Конечно, реальность была далека от идеала. И не все студенты (а если быть честным – лишь малая доля) довольствовались «слогом высокой мудрости», как писал Чосер. Учеба в университете была настоящим испытанием для молодых людей. И дело не только в тяжелом процессе учебы. Оторванные от привычной среды, зачастую предоставленные самим себе в незнакомом городе, студенты проходили суровую школу жизни. Нищета была их постоянной спутницей. Порой приходилось делать выбор: купить еды или чернил и перьев для записи лекций. А ведь еще надо было покупать книги, одежду и платить за право сдавать экзамены! Многие не выдерживали и бросали учебу, становясь бродягами на церковной паперти, как этот герой анонимного вагантского стихотворения:
«Я кочующий школяр...
На меня судьбина
свой обрушила удар,
что твоя дубина.
Не для суетной тщеты,
не для развлеченья –
из-за горькой нищеты
бросил я ученье.
На осеннем холоду,
лихорадкой мучим,
в драном плащике бреду
под дождем колючим.
В церковь хлынула толпа,
долго длится месса.
Только слушаю попа
я без интереса.
К милосердию аббат
паству призывает,
а его бездомный брат
зябнет, изнывает.
Подари, святой отец,
мне свою сутану,
и тогда я наконец
мерзнуть перестану.
А за душеньку твою
я поставлю свечку,
чтоб господь тебе в раю
подыскал местечко»
#history #literature
«Я кочующий школяр...
На меня судьбина
свой обрушила удар,
что твоя дубина.
Не для суетной тщеты,
не для развлеченья –
из-за горькой нищеты
бросил я ученье.
На осеннем холоду,
лихорадкой мучим,
в драном плащике бреду
под дождем колючим.
В церковь хлынула толпа,
долго длится месса.
Только слушаю попа
я без интереса.
К милосердию аббат
паству призывает,
а его бездомный брат
зябнет, изнывает.
Подари, святой отец,
мне свою сутану,
и тогда я наконец
мерзнуть перестану.
А за душеньку твою
я поставлю свечку,
чтоб господь тебе в раю
подыскал местечко»
#history #literature
«Роман о кастеляне из Куси» — французский рыцарский роман в стихах, написанный в 70-х гг. XIII века писателем по имени Жакмес (Жакемон). В основе сюжета лежит история о рыцаре, полюбившем жену сеньора де Файеля, и эта любовь (как это часто бывает в средневековых романах) становится причиной их гибели. Рыцарь погибает в Святой земле, завещав передать своей возлюбленной шкатулку с собственным сердцем. Сеньор де Файель, обманутый муж, овладевает шкатулкой и велит приготовить из него жаркое, которое подают его жене. Сцена с «поеданием сердца» — кульминация всего романа. Узнав, что за блюдо ей пришлось отведать, дама клянется, что отныне не притронется ни к одному блюду. Она умирает голодной смертью, а томимый тоской сеньор де Файель отправляется в крестовый поход, где и погибает в стычке с неверными.
Данный роман интересен своим довольно пессимистичным характером повествования, и даже пространные описания турниров, которые поражают своей пышностью и сложностью, не нарушают этого ощущения. «Роман о кастеляне из Куси» относится к т.н. «трагическому» направлению средневековой прозы, для которого характерно представление об истинной любви как страдании. Из всех персонажей с точки зрения внутренних трансформаций и переживаний интересен не столько влюбленный рыцарь — он вообще мало меняется по ходу повествования, всецело поглощенный своим чувством к даме, — сколько сеньор де Файель. Из добродушного и гостеприимного сюзерена, любящего мужа и любителя охоты он превращается в мрачного и мстительного человека, чья вера в существующий миропорядок была полностью подорвана изменой жены. Роман был популярен в Европе, существовали его английская, немецкая «адаптации», а сюжет в общем виде лег в основу некоторых итальянских новелл, в том числе новеллы LXII «Декамерона» Боккаччо.
#culture #literature
Данный роман интересен своим довольно пессимистичным характером повествования, и даже пространные описания турниров, которые поражают своей пышностью и сложностью, не нарушают этого ощущения. «Роман о кастеляне из Куси» относится к т.н. «трагическому» направлению средневековой прозы, для которого характерно представление об истинной любви как страдании. Из всех персонажей с точки зрения внутренних трансформаций и переживаний интересен не столько влюбленный рыцарь — он вообще мало меняется по ходу повествования, всецело поглощенный своим чувством к даме, — сколько сеньор де Файель. Из добродушного и гостеприимного сюзерена, любящего мужа и любителя охоты он превращается в мрачного и мстительного человека, чья вера в существующий миропорядок была полностью подорвана изменой жены. Роман был популярен в Европе, существовали его английская, немецкая «адаптации», а сюжет в общем виде лег в основу некоторых итальянских новелл, в том числе новеллы LXII «Декамерона» Боккаччо.
#culture #literature
Сколько писателей Средневековья мы знаем? Очень много. Данте Алигьери, Франческо Петрарка, Джеффри Чосер, Жак де Витри, Иаков Ворагинский, Пахомий Серб – от них и еще многих других дошли до нас ученые трактаты, художественные произведения и жития святых. Сколько женщин-писательниц мы знаем? Мне на ум приходят два имени, между которыми – несколько столетий истории: это Хросвита Гандерсгеймская (X в.) и Кристина Пизанская (1364 – 1430 гг.). И хотя их жизненный и творческий пути достаточно различны, все же их объединяет нечто, что я бы назвал «литературной уникальностью». Благодаря ей фигуры этих писательниц возвышаются даже на фоне многих прославленных современников.
