Посмотрев на канале у мерян отличный фильм про вятчан "Песни Леля" сразу вспомнил один из любимых фильмов такого жанра - "О свадьбе, отъезде и любви".

В фильме рассказывается о выборе мещерской молодежью позднего советского периода между городом и родной деревней. Действие происходит в деревне Уляхино Гусь-Хрустального района Владимирской области, в которой в то время располагалась центральная усадьба успешного колхоза им. 16 годовщины Октября.

Ранее Уляхино административно относилось к Парахинской волости Касимовского уезда Рязанской губернии. Эта местность упоминается в известной работе Б.А. Куфтина "Материальная культура русской мещеры", написанной по итогам проведенных им в 1919-1921 гг. исследований материальной культуры великороссов, населявших территорию Мещерской области - древнего пограничья Владимирского и Рязанского княжеств.

Жителей Парахинской волости называли мещера, парахинцы или жмеи (змеи) парахинские (интересно, что северные соседи из Владимирской губернии мещеру также называли литвой).

Кстати, многие дома из этого фильма до сих пор стоят в Уляхино.

#великороссы #владимир #рязань #парахинскаяволость #мещера #жмеи

👆🏻(продолжение предыдущего поста)

В кануни свадьбы для жиниха таварищи топют баню, а когда ана истопицыть, идут за ним. Жених берёт в баню вотки. Стакан вотки выливают на каминку для таво, щобы ему была жить тепло и весела. Жених берёт горьсть листеф ат виника, каторым ево парют. Эти листя он зашъет себе в падушку, для таво щобы жена любила.

У невесты в этат день тожа падрушки топют баню, такжа ведут невесту и льют на каминку вотку, и берет ана листяф. Жаланья адны и те жа, как у жиниха. Када девушки приходют из бани, аны садяцут на лафку и заигрывут песню. (Невесту покрывают платенцам, и ана далжна плакать).

Патом гастей угащают ужинам ис щей, жаринай свинины, квас са студням, каши грешнывай и наканец кладут бальшой хлеп, ставют на нево стакан, а каждай из гастей ставит к нему сваю лошку. И фстают благдарят хазяина и едут или идут к жиниху. Здесь атец и мать, крёснай и крёсна жиниха блаславляют. Затем кресна ведёт жиниха за стол и сама садицыть, па леваю ево руку, а па правыю садицыть креснай, патом 2 дяди, а па леваю 3 тётки. На протиф жи ниха на скамейки садяцут тут жа выбраныя друшки; старшаму и самаму лофкаму из них вруцаицыть всё хазяйства, за сталом он должин паднасить вотку и резать мяса и следить за всеми парятками. Эта делыцыть для таво, щобы на зафтря каждай знал свае места.

Встают рана ахмеляицут и едут катацыть (к дугам привязывут калакольчики и паграмки) для таво, щобы павестить нарот. Кресна в эта время сарежаит жиниха. В супаги ему сыпит из пот полу сваей (жиниховай) избы песку, для таво щобы он, када женицыть, ни ушол ат ацца и не бросил сваво дома. Панаясывут ево па голаму телу сетью, а ф груть рубашки фтыкаит иголки для таво, щобы цары калдуноф ни падействали. И делыт ему наставленья: «Ва всех дверяф и праходаф крестись, а такжа на паваротаф и пирекрёсткаф, невесту держи за руку крепка и гледи, шобы мёш вас нихто ни пращол, а то плоха будити жить. Ф церкву, када будити фхадить, старайся папасть перет ее, такжа станавись первым на пэдастлатаю халстину у налоя, щобы ни умереть перет ее. А када приедити ат венцаня и ляжити спать, первым ни загаваривай, а то будиш у жены весь век ф потцыненьи».

Невесту сарежаит тожа кресна и такжа апутывут сетью, толькя песок не сыпют ф супаги, пэтаму, що ей нада забывать аццоф дом, саветывут такжа папасть перет ф церкву, и стать на халстину, и падольши малцать на пастели.

Мэладых атправляют в горницу и дают им пабедать, и к ним никаво ни пущают, кроми абоих крёсных. Посли абеда оби кресны их аставляют, пэжалаф им цасу добрыва и спакойнай ноцы. А мыладыя рызбираицут спать. Гости такжа мала-памалу пристраивыцут спать, хто пыт пецку, хто пыд лафку, хто пат стол. Храпенья страшная, многия икают. На утра фстают, ахмеляицут, и друшки идут будить мыладых, в дверь не фходют, а толькя стуцат, называя па имю и па оцыству, що, дискать, пара фставать, и спрашивут, «харашо ли пэцывали». Мыладыя выходют, их сажают ф передняй угал, и фсе зафтрыкут. Посли зафтрыка гости вылазют ис стала, а мыладыя астаюцут за сталом. На стол ставют пустую тарелку, накрытаю платком. Дружок ставит графен с воткай, хлеп и тварок, а крёсна мыладой кладёт пацку платкоф, и дружок крицыт: «Павил Сергеевиц с супругай и з детками, вынабрацныя завут вас к сыру и караваю».

