Активно наблюдаю за беспорядками в Великобритании. Читаю лидеров мнений британских националистов. За все время не встретил никакой четкой формулировки требований к правительству кроме «move them out or we burn them out». Жалуются на вторжение мигрантов, полицию и — коммунистов. Поджигают мигрантские общежития и мародерствуют.
В итоге отсутствие нормальной координации действий и политических требований, и уличный беспредел привели к тому, что большинство британцев видят только погромы, мародерство и драки, и справедливо считают, что беспорядки — это дело рук «бандитов» (67%) и ультраправых (52%), согласно Yougov. При этом многие допускают, что виновато правительство и его иммиграционная политика (36%).
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
В итоге отсутствие нормальной координации действий и политических требований, и уличный беспредел привели к тому, что большинство британцев видят только погромы, мародерство и драки, и справедливо считают, что беспорядки — это дело рук «бандитов» (67%) и ультраправых (52%), согласно Yougov. При этом многие допускают, что виновато правительство и его иммиграционная политика (36%).
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
Инфраструктурная диктатура (2)
Масштабное строительство дорожной инфраструктуры на востоке Парагвая, затеянное Стресснером, привело к тому, что рука государства могла теперь дотянуться до большего числа людей. И, естественно, учитывая репрессивную природу режима стронизма (так называют диктатуру Стресснера), расширение охвата дорогами новых территорий стало причиной роста репрессий и нарушений прав человека.
Исследователи воспользовались базой данных, собранных Truth and Justice report в начале 2000-х (комиссия по расследованию преступлений стронизма). Комиссии удалось установить имена около 10 тыс жертв, а также места, где эти лица подвергались репрессиям со стороны режима Стресснера. Далее исследователи собранные данные по строительству асфальтированных дорог.
Им удалось установить, что, чем короче становилось расстояние до дорожной сети, то тем выше было число нарушений прав человека, совершенных авторитарным режимом. Например, сокращение расстояние от населенного пункта до дороги в два раза вело к росту числа репрессий на 1 %. Полное сокращение дистанции (100%), сопровождалось ростом репрессий на 31%.
Однако строительство дорожной инфраструктуры стало причиной не только роста репрессий, но и массовой скупки земли сторонниками режима. Например, связанные со стронизмом лица получили на 33% гектара больше, чем нейтральные. А самое большое число земель досталось военным — гораздо больше, чем лояльным режиму политикам и функционерам партий.
Опыт Парагвая говорит нам, что «стройки века», затеянные диктаторскими режимами, наверняка часто сопровождались значительным ростом репрессий. Однако авторитарные режимы старались увести внимание от столь неприглядных подробностей и обратить внимание на прогрессивный характер подобных деяний, на их позитивный вклад в развитие страны. Это не отменяет того положительного влияния, о котором они говорят, но всегда надо помнить о «темной стороне» их достижений.
Felipe Gonzalez, Stéphane Straub, Josepa Miquel-Florensa, and Mounu Prem, “The Dark Side of Infrastructure: Roads, Repression, and Land in Authoritarian Paraguay”, TSE Working Paper, n. 23-1440, May 2023.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Масштабное строительство дорожной инфраструктуры на востоке Парагвая, затеянное Стресснером, привело к тому, что рука государства могла теперь дотянуться до большего числа людей. И, естественно, учитывая репрессивную природу режима стронизма (так называют диктатуру Стресснера), расширение охвата дорогами новых территорий стало причиной роста репрессий и нарушений прав человека.
Исследователи воспользовались базой данных, собранных Truth and Justice report в начале 2000-х (комиссия по расследованию преступлений стронизма). Комиссии удалось установить имена около 10 тыс жертв, а также места, где эти лица подвергались репрессиям со стороны режима Стресснера. Далее исследователи собранные данные по строительству асфальтированных дорог.
Им удалось установить, что, чем короче становилось расстояние до дорожной сети, то тем выше было число нарушений прав человека, совершенных авторитарным режимом. Например, сокращение расстояние от населенного пункта до дороги в два раза вело к росту числа репрессий на 1 %. Полное сокращение дистанции (100%), сопровождалось ростом репрессий на 31%.