О Хросвите из Гандерсгейма известно мало. Скорее всего, она родилась в Саксонии в знатном семействе примерно в 938 году. Она получила прекрасное по тем временам образование: помимо базового «тривия», куда входили грамматика, логика и риторика, она также освоила и «квадривий», т.е. арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Ее творческая деятельность началась во время Оттоновского возрождения – культурного подъема в Священной Римской империи. Хросвита писала стихотворения на высокой латыни, подражая великим поэтам Античности, сочиняла пьесы – в Европе до нее никто этого не делал со времен крушения Западной Римской империи! – а также стала автором двух эпических поэм на исторические темы: правление императора Оттона I и история ее родной обители. Как стихотворения, так и пьесы проникнуты духом благочестия и христианских добродетелей. Сюжеты для них Хросвита черпала из житийной литературы, а образцом стиля для нее был древнеримский писатель Теренций.
(продолжение следует)
#history #literature
О Хросвите из Гандерсгейма известно мало. Скорее всего, она родилась в Саксонии в знатном семействе примерно в 938 году. Она получила прекрасное по тем временам образование: помимо базового «тривия», куда входили грамматика, логика и риторика, она также освоила и «квадривий», т.е. арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Ее творческая деятельность началась во время Оттоновского возрождения – культурного подъема в Священной Римской империи. Хросвита писала стихотворения на высокой латыни, подражая великим поэтам Античности, сочиняла пьесы – в Европе до нее никто этого не делал со времен крушения Западной Римской империи! – а также стала автором двух эпических поэм на исторические темы: правление императора Оттона I и история ее родной обители. Как стихотворения, так и пьесы проникнуты духом благочестия и христианских добродетелей. Сюжеты для них Хросвита черпала из житийной литературы, а образцом стиля для нее был древнеримский писатель Теренций.
(продолжение следует)
#history #literature
(продолжение)
Кристину Пизанскую сейчас модно считать одной из первых феминисток в истории Европы. На это есть причины. Кристина родилась в Венеции, на тот момент – процветающей морской республике. Ее отец был врачом и вскоре поступил на службу к французскому королю. Она получила прекрасное образование, в 25 лет стала вдовой и решила посвятить себя писательству, дабы прокормиться. Кристина хорошо знала труды Овидия, Боэция, Боккаччо, а также обладала незаурядным умом, позволившим ей вступить в литературную полемику с писателями-современниками. Предметом спора стал аллегорический «Роман о Розе», а точнее его вторая часть, написанная около 1275 года Жаком де Мёном и содержавшая женоненавистнические пассажи. Итогом полемики, длившейся несколько лет, стало написанное к 1405 году произведение «О Граде Женщин» (зацените отсылочку в названии!). Кристина отстаивала благочестие женщин и приводила соответствующие примеры из истории. Вывод простой: добродетельность и господствующее положение в обществе не определяются полом. Она гневно обличала стремление мужчин принизить заслуги женщин и приписать им порочность натуры. В другом сочинении, «О трёх добродетелях», она последовательно описала предназначение каждой женской социальной группы (королевы, придворные дамы, крестьянки, торговки) и давала практические советы: как содержать себя, как принимать решения и как оградить себя от мужской несправедливости.
Ближе к концу жизни Кристина ушла в монастырь, где в 1429 году написала поэму о Жанне д’Арк, незадолго до этого изгнавшей англичан из Орлеана. Это была первое произведение об Орлеанской деве и последнее, написанное Кристиной Пизанской. Скончалась она в 1430 году.
#history #literature
Кристину Пизанскую сейчас модно считать одной из первых феминисток в истории Европы. На это есть причины. Кристина родилась в Венеции, на тот момент – процветающей морской республике. Ее отец был врачом и вскоре поступил на службу к французскому королю. Она получила прекрасное образование, в 25 лет стала вдовой и решила посвятить себя писательству, дабы прокормиться. Кристина хорошо знала труды Овидия, Боэция, Боккаччо, а также обладала незаурядным умом, позволившим ей вступить в литературную полемику с писателями-современниками. Предметом спора стал аллегорический «Роман о Розе», а точнее его вторая часть, написанная около 1275 года Жаком де Мёном и содержавшая женоненавистнические пассажи. Итогом полемики, длившейся несколько лет, стало написанное к 1405 году произведение «О Граде Женщин» (зацените отсылочку в названии!). Кристина отстаивала благочестие женщин и приводила соответствующие примеры из истории. Вывод простой: добродетельность и господствующее положение в обществе не определяются полом. Она гневно обличала стремление мужчин принизить заслуги женщин и приписать им порочность натуры. В другом сочинении, «О трёх добродетелях», она последовательно описала предназначение каждой женской социальной группы (королевы, придворные дамы, крестьянки, торговки) и давала практические советы: как содержать себя, как принимать решения и как оградить себя от мужской несправедливости.
Ближе к концу жизни Кристина ушла в монастырь, где в 1429 году написала поэму о Жанне д’Арк, незадолго до этого изгнавшей англичан из Орлеана. Это была первое произведение об Орлеанской деве и последнее, написанное Кристиной Пизанской. Скончалась она в 1430 году.
#history #literature
Святой Брендан Мореплаватель: в поисках Острова Блаженных
Море издавна манит людей к себе. Желание отправиться в плавание к неизвестным землям, узреть чудеса и диковины этого мира, столкнуться с великими опасностями бушующей стихии – то, что роднит нас с людьми прошлого. До нас дошли имена путешественников Одиссея и Ганнона, Пифея и Эвдокса, Эрика Рыжего и Козьмы Индикоплова. Особое место среди них занимает и ирландский святой Брендан по прозвищу Мореплаватель.
