Романтическое переваривание прошлого должно смениться проявлением политического духа и воли здесь и сейчас. Кабинетная гуманитарная наука, попытки возродить или удержать то, что уже давно мертво и пораженческая риторика официальных лиц должны безоговорочно игнорироваться в рамках серьезного политического дискурса.

Этнопатриотическая риторика формирует такое множество конструктов, что из виду теряется истинное целеполагание, которое было свойственно населению региона каких-то 200 лет назад. Национальный движ подразумевает рефлексию над собственной культурой, языком и традициями. Люди замыкаются в порочном кругу рассуждений о необходимости сохранения национальных языков, культуры, истории, породы лошадей и т.д. И самое печальное в этой картине то, что все эти категории являются искусственными и появились не так давно:
⁃ Национальный язык - это конструкт, сформированный в ущерб множеству диалектов и необходимый метрополии для унификации пространства.
⁃ Национальная культура - это игнорирование реальных ценностей, в угоду восхищения придуманными в совке ансамблями, извращенными свадьбами и прочей веселухой, что не имеет никакого отношения к «наследию предков».
⁃ Национальная история всегда зависит от выгодных её составителям нарративов, что уже говорит о полной бессмысленности / искусственности кабинетной истории и её беспомощности перед элементарным folk history (которая оказывается более реальной и жизнеспособной в сознании масс).
⁃ Традиции в такой топике становятся догматичными, что полностью противоречит их природной изменчивости. Искусственнее совкового традиционализма (=хабзизма) даже не придумаешь.

Весь этот поиск самобытности предназначен лишь для паразитирования над собственной исключительностью, что чаще всего и мешает необходимой для региона политической консолидации. Вообще, поиск самобытности - это посткоммунистических синдром, который никогда не был свойственен региону до утверждения большевистского режима. Ни о какой необходимости «сохранения самобытности» не шла речь в проповедях главного эфенди Кабарды Исхака Абукова, в подвигах князя Касбулата Кильчукина и начинателя шариатского движения Адиль-Гирея Атажукина. То же можно сказать и про абадзехские вольные общества, примкнувшие к Мухаммаду Амину или о продолжателе дела Имама Шамиля Герандуко Берзеке.

Те самые предки, к которым нас постоянно отсылают этнопатриоты, политически консолидировались именно на основе ислама, признающего лишь одну форму идентичности. Их война носила не «национально освободительный» окрас, а была полноценным и осмысленным джихадом. Даже то, что сегодня называют нашим «национальным флагом» было изначально одним из основных символов джихада в регионе. Таким образом, «Черкесы» должны стать не этнической, культурной или национальной композицией, а религиозно-политической, какой её видели настоящие герои прошедшей эпохи. Её содержание должно апеллировать не к сакрализированным национальным атрибутам, а к свящёнными высшим принципам, побуждающим к действию.

https://youtu.be/b4j43s1p3gg

«Господи, сейчас вырубят весь свет» - думаю я, стоя под прямоугольным непроницаемым окном...
- Нет, деточка, свет здесь никогда не гасят. Очень скоро это начнёт напрягать тебя пуще всякой темноты.
- А почему его не гасят?
- А, чтобы тебя было лучше видно. Посмотри на глазок в двери. Он дернулся. Засеки время.
- Снова дернулся!
- Все верно, это «продольный» ходит по кругу меж вверенных ему дверей и прилежно заглядывает в каждую.
- Но тут же висит камера!
- Ну и что. Ты в Лефортово, деточка.
- Там, у самой двери какой - то сосуд с крышкой… Это мусоропровод?
- Это туалет.
- Боже. Не может быть…а почему нет горячей воды?! А почему холодная - ледяная?
- А потому что вас сюда никто не звал.

Шариатские книги писались учёными Ислама на Кавказе даже в самые сложные советские годы. Ярким примером можно назвать работу чеченского алима Изнаура из Варандоя - "Вакъи'ату Сайбир \ Сибирские События" работу над которой он начал в депортации, а заканчивал уже вернувшись на родину.

