70 тысяч евреев.
После Исламской революции их число к концу 1980-х упало до 25-30 тысяч, в середине 1990-х выросло до около 35 тысяч. Это связано с тем, что евреи покидали страну в страхе из-за политической нестабильности и антисионизма нового режима. Вместе с тем, ситуация оказалась куда сложнее.
В 1979 г. к Хомейни пришла делегация иранских евреев, и её члены объявили ему о своей верности. Они подчёркивали, что иудаизм и сионизм это разные понятия. Хомейни принял эту формулу, что вылилось в его формулировку: "Мы признаём наших евреев как отдельных от сионистов". Эта фразу евреи писали на синагогах и ссылались на неё для самозащиты.
Тем не менее, это не защитило их от отношения к ним как к гражданам второго класса. Иудеи в Иране дискриминируются примерно так же, как и христиане, и зороастрийцы. Они свободны исповедовать свою религию, но не могут заниматься политикой за одним исключением. В Конституцию ИРИ сразу была вписана квота в парламент на 5 представителей меньшинств, среди которых был 1 иудей, чего у евреев при династии Пехлеви просто не было.
В Исламской республике у евреев есть ограниченная автономия: у них есть свои храмы, госпитали, школы. Государство снабжает иранский еврейский родильный дом деньгами, с 2012 г. финансовая компенсация, выплачиваемая семьям жертв преступлений такая же, как у мусульман - до этого она была в два раза меньше. Согласно переписи, на 2016 г. их было почти 10 тысяч, неофициально - примерно 8,5 тысяч.
Что касается официальной идеологии, то антисионизм является одним из столпов Исламской республики. Публичная риторика же доминирующе антисионистская, и порой антисемитская. В Иране на официальном уровне отрицается Холокост. Вместе с тем, даже неоконсерватор Ахмадинежад в свою бытность президентом (2005-2013) имел достаточно сложные взгляды на Израиль и проблему Палестины.
Евреи на территории современного Ирана живут как минимум с библейских времён. У них были и сохраняются сложные отношения с разными государствами и режимами этой страны.
В Конституции Ирана 1906-1907 гг. не было явно прописано каких-либо права отдельных религий, кроме того что ислам джафаритского толка был государственной религией, а также что все граждане Ирана равны перед законом.
Что касается практики, то Реза-шах запретил массовое обращение евреев. При нём современный иврит стал частью образовательных программ еврейских школ. Евреи также получили право занимать государственные посты, которого у них не было ранее. Однако тогда же шах увидел связь между иранским и европейским еврейством. А параллельно он сближался с Гитлером. В итоге еврейские школы были закрыты к концу 1920-х гг.
В 1930-е в стране рос антисемитизм на низовом и государственном уровне. Для борьбы с ним многие иранские евреи присоединялись к Туде (Коммунистической партии Ирана). На начало 1940-х около 50% из них были евреями.
На 1948 год в Иране жило около 150 тысяч евреев. Однако после основания Государства Израиль и Государственного переворота 1953 г. их число упало примерно в два раза. Это было связано как с переездом в Израиль, так и со страхами в связи с нестабильностью политической обстановки. Большая часть эмигрантов была из низших классов. Богатые евреи предпочитали оставаться в Иране.
При Мохаммеде-Резе Пехлеви иранские евреи процветали. Их организации и синагоги активно работали в стране как на уровне государства, так и на уровне регионов. В 1979 г. 2 из 18 членов Королевской академии наук, 80 из 40 тысяч университетских преподавателей, 600 из 10 тысяч врачей были евреями. Около 50% евреев изучали иврит в школах и учились на иврите. На 1968 г. еврейская община в Иране считалась самой богатой из африканских и ближневосточных. Что касается их количества, то по примерной оценке в 1970-е гг. в Иране жило около 70 тысяч евреев.
После Исламской революции их число к концу 1980-х упало до 25-30 тысяч, в середине 1990-х выросло до около 35 тысяч. Это связано с тем, что евреи покидали страну в страхе из-за политической нестабильности и антисионизма нового режима. Вместе с тем, ситуация оказалась куда сложнее.
В 1979 г. к Хомейни пришла делегация иранских евреев, и её члены объявили ему о своей верности. Они подчёркивали, что иудаизм и сионизм это разные понятия. Хомейни принял эту формулу, что вылилось в его формулировку: "Мы признаём наших евреев как отдельных от сионистов". Эта фразу евреи писали на синагогах и ссылались на неё для самозащиты.
Тем не менее, это не защитило их от отношения к ним как к гражданам второго класса. Иудеи в Иране дискриминируются примерно так же, как и христиане, и зороастрийцы. Они свободны исповедовать свою религию, но не могут заниматься политикой за одним исключением. В Конституцию ИРИ сразу была вписана квота в парламент на 5 представителей меньшинств, среди которых был 1 иудей, чего у евреев при династии Пехлеви просто не было.
В Исламской республике у евреев есть ограниченная автономия: у них есть свои храмы, госпитали, школы. Государство снабжает иранский еврейский родильный дом деньгами, с 2012 г. финансовая компенсация, выплачиваемая семьям жертв преступлений такая же, как у мусульман - до этого она была в два раза меньше. Согласно переписи, на 2016 г. их было почти 10 тысяч, неофициально - примерно 8,5 тысяч.
Что касается официальной идеологии, то антисионизм является одним из столпов Исламской республики. Публичная риторика же доминирующе антисионистская, и порой антисемитская. В Иране на официальном уровне отрицается Холокост. Вместе с тем, даже неоконсерватор Ахмадинежад в свою бытность президентом (2005-2013) имел достаточно сложные взгляды на Израиль и проблему Палестины.