Св. Брендан родился в конце V века на юго-западе Ирландии. Пройдя обучение в монастыре, он стал священником и в течение нескольких лет строил кельи для иноков. Есть две легендарные версии, почему он решил отправиться в плавание. Согласно первой, ему было видение голубя, который повелел пересечь море и найти легендарный «Остров Блаженных» (ирл. Тир на Ног), царство вечной юности. Согласно второй, в монастырской библиотеке Брендану попалась книга с описанием чудес и фантастических тварей, обитавших в этом мире. Приняв написанное за вымысел, инок с презрением бросил книгу в огонь. Тотчас ему явился ангел, повелевший отправиться в путешествие и воочию убедиться во всемогуществе Творца. Это было примерно в 530 году.
В этом предприятии Брендана сопровождало несколько товарищей-иноков. На утлой кожаной лодочке под названием куррах они отправились на запад, через Атлантику. Их плавание продолжалось девять лет. Мореплаватели видели великанов и сирен, огромных китов и карликов, бушующие водовороты и подводные вулканы. Они даже приблизились к границе Ада и преодолели искушения сатаны. В конце концов они добрались до Острова Блаженных, над которым возвышался дивный хрустальный замок. Вернувшись в Ирландию, Брендан обрел известность и многочисленных учеников.
Приключения ирландского инока описаны в «Путешествии святого Брендана-Мореплавателя», составленном в IX-X веке. Это произведение на стыке жанров фантастического романа, паломнического хождения и ирландского иммрама. Его популярность в Средневековье была огромной. В XII веке «Путешествие» было переведено на европейские языки, а рукописи украшались многочисленными миниатюрами. Как и другие подобные произведения, «Путешествие святого Брендана-Мореплавателя» удовлетворяло жажду средневековых людей к познанию чудес мира, в которые они верили, но не могли увидеть воочию.
#longread #culture #literature
Море издавна манит людей к себе. Желание отправиться в плавание к неизвестным землям, узреть чудеса и диковины этого мира, столкнуться с великими опасностями бушующей стихии – то, что роднит нас с людьми прошлого. До нас дошли имена путешественников Одиссея и Ганнона, Пифея и Эвдокса, Эрика Рыжего и Козьмы Индикоплова. Особое место среди них занимает и ирландский святой Брендан по прозвищу Мореплаватель.
Св. Брендан родился в конце V века на юго-западе Ирландии. Пройдя обучение в монастыре, он стал священником и в течение нескольких лет строил кельи для иноков. Есть две легендарные версии, почему он решил отправиться в плавание. Согласно первой, ему было видение голубя, который повелел пересечь море и найти легендарный «Остров Блаженных» (ирл. Тир на Ног), царство вечной юности. Согласно второй, в монастырской библиотеке Брендану попалась книга с описанием чудес и фантастических тварей, обитавших в этом мире. Приняв написанное за вымысел, инок с презрением бросил книгу в огонь. Тотчас ему явился ангел, повелевший отправиться в путешествие и воочию убедиться во всемогуществе Творца. Это было примерно в 530 году.
В этом предприятии Брендана сопровождало несколько товарищей-иноков. На утлой кожаной лодочке под названием куррах они отправились на запад, через Атлантику. Их плавание продолжалось девять лет. Мореплаватели видели великанов и сирен, огромных китов и карликов, бушующие водовороты и подводные вулканы. Они даже приблизились к границе Ада и преодолели искушения сатаны. В конце концов они добрались до Острова Блаженных, над которым возвышался дивный хрустальный замок. Вернувшись в Ирландию, Брендан обрел известность и многочисленных учеников.
Приключения ирландского инока описаны в «Путешествии святого Брендана-Мореплавателя», составленном в IX-X веке. Это произведение на стыке жанров фантастического романа, паломнического хождения и ирландского иммрама. Его популярность в Средневековье была огромной. В XII веке «Путешествие» было переведено на европейские языки, а рукописи украшались многочисленными миниатюрами. Как и другие подобные произведения, «Путешествие святого Брендана-Мореплавателя» удовлетворяло жажду средневековых людей к познанию чудес мира, в которые они верили, но не могли увидеть воочию.
#longread #culture #literature
Наше представление о «прекрасном» Средневековье чаще всего берет начало из книг и кинематографа. Они, в свою очередь, подпитывались средневековым искусством и литературой. Прекрасные дамы, рыцари на резвых скакунах, турниры... Центральное место в этом представлении занимает т.н. куртуазная любовь.
Сам термин возник в конце XIX века. Его ввел французский историк Гастон Пари, дабы обозначить им то новое «искусство любить», которое появилось в XII в. в провансальской и северофранцузской литературе. Средневековые авторы предпочитали термины вроде bonne amor, vraie amor (прекрасная, истинная любовь). Наиболее распространенным был термин fin'amors – утонченная любовь. В широком смысле это любовь, основанная на преклонении и служении Даме. Она следует модели феодальных ритуалов, в частности принесении клятвы верности своему вассалу. Применительно к куртуазной любви роль сеньора играет дама. Чаще всего ею становится супруга сеньора того двора, к которому принадлежит влюбленный. Отсюда можно вывести две важные черты куртуазной любви – во-первых, объект поклонения теоретически недоступен, во-вторых, это любовь элитарная, аристократическая.
