За Родину, ёб вашу мать.
Я увидел её на кургане, над Волгой,
Для чего-то поднявшую меч на восток,
На вершине могил тех, кто помнил о долге
И вернул его здесь, а в Берлине не смог.
Эх, пораньше бы ей из бетона родиться...
С четверть века постарше - хоть в 42-м.
Развернувшись, к востоку взывала б десницей
И на запад махала громадным мечом.
Эта женщина больше всех наших орудий.
Мы душою отдались бы ей насовсем.
Легче биться с врагом, прикипевши к ней грудью,
Чем калечась спиной о приказ два-два-семь.
Я б как трус сообщил командиру: "Ошибка!
Мне назад - в кровь - нельзя, ведь не справлюсь с собой:
Если Волга, как Нил в первой казни Египта,
То на немца попру, но к воде ни ногой!"
Я сказал бы соседу в окопе: "Семёныч,
Не пиши, что комбат упирался в Урал".
Вросших в берег (но в правый!), до черна копчёных,
Нас от Волги на запад он в бой поднимал.
Как нам было б легко мчать по карте налево,
Сея смерть с правым делом, живущим в груди -
С этой женщиной, нам протыкающей небо,
Чтобы солнце могло на востоке взойти.
Пьедестальный бетон на куски разрубившей,
Чтоб стопами вытаптывать "Тигров" в пути,
С ней нам встретился б друг мой, её позабывший,
И конечно, сказал бы ей: "Мама, прости..."
Он, такой настоящий, из Крыма, из русских,
Самокрутки стрелял, каб по нам шла пальба.
Он же свой, не предатель, он чувствует чувства!
Он не смог бы сказать: "Понимаю УПА".
Он, как я б, рвал вперёд, чтобы тело калечить,
Этот серый бетон от врага защищать.
Он, как я б, слышал то, в чём признался Вучетич:
Головы крик "За Родину, ёб вашу мать!"
Мы, конечно, добрались бы с ней до Берлина,
ППШ я б убрал, меч - она, подустав.
И, дождавшись вернувшихся русских с грузином,
Я б на землю присел, а она - на Рейхстаг.
Но тогда без неё как-то всё получилось:
Паникаха сжёг танк, Павлов дом удержал,
У Путилова цепь в зеве соединилась,
И Чуйков в Сталинграде на смерть устоял.
Так стою я пред нею, глаза вверх задравши,
Сущий карлик, хоть этой гигантши я - сын.
В восхищеньи у ног, попирающих павших,
Ей в фундамент сложивших главу, как один.
Эти 35 000 под нею в могиле
Запрещают лезть чёрствости в сердце моё.
С ней я б смог, как они, но они победили
Без меня и - гораздо важней - без неё.
#стишоньки
Я увидел её на кургане, над Волгой,
Для чего-то поднявшую меч на восток,
На вершине могил тех, кто помнил о долге
И вернул его здесь, а в Берлине не смог.
Эх, пораньше бы ей из бетона родиться...
С четверть века постарше - хоть в 42-м.
Развернувшись, к востоку взывала б десницей
И на запад махала громадным мечом.
Эта женщина больше всех наших орудий.
Мы душою отдались бы ей насовсем.
Легче биться с врагом, прикипевши к ней грудью,
Чем калечась спиной о приказ два-два-семь.
Я б как трус сообщил командиру: "Ошибка!
Мне назад - в кровь - нельзя, ведь не справлюсь с собой:
Если Волга, как Нил в первой казни Египта,
То на немца попру, но к воде ни ногой!"
Я сказал бы соседу в окопе: "Семёныч,
Не пиши, что комбат упирался в Урал".
Вросших в берег (но в правый!), до черна копчёных,
Нас от Волги на запад он в бой поднимал.
Как нам было б легко мчать по карте налево,
Сея смерть с правым делом, живущим в груди -
С этой женщиной, нам протыкающей небо,
Чтобы солнце могло на востоке взойти.
Пьедестальный бетон на куски разрубившей,
Чтоб стопами вытаптывать "Тигров" в пути,
С ней нам встретился б друг мой, её позабывший,
И конечно, сказал бы ей: "Мама, прости..."
Он, такой настоящий, из Крыма, из русских,
Самокрутки стрелял, каб по нам шла пальба.
Он же свой, не предатель, он чувствует чувства!
Он не смог бы сказать: "Понимаю УПА".
Он, как я б, рвал вперёд, чтобы тело калечить,
Этот серый бетон от врага защищать.
Он, как я б, слышал то, в чём признался Вучетич:
Головы крик "За Родину, ёб вашу мать!"
Мы, конечно, добрались бы с ней до Берлина,
ППШ я б убрал, меч - она, подустав.
И, дождавшись вернувшихся русских с грузином,
Я б на землю присел, а она - на Рейхстаг.
Но тогда без неё как-то всё получилось:
Паникаха сжёг танк, Павлов дом удержал,
У Путилова цепь в зеве соединилась,
И Чуйков в Сталинграде на смерть устоял.
Так стою я пред нею, глаза вверх задравши,
Сущий карлик, хоть этой гигантши я - сын.
В восхищеньи у ног, попирающих павших,
Ей в фундамент сложивших главу, как один.
