Послереволюционные чистки в армии Ирана

Сразу после Исламской революции 1978-1979 гг. и прибытия аятоллы Хомейни в Иран в феврале 1979 г. в стране начались чистки в Вооружённых силах Имперского Ирана. Они состояли из двух фаз, каждая из которых отличалась по цели, методам, интенсивности и фокусам. Первая фаза продлилась с февраля по 30 сентября 1979 г., вторая - с 30 сентября 1979 г. по середину сентября 1980 г.

Первая фаза началась 15 февраля 1979 г. казнью четырёх генералов и продлилась до 30 сентября 1979 г., когда впервые после революции министром обороны был назначен гражданский Мустафа Али Чамран. Широта и интенсивность этой фазы была серьёзно ограничена в середине июля 1979 г., когда аятолла Хомейни объявил об общей амнистии для военных.

В то время как пропаганда нового режима говорила о необходимости очищения вооружённых сил от людей, связанных со старым режимом, по факту предпринимались конкретные шаги для того, чтобы в армии не развернулся полноценный террор. Например, отдавались приказы о возвращении сотрудников для реорганизации армии, в неё назначалось духовенство для распространения инструкций Хомейни, а также для политического и идеологического контроля.

Были распущены Имперская гвардия, Гвардия Джавидан, а также военная служба шаха, все остальные подразделения сохранялись. Объявление о формировании Корпуса стражей Исламской революции было подано осторожно, подчёркивалось, что он служит для внутренней безопасности, и не будет выполнять функций армии.

При этом Хомейни также стремился сохранить баланс между армией и КСИР, и он изначально настаивал на том, что армия должна сохраниться. Чистка должна быть, но касаться только ограниченной страты в ней.

Хомейни называл таких людей "коррумпированными элементами". Она должны была пройти в первую очередь по отношению к военным, сохранившим связи со старым режимом и поддерживавшим бывших сторонников шаха в изгнании.

Иранское правительство объявило о казни 248 военных до 30 сентября 1979 г.: 77 представителей регулярной армии; 61 представителя САВАК; 24 служащих жандармерии; 86 полицейских. В целом большая часть из казнённых (69%) были из службы безопасности; военные, которых казнили, относились к 4 категориям: сотрудники внутренней безопасности ВС; старшие администраторы военного положения; командиры или солдаты, активно подавлявшие протесты; солдаты, которые убивали или совершали другие преступления по отношению к протестующим. Меньше 20% казнили за связь с шахским режимом. Казни в первую очередь касались имперской гвардии, остальные были затронуты гораздо меньше.

8 июля 1979 г. аятолла Хомейни встретился с представителями КСИР, временным правительством и вице-адмиралом Мадани, чтобы обсудить амнистию вооружённых сил, и 9 июля, в день рождения Скрытого Имама, издал указ о ней.

В то время как первая фаза чисток была ориентирована возмездие за преступления, вторая была сфокусирована на исламизации вооружённых сил путём устранения людей, идеологически связанных со старым порядком, а также с теми, кто не смог доказать свою лояльность Исламской республике. Вторая фаза проводилась комитетами Министерства обороны, которые проверяли личные дела персонала армии. Всего было выделено три критерия: 1) "вера и убеждённости в независимость и территориальную целостность Ирана"; 2) "вера и убежденность в Исламскую революцию Ирана и ее лидера, имама Хомейни, и защита этой революции до последней капли крови"; 3) "повиновение правительству и принятие суверенитета правительства, поскольку принятие суверенитета правительства делает повиновение высшим чинам необходимым."

По итогам второго этапа чистки к осени 1980 г. было исключено около 10 тысяч человек. Всего они коснулись 4 тысяч полевых офицеров, 2.5 тысяч ротных офицеров, 1 тысячи гражданских служащих и 3.5 тысячи прапорщиков. Вторая фаза закончилась вторжением Ирака в Иран.

В целом эффект обоих этапов чисток достаточно ограничен. Он коснулся 24% полевых офицеров, 10% ротных офицеров. Сильнее всего пострадал генеральский состав, из которого пострадали 82%. На это повлияли два фактора: армия была переполнена полевыми офицерами, примерно на 20%; из-за первой причины ротные офицеры проводили довольно долго без повышений. По факту чистки привели к балансированию ротных и полевых офицеров, что позволило решить проблему перезаполнения отдельных должностей. При этом армия Ирана, конечно, ощутимо деградировала из-за чистки генералов, однако она не была распущена, вопреки мифам.

Источник: Rose, Gregory F. 1984. The post-revolutionary purge of Iran's armed forces: a revisionist assessment. // Iranian Studies. Vol. 17. No. 2-3. P. 153-194.