Исследователи выделяют различия между образами куртуазной любви у провансальских трубадуров и северофранцузских романистов. Для первых это практически религиозное служение, основанное на абсолютном превосходстве дамы над влюбленным. Он не уверен в вознаграждении и вынужден жить в этой неопределенности, совершенствуя себя и надеясь на милость дамы. Ее образ предельно размыт, т.к. не имеет значения: важно само чувство, что зачастую приводит поэта к парадоксальному состоянию влюбленности в саму влюбленность. Для романистов Северной Франции любовь имеет не такие экстатичные черты. Плотское наслаждение, т.е. конечная цель служения, занимает куда более значительное место. Благодаря этому образ дамы более конкретен и отчетлив, нежели у трубадуров. Хотя и здесь он соткан практически из одних и тех же штампов.
#culture #literature #France
Сам термин возник в конце XIX века. Его ввел французский историк Гастон Пари, дабы обозначить им то новое «искусство любить», которое появилось в XII в. в провансальской и северофранцузской литературе. Средневековые авторы предпочитали термины вроде bonne amor, vraie amor (прекрасная, истинная любовь). Наиболее распространенным был термин fin'amors – утонченная любовь. В широком смысле это любовь, основанная на преклонении и служении Даме. Она следует модели феодальных ритуалов, в частности принесении клятвы верности своему вассалу. Применительно к куртуазной любви роль сеньора играет дама. Чаще всего ею становится супруга сеньора того двора, к которому принадлежит влюбленный. Отсюда можно вывести две важные черты куртуазной любви – во-первых, объект поклонения теоретически недоступен, во-вторых, это любовь элитарная, аристократическая.
Исследователи выделяют различия между образами куртуазной любви у провансальских трубадуров и северофранцузских романистов. Для первых это практически религиозное служение, основанное на абсолютном превосходстве дамы над влюбленным. Он не уверен в вознаграждении и вынужден жить в этой неопределенности, совершенствуя себя и надеясь на милость дамы. Ее образ предельно размыт, т.к. не имеет значения: важно само чувство, что зачастую приводит поэта к парадоксальному состоянию влюбленности в саму влюбленность. Для романистов Северной Франции любовь имеет не такие экстатичные черты. Плотское наслаждение, т.е. конечная цель служения, занимает куда более значительное место. Благодаря этому образ дамы более конкретен и отчетлив, нежели у трубадуров. Хотя и здесь он соткан практически из одних и тех же штампов.
#culture #literature #France
Облик персонажа в рыцарских романах и поэзии трубадуров трактовался с платонических позиций. Согласно им, доброе и благородное равносильно прекрасному. Поэтому если дама совершенна и добродетельна – а иначе в куртуазной любви и быть не могло, – то она обязательно обладает несравненной красотой. Вот как описывает идеальную даму в одном из своих лэ Мария Французская, поэтесса XII века:
«Она хорошо сложена, у нее узкие бедра и шея белее снега. У нее серо-голубые глаза, светлая кожа, приятный рот и правильный нос. У нее темные брови, чистый лоб и светлые волнистые волосы. При свете дня они переливаются подобно золотым нитям».
Или вот описание Эниды из романа Кретьена де Труа «Эрек и Энида»:
«Девушка была необыкновенно красива. Породив столь исключительное создание, природа, казалось, сама удивлялась себе, поскольку ничего подобного ей более не удавалось. Можете мне поверить: какими бы блестящими и красивыми ни были волосы белокурой Изольды, локоны Эниды были несравнимо прекраснее. Ее кожа была чище и белее самой лилии, а щеки отливали нежным румянцем. Никогда еще Бог не создавал ничего совершеннее прекрасных черт ее лица и глаз, сверкавших, как звезды. Возможно ли описать всю ее красоту? Она действительно достойна восхищения, на нее можно было смотреть, как в зеркало».
Как видно, в этих описаниях повторяются одни и те же стереотипы красоты, модные в ту эпоху. Кроме того, важна не сама красота, а тот эффект, что она производит на смотрящего. Поэтому восторженные восклицания, за которыми не видно конкретных черт, также характерны для подобных пассажей.
#culture #literature #France
«Она хорошо сложена, у нее узкие бедра и шея белее снега. У нее серо-голубые глаза, светлая кожа, приятный рот и правильный нос. У нее темные брови, чистый лоб и светлые волнистые волосы. При свете дня они переливаются подобно золотым нитям».
Или вот описание Эниды из романа Кретьена де Труа «Эрек и Энида»:
«Девушка была необыкновенно красива. Породив столь исключительное создание, природа, казалось, сама удивлялась себе, поскольку ничего подобного ей более не удавалось. Можете мне поверить: какими бы блестящими и красивыми ни были волосы белокурой Изольды, локоны Эниды были несравнимо прекраснее. Ее кожа была чище и белее самой лилии, а щеки отливали нежным румянцем. Никогда еще Бог не создавал ничего совершеннее прекрасных черт ее лица и глаз, сверкавших, как звезды. Возможно ли описать всю ее красоту? Она действительно достойна восхищения, на нее можно было смотреть, как в зеркало».
Как видно, в этих описаниях повторяются одни и те же стереотипы красоты, модные в ту эпоху. Кроме того, важна не сама красота, а тот эффект, что она производит на смотрящего. Поэтому восторженные восклицания, за которыми не видно конкретных черт, также характерны для подобных пассажей.
#culture #literature #France
Еще немного о Петрарке
В творческом наследии «светоча Тосканы» особняком стоит его текст, озаглавленный как «Моя тайна, или Книга бесед о презрении к миру». Это своеобразная исповедь в форме диалога, в которой Петрарка в лице двух участников, Августина и Франциска, пытается разрешить противоречие между традиционными христианскими ценностями, устремленным к небесам (которые олицетворяет Августин), и привязанностью к земным вещам и земной любви (это выражает Франциск). Он сомневается в прежних ценностях и переживает духовный раздрай и внутреннюю борьбу. Это становится предметом его пристального внимания и изучения.