Эти 35 000 под нею в могиле
Запрещают лезть чёрствости в сердце моё.
С ней я б смог, как они, но они победили
Без меня и - гораздо важней - без неё.
#стишоньки
Нужна помощь коллективной эрудиции. Написал новый стишоньк, который итог моим годам подводит - в 33 это особенно надо. В этом отрывке 11 персонажей, которые мне очень ок, ибо круты невероятно.
Друзья, на которых я этот кусок тестил, мимо с отгадками. Давайте вы.
И ни орёл, ни Лонгин печень мне не рвут —
Она лишь режется об горлышко бутылки.
И некому, устав, сказать: «Tu quoque, Brute».
Не спрятан нож в спине и ледоруб в затылке.
Мне речка Чёрная – метро, а не погост,
И только театр, а не дом шприца – «Таганка».
В учебных книжках закавычен чёрный гость,
И не гостит ко мне делирий после пьянки.
И «Англетер» — гостиница, а не петля.
Я не люблю село, шалав и балерину.
Я всё же тульский — не рязанская земля
Червей через полвека пустит в спину.
Я не ходил на Ваську, чтобы умирать,
И не стрелял в упор из револьвера в сердце,
Мне не менял острог приказ в меня стрелять,
Меня в мундире не терзали толпы персов.
#стишоньки
Друзья, на которых я этот кусок тестил, мимо с отгадками. Давайте вы.
И ни орёл, ни Лонгин печень мне не рвут —
Она лишь режется об горлышко бутылки.
И некому, устав, сказать: «Tu quoque, Brute».
Не спрятан нож в спине и ледоруб в затылке.
Мне речка Чёрная – метро, а не погост,
И только театр, а не дом шприца – «Таганка».
В учебных книжках закавычен чёрный гость,
И не гостит ко мне делирий после пьянки.
И «Англетер» — гостиница, а не петля.
Я не люблю село, шалав и балерину.
Я всё же тульский — не рязанская земля
Червей через полвека пустит в спину.
Я не ходил на Ваську, чтобы умирать,
И не стрелял в упор из револьвера в сердце,
Мне не менял острог приказ в меня стрелять,
Меня в мундире не терзали толпы персов.
#стишоньки
Лето в Петербурге - это осень,
Это серый тучевый пиздец.
Если пить до Питера не бросил,
После ляжешь в песню про тире.
Встретишь ссаный запах подворотни,
Мёртвый вид колодезных домов,
Бородатых, разливающих по сотне,
Сотню бородатых из лофтов.
Схватишь смог и мерзкую дождливость,
Достоевщину засунешь в грудь
И пойдёшь с бутылкой сиротливо
На хуй. Прочь от всех. Куда-нибудь.
Скажешь встречным искреннее "здрасьте"
И стакану -" Господи, прости",
Ведь кругом смех кабака на Ваське,
А внутри - желание налить.
Лютый холод в Северной Пальмире
В рот льёт водку, дождь - по голове.
Не стрелок - мишень ты в этом тире.
Ты упит! Ты в Питере - тире.
#стишоньки
Это серый тучевый пиздец.
Если пить до Питера не бросил,
После ляжешь в песню про тире.
Встретишь ссаный запах подворотни,
Мёртвый вид колодезных домов,
Бородатых, разливающих по сотне,
Сотню бородатых из лофтов.
Схватишь смог и мерзкую дождливость,
Достоевщину засунешь в грудь
И пойдёшь с бутылкой сиротливо
На хуй. Прочь от всех. Куда-нибудь.
Скажешь встречным искреннее "здрасьте"
И стакану -" Господи, прости",
Ведь кругом смех кабака на Ваське,
А внутри - желание налить.
Лютый холод в Северной Пальмире
В рот льёт водку, дождь - по голове.
Не стрелок - мишень ты в этом тире.
Ты упит! Ты в Питере - тире.
#стишоньки
Жажда.
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
Когда зима погодит вечный приговор,
И лёд в душе - не всё горячее пропито,
Бывает, в ленте выплывет Жигжитов
И фоточкой расскажет про День гор.
Ты лезешь в память: и к себе, и в телефон.
И ищешь фото, на котором ветер свищет,
Лосня твоё замёрзшее еблище,
Которому #Эльбрус вершиной - фон.
Ты вспоминаешь, как один вверху стоял
И проклинал собою ж топтанные тропы
(У русских модно ввысь смотреть Европу,
А тут вас Бог местами поменял).
Теперь тюрьма и ковыряние в носу.
И ты сидишь сухой, в тепле у батареи,
И от комфорта медленно дурея,
Ждёшь мая и побега в Туюк-су.
С праздником всех причастных!
#стишоньки
И лёд в душе - не всё горячее пропито,
Бывает, в ленте выплывет Жигжитов
И фоточкой расскажет про День гор.
Ты лезешь в память: и к себе, и в телефон.
И ищешь фото, на котором ветер свищет,
Лосня твоё замёрзшее еблище,
Которому #Эльбрус вершиной - фон.
Ты вспоминаешь, как один вверху стоял
И проклинал собою ж топтанные тропы
(У русских модно ввысь смотреть Европу,
А тут вас Бог местами поменял).