В одном из своих интервью, на пресс-конференции в Риме в 2008 г. он говорил так: "Этот [сионистский] режим находится в процессе исчезновения. Скоро он падёт. [...] Для этого много причин. [...] Это будет схлопывание. И вы тоже знаете, что этот режим взорвётся изнутри. Наше решение гуманитарное: свободный референдум для всех палестинцев, чтобы они сами решали свою судьбу".
Примерно так же высказывался и Верховный руководитель Али Хаменеи: "Мы верим, согласно нашим исламским принципам, что ни cбрасывание евреев в море, ни поджигание палестинской земли не являются логичным и осмысленным решением. Наша позиция такова, что палестинцы должны получить свои права обратно. Палестина принадлежит палестинцам, и судьба Палестины должна определяться палестинцами".
В целом можно сказать что хотя иудеи сейчас дискриминируются в Иране, отношение к ним примерно такое же, как к иранским христианам и зороастрийцам. А на государственном уровне отношение к ним по крайней мере частично отделяет друг от друга концепции иудаизма и сионизма, что позволяет иранским евреям существовать в стране относительно спокойно, и иметь своего представителя в парламенте.
Источники:
Fischel Walter J. 1950. The Jews of Persia, 1795-1940. // Jewish Social Studies. Vol. 12. No. 2. P. 119-160.
Amirpur Katajun. 2012. Iran’s Policy towards Jewish Iranians and the State of Israel. Is the Present Iranian State Islamofascist? // Die Welt des Islams. Vol. 52. No. 3-4. P. 370-399.
Примерно так же высказывался и Верховный руководитель Али Хаменеи: "Мы верим, согласно нашим исламским принципам, что ни cбрасывание евреев в море, ни поджигание палестинской земли не являются логичным и осмысленным решением. Наша позиция такова, что палестинцы должны получить свои права обратно. Палестина принадлежит палестинцам, и судьба Палестины должна определяться палестинцами".
В целом можно сказать что хотя иудеи сейчас дискриминируются в Иране, отношение к ним примерно такое же, как к иранским христианам и зороастрийцам. А на государственном уровне отношение к ним по крайней мере частично отделяет друг от друга концепции иудаизма и сионизма, что позволяет иранским евреям существовать в стране относительно спокойно, и иметь своего представителя в парламенте.
Источники:
Fischel Walter J. 1950. The Jews of Persia, 1795-1940. // Jewish Social Studies. Vol. 12. No. 2. P. 119-160.
Amirpur Katajun. 2012. Iran’s Policy towards Jewish Iranians and the State of Israel. Is the Present Iranian State Islamofascist? // Die Welt des Islams. Vol. 52. No. 3-4. P. 370-399.
Ричард Рорти в Иране
11 июня 2004 года Ричард Рорти прилетел в Иран чтобы выступить там с лекцией о философии и демократии. Он приехал в страну на 4 дня, чтобы провести половину из них в Тегеране, половину в Исфахане. У Рорти были запланированы две лекции: вечерняя в известном культурном центре Дом художника, и на следующий день дискуссия в Институте исследований фундаментальных наук.
К моменту его приезда в страну иранцы перевели на персидский довольно большое количество его работ, включая "Философию и зеркало природы", "Демократию и философию" и другие работы.
Его лекция в Доме художника была встречена с большим энтузиазмом - в аудиторию на 200 человек пришли около 2000. Её транслировали в коридорах здания и на улицу, поскольку слушатели создавали толпу вокруг Дома.
При этом его речь была ограниченно популярной среди иранских интеллектуалов, т.к. основной её аргумент был следующим: философия это лестница, по которой Запад забрался, и которую забросил. Помимо этого, он говорил простым и понятным языком - а иранцы ожидали от него сложных языковых конструкций.
Помимо этого, Рорти пообщался с англоговорящими иранскими интеллектуалами. А его идеи сохраняют небольшое влияние среди их части, в основном в контексте дебатов о модернизации страны. Идея Рорти о том, что демократические институты должны быть укоренены в культуре и ценностях страны, находит среди них некоторый отклик.
Источники:
Reading Richard Rorty in Tehran. 28.02.2020. The Nation.
Taghavi, Seyed Mohammad Ali. 2021. Reception of Rorty’s Thought in Iran: How His Anti-Foundationalism Has Contributed to Iran’s Tradition-Modernity Debate. // Middle East Critique. Vol. 30. No. 2 P. 169-184.
آیا فلسفه بی اثر شده است/ چرا ریچارد رورتی با اقبال روشنفکران ایرانی مواجه نشد؟ 04.09.1394(25.11.2015). Mehr News
11 июня 2004 года Ричард Рорти прилетел в Иран чтобы выступить там с лекцией о философии и демократии. Он приехал в страну на 4 дня, чтобы провести половину из них в Тегеране, половину в Исфахане. У Рорти были запланированы две лекции: вечерняя в известном культурном центре Дом художника, и на следующий день дискуссия в Институте исследований фундаментальных наук.
К моменту его приезда в страну иранцы перевели на персидский довольно большое количество его работ, включая "Философию и зеркало природы", "Демократию и философию" и другие работы.
Его лекция в Доме художника была встречена с большим энтузиазмом - в аудиторию на 200 человек пришли около 2000. Её транслировали в коридорах здания и на улицу, поскольку слушатели создавали толпу вокруг Дома.
При этом его речь была ограниченно популярной среди иранских интеллектуалов, т.к. основной её аргумент был следующим: философия это лестница, по которой Запад забрался, и которую забросил. Помимо этого, он говорил простым и понятным языком - а иранцы ожидали от него сложных языковых конструкций.
Помимо этого, Рорти пообщался с англоговорящими иранскими интеллектуалами. А его идеи сохраняют небольшое влияние среди их части, в основном в контексте дебатов о модернизации страны. Идея Рорти о том, что демократические институты должны быть укоренены в культуре и ценностях страны, находит среди них некоторый отклик.