«Моя тайна» — одно из первых произведений европейской литературы, где внутренние противоречия и неуверенность не только не осуждаются, но и признаются неотъемлемой частью всякой личности. Важно, что Петрарка не порывал с Августином, в чьем творчестве он видел источник духовного наставления. Диалог наследует его «Исповеди», как и практически любое «автобиографическое» произведение Средневековья. Но с другой стороны, «Моя тайна» гораздо глубже раскрывает именно эволюцию духа, рожденную в противоречиях. Для Августина весь его духовный опыт, изложенный в «Исповеди», не имеет значения. Для него это лишь бесплодный поиск, подобно блужданию в потемках неведения. И оно продлилось до тех пор, пока Господь не «озарил» его. «Обращение» Августина, как он сам мыслил его — не результат духовной работы, а милость Божья, своего рода чудо. Для Петрарки мучения и противоречия духа были сладостны, он упивался ими и видел в них объект для изучения и источник своей творческой исключительности. В этом смысле поэт наследовал и средневековому мистицизму XIII века, для которого эволюция духа, т.е. постепенный и непрерывный процесс трансформации составляет объект внимания во всех деталях. Посему П. М. Бицилли называл св. Франциска Ассизского, великого мистика XIII века и тезку Петрарки, чью духовную эволюцию так тонко передал его агиограф св. Бонавентура, «первым человеком Ренессанса». Ибо Ренессанс — это не только про мирские радости и красоту земных вещей, но и про утверждение Души со всеми ее противоречиями и сомнениями как того, что присуще Человеку.
#culture #literature #thoughts
В творческом наследии «светоча Тосканы» особняком стоит его текст, озаглавленный как «Моя тайна, или Книга бесед о презрении к миру». Это своеобразная исповедь в форме диалога, в которой Петрарка в лице двух участников, Августина и Франциска, пытается разрешить противоречие между традиционными христианскими ценностями, устремленным к небесам (которые олицетворяет Августин), и привязанностью к земным вещам и земной любви (это выражает Франциск). Он сомневается в прежних ценностях и переживает духовный раздрай и внутреннюю борьбу. Это становится предметом его пристального внимания и изучения.
«Моя тайна» — одно из первых произведений европейской литературы, где внутренние противоречия и неуверенность не только не осуждаются, но и признаются неотъемлемой частью всякой личности. Важно, что Петрарка не порывал с Августином, в чьем творчестве он видел источник духовного наставления. Диалог наследует его «Исповеди», как и практически любое «автобиографическое» произведение Средневековья. Но с другой стороны, «Моя тайна» гораздо глубже раскрывает именно эволюцию духа, рожденную в противоречиях. Для Августина весь его духовный опыт, изложенный в «Исповеди», не имеет значения. Для него это лишь бесплодный поиск, подобно блужданию в потемках неведения. И оно продлилось до тех пор, пока Господь не «озарил» его. «Обращение» Августина, как он сам мыслил его — не результат духовной работы, а милость Божья, своего рода чудо. Для Петрарки мучения и противоречия духа были сладостны, он упивался ими и видел в них объект для изучения и источник своей творческой исключительности. В этом смысле поэт наследовал и средневековому мистицизму XIII века, для которого эволюция духа, т.е. постепенный и непрерывный процесс трансформации составляет объект внимания во всех деталях. Посему П. М. Бицилли называл св. Франциска Ассизского, великого мистика XIII века и тезку Петрарки, чью духовную эволюцию так тонко передал его агиограф св. Бонавентура, «первым человеком Ренессанса». Ибо Ренессанс — это не только про мирские радости и красоту земных вещей, но и про утверждение Души со всеми ее противоречиями и сомнениями как того, что присуще Человеку.
#culture #literature #thoughts
Трудно себе представить современного туриста, приехавшего в незнакомый город, без путеводителя. В нем он может получить всю необходимую информацию о городе: от описания достопримечательностей до списка недорогих баров. В Средние века с его страстью к паломничествам потребность в текстах с описанием маршрутов и указанием главных святынь также была достаточно большой. На христианском Западе такие тексты назывались итинерариями (об одном из них я писал в прошлом посте), в Византии – проскинитариями. Все они ведут происхождение из античной литературной традиции.
Взять тот же Рим, чьи руины уже с раннего Средневековья стали обрастать различными легендами и поверьями. Наиболее известным итинерарием, содержавшим топографическое описание города и его построек, а также всякие городские байки, считается анонимный текст Mirabilis urbis Romae (лат. Чудеса города Рима). Он был написан на латыни в середине – второй половине XII века и сразу же стал своего рода бестселлером: возникло множество копий и переводов рукописи (порой довольно сильно искажавших оригинал), а пилигримы активно использовали его в своих паломничествах аж до XV века. Такой популярности отчасти способствовал и незамысловатый, а иногда попросту примитивный язык итинерария, понятный любому мало-мальски образованному пилигриму.