Однако строительство дорожной инфраструктуры стало причиной не только роста репрессий, но и массовой скупки земли сторонниками режима. Например, связанные со стронизмом лица получили на 33% гектара больше, чем нейтральные. А самое большое число земель досталось военным — гораздо больше, чем лояльным режиму политикам и функционерам партий.
Опыт Парагвая говорит нам, что «стройки века», затеянные диктаторскими режимами, наверняка часто сопровождались значительным ростом репрессий. Однако авторитарные режимы старались увести внимание от столь неприглядных подробностей и обратить внимание на прогрессивный характер подобных деяний, на их позитивный вклад в развитие страны. Это не отменяет того положительного влияния, о котором они говорят, но всегда надо помнить о «темной стороне» их достижений.
Felipe Gonzalez, Stéphane Straub, Josepa Miquel-Florensa, and Mounu Prem, “The Dark Side of Infrastructure: Roads, Repression, and Land in Authoritarian Paraguay”, TSE Working Paper, n. 23-1440, May 2023.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Государство — это не мы
У русского человека есть одна проблема: он не проводит различие между своими интересами и интересами государства. Многие считают, что, если государству что-то идёт во благо , то, значит, и ему заодно.
В первую очередь нужно научить себя мыслить как отдельного субъекта, как личность, независимую от государственного аппарата. Государство — это не воплощение нашей воли, а внешняя сила, действующая и преследующая свою выгоду. Это как погодное или природное явление. Иногда наши интересы пересекаются, но довольно часто — нет. Наша задача — приручить государство, а не отождествлять себя с ним.
Государственническое мышление препятствует этому осознанию. От него русскому человеку и нужно избавиться.
Государство это не мы. L'état, ce n'est pas nous.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
У русского человека есть одна проблема: он не проводит различие между своими интересами и интересами государства. Многие считают, что, если государству что-то идёт во благо , то, значит, и ему заодно.
В первую очередь нужно научить себя мыслить как отдельного субъекта, как личность, независимую от государственного аппарата. Государство — это не воплощение нашей воли, а внешняя сила, действующая и преследующая свою выгоду. Это как погодное или природное явление. Иногда наши интересы пересекаются, но довольно часто — нет. Наша задача — приручить государство, а не отождествлять себя с ним.
Государственническое мышление препятствует этому осознанию. От него русскому человеку и нужно избавиться.
Государство это не мы. L'état, ce n'est pas nous.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
В мире осталось всего шесть стран, где не действует всеобщее избирательное право: Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Бруней, Катар, Ватикан и Сомали. Все они — абсолютные монархии (абсолютные, абсолютно-теократические или федеративные) кроме Сомали.
В Катаре с 2021 года проходят выборы в парламент, но голосовать имеют право только те подданные, чьи семьи проживали в стране до 1930 года. Они составляют около 10% населения.
В Саудовской Аравии выборы на общенациональном уровне не проводятся. С 2005 года там начали проводить выборы в муниципальные советы, а с 2015 туда избирают и женщин.
В ОАЭ подданные с 2006 года могут участвовать в выборах в законодательный орган (Федеральный Верховный Совет) и избрать половину его членов. Другую половину назначают правители семи эмиратов. Однако принимать участие в голосовании могут всего 25% населения ОАЭ.
Сомали считается федеративной республикой, но выборы в парламент там проходят на непрямой клановой основе. Клан решает, кто будет его представлять в парламенте, а члены парламента через голосование избирают президента (главу государства). Таким образом, в выборах участвуют всего 27 тыс. человек из населения в 15 млн.
В Брунее выборы проводятся только на уровне деревенских советов. В стране есть законодательный орган, но всех его членов назначает султан.
Ватикан — выборная монархия, где глава государства (Папа) избирается собранием кардиналов (конклавом). Население не принимает участие в выборах.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
В Катаре с 2021 года проходят выборы в парламент, но голосовать имеют право только те подданные, чьи семьи проживали в стране до 1930 года. Они составляют около 10% населения.
В Саудовской Аравии выборы на общенациональном уровне не проводятся. С 2005 года там начали проводить выборы в муниципальные советы, а с 2015 туда избирают и женщин.