Теперь тюрьма и ковыряние в носу.
И ты сидишь сухой, в тепле у батареи,
И от комфорта медленно дурея,
Ждёшь мая и побега в Туюк-су.
С праздником всех причастных!
#стишоньки
Жажда.
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
#22июня
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
#22июня
За Родину, ёб вашу мать.
Я увидел её на кургане, над Волгой,
Для чего-то поднявшую меч на восток,
На вершине могил тех, кто помнил о долге
И вернул его здесь, а в Берлине не смог.
Эх, пораньше бы ей из бетона родиться...
С четверть века постарше - хоть в 42-м.
Развернувшись, к востоку взывала б десницей
И на запад махала громадным мечом.
Эта женщина больше всех наших орудий.
Мы душою отдались бы ей насовсем.
Легче биться с врагом, прикипевши к ней грудью,
Чем калечась спиной о приказ два-два-семь.
Я б как трус сообщил командиру: "Ошибка!
Мне назад - в кровь - нельзя, ведь не справлюсь с собой:
Если Волга, как Нил в первой казни Египта,
То на немца попру, но к воде ни ногой!"
Я сказал бы соседу в окопе: "Семёныч,
Не пиши, что комбат упирался в Урал".
Вросших в берег (но в правый!), до черна копчёных,
Нас от Волги на запад он в бой поднимал.
Как нам было б легко мчать по карте налево,
Сея смерть с правым делом, живущим в груди -
С этой женщиной, нам протыкающей небо,
Чтобы солнце могло на востоке взойти.
Пьедестальный бетон на куски разрубившей,
Чтоб стопами вытаптывать "Тигров" в пути,
С ней нам встретился б друг мой, её позабывший,
И конечно, сказал бы ей: "Мама, прости..."
Он, такой настоящий, из Крыма, из русских,
Самокрутки стрелял, каб по нам шла пальба.
Он же свой, не предатель, он чувствует чувства!
Он не смог бы сказать: "Понимаю УПА".
Он, как я б, рвал вперёд, чтобы тело калечить,
Этот серый бетон от врага защищать.
Он, как я б, слышал то, в чём признался Вучетич:
Головы крик "За Родину, ёб вашу мать!"
Мы, конечно, добрались бы с ней до Берлина,
ППШ я б убрал, меч - она, подустав.
И, дождавшись вернувшихся русских с грузином,
Я б на землю присел, а она - на Рейхстаг.
Но тогда без неё как-то всё получилось:
Паникаха сжёг танк, Павлов дом удержал,
У Путилова цепь в зеве соединилась,
И Чуйков в Сталинграде на смерть устоял.
Так стою я пред нею, глаза вверх задравши,
Сущий карлик, хоть этой гигантши я - сын.
В восхищеньи у ног, попирающих павших,
Ей в фундамент сложивших главу, как один.
Эти 35 000 под нею в могиле
Запрещают лезть чёрствости в сердце моё.
С ней я б смог, как они, но они победили
Без меня и - гораздо важней - без неё.
#стишоньки
Я увидел её на кургане, над Волгой,
Для чего-то поднявшую меч на восток,
На вершине могил тех, кто помнил о долге
И вернул его здесь, а в Берлине не смог.
Эх, пораньше бы ей из бетона родиться...
С четверть века постарше - хоть в 42-м.
Развернувшись, к востоку взывала б десницей
И на запад махала громадным мечом.
Эта женщина больше всех наших орудий.
Мы душою отдались бы ей насовсем.
Легче биться с врагом, прикипевши к ней грудью,
Чем калечась спиной о приказ два-два-семь.
Я б как трус сообщил командиру: "Ошибка!
Мне назад - в кровь - нельзя, ведь не справлюсь с собой:
Если Волга, как Нил в первой казни Египта,
То на немца попру, но к воде ни ногой!"
Я сказал бы соседу в окопе: "Семёныч,
Не пиши, что комбат упирался в Урал".
Вросших в берег (но в правый!), до черна копчёных,
Нас от Волги на запад он в бой поднимал.
Как нам было б легко мчать по карте налево,
Сея смерть с правым делом, живущим в груди -
С этой женщиной, нам протыкающей небо,
Чтобы солнце могло на востоке взойти.
Пьедестальный бетон на куски разрубившей,
Чтоб стопами вытаптывать "Тигров" в пути,
С ней нам встретился б друг мой, её позабывший,
И конечно, сказал бы ей: "Мама, прости..."
Он, такой настоящий, из Крыма, из русских,
Самокрутки стрелял, каб по нам шла пальба.
Он же свой, не предатель, он чувствует чувства!
Он не смог бы сказать: "Понимаю УПА".
Он, как я б, рвал вперёд, чтобы тело калечить,
Этот серый бетон от врага защищать.
Он, как я б, слышал то, в чём признался Вучетич:
Головы крик "За Родину, ёб вашу мать!"
Мы, конечно, добрались бы с ней до Берлина,
ППШ я б убрал, меч - она, подустав.
И, дождавшись вернувшихся русских с грузином,
Я б на землю присел, а она - на Рейхстаг.