Интересно, что в тексте перечислено довольно много языческих памятников: в XII веке многократно вырос интерес к древнеримским древностям. Немецкий ученый XIX века Фердинанд Грегоровиус связывал это с борьбой горожан против папского гнета и недолгим существованием Римской республики (1143 – 1155 гг.), создатели которой как бы вспомнили о величественных сооружениях Древнего Рима. Описания древних строений перемешаны с фольклорными и агиографическими легендами, а также сведениями из древнеримской истории. Для примера приведу небольшой кусочек из текста:
«Здесь (близ форума) находится храм Весты, в котором, по преданию спал Дракон; об этом можно прочесть в житии св. Сильвестра; а там – храм Паллады, и форум Цезаря, и храм Януса, который, как утверждает Овидий в своих Fasti, предвидел все совершающееся в году от его начала и до конца; ныне этот храм называется башней Ченчия Франджипане».
Целью автора, по его собственным словам, было «дать на память потомству возможно ясное описание этих и многих других храмов и дворцов, существовавших в золотом городе в языческие времена и принадлежавших императорам, консулам, сенаторам и префектам, и все эти здания, блиставшие своими украшениями из золота, серебра и бронзы, из слоновой кости и драгоценных камней, мы описали так, как читали о них в древних хрониках, видели собственными глазами и слышали в преданиях». В итоге Mirabilia urbis Romae стал ценным источником именно по средневековой топографии Вечного города и фактически универсальным «гидом» для многих поколений паломников. Что тоже неплохо, согласитесь.
#culture #literature #Italy
Взять тот же Рим, чьи руины уже с раннего Средневековья стали обрастать различными легендами и поверьями. Наиболее известным итинерарием, содержавшим топографическое описание города и его построек, а также всякие городские байки, считается анонимный текст Mirabilis urbis Romae (лат. Чудеса города Рима). Он был написан на латыни в середине – второй половине XII века и сразу же стал своего рода бестселлером: возникло множество копий и переводов рукописи (порой довольно сильно искажавших оригинал), а пилигримы активно использовали его в своих паломничествах аж до XV века. Такой популярности отчасти способствовал и незамысловатый, а иногда попросту примитивный язык итинерария, понятный любому мало-мальски образованному пилигриму.
Интересно, что в тексте перечислено довольно много языческих памятников: в XII веке многократно вырос интерес к древнеримским древностям. Немецкий ученый XIX века Фердинанд Грегоровиус связывал это с борьбой горожан против папского гнета и недолгим существованием Римской республики (1143 – 1155 гг.), создатели которой как бы вспомнили о величественных сооружениях Древнего Рима. Описания древних строений перемешаны с фольклорными и агиографическими легендами, а также сведениями из древнеримской истории. Для примера приведу небольшой кусочек из текста:
«Здесь (близ форума) находится храм Весты, в котором, по преданию спал Дракон; об этом можно прочесть в житии св. Сильвестра; а там – храм Паллады, и форум Цезаря, и храм Януса, который, как утверждает Овидий в своих Fasti, предвидел все совершающееся в году от его начала и до конца; ныне этот храм называется башней Ченчия Франджипане».
Целью автора, по его собственным словам, было «дать на память потомству возможно ясное описание этих и многих других храмов и дворцов, существовавших в золотом городе в языческие времена и принадлежавших императорам, консулам, сенаторам и префектам, и все эти здания, блиставшие своими украшениями из золота, серебра и бронзы, из слоновой кости и драгоценных камней, мы описали так, как читали о них в древних хрониках, видели собственными глазами и слышали в преданиях». В итоге Mirabilia urbis Romae стал ценным источником именно по средневековой топографии Вечного города и фактически универсальным «гидом» для многих поколений паломников. Что тоже неплохо, согласитесь.
#culture #literature #Italy
Одним из крупнейших собраний англосаксонской поэзии считается Эксетерская книга, составленная предположительно в середине – второй половине X века. Свое название кодекс получил от места хранения в библиотеке Эксетерского собора, куда в 1072 году ее преподнес епископ Леофрик. Его внешнее состояние довольно удручающее: многие листы повреждены или утеряны, а часть даже залита то ли пивом, то ли элем (судя по всему, книга служила «подставкой для кружки пьяницы», цитируя одного из английских исследователей рукописи). Данное собрание содержит 126 произведений, из них наибольший интерес у исследователей вызывают загадки, коих 95.
Вообще жанр дидактических загадок был популярен в средневековой словесности VII – VIII веков, особенно на Британских островах. В качестве образца для подражания служили загадки африканского поэта Симфосия (V – VI вв.), написанные гекзаметром в форме трехстишия. В Эксетерском кодексе встречаются как более современные, так и более древние по происхождению загадки. Почти все они написаны на древнеанглийском, одна – на латыни. Имена их автора или, что вероятнее, авторов неизвестны. Загадки объединены в несколько категорий: космологические (о солнце, буре, Творении), зоологические, эротические, о музыкальных и бытовых инструментах. Мне очень понравилась Седьмая загадка о Лебеде. В ней отразилось средневековое представление, что перья лебедя во время полета порождают музыкальную мелодию. Ниже – перевод загадки на современный английский и русский языки:
Silent is my garment when I tread the earth (Платье мое безгласно, пока я по земле ступаю)
or dwell in the towns or stir the waters (пока я тревожу воды, пребываю в селениях).
Sometimes my trappings lift me up over (Но над краем героев порой меня возносят)
the habitations of heroes and this high air (белые мои доспехи и поднебесный воздух),
and the might of the welkin bears me afar (и тут я улетаю, тучами увлекаемый)
above mankind. Then my adornments (прочь от земного народа. И наряд мой белый)
resound in song and sing aloud (звучным и певучим звоном полнится)
with clear melody — when I do not rest (чистым звучанием — когда я разлучаюсь)
on land or water, a moving spirit (с водой и берегом, дух блуждающий).