Источники:
Reading Richard Rorty in Tehran. 28.02.2020. The Nation.
Taghavi, Seyed Mohammad Ali. 2021. Reception of Rorty’s Thought in Iran: How His Anti-Foundationalism Has Contributed to Iran’s Tradition-Modernity Debate. // Middle East Critique. Vol. 30. No. 2 P. 169-184.
آیا فلسفه بی اثر شده است/ چرا ریچارد رورتی با اقبال روشنفکران ایرانی مواجه نشد؟ 04.09.1394(25.11.2015). Mehr News
Ричард Рорти перед началом своей лекции в Иране; он же беседует с Акбаром Гянджи
Взлёт и падение Министерства экономики шахского Ирана в 1960-е гг.
В феврале 1963 г. правительство Ирана сформировало Министерство экономики как бюрократическое агентство, целью которого были надзор над индустриализацией Ирана и генерирование экономического роста. После 6 лет беспрецедентного роста и значительной индустриализации оно потеряло всяческую автономию и лишилось политической поддержки шаха. Почему это произошло?
Во время протестов смутного периода 1960-1964 гг., связанного с финансовым кризисом и массовыми протестами, иранский режим разорвал свой союз с землевладельцами и начал земельную реформу. Для разрешения кризиса, связанного с перегревом экономики, правительство внедрило реформы в режиме жёсткой экономии по рецепту МВФ, что привело к рецессии и кризису платёжного баланса 1960-1962 гг.
Этот кризис и его последствия привели к конфликту между министерствами коммерции, финансов и сельского хозяйства с одной стороны, и Плановой организации (ПО) и министерства промышленности и горной добычи с другой. Первая группа предпочитала опираться на тарифы как источник прибыли, вторая же рассматривала их как инструмент для ускорения индустриализации. Плановая организация опиралась на идею больших инвестиций в развитие чтобы бороться с дефицитом на фундаментальном уровне.
Этот конфликт был шоком для политического руководства страны: шаха, премьер-министра и других высших государственных чиновников. В стране отсутствовали институты, которые могли бы как-то обеспечить экономический рост. Плюс этот конфликт сам по себе был политически опасен, поскольку создавал впечатление хаоса во время экономического кризиса. Правящему режиму для стабилизации ситуации нужно было создать подходящий климат для экономического роста и индустриализации. В итоге Плановая организация и Минпром победили в этом конфликте, поскольку их поддержал шах.
Это была не первая попытка создать автономную компетентную экономическую бюрократию. В первый раз в 1948 г. её создал технократ Абольхасан Эбтехадж, и это была та самая Плановая организация. Он руководил ею в 1954-1959 гг. В 1959 г. шах лишил ПО автономии и отдал её под контроль правительства. Всего через 3 года ему пришлось создавать новую автономную организацию.
Новое министерство было создано в феврале 1963 г. Его возглавил Алинаги Алихани, 34-летний выпускник Тегеранского и Парижского университетов. В последнем он защитил PhD по экономике, на тему того как государство стимулирует индустриализацию. Помимо этого, во Франции же он получил степень DBA. В общем, он был идеальным кандидатом для этого органа власти. Алихани пробыл министром ровно до потери Минэком автономии в 1969 г.
Поначалу шах активно поддерживал новое министерство. А оно выбрало стратегию импортозамещающей индустриализации. На тот момент она казалась единственной - до экономических чудес Южной Кореи, Сингапура и Тайваня было ещё лет 20-30. К 1970 г. стало очевидно, что эта политика провалилась - она вела к неравномерному развитию, ограниченной индустриализации и другим издержкам. Более того, для многих людей снаружи она стала казаться новой формой патронажа и распределения ренты.
Первоначально новому Минэку сопротивлялись только импортные монополии и торговцы. В то время базар получал огромные прибыли от импорта, а новая политика ограничений была воспринята им как прямая атака на него. Что касается импортных монополий, то они были недовольны введением новых торговых практик, связанных с ограничением ввоза части товаров чтобы поспособствовать импортозамещению. Оппозиция этой политике, состоявшая из части двора, торговцев, военных, бюрократии, участвовали в протестной мобилизации 1963 г., чтобы свернуть эти реформы. Однако к 1965 г. эта проблема была более-менее решена, и новые практики устоялись.
В феврале 1963 г. правительство Ирана сформировало Министерство экономики как бюрократическое агентство, целью которого были надзор над индустриализацией Ирана и генерирование экономического роста. После 6 лет беспрецедентного роста и значительной индустриализации оно потеряло всяческую автономию и лишилось политической поддержки шаха. Почему это произошло?
Во время протестов смутного периода 1960-1964 гг., связанного с финансовым кризисом и массовыми протестами, иранский режим разорвал свой союз с землевладельцами и начал земельную реформу. Для разрешения кризиса, связанного с перегревом экономики, правительство внедрило реформы в режиме жёсткой экономии по рецепту МВФ, что привело к рецессии и кризису платёжного баланса 1960-1962 гг.
Этот кризис и его последствия привели к конфликту между министерствами коммерции, финансов и сельского хозяйства с одной стороны, и Плановой организации (ПО) и министерства промышленности и горной добычи с другой. Первая группа предпочитала опираться на тарифы как источник прибыли, вторая же рассматривала их как инструмент для ускорения индустриализации. Плановая организация опиралась на идею больших инвестиций в развитие чтобы бороться с дефицитом на фундаментальном уровне.
