1000 дервишей
По милости Всевышнего достигли тысячной отметки, и в честь этого делюсь подборкой тех каналов, которые сам читаю и рекомендую вам.
Интересные каналы про политику, ближний восток, ислам:
📿 Wild Field — Дикое Поле. Историческая рандомность, халдунианская антропология, зеленый тацитизм, пост-османские наблюдения (Турция, Ближний Восток, Балканы) и другие вещи.
📿 Turkic Occidentalist — Канал рыцаря свободы: исламская политика, дискурс джихада, борьба с джахилией и классный дизайн
📿 Mad Mullah — Канал об исламской политике и не только. На стыке политологии и востоковедения.
📿 Traditional Modernist — Противоречивые мысли о главном: Религия. Секуляризм. Общество.
📿 Fikerdәşlek — просто братский канал с интересными рецензиями, статьями :)
Интересные каналы про Кавказ и Иран — история и современность:
🏔 apolo_gist — Рыцарь Свободы. Филиал: Западный Кавказ. Исламская идентичность, национализм, история и культурология.
🇮🇷 ērān ud anērān — канал ведет историк, специализирующийся на до-исламском Иране (сасанидский период)
Интересные каналы про культуру, литературу, и философию:
🎩 Pur Fikar — Культурное кочевничество и культурная память. О смыслах и помыслах.
📚 Ghalghay Dešar(ho) — "Ингушский читатель". Канал о философии, религии, праве, литературе, истории и кино.
🌻 praedicare — компиляция разных соображений и материалов религиозного (и не только) характера, трансляция сюда которых не отражает желания автора видеть их принятыми каждым, кто с ними ознакомится
@haqiqatdin
По милости Всевышнего достигли тысячной отметки, и в честь этого делюсь подборкой тех каналов, которые сам читаю и рекомендую вам.
Интересные каналы про политику, ближний восток, ислам:
📿 Wild Field — Дикое Поле. Историческая рандомность, халдунианская антропология, зеленый тацитизм, пост-османские наблюдения (Турция, Ближний Восток, Балканы) и другие вещи.
📿 Turkic Occidentalist — Канал рыцаря свободы: исламская политика, дискурс джихада, борьба с джахилией и классный дизайн
📿 Mad Mullah — Канал об исламской политике и не только. На стыке политологии и востоковедения.
📿 Traditional Modernist — Противоречивые мысли о главном: Религия. Секуляризм. Общество.
📿 Fikerdәşlek — просто братский канал с интересными рецензиями, статьями :)
Интересные каналы про Кавказ и Иран — история и современность:
🏔 apolo_gist — Рыцарь Свободы. Филиал: Западный Кавказ. Исламская идентичность, национализм, история и культурология.
🇮🇷 ērān ud anērān — канал ведет историк, специализирующийся на до-исламском Иране (сасанидский период)
Интересные каналы про культуру, литературу, и философию:
🎩 Pur Fikar — Культурное кочевничество и культурная память. О смыслах и помыслах.
📚 Ghalghay Dešar(ho) — "Ингушский читатель". Канал о философии, религии, праве, литературе, истории и кино.
🌻 praedicare — компиляция разных соображений и материалов религиозного (и не только) характера, трансляция сюда которых не отражает желания автора видеть их принятыми каждым, кто с ними ознакомится
@haqiqatdin
Telegram
Dervish seri📿
Заметки по:
• Антропологии
• Суфизму
• Философии
• Политике
• Антропологии
• Суфизму
• Философии
• Политике
Forwarded from ērān ud anērān
На протяжении долгих веков мусульманских владык Ирана восхищал величественный образ древних правителей, красочно представленный Фирдоуси в его грандиозной поэме (в основу которой, в свою очередь, легло не дошедшее до нас позднесасанидское сочинение с практически идентичным названием — «Книга господ» (Xwadāy-Nāmag)). И Каджары, разумеется, не были исключением: неслучайно барельеф с изображением Фетх Али-шаха (1797-1834) был включён в контекст сасанидского комплекса в Так-е Бостане (IV-VII вв.), где, соседствуя с изображениями маздейских божеств и древних царей, он должен был продемонстрировать наследование Каджарами монархической традиции доисламского Ирана.
Дж. Лернер отмечала, что «за весь период истории Ирана от арабского завоевания и до Исламской Республики лишь для каджарского периода и для правления Фетх Али-шаха было характерно сасанидское искусство резьбы по камню, которое было почти бездействующим в Иране со времен исламского завоевания и было возрождено, чтобы стать для Каджаров, как и для Сасанидов, основным средством художественного выражения имперского величия. Это возрождение представляло собой сознательную попытку Фетх Али-шаха связать новую династию со славой доисламского Ирана...»
— Lerner J. Sasanian and Achaemenid Revivals in Qajar Art // The Art and Archaeology of Ancient Persia: New Light on the Parthian and Sasanian Empires / Ed. by V.S. Curtis, R. Hillenbrand & J.M. Rogers. L., NY: I.B. Tauris, 1998. P. 163.
Дж. Лернер отмечала, что «за весь период истории Ирана от арабского завоевания и до Исламской Республики лишь для каджарского периода и для правления Фетх Али-шаха было характерно сасанидское искусство резьбы по камню, которое было почти бездействующим в Иране со времен исламского завоевания и было возрождено, чтобы стать для Каджаров, как и для Сасанидов, основным средством художественного выражения имперского величия. Это возрождение представляло собой сознательную попытку Фетх Али-шаха связать новую династию со славой доисламского Ирана...»