Но тогда без неё как-то всё получилось:
Паникаха сжёг танк, Павлов дом удержал,
У Путилова цепь в зеве соединилась,
И Чуйков в Сталинграде на смерть устоял.
Так стою я пред нею, глаза вверх задравши,
Сущий карлик, хоть этой гигантши я - сын.
В восхищеньи у ног, попирающих павших,
Ей в фундамент сложивших главу, как один.
Эти 35 000 под нею в могиле
Запрещают лезть чёрствости в сердце моё.
С ней я б смог, как они, но они победили
Без меня и - гораздо важней - без неё.
#стишоньки
Когда зима погодит вечный приговор, и лёд в душе - не всё горячее пропито, бывает, в ленте выплывет Жигжитов и фоточкой расскажет про День гор.
Ты лезешь в память: и к себе, и в телефон. И ищешь фото, на котором ветер свищет, лосня твоё замёрзшее еблище, которому Эльбрус вершиной - фон.
Ты вспоминаешь, как один вверху стоял и проклинал собою ж топтанные тропы (у русских модно ввысь смотреть Европу, а тут вас Бог местами поменял).
Теперь тюрьма и ковыряние в носу. И ты сидишь сухой, в тепле у батареи, и от комфорта медленно дурея, ждёшь мая и побега в Туюк-су.
С праздником всех причастных!
#стишоньки
Ты лезешь в память: и к себе, и в телефон. И ищешь фото, на котором ветер свищет, лосня твоё замёрзшее еблище, которому Эльбрус вершиной - фон.
Ты вспоминаешь, как один вверху стоял и проклинал собою ж топтанные тропы (у русских модно ввысь смотреть Европу, а тут вас Бог местами поменял).
Теперь тюрьма и ковыряние в носу. И ты сидишь сухой, в тепле у батареи, и от комфорта медленно дурея, ждёшь мая и побега в Туюк-су.
С праздником всех причастных!
#стишоньки
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
За Родину, ëб вашу мать.
#стишоньки
#стишоньки
Жажда.
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
#22июня
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
#22июня
Нюхали пороху дряблыми рожами. Жизнь — нет, а совесть чиста? На смерть стояли, чтоб лечь у подножия очень простого креста. Там, в тишине, без надменного говора спросят рецепты побед: «Сколько в котлах было мяса у повара, был ли наварист скелет?» Спросят: «А точно не хватит ли золота, чтоб заплатить по счетам?», высмотрят, как под ударами молота череп трещит пополам.
Выпьют за славу оружия русского, смелость и силу почтут. Снимут и шлем, и жилет, и разгрузку и снова по 200 нальют. «200» как мерка и водки, и вечности льëтся из сводок на нас. Выпив до дна чашу русской беспечности, мчатся «Валькирии» в пляс. Руны наплечные борются с рунами — теми, что на рукавах. Тем, кто поверил, что станут трибунами, вечно сидеть в небесах. Там раздобудут все планы мятежников, вызнав, кто бил по Илам. Здесь не познавшие близость валежника в кущах не скажутся там.
Дело откроют. Так это устроено — седобородый режим. Можно ли там оставаться героями тем, кто стрелял по своим?
Нюхали пороху дряблыми рожами. Жизнь после смерти проста: на Пороховском хоронят
(прямо под ликом Христа).
#стишоньки
Выпьют за славу оружия русского, смелость и силу почтут. Снимут и шлем, и жилет, и разгрузку и снова по 200 нальют. «200» как мерка и водки, и вечности льëтся из сводок на нас. Выпив до дна чашу русской беспечности, мчатся «Валькирии» в пляс. Руны наплечные борются с рунами — теми, что на рукавах. Тем, кто поверил, что станут трибунами, вечно сидеть в небесах. Там раздобудут все планы мятежников, вызнав, кто бил по Илам. Здесь не познавшие близость валежника в кущах не скажутся там.
Дело откроют. Так это устроено — седобородый режим. Можно ли там оставаться героями тем, кто стрелял по своим?
Нюхали пороху дряблыми рожами. Жизнь после смерти проста: на Пороховском хоронят
(прямо под ликом Христа).
#стишоньки
Если взять немного Сан-Франциско с бесконечной вьючностью холмов, мол, смотри, до дальней сопки близко, а на деле несколько часов; если взять бетонные прищепки и воткнуть пилонами на дно, чтоб про мост, держащий берег в сцепке, сняли золотоворотное кино; если взять топонимы Стамбула, бухту Золотой Рог и Босфор, чтобы зябким ветром с моря дуло в голый город сопок, а не гор; если взять суровых адмиралов, выся грозно с бронзовых трибун, чтоб Амурный запад не достала мысль забыть Пекин, забыв Айгунь; если гул и запахи Шанхая взять, как грязь теченья Хуанпу, чтобы порт, гуденьем долетая, нянчил корабельную толпу; если взять приветливых узбеков (обязательно из Бухары), дать им бар, такси и стройку века, а не только мётлы и дворы; если взять верёвки из Тбилиси — под бельё на ветер через двор, чтобы до второэтажной выси плёл бы плющ причудливый узор; если взять туманные оттенки, серость ливней и машинный смог и присыпать русским с Лагутенко, то получится Владивосток.