Городские депутаты и проблема представительства в позднешахском Иране на примере Муниципального совета Исфахана

Муниципальные избираемые советы были созданы в Иране в 1968 г. Однако насколько такие советы могут легитимировать политический режим и обеспечивать избранных депутатов минимально удовлетворяющими политическими ролями? И насколько избиратели могут быть удовлетворены такими муниципальными советами? Доктор Энн Шульц попробовала ответить на эти вопросы на примере Муниципального совета Исфахана. Для этого она проинтервьюировала 7 правительственных чиновников, 12 депутатов и 30 избирателей Исфахана весной 1972 г.

По закону о местном самоуправлении городские советы имели шесть функций: 1) "составление, отмена или корректировка муниципальных сборов"; 2) "обеспечение обильными и дешевыми продуктами питания"; 3) "регулирование и надзор за водоснабжением, электроснабжением и общественным транспортом"; 4) "создание и расширение улиц и парков" ; 5) "выборы мэра"; 6) "принятие муниципального бюджета".

По факту же муниципалитет был серьёзно вовлечён только в строительство дорог, выдачу разрешений на строительство, а также муниципальную санитарию. Вода, электричество и транспорт находились под контролем независимых комиссий. Контроль за ценами был у синфов - гильдейских организаций. Улицы и парки строились под контролем Министерства культуры и искусств в Тегеране. Мэра по факту определяли губернатор и Министерство внутренних дел. При этом у советов были возможности ветирования бюджета и мэра, но по факту пользовались своими возможностями они редко.

На момент исследования большая часть членов советов представляла партию Новый Иран, в Исфахане они были выбраны единогласно, всего в совете было 15 человек. До того как кандидаты получили возможность участвовать в выборах, их проверили представители партии в Тегеране, чиновники из МВД и сотрудники САВАК. Общественная кампания была ограничена речами партийных лидеров.

Два депутата были землевладельцами, один гражданским служащим, ещё два - гражданскими служащими в отставке, также один врач, две жены врачей, три бизнесмена и два рабочих. При этом состав Исфаханского совета не отражал распределение богатства на уровне города, депутаты-рабочие не воспринимались всерьёз остальными членами совета.

Отсутствие реальной власти у членов совета выражалось в том, что большая часть из них на в ответ на вопрос "Какой аспект Вашей работы является важнейшим?" говорили про работу в комитетах. Они также очень смутно отвечали на вопросы по поводу финансирования городского бюджета, в отличие от помощника мэра по финансовым вопросам.

Депутаты также почти не общались со своими избирателями, которые редко рассказывали им о своих проблемах или делали к ним запросы. По мнению депутатов, избиратели воспринимали правительство как нечто отделённое от себя, и с чем они не хотели связываться. В целом они избегали говорить про свои отношения с избирателями.

Важной особенностью депутатов также была их политическая импотенция, связанная с: 1) неприятием идей или паттернов поведения, связанных с представительными институтами; 2) созданием защитного слоя для самообороны.

Сами избиратели также были апатичны по отношению к совету, не знали когда он был выбран, не могли назвать важнейшие события в жизни Исфахана, которые связаны с муниципальным советом. Критической проблемой депутатов было их нежелание или страх пользоваться властью, которая у них была.

По факту муниципальные советы 1970-х гг. обладали некоторыми минимальными полномочиями, однако часто у них не было реальной возможности чтобы их использовать из-за внешнего давления: от партии до САВАК.

Источник: Schulz, Ann. 1976. City councillors and the dilemma of representation: the case of Isfahan. // Iranian Studies. Vol. 9. No. 2-3. P. 142-162.

Здание Муниципального совета Исфахана

Первые назначения Масуда Пезешкияна

Президент Масуд Пезешкиян с 28 июля 2024 г. начал формировать своё правительство. Процесс переговоров между разными кандидатами и элитными группами еще идёт, потому много деталей ещё неизвестно. Тем не менее, некоторые предварительные выводы можно сделать уже сейчас.

Однако прежде чем переходить к обсуждению деталей, важно отметить, что иранское правительство состоит из двух больших частей: 1) члены, назначаемые президентом напрямую - вице-президенты, сотрудники администрации президента, главы отдельных организаций и советники; 2) члены, назначаемые президентом с одобрения Меджлиса - министры.

Министры на данный момент ещё не назначены. Однако уже известны ключевые члены администрации президента, вице-президенты, главы организаций и советник.

Всего на данный момент назначено 8 вице-президентов, 2 руководителя президентской администрации (1 из них также является первым вице-президентом), 1 советник и 4 глав организаций (3 из них заняты должностями профильных вице-президентов, ещё 1 - главе президентской администрации), всего 10 человек.

Впервые в правительстве были созданы должности вице-президента по стратегическим делам, вице-президента по академическим и технологическим делам, Отдел надзора за зарубежными поездками. При этом должность вице-президента по стратегическим делам должен был занять Мохаммед Джавад-Зариф, но он добровольно ушёл в отставку 12 августа, с тех пор эта должность никем не занята.