— Lerner J. Sasanian and Achaemenid Revivals in Qajar Art // The Art and Archaeology of Ancient Persia: New Light on the Parthian and Sasanian Empires / Ed. by V.S. Curtis, R. Hillenbrand & J.M. Rogers. L., NY: I.B. Tauris, 1998. P. 163.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Одна из любимых касыд в исполнении Абдалхакима Мурада "Nat al-Baratina". Нашел перевод
Триумф фанатизма?
Иронично, что многие считают, что упадок исламского мира произошел по вине религиозного фанатизма, дескать запретили все светские науки того времени — философию, математику и астрономию, но современники того периода видели мир совсем иначе. В конце даю объяснению:
«Сачаклизаде считал, что интерес к философии — под именем хикма (мудрость) — среди османов в его время был скорее больше, чем в XV веке. Он полагал, что такое нечестивое положение дел подвергало османское государство опасности божественного наказания в виде новых военных поражений от христианской Европы:
«Философия получила широкое распространение в османских землях в наше время, в 1130/1717 году. До этого за восемьдесят с лишним лет христиане завоевали многие земли Османской империи, неоднократно побеждали воинов Государя ислама и уводили в плен бесчисленное множество мусульман и их семей. Сейчас есть опасение, что произойдет всеобщее завоевание христианами, и поэтому мы просим Аллаха, чтобы Он удалил эту причину от [царства] Государя Ислама и его наместников, и чтобы ученые (уляма) воздержались от преподавания философии, а те, кто не воздерживается, были наказаны».
Есть такое объяснение упадка исламского мира, как "триумф фанатизма" — мол религиозный фанатизм запретил философию, физику, математику, астрономию и прочее. Подобное объяснение не имеет доказательств, о чем говорит Khaled el-Rouayheb, посвятив целую книгу, исследую исламских интеллектуалов 17 века. Никакого запрета философии, математики и физики, конечно, не было.
Несколько османских ученых, активно работавших при жизни Сачаклизаде, написали обширные глоссы на рукописную книгу по физике и метафизике "Хидаят аль-хиикма" Аcира ад-Дина аль-Абхара (ум. в 1265 г.), комментарий Кади мир-Хусейна Майбуди (ум. в 1504 г.) и глосса Муслиха ад-Дина Лари (ум. в 1579 г.).
Иронично, что многие считают, что упадок исламского мира произошел по вине религиозного фанатизма, дескать запретили все светские науки того времени — философию, математику и астрономию, но современники того периода видели мир совсем иначе. В конце даю объяснению:
«Сачаклизаде считал, что интерес к философии — под именем хикма (мудрость) — среди османов в его время был скорее больше, чем в XV веке. Он полагал, что такое нечестивое положение дел подвергало османское государство опасности божественного наказания в виде новых военных поражений от христианской Европы:
«Философия получила широкое распространение в османских землях в наше время, в 1130/1717 году. До этого за восемьдесят с лишним лет христиане завоевали многие земли Османской империи, неоднократно побеждали воинов Государя ислама и уводили в плен бесчисленное множество мусульман и их семей. Сейчас есть опасение, что произойдет всеобщее завоевание христианами, и поэтому мы просим Аллаха, чтобы Он удалил эту причину от [царства] Государя Ислама и его наместников, и чтобы ученые (уляма) воздержались от преподавания философии, а те, кто не воздерживается, были наказаны».
Есть такое объяснение упадка исламского мира, как "триумф фанатизма" — мол религиозный фанатизм запретил философию, физику, математику, астрономию и прочее. Подобное объяснение не имеет доказательств, о чем говорит Khaled el-Rouayheb, посвятив целую книгу, исследую исламских интеллектуалов 17 века. Никакого запрета философии, математики и физики, конечно, не было.
Несколько османских ученых, активно работавших при жизни Сачаклизаде, написали обширные глоссы на рукописную книгу по физике и метафизике "Хидаят аль-хиикма" Аcира ад-Дина аль-Абхара (ум. в 1265 г.), комментарий Кади мир-Хусейна Майбуди (ум. в 1504 г.) и глосса Муслиха ад-Дина Лари (ум. в 1579 г.).
«...вопрос о "застое" и "упадке" в исламской интеллектуальной истории неправомерно связывать с развитием (или отсутствием развития) исламского права и, в частности, с вопросом иджтихада — были ли "ворота иджтихада" закрыты или оставались открытыми (или хотя бы слегка приоткрытыми). Такое внимание, как я полагаю, привело к тому, что центральная роль идеала "верификации" (tahqıq) для современной исламской научной культуры оказалась упущенной. Грубо говоря, иджтихад — выведение правовых решений непосредственно из признанных источников исламского права без привязки к правовому прецеденту — не имел практически никакого значения для логиков, диалектиков, математиков, астрономов, грамматиков, теологов, философов и мистиков. Даже если предположить, что "ворота иджтихада" действительно закрыты, это ничего не скажет нам о динамизме или стагнации неюридических областей исламской науки».