#стишоньки
#стишоньки
Если б Генпрокуратура
Мой канал взахлёб читала,
А не только офицеры
Гэрэу и Эфэсбэ,
То она б, конечно, знала,
Как выигрывать в пиаре
Не по тендеру, а честно —
В поединке за мозги.
Вот, положим, возбудился
Прокурор региональный,
Обнаружив вредность спешно
В книжках Остера Г.Б.:
Написал бы представленье
На тотальное изъятье
Этих очень вредных книжек
Из продажи для детей.
Потому что нашим детям
Могут ценности подсунуть
Те, кто ценности не наши
Продвигает сильно в нас.
Ведь тогда вопросы встанут,
А по-прежнему ли наши
Наши дети целиково?
Или только впополам?
Прочитав постановленье
Прокурора об изъятьи,
Возбудился б очень сильно
Каждый оппозиционер,
Ведь чем больше в жизни бреда,
Тем эффектней из Берлина
Говорить, что жизнь в России —
Откровенное дерьмо.
И тогда без методичек,
Исключительно по воле
Каждый чистый, либеральный,
Суверенный журналист
Написал бы, что кретины
Наполняют здесь ФОИВы,
Тыря книги из печати,
Прежде чем в костре их сжечь.
Вот момент прокуратуре
Хлопнуть по лбу (и по виски),
Взять перо и в паблик выдать
Настоящий пресс-релиз:
«Заявляем всем, кто хочет
Клеветать, что прокурору
Голова лишь для фуражки
И немного — для еды.
Мы не боремся со смыслом,
Потому что смысл смысла —
Выживание в России,
Где бессмысленно нельзя!
Мы же «Вредные советы»
Обожаем прямо с детства,
Детям тоже их читаем,
Иногда по ним живём.
Надо маркеры поставить:
Возраст тех, кому читают.
В нас претензий вовсе нету
К тексту Остера Г.Б.!»
Текст такого пресс-релиза
Навека б в сети остался,
Как пример для подражанья
Всем, кто пробует в PR.
И у честных журналистов
Из Берлина с Вашингтоном
Было б поводом поменьше
Пнуть Отечество под дых.
#стишоньки
@madsecurity
Мой канал взахлёб читала,
А не только офицеры
Гэрэу и Эфэсбэ,
То она б, конечно, знала,
Как выигрывать в пиаре
Не по тендеру, а честно —
В поединке за мозги.
Вот, положим, возбудился
Прокурор региональный,
Обнаружив вредность спешно
В книжках Остера Г.Б.:
Написал бы представленье
На тотальное изъятье
Этих очень вредных книжек
Из продажи для детей.
Потому что нашим детям
Могут ценности подсунуть
Те, кто ценности не наши
Продвигает сильно в нас.
Ведь тогда вопросы встанут,
А по-прежнему ли наши
Наши дети целиково?
Или только впополам?
Прочитав постановленье
Прокурора об изъятьи,
Возбудился б очень сильно
Каждый оппозиционер,
Ведь чем больше в жизни бреда,
Тем эффектней из Берлина
Говорить, что жизнь в России —
Откровенное дерьмо.
И тогда без методичек,
Исключительно по воле
Каждый чистый, либеральный,
Суверенный журналист
Написал бы, что кретины
Наполняют здесь ФОИВы,
Тыря книги из печати,
Прежде чем в костре их сжечь.
Вот момент прокуратуре
Хлопнуть по лбу (и по виски),
Взять перо и в паблик выдать
Настоящий пресс-релиз:
«Заявляем всем, кто хочет
Клеветать, что прокурору
Голова лишь для фуражки
И немного — для еды.
Мы не боремся со смыслом,
Потому что смысл смысла —
Выживание в России,
Где бессмысленно нельзя!
Мы же «Вредные советы»
Обожаем прямо с детства,
Детям тоже их читаем,
Иногда по ним живём.
Надо маркеры поставить:
Возраст тех, кому читают.
В нас претензий вовсе нету
К тексту Остера Г.Б.!»
Текст такого пресс-релиза
Навека б в сети остался,
Как пример для подражанья
Всем, кто пробует в PR.
И у честных журналистов
Из Берлина с Вашингтоном
Было б поводом поменьше
Пнуть Отечество под дых.
#стишоньки
@madsecurity
Telegram
Kras Mash
Прокуратура требует изъять и уничтожить книги Григория Остера "Вредные советы". Возмущения начались со сборника, найденного в селе Красноярского края.
Говорят, что стишки описывают жестокость, насилие и всякое такое, что вызывает у детей панику и страх.…
Говорят, что стишки описывают жестокость, насилие и всякое такое, что вызывает у детей панику и страх.…
Forwarded from Безопасность и безумие
Жажда.
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
#22июня
По началу войны шёл я в Бресте однажды
Через время, прервавшее всклоченный бег.
В цитадели ко мне, изнывая от жажды,
Полз огромный бетонный живой человек.
Между краснокирпичным разбитым расплавьем
Взад он землю оттаптывал, еле дыша,
И, конечно, безумец коль ринулся вплавь, я
Лодку б дал и весло, но он взял ППШ.