В ОАЭ подданные с 2006 года могут участвовать в выборах в законодательный орган (Федеральный Верховный Совет) и избрать половину его членов. Другую половину назначают правители семи эмиратов. Однако принимать участие в голосовании могут всего 25% населения ОАЭ.
Сомали считается федеративной республикой, но выборы в парламент там проходят на непрямой клановой основе. Клан решает, кто будет его представлять в парламенте, а члены парламента через голосование избирают президента (главу государства). Таким образом, в выборах участвуют всего 27 тыс. человек из населения в 15 млн.
В Брунее выборы проводятся только на уровне деревенских советов. В стране есть законодательный орган, но всех его членов назначает султан.
Ватикан — выборная монархия, где глава государства (Папа) избирается собранием кардиналов (конклавом). Население не принимает участие в выборах.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Чем выше процент этнических русских, тем выше поддержка нетрадиционных либеральных ценностей
Постепенно открываю для себя область кросс-культурной психологии. Она интересна не только с точки зрения самой дисциплины, но и как важная часть исследований социологов и политологов.
В этом отношении особо интересной мне показалась статья исследователей из ВШЭ и Университета Менеджмента Варны. Они хотели ответить на один вопрос: можно ли выделить российские регионы (85 субъектов федерации) по культурным признакам?
Для этой цели они протестировали семь гипотез:
▪️Регионы будут отличаться по поддержке ценностей выбора (аборты, разводы и нетрадиционные сексуальные отношения)
▪️Поддержка ценностей индивидуализма и коллективизма будет находится в зависимости от уровня экономического развития региона
▪️Северные регионы будут отличаться более высокой поддержкой ценностей индивидуализма
▪️Регионы, где проживает большее число этнических русских, будут обладать более высокой поддержкой ценностей индивидуализма
▪️Уровень инновационности региона будет зависеть от степени поддержки ценностей индивидуализма или коллективизма
▪️Качество демократического управления (democratic governance) будет коррелировать с уровнем поддержки ценностей индивидуализма или коллективизма
▪️Высокий уровень подростковой беременности будет положительно связан с уровнем убийств на уровне региона
В исследовании участвовали 18,768 респондентов. Кроме того, в Москве и в Санкт-Петербурге было проведено 500 интервью с жителями.
➡️ Итак, ответ на все гипотезы: положительный.
Особенно интересны результаты по распределению ценностей индивидуализма и коллективизма. Чем выше позиция в рейтинге, тем выше поддержка индивидуализма. На первом месте жители Ярославля, а второе и третье принадлежит Москве и Санкт-Петербургу. Особенно удивили ярославцы.
Но. Посмотрите кто идет дальше: Мурманск, Томск, Свердловск, Архангельск и Кемерово. О чем это может говорить? В этих регионах не действовало крепостное право.
В конце таблицы ожидаемо Чечня и Дагестан, где сейчас, как и 200 лет назад, сильны коллективистские и патриархальные традиции. Однако там же, внизу, мы можем найти Белгород, Тамбов и Воронеж. Они входили в зону действия крепостного права. Я допускаю вероятность, что этот фактор мог сыграть свою роль.
Ну и интересно, что количество этнических русских в регионе оказывается самым сильным предиктором преобладания ценностей индивидуализма. А они же сильно коррелируют с богатством, качеством управления и инновационностью.
Minkov, M., Sokolov, B., Ponarin, E., Almakaeva, A., & Nastina, E. (2023). Is “regional culture” a meaningful concept? Cultural differences across 60 Russian regions. Cross Cultural & Strategic Management, 30(3), 637-656.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Постепенно открываю для себя область кросс-культурной психологии. Она интересна не только с точки зрения самой дисциплины, но и как важная часть исследований социологов и политологов.
В этом отношении особо интересной мне показалась статья исследователей из ВШЭ и Университета Менеджмента Варны. Они хотели ответить на один вопрос: можно ли выделить российские регионы (85 субъектов федерации) по культурным признакам?