Khaled El-Rouayheb: Islamic Intellectual History in the Seventeenth Century Scholarly Currents in the Ottoman Empire and the Maghreb
Khaled El-Rouayheb: Islamic Intellectual History in the Seventeenth Century Scholarly Currents in the Ottoman Empire and the Maghreb
Наверняка многие этно-патриоты недоумевали, как при шариатских правителях сохранились многие запрещенные религией элементы "культуры" - музыкальные нструменты, песнопения, курение и т.д. т.п.
Ответ проще простого: люди что раньше, что сейчас одинаковы.
«Тот факт, что религиозные юристы не одобряли игру в нарды, слушание музыкальных инструментов или любовные стихи в адрес человека, конечно же, не означает, что эти занятия не были важной и заметной частью народной культуры. Действительно, свидетельства литературы о путешествиях ясно указывают на то, что подобные развлечения были столь же популярны в арабском мире в ранний османский период, как и сейчас.
Тогда, как и сейчас, простые верующие, по-видимому, могли признавать религиозный авторитет правоведов и в то же время сопротивляться массовому принятию их аскетичного мировоззрения и образа жизни. В XVI веке многие юристы выражали свое неодобрение новой привычке пить кофе. В следующем веке табак был завезен на Ближний Восток и также был встречен многими юристами с подозрением.
В обоих случаях юристы, очевидно, мало что могли сделать, чтобы остановить распространение этой привычки. Иллюстрацией того, как простые верующие могли уважать авторитет юристов и в то же время отказываться подчиняться им в подобных вопросах, может служить летописец Абдурахман аль-Джабарти (ум. 1825/6).
По словам Джабарти, выдающийся маликитский правовед Али аль-Адави (ум. в 1775 г.) был "очень непреклонен в вопросах религии", он был склонен "повелевать благое и предостерегать от запретного". Он считал курение табака запрещенным, и когда до людей доходили слухи о его приближении, они поспешно убирали свои трубки и прятали их от него. Даже фактический правитель Египта в 1760-1773 гг. Али-бей, по словам Джабарти, прятал свои трубки перед тем, как Адави входил к нему.
Джабарти, конечно, хотел проиллюстрировать уважение, которое оказывалось правоведам со стороны высших и низших слоев общества. Однако он невольно проиллюстрировал и то, что и высшие, и низшие не собирались отказываться от курения только потому, что особо ревностные ученые считали его запретным».
Khaled el-Rouayheb
Ответ проще простого: люди что раньше, что сейчас одинаковы.
«Тот факт, что религиозные юристы не одобряли игру в нарды, слушание музыкальных инструментов или любовные стихи в адрес человека, конечно же, не означает, что эти занятия не были важной и заметной частью народной культуры. Действительно, свидетельства литературы о путешествиях ясно указывают на то, что подобные развлечения были столь же популярны в арабском мире в ранний османский период, как и сейчас.
Тогда, как и сейчас, простые верующие, по-видимому, могли признавать религиозный авторитет правоведов и в то же время сопротивляться массовому принятию их аскетичного мировоззрения и образа жизни. В XVI веке многие юристы выражали свое неодобрение новой привычке пить кофе. В следующем веке табак был завезен на Ближний Восток и также был встречен многими юристами с подозрением.
В обоих случаях юристы, очевидно, мало что могли сделать, чтобы остановить распространение этой привычки. Иллюстрацией того, как простые верующие могли уважать авторитет юристов и в то же время отказываться подчиняться им в подобных вопросах, может служить летописец Абдурахман аль-Джабарти (ум. 1825/6).
По словам Джабарти, выдающийся маликитский правовед Али аль-Адави (ум. в 1775 г.) был "очень непреклонен в вопросах религии", он был склонен "повелевать благое и предостерегать от запретного". Он считал курение табака запрещенным, и когда до людей доходили слухи о его приближении, они поспешно убирали свои трубки и прятали их от него. Даже фактический правитель Египта в 1760-1773 гг. Али-бей, по словам Джабарти, прятал свои трубки перед тем, как Адави входил к нему.
Джабарти, конечно, хотел проиллюстрировать уважение, которое оказывалось правоведам со стороны высших и низших слоев общества. Однако он невольно проиллюстрировал и то, что и высшие, и низшие не собирались отказываться от курения только потому, что особо ревностные ученые считали его запретным».
Khaled el-Rouayheb
Орден и порядок
Стоит отметить, что суфийские ордена (тарикаты) и гильдии (футувваты) в исламском мире часто были той силой, что обеспечивали порядок в обществе благодаря тесным связям и дисциплине преданных учеников к учителю, что в свою очередь помогала в быстрой мобилизации масс по случаю необходимости, ибо авторитет святого (муршида) или главного в гильдии распространялись за пределы своих организаций.
«В XIII веке монголы пронеслись по Центральной Азии и Иранскому нагорью, оставляя за собой разрушения. Они сравняли с землей большинство центров персоязычной восточной исламской культуры, включая роскошные города Мерв, Нишапур, Самарканд, Бухару, Балх и Герат. Население этих городов было рассеяно, и некоторое время казалось, что восточный исламский мир не сможет оправиться от этого бедствия. После этих катастрофических нашествий именно суфии часто обеспечивали сильное практическое руководство мусульманскими общинами этих регионов, занимаясь как духовными, так и мирскими вопросами. Именно в этот период происходит кристаллизация многих значимых суфийских орденов»1*. — Harry S Neale, Jihad in Premodern Sufi Writings
Гильдии ремесленников в Боснии по своей сути были исламскими, где почитались одни и те же святые — Абд аль-Кадир Джиляни, Бахауддин Накшбанд и т.д. Сохранились даже трактаты по футуввату с перечню ритуалов инициации, наказаний и т.д т.п. Ines Aščerić-Todd дает пример того, как местные ремесленники узнав, что член своей гильдии завысил цену своему клиенту, был наказан "проклятием" и закрытием его магазина. Короче говоря, примеров столь много, что изшлине об этом каждый раз писать.