Мимо люди идут, фоном птицы щебечут,
Ветер веет, под солнцем работает пот,
Ну, а этот, упёртый, как танк, покалечен
И к воде, наплевавши на раны, ползёт.
Встал я рядом. Смотрю, чтобы мысли изведать
По сухому и рыхлому в муке лицу:
Почему все на Шпрее находят победу,
Только этот несчастный ползёт к Мухавцу?
Вот вода, одуванчики, мошки и рыбы
И несложный, упитанный зеленью склон,
Но ему всё равно. Словно загнан на дыбу -
Как Сизиф, он бесцельно в свой труд погружён.
В приоткрытых зрачках отражение сплава,
Но не брёвен, а трупов по затхлой воде.
Дайте ж пить! Тот, кто жаждет воды, а не славы,
Не поднимется в рост на расстрельной гряде.
Но вокруг памятливые сердцем потомки
Отделяют свихнувшегося от воды.
Им бы звёзды, да танки, да прах, да обломки.
Не напиться дадут, а положат цветы.
Так ползти ему вечно с гвоздиками в каске
Без рубахи в бетонных штанах налегке
С мирным светом вокруг и без всякой опаски,
Что прожекторы высветят целью в реке.
И ходить нам всегда вдоль бетонного борта,
Вынимая попутно соринки из глаз.
Вечны здесь и вода, и огонь, и упёртый,
До реки не доставший, но тронувший нас.
#стишоньки
#22июня
Forwarded from Безопасность и безумие
Нюхали пороху дряблыми рожами. Жизнь — нет, а совесть чиста? На смерть стояли, чтоб лечь у подножия очень простого креста. Там, в тишине, без надменного говора спросят рецепты побед: «Сколько в котлах было мяса у повара, был ли наварист скелет?» Спросят: «А точно не хватит ли золота, чтоб заплатить по счетам?», высмотрят, как под ударами молота череп трещит пополам.
Выпьют за славу оружия русского, смелость и силу почтут. Снимут и шлем, и жилет, и разгрузку и снова по 200 нальют. «200» как мерка и водки, и вечности льëтся из сводок на нас. Выпив до дна чашу русской беспечности, мчатся «Валькирии» в пляс. Руны наплечные борются с рунами — теми, что на рукавах. Тем, кто поверил, что станут трибунами, вечно сидеть в небесах. Там раздобудут все планы мятежников, вызнав, кто бил по Илам. Здесь не познавшие близость валежника в кущах не скажутся там.
Дело откроют. Так это устроено — седобородый режим. Можно ли там оставаться героями тем, кто стрелял по своим?
Нюхали пороху дряблыми рожами. Жизнь после смерти проста: на Пороховском хоронят
(прямо под ликом Христа).
#стишоньки
Выпьют за славу оружия русского, смелость и силу почтут. Снимут и шлем, и жилет, и разгрузку и снова по 200 нальют. «200» как мерка и водки, и вечности льëтся из сводок на нас. Выпив до дна чашу русской беспечности, мчатся «Валькирии» в пляс. Руны наплечные борются с рунами — теми, что на рукавах. Тем, кто поверил, что станут трибунами, вечно сидеть в небесах. Там раздобудут все планы мятежников, вызнав, кто бил по Илам. Здесь не познавшие близость валежника в кущах не скажутся там.
Дело откроют. Так это устроено — седобородый режим. Можно ли там оставаться героями тем, кто стрелял по своим?
Нюхали пороху дряблыми рожами. Жизнь после смерти проста: на Пороховском хоронят
(прямо под ликом Христа).
#стишоньки
Каждый живой держит то, что удобно: мальчик — игрушку, а дедушка — трость. Старость диктует, что дедушка гость в мире, где мальчик хозяйноподобный.
Каждый чужой держит нож и улыбку, полную белых и острых зубов. Спины и шеи — пространство следов, где ум и сила рождают ошибки.
Каждый тупой держит то, что понятно: дяди — машину, а тёти — алмаз. Тёти меняют алмаз на экстаз и иногда на машину обратно.
Каждый босой держит то, что нужнее: хлеб в кулаке да и водки стакан. Руки разжавшему светит капкан — хапать безвременно то, что имеем.
Каждый немой держит то, что мы слышим: звуки, скуление, плач, крики, вой. Он говорит очень громко — с собой и, приглушив силу звука, — с всевышним.
Каждый святой держит строй и границы, чтоб те, кто есть, не стремились шагать в ногу, чтоб вытянуть ноги в кровать, застекленив в постоянстве глазницы.
Каждый живой держит то, что удобно: мальчик — игрушку, а дедушка — трость. Правда сложна: чтобы вычерпать злость, надо почаще завидовать добрым.
@madsecurity
#стишоньки
Каждый чужой держит нож и улыбку, полную белых и острых зубов. Спины и шеи — пространство следов, где ум и сила рождают ошибки.
Каждый тупой держит то, что понятно: дяди — машину, а тёти — алмаз. Тёти меняют алмаз на экстаз и иногда на машину обратно.
Каждый босой держит то, что нужнее: хлеб в кулаке да и водки стакан. Руки разжавшему светит капкан — хапать безвременно то, что имеем.