Для этой цели они протестировали семь гипотез:
▪️Регионы будут отличаться по поддержке ценностей выбора (аборты, разводы и нетрадиционные сексуальные отношения)
▪️Поддержка ценностей индивидуализма и коллективизма будет находится в зависимости от уровня экономического развития региона
▪️Северные регионы будут отличаться более высокой поддержкой ценностей индивидуализма
▪️Регионы, где проживает большее число этнических русских, будут обладать более высокой поддержкой ценностей индивидуализма
▪️Уровень инновационности региона будет зависеть от степени поддержки ценностей индивидуализма или коллективизма
▪️Качество демократического управления (democratic governance) будет коррелировать с уровнем поддержки ценностей индивидуализма или коллективизма
▪️Высокий уровень подростковой беременности будет положительно связан с уровнем убийств на уровне региона
В исследовании участвовали 18,768 респондентов. Кроме того, в Москве и в Санкт-Петербурге было проведено 500 интервью с жителями.
➡️ Итак, ответ на все гипотезы: положительный.
Особенно интересны результаты по распределению ценностей индивидуализма и коллективизма. Чем выше позиция в рейтинге, тем выше поддержка индивидуализма. На первом месте жители Ярославля, а второе и третье принадлежит Москве и Санкт-Петербургу. Особенно удивили ярославцы.
Но. Посмотрите кто идет дальше: Мурманск, Томск, Свердловск, Архангельск и Кемерово. О чем это может говорить? В этих регионах не действовало крепостное право.
В конце таблицы ожидаемо Чечня и Дагестан, где сейчас, как и 200 лет назад, сильны коллективистские и патриархальные традиции. Однако там же, внизу, мы можем найти Белгород, Тамбов и Воронеж. Они входили в зону действия крепостного права. Я допускаю вероятность, что этот фактор мог сыграть свою роль.
Ну и интересно, что количество этнических русских в регионе оказывается самым сильным предиктором преобладания ценностей индивидуализма. А они же сильно коррелируют с богатством, качеством управления и инновационностью.
Minkov, M., Sokolov, B., Ponarin, E., Almakaeva, A., & Nastina, E. (2023). Is “regional culture” a meaningful concept? Cultural differences across 60 Russian regions. Cross Cultural & Strategic Management, 30(3), 637-656.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Правые интересуются реальным миром, а левые — воображаемым
Левые и правые страдают от одной проблемы: искажения реальности.
Первый и второй подход к анализу и интерпретации действительности подразумевает ряд предпосылок.
Левые мыслят мир не таким, каков он есть на самом деле, а таким, каким он может и должен стать, чтобы соответствовать их идеалам справедливости. Они верят, что все можно изменить, ничто не вечно.
Правые мыслят мир вне временных категорий. По их мнению сложившийся порядок должен существовать вечно, а любые попытки его изменить приравниваются к кощунству и посягательству на вечные и неизменные ценности.
Это расхождение очень хорошо продемонстрировал левый теоретик международных отношений Роберт Кокс. В своей статье он представил довольно здравый и беспристрастный взгляд на эту дихотомию.
Кокс выделил два подхода. Один он назвал теорией решения задач (problem solving theory), а другой — критической теорией (critical theory). Отличаются они тем, что теоретики первого подхода не интересуются тем, как сложилась ситуация, в рамках которой им приходится действовать. Им интересно понять, что надо сделать, чтобы добиться нужного результата или правильно проанализировать обстановку. Сторонники второго подхода интересуются тем, как этот порядок вещей появился на свет и при каких условиях он может уйти в небытие. Им нужна цельная картина, а не акцент на деталях.
Эта логика хорошо ложится в основу марксистского и правого (реалистского) подхода интерпретации реальности. В итоге получается, что правые интересуются реальным миром, а левые — воображаемыми мирами, которые придут текущему на смену. Оба подхода имеют ценность, но они страдают от ухода в крайность при анализе реального мира.
Правые игнорируют изменчивость действительности, а левые её возводят в абсолют. На выходе мы получаем гиперреализм и гиперидеализм.
Cox, R. W. (1981). Social forces, states and world orders: beyond international relations theory. Millennium, 10(2), 126-155.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
Левые и правые страдают от одной проблемы: искажения реальности.