Привожу страницу 317 из ее первого издания, с оригинальным вопросом от некого Абдур-Рахмана Гойтинского, проживавшего в Джамбуле.

Суть вопроса такова - можно ли есть курицу, которую человек зарезал со словами "يَبُ التَّيْمَات"?

Издатели и редакторы сперва не поняли что там написано - вроде и не арабский и не чеченский язык, а когда поняли были удивлены таким формулировкам.

Остаётся только теряться в догадках - что было такого у того поколения , учившегося в сложных условиях, в стране где ссылали сразу народами и чтобы мусхаф получить целый, нужно было по страницам собрать со всего села и сшить в один переплет, чего нету у наших современников, гордо именующих себя "студентами" и "учёными", которые не оставят после себя ни одной книги, да даже брошюры на арабском языке - хотя у них есть и университеты, и полный пансион в них, и доступ к любой книге, и интернет в конце концов?

Я совершенно твердо убежден, что пока эти люди не очнутся и не начнут писать книги, речи не может быть о какой-то серьезной встроенности региона в исламскую цивилизацию.

Интересно - в Ингушетии от местных суфиев приходилось наблюдать стигматизацию таких предметов одежды, как - сапоги-хромачи, брюки галифе (особенно с лампасами), портупея. Причем, сами эти люди не очень могли объяснить почему это плохо. Откровенно сказать, из упомянутого разве что хромачи можно встретить в повседневности - у любителей верховой езды и у стариков. "Информаторы" даже и слов не помнили этих "ну галифе с такими полосками...", "Ну вот такие ремни, которые вот так идут...".

Не сложно понять - в этих запретах кроется изначальная оппозиционность суфийского братства по отношению к власти - галифе, сапоги и портупеи это все атрибуты военных и официальных лиц (в магазинах для всадников хромачи до сих пор называют "комсоставские"), и им нельзя было даже внешне уподобляться. Запомнилась фраза мюрида из Плиево - "хромачи - категорически нельзя!"

В соседней Чечне многими суфиями похожей стигматизации подвергаются каракулевые папахи, но там посыл другой - что это излишество и не соответствует мюридским нормам скромности.

Этой ночью вернулся к Аллаху шейх Махмуд аль-Уфи.

Пусть Аллах смилуется над ним и даст Своему рабу райские сады.

Фатиха.

Решил выложить одну свою литературную зарисовку.


«Суфий»

Высокий лоб, широкие плечи горца, грудь колесом, и идеально прямая спина. Эмиратская рубаха, чалма и шаль через плечо как у баалавийских мюридов. Борода чуть длиннее кулака, уже сильно с проседью. Тонкий нос, напоминающий клюв сокола или орла, с изящным изгибом ноздрей. Лицо гладкое, с какой-то мерцающей белизной, которую постоянно хочется сравнить со слитком серебра. Подвижные брови и длинные ресницы. Из под которых смотрят серо-зеленые со стальным отливом, лучащиеся глаза. Ещё в 2018 году один простой мужик из Илисханюрта, знавший его лично, сказал мне "глаза у него такие будто прямо в сердце тебе смотрит" . Они действительно сперва смотрят тебе в сердце, пронзают, ранят его, а потом смотрят ещё дальше - в вечность.

Когда говорит что-то, он то и дело взмахивает ресницами, сдвигает или вскидывает брови, улыбается и эти глаза вспыхивают какими-то изумрудными искрами. Реально каждый вот такой взгляд - словно удар скальпелем.

