XII век ознаменовал собой начало великой эпохи переводов на латинском Западе. Рецепция богатого научного и философского наследия Античности и основанных на нем трудов арабских ученых VIII–XI веков справедливо считается ключевым фактором развития европейской науки Средневековья. Без переводов Аристотеля и Аль-Фараби, Гиппократа и Ибн-Сины, Птолемея и Аль-Хорезми ее прогресс шел бы значительно медленнее.
Сейчас это звучит практически как избитая банальность, т.к. она многократно повторялась во множестве книг по Средним векам. У Фалька это тоже есть, однако для меня стало открытием, что переводческое движение не всегда рассматривалось его современниками исключительно положительно. В частности, ярым противником переводчиков Аристотеля был Роджер Бэкон. Английский францисканец и апологет экспериментального метода в науке считал, что их переводы содержат огромное количество ошибок, из-за чего ими попросту опасно пользоваться. В историю вошло его бескомпромиссное заявление, что будь его воля, он бы предал огню все переводы Аристотеля – настолько они бесполезны по вине некомпетентных переводчиков. Те же, кто пользовались ими, попадали под шквальный огонь его критики. Досталось даже Альберту Великому, учителю Фомы Аквинского. Бэкон искренне недоумевал, за какие заслуги этого доминиканца прозвали «Всеобъемлющим доктором» (Doctor universalis): он считал его знания поверхностными, а труды – вредительскими для изучения из-за недостаточной языковой выучки. Положительным примером для Бэкона был его старший коллега по ордену Роберт Гроссетест, который самостоятельно выучил древнегреческий для ознакомления с научными трудами великих предшественников. Именно глубокое освоение языков Бэкон называл одним из необходимых условий подлинного научного прогресса и краеугольным камнем новой системы образования, о которой он писал в своем труде Opus maius. Истинная мудрость, по его убеждению, могла быть получена только из оригинальных текстов, а некачественные переводы только плодят невежество и разрушают столпы христианской мудрости – теологию и философию. Так что эта критика, хоть зачастую и выглядела как безосновательная ламентация и анекдот про белое пальто, была частью более масштабной критики европейского образования, к реформе которой в 1260-е годы Бэкон призывал тогдашнего папу римского Климента IV.
#longread #history #England
Сейчас это звучит практически как избитая банальность, т.к. она многократно повторялась во множестве книг по Средним векам. У Фалька это тоже есть, однако для меня стало открытием, что переводческое движение не всегда рассматривалось его современниками исключительно положительно. В частности, ярым противником переводчиков Аристотеля был Роджер Бэкон. Английский францисканец и апологет экспериментального метода в науке считал, что их переводы содержат огромное количество ошибок, из-за чего ими попросту опасно пользоваться. В историю вошло его бескомпромиссное заявление, что будь его воля, он бы предал огню все переводы Аристотеля – настолько они бесполезны по вине некомпетентных переводчиков. Те же, кто пользовались ими, попадали под шквальный огонь его критики. Досталось даже Альберту Великому, учителю Фомы Аквинского. Бэкон искренне недоумевал, за какие заслуги этого доминиканца прозвали «Всеобъемлющим доктором» (Doctor universalis): он считал его знания поверхностными, а труды – вредительскими для изучения из-за недостаточной языковой выучки. Положительным примером для Бэкона был его старший коллега по ордену Роберт Гроссетест, который самостоятельно выучил древнегреческий для ознакомления с научными трудами великих предшественников. Именно глубокое освоение языков Бэкон называл одним из необходимых условий подлинного научного прогресса и краеугольным камнем новой системы образования, о которой он писал в своем труде Opus maius. Истинная мудрость, по его убеждению, могла быть получена только из оригинальных текстов, а некачественные переводы только плодят невежество и разрушают столпы христианской мудрости – теологию и философию. Так что эта критика, хоть зачастую и выглядела как безосновательная ламентация и анекдот про белое пальто, была частью более масштабной критики европейского образования, к реформе которой в 1260-е годы Бэкон призывал тогдашнего папу римского Климента IV.
