Гоголем нельзя начитаться. Даже трудно представить себе человека, который прочел его один раз и более к нему бы не возвращался. По правде сказать, нам было бы жаль такого человека. Повторное чтение высокохудожественных книг вообще доставляет огромное наслаждение, позволяет по-новому воспринимать события, движение и конец которых — во второй раз — уже известны заранее. Но перечитывать Гоголя — удовольствие еще большее, чем даже читать его в первый раз. Прозу Гоголя хочется запоминать, как стихи, произносить вслух. Речь идет не о какой-нибудь подобной стихам птице-тройке, а даже о самых «обыкновенных» страницах «Тараса Бульбы», «Невского проспекта», «Шинели», «Мертвых душ»…
Гоголя хочется читать вслух — сообща, делиться с другими, так сказать, не только впечатлениями о прочитанном, но и самым процессом чтения. Многие фразы Гоголя, составляющие целые художественные открытия, мы цитируем как своеобразные афоризмы. Все помнят, что при въезде в гостиницу Чичиков был встречен трактирным слугою, «живым и вертлявым до такой степени, что даже нельзя было рассмотреть, какое у него было лицо». Или сидящего у окна лавочки сбитенщика с лицом, напоминающим самовар из красной меди, «так, что издали можно было подумать, что на окне стояло два самовара, если б один самовар не был с черною, как смоль, бородою». Или разве можно забыть разговор двух мужиков: «доедет то колесо, если б случилось, в Москву, или не доедет?»
Кто не любит вспоминать, как описал Гоголь внешность Чичикова, или, вернее, как он отказался ее описать: «не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, не слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод»…
Но самое во всем этом удивительное, что все эти художественные открытия — и трактирный слуга, и сбитенщик, и разговор мужиков, и описание внешности Чичикова, — все это находится на одной и той же странице, в начале первой главы «Мертвых душ».
Ираклий Луарсабович Андроников, "Избранные произведения", 1964 год.
#Андроников #Россия #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
Гоголя хочется читать вслух — сообща, делиться с другими, так сказать, не только впечатлениями о прочитанном, но и самым процессом чтения. Многие фразы Гоголя, составляющие целые художественные открытия, мы цитируем как своеобразные афоризмы. Все помнят, что при въезде в гостиницу Чичиков был встречен трактирным слугою, «живым и вертлявым до такой степени, что даже нельзя было рассмотреть, какое у него было лицо». Или сидящего у окна лавочки сбитенщика с лицом, напоминающим самовар из красной меди, «так, что издали можно было подумать, что на окне стояло два самовара, если б один самовар не был с черною, как смоль, бородою». Или разве можно забыть разговор двух мужиков: «доедет то колесо, если б случилось, в Москву, или не доедет?»
Кто не любит вспоминать, как описал Гоголь внешность Чичикова, или, вернее, как он отказался ее описать: «не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, не слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод»…
Но самое во всем этом удивительное, что все эти художественные открытия — и трактирный слуга, и сбитенщик, и разговор мужиков, и описание внешности Чичикова, — все это находится на одной и той же странице, в начале первой главы «Мертвых душ».
Ираклий Луарсабович Андроников, "Избранные произведения", 1964 год.
#Андроников #Россия #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
Сидит у царя водяного Садко
И с думою смотрит печальной,
Как моря пучина над ним высоко
Синеет сквозь терем хрустальный;
Там ходят как тени над ним корабли,
Товарищи там его ищут,
Там берег остался цветущей земли,
Там птицы порхают и свищут;
А здесь на него любопытно глядит
Белуга, глазами моргая,
Иль мелкими искрами мимо бежит
Снятков серебристая стая.
Куда он ни взглянет — всё синяя гладь,
Всё воду лишь видит да воду,
И песни устал он на гуслях играть
Царю водяному в угоду.
И царь, улыбаясь, ему говорит:
«Садко, мое милое чадо,
Поведай, зачем так печален твой вид?
Скажи мне, чего тебе надо?
Кутья ли с шафраном моя не вкусна?
Блины с инбирем не жирны ли?
Аль в чем неприветна царица-жена?
Аль дочери чем досадили?
Смотри, как алмазы здесь ярко горят!
Как много здесь яхонтов алых!
Сокровищ ты столько нашел бы навряд
В хваленых софийских подвалах!»