Посли этыва мыладым дают ушат и пысылают их на калодись зы вадой. Аны идут. Идёт и фся радня с шумам и свистам на ульцу за ними. Мыладыя патходют к калотцу и наливают вады. А дружок в эта время кароницыть, но ево находют, тащут к калотцу и абливают вадой, дыстаецыть многим. Наканец, фсе сыбираицут в ызбу, абедут и едут за пиравыми. Привозют. Пирушка бываит ни на живот, а на смирть. Бываит и апиваицут. С ниделю ища пьянстуит дядя Павил с дядяй Раманам, а патом гадоф пять будут платить далги.

Фольклорные сокровища Московской земли. Т. 1. Обряды и обрядовый фольклор. Отрывки из гл. 33 Свадьба в Ялмоти <1913>.

#мещера #ялмать #рязанcкаягуберния #егорьевскийуезд #московскаяобласть #шатура #лекинскийговор #великороссы #традиции

Очередное точное наблюдение канала Подводные деревья (@vertkaizba) о тесной связи материальной культуры великорусской мещеры и в целом великорусов рязанского края с материальной культурой великорусского населения Полесья (современные Брянская, частично Орловская и Калужская области, небольшая часть Тульской области - прим. авт.) и Верхней Оки. Так об этом писал археолог и этнограф Б.А. Куфтин:

«Нам остается только резюмировать наше основное положение - видеть в восточной группе средне-великорусских говоров, преимущественно в носителях мещерских типов поневы и рубахи с косыми поликами, не простой продукт взаимодействия на данной территории соприкасавшихся северно-великорусской и южно-великорусской ветвей, а самостоятельную, продвинувшуюся с запада группу - прямых потомков племени, занимавшего некогда среднее течение Оки, на запад вплоть до Калужской губернии, возможно летописных Вятичей, язык которых характеризовался северно-великорусскими чертами, (отличными, однако, от языка древней Суздальщины), и впитавшимися в него, по Шахматову, восточно-польскими элементами, а материальная культура (костюм) несла некоторые следы связи с западом (см. вышеуказанные соответствия в костюме русской мещеры и латышей). Заселив, видимо еще в IX веке, область среднего и верхнего течения р. Оки, а, возможно, раньше и верховья Дона, что следует из указаний летописи на связь Вятичей с хозарами, это население постепенно просачивались, растворяя туземные племена, и к северу от р. Оки в мещерские леса. Под влиянием подымавшихся вверх по Дону с южного Поморья акальщиков южно-великороссов, носителей клетчатой поневы, культурно бытовые особенности этого древнего населения сильно нивелировались, потеряв многие характерные свои особенности. Однако, в лесной мещерской стороне древнее поселение сохранилось лучше всего, оставив местами и на территории своего прежнего обитания в глухих частях Калужского Полесья следы древнего костюма (тяжелую узорную поневу и третий вариант рубахи), а также, вместе с тем, ряд диалектологических черт, характеризующих вообще западную группу южно-великорусского наречия.»

Из статьи Б.А. Куфтина Материальная культура русской мещеры. Часть I. Женская одежда: рубаха, понева, сарафан. - Москва: Серия: Труды ГМЦПО, вып. 3, 1926. - 164 с.

#вятичи #великорусы #материальнаякультура #мещера #полесье

👆(продолжение предыдущего поста)

По мнению А.Л. Монгайта вятичские и кривичские потоки двигались одновременно, а заселение восточными группировками кривичей Мещерской низменности и в частности северной части современной Рязанской области происходило из Волго-Клязьминского междуречья и носило мирный характер. Исчезновение финно-угорских памятников он относит к периоду X-XII вв. А.Л. Монгайт. Рязанская земля. 1961. С. 122.

В.П. Даркевич считал, что кривичи шли в район Рязани с двух направлений: непосредственно из Смоленской земли - с верховьев Днепра по его левым притокам на Угру, затем - в бассейн верхней Оки и далее в бассейн Москвы-реки; из освоенных кривичами Ростовского, Суздальского, Юрьевского ополий - на Муром и Рязань. В.П. Даркевич, Г.В. Борисевич. Древняя столица Рязанской земли. 1995. С. 25.

А.В. Чернецов и И.Ю. Стрикалов полагают, что кривичи пришли в бассейн Оки раньше, чем вятичи. Н.А. Марков, А.В. Чернецов. Русь в XIII веке: Древности темного времени. 2003. С. 18.

Н.И. Лебедева на основании в т.ч. исследований Б.Ф. Куфтина разделяла Рязанскую губернию на три части исходя из типа понев распространенных у местного населения. По ее мнению, такое разделение "совпадает с данными археологии о трех славянских группах, принявших участие в образовании русских Рязанской губ.: вятичей, кривичей и племен Подонья". В северной части Рязанской губернии Н.И. Лебедева и Г.С. Маслова отмечали, что "прослеживается общность с населением Смоленщины, которая в каких-то чертах, возможно, восходит к кривичской культуре". Г.С. Маслова, Н.И. Лебедева. Русская крестьянская одежда XIX-начала XX века. Н.И. Лебедева. Научные труды. 1996. Т. 2. С. 172.