Каждый немой держит то, что мы слышим: звуки, скуление, плач, крики, вой. Он говорит очень громко — с собой и, приглушив силу звука, — с всевышним.
Каждый святой держит строй и границы, чтоб те, кто есть, не стремились шагать в ногу, чтоб вытянуть ноги в кровать, застекленив в постоянстве глазницы.
Каждый живой держит то, что удобно: мальчик — игрушку, а дедушка — трость. Правда сложна: чтобы вычерпать злость, надо почаще завидовать добрым.
@madsecurity
#стишоньки
2024:
М – К – Москва – Петропавловск-Камчатский – Елизово – Хабаровск – М – Тула – Х – Кировск – Апатиты – Сочи – Санкт-Петербург – Гурзуф – Никита – Симферополь – Ереван – Цахкадзор – Ростов-на-Дону – Рязань – Смоленск – Минск – Пятигорск – Витебск – Владимир – Мариуполь – Бердянск – Донецк – Луганск – С – Алчевск – Старобельск – Белокуракино – Р – Каменск-Шахтинский – Пекин – Шеньян – Аньшань – Далянь – Порт-Артур (Люшунькоу) – Даньдун – Эрдаобахэ – Янцзи – Чаньчунь – Харбин – Хужен (деревня) – Чжаодун – Дацин – Тяньцзинь – Курск – Курчатов – Глушково – Х – С – З – Л – Владикавказ – Нальчик – Терскол – Азау – Лазаревская – В – Новоайдар – Новопавловск – Беловодск – Новодеркул – Краснодон – Тюмень – Кисловодск - Ессентуки – Казань. Город года: Ростов-на-Дону (14 раз).
71 город, 39 перелётов, 47 поездов по России.
Третий день рождения (на мосту). Спасибо, Господи.
Помогал тем, кто отказывался уехать, но кому очень надо. Мужики, вы крутые.
Увидел выкошенный лес глубиной 15 км. Много говорил с Ремарком.
Руководил пятью волнами прикладной социологии в сложных пространствах и прикладной частью исследования на ВФМ.
Читал публичные и закрытые лекции по приглашению РАНХиГС, РОЗ, ЦЗ «Машук», «Артека», НФ, Фонда Горчакова, КБГУ, ЮФУ, ФОИВов. Полезно брифинговал.
Выступал на площадках: НИУ ВШЭ, МГИМО, КЦ Правительства, ВФМ, ЮФУ, РАПН, ВЦИОМ, РАНХиГС, СЗИУ.
15 лет и 15 дней завершены. Половина сознательной жизни. Крепче вошёл в новую профессиональную семью.
Увидел качественный рост аспирантов и магистрантов. Радуюсь.
Опубликовали командой 5 крутых академических текстов: 3 Scopus Q1, 2 Scopus Q2.
Начал читать украинские учебники. Сколько нового!
Плавал в Чёрном, Азовском, Жёлтом морях. Поставил рекорд в беговой десятке (55:58). Пробежал 1900+ км. Бег года: десятка по набережной в Сириусе с двумя мальчишками в коляске.
Поставил рекорд в шахматах (2086), сыграв 9815 партий.
Поставил суточный рекорд по шагам: 55740.
8 экспедиция на Эльбрус. Соло по историческому маршруту А.В. Пастухова. Спасработы, максимально высокая холодная ночёвка на 4800. Спал на «крыше Европы» (5642 н.у.м.). #elbrus8
Организовал с друзьями большую экспедицию в Китай #БЭК.
Не ударил в грязь лицом, играя с китайскими пенсионерами в цзянцзи. Нашёл ещё один образ желаемой старости – в дополнение к альпинизму в Гималаях в 70+.
Утопил снегоход в камчатской тайге и волнительно гулял по лесу 6 км в поисках хозяина.
Гонял на лыжах на Морозной в Елизово и на Вудьявре в Кировске. Неудача года – непобил рекорд. Остаётся 119,4 км/ч.
Построил большую ледяную горку для детей, обменяв на синдром запястного сустава. Тестировал самым дорогим, что имею.
Продолжал писать #стишоньки. Преимущественно в стол.
Трижды за год переехали. Два месяца знали прикуп.
Увидел, как жена работает, продолжая растить детей, выступая на пленарках и совещаниях в перерывах между кашами и подгузниками. Горжусь и люблю!
Отдали старшего в сад.
Второй год работал дважды отцом. Воспитывал, бил по попам, учил собирать ёлку, держать ручку, надевать штаны, выносить горшок, закрывать кран, бить молотком, резать ножом, пользоваться отвёрткой, гладить брата по голове, говорить звук Ш и водить, целовал в пузик, играл, рассказывал, переживал, лечил, болел, защищал, давал пять, купал, успокаивал, нянчил, баюкал, бесился, обижал и обижался, радовался, восстанавливал справедливость, чистил зубы, мыл попу, лежал в больнице, трепал по голове, кусал за нос и уши, показывал автосервис, океан и то, как работают интерцепторы, щекотал, менял подгузники, готовил еду, промывал нос, вставлял свечки, искал косточку в какашках, катал на шее и в коляске, бросал на кровать, ловил с горок, летал на руках, готовил в космонавты, скучал, грустил. Любил.