Речь - то глухая и отрывистая, то страстная, огненная. Слушаешь и начинаешь плакать не в силах остановится. Только в том и дело - твои слезы тут никому не нужны. Раз пришел - отдай себя труду имана. А труд имана это не полчаса всхлипывать, а потом умыться и дальше жить свою жалкую жизнь. Труд имана это постоянное усилие и напряжение, беспощадность к себе.
И ты не готов вообще. Мы привыкли что суфий это как в турецком кино - добрый дедушка, который поднимет тебя, погладит по головке, даст ломтик турецкой пахлавы и скажет что-то в духе "ну что-то хорошее в тебе ведь тоже есть". Но тут совсем другое - перед тобой неистовый воин духа, фата, который увлекает тебя в битву с собственным эго, с шайтаном, со всем твоим старым пониманием жизни. И твой нафс просто сходит с ума от одного его пристутствия. В голове постоянно стучат иррациональные позывы ненавидеть. Хочется сказать "да да все это правильно что вы говорите, но вы знаете - у меня тут дела срочные, я позже ещё приеду" и очутится как можно дальше от этого страшного мужчины. Ну конечно потом, попивая чай где нибудь в окружении атрибутов пыльной повседневности хвастать друзьям о том какого необычного человека видел.

Немного сказочных историй из детства.

Когда админ был подростком, он слыхивал от своей бабушки, что у живших за перевалом сванских князей Дадашкелиани был на службе, натурально как из сказок, скороход. Мол за короткий срок пересекал большие расстояния. Балкарцы называли его Женгил Мырза. И в качестве иллюстрации бабушка приводила вот что. Жена чегемского таубия Дадаша Малкарукова, Баразбиева Мисирхан приходилась этим Дадашкелиани племянницей, и они пекли для нее хачапури в Сванетии, а Женгил Мырза, якобы, доставлял их в Балкарию, Верхний Чегем ещё теплыми.

Уж не знаю правда ли это.
В связи с этим вспомнилось как знакомый работавший в ОАЭ отправляя в Таджикистан автозапчасти однажды получил странный заказ - купить ящик местной шаурмы и отправить самолётом на уже идущую свадьбу в Душанбе. Ну как говорится - любой каприз за ваши деньги. Купил, термоизолировал и отправил. Наверное тоже еще теплыми прилетели.
_______
На фото - Баразбиева Мисирхан в кругу семьи.

В девяностые годы в Дагестане переживало свой расцвет народное проповедническое движение - люди ходили по районам республики, из села в село, призывая людей к покаянию соблюдению молитвы, поста, хиджаба и т.д. В каждом ауле они увлекали за собой новых людей чтобы идти дальше. Дошла очередь до селения где жил старейшина учёных Дагестана, Султан Мухаммад Тлохский . Когда они покидали этот населенный пункт, Султан Мухаммад, уже старый человек, опиравшийся на палку, провожая их вышел уже за пределы села. Бывший с ними гигатлинец мягко сказал ему "не нужно так далеко с нами идти - тебе ведь это не легко даётся" на что Султан Мухаммад ответил ему, что всю жизнь ждал такого чтобы в Дагестане появились люди призывающие к одобряемому, и предостерегающие от порицаемого. И теперь когда они тут, а он уже стар, то хочет сделать с ними столько шагов, насколько хватит его сил, чтобы иметь оправдание перед своим Господом.

Со слов очевидца запомнил.

В День Арафа будет уместно снова выложить это прекрасное дуа

Попалась запись с интересными бейтами на чеченском языке. Видимо тут такой художественный монолог от лица Устаза Хажи Илисхани, покидающего родину. В самом начале звучат слова "Прощай, возлюбленный Богом, Кавказ...".
Как-то по особенному трогательно звучит это.


Всех мусульман с праздником. Да убережёт вас Аллах.

И да возвысит вас Аллах.
Амин.

Возвращаясь к мысли о том что та форма "почитания старших" на Кавказе, которая активно форсится в литературе с 80х годов, когда было снято табу на все "традиционное" и закончились советские компании со "стариковством" - новый, модернистский конструкт.

Шамиль грубо обошёлся со стариком, который ходил по селу в непотребном виде (находясь без штанов в компании женщин). Кадий вызвал его и обвинил в самоуправстве, назначив наказание. Ни слова о том, что джамаат был возмущен нарушением правила "старшие неприкосновенны" и т.д.

Сюда можно кстати и демагогию про "высокий статус женщины у горцев" - мол что бы не вытворяли, все им сходило с рук.

