Forwarded from КУЛЬТТРИГГЕР
Лучше жить в провинции, у моря….
Именно так поступил отличный модернистский скульптор, гравер и ювелир Герман Брахерт.
Когда нацисты пришли к власти - он не разделял их идеологию - уехал из Кёнигсберга в Георгенсвальде (ныне Отрадное).
Режим объявил его скульптуры дегенеративными. Частично их уничтожили. Но Брахерт сохранил свою жизнь, совесть и продолжал работать.
Брахерт прожил почти 10 лет у моря с семьей. Занимался творчеством в качестве свободного художника, работал на янтарной фабрике технологом (дизайнером), создавая прекрасные эскизы. Его жена - Мия Брахерт - занималась фотографией и писательством. Они растили дочь. Жили в маленьком доме. Там же была мастерская. Незадолго до окончания войны семья эвакуировалась в Штутгарт. Там продолжил работать монументальным скульптором до самой смерти, стал заместителем ректора Академии изобразительных искусств.
Фотографии не передают изящества скульптур. Мелкую пластику даже не было смысла фотографировать, - лучше смотреть глазами.
Именно так поступил отличный модернистский скульптор, гравер и ювелир Герман Брахерт.
Когда нацисты пришли к власти - он не разделял их идеологию - уехал из Кёнигсберга в Георгенсвальде (ныне Отрадное).
Режим объявил его скульптуры дегенеративными. Частично их уничтожили. Но Брахерт сохранил свою жизнь, совесть и продолжал работать.
Брахерт прожил почти 10 лет у моря с семьей. Занимался творчеством в качестве свободного художника, работал на янтарной фабрике технологом (дизайнером), создавая прекрасные эскизы. Его жена - Мия Брахерт - занималась фотографией и писательством. Они растили дочь. Жили в маленьком доме. Там же была мастерская. Незадолго до окончания войны семья эвакуировалась в Штутгарт. Там продолжил работать монументальным скульптором до самой смерти, стал заместителем ректора Академии изобразительных искусств.
Фотографии не передают изящества скульптур. Мелкую пластику даже не было смысла фотографировать, - лучше смотреть глазами.
Глава комитета Госдумы по культуре Елена Ямпольская опубликовала ответ Генпрокуратуры на свое обращение, в котором она призывала проверить поэтессу Веру Полозкову на предмет публичного оправдания терроризма.
В ответе, полученном Ямпольской, сообщается, что ее обращение направлено для "дальнейшей проверки в ФСБ".
Вера Полозкова покинула Россию после начала СВО.
В ответе, полученном Ямпольской, сообщается, что ее обращение направлено для "дальнейшей проверки в ФСБ".
Вера Полозкова покинула Россию после начала СВО.
Forwarded from Фантастика с Дмитрием Злотницким
⚡️ Самый ожидаемый для меня фильм года.
https://www.youtube.com/watch?v=CBmWztLPp9c
https://www.youtube.com/watch?v=CBmWztLPp9c
YouTube
Napoleon — Official Trailer | Apple TV+
Ridley. Joaquin. Napoleon.
Napoleon is now streaming on Apple TV+ https://apple.co/Napoleon
Directed by Ridley Scott from a screenplay by David Scarpa, “Napoleon” stars Joaquin Phoenix as the French emperor and military leader. The film is an original and…
Napoleon is now streaming on Apple TV+ https://apple.co/Napoleon
Directed by Ridley Scott from a screenplay by David Scarpa, “Napoleon” stars Joaquin Phoenix as the French emperor and military leader. The film is an original and…
167 лет назад родился инженер-электротехник и изобретатель Никола Тесла (1856-1943). Приведу фрагмент из его дневника, в котором он рассказывает о своем научном методе: "Я могу объяснить многое, но не могу объяснить того, как работает мой мозг. Ответы на одни вопросы я получаю путем долгой мыслительной работы.