#longread #history #England
January 13, 2023
Трудно представить себе средневековую науку без астролябии, механического устройства для определения координат небесных тел. С ее помощью узнавали время, составляли гороскопы, вычисляли высоту зданий и длительность светового дня. Одним из тех, кто способствовал ее распространению в Европе, был монах из Райхенау Герман Расслабленный (1013–1054). Врожденная болезнь парализовала его тело и не позволяла внятно разговаривать — отсюда и прозвище. Физические недостатки не помешали ему сделать вклад в науку: в труде De Mensura Astrolabii Герман переработал известные до него сведения об астролябии и привел детальные инструкции по ее изготовлению. Предположительно, за основу монах взял описание, составленное до него Гербертом Орильякским. Заслуги Германа признавались спустя века: в рукописи середины XIII века хронист английского монастыря Сент-Олбанс Матвей Парижский изобразил его рядом с Евклидом (слева) с астролябией в руке.
MS Ashmole 304, fol. 2v.
#history #miniatures #England #Germany
MS Ashmole 304, fol. 2v.
#history #miniatures #England #Germany
July 6, 2023
А на этих миниатюрах перед нами — Ричард Уоллингфордский (1292–1336), аббат монастыря Сент-Олбанс, гениальный изобретатель и величайший астроном средневековой Англии. Как и Герман из Райхенау, Ричард страдал неизлечимым недугом. На изображениях видно, что лицо аббата изуродовано проказой. Одно из знаменитых изобретений Ричарда — астрономические часы, самые точные и сложные для своей эпохи. Они показывали время с учетом «уравнения времени»: разницы между реальной длительностью солнечных суток, которые неравномерны в течение года, и их средним значением, которое складывается из 24 равных часов. Еще они демонстрировали движение планет, фазы Луны, время приливов и отливов и отсчитывали каждый час ударами колокола. Часы Уоллингфорда были завершены уже после его смерти, стали гордостью Сент-Олбанса и были утрачены во время роспуска монастыря при короле Генрихе VIII.
Илл.1: MS Cotton Nero D VII, f. 20
Илл. 2: MS Cotton Claudius E IV, f. 201
#history #miniatures #England
Илл.1: MS Cotton Nero D VII, f. 20
Илл. 2: MS Cotton Claudius E IV, f. 201
#history #miniatures #England
July 8, 2023
И снова Сент-Олбанс.
15 июля 1381 года после непродолжительного суда в монастыре был казнен священник Джон Болл, идейный вдохновитель крестьянского восстания Уота Тайлера. Он был «повешен, выпотрошен и четвертован» (hanged, drawn and quartered) — эта жуткая английская казнь предназначалась для изменников государства и королевской власти. Еще до событий 1381 года Болл на протяжении многих лет странствовал по Англии и проповедовал социальное и природное равенство всех людей. Его взгляды были созвучны учению его современника Джона Уиклиффа, а потому не нравились церковным и светским властям. После освобождения Болла повстанцами Тайлера из тюрьмы, где он был заточен за свои слова, тот обратился к ним с проповедью (см. миниатюру). В ней, в частности, прозвучали знаменитые слова Whan Adam dalf, and Eve span, wo was thane a gentilman? — «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был дворянином?». После убийства Тайлера Болл на протяжении месяца скрывался и рассылал письма повстанцам, призывая их завершить начатое богоугодное дело. В конце концов он был схвачен. Казнь в Сент-Олбансе происходила в присутствии юного короля Ричарда II, после которой голова Болла была насажена на пику и выставлена на Лондонском мосту на всеобщее обозрение.