#culture #literature #England
Вообще жанр дидактических загадок был популярен в средневековой словесности VII – VIII веков, особенно на Британских островах. В качестве образца для подражания служили загадки африканского поэта Симфосия (V – VI вв.), написанные гекзаметром в форме трехстишия. В Эксетерском кодексе встречаются как более современные, так и более древние по происхождению загадки. Почти все они написаны на древнеанглийском, одна – на латыни. Имена их автора или, что вероятнее, авторов неизвестны. Загадки объединены в несколько категорий: космологические (о солнце, буре, Творении), зоологические, эротические, о музыкальных и бытовых инструментах. Мне очень понравилась Седьмая загадка о Лебеде. В ней отразилось средневековое представление, что перья лебедя во время полета порождают музыкальную мелодию. Ниже – перевод загадки на современный английский и русский языки:
Silent is my garment when I tread the earth (Платье мое безгласно, пока я по земле ступаю)
or dwell in the towns or stir the waters (пока я тревожу воды, пребываю в селениях).
Sometimes my trappings lift me up over (Но над краем героев порой меня возносят)
the habitations of heroes and this high air (белые мои доспехи и поднебесный воздух),
and the might of the welkin bears me afar (и тут я улетаю, тучами увлекаемый)
above mankind. Then my adornments (прочь от земного народа. И наряд мой белый)
resound in song and sing aloud (звучным и певучим звоном полнится)
with clear melody — when I do not rest (чистым звучанием — когда я разлучаюсь)
on land or water, a moving spirit (с водой и берегом, дух блуждающий).
#culture #literature #England
Признанным мэтром жанра загадок в англосаксонской литературе считается св. Альдхейм Малмсберийский (ок. 639/640 – 709 гг.). Седьмой век, на который пришлась жизнь прославленного аббата и епископа, был для Англии временем активного приобщения к традициям позднеантичной культуры и учености. Альдхейм уже при жизни считался выдающимся писателем и книжником, сведущим как в религиозной, так и в светской литературе на латыни и греческом языке; кроме того, он мог читать и на иврите. Он также изучал юриспруденцию, астрономию, астрологию, принципы стихосложения. Приняв постриг в 661 году, в 675 году он стал настоятелем Малмсберийского аббатства. Эта обитель знаменита тем, что в ней появился первый в Англии церковный орган.
Самое знаменитое произведение Альдхейма, составленное им примерно в 670-х гг. – это сборник из ста загадок, «Aenigmata». В отличие от загадок Эксетерской книги, они написаны на латыни и рассматривались самим автором как иллюстрация принципов латинского стихосложения и демонстрация собственного уровня владения этими принципами. Стихотворная форма загадок позаимствована у упоминавшегося в предыдущем посте писателя Симфосия. Однако это не было пустым подражательством. Загадки для англосаксонского писателя служили средством познания и своеобразным «зеркалом» мира. В их рамках Альдхейм отразил раннесредневековые представления о природе и универсуме, руководствуясь трактатами вестготского энциклопедиста св. Исидора Севильского «О природе вещей» и «Этимологии», а также «Шестодневом» св. Василия Великого и «Естественной историей» древнеримского писателя Плиния Старшего. Через структуру сборника четко прослеживается иерархия универсума: космологические объекты (природа, Луна и Солнце, фортуна, круговорот неба), стихии (земля, вода, огонь, ветер), метеорологические явления (туча, радуга и др.), минералы (адамант, соль, магнит). Затем представлен земной мир: растения, животные, предметы человеческого быта и хозяйства (котел, кузнечные мехи, весы, подушка, писчее перо, броня, кинжал). Последняя сотая загадка посвящена Творению в целом.
Как видно, «Загадки» Альдхейма Малмсберийского представляют собой уникальный сплав различных культурных традиций – римской, византийской, вестготской и собственно англосаксонской. Неудивительно, что позднейшие загадки Эксетерской книги были вдохновлены сборником этого первого англосаксонского интеллектуала Средневековья.
В качестве примера – одна из загадок Альдхейма, посвященная ночи (цит. по: Памятники средневековой латинской литературы IV-VII веков / Отв. ред. С.С. Аверинцев, М.Л. Гаспаров. Сост. О.Е. Нестерова - М., 1998):
Черное тело мое — цветоносной земли порожденье,
Плодного я ничего не рожаю утробой неплодной,
Хоть и вещают певцы в стихах своих, будто бы мною
Порождено Евменид преисподнее, мрачное племя.
Вовсе мне не под стать воплощенье вещественных тварей,
Только я тьмою своей объемлю все мирозданье.
Вечно враждебно мне то, что всем на радость — сиянье
Солнечных Феба лучей, озаряющих все поколенья.
Злобным разбойникам я всегда пребываю любезна,
Ибо стараюсь укрыть в своем их сумрачном лоне.
Мне дорогую сестру воспел, как известно, Вергилий:
«Всюду идя по земле, она голову в тучах скрывает.
Чудище, страшное всем, у которого сколько всех перьев,
Столько ж и бдительных глаз, а под ними (и вымолвить дивно)
Столько же и языков; столько уст и ушей у ней столько ж.