Я в первую очередь мыслитель и только во вторую экспериментатор. Сначала надо думать, а потом уже пробовать - ставить эксперименты, иначе вместо научного поиска получится блуждание в потемках. Ответы на другие вопросы приходят ко мне сразу. Стоит мне только подумать - и я вижу целостную картину.
Такое впервые случилось со мной в 1882 году в Будапеште, когда во время прогулки по парку я вдруг увидел схему двигателя, работающего от переменного тока. Еще не поняв, что происходит, я начал быстро чертить схему тростью на песке, потому что до того дня у меня не было привычки всегда носить с собой блокноты и карандаши.
Это озарение было первым в длинной цепи озарений, которые посещают меня до сих пор. Каким-то необъяснимым образом я могу заглядывать в будущее и получать оттуда ответы на свои вопросы. Речь идет не об открытии, сделанном логическим путем, а о появлении подробного ответа на вопрос без какой-либо мыслительной работы. Я словно смотрю сквозь время и вижу то, чего еще нет.
Ум мой устроен так, чтобы непременно находить всему объяснение, чтобы все знать. Я не могу начать есть, пока не высчитаю объем супа в тарелке и не удостоверюсь в том, что его именно столько, сколько требуется. Разумеется, природа моих озарений очень сильно интересовала меня. Отчаявшись получить ответ на этот вопрос самостоятельно, я обратился за помощью к ныне покойному профессору Холлу. Тот изучал меня в течение года, но так и не смог ничего объяснить. Тогда я нашел объяснение сам.
Я решил, что со мной поддерживает связь некая инопланетная цивилизация, скорее всего - марсиане. К этому выводу меня подтолкнула связь между моими озарениями и появлением на небе Марса. Правильный ответ пришел ко мне много позже. Я проснулся - и первой мыслью моей стала мысль о том, что все мои озарения есть чудеса, ниспосланные Богом. Я не верил в Него, я был строптив и дерзок, и Он, подобно доброму отцу, ласкою и терпеливо увещевал меня, посылая мне одно доказательство Своего существования за другим на протяжении многих лет.
В тот день я нарушил свой распорядок. Выбежал из отеля, сел в такси и велел водителю везти меня в православный храм. Мы приехали на 97-ю стрит в церковь Святителя Николая. То был последний из ниспосланных мне свыше знаков - обретя веру, я впервые помолился в храме святого, чье имя получил при крещении.
Впоследствии, во время случайной встречи с профессором Холлом я рассказал ему о том, что со мной произошло. Выслушав мой рассказ, Холл улыбнулся и сказал, что он пришел к такому выводу еще во время работы со мной, но не стал делиться своими соображениями, поскольку я не раз говорил ему о том, что не верю в Бога.
У Холла и его коллег есть мудрое правило - не говорить человеку того, во что тот не способен поверить, чего он не способен принять. Скажи мне тогда Холл, что мои озарения есть промысел Божий, я бы ему не поверил.
Итак, мой научный метод состоит из двух частей - озарений, ниспосылаемых мне свыше, и итогов моей мыслительной работы. Озарения окончательно укрепили меня во мнении о том, что наука должна служить человечеству в целом, а не держателям патентов.
Бог посылает мне ответы на вопросы не для того, чтобы я взял очередной патент. По каким-то неведомым мне причинам Он выбрал меня в качестве посредника между Ним и людьми. И мой долг - передать людям то, что я получил свыше.
Я всегда считал, что живу и работаю для людей. Даже когда думал, что не верю, все равно так считал. У нас говорят: «Хороший конь даже в темноте не заблудится». Наверное, я был хорошим конем - даже без веры в душе, то есть - вслепую, шел в нужном направлении".
Цит. по книге: Тесла Н. Дневники. Я могу объяснить многое / Пер. с англ. С. Йовановича. М.: Яуза-пресс, 2017. 272 с.