MS Royal 18 E. I, f. 165v
#on_this_day #England
15 июля 1381 года после непродолжительного суда в монастыре был казнен священник Джон Болл, идейный вдохновитель крестьянского восстания Уота Тайлера. Он был «повешен, выпотрошен и четвертован» (hanged, drawn and quartered) — эта жуткая английская казнь предназначалась для изменников государства и королевской власти. Еще до событий 1381 года Болл на протяжении многих лет странствовал по Англии и проповедовал социальное и природное равенство всех людей. Его взгляды были созвучны учению его современника Джона Уиклиффа, а потому не нравились церковным и светским властям. После освобождения Болла повстанцами Тайлера из тюрьмы, где он был заточен за свои слова, тот обратился к ним с проповедью (см. миниатюру). В ней, в частности, прозвучали знаменитые слова Whan Adam dalf, and Eve span, wo was thane a gentilman? — «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был дворянином?». После убийства Тайлера Болл на протяжении месяца скрывался и рассылал письма повстанцам, призывая их завершить начатое богоугодное дело. В конце концов он был схвачен. Казнь в Сент-Олбансе происходила в присутствии юного короля Ричарда II, после которой голова Болла была насажена на пику и выставлена на Лондонском мосту на всеобщее обозрение.
MS Royal 18 E. I, f. 165v
#on_this_day #England
July 15, 2023
В автобиографии «О моей жизни в трех книгах» (De vita sua Monodiarium libri tres) Гвиберт Ножанский рассказывает о поездках, предпринятых монахами пикардийского города Лан в 1112–1113 годах. С собой монахи взяли шкатулку со святыми реликвиями, в которой лежали частицы Животворящего Креста и губки, которой смочили уста распятого Христа, и фрагмент одежды и волос Девы Марии. Целью поездки был сбор пожертвований с благочестивых жителей, которые бы пошли на восстановление Лана и его собора Нотр-Дам после недавнего коммунального восстания. Монахи совершили несколько поездок по северу современной Франции, а в апреле 1113 года переправились через Ла-Манш и провели полгода в Англии. Во время плавания они наткнулись на пиратов, которых смогли отпугнуть силой святых реликвий. В английских городах и деревнях мощи явили множество чудес исцеления, о которых Гвиберт не рассказывает, но зато останавливается на более назидательных историях. В одной из них двое англичан стояли напротив церкви, куда привезли ланские мощи. Им хотелось выпить в таверне, но денег не было. Один из них вошел в церковь, наклонился к мощам и буквально всосал в рот несколько монет из пожертвований. Второму такой способ не пришелся по душе, но жажда выпивки заглушила глас совести: приятели развлекались в таверне до самого заката. После этого укравший монеты сел на лошадь, поскакал в направлении ближайшего дерева и там повесился. «Так и умер ужасной смертью, заплатив штраф за кощунственные губы», заканчивает историю Гвиберт.
Традиционная роль святых как защитников «своей» коммуны, сложившаяся в раннее Средневековье и усилившаяся в период феодальной раздробленности, на рубеже XI–XII вв. начала постепенно уступать место роли святых как универсальных целителей, чья сила не распространяется исключительно на членов локального сообщества. Однако Гвиберт в своем повествовании акцентирует внимание именно на традиционных проявлениях святой силы мощей – защита от врагов и «месть» за богохульство, а чудеса исцеления оставляет в стороне.
#stories #saints #France #England
Традиционная роль святых как защитников «своей» коммуны, сложившаяся в раннее Средневековье и усилившаяся в период феодальной раздробленности, на рубеже XI–XII вв. начала постепенно уступать место роли святых как универсальных целителей, чья сила не распространяется исключительно на членов локального сообщества. Однако Гвиберт в своем повествовании акцентирует внимание именно на традиционных проявлениях святой силы мощей – защита от врагов и «месть» за богохульство, а чудеса исцеления оставляет в стороне.
#stories #saints #France #England
January 16, 2024
Шесть рыцарей Круглого стола во главе с королем Артуром штурмуют замок, чтобы вызволить королеву Гвиневру (Winlogee) из плена злодея Малеаганта (Mardoc). Горельеф на архивольте Порта делла Пешерия («Рыбный портал»), собор Модены, Италия, первая половина XII в.