Неудивительно, что тираны боролись с ними, чувствуя опасность для своей власти или не желая того делили свою власть с ними...
1. Известно, что Наджм ад-дин Кубра (эпоним тариката Кубравийя) погиб, сражаясь с монголами.
Стоит отметить, что суфийские ордена (тарикаты) и гильдии (футувваты) в исламском мире часто были той силой, что обеспечивали порядок в обществе благодаря тесным связям и дисциплине преданных учеников к учителю, что в свою очередь помогала в быстрой мобилизации масс по случаю необходимости, ибо авторитет святого (муршида) или главного в гильдии распространялись за пределы своих организаций.
«В XIII веке монголы пронеслись по Центральной Азии и Иранскому нагорью, оставляя за собой разрушения. Они сравняли с землей большинство центров персоязычной восточной исламской культуры, включая роскошные города Мерв, Нишапур, Самарканд, Бухару, Балх и Герат. Население этих городов было рассеяно, и некоторое время казалось, что восточный исламский мир не сможет оправиться от этого бедствия. После этих катастрофических нашествий именно суфии часто обеспечивали сильное практическое руководство мусульманскими общинами этих регионов, занимаясь как духовными, так и мирскими вопросами. Именно в этот период происходит кристаллизация многих значимых суфийских орденов»1*. — Harry S Neale, Jihad in Premodern Sufi Writings
Гильдии ремесленников в Боснии по своей сути были исламскими, где почитались одни и те же святые — Абд аль-Кадир Джиляни, Бахауддин Накшбанд и т.д. Сохранились даже трактаты по футуввату с перечню ритуалов инициации, наказаний и т.д т.п. Ines Aščerić-Todd дает пример того, как местные ремесленники узнав, что член своей гильдии завысил цену своему клиенту, был наказан "проклятием" и закрытием его магазина. Короче говоря, примеров столь много, что изшлине об этом каждый раз писать.
Неудивительно, что тираны боролись с ними, чувствуя опасность для своей власти или не желая того делили свою власть с ними...
1. Известно, что Наджм ад-дин Кубра (эпоним тариката Кубравийя) погиб, сражаясь с монголами.
TJ Winter Booklist.pdf
88.8 KB
Что почитать? Рекомендации Абд аль-Хакима Мурада aka Тимоти Уинтера — профессора Cambridge Muslim College.
Список разделен на уровни (начинающий, средний, и продвинутый). Литература соответствует уровням, для начинающего это — перевод смыслов Корана, и всё связанное с ним — тафсир, сира, хадисы, ихсан т.е литература начинающего уровня соответствует человеку, который только принял ислам или только начинает соблюдать предписания религии. Средний и продвинутый уровни для тех, кто уже имеет необходимую базу.
Для себя отметил, что четверть книг точно прочел из списка :)
Список разделен на уровни (начинающий, средний, и продвинутый). Литература соответствует уровням, для начинающего это — перевод смыслов Корана, и всё связанное с ним — тафсир, сира, хадисы, ихсан т.е литература начинающего уровня соответствует человеку, который только принял ислам или только начинает соблюдать предписания религии. Средний и продвинутый уровни для тех, кто уже имеет необходимую базу.
Для себя отметил, что четверть книг точно прочел из списка :)
Насчёт образования
В османской империи 17-18 века был тренд на самостоятельное углубленное изучение книг вместо традиционной методики образования.
Разница меж традиционным и новым образованием заключалась в том, что в традиционном ученик получал образование лично от учителя, а не от обезличенного института, и в этом личном взаимодействии от ученика требовалось запоминать, повторять, и дискутировать с учителем. Самостоятельно читать или изучать считалось предосудительным, к примеру традиционный ученый Ибн Джамаа, написавший книгу "Памятка слушающему и говорящему о манере ученого и ученика" игнорирует самостоятельную деятельность студента, концентрируясь на слушании и говорении ученика-учителя.
Сторонником нового подхода был Сачаклизаде. В-то время студенты уже проходили экзамены в специальных учреждениях, откуда получали разрешение на работу или преподавательскую деятельность.
Сачаклизаде критиковал своих современников за бессмысленную трату времени на изучение одной книги и постоянное штудирование комментариев к ней, на что уходил целый год, а также отсутствие самостоятельности студента – то есть он был мукаллидом (имитатором) с обрывочными знаниями, и был зависим от учителя.
А вот качество преподавателей по словам самого Сачаклизаде оставляло желать лучшего: «крайне невежественны в основных религиозных науках, хотя и хвастаются своим пониманием таких вопросов, как "вид и род, материя и форма, круговое рассуждение и бесконечный регресс”». В итоге Сачаклизаде советовал студентам заняться «самообучением», и насколько мне известно составил reading list для них.