Ночью меж небом она и землею летает во мраке»
#culture #literature #England
Самое знаменитое произведение Альдхейма, составленное им примерно в 670-х гг. – это сборник из ста загадок, «Aenigmata». В отличие от загадок Эксетерской книги, они написаны на латыни и рассматривались самим автором как иллюстрация принципов латинского стихосложения и демонстрация собственного уровня владения этими принципами. Стихотворная форма загадок позаимствована у упоминавшегося в предыдущем посте писателя Симфосия. Однако это не было пустым подражательством. Загадки для англосаксонского писателя служили средством познания и своеобразным «зеркалом» мира. В их рамках Альдхейм отразил раннесредневековые представления о природе и универсуме, руководствуясь трактатами вестготского энциклопедиста св. Исидора Севильского «О природе вещей» и «Этимологии», а также «Шестодневом» св. Василия Великого и «Естественной историей» древнеримского писателя Плиния Старшего. Через структуру сборника четко прослеживается иерархия универсума: космологические объекты (природа, Луна и Солнце, фортуна, круговорот неба), стихии (земля, вода, огонь, ветер), метеорологические явления (туча, радуга и др.), минералы (адамант, соль, магнит). Затем представлен земной мир: растения, животные, предметы человеческого быта и хозяйства (котел, кузнечные мехи, весы, подушка, писчее перо, броня, кинжал). Последняя сотая загадка посвящена Творению в целом.
Как видно, «Загадки» Альдхейма Малмсберийского представляют собой уникальный сплав различных культурных традиций – римской, византийской, вестготской и собственно англосаксонской. Неудивительно, что позднейшие загадки Эксетерской книги были вдохновлены сборником этого первого англосаксонского интеллектуала Средневековья.
В качестве примера – одна из загадок Альдхейма, посвященная ночи (цит. по: Памятники средневековой латинской литературы IV-VII веков / Отв. ред. С.С. Аверинцев, М.Л. Гаспаров. Сост. О.Е. Нестерова - М., 1998):
Черное тело мое — цветоносной земли порожденье,
Плодного я ничего не рожаю утробой неплодной,
Хоть и вещают певцы в стихах своих, будто бы мною
Порождено Евменид преисподнее, мрачное племя.
Вовсе мне не под стать воплощенье вещественных тварей,
Только я тьмою своей объемлю все мирозданье.
Вечно враждебно мне то, что всем на радость — сиянье
Солнечных Феба лучей, озаряющих все поколенья.
Злобным разбойникам я всегда пребываю любезна,
Ибо стараюсь укрыть в своем их сумрачном лоне.
Мне дорогую сестру воспел, как известно, Вергилий:
«Всюду идя по земле, она голову в тучах скрывает.
Чудище, страшное всем, у которого сколько всех перьев,
Столько ж и бдительных глаз, а под ними (и вымолвить дивно)
Столько же и языков; столько уст и ушей у ней столько ж.
Ночью меж небом она и землею летает во мраке»
#culture #literature #England
Эннодий был одним из видных деятелей и интеллектуалов эпохи Остготского Возрождения. Он получил классическое римское образование, преподавал риторику, затем стал служителем Церкви и умер в статусе епископа Тицина (совр. Павия). Среди его многочисленных сочинений (житий, наставлений, речей и др.) особое место занимает «Панегирик королю Теодориху», произнесенный перед королем весной 507 года.
Произведение отражает представления образованного галло-римлянина о жизни и свершениях нового короля Италии, а также обосновывает его легитимность в глазах римских элит. Автор старательно избегал упоминаний о готском происхождении Теодориха, которое справедливо могло показаться чуждым римскому народу. Он не столько король по своему варварскому происхождению, сколько «прирожденный король», что проявляется в его прекрасном физическом облике и моральных качествах, символически трактуемых Эннодием. Фактически Теодорих олицетворяет собой короля par excellence. Поход в Италию становится исполнением его предназначения, а дальнейшая деятельность на благо страны – раскрытием его королевского потенциала. Под пером Эннодия король становится новым Энеем, новым родоначальником Италии, пришедшим с Востока и победившим узурпатора Одоакра. Этот образ конструируется в том числе благодаря скрытым цитатам из Вергилия, вплетенным в текст «Панегирика». Новый король несет новое, омолаживающее начало – и вот уже сам Рим, «отбрасывая одряхлевшие от старости члены», возвращает себе былой блеск.
Подобная экспрессия не была лишь разновидностью придворной лести, хотя и без нее вряд ли обошлось. Эннодий искренне любил Теодориха, о чем писал в других своих сочинениях, и действительно считал его спасителем своей родины. А сам король поначалу явно отвечал чаяниям как самого Эннодия, так и тех кругов, которым принадлежал автор «Панегирика».
#history #literature #Italy
Произведение отражает представления образованного галло-римлянина о жизни и свершениях нового короля Италии, а также обосновывает его легитимность в глазах римских элит. Автор старательно избегал упоминаний о готском происхождении Теодориха, которое справедливо могло показаться чуждым римскому народу. Он не столько король по своему варварскому происхождению, сколько «прирожденный король», что проявляется в его прекрасном физическом облике и моральных качествах, символически трактуемых Эннодием. Фактически Теодорих олицетворяет собой короля par excellence. Поход в Италию становится исполнением его предназначения, а дальнейшая деятельность на благо страны – раскрытием его королевского потенциала. Под пером Эннодия король становится новым Энеем, новым родоначальником Италии, пришедшим с Востока и победившим узурпатора Одоакра. Этот образ конструируется в том числе благодаря скрытым цитатам из Вергилия, вплетенным в текст «Панегирика». Новый король несет новое, омолаживающее начало – и вот уже сам Рим, «отбрасывая одряхлевшие от старости члены», возвращает себе былой блеск.
Подобная экспрессия не была лишь разновидностью придворной лести, хотя и без нее вряд ли обошлось. Эннодий искренне любил Теодориха, о чем писал в других своих сочинениях, и действительно считал его спасителем своей родины. А сам король поначалу явно отвечал чаяниям как самого Эннодия, так и тех кругов, которым принадлежал автор «Панегирика».
#history #literature #Italy