«Ты гой еси, царь-государь водяной,
Морское пресветлое чудо!
Я много доволен твоею женой,
И мне от царевен не худо;
Вкусны и кутья, и блины с инбирем,
Одно, государь, мне обидно:
Куда ни посмотришь, всё мокро кругом,
Сухого местечка не видно!
Что пользы мне в том, что сокровищ полны
Подводные эти хоромы!
Увидеть бы мне хотя б зелень сосны,
Прилечь хоть на ворох соломы!
Богатством своим ты меня не держи;
Все роскоши эти и неги
Я б отдал за крик перепелки во ржи,
За скрып новгородской телеги!
Алексей Константинович Толстой, "Садко" (отрывок), 1872 год.
#Римский_Корсаков #ТолстойАК #Россия #музыка #стихи
https://youtu.be/k9H0UXvcgLk?si=npAo_bIQKyR-qmr0
И с думою смотрит печальной,
Как моря пучина над ним высоко
Синеет сквозь терем хрустальный;
Там ходят как тени над ним корабли,
Товарищи там его ищут,
Там берег остался цветущей земли,
Там птицы порхают и свищут;
А здесь на него любопытно глядит
Белуга, глазами моргая,
Иль мелкими искрами мимо бежит
Снятков серебристая стая.
Куда он ни взглянет — всё синяя гладь,
Всё воду лишь видит да воду,
И песни устал он на гуслях играть
Царю водяному в угоду.
И царь, улыбаясь, ему говорит:
«Садко, мое милое чадо,
Поведай, зачем так печален твой вид?
Скажи мне, чего тебе надо?
Кутья ли с шафраном моя не вкусна?
Блины с инбирем не жирны ли?
Аль в чем неприветна царица-жена?
Аль дочери чем досадили?
Смотри, как алмазы здесь ярко горят!
Как много здесь яхонтов алых!
Сокровищ ты столько нашел бы навряд
В хваленых софийских подвалах!»
«Ты гой еси, царь-государь водяной,
Морское пресветлое чудо!
Я много доволен твоею женой,
И мне от царевен не худо;
Вкусны и кутья, и блины с инбирем,
Одно, государь, мне обидно:
Куда ни посмотришь, всё мокро кругом,
Сухого местечка не видно!
Что пользы мне в том, что сокровищ полны
Подводные эти хоромы!
Увидеть бы мне хотя б зелень сосны,
Прилечь хоть на ворох соломы!
Богатством своим ты меня не держи;
Все роскоши эти и неги
Я б отдал за крик перепелки во ржи,
За скрып новгородской телеги!
Алексей Константинович Толстой, "Садко" (отрывок), 1872 год.
#Римский_Корсаков #ТолстойАК #Россия #музыка #стихи
https://youtu.be/k9H0UXvcgLk?si=npAo_bIQKyR-qmr0
YouTube
Rimsky-Korsakov/Musical picture Sadko/Aleksei Rubin/Moscow Phil
Music starts at 00:43
N. Rimsky-Korsakov, Sadko - musical picture op. 5, conductor Aleksei Rubin, Moscow Philharmony Orchestra, Tchaykovsky grand hall. 04.03.2021
N. Rimsky-Korsakov, Sadko - musical picture op. 5, conductor Aleksei Rubin, Moscow Philharmony Orchestra, Tchaykovsky grand hall. 04.03.2021
Яркие работы Нико Пиросмани (1862-1918); краски собственного производства, жесть, клеёнка.
---
Жестяные вывески ржавели. А Пиросман знал, что какой бы он ни был неученый художник, или, как говорят русские, самоучка, но по силе и чистоте красок и рисунка он мог бы, пожалуй, потягаться с некоторыми большими художниками (он видел хорошие репродукции их картин). Может быть, даже с самим Делакруа, — об этом французе ему много рассказывал один гимназист, тоже мечтавший стать художником.
Материала не было, и Пиросман начал писать на том единственном, что находилось всегда под рукой в каждом, даже самом дешевом, духане, — на простой клеенке, снятой со столика.
Потом он применил этот прием и для портретов. Впечатление от некоторых вещей, сделанных в такой манере, было необыкновенным.
Посетителям нравились вывески Пиросмана — прозрачный виноград, тыквы, оранжевая хурма, кудрявые мандариновые сады и богатые натюрморты из разных травок, баклажанов, шашлыков, сыра и жареной рыбы «локо».