О причинах появления такого тренда даёт такой ответ Халид Руайхеб, востоковед Гарвардского университета:
«я предполагаю, что это развитие могло быть связано с двумя факторами: возросшим значением инструментальных и рациональных наук, особенно дисциплины диалектики (адаб аль-Бахс), и далеко идущими реформами, которым подверглась османская ученая иерархия в XVI веке».
В османской империи 17-18 века был тренд на самостоятельное углубленное изучение книг вместо традиционной методики образования.
Разница меж традиционным и новым образованием заключалась в том, что в традиционном ученик получал образование лично от учителя, а не от обезличенного института, и в этом личном взаимодействии от ученика требовалось запоминать, повторять, и дискутировать с учителем. Самостоятельно читать или изучать считалось предосудительным, к примеру традиционный ученый Ибн Джамаа, написавший книгу "Памятка слушающему и говорящему о манере ученого и ученика" игнорирует самостоятельную деятельность студента, концентрируясь на слушании и говорении ученика-учителя.
Сторонником нового подхода был Сачаклизаде. В-то время студенты уже проходили экзамены в специальных учреждениях, откуда получали разрешение на работу или преподавательскую деятельность.
Сачаклизаде критиковал своих современников за бессмысленную трату времени на изучение одной книги и постоянное штудирование комментариев к ней, на что уходил целый год, а также отсутствие самостоятельности студента – то есть он был мукаллидом (имитатором) с обрывочными знаниями, и был зависим от учителя.
А вот качество преподавателей по словам самого Сачаклизаде оставляло желать лучшего: «крайне невежественны в основных религиозных науках, хотя и хвастаются своим пониманием таких вопросов, как "вид и род, материя и форма, круговое рассуждение и бесконечный регресс”». В итоге Сачаклизаде советовал студентам заняться «самообучением», и насколько мне известно составил reading list для них.
О причинах появления такого тренда даёт такой ответ Халид Руайхеб, востоковед Гарвардского университета:
«я предполагаю, что это развитие могло быть связано с двумя факторами: возросшим значением инструментальных и рациональных наук, особенно дисциплины диалектики (адаб аль-Бахс), и далеко идущими реформами, которым подверглась османская ученая иерархия в XVI веке».
Telegram
Fikerdәşlek | Единомыслие
Продолжаю делиться впечатлениями от чтения книги. На этот раз о последствиях появления книгопечатания в исламском мире, которое не всегда несёт одни плюсы
При этом с точки зрения религии (классические трактаты суфиев туда же) запрещено исполнять ритуалы тариката перед туристами, непосвященными и т.д.
К примеру танцы ордена Мевлеви называются «самаа», и один из сторонников этого ритуала суфий аль-Худжвири в своём трактате «Кашф аль-Махзум» перечисляет правила его проведения:
«Необходимо, чтобы во время исполнения присутствовал духовный наставник, чтобы место было очищено от простых людей, чтобы исполнитель был уважаемым человеком, чтобы сердце было очищено от мирских мыслей, чтобы нрав не был склонен к развлечениям…»
То есть всё это для посвящённых в тарикат.
Аналогичных правил придерживался другой суфий – Ахмад аль-Газали.
https://t.iss.one/wildfield/6355
К примеру танцы ордена Мевлеви называются «самаа», и один из сторонников этого ритуала суфий аль-Худжвири в своём трактате «Кашф аль-Махзум» перечисляет правила его проведения:
«Необходимо, чтобы во время исполнения присутствовал духовный наставник, чтобы место было очищено от простых людей, чтобы исполнитель был уважаемым человеком, чтобы сердце было очищено от мирских мыслей, чтобы нрав не был склонен к развлечениям…»
То есть всё это для посвящённых в тарикат.
Аналогичных правил придерживался другой суфий – Ахмад аль-Газали.
https://t.iss.one/wildfield/6355
Telegram
Wild Field
В сегодняшней Турции все эти вертящиеся дервиши, ряженные янычары, оркестр мехтер и т.д. часто рассматриваются самими турками как часть османского наследия и активно используются для привлечения туристов и создания экзотического привлекательного имиджа (та…
Суфийская армия против США
Прочитывая книгу "Институты суфиев", раздел "священная война" наткнулся на следующую информацию.
«В Ираке после 2003 года "Джейш Риджал аль-Тарика аль-Накшбандийя" ("Бойцы армии Накшбандийи") были довольно заметны среди других групп, в основном салафитских джихадистов, сражавшихся против сил США (см. их веб-сайт: www.alnakshabandia.net/army /). Суфийская организация, однако, последовательно избегала использования террористов-смертников в своей тактике».
На фото сами солдаты. Сайт рабочий, но по правде говоря, содержание сайта скорее "национал-патриотическое" нежели религиозное. Изобилие слов "защита нашей родины", "иракская страна", и прочее, но это перевод от google переводчика, по этому могу быть неправ.
UPD: Был прав. Это баасистская организация, а не суфийская
Прочитывая книгу "Институты суфиев", раздел "священная война" наткнулся на следующую информацию.
«В Ираке после 2003 года "Джейш Риджал аль-Тарика аль-Накшбандийя" ("Бойцы армии Накшбандийи") были довольно заметны среди других групп, в основном салафитских джихадистов, сражавшихся против сил США (см. их веб-сайт: www.alnakshabandia.net/army /). Суфийская организация, однако, последовательно избегала использования террористов-смертников в своей тактике».