Этот конфликт был шоком для политического руководства страны: шаха, премьер-министра и других высших государственных чиновников. В стране отсутствовали институты, которые могли бы как-то обеспечить экономический рост. Плюс этот конфликт сам по себе был политически опасен, поскольку создавал впечатление хаоса во время экономического кризиса. Правящему режиму для стабилизации ситуации нужно было создать подходящий климат для экономического роста и индустриализации. В итоге Плановая организация и Минпром победили в этом конфликте, поскольку их поддержал шах.
Это была не первая попытка создать автономную компетентную экономическую бюрократию. В первый раз в 1948 г. её создал технократ Абольхасан Эбтехадж, и это была та самая Плановая организация. Он руководил ею в 1954-1959 гг. В 1959 г. шах лишил ПО автономии и отдал её под контроль правительства. Всего через 3 года ему пришлось создавать новую автономную организацию.
Новое министерство было создано в феврале 1963 г. Его возглавил Алинаги Алихани, 34-летний выпускник Тегеранского и Парижского университетов. В последнем он защитил PhD по экономике, на тему того как государство стимулирует индустриализацию. Помимо этого, во Франции же он получил степень DBA. В общем, он был идеальным кандидатом для этого органа власти. Алихани пробыл министром ровно до потери Минэком автономии в 1969 г.
Поначалу шах активно поддерживал новое министерство. А оно выбрало стратегию импортозамещающей индустриализации. На тот момент она казалась единственной - до экономических чудес Южной Кореи, Сингапура и Тайваня было ещё лет 20-30. К 1970 г. стало очевидно, что эта политика провалилась - она вела к неравномерному развитию, ограниченной индустриализации и другим издержкам. Более того, для многих людей снаружи она стала казаться новой формой патронажа и распределения ренты.
Первоначально новому Минэку сопротивлялись только импортные монополии и торговцы. В то время базар получал огромные прибыли от импорта, а новая политика ограничений была воспринята им как прямая атака на него. Что касается импортных монополий, то они были недовольны введением новых торговых практик, связанных с ограничением ввоза части товаров чтобы поспособствовать импортозамещению. Оппозиция этой политике, состоявшая из части двора, торговцев, военных, бюрократии, участвовали в протестной мобилизации 1963 г., чтобы свернуть эти реформы. Однако к 1965 г. эта проблема была более-менее решена, и новые практики устоялись.
После 1965 г. новой оппозицией стали группы, которые получали прибыль от промышленного бума. Минэк, используя сети, разные связи с большим количеством бизнесов, стимулировал экономический рост. В итоге некоторые семьи по сути создали с нуля промышленные сектора с помощью среднеразмерных предприятий. Они были сильно связаны с политикой импортозамещения. Этот класс быстро сконцентрировал в своих руках огромные богатства и создал промышленные конгломераты, которые в 1970-е гг. доминировали в частном секторе.
Рост частного сектора вёл к тому, что части двора, имперской семьи, традиционной олигархии и других хотели получить долю от их прибылей. Эта оппозиция утверждала, что экономическая политика Минэка на самом деле была формой извлечения ренты, и давила на шаха. А шах давил на Алихани, говоря о том, что его защита частного сектора усиливает оппозицию. Большую роль также сыграл тот факт, что часть крупных предпринимателей были евреями и бахаи, которых не очень любили. Министерство также обвиняли в том, что оно было антиобщественным и антирабочим, и в том, что оно усиливало классовый конфликт обогащая частный сектор.
Большую роль в потере автономии Минэком сыграли также США. В 1960-е в Иране были построены несколько заводов в сотрудничестве с СССР. Это привело к активной критике Алихани американскими политиками, включая посла в Тегеране. К концу 1960-х западные корпорации поняли, что Иран всерьёз занимается индустриализацией, и начали активно проникать на его рынок. Тогда же улучшились отношения с США в целом. На Алихани же переложили ответственность за поворот Ирана на Восток и сотрудничество с Москвой.
Однако важнейшей проблемой для Алихани стал конфликт с политическим руководством страны: сначала с премьер-министром Амир-Аббасом Ховейдой, а потом с самим шахом. Тут важно отметить, что премьер в Иране 1960-1970-х не был избираемым, вместе с тем, он играл большую роль в аппаратной борьбе. Сам Ховейда был сторонником сильного государства, и предпочитал преобладание государственного сектора в экономике. Ховейда поддерживал интервенционистскую политику, в частности, контроль цен, и его подход к импортозамещению был близок к индийскому и алжирскому.
Ховейда периодически конфликтовал с Алихани по разным экономическим вопросам. В частности, премьер поддерживал закон против накопительства, а также в целом негативно относился к частному бизнесу. Ховейда постоянно вынуждал министра экономики защищать развитие, основанное на частном секторе. Во время этой борьбы Алихани укрепил свой статус, и стал известен как человек, который доводит дела до конца.
Со временем Алихани создал вокруг себя группу экономистов-технократов и расширил своё влияние на все экономические министерства, ЦБ, Плановую организацию. Минэк стал по сути ключевым экономическим институтом, за которым следовали все остальные. Более того, Алихани создал вокруг себя сеть поддержи в внутри правительства и бюрократии в целом за счёт неформального общения. Это привело к тому, что он легко мог влиять на принятие решений в целом по широкому кругу вопросов, включая здравоохранение, образование, энергетику, право, внешнюю политику и т.д.
Ховейда стал считать Алихани опасным для себя, поскольку министр экономики был популярным и компетентным лидером. Чтобы избавиться от Алихани, премьер создал вокруг себя коалицию против министра, плюс постоянно ставил технократа в сложные ситуации перед шахом. Ховейда также решил избавиться не только от Алихани, но и от Минэка как автономного органа, поскольку тот угрожал ему созданием нового конкурента.