Я в первую очередь мыслитель и только во вторую экспериментатор. Сначала надо думать, а потом уже пробовать - ставить эксперименты, иначе вместо научного поиска получится блуждание в потемках. Ответы на другие вопросы приходят ко мне сразу. Стоит мне только подумать - и я вижу целостную картину.
Такое впервые случилось со мной в 1882 году в Будапеште, когда во время прогулки по парку я вдруг увидел схему двигателя, работающего от переменного тока. Еще не поняв, что происходит, я начал быстро чертить схему тростью на песке, потому что до того дня у меня не было привычки всегда носить с собой блокноты и карандаши.
Это озарение было первым в длинной цепи озарений, которые посещают меня до сих пор. Каким-то необъяснимым образом я могу заглядывать в будущее и получать оттуда ответы на свои вопросы. Речь идет не об открытии, сделанном логическим путем, а о появлении подробного ответа на вопрос без какой-либо мыслительной работы. Я словно смотрю сквозь время и вижу то, чего еще нет.
Ум мой устроен так, чтобы непременно находить всему объяснение, чтобы все знать. Я не могу начать есть, пока не высчитаю объем супа в тарелке и не удостоверюсь в том, что его именно столько, сколько требуется. Разумеется, природа моих озарений очень сильно интересовала меня. Отчаявшись получить ответ на этот вопрос самостоятельно, я обратился за помощью к ныне покойному профессору Холлу. Тот изучал меня в течение года, но так и не смог ничего объяснить. Тогда я нашел объяснение сам.
Я решил, что со мной поддерживает связь некая инопланетная цивилизация, скорее всего - марсиане. К этому выводу меня подтолкнула связь между моими озарениями и появлением на небе Марса. Правильный ответ пришел ко мне много позже. Я проснулся - и первой мыслью моей стала мысль о том, что все мои озарения есть чудеса, ниспосланные Богом. Я не верил в Него, я был строптив и дерзок, и Он, подобно доброму отцу, ласкою и терпеливо увещевал меня, посылая мне одно доказательство Своего существования за другим на протяжении многих лет.
В тот день я нарушил свой распорядок. Выбежал из отеля, сел в такси и велел водителю везти меня в православный храм. Мы приехали на 97-ю стрит в церковь Святителя Николая. То был последний из ниспосланных мне свыше знаков - обретя веру, я впервые помолился в храме святого, чье имя получил при крещении.
Впоследствии, во время случайной встречи с профессором Холлом я рассказал ему о том, что со мной произошло. Выслушав мой рассказ, Холл улыбнулся и сказал, что он пришел к такому выводу еще во время работы со мной, но не стал делиться своими соображениями, поскольку я не раз говорил ему о том, что не верю в Бога.
У Холла и его коллег есть мудрое правило - не говорить человеку того, во что тот не способен поверить, чего он не способен принять. Скажи мне тогда Холл, что мои озарения есть промысел Божий, я бы ему не поверил.
Итак, мой научный метод состоит из двух частей - озарений, ниспосылаемых мне свыше, и итогов моей мыслительной работы. Озарения окончательно укрепили меня во мнении о том, что наука должна служить человечеству в целом, а не держателям патентов.
Бог посылает мне ответы на вопросы не для того, чтобы я взял очередной патент. По каким-то неведомым мне причинам Он выбрал меня в качестве посредника между Ним и людьми. И мой долг - передать людям то, что я получил свыше.
Я всегда считал, что живу и работаю для людей. Даже когда думал, что не верю, все равно так считал. У нас говорят: «Хороший конь даже в темноте не заблудится». Наверное, я был хорошим конем - даже без веры в душе, то есть - вслепую, шел в нужном направлении".
Цит. по книге: Тесла Н. Дневники. Я могу объяснить многое / Пер. с англ. С. Йовановича. М.: Яуза-пресс, 2017. 272 с.