Первый и второй подход к анализу и интерпретации действительности подразумевает ряд предпосылок.
Левые мыслят мир не таким, каков он есть на самом деле, а таким, каким он может и должен стать, чтобы соответствовать их идеалам справедливости. Они верят, что все можно изменить, ничто не вечно.
Правые мыслят мир вне временных категорий. По их мнению сложившийся порядок должен существовать вечно, а любые попытки его изменить приравниваются к кощунству и посягательству на вечные и неизменные ценности.
Это расхождение очень хорошо продемонстрировал левый теоретик международных отношений Роберт Кокс. В своей статье он представил довольно здравый и беспристрастный взгляд на эту дихотомию.
Кокс выделил два подхода. Один он назвал теорией решения задач (problem solving theory), а другой — критической теорией (critical theory). Отличаются они тем, что теоретики первого подхода не интересуются тем, как сложилась ситуация, в рамках которой им приходится действовать. Им интересно понять, что надо сделать, чтобы добиться нужного результата или правильно проанализировать обстановку. Сторонники второго подхода интересуются тем, как этот порядок вещей появился на свет и при каких условиях он может уйти в небытие. Им нужна цельная картина, а не акцент на деталях.
Эта логика хорошо ложится в основу марксистского и правого (реалистского) подхода интерпретации реальности. В итоге получается, что правые интересуются реальным миром, а левые — воображаемыми мирами, которые придут текущему на смену. Оба подхода имеют ценность, но они страдают от ухода в крайность при анализе реального мира.
Правые игнорируют изменчивость действительности, а левые её возводят в абсолют. На выходе мы получаем гиперреализм и гиперидеализм.
Cox, R. W. (1981). Social forces, states and world orders: beyond international relations theory. Millennium, 10(2), 126-155.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
Карта Хофштеде-Минкова. Другой взгляд на культурный ландшафт мира
Я думаю большинство видело культурную карту ценностей Инглхарта-Вельцеля. Однако она далеко не единственная.
Например, ещё есть карта, составленная голландским и болгарским учеными Геертом Хофштеде и Михаилом Минковым (карта Хофштеде-Минкова).
Она составляется на основе двух друг другу противопоставленных параметров:
▪️индивидуализма-коллективизма (IDV-COLL)
▪️гибкости-монументализма (FLX-MON)
Первая категория измеряет ценности индивидуализма и коллективизма среди различных стран. В состав первой группы относят следующие ценности: свобода вероисповедания, слова и выбора сексуального партнера; эвтаназия, право на аборт, развод и прочее. В состав второй: религиозный консерватизм, конформизм, почитание старших, партикуляризм и т.д.
Под гибкостью ученые понимают способность к самоконтролю, умение подавлять чувства и страсти, откладывать вознаграждение, экономичность, скромную самооценку и способность полагаться на свои силы. А под монументализмом — страстность, несдержанность, потакание инстинктам, раздутую самооценку, щедрость и стремление полагаться в большей степени на семью и друзей, чем на себя.
Россия на этой карте попала в группу стран Центральной Азии, рядом с Казахстаном, а Украина, например, в группу Южной и Восточной Европы. Однако необходимо помнить, что Россия оказалась среди среднеазиатских государств благодаря таким регионам как Чечня, Дагестан, Тыва и Северная Осетия. Если провести оценку без учета этих регионов, то она, скорее всего, войдет в одну группу с Украиной.
Помимо мировой карты, ученые также составили карту 50 американских штатов. Они заменили параметры IDV-COLL и FLX-MON на Low and High Emancipation и STO (short-term) и LTO (long-term). Это просто разные названия одних и тех же параметров, содержание не меняется.
Minkov, M., & Kaasa, A. (2021). A test of the revised Minkov-Hofstede model of culture: Mirror images of subjective and objective culture across nations and the 50 US states. Cross-Cultural Research, 55(2-3), 230-281.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Я думаю большинство видело культурную карту ценностей Инглхарта-Вельцеля. Однако она далеко не единственная.
Например, ещё есть карта, составленная голландским и болгарским учеными Геертом Хофштеде и Михаилом Минковым (карта Хофштеде-Минкова).