В 1966 г. Алихани как министр экономики заключил договор с СССР о строительстве сталелитейного завода, что было тогда мечтой иранского национализма. И этот министр воспринимался чуть ли не как национальный герой, поскольку эта сделка дала ему широкую популярность. И он стал прямым конкурентом шаха, т.к. подобного рода популярностью в Иране мог обладать только сам Мохаммед-Реза.
Рост частного сектора вёл к тому, что части двора, имперской семьи, традиционной олигархии и других хотели получить долю от их прибылей. Эта оппозиция утверждала, что экономическая политика Минэка на самом деле была формой извлечения ренты, и давила на шаха. А шах давил на Алихани, говоря о том, что его защита частного сектора усиливает оппозицию. Большую роль также сыграл тот факт, что часть крупных предпринимателей были евреями и бахаи, которых не очень любили. Министерство также обвиняли в том, что оно было антиобщественным и антирабочим, и в том, что оно усиливало классовый конфликт обогащая частный сектор.
Большую роль в потере автономии Минэком сыграли также США. В 1960-е в Иране были построены несколько заводов в сотрудничестве с СССР. Это привело к активной критике Алихани американскими политиками, включая посла в Тегеране. К концу 1960-х западные корпорации поняли, что Иран всерьёз занимается индустриализацией, и начали активно проникать на его рынок. Тогда же улучшились отношения с США в целом. На Алихани же переложили ответственность за поворот Ирана на Восток и сотрудничество с Москвой.
Однако важнейшей проблемой для Алихани стал конфликт с политическим руководством страны: сначала с премьер-министром Амир-Аббасом Ховейдой, а потом с самим шахом. Тут важно отметить, что премьер в Иране 1960-1970-х не был избираемым, вместе с тем, он играл большую роль в аппаратной борьбе. Сам Ховейда был сторонником сильного государства, и предпочитал преобладание государственного сектора в экономике. Ховейда поддерживал интервенционистскую политику, в частности, контроль цен, и его подход к импортозамещению был близок к индийскому и алжирскому.
Ховейда периодически конфликтовал с Алихани по разным экономическим вопросам. В частности, премьер поддерживал закон против накопительства, а также в целом негативно относился к частному бизнесу. Ховейда постоянно вынуждал министра экономики защищать развитие, основанное на частном секторе. Во время этой борьбы Алихани укрепил свой статус, и стал известен как человек, который доводит дела до конца.
Со временем Алихани создал вокруг себя группу экономистов-технократов и расширил своё влияние на все экономические министерства, ЦБ, Плановую организацию. Минэк стал по сути ключевым экономическим институтом, за которым следовали все остальные. Более того, Алихани создал вокруг себя сеть поддержи в внутри правительства и бюрократии в целом за счёт неформального общения. Это привело к тому, что он легко мог влиять на принятие решений в целом по широкому кругу вопросов, включая здравоохранение, образование, энергетику, право, внешнюю политику и т.д.
Ховейда стал считать Алихани опасным для себя, поскольку министр экономики был популярным и компетентным лидером. Чтобы избавиться от Алихани, премьер создал вокруг себя коалицию против министра, плюс постоянно ставил технократа в сложные ситуации перед шахом. Ховейда также решил избавиться не только от Алихани, но и от Минэка как автономного органа, поскольку тот угрожал ему созданием нового конкурента.
В 1966 г. Алихани как министр экономики заключил договор с СССР о строительстве сталелитейного завода, что было тогда мечтой иранского национализма. И этот министр воспринимался чуть ли не как национальный герой, поскольку эта сделка дала ему широкую популярность. И он стал прямым конкурентом шаха, т.к. подобного рода популярностью в Иране мог обладать только сам Мохаммед-Реза.
В 1966-1967 гг. экономический рост сильно облегчил экономическое давление на государство, а в 1968-1969 гг. шах уже не был уверен, нужно ли Ирану автономное экономическое агентство. По итогам он решил, что для экономического роста не нужен ни Алихани, ни Минэк, и что эти институты создавали больше проблем, чем решали. Вместе с ростом цены на нефть отпала необходимость в создании экономического роста, основанного на бюрократических и политических институтах.
В 1969 г. место Алихани занял Хушанг Ансари, при котором Минэк сильно потерял своё влияние и по факту лишился автономии. А уже в 1970-е Фонд Пехлеви, двор шаха стали активно вмешиваться в промышленную политику уже для извлечения ренты. Минэк в 1974 закончил своё существование и был разделён на несколько новых министерств. С этого же года ПО снова стала доминировать как экономический институт страны. Сам же Алихани в 1969-1971 гг. был ректором Тегеранского университета, после этого ушёл в бизнес.
О чём говорит история Алихани и Минэка? О том, что несмотря на огромные изменения в политике и обществе страны, иранское государство оставалось неопатримониальным. В нём доминировали личные интересы, которые ограничивали возможность проводить в жизнь эффективные политики. Разные центры власти использовали свои ресурсы чтобы бороться за ренту, а рациональный Минэк им непосредственно в этом мешал. Неопатримониализм способствовал развитию политической конкуренции внутри монархии и использовал её для своих целей, она также была очень сильно зависима от него. В целом можно сказать, что этот случай объясняет границы правления монархии Пехлеви и её возможность контролировать рынки и господствовать в иранском обществе в 1960-1970-е гг.
Источник: Nasr Vali. 2000. Politics within the late-Pahlavi state: the Ministry of Economy and industrial policy, 1963–69. // International Journal of Middle East Studies. Vol. 32. No. 1. P. 97-122.
В 1969 г. место Алихани занял Хушанг Ансари, при котором Минэк сильно потерял своё влияние и по факту лишился автономии. А уже в 1970-е Фонд Пехлеви, двор шаха стали активно вмешиваться в промышленную политику уже для извлечения ренты. Минэк в 1974 закончил своё существование и был разделён на несколько новых министерств. С этого же года ПО снова стала доминировать как экономический институт страны. Сам же Алихани в 1969-1971 гг. был ректором Тегеранского университета, после этого ушёл в бизнес.