Прочел у друга в ленте вопрос: если есть падшие ангелы, то ведь по идее должны быть и вознесшиеся черти? Известно ли что-то про таких? Мне в связи с этим вспомнился рассказ митрополита Сурожского Антония (Блума), в котором выражено и его отношение к эзотерике (сверхспособностям человека):
"Есть чудеса, в которые и «не верится» в каком-то смысле, но, знаете, со святыми дело так обстоит, что часто рассказывается о том или другом событии, которого, может быть, и не было, но которое его характеризует, и в этом рассказе он весь, как живой. Есть, например, рассказ об одном из святых киево-печерских. Он как-то вечером сидел у себя в келье и услышал странные звуки в умывальнике.
Подошел и видит: в умывальнике осталась вода, и в ней барахтается бесенок. Он взял крест и положил на умывальник так, чтобы бесенок оказался под крестом. Бесенок пригнулся, только голова из воды торчит, и говорит: «Отними, отними этот страшный крест, мне страшно от него!»
Святой отвечает: «Я отниму только при одном условии: что ты мне сейчас споешь ту песнь, которую ты пел, когда был светлым ангелом». – «Не могу, – говорит тот, – забыл!» – «Ну хорошо, – говорит святой, – я тогда тебя перекрещу». – «Нет, нет, не крести меня, я попробую!»
И вот бесенок начал пробовать. Голос у него, конечно, был уже не ангельский, слов он уже точно не помнил, но со страху он начал вспоминать, сначала кряхтел, потом постепенно слова возвращались, потом голос начал как-то мягчеть, и в какой-то момент он вдруг всей грудью запел песнь, которую пел, когда был светлым ангелом, и вылетел из этого умывальника светящимся ангелом.
Я не хочу сказать, что это исторический факт. Но я хочу сказать, что, когда это ребенку расскажешь, это до его сознания что-то доводит – хотя бы то, что этот чертенок, когда сделал попытку петь ангельскую песнь, через нее начал светлеть, и оживать, и меняться.
И масса есть таких рассказов. Я могу рассказывать без конца из житий святых, потому что я на них как бы воспитывался. И эти рассказы не тем меня интересуют, будто это история. Например, когда говорят: «Вы себе представляете: этот святой на расстоянии одиннадцати верст видел через стены своей кельи!» – меня это не волнует. Если он мог вообще видеть через стены своей кельи, двадцать верст или сто верст никакого значения не имеют.
Есть рассказ из жизни французского писателя Вольтера. Какая-то благочестивая женщина хотела обратить его к вере и говорила: «Как же вы можете не верить в святого Дионисия Парижского? Его обезглавили в одном конце Парижа, и он, взяв свою голову, прошел через весь Париж и остановился на другом конце». И Вольтер ей ответил: «Знаете, в таких случаях только первый шаг труден»".
(Из беседы владыки Антония (1914-2003) в лондонском приходе осенью 1990 года).
"Есть чудеса, в которые и «не верится» в каком-то смысле, но, знаете, со святыми дело так обстоит, что часто рассказывается о том или другом событии, которого, может быть, и не было, но которое его характеризует, и в этом рассказе он весь, как живой. Есть, например, рассказ об одном из святых киево-печерских. Он как-то вечером сидел у себя в келье и услышал странные звуки в умывальнике.
Подошел и видит: в умывальнике осталась вода, и в ней барахтается бесенок. Он взял крест и положил на умывальник так, чтобы бесенок оказался под крестом. Бесенок пригнулся, только голова из воды торчит, и говорит: «Отними, отними этот страшный крест, мне страшно от него!»
Святой отвечает: «Я отниму только при одном условии: что ты мне сейчас споешь ту песнь, которую ты пел, когда был светлым ангелом». – «Не могу, – говорит тот, – забыл!» – «Ну хорошо, – говорит святой, – я тогда тебя перекрещу». – «Нет, нет, не крести меня, я попробую!»
