#AU
#ГедеонХитклиф
#ГильермоДеФария
#ПесньСорокопута
#деньГильермо

День 1 и 2 в адвент-календаре

💍💍

Гедеон смотрел на хмурое небо. Свинцовые тучи грозили осадками. В прогнозе обещали снег, но он не верил, что случится снегопад. Слишком тепло для этого. Хитклиф стоял возле панорамных окон в отеле. Ждал ли Гедеон зимы? Замечал ли он вообще смену сезонов? Разве что только по необходимости сменять лёгкие вещи на более тёплые. После смерти матери ему уже не хотелось ни новогодних праздников, ни развлечений. Ноша, которая легла ему на плечи хоть и была посильной, но всё равно давила. Груз ответственности, заботы о младших, желание сделать мир в их глазах безопасным и ярким перевешивало собственные потребности. Помнил ли он о чём мечтал? Загадывал ли Гедеон желания на дни рождения?

На плечи опустилось что-то тяжёлое. То был не метафорический груз, о котором он размышлял минутой ранее, а вполне себе реальный. Дрожь пробежала по всему телу. Он и не заметил, как замёрз. С неба медленно начали падать первые снежинки. Гедеон нахмурился и протянул руку ладонью вверх. Несколько замороженных капель упали на неё и практически моментально растаяли. В этом была своя красота и поэтичность. Ещё две снежинки задержались.

— Ты такими темпами превратишься в снеговика, — раздражающе бодрый голос Гильермо нарушил тишину и момент уединения. Гедеон и не надеялся надолго остаться в одиночестве, но почему-то на душе стало тоскливее. Хотелось огрызнуться и потребовать оставить его. Хитклиф сдержался. Лишь поправил пиджак марсеновца. С чего вдруг тот проявлял такую заботу он решил подумать позже. Глаза Гильермо не выражали ничего кроме спокойствия. Неизменные очки сейчас отсутствовали и не мешали рассматривать зрачки, ресницы...

— Чтобы им стать потребуется более сильный снегопад и температура значительно ниже сегодняшней, — бесцветно отозвался Гедеон. Его усталость не скрылась от собеседника. Невольно он опустил плечи и слегка сгорбился. Гильермо обнял его со спины. Жест странный с его стороны, но сопротивляться не хотелось. Тепло чужого тела неожиданно расслабляло пружину нервозности и агрессии в груди. Подбородок на плече ощутимо давил. Хандру следовало бы сбросить с себя и загнать в самый дальний угол. Только... Может быть немного позже.

— Душнила, — усмехнулся Гильермо. В его голосе проскользнула нотка веселья, но она была тихой, едва заметной. Снег усиливался, оседая на них. Ветер трепал волосы. И когда только Гедеон успел выйти на балкон? И зачем? Кажется, настолько задумался, что и не заметил этого порыва. — Что выберешь: какао, кофе или глинтвейн? Может чай?

— Кофе будет достаточно, спасибо, — сказал Гедеон и сложил руки на груди. Он поспешил вернуться в комнату. Болеть у него не было времени. Дел ещё было так много...

Когда Гильермо вернулся из бара на первом этаже отеля с подносом, на котором стояли две большие кружки кофе, Гедеон уже крепко спал. Хитклиф закутался в его пиджак и выглядел несчастным. Они прибыли сюда для деловой встречи, но к чёрту всё. Выспаться тоже звучало хорошо. Гильермо оставил поднос на низком столике перед диваном, а сам улёгся в кровать рядом с Хитклифом. Он не стал раздеваться. Позволил себе поддержать Гедеона в его маленьком детском порыве. И... чтобы избежать скандала после пробуждения. Мало ли что патрицию Соларуса в голову взбредёт.

Товарищи, я сама от себя такого не ожидала 🥀🥀🥀

Стервятники

#ГотьеХитклиф #ГильермодеФария

— Не боишься гнева Гедеона?
Сегодня ночью должно состояться ещё одно собрание стервятников. Они пришли раньше остальных. Если кто-то последует их примеру, возможно, патрицианов из Соларус и Марсен застанут в неприглядном виде.
Как только дверь оказалась закрыта, отделив двоих от улицы, всё напускное хладнокровие Гильермо де Фария внезапно исчезло. Резко развернувшись к стоящему рядом Готье, Гильермо, обхватив его бёдра руками, поднял и прижал чистокровного к стене, заставляя его обхватить себя ногами. Готье Хитклиф успел лишь удивлённо вздохнуть от неожиданности и схватиться за белый воротник рубашки Гильермо.
Поначалу Готье ненадолго растерялся от столь напорного, но не менее страстного поцелуя. Гильермо де Фария никогда не упускал возможности в очередной раз показать своё желание обладать. Если в прошлый раз Готье приходилось придумывать наиглупейшие отмазки, почему он носит шарф даже в стенах Академии, то в этот жертвой стали его искусанные в кровь губы.
— Он не станет мне перечить, а вот тебе следует быть осторожнее.
Гильермо чувствовал, что был на гране срыва. Он уже признался себе, что неравнодушен к младшекурснику, однако каждый раз его и самого пугал разгорающийся собственнический инстинкт, стоило прикоснуться к Готье.
— Твой братец вызовет меня на дуэль.
— Чувствую себя дамой, за которую бьются два кавалера.
— Было бы их всего два, один из которых я, тогда, знаешь ли, мне стало бы куда проще избавиться от него.
Когда Гильермо впервые не удержался и жёстко поцеловал Готье, он ещё долго корил себя за содеянное, но Хитклиф успокоил его, сказав, что ему это даже понравилось. В тот день им пришлось отложить совместную прогулку, чтобы обсудить стоп-слово, если Готье в какой-то момент ощутит дискомфорт, и сигналы, которыми можно обмениваться на расстоянии.
— Что? — отдышавшись, спросил Гильермо, заметив странную ухмылку на лице Готье.
— Ты, кажется, кое-что забыл, мой нетерпеливый Марс, — Готье грубо схватил Гильермо за волосы и оттянул назад, заставив молодого человека запрокинуть голову, после чего тихо произнёс: — Сегодня моя очередь.
Гильермо застыл на некоторое время, чувствуя боль в затылке и не отрывая свой недоуменный взгляд от испепеляющего Готье. Когда Хитклиф ослабил хватку, Гильермо медленно кивнул и опустил юношу.
С деловым видом Готье взглянул на наручные часы и довольно выдал:
— У нас ещё полно времени, так что встань на колени.
Когда Гильермо исполнил его просьбу, Готье удовлетворённо вздохнул, наслаждаясь, по его мнению, прекрасным видом.
— Гильермо, ты сделаешь всё, что я попрошу?
— Да, мой принц.
— Назови моё имя.
— Киллиан.
Гильермо восхищался переменчивостью ходящего перед ним и многозначительно стреляющего взглядом чистокровного. Он не такой, каким кажется. Он любит доминировать не меньше Гильермо.