Но бесконечно писать эти натюрморты для вывесок Пиросман не мог. Чрезмерность, как всегда, вызывала скуку. Тогда Пиросман начал писать на вывесках многолюдные пирушки на траве, на узких крестьянских скатертях. На вывесках появились люди, пейзаж и животные, главным образом многотерпеливые ишаки.
Иногда Пиросман сообща с хозяином придумывал для духана название. Чем замысловатее было название, тем больше оно нравилось. Пиросман, усмехаясь, писал: «Шашлыки по-электрически» или: «Одному не надо пить».
Я уже не застал Пиросмана; он умер до моего приезда в Тифлис.
Пиросман оставил огромное живописное богатство. Его картины ряд лет собирал Кирилл Зданевич, собирал буквально по крохам. Он разыскал почти всего Пиросмана, он спас работы прекрасного народного художника, совершил подлинный подвиг и впоследствии подарил собрание картин Пиросмана государству, иными словами — народу.
Константин Георгиевич Паустовский, "Повесть о жизни", 1964 год.
#Пиросмани #Паустовский #Россия #Грузия #живопись #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
---
Жестяные вывески ржавели. А Пиросман знал, что какой бы он ни был неученый художник, или, как говорят русские, самоучка, но по силе и чистоте красок и рисунка он мог бы, пожалуй, потягаться с некоторыми большими художниками (он видел хорошие репродукции их картин). Может быть, даже с самим Делакруа, — об этом французе ему много рассказывал один гимназист, тоже мечтавший стать художником.
Материала не было, и Пиросман начал писать на том единственном, что находилось всегда под рукой в каждом, даже самом дешевом, духане, — на простой клеенке, снятой со столика.
Потом он применил этот прием и для портретов. Впечатление от некоторых вещей, сделанных в такой манере, было необыкновенным.
Посетителям нравились вывески Пиросмана — прозрачный виноград, тыквы, оранжевая хурма, кудрявые мандариновые сады и богатые натюрморты из разных травок, баклажанов, шашлыков, сыра и жареной рыбы «локо».
Но бесконечно писать эти натюрморты для вывесок Пиросман не мог. Чрезмерность, как всегда, вызывала скуку. Тогда Пиросман начал писать на вывесках многолюдные пирушки на траве, на узких крестьянских скатертях. На вывесках появились люди, пейзаж и животные, главным образом многотерпеливые ишаки.
Иногда Пиросман сообща с хозяином придумывал для духана название. Чем замысловатее было название, тем больше оно нравилось. Пиросман, усмехаясь, писал: «Шашлыки по-электрически» или: «Одному не надо пить».
Я уже не застал Пиросмана; он умер до моего приезда в Тифлис.
Пиросман оставил огромное живописное богатство. Его картины ряд лет собирал Кирилл Зданевич, собирал буквально по крохам. Он разыскал почти всего Пиросмана, он спас работы прекрасного народного художника, совершил подлинный подвиг и впоследствии подарил собрание картин Пиросмана государству, иными словами — народу.
Константин Георгиевич Паустовский, "Повесть о жизни", 1964 год.
#Пиросмани #Паустовский #Россия #Грузия #живопись #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
Но наше счастье длилось недолго. Прошло всего несколько месяцев после того блаженного дня, как вдруг моя бедная дорогая мама тяжко заболела и скончалась. Говорят, она зачахла от тоски по родному аулу, который не могла даже навещать, боясь оскорблений со стороны фанатиков-татар и непримиримого врага ее -- старого муллы.
Весь Гори оплакивал маму... Полк отца, знавший ее и горячо любивший, рыдал, как один человек, провожая ее худенькое тельце, засыпанное дождем роз и магнолий, на грузинское кладбище, разбитое поблизости Гори.
Мне не верилось до последней минуты, что она умирала...
Перед смертью она не сходила с кровли дома, откуда любовалась синеющими вдали горами и серебристо-зеленой лентой Куры...
-- Там Дагестан... там аул... там мои горы... Там отец и Бэлла... -- шептала она между приступами кашля и указывала вдаль, по направлению северо-востока, крошечной, почти детской, вследствие поразительной худобы, рукой.
И вся она, укутанная белой буркой, казалась нежным, прозрачным ангелом восточного неба.