Рязанские говоры северной части по массе признаков (например, цоканье, шепелявое произношение переднеязычных согласных) противопоставляются остальным говорам Рязанского края, что рядом исследователей связывается с кривичской миграцией. Лингвист С.Л. Николаев по результатам исследования истории возникновения и развития аффрикат в восточнославянских языках пришел к выводу, что системы с неразличением ц и ч (т. е. с цоканьем) возникали в процессе исторического развития языка, независимо от финно-угорского влияния в говорах, восходящих к племенным языкам кривичей и словен. С.Л. Николаев. Балто-славянские исследования.1986. Следы особенностей восточнославянских племенных диалектов в современных великорусских говорах. I. Кривичи. 1988.

#рязань #кривичи #мещера

А вот так в оригинале выглядит один из вариантов традиционного женского костюма великорусов Мещеры с тяжелой, двухслойной браной поневой.

Костюм из села Салтыково Спасского уезда Тамбовской губернии (сейчас Сасовский район Рязанской области). Коллекция С.А. Глебушкина.

#рязань #тамбов #мещера #традиционныйкостюм

​​В дополнение темы про тесную связь рязанской Мещеры с Северо-Западом России интересно посмотреть на локализацию рязанских святых источников. На карте-схеме из 1 тома монографии «Русские Рязанского края», составленной по материалам С.А. Иниковой (картограф Л.В. Беркасова) видно, что из всех рязанских святых источников во имя Параскевы Пятницы и Иоанна Предтечи, в Мещере (на левобережье Оки на территориях современных Клепиковского р-на и Касимовского р-на и части правобережья от с. Инякино Шиловского р-на до пгт. Лашма Касимовского р-на) расположено 15 из 16 пятницких источников и 8 из 9 ивановских источников.

Образ Параскевы Пятницы был некогда крайне популярен у среди русских. По одной из основных версий она является преемницей дохристианского женского божества Мокоши - покровительницы женского рукоделия. На происхождение самой Мокоши единой точки зрения нет. Ряд ученых считают ее славянским божеством, другие видят в названии «Мокошь» балтскую основу. Источники во имя Параскевы Пятницы широко распространены на Северо-Западе России.

Христианский праздник рождения Ионна Предтечи по времени совпадает с восточно-славянским праздником Ивана Купалы, посвященным летнему солнцестоянию, известному в бывших Ярославской, Тверской Рязанской губерниях под названием Ярило. А.Н. Афанасьев считает, что имена Купало и Ярило обозначали одно и то же плодотворящее божество лета, что подтверждается свидетельствами о «бесстыдном» характере купальских игрищ и совмещением в корне "куп" тех же понятий, что и в корнях "яр" и "буй".

По мнению исследователей такая концентрация пятницких и ивановских источников, на территории Мещеры не случайна и связывается с населением заселявшим данный регион с территории северо-западных Смоленских и Ростово-Суздальских земель. Также обращает на себя тот факт, что на территории заокской Мещеры (Клепиковский и Касимовский р-ны) и заценской части Мещеры (родник около Кадома) и пятницкие, и ивановские источники часто имеют одно название - "паника", что возможно связано с возникновением тех и других в среде одного племени или этнической группы.

#святыеисточники #мещера

⬆️Проводы чамки в конопи [коноплю - прим. авт.] - локальное название обрядовой игры-шествия, бытовавшей у русских в начале летнего периода (на Троицкую субботу, Духов день, Петровское заговенье) и известной под общим названием проводы русалки или русалки-коня, проводы вёснушки и пр. Сам день проводов нередко назывался Русалка.

Обряд представлял собой шествие (по селу или с выходом за его пределы) ряженого, именуемого русалкой, а также группы сопровождающих его участников. Данное шествие символизировало изгнание нечисти в виде русалок. В то же время ряд элементов обряда таких как оставление в полях чучела русалки, обливания водой, свидетельствуют о его призвании вызывать плодородие, что было особенно важно и актуально в весенне-летний период, когда посев уже закончился и рост хлеба полностью зависит от плодоносных сил земли.

Название обряда проводы чамки в конопи известно на территории рязанской Мещеры (в том числе в селе Тимошкино современного Шиловского района Рязанской области) наряду с общим названием. Слово чамка имеет волжско-финское происхождение (ср. эрз. чамакс "маска" от чама "лицо"), однако, в данном обряде чамка это именно русалка. Судя по всему такая замена понятий является следом взаимодействия этнокультурных традиций финно- и славяноязычного населения на территории Мещеры, отложившимся на архаическом варианте праздника русского календарного цикла.

#традиции #чамкирусалки #рязань #мещера