Написал сказку в стихах для сына.
@madsecurity
М – К – Москва – Петропавловск-Камчатский – Елизово – Хабаровск – М – Тула – Х – Кировск – Апатиты – Сочи – Санкт-Петербург – Гурзуф – Никита – Симферополь – Ереван – Цахкадзор – Ростов-на-Дону – Рязань – Смоленск – Минск – Пятигорск – Витебск – Владимир – Мариуполь – Бердянск – Донецк – Луганск – С – Алчевск – Старобельск – Белокуракино – Р – Каменск-Шахтинский – Пекин – Шеньян – Аньшань – Далянь – Порт-Артур (Люшунькоу) – Даньдун – Эрдаобахэ – Янцзи – Чаньчунь – Харбин – Хужен (деревня) – Чжаодун – Дацин – Тяньцзинь – Курск – Курчатов – Глушково – Х – С – З – Л – Владикавказ – Нальчик – Терскол – Азау – Лазаревская – В – Новоайдар – Новопавловск – Беловодск – Новодеркул – Краснодон – Тюмень – Кисловодск - Ессентуки – Казань. Город года: Ростов-на-Дону (14 раз).
71 город, 39 перелётов, 47 поездов по России.
Третий день рождения (на мосту). Спасибо, Господи.
Помогал тем, кто отказывался уехать, но кому очень надо. Мужики, вы крутые.
Увидел выкошенный лес глубиной 15 км. Много говорил с Ремарком.
Руководил пятью волнами прикладной социологии в сложных пространствах и прикладной частью исследования на ВФМ.
Читал публичные и закрытые лекции по приглашению РАНХиГС, РОЗ, ЦЗ «Машук», «Артека», НФ, Фонда Горчакова, КБГУ, ЮФУ, ФОИВов. Полезно брифинговал.
Выступал на площадках: НИУ ВШЭ, МГИМО, КЦ Правительства, ВФМ, ЮФУ, РАПН, ВЦИОМ, РАНХиГС, СЗИУ.
15 лет и 15 дней завершены. Половина сознательной жизни. Крепче вошёл в новую профессиональную семью.
Увидел качественный рост аспирантов и магистрантов. Радуюсь.
Опубликовали командой 5 крутых академических текстов: 3 Scopus Q1, 2 Scopus Q2.
Начал читать украинские учебники. Сколько нового!
Плавал в Чёрном, Азовском, Жёлтом морях. Поставил рекорд в беговой десятке (55:58). Пробежал 1900+ км. Бег года: десятка по набережной в Сириусе с двумя мальчишками в коляске.
Поставил рекорд в шахматах (2086), сыграв 9815 партий.
Поставил суточный рекорд по шагам: 55740.
8 экспедиция на Эльбрус. Соло по историческому маршруту А.В. Пастухова. Спасработы, максимально высокая холодная ночёвка на 4800. Спал на «крыше Европы» (5642 н.у.м.). #elbrus8
Организовал с друзьями большую экспедицию в Китай #БЭК.
Не ударил в грязь лицом, играя с китайскими пенсионерами в цзянцзи. Нашёл ещё один образ желаемой старости – в дополнение к альпинизму в Гималаях в 70+.
Утопил снегоход в камчатской тайге и волнительно гулял по лесу 6 км в поисках хозяина.
Гонял на лыжах на Морозной в Елизово и на Вудьявре в Кировске. Неудача года – непобил рекорд. Остаётся 119,4 км/ч.
Построил большую ледяную горку для детей, обменяв на синдром запястного сустава. Тестировал самым дорогим, что имею.
Продолжал писать #стишоньки. Преимущественно в стол.
Трижды за год переехали. Два месяца знали прикуп.
Увидел, как жена работает, продолжая растить детей, выступая на пленарках и совещаниях в перерывах между кашами и подгузниками. Горжусь и люблю!
Отдали старшего в сад.
Второй год работал дважды отцом. Воспитывал, бил по попам, учил собирать ёлку, держать ручку, надевать штаны, выносить горшок, закрывать кран, бить молотком, резать ножом, пользоваться отвёрткой, гладить брата по голове, говорить звук Ш и водить, целовал в пузик, играл, рассказывал, переживал, лечил, болел, защищал, давал пять, купал, успокаивал, нянчил, баюкал, бесился, обижал и обижался, радовался, восстанавливал справедливость, чистил зубы, мыл попу, лежал в больнице, трепал по голове, кусал за нос и уши, показывал автосервис, океан и то, как работают интерцепторы, щекотал, менял подгузники, готовил еду, промывал нос, вставлял свечки, искал косточку в какашках, катал на шее и в коляске, бросал на кровать, ловил с горок, летал на руках, готовил в космонавты, скучал, грустил. Любил.
Написал сказку в стихах для сына.
@madsecurity
Telegram
Безопасность и безумие
Страшные страшно полезные люди.
С днём социолога всех причастных. Мира нам всем!
@madsecurity
P.S. истории из полевых исследований традиционно тут:
#социология
С днём социолога всех причастных. Мира нам всем!
@madsecurity
P.S. истории из полевых исследований традиционно тут:
#социология