На фото сами солдаты. Сайт рабочий, но по правде говоря, содержание сайта скорее "национал-патриотическое" нежели религиозное. Изобилие слов "защита нашей родины", "иракская страна", и прочее, но это перевод от google переводчика, по этому могу быть неправ.
UPD: Был прав. Это баасистская организация, а не суфийская
Верно подмечено. Само государство (в смысле state — "Национальное государство") обязано своему существованию войне (эффективному ведению насилия):
Под государством ниже имеется ввиду сугубо "национальное государство" нового времени, а не княжества, империи и прочие.
«Связь между государственным строительством и войной хорошо описана историками государства раннего Нового времени. Чарльз Тилли показал, что строительство государства зависело от способности государственных элит вести войну, а способность вести войну, в свою очередь, зависела от способности извлекать ресурсы из населения, которое, в свою очередь, зависело от эффективной государственной бюрократии, обеспечивавшей защиту этих ресурсов от непокорного населения. По словам Тилли, "война создала государство, а государство создало войну".
Габриэль Ардан показал, что в период европейского государственного строительства самым серьезным стимулом к насилию и самым большим стимулом к росту государства была попытка взимать налоги с не желающего этого населения. Этот взгляд на формирование государства получил широкое признание. Она основана на работах Отто Хинце начала XX века и подтверждается более поздними работами Перри Андерсона, Хендрика Спрайта, Энтони Гидденса, Виктора Берка, и других. В своем обзоре исследований по state-making, начиная с 1980-х годов, Томас Эртман пишет, что “в настоящее время общепризнано, что территориальное государство одержало победу над другими возможными политическими формами (империей, городом-государством, княжеством) из-за превосходящих боевых возможностей, которые оно получало благодаря доступу как к городской столице, так и к принудительная власть над крестьянами-налогоплательщиками и новобранцами армии”.
Эртман говорит, что “работа Хинце, Тилли, Манна, Даунинга и Андерсона уже окончательно установила, что война и подготовка к войне, как правило, стимулировали создание все более сложных государственных институтов по всему континенту”и что война была "главной силой" расширения и рационализации государственных аппаратов. Майкл Ховард прямолинейно подводит итог: "весь государственный аппарат возник прежде всего для того, чтобы князья могли вести войну".»
The Myth of Religious Violence, William Cavanaugh
Под государством ниже имеется ввиду сугубо "национальное государство" нового времени, а не княжества, империи и прочие.
«Связь между государственным строительством и войной хорошо описана историками государства раннего Нового времени. Чарльз Тилли показал, что строительство государства зависело от способности государственных элит вести войну, а способность вести войну, в свою очередь, зависела от способности извлекать ресурсы из населения, которое, в свою очередь, зависело от эффективной государственной бюрократии, обеспечивавшей защиту этих ресурсов от непокорного населения. По словам Тилли, "война создала государство, а государство создало войну".
Габриэль Ардан показал, что в период европейского государственного строительства самым серьезным стимулом к насилию и самым большим стимулом к росту государства была попытка взимать налоги с не желающего этого населения. Этот взгляд на формирование государства получил широкое признание. Она основана на работах Отто Хинце начала XX века и подтверждается более поздними работами Перри Андерсона, Хендрика Спрайта, Энтони Гидденса, Виктора Берка, и других. В своем обзоре исследований по state-making, начиная с 1980-х годов, Томас Эртман пишет, что “в настоящее время общепризнано, что территориальное государство одержало победу над другими возможными политическими формами (империей, городом-государством, княжеством) из-за превосходящих боевых возможностей, которые оно получало благодаря доступу как к городской столице, так и к принудительная власть над крестьянами-налогоплательщиками и новобранцами армии”.
Эртман говорит, что “работа Хинце, Тилли, Манна, Даунинга и Андерсона уже окончательно установила, что война и подготовка к войне, как правило, стимулировали создание все более сложных государственных институтов по всему континенту”и что война была "главной силой" расширения и рационализации государственных аппаратов. Майкл Ховард прямолинейно подводит итог: "весь государственный аппарат возник прежде всего для того, чтобы князья могли вести войну".»
The Myth of Religious Violence, William Cavanaugh
Telegram
Ghalghay Dešar(ho)
Халляк предлагает ещё одно объяснение технического прогресса, который произошел на Западе в Новое и Новейшее время. Он видит причину этого прогресса не в золоте инков и ацтеков, и не в изменении торговых путей, а в насилии. Вся история Запада, говорит он…
Занятие единоборствами среди казахских ученых
...исламское образование в среде кочевников, по-видимому, включало в себя не только изучение религиозных текстов исламского права. В рассказах часто упоминаются преподаватели медресе, которые преуспели в других областях, таких как соколиная охота, музыка, борьба и, прежде всего, поэзия.
Мы видели, как Естеміс Есенұлы запомнился как знаменитый борец, как и преподаватели медресе (мударрисы) Көрпеш Бахрамұлы и Имамғабит Ырғызбекұлы. Сам Қожаберген-жырау, а также многие его потомки XIX века также были борцами. Биографические источники из казахской степи богаты примерами ученых, прославившихся как борцы. <...>
Әлиасқар Айтқожаұлы, имам в Кокшетау (ум. в 1937 году), был потомственным борцом. Его отца помнили как чемпиона, который однажды победил медведя, и сам Әлиасқар часто боролся со своими учениками.