Текст на скриншоте взят из перевода летописи Карахи о тех событиях.

Размышлял вчера и сегодня о том, каковы шансы у исламской ортодоксии вернуть свои позиции в регионе, забрав их у салафизма, оторванного от исламской традиции, носящего характер суб-культуры.

Прихожу к выводам что ни академические штудии (даже если бы они были тут на серьезном уровне), ни директивные указания сверху в этом деле решающую роль не сыграют. Исламская ортодоксия сможет укрепится, если вернёт себе упущенный изначально социальный и морально-этический пафос. У салафитского призыва он был. Админ помнит себя ребенком - в его детстве, в 90е годы, салафиты (слова этого он тогда не знал) казались ему какими-то невероятными святыми людьми не из этого времени. Искренности, нравственного поведения и неприятия мерзости несправедливости в них было вагонами, в отличии от "традиционных" мулл, которые даже на похоронах, когда у них оказывался прямой доступ к аудитории, были не в состоянии обучить людей хоть чему-то из религии.

Что поменялось с тех пор? У "традиционных" почти ничего. У салафитов - свой пафос они растеряли. В 2022 году типичный салафит это скорее носитель бюргерского мещанского типа мышления, и эстетика соответствующая - кофейни, криптоинвестиции, успешный успех и т.д. и т.п.

И казалось бы - самое время для суннитской ортодоксии начать возвращать свои позиции, подхватив это упавшее знамя морально-этического пафоса, начать нести идеалы футуввы - высших мужских добродетелей, таких как благородство, щедрость и т.д. (все давно описано в книгах футуввы сотни лет назад). Это бы привлекало народ, как когда-то салафизм. Уверен - множество молодых людей хотело бы проживать свою жизнь в этом обществе, руководствуясь рыцарским идеалом поведения - им просто никто не объяснял что оказывается так можно было

На деле же из условных ортодоксов мало кто интересуется этой темой и вообще знает полноценное значения слова "футувва".

Админ не студент шариатского знания и вообще заурядный человек, но считает что немного понимает как работают общественные механизмы, поэтому в праве делится своими мыслями.

Как типичные представители феодальной знати, верхние слои адыгского общества абсолютизировали свои обычаи и этические кодексы (хабзэ), регулировавшие любые формы социального взаимодействия и транслировали их соседним народам, у которых мы изначально не находим такой фанатичной регламентации норм поведения и фетишизации межличностных отношений. Таким образом, можно предположить, что строгие поведенческие установки адыгов экспортировались в горы, видоизменяя социальный и культурный облик живущих там общин. Вместе с принятием норм поведения и морали, что отображалось даже в речи соседних народов, перенимался и адыгский взгляд на отношения между правителем и подвластными, между князем и его вассалами.

Помимо культурного воздействия, Кабарда оказывала и религиозное влияние на своих соседей, став одним из центров распространения ислама в регионе Центрального Кавказа. Как пишут осетинские историки: «Политическое значение ислама на Центральном Кавказе с того времени определялось влиянием кабардинских князей, которые после падения Алании взяли под контроль предкавказскую равнину. Мусульманство воспринималось как престижный культурный выбор, характерный в особенности для аристократии северных осетинских обществ». Помимо осетинских обществ, в период продвижения Кабарды с равнин Центрального Кавказа к побережью Каспийского моря (XV-XVI вв.) были исламизированы и некоторые восточные чеченские общества. Исламизировалась через влияние Кабарды и абхазская интеллигенция.

Наши современники очень болезненно воспринимают любые разговоры об исламском прошлом адыгов и стараются всячески отделять от дискурса религиозную составляющую. Мы же считаем, что дискурса без религии быть не может. О сущности «хабзэ», соотношении адата и шариата в адыгском феодальном обществе, влиянии Золотой Орды на Большой Кавказ, легендарном князе Инале и шариатском движении мы поговорили в рамках нового подкаста на нашем Ютуб-канале.

Делитесь, распространяйте и просвещайте окружающих.