О чём говорит история Алихани и Минэка? О том, что несмотря на огромные изменения в политике и обществе страны, иранское государство оставалось неопатримониальным. В нём доминировали личные интересы, которые ограничивали возможность проводить в жизнь эффективные политики. Разные центры власти использовали свои ресурсы чтобы бороться за ренту, а рациональный Минэк им непосредственно в этом мешал. Неопатримониализм способствовал развитию политической конкуренции внутри монархии и использовал её для своих целей, она также была очень сильно зависима от него. В целом можно сказать, что этот случай объясняет границы правления монархии Пехлеви и её возможность контролировать рынки и господствовать в иранском обществе в 1960-1970-е гг.
Источник: Nasr Vali. 2000. Politics within the late-Pahlavi state: the Ministry of Economy and industrial policy, 1963–69. // International Journal of Middle East Studies. Vol. 32. No. 1. P. 97-122.
Движение безработных в послереволюционной Исламской республике
Накануне Исламской революции в декабре 1978 - феврале 1979 гг., в Иране было двоевластие: с одной стороны страной ещё управляло правительство Шапура Бахтияра, последнего шахского премьера Ирана; с другой, духовенство и сторонники аятоллы Хомейни в целом сильно увеличили своё влияние. Студенты, рабочие активисты, женщины, этнические группы воспользовались этой ситуацией и начали мобилизацию.
Между мартом и ноябрём 1979 г. в стране шли массовые протесты. В частности, 8-12 марта женщины провели ряд уличных демонстраций. Политические мобилизованные курды, азербайджанцы, белуджи и иранские арабы активно выступали за свои права. Коммунистическая партия Ирана, Туде, ненадолго вернулась к жизни, как и марксисты-федайины с исламскими муджахединами. Помимо этого, среди них происходили постоянные расколы: возникали маоистские, троцкистские и в целом марксистские группы.
Однако эта цветущая сложность быстро закончилась. Сначала захват американского посольства 4 ноября 1979 г. иранскими студентами, а потом начало войны с Ираком 22 сентября 1980 г. привели к началу активной борьбы с левой и либеральной оппозицией новому исламскому режиму. Знаковым Этапом стал кровавое уличное столкновение между муджахединами и правительственными войсками 20 июня 1981 г., по итогам которого остатки оппозиции были уничтожены разными способами. Одной из сил, которая возникла на волне Исламской революции, было движение безработных.
Откуда это движение взялось? Его корень - победа Исламской революции. Сотни разных компаний, бизнесов и фабрик перестали работать. Их собственники и менеджеры покинули страну или незадолго до Исламской революции, или в первые недели после неё. Все, кто остался, прекратили работать, ожидая макроэкономического регулирования новой власти. Помимо этого, в октябре 1978 г. в стране ширилось количество трудовых забастовок.
Всё это привело к появлению целой армии безработных. В частности, закрытие заведений западного образца: кабаре, алкогольных магазинов, театров и борделей привело к появлению 3000 безработных в одном только Тегеране. Прекращение работы лотерейной компании привело к появлению на улицах ещё 200 тысяч безработных. В целом в первый послереволюционный год было около 2.5 млн безработных, около 21% рабочей силы. Около половины из них потеряли свою работу из-за закрытия предприятий. 10% лишились своей работы из-за низкой зарплаты и нужды. Остальные были мигрантами и выпускниками школ, впервые ищущими работу.
За 3 месяца до революции 13 тысяч сотрудников сезонных и проектных рабочих портового нефтяного города Абадана потеряли работу из-за того, что их компании перестали функционировать из-за шедшей в стране революции. Во время премьера Шапура Бахтияра небольшая часть этих рабочих собралась в чайхане чтобы решить что делать. По итогам дискуссии они решили создать Синдикат безработных проектных рабочих Абадана (СБПРА). В течение 5 месяцев СБПРА проводил ряд кампаний, которые помогли части безработных найти работу или получить какие-то компенсации из-за потери работы. Протестное движение безработных постепенно разрослось, появляясь и в Тегеране, Исфахане, Тебризе, Казвине, Гачсаране, а также в Иранском Курдистане. В конце концов они объединились в зонтичную Организацию безработных и сезонных рабочих (ОБСР).
2 марта 1979 г. маленькая группа уволенных рабочих собралась в Министерстве труда чтобы публично рассказать о своём трудном положении, обратившись к либеральному министру Дариушу Форухару. Рабочие были в нём разочарованы, и в своей резолюции призвали к созданию новых рабочих мест, организации места для встречи членов Синдиката, 40-часовой рабочей недели и разным бонусам для безработных. В течение последующих 2 недель эта группа, достигшая 2 тысяч человек, встретилась с министром более 5 раз. По итогам этой акции министерство решило учредить "ссудный фонд безработных".
Накануне Исламской революции в декабре 1978 - феврале 1979 гг., в Иране было двоевластие: с одной стороны страной ещё управляло правительство Шапура Бахтияра, последнего шахского премьера Ирана; с другой, духовенство и сторонники аятоллы Хомейни в целом сильно увеличили своё влияние. Студенты, рабочие активисты, женщины, этнические группы воспользовались этой ситуацией и начали мобилизацию.
Между мартом и ноябрём 1979 г. в стране шли массовые протесты. В частности, 8-12 марта женщины провели ряд уличных демонстраций. Политические мобилизованные курды, азербайджанцы, белуджи и иранские арабы активно выступали за свои права. Коммунистическая партия Ирана, Туде, ненадолго вернулась к жизни, как и марксисты-федайины с исламскими муджахединами. Помимо этого, среди них происходили постоянные расколы: возникали маоистские, троцкистские и в целом марксистские группы.