Я помню с мучительной ясностью вечер, когда она умирала...
Тахту, на которой она лежала, подняли на кровлю, чтобы она могла полюбоваться горами и небом...
Гори засыпал, обвеянный крылом благоуханной восточной ночи... Спали розы на садовых кустах, спали соловьи в чинаровых рощах, спали руины таинственной крепости, спала Кура в своих изумрудных берегах, и только несчастье одно не спало, одна смерть бодрствовала, поджидая жертву.
Мама лежала с открытыми глазами, странно блестевшими среди наступающей темноты... Точно какой-то свет исходил из этих глаз и освещал все ее лицо, обращенное к небу. Лучи месяца золотыми иглами скользили по густым волнам ее черных волос и венчали блестящей короной ее матово-белый лоб.
Отец и я притихли у ее ног, боясь нарушить покой умирающей, но она сама поманила нас трепещущей рукой и, когда мы склонились к ее лицу, заговорила быстро, но тихо-тихо, чуть внятно:
-- Я умираю... да, это так... я умираю... но мне не горько, не страшно... Я счастлива... я счастлива тем, что умираю христианкой... О, как хороша она -- твоя вера, Георгий, -- прибавила она, повернувшись в сторону моего отца, припавшего к ее изголовью, -- и я удостоилась ее... Я христианка... я иду к моему Богу... Единственному и Великому... Не плачь, Георгий, береги Нину... я буду смотреть на вас... буду любоваться вами... а потом... не скоро, да, но все же мы соединимся... Не плачьте... прощайте... до свиданья... Как жаль, что нет отца... Бэллы... Передайте им, что я их люблю... и прощаюсь с ними... Прощай и ты, Георгий, моя радость, спасибо тебе за счастье, которым ты подарил меня... Прощай, свет очей моих... Прощай, моя джаным... моя Нина... Моя малюточка... Прощайте оба... не забывайте... черной розы...
Начинался бред... Потом она уснула... чтобы никогда больше не просыпаться. Она умерла тихо, так тихо, что никто не заметил ее кончины...
Я задремала, прикорнув щекою к ее худенькой руке, а проснулась под утро от ощущения холода на моем лице. Рука мамы сделалась синей и холодной, как мрамор... А у ног ее бился, рыдая, мой бедный, осиротевший отец.
Лидия Алексеевна Чарская, "Княжна Джаваха", 1904 год.
#Чарская #Россия #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
Весь Гори оплакивал маму... Полк отца, знавший ее и горячо любивший, рыдал, как один человек, провожая ее худенькое тельце, засыпанное дождем роз и магнолий, на грузинское кладбище, разбитое поблизости Гори.
Мне не верилось до последней минуты, что она умирала...
Перед смертью она не сходила с кровли дома, откуда любовалась синеющими вдали горами и серебристо-зеленой лентой Куры...
-- Там Дагестан... там аул... там мои горы... Там отец и Бэлла... -- шептала она между приступами кашля и указывала вдаль, по направлению северо-востока, крошечной, почти детской, вследствие поразительной худобы, рукой.
И вся она, укутанная белой буркой, казалась нежным, прозрачным ангелом восточного неба.
Я помню с мучительной ясностью вечер, когда она умирала...
Тахту, на которой она лежала, подняли на кровлю, чтобы она могла полюбоваться горами и небом...
Гори засыпал, обвеянный крылом благоуханной восточной ночи... Спали розы на садовых кустах, спали соловьи в чинаровых рощах, спали руины таинственной крепости, спала Кура в своих изумрудных берегах, и только несчастье одно не спало, одна смерть бодрствовала, поджидая жертву.
Мама лежала с открытыми глазами, странно блестевшими среди наступающей темноты... Точно какой-то свет исходил из этих глаз и освещал все ее лицо, обращенное к небу. Лучи месяца золотыми иглами скользили по густым волнам ее черных волос и венчали блестящей короной ее матово-белый лоб.