И вот бесенок начал пробовать. Голос у него, конечно, был уже не ангельский, слов он уже точно не помнил, но со страху он начал вспоминать, сначала кряхтел, потом постепенно слова возвращались, потом голос начал как-то мягчеть, и в какой-то момент он вдруг всей грудью запел песнь, которую пел, когда был светлым ангелом, и вылетел из этого умывальника светящимся ангелом.
Я не хочу сказать, что это исторический факт. Но я хочу сказать, что, когда это ребенку расскажешь, это до его сознания что-то доводит – хотя бы то, что этот чертенок, когда сделал попытку петь ангельскую песнь, через нее начал светлеть, и оживать, и меняться.
И масса есть таких рассказов. Я могу рассказывать без конца из житий святых, потому что я на них как бы воспитывался. И эти рассказы не тем меня интересуют, будто это история. Например, когда говорят: «Вы себе представляете: этот святой на расстоянии одиннадцати верст видел через стены своей кельи!» – меня это не волнует. Если он мог вообще видеть через стены своей кельи, двадцать верст или сто верст никакого значения не имеют.
Есть рассказ из жизни французского писателя Вольтера. Какая-то благочестивая женщина хотела обратить его к вере и говорила: «Как же вы можете не верить в святого Дионисия Парижского? Его обезглавили в одном конце Парижа, и он, взяв свою голову, прошел через весь Париж и остановился на другом конце». И Вольтер ей ответил: «Знаете, в таких случаях только первый шаг труден»".
(Из беседы владыки Антония (1914-2003) в лондонском приходе осенью 1990 года).
9 июля в возрасте 91 года умер Ален Безансон, французский политолог, историк социологии и философии, специалист по истории России и СССР. Действительный член французской Академии моральных и политических наук, почётный доктор РГГУ.
Он окончил Сорбонну и Политехническую школу. Преподавал в Высшей школе гуманитарных наук (Париж) и в ряде американских университетов. С 1951 по 1956 год состоял членом Французской коммунистической партии. После публикации доклада Н.С. Хрущёва на XX съезде КПСС о преступлениях сталинизма вышел из партии и стал критиковать коммунистическую идеологию.
В 2008 году опубликовал роман «Эмиль и лжецы». Печатался в журналах "Континент", "Новый мир", "Отечественные записки" и др.
На русском языке вышли его книги: "Советское настоящее и русское прошлое" (МИК, 1998), "Интеллектуальные истоки ленинизма" (МИК, 1998), "Убиенный царевич: Русская культура и нац. сознание: закон и его нарушение" (МИК, 1999), "Запретный образ: Интеллектуал. история иконоборчества" (МИК, 1999), "Бедствие века: Коммунизм, нацизм и уникальность Катастрофы" (Рус. мысль, 2000), "Возможно ли включить Россию в мировое устройство?" (Русская мысль, 2001),
Он окончил Сорбонну и Политехническую школу. Преподавал в Высшей школе гуманитарных наук (Париж) и в ряде американских университетов. С 1951 по 1956 год состоял членом Французской коммунистической партии. После публикации доклада Н.С. Хрущёва на XX съезде КПСС о преступлениях сталинизма вышел из партии и стал критиковать коммунистическую идеологию.
В 2008 году опубликовал роман «Эмиль и лжецы». Печатался в журналах "Континент", "Новый мир", "Отечественные записки" и др.
На русском языке вышли его книги: "Советское настоящее и русское прошлое" (МИК, 1998), "Интеллектуальные истоки ленинизма" (МИК, 1998), "Убиенный царевич: Русская культура и нац. сознание: закон и его нарушение" (МИК, 1999), "Запретный образ: Интеллектуал. история иконоборчества" (МИК, 1999), "Бедствие века: Коммунизм, нацизм и уникальность Катастрофы" (Рус. мысль, 2000), "Возможно ли включить Россию в мировое устройство?" (Русская мысль, 2001),