#песньсорокопута

#AU
#ГильермоДеФария
#СкэриэлЛоу
#КиллианБерко
#ПесньСорокопута

💍💍

Тучи закрыли небо, окутывая его мраком и холодом. Приближалась буря. Готье, когда-то мягкий и мечтательный юноша, теперь носил на себе тяжесть новой личности. Киллиана Париса Бёрко. наследника имперской Октавии, чьё имя было забыто многими. Его глаза, холодные и проницательные, скрывали боль утраты и жажду власти, а в душе бушевала война между любовью и ненавистью.

Скэриэл Лоу, с его гордым и непокорным взглядом, был тем светом, который когда-то согревал сердце Готье. Теперь... между ними стоял Киллиан. Жестокий и безжалостный. Наследник, что жаждал взойти на престол. Его отношения с Гильермо де Фарией были тонкой игрой. Увлекательной. Забавной. И просчитанной до мелочей. Киллиан позволял Гильермо думать, что они близки. Мягко улыбался, когда они были наедине. Нежно ласкал и тут же жёстко кусал. В душе Бёрко не осталось места для настоящей дружбы и любви. Только холодный расчет. И тщательно продуманные планы.

Гильермо, в свою очередь, был пленником этой треугольной драмы. Разрываемый между страстью и ревностью, любовью и ненавистью. Его чувства к Готье были искренними, но тени прошлого и амбиции Киллиана затмевали свет надежды. Не позволяли теплу чужих чувств коснуться его сердца.

Каждая встреча между ними была наполнена острым напряжением. Взгляды, полные скрытой боли и невысказанных слов. Касания, которые обещали и разрушение, и спасение. Борьба за власть, за любовь, за право быть услышанным.

Он был Киллианом. Человеком, который осознавал, что император не может иметь близких, только врагов. В глубине души всё ещё жил Готье, мечтающий о простом счастье. Вспоминающий тёплые вечера в объятьях Скэриэла. Листающий совместные фотографии и желающий вернуться в те дни. Когда всё было понятно и просто. Готье, который любил по-настоящему.

В полумраке Киллиан, обняв Гильермо за шею, говорил с едва скрываемой насмешкой:

— Мой милый, Гильермо, ты знаешь что-нибудь о Благородном легионе?

Гильермо улыбнулся, не отрывая взгляда от Киллиана:

— Конечно, знаю. Самые верные защитники императорской семьи.

Киллиан приподнялся на цыпочки и прижался к Гильермо сильнее, искусно играя на слабостях де Фарии. От его взгляда не укрылась тень у входа. Скэриэл, неподвижный, но с горящим взглядом, полным боли и гнева, стоял у двери.

— Ты готов биться не за себя, а за меня? — голос Киллиана прозвучал низко. Бёрко словно бросал вызов не только Гильермо, но и Скэриэлу, чей взгляд пронзал их насквозь. Лоу мечтал спалить это место. И этих двоих вместе с ним.

В этот момент время словно остановилось. Взгляды Скэриэла и Киллиана столкнулись. В них сражались ярость и мрачное торжество, собственничество и холодный расчет. Кто же был истинным адресатом вопроса? Гильермо, который казался преданным, или Скэриэл, чей внутренний огонь и собственничество не позволял отступить?

Гильермо, пытаясь скрыть внутреннее смятение, ответил с лёгкой усмешкой:

— Я бьюсь не за себя, я бьюсь за своего маленького императора.

Он даже не подозревал, как был близок к сути. Слова, брошенные в шутку, стали спусковым крючком.

Скэриэл не выдержал. Его пальцы сжались на рукояти шпаги. Он шагнул вперёд, бросая вызов Гильермо. Стервятник достал собственный меч и с готовностью его принял.

Дуэль началась. Два тела, два огня, слились в смертельном танце. Каждый удар был наполнен страстью и болью. Каждый выпад... отражением внутренней борьбы. Правила фехтования были забыты. Здесь не было места осторожности. Самосохранение? Плевать на него. Лезвия сталкивались с глухим звоном. Эмоции вторили буре за окном.

Гильермо, с холодной решимостью в глазах, атаковал стремительно. Да и Скэриэл отвечал с такой же яростью, каждый удар был наполнен ненавистью. Желанием постоять за свою любовь. Они двигались как тени. Кружили в смертельном танце. Каждый промах мог стать последним.

Киллиан стоял в стороне, наблюдая с мрачным удовлетворением. Его губы изогнулись в тонкой усмешке. Ему нравилось наблюдать за игрой своих пешек. Он знал, пока они сражаются, он контролирует игру.