Отец и я притихли у ее ног, боясь нарушить покой умирающей, но она сама поманила нас трепещущей рукой и, когда мы склонились к ее лицу, заговорила быстро, но тихо-тихо, чуть внятно:
-- Я умираю... да, это так... я умираю... но мне не горько, не страшно... Я счастлива... я счастлива тем, что умираю христианкой... О, как хороша она -- твоя вера, Георгий, -- прибавила она, повернувшись в сторону моего отца, припавшего к ее изголовью, -- и я удостоилась ее... Я христианка... я иду к моему Богу... Единственному и Великому... Не плачь, Георгий, береги Нину... я буду смотреть на вас... буду любоваться вами... а потом... не скоро, да, но все же мы соединимся... Не плачьте... прощайте... до свиданья... Как жаль, что нет отца... Бэллы... Передайте им, что я их люблю... и прощаюсь с ними... Прощай и ты, Георгий, моя радость, спасибо тебе за счастье, которым ты подарил меня... Прощай, свет очей моих... Прощай, моя джаным... моя Нина... Моя малюточка... Прощайте оба... не забывайте... черной розы...
Начинался бред... Потом она уснула... чтобы никогда больше не просыпаться. Она умерла тихо, так тихо, что никто не заметил ее кончины...
Я задремала, прикорнув щекою к ее худенькой руке, а проснулась под утро от ощущения холода на моем лице. Рука мамы сделалась синей и холодной, как мрамор... А у ног ее бился, рыдая, мой бедный, осиротевший отец.
Лидия Алексеевна Чарская, "Княжна Джаваха", 1904 год.
#Чарская #Россия #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
"Войду в дом Твой, поклонюсь святому храму Твоему в страхе Твоем..."
в исполнении отца Серафима и грузинского хора "Мухамбази".
Автор музыки и слов схиархимандрит Серафим (Бит-Хариби).
#Схиархимандрит_Серафим_БитХариби #Грузия #музыка
https://youtu.be/d-ERspd2w-s?si=xlz1rrg85d3VIPYE
в исполнении отца Серафима и грузинского хора "Мухамбази".
Автор музыки и слов схиархимандрит Серафим (Бит-Хариби).
#Схиархимандрит_Серафим_БитХариби #Грузия #музыка
https://youtu.be/d-ERspd2w-s?si=xlz1rrg85d3VIPYE
YouTube
მამა სერაფიმე და კვარტეტი "მუხამბაზი" - "შევიდე სახლსა შენსა" Archimandrite Seraphim & "Mukhambazi"
არქიმანდრიტ სერაფიმეს მიერ შექმნილი საგალობელი „შევიდე სახლსა შენსა“.
Canticle by Archimandrite Seraphim.
Canticle by Archimandrite Seraphim.
"Жатва", Пластов Аркадий Александрович, 1945 год; холст, масло, 166x219 см.
Государственная Третьяковская галерея, Москва.
---
Аркадий Александрович Пластов родился 31 января 1893 года в селе Прислониха Симбирской губернии в семье деревенского иконописца. Родители его мечтали, чтобы сын стал священником. По окончании трех классов сельской школы, в 1903 году Аркадия отдали в Симбирское духовное училище. Еще через пять лет он поступил в Симбирскую духовную семинарию.
Весной того же 1908 года он близко столкнулся с работой артели иконописцев, подновлявших церковь в Прислонихе. «Когда начали ставить леса, – пишет художник в своей автобиографии, – тереть краски, варить на крутом берегу речки олифу, я сам был не свой и ходил, как зачарованный, около приехавших чудодеев». Наблюдая, как на стенах старой, закопченной церкви рождался новый, невиданный мир образов, мальчик твердо решил: «Быть только живописцем и никем более».
Самин Дмитрий Константинович, "100 великих художников", 2004 год.
"Я люблю эту жизнь. А когда из года в год видишь её… думаешь, что надо об этом поведать людям… Жизнь наша полна и богата, в ней так много потрясающе интересного, что даже обыкновенные, будничные дела наших людей приковывают внимание, потрясают душу. Это надо уметь видеть, замечать…"
- Аркадий Александрович Пластов (1893 – 1972)
#Самин #Пластов #Россия #живопись #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
Государственная Третьяковская галерея, Москва.
---
Аркадий Александрович Пластов родился 31 января 1893 года в селе Прислониха Симбирской губернии в семье деревенского иконописца. Родители его мечтали, чтобы сын стал священником. По окончании трех классов сельской школы, в 1903 году Аркадия отдали в Симбирское духовное училище. Еще через пять лет он поступил в Симбирскую духовную семинарию.