Она составляется на основе двух друг другу противопоставленных параметров:
▪️индивидуализма-коллективизма (IDV-COLL)
▪️гибкости-монументализма (FLX-MON)
Первая категория измеряет ценности индивидуализма и коллективизма среди различных стран. В состав первой группы относят следующие ценности: свобода вероисповедания, слова и выбора сексуального партнера; эвтаназия, право на аборт, развод и прочее. В состав второй: религиозный консерватизм, конформизм, почитание старших, партикуляризм и т.д.
Под гибкостью ученые понимают способность к самоконтролю, умение подавлять чувства и страсти, откладывать вознаграждение, экономичность, скромную самооценку и способность полагаться на свои силы. А под монументализмом — страстность, несдержанность, потакание инстинктам, раздутую самооценку, щедрость и стремление полагаться в большей степени на семью и друзей, чем на себя.
Россия на этой карте попала в группу стран Центральной Азии, рядом с Казахстаном, а Украина, например, в группу Южной и Восточной Европы. Однако необходимо помнить, что Россия оказалась среди среднеазиатских государств благодаря таким регионам как Чечня, Дагестан, Тыва и Северная Осетия. Если провести оценку без учета этих регионов, то она, скорее всего, войдет в одну группу с Украиной.
Помимо мировой карты, ученые также составили карту 50 американских штатов. Они заменили параметры IDV-COLL и FLX-MON на Low and High Emancipation и STO (short-term) и LTO (long-term). Это просто разные названия одних и тех же параметров, содержание не меняется.
Minkov, M., & Kaasa, A. (2021). A test of the revised Minkov-Hofstede model of culture: Mirror images of subjective and objective culture across nations and the 50 US states. Cross-Cultural Research, 55(2-3), 230-281.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Идеально. Тут даже вне китайского контекста (легизм-конфуцианство) все совершенно.
С одной стороны голое, рациональное стремление отправлять власть без саморефлексии, а с другой — властвовать с оглядкой на моральную сторону вопроса.
Особенно доставило: «every leader secretly wants to be like him».
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
С одной стороны голое, рациональное стремление отправлять власть без саморефлексии, а с другой — властвовать с оглядкой на моральную сторону вопроса.
Особенно доставило: «every leader secretly wants to be like him».
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
Сумеет ли либерализм остаться «либерализмом»?
У политического философа Джона Ролза в его работе «Политический либерализм» есть такое понятие «всеобъемлющая доктрина» (comprehensive doctrine). Под этим он имеет в виду религии вроде христианства и ислама, а также тоталитарные политические идеологии. Они, в отличие от либерализма , претендуют на полное и бескомпромиссное подчинение мира своей доктрине. Сосуществование с другими нарративами не признается. Их можно терпеть (это только про религии), но признавать равными — нет. В итоге кто-то должен одержать верх.
По Ролзу либерализм является «uncomprehensive doctrine». То есть такой, которая не навязывает человеку определенное мировоззрение, а даёт ему выбор. Единственная обязанность гражданина — разделять некоторые общие правила общежития.
Это, в общем-то, известная истина.
Однако тут важно другое: либерализму в какой-то момент возможно придется отказаться от позиции «над схваткой». Подобное положение делает его уязвимым перед соперничающими доктринами. В либерализме они всегда будут видеть врага, которого надо одолеть. С метанарративами компромисса достичь невозможно. И в какой-то момент напряжение может дойти до критической точки. Тогда либерализм уступит место одной из доктрин или же ему придется пойти против своих основных принципов, чтобы сохранить те ценности и мировоззрение, которые он отстаивает.
Сожительствовать с религиозными или политическими всеобъемлющими доктринами невозможно. Сосуществование может иметь только, если они согласятся отказаться от мессианского стремления подчинить мир себе. А это значит, что они откажутся быть собой и в итоге канут в лету. Или решат построить свое царство на замкнутой территории, отгородившись от остального мира.