Allen J. Frank, "Islamic Scholars among Kereys of Northern Kazakhstan"
...исламское образование в среде кочевников, по-видимому, включало в себя не только изучение религиозных текстов исламского права. В рассказах часто упоминаются преподаватели медресе, которые преуспели в других областях, таких как соколиная охота, музыка, борьба и, прежде всего, поэзия.
Мы видели, как Естеміс Есенұлы запомнился как знаменитый борец, как и преподаватели медресе (мударрисы) Көрпеш Бахрамұлы и Имамғабит Ырғызбекұлы. Сам Қожаберген-жырау, а также многие его потомки XIX века также были борцами. Биографические источники из казахской степи богаты примерами ученых, прославившихся как борцы. <...>
Әлиасқар Айтқожаұлы, имам в Кокшетау (ум. в 1937 году), был потомственным борцом. Его отца помнили как чемпиона, который однажды победил медведя, и сам Әлиасқар часто боролся со своими учениками.
Allen J. Frank, "Islamic Scholars among Kereys of Northern Kazakhstan"
Земная власть святых
«Сила аулия проистекает из их святости, которая в суфийском дискурсе ассоциируется как с wilāya, так и с walāya: первое связано с властью, второе — с близостью к Божественному. Они святые, потому что близки к Богу; на кораническом языке аулия Аллаха — "друзья Бога, приближенные Бога". В определенном смысле они пассивны по отношению к Богу, находясь под Его защитой. Однако для человечества они олицетворяют силу и власть, которые исходят от близости к Богу. Не отрицая своего духовного состояния и положения, святые предстают перед обществом как люди, обладающие как walāya (близостью к Божественному), так и wilāya (вытекающей из нее властью и силой). Жития этих святых изобилуют рассказами о том, как они проявляли эту силу и власть, принося неисчислимые благословения своим сторонникам и ученикам, а также удивительным — возможно, только для современного представления о "святом поведении" — образом заставляя своих недоброжелателей слепнуть, неметь или падать замертво». — Omid Safi, The Politics of Knowledge in Premodern Islam. (Chapel Hill: UNC Press, 2006)
Есть такой стереотип, что святой человек — это духовный, аполитичный пацифист, занятый лишь молитвами в своем храме. Отсюда удивление от "современных" людей, что в лику святых причислены убийцы, цари, или такое же удивление от убийств, совершенных пророками — и Моисей, и Давид, и Иисус Навин и др. — цари-завоеватели, не лишенные среди верующих святых качеств. Корни подобного стереотипа лежат в современных представлениях (чуть ли не 18-19 века) о религиозности и, соответственно, духовности верующего и, как бы странно не звучало, в рождении Национального Государства (рационализация границ, свести религию к частному) и Эпохи Просвещения(скорее не-просвещения)
Историки, антропологи и религиоведы прекрасно разобрали подобное. Рекомендую к прочтению М. Фуко, Т. Асада, У. Кавано, и других.
«Сила аулия проистекает из их святости, которая в суфийском дискурсе ассоциируется как с wilāya, так и с walāya: первое связано с властью, второе — с близостью к Божественному. Они святые, потому что близки к Богу; на кораническом языке аулия Аллаха — "друзья Бога, приближенные Бога". В определенном смысле они пассивны по отношению к Богу, находясь под Его защитой. Однако для человечества они олицетворяют силу и власть, которые исходят от близости к Богу. Не отрицая своего духовного состояния и положения, святые предстают перед обществом как люди, обладающие как walāya (близостью к Божественному), так и wilāya (вытекающей из нее властью и силой). Жития этих святых изобилуют рассказами о том, как они проявляли эту силу и власть, принося неисчислимые благословения своим сторонникам и ученикам, а также удивительным — возможно, только для современного представления о "святом поведении" — образом заставляя своих недоброжелателей слепнуть, неметь или падать замертво». — Omid Safi, The Politics of Knowledge in Premodern Islam. (Chapel Hill: UNC Press, 2006)
Есть такой стереотип, что святой человек — это духовный, аполитичный пацифист, занятый лишь молитвами в своем храме. Отсюда удивление от "современных" людей, что в лику святых причислены убийцы, цари, или такое же удивление от убийств, совершенных пророками — и Моисей, и Давид, и Иисус Навин и др. — цари-завоеватели, не лишенные среди верующих святых качеств. Корни подобного стереотипа лежат в современных представлениях (чуть ли не 18-19 века) о религиозности и, соответственно, духовности верующего и, как бы странно не звучало, в рождении Национального Государства (рационализация границ, свести религию к частному) и Эпохи Просвещения
Историки, антропологи и религиоведы прекрасно разобрали подобное. Рекомендую к прочтению М. Фуко, Т. Асада, У. Кавано, и других.
Немного феминистического колониализма...
«Собственная биография Эберхардт также часто воспринимается романтично, а образ бесстрашной француженки в одежде арабского мужчины, преодолевающей опасности и осуждение колониальных властей, долгое время оставался притягательным. В результате Эберхардт оказалась иконой феминизма и, в меньшей степени, антиколониализма».