Весной того же 1908 года он близко столкнулся с работой артели иконописцев, подновлявших церковь в Прислонихе. «Когда начали ставить леса, – пишет художник в своей автобиографии, – тереть краски, варить на крутом берегу речки олифу, я сам был не свой и ходил, как зачарованный, около приехавших чудодеев». Наблюдая, как на стенах старой, закопченной церкви рождался новый, невиданный мир образов, мальчик твердо решил: «Быть только живописцем и никем более».
Самин Дмитрий Константинович, "100 великих художников", 2004 год.
"Я люблю эту жизнь. А когда из года в год видишь её… думаешь, что надо об этом поведать людям… Жизнь наша полна и богата, в ней так много потрясающе интересного, что даже обыкновенные, будничные дела наших людей приковывают внимание, потрясают душу. Это надо уметь видеть, замечать…"
- Аркадий Александрович Пластов (1893 – 1972)
#Самин #Пластов #Россия #живопись #цитаты
✍ Безвременник прекрасный
Иконы XVIII- XIX веков.
Изображения сцен знаменитых сказок, Каморин Анатолий Алексеевич (1930-2007); холуйская лаковая миниатюра.
Холуй, Ивановская область.
---
Художники-иконописцы из Холуйской слободы с давних времен обладали собственным неповторимым стилем. Несмотря на серьезные заказы (например, для Троице-Сергиевой лавры) основной доход им приносила продажа недорогих иконок для простых людей. Холуйские мастера не боялись отступать от канонов, привносили в свои иконы стилистику народного рисунка – лаконичного и образного.
После революции, когда иконопись попала под запрет, промысел холуйцев оказался под угрозой. Но заметив, что художники из соседнего Палеха стали расписывать шкатулки из папье-маше, мастера из Холуя решили перенять их начинание. В 1934 году в Холуе образовалась артель художников, занимавшихся росписью лаковых миниатюр. В 1937 году на Всемирной выставке в Париже холуйские мастера завоевали бронзовую награду. После войны начало проявляться своеобразие манеры холуйской росписи, непохожей на палехский и мстерский стили. В 1961 году авторы холуйских миниатюр начали осваивать зарубежные рынки. Сначала поступили заказы из Лондона, затем из США, Германии, Франции, Бельгии и Италии.
Холуйские художники выпускают не только миниатюры, но и лаковые панно, традиционный чёрный фон стали заменять темно-красные и темно-зеленые краски. Работают мастера как с историческими и фольклорными сценками, так и с натюрмортами и пейзажами. Важная особенность работ холуйцев – монументальность героев сюжетов, подчеркнутый характер и выразительность.
#Каморин #Россия #иконопись #живопись #ремесло
✍ Безвременник прекрасный
Изображения сцен знаменитых сказок, Каморин Анатолий Алексеевич (1930-2007); холуйская лаковая миниатюра.
Холуй, Ивановская область.
---
Художники-иконописцы из Холуйской слободы с давних времен обладали собственным неповторимым стилем. Несмотря на серьезные заказы (например, для Троице-Сергиевой лавры) основной доход им приносила продажа недорогих иконок для простых людей. Холуйские мастера не боялись отступать от канонов, привносили в свои иконы стилистику народного рисунка – лаконичного и образного.
После революции, когда иконопись попала под запрет, промысел холуйцев оказался под угрозой. Но заметив, что художники из соседнего Палеха стали расписывать шкатулки из папье-маше, мастера из Холуя решили перенять их начинание. В 1934 году в Холуе образовалась артель художников, занимавшихся росписью лаковых миниатюр. В 1937 году на Всемирной выставке в Париже холуйские мастера завоевали бронзовую награду. После войны начало проявляться своеобразие манеры холуйской росписи, непохожей на палехский и мстерский стили. В 1961 году авторы холуйских миниатюр начали осваивать зарубежные рынки. Сначала поступили заказы из Лондона, затем из США, Германии, Франции, Бельгии и Италии.
Холуйские художники выпускают не только миниатюры, но и лаковые панно, традиционный чёрный фон стали заменять темно-красные и темно-зеленые краски. Работают мастера как с историческими и фольклорными сценками, так и с натюрмортами и пейзажами. Важная особенность работ холуйцев – монументальность героев сюжетов, подчеркнутый характер и выразительность.
#Каморин #Россия #иконопись #живопись #ремесло
✍ Безвременник прекрасный