Однако эта цветущая сложность быстро закончилась. Сначала захват американского посольства 4 ноября 1979 г. иранскими студентами, а потом начало войны с Ираком 22 сентября 1980 г. привели к началу активной борьбы с левой и либеральной оппозицией новому исламскому режиму. Знаковым Этапом стал кровавое уличное столкновение между муджахединами и правительственными войсками 20 июня 1981 г., по итогам которого остатки оппозиции были уничтожены разными способами. Одной из сил, которая возникла на волне Исламской революции, было движение безработных.
Откуда это движение взялось? Его корень - победа Исламской революции. Сотни разных компаний, бизнесов и фабрик перестали работать. Их собственники и менеджеры покинули страну или незадолго до Исламской революции, или в первые недели после неё. Все, кто остался, прекратили работать, ожидая макроэкономического регулирования новой власти. Помимо этого, в октябре 1978 г. в стране ширилось количество трудовых забастовок.
Всё это привело к появлению целой армии безработных. В частности, закрытие заведений западного образца: кабаре, алкогольных магазинов, театров и борделей привело к появлению 3000 безработных в одном только Тегеране. Прекращение работы лотерейной компании привело к появлению на улицах ещё 200 тысяч безработных. В целом в первый послереволюционный год было около 2.5 млн безработных, около 21% рабочей силы. Около половины из них потеряли свою работу из-за закрытия предприятий. 10% лишились своей работы из-за низкой зарплаты и нужды. Остальные были мигрантами и выпускниками школ, впервые ищущими работу.
За 3 месяца до революции 13 тысяч сотрудников сезонных и проектных рабочих портового нефтяного города Абадана потеряли работу из-за того, что их компании перестали функционировать из-за шедшей в стране революции. Во время премьера Шапура Бахтияра небольшая часть этих рабочих собралась в чайхане чтобы решить что делать. По итогам дискуссии они решили создать Синдикат безработных проектных рабочих Абадана (СБПРА). В течение 5 месяцев СБПРА проводил ряд кампаний, которые помогли части безработных найти работу или получить какие-то компенсации из-за потери работы. Протестное движение безработных постепенно разрослось, появляясь и в Тегеране, Исфахане, Тебризе, Казвине, Гачсаране, а также в Иранском Курдистане. В конце концов они объединились в зонтичную Организацию безработных и сезонных рабочих (ОБСР).
2 марта 1979 г. маленькая группа уволенных рабочих собралась в Министерстве труда чтобы публично рассказать о своём трудном положении, обратившись к либеральному министру Дариушу Форухару. Рабочие были в нём разочарованы, и в своей резолюции призвали к созданию новых рабочих мест, организации места для встречи членов Синдиката, 40-часовой рабочей недели и разным бонусам для безработных. В течение последующих 2 недель эта группа, достигшая 2 тысяч человек, встретилась с министром более 5 раз. По итогам этой акции министерство решило учредить "ссудный фонд безработных".
Идея этого фонда состояла в выдаче ссуд 7.5-9 тысяч риалов (на 1979 г. 70 риалов = ~$1 ) ежемесячно в течение максимум полугода для рабочих возрастом 26-60 лет, которые платили страховые взносы в последний год. Последнее требование исключало только что вышедших на рынок труда выпускников университетов и обычных рабочих. Рабочие, однако, потребовали снятия возрастного требования и требования страховых взносов. Более того, они требовали изменения концепта - замены ссуд на пакет льгот.
Непосредственно эти требования привели к конфликту между рабочими и Временным правительством Мехди Базаргана. Рабочие устраивали голодовки внутри зданию Министерства труда, а проправительственные бандиты избивали их. Противостояние закончилось соглашением 22 марта 1979 г., согласно которому безработные получали ссудные выплаты в размере 9-12 тысяч риалов с немедленной выплатой 10 тысяч риалов. Помимо этого, рабочие создали Дом рабочих, о котором я рассказывал ранее, со штабом в Тегеране.
Это соглашение, однако, не означало конца противостояния между рабочими и правительством. В течение последующих 3 месяцев протестные акции происходили в разных частях страны. Одновременно 1 апреля 1979 г. произошло первое собрание Дома рабочих, где присутствовало около 3 тысяч человек, с вещанием встречи на улицу. Участники встречи активно высказывались против ссудного статуса помощи. Протест закончился тем, что либеральный министр юстиции Асадолла Мобашери встретился с ними и пообещал решить проблему. Он также помог высказаться им по радио и ТВ.
Подобные конфликты происходили и в других городах Ирана, где также принимал участие СБПРА: Хорремабаде, Тебризе, Казвине, Сари и т.д. В марте-мае возникли новые организации безработных в Исфахане и Керманшахе, что привело к новой мобилизации рабочих. Важно при этом отметить, что это движение было очень дисперсным, а его части были изолированы друг от друга. Митинги 9 мая 1979 г. позволили рабочим показать некоторый уровень консолидации, которой испугались представители Исламской республики.
В течение первых 5 месяцев после революции в разных городах прошло 86 разных акций безработных. В основном это было демонстрации, но не только они. Среди форм протеста также были сидения (возможный аналог - сквоттинг) - занятие публичных мест таких как Министерство труда, его местных отделений, Министерства юстиции как тактика давления. Помимо этого, рабочие запускали благотворительные кампании, которые как правило финансировались базаром.
Важно также учитывать, что безработные не были однородной группой. Они были разделены на разные части, которые редко были связаны друг с другом. Вместе с тем, некоторый уровень организации всё же возник, из-за двух причин: необходимости и роли самих демонстрантов.