Rawls, J. (2020). Political liberalism. In The New Social Theory Reader (pp. 123-128). Routledge.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
У политического философа Джона Ролза в его работе «Политический либерализм» есть такое понятие «всеобъемлющая доктрина» (comprehensive doctrine). Под этим он имеет в виду религии вроде христианства и ислама, а также тоталитарные политические идеологии. Они, в отличие от либерализма , претендуют на полное и бескомпромиссное подчинение мира своей доктрине. Сосуществование с другими нарративами не признается. Их можно терпеть (это только про религии), но признавать равными — нет. В итоге кто-то должен одержать верх.
По Ролзу либерализм является «uncomprehensive doctrine». То есть такой, которая не навязывает человеку определенное мировоззрение, а даёт ему выбор. Единственная обязанность гражданина — разделять некоторые общие правила общежития.
Это, в общем-то, известная истина.
Однако тут важно другое: либерализму в какой-то момент возможно придется отказаться от позиции «над схваткой». Подобное положение делает его уязвимым перед соперничающими доктринами. В либерализме они всегда будут видеть врага, которого надо одолеть. С метанарративами компромисса достичь невозможно. И в какой-то момент напряжение может дойти до критической точки. Тогда либерализм уступит место одной из доктрин или же ему придется пойти против своих основных принципов, чтобы сохранить те ценности и мировоззрение, которые он отстаивает.
Сожительствовать с религиозными или политическими всеобъемлющими доктринами невозможно. Сосуществование может иметь только, если они согласятся отказаться от мессианского стремления подчинить мир себе. А это значит, что они откажутся быть собой и в итоге канут в лету. Или решат построить свое царство на замкнутой территории, отгородившись от остального мира.
Rawls, J. (2020). Political liberalism. In The New Social Theory Reader (pp. 123-128). Routledge.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
Если бы мне пришлось выбирать, какую одну книгу по политологии я мог бы прочитать, вне всякий сомнений это была бы «Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis».
В книге даётся детальный разбор процесса принятий решений в органах власти США и СССР на примере Карибского кризиса 1962 года. Феноменальный труд. Она есть на русском («Квинтэссенция решения: На примере Карибского кризиса 1962 года»), но мне больше нравится оригинал из-за очень сложного аналитического изложения. На русском получилось немного механически и трудночитабельно. Позже может пройдусь в канале по ней основательно.
Здесь можно прочитать рецензию.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
В книге даётся детальный разбор процесса принятий решений в органах власти США и СССР на примере Карибского кризиса 1962 года. Феноменальный труд. Она есть на русском («Квинтэссенция решения: На примере Карибского кризиса 1962 года»), но мне больше нравится оригинал из-за очень сложного аналитического изложения. На русском получилось немного механически и трудночитабельно. Позже может пройдусь в канале по ней основательно.
Здесь можно прочитать рецензию.
А.Т.
#комментарий
🔻Подпишись на Political Animals
Можно ли сказать что-то «умное», не сказав при этом что-то «глупое»?
Нет.
Жизнь настолько сложна и многогранна, что любые попытки ухватить ее словами бьют мимо цели.
А.Т.
🔻Подпишись на Political Animals
Нет.
Жизнь настолько сложна и многогранна, что любые попытки ухватить ее словами бьют мимо цели.
А.Т.
🔻Подпишись на Political Animals
Коллеги из журнала "Пути России" начали вести канал в ТГ. У них можно найти много чего интересного по общественно-политическим наукам. В данном случае хорошая подборка новых книг по экономической социологии. ⬇️
Forwarded from Пути России (максим)
В список, подготовленный социологом Татьяной Черкашиной, вошли книги, переизданные или впервые вышедшие с 2022 года в российских и зарубежных издательствах. Книги отражают различные темы экономической социологии — социальную мобильность, экономическое и жилищное неравенство, профессиональную солидарность, потребительские рынки.
Подборка разделена на 14 тематических блоков:
🌀Читать подборку книг
Для цитирования: Черкашина Т. Ю. 75 новых книг по экономической социологии для чтения, обсуждения, рецензирования // Пути России. 2024. Т. 2. No 2. С. 148–157.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Сейчас есть консенсус среди политологов, что весь мир усиленно автократизируется. Однако на фоне этой автократизации остается незамеченным ещё один факт: авторитарные режимы стали гораздо устойчивее, чем их предшественники.