#architecture #sculpture #Italy #England
#architecture #sculpture #Italy #England
July 18, 2024
Излюбленная тема средневековых царствующих династий – искать свои корни в далеком эпическом прошлом, когда мужи были доблестны, девы – стыдливы, а подвиги – великими. Чаще всего оглядывались на историю, которую один слепой аэд из темных веков Эллады начинал со слов «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса…» ну и далее по списку кораблей. Победа ахейцев рассеяла побежденных троянских героев по свету, и вот уже Эней становится предком Ромула и Рема, Антенор основывает Венецию и Падую, потомки некоего Франкуса приходят в Галлию, а Брут – не тот, о ком можно было подумать, – добрался с товарищами аж до Туманного Альбиона.
Середина XII века для Англии – период расцвета рыцарской придворной культуры. Генрих II Плантагенет и его жена Алиенора Аквитанская правили своей «империей», опираясь на сложный идеологический конструкт, в котором было место и кельтским преданиям об Артуре, и троянскому эпосу. Эти сюжеты легли в основу рыцарских романов, жанр которых тогда развивался стремительно.
«Роман о Трое» стал одним из произведений, вобравших в себя эти особенности эпохи. В более чем 30 тысячах рифмованных строк Бенуа де Сен-Мор изображает Троянскую войну и то, что ей предшествовало, используя понятийный аппарат своей куртуазной эпохи: рыцарские поединки, вассалитет, культ прекрасной дамы и т. п. Характерно, что симпатии как этого конкретного автора, так и других чаще всего были на стороне троянцев, а Гектор так и вообще был в представлении куртуазного общества «идеальным рыцарем» – в отличие от того же Ахилла, который из-за женщины бросил войско и вероломно убил Гектора ударом в спину. Ахейцы в целом показаны как вероломные, трусливые и жестокие варвары, и вряд ли можно ошибиться, если сказать, что на это влияло и актуальное разделение христианского мира на западный и восточный: греков-схизматиков описывали в таких же выражениях. Роман завоевал бешеную популярность и им зачитывались не только в Англии, о чем говорят десятки рукописей из многих европейских стран.
В качестве иллюстрации – миниатюра из еще одной итальянской рукописи «Романа о Трое», на сей раз хранящейся в Национальной библиотеке Франции, Ms. Fr. 782, f. 175v. Эпизод, думаю, всем знакомый.
#literature #manuscripts #England
Середина XII века для Англии – период расцвета рыцарской придворной культуры. Генрих II Плантагенет и его жена Алиенора Аквитанская правили своей «империей», опираясь на сложный идеологический конструкт, в котором было место и кельтским преданиям об Артуре, и троянскому эпосу. Эти сюжеты легли в основу рыцарских романов, жанр которых тогда развивался стремительно.
«Роман о Трое» стал одним из произведений, вобравших в себя эти особенности эпохи. В более чем 30 тысячах рифмованных строк Бенуа де Сен-Мор изображает Троянскую войну и то, что ей предшествовало, используя понятийный аппарат своей куртуазной эпохи: рыцарские поединки, вассалитет, культ прекрасной дамы и т. п. Характерно, что симпатии как этого конкретного автора, так и других чаще всего были на стороне троянцев, а Гектор так и вообще был в представлении куртуазного общества «идеальным рыцарем» – в отличие от того же Ахилла, который из-за женщины бросил войско и вероломно убил Гектора ударом в спину. Ахейцы в целом показаны как вероломные, трусливые и жестокие варвары, и вряд ли можно ошибиться, если сказать, что на это влияло и актуальное разделение христианского мира на западный и восточный: греков-схизматиков описывали в таких же выражениях. Роман завоевал бешеную популярность и им зачитывались не только в Англии, о чем говорят десятки рукописей из многих европейских стран.