Большая часть членов иранского правительства - новички. Только 4 из них работали в правительстве Хасана Роухани: первый вице-президент Мохаммед-Реза Ареф, вице-президент и глава организации атомной энергии Мохаммед Эслами, высший советник Али Таебнийя и глава президентской администрации и начальник Отдела надзора за зарубежными поездками Мохсен Хаджи-Мирзаи. При этом из правительств Мохаммеда Хатами нет никого, кроме самого президента страны и Мохаммеда-Резы Арефа, первого вице-президента страны.

С точки зрения принадлежности к политическим фракциям 7 из 10 - реформаторы, остальные независимые. При этом партийная аффилиация есть только у рефоматоров: вице-президента по академическим и технологическим делам и главы Фонда национальных элит Хоссейна Афшина (Исламское общество студентов) и вице-президентки по женским и семейным отношениям Захры Бехруз Азхар (Партии союза исламского народа Ирана).

И так, о чём говорит текущий состав правительства? Во-первых, в нём, скорее всего, будут какие-то эксперименты с госуправлением, о чём говорит создание новых постов и организаций. Во-вторых, оно частично опирается на кадры правительств Роухани, из правительств Хатами там только один человек. В третьих, в нём почти нет членов, состоящих в политических партиях, при этом большинство из них аффилировано с более широкой фракцией реформаторов.

Пезешкиян всё ещё ищет новых членов правительства. Потому чтобы лучше понять, каким будет новое правительство, остаётся ждать новых назначений.

Выпускники ВШЭ, где я окончил магистратуру и аспирантуру, организовали папку с каналами выпускников университета. Список довольно интересный и тематически разнообразный, рекомендую ознакомиться.

Если Вы выпускник Вышки, и у Вас более 100 подписчиков, обращайтесь к Александру Наумову, он Вас добавит в папку.

Иранский студенческий активизм между авторитаризмом и демократизацией

Одной из особенностей Зелёного движения 2009 г. было участие в ней студентов. При этом те же самые студенты в начале 1980-х гг. поддержали Исламскую революцию и Хомейни, а в 2000-е поддерживали Мохаммеда Хатами. Из этого вытекает вопрос - как произошёл этот сдвиг в настроениях студентов? И о каких паттернах кооперации и конфликта между режимом и студентами он говорит?

Про Офис консолидации единства и его отношения с правящим режимом в 1980-2000-е я писал здесь и здесь, так что перейду ближе к современности. Отмечу лишь пару значимых моментов. Во-первых, ОКЕ стал выступать за политический плюрализм и демократию на всех уровнях общества, что толкнуло его в сторону реформаторов. Во-вторых, ОКЕ значимо вырос количественно: если студентов в Иране было 140 тысяч в 1977-1978 гг., то в 1996 г. их уже было 1150 тысяч.

В течение президентства Хатами, последний позитивно относился к студентам и ОКЕ. А Фронт участия исламского Ирана создал студенческую фракцию внутри шестого парламента (2000-2004). ОКЕ не только кооптировался реформаторами, он повысил свою политическую видимость.

После студенческих протестов 1999 г. в Тегеранском университете отношения между реформаторами и ОКЕ ухудшились. В 2002 г. ОКЕ разделился на две ветви, и на большое количество маленьких групп с широким диапазоном политических взглядов. Ветвь Алламе, большинство, поддерживала оппозицию консерваторам.

В 2003 г. Алламе разорвали отношения с реформаторами и стали выступать за бойкот выборов. Они критиковали правительство за то, что то делает недостаточно для демократизации Ирана. Страх попадания в жернова борьбы между политическими фракциями вынудил их стать независимыми, из-за чего правительство Хатами думало, что ОКЕ их предал.

С приходом к власти Махмуда Ахмадинежада в 2005 г. университеты стали местом борьбы между проправительственными студентами, организованными басидж, и оппозиционными, действующими через ОКЕ-Алламе. В 2004 г. в университетах было 420 тысяч студентов в ячейках басидж, в 2007 г. - 600 тысяч. После прихода Ахмадинежада к власти ОКЕ целенаправленно преследовалась правительством, она не могла провести выборы в Центральный комитет или организовать митинги. Активных студентов также преследовали вплоть до исключения из университетов.

В целом опыт Ирана показывает, что студентов можно кооптировать, как это было в 1980-1990-е гг. Однако их также можно ограничить в правах и лишить политического представительства, как это делало правительство Махмуда Ахмадинежада. В целом даже когда есть явные требования демократизации, результатом может быть политическое поражение и маргинализация. И структурные ограничения режима могут быть сильнее запроса на демократизацию даже от влиятельных и сильных организаций.

Источник: Rivetti, Paola; Cavatorta, Francesco. 2014. Iranian student activism between authoritarianism and democratization: patterns of conflict and cooperation between the Office for the Strengthening of Unity and the regime. // Democratization. Vol. 21. No. 2. P. 289-310.