Необходимость состояла обеспечении переговорных возможностей и предоставлении списка требований безработных правительству страны. Фактически она оформлялась через СБПРА , который организовал 13 тысяч рабочих из 20 разных отраслей, с разным уровнем навыков и дохода. СБПРА активно участвовал в переговорах с правительством, что позволяло приходить к компромиссам, устраивающим обе стороны.
Что касается самих демонстрантов, то они молодые активисты с радикальными исламскими и левыми убеждениями сыграли важную роль в мобилизации протестующих. Одним из примеров служит пример Керманшаха, где сначала выпускники университетов создали организацию для себя, а позже объединились с местными безработными, что вылилось в Союз безработных Керманшаха. Вместе с тем, все эти организации были слабыми и неустойчивыми, что не позволяло им долго существовать.
Непосредственно эти требования привели к конфликту между рабочими и Временным правительством Мехди Базаргана. Рабочие устраивали голодовки внутри зданию Министерства труда, а проправительственные бандиты избивали их. Противостояние закончилось соглашением 22 марта 1979 г., согласно которому безработные получали ссудные выплаты в размере 9-12 тысяч риалов с немедленной выплатой 10 тысяч риалов. Помимо этого, рабочие создали Дом рабочих, о котором я рассказывал ранее, со штабом в Тегеране.
Это соглашение, однако, не означало конца противостояния между рабочими и правительством. В течение последующих 3 месяцев протестные акции происходили в разных частях страны. Одновременно 1 апреля 1979 г. произошло первое собрание Дома рабочих, где присутствовало около 3 тысяч человек, с вещанием встречи на улицу. Участники встречи активно высказывались против ссудного статуса помощи. Протест закончился тем, что либеральный министр юстиции Асадолла Мобашери встретился с ними и пообещал решить проблему. Он также помог высказаться им по радио и ТВ.
Подобные конфликты происходили и в других городах Ирана, где также принимал участие СБПРА: Хорремабаде, Тебризе, Казвине, Сари и т.д. В марте-мае возникли новые организации безработных в Исфахане и Керманшахе, что привело к новой мобилизации рабочих. Важно при этом отметить, что это движение было очень дисперсным, а его части были изолированы друг от друга. Митинги 9 мая 1979 г. позволили рабочим показать некоторый уровень консолидации, которой испугались представители Исламской республики.
В течение первых 5 месяцев после революции в разных городах прошло 86 разных акций безработных. В основном это было демонстрации, но не только они. Среди форм протеста также были сидения (возможный аналог - сквоттинг) - занятие публичных мест таких как Министерство труда, его местных отделений, Министерства юстиции как тактика давления. Помимо этого, рабочие запускали благотворительные кампании, которые как правило финансировались базаром.
Важно также учитывать, что безработные не были однородной группой. Они были разделены на разные части, которые редко были связаны друг с другом. Вместе с тем, некоторый уровень организации всё же возник, из-за двух причин: необходимости и роли самих демонстрантов.
Необходимость состояла обеспечении переговорных возможностей и предоставлении списка требований безработных правительству страны. Фактически она оформлялась через СБПРА , который организовал 13 тысяч рабочих из 20 разных отраслей, с разным уровнем навыков и дохода. СБПРА активно участвовал в переговорах с правительством, что позволяло приходить к компромиссам, устраивающим обе стороны.
Что касается самих демонстрантов, то они молодые активисты с радикальными исламскими и левыми убеждениями сыграли важную роль в мобилизации протестующих. Одним из примеров служит пример Керманшаха, где сначала выпускники университетов создали организацию для себя, а позже объединились с местными безработными, что вылилось в Союз безработных Керманшаха. Вместе с тем, все эти организации были слабыми и неустойчивыми, что не позволяло им долго существовать.
Уже летом 1979 г. организации безработных начали постепенно закрываться. На то был ряд причин. Во-первых, начались репрессии против оппозиции, и независимые профсоюзы казались новому правительству опасным врагом. Во-вторых, лидеры самих организаций активно конфликтовали друг с другом, что вело к ослаблению движения. Наконец, безработные получили работу. В течение полугода после революции около 50% предприятий вернулись к работе. Помимо этого, большую роль сыграли правительственные ссуды, которые фактически раскололи протестное движение - их получало 182 тысяч рабочих на 6 июля 1979 г. К ноябрю 1979 г. оно фактически перестало существовать.
О чём рассказывает история движения безработных в Иране? Несмотря на организационную слабость, оно добилось ссуд и помощи 180 тысячам рабочих по всей стране, а в некоторых провинциях помогло создать временные рабочие места. Оно создало для Временного правительства Базаргана сильную мотивацию для повторного открытия предприятий. Что ещё более важно, благодаря нему возник Дом рабочих, функционирующий до сих пор. Также важно понимать, что это движение в принципе стало возможным из-за ситуации двоевластия духовенства и светских политиков, чем и воспользовались безработные.
Источник: Bayat Asef. 1997. Workless revolutionaries: The unemployed movement in revolutionary Iran. // International Review of Social History. Vol. 42. No. 2. P. 159-185.
О чём рассказывает история движения безработных в Иране? Несмотря на организационную слабость, оно добилось ссуд и помощи 180 тысячам рабочих по всей стране, а в некоторых провинциях помогло создать временные рабочие места. Оно создало для Временного правительства Базаргана сильную мотивацию для повторного открытия предприятий. Что ещё более важно, благодаря нему возник Дом рабочих, функционирующий до сих пор. Также важно понимать, что это движение в принципе стало возможным из-за ситуации двоевластия духовенства и светских политиков, чем и воспользовались безработные.
Источник: Bayat Asef. 1997. Workless revolutionaries: The unemployed movement in revolutionary Iran. // International Review of Social History. Vol. 42. No. 2. P. 159-185.