В качестве иллюстрации – миниатюра из еще одной итальянской рукописи «Романа о Трое», на сей раз хранящейся в Национальной библиотеке Франции, Ms. Fr. 782, f. 175v. Эпизод, думаю, всем знакомый.
#literature #manuscripts #England
August 18, 2024
Подобно Флоренции и Генуе, Лукка вела торговые дела со странами по ту сторону Альп. Одной из них была Англия, где луккские купцы продавали свой шелк и закупали шерсть и текстиль. Своего флота для перевозки товаров у них не было, поэтому они арендовали места на грузовых галерах венецианцев и в особенности генуэзцев. Также торговля с Англией осуществлялась через Фландрию и ее крупные города: в 1430-е годы купец Гоффредо Рапонди (Goffredo Rapondi) продавал свой шелк в Лондоне через миланских банкиров Борромеи, находясь при этом в Брюгге.
Лондон был средоточием торговой активности луккских купцов: их «гильдия» концентрировалось на оживленной Ломбард-стрит у церкви Сент-Мэри-Вулнот. Торговля шелком и тканями шла рука об руку с банковским делом, и здесь Лукка вновь не отставала от своих коллег из других итальянских городов, предоставляя займы английским королям. Например, семья Риккарди в 1270-е – 1290-е годы кредитовала короля Эдуарда I – хотя проще перечислить, какие итальянские банкиры не кредитовали его… Это не прошло бесследно для итальянской семьи: в 1294 году Эдуард конфисковал их активы в королевстве, когда получил отказ в очередном займе, что привело к банкротству.
#history #Italy #England
Лондон был средоточием торговой активности луккских купцов: их «гильдия» концентрировалось на оживленной Ломбард-стрит у церкви Сент-Мэри-Вулнот. Торговля шелком и тканями шла рука об руку с банковским делом, и здесь Лукка вновь не отставала от своих коллег из других итальянских городов, предоставляя займы английским королям. Например, семья Риккарди в 1270-е – 1290-е годы кредитовала короля Эдуарда I – хотя проще перечислить, какие итальянские банкиры не кредитовали его… Это не прошло бесследно для итальянской семьи: в 1294 году Эдуард конфисковал их активы в королевстве, когда получил отказ в очередном займе, что привело к банкротству.
#history #Italy #England
August 29, 2024
Уилтонский диптих – живописный шедевр интернациональной готики, созданный в 1390-х гг. в Англии при короле Ричарде II Плантагенете. В открытом виде изображает короля в окружении святых Эдмунда Мученика, Эдуарда Исповедника и Иоанна Крестителя, стоящего на коленях перед Девой Марией с младенцем Иисусом и одиннадцатью ангелами. На внешних створках помещены гербы английских королей и самого Ричарда, а также его личная эмблема – белый олень.
#art #England
#art #England
September 18, 2024
Немного душнильства. Красующийся на диптихе лев с высунутым языком – на самом деле леопард. Как пишет Мишель Пастуро, по геральдическим правилам лев всегда изображается в профиль, в то время как здесь животное повернуто головой к зрителю. Более того, анфас в средневековой зооморфной иконографии всегда обозначал ущербность и неполноценность. Т. е. леопард – это такой «плохой» лев, что доказывается и легендой о его происхождении от противоестественной связи львицы и самца пантеры. Долгое время англичане, уже тогда во всём исключительные, не обращали внимания на все негативные коннотации, связанные с образом леопарда. Но в Столетнюю войну французы начали активно использовать их в своей пропаганде и вдоволь насмехались над английским гербом. Из-за этого уже с середины XIV века островитяне стали пафосно именовать своих леопардов «львами шагающими стерегущими» (lions passant guardant). Окончательно эта довольно топорная терминологическая замена закрепилась при вышеупомянутом Ричарде II в конце XIV века. И с тех пор мы так и говорим о «трёх львах», а не о «трёх леопардах».
#history #culture #England
#history #culture #England
September 20, 2024