Эрика Франц пишет, что в самый разгар холодной войны (с 1950-х по 1970-е) средняя выживаемость автократий достигала 5-15 лет. Да, их было гораздо больше, чем сейчас, но срок их существования был гораздо короче. Однако на сегодняшний день средний срок жизни диктатуры достиг показателя в размере 30 лет.
Что думаете? С чем это может быть связано?
Frantz, Erica. "Authoritarian survival." Research Handbook on Authoritarianism. Edward Elgar Publishing, 2024. 229-243.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Эрика Франц пишет, что в самый разгар холодной войны (с 1950-х по 1970-е) средняя выживаемость автократий достигала 5-15 лет. Да, их было гораздо больше, чем сейчас, но срок их существования был гораздо короче. Однако на сегодняшний день средний срок жизни диктатуры достиг показателя в размере 30 лет.
Что думаете? С чем это может быть связано?
Frantz, Erica. "Authoritarian survival." Research Handbook on Authoritarianism. Edward Elgar Publishing, 2024. 229-243.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Сделали ли цифровые технологии репрессии более мягкими?
Дальше у Эрики Франц обнаружил вот какой график: разница в степени применении репрессий при помощи цифровых технологий (digital repression) и разница в технологическом потенциале (digital capacity) между авторитарными и демократическими режимами. Автократии чаще прибегают к репрессиям в цифровом пространстве, обладая при этом более низкими технологическими возможностями.
В целом более-менее ожидаемо, однако есть одна особенность.
Сначала надо сказать о типах репрессий. Они бывают:
▪️Высокоинтенсивные (high intensity)
▪️Низкоинтенсивные (low intensity)
При первых диктатуры прибегают к жестким мерам: пытки, тюремные сроки, похищения, убийства (События на площади Тяньаньмэнь в 1989 или операция «Кондор» в Южной Америке).
При вторых — к более мягким: цензура, судебные иски против противников режима и пр. (так любит делать правящая Партия народного действия в Сингапуре).
Так вот, можно подумать, что, если у автократий появились новые технологии для репрессий (камеры распознавания лиц например или блокировка интернета), то они будут отдавать предпочтение низкоинтенсивным репрессиям. Но нет. Как пишет Эрика Франц, диктатуры используют эти технологии для более точных высокоинтенсивных репрессий. Действуя таким образом, авторитарные режимы могут быстрее, точнее и решительнее искоренять любое недовольство и предотвращать мобилизацию оппозиции.
Frantz, Erica. "Authoritarian survival." Research Handbook on Authoritarianism. Edward Elgar Publishing, 2024. 229-243.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals
Дальше у Эрики Франц обнаружил вот какой график: разница в степени применении репрессий при помощи цифровых технологий (digital repression) и разница в технологическом потенциале (digital capacity) между авторитарными и демократическими режимами. Автократии чаще прибегают к репрессиям в цифровом пространстве, обладая при этом более низкими технологическими возможностями.
В целом более-менее ожидаемо, однако есть одна особенность.
Сначала надо сказать о типах репрессий. Они бывают:
▪️Высокоинтенсивные (high intensity)
▪️Низкоинтенсивные (low intensity)
При первых диктатуры прибегают к жестким мерам: пытки, тюремные сроки, похищения, убийства (События на площади Тяньаньмэнь в 1989 или операция «Кондор» в Южной Америке).
При вторых — к более мягким: цензура, судебные иски против противников режима и пр. (так любит делать правящая Партия народного действия в Сингапуре).
Так вот, можно подумать, что, если у автократий появились новые технологии для репрессий (камеры распознавания лиц например или блокировка интернета), то они будут отдавать предпочтение низкоинтенсивным репрессиям. Но нет. Как пишет Эрика Франц, диктатуры используют эти технологии для более точных высокоинтенсивных репрессий. Действуя таким образом, авторитарные режимы могут быстрее, точнее и решительнее искоренять любое недовольство и предотвращать мобилизацию оппозиции.
Frantz, Erica. "Authoritarian survival." Research Handbook on Authoritarianism. Edward Elgar Publishing, 2024. 229-243.
А.Т.
#кратко
🔻Подпишись на Political Animals