Она приняла ислам, стала суфием, но шариатских предписаний особо не соблюдала…А позже Марк Сэджвик пишет:
«Вскоре после второй халвы (суфийский ритуал) в конце 1904 года, она погибла во время наводнения. Ей было всего 27 лет, но она болела малярией, возможно, и сифилисом, и потеряла все зубы. Несмотря на свою антиколониальную позицию, она в то же время поставляла сведения об алжирском сопротивлении французскому командующему генералу Юберу Лиотэ, с которым, возможно, у нее были и любовные интриги».
— Марк Сэджвик: Наперекор современному миру. Традиционализм и тайная интеллектуальная история ХХ века
А также немного про исламских феминисток:
«Мусульманские феминистки начала ХХ века, среди которых было немало авторов-мужчин, сходны с ранними европейскими и американскими феминистками, уделяя особое внимание домашнему хозяйству, образованию и гигиене, подчеркивая важную роль женщины в воспитании подрастающего поколения. Во многих странах мусульманки, принадлежащие к высшему классу, заложили традицию основания школ, предназначенных для обучения девочек. К 1920-м годам феминистские авторы в Сирии и Египте создали организации, провели публичные демонстрации и написали книги, критикующие патриархальные трактовки ислама. В 1928 г. ливанская феминистка Назира Зайн аль-Дин написала книгу "Раскрытие и завеса (прим: хиджаб)", вызвавшую огромный резонанс из-за ее утверждения, что мужчины неправильно истолковывали хиджаб как религиозное требование. Стратегия исламских феминисток весьма схожа с подходом христианских и иудейских феминисток, хотя многие мусульманки предпочитают избегать ярлыка "феминистки", поскольку он часто ассоциируется с европейским колониализмом и антиисламскими настроениями.
Женщины, так же как и мужчины, могут критически относиться к первоисточникам Писания, и особенно важно пересмотреть то, как их интерпретировали ученые-мужчины. Первоисточники Писания могут критически изучаться как женщинами, так и мужчинами, и особенно важно пересмотреть то, как их интерпретировали ученые-мужчины. Так, марокканская писательница-феминистка Фатима Мернисси решила пересмотреть хадисы, в которых Пророк якобы заявлял, что женщины не годятся для управления. Она не могла поверить, что человек, который при жизни был настолько уважителен и внимателен к женщинам, мог так выразиться. Используя методы традиционной исламской науки о хадисах, она нашла причины поставить под сомнение достоверность главного передатчика этого сообщения, который, по всей видимости, был предубежден против жены Пророка Аиши. Это один из способов, с помощью которого мусульманские ученые-феминистки поставили под сомнение maledominant (букв. мужскую доминизацию) интерпретацию, напрямую обратившись к авторитетным текстам Писания».
— Карл Эрнст: Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире
@haqiqatdin
«Собственная биография Эберхардт также часто воспринимается романтично, а образ бесстрашной француженки в одежде арабского мужчины, преодолевающей опасности и осуждение колониальных властей, долгое время оставался притягательным. В результате Эберхардт оказалась иконой феминизма и, в меньшей степени, антиколониализма».
Она приняла ислам, стала суфием, но шариатских предписаний особо не соблюдала…А позже Марк Сэджвик пишет:
«Вскоре после второй халвы (суфийский ритуал) в конце 1904 года, она погибла во время наводнения. Ей было всего 27 лет, но она болела малярией, возможно, и сифилисом, и потеряла все зубы. Несмотря на свою антиколониальную позицию, она в то же время поставляла сведения об алжирском сопротивлении французскому командующему генералу Юберу Лиотэ, с которым, возможно, у нее были и любовные интриги».
— Марк Сэджвик: Наперекор современному миру. Традиционализм и тайная интеллектуальная история ХХ века
А также немного про исламских феминисток:
«Мусульманские феминистки начала ХХ века, среди которых было немало авторов-мужчин, сходны с ранними европейскими и американскими феминистками, уделяя особое внимание домашнему хозяйству, образованию и гигиене, подчеркивая важную роль женщины в воспитании подрастающего поколения. Во многих странах мусульманки, принадлежащие к высшему классу, заложили традицию основания школ, предназначенных для обучения девочек. К 1920-м годам феминистские авторы в Сирии и Египте создали организации, провели публичные демонстрации и написали книги, критикующие патриархальные трактовки ислама. В 1928 г. ливанская феминистка Назира Зайн аль-Дин написала книгу "Раскрытие и завеса (прим: хиджаб)", вызвавшую огромный резонанс из-за ее утверждения, что мужчины неправильно истолковывали хиджаб как религиозное требование. Стратегия исламских феминисток весьма схожа с подходом христианских и иудейских феминисток, хотя многие мусульманки предпочитают избегать ярлыка "феминистки", поскольку он часто ассоциируется с европейским колониализмом и антиисламскими настроениями.
Женщины, так же как и мужчины, могут критически относиться к первоисточникам Писания, и особенно важно пересмотреть то, как их интерпретировали ученые-мужчины. Первоисточники Писания могут критически изучаться как женщинами, так и мужчинами, и особенно важно пересмотреть то, как их интерпретировали ученые-мужчины. Так, марокканская писательница-феминистка Фатима Мернисси решила пересмотреть хадисы, в которых Пророк якобы заявлял, что женщины не годятся для управления. Она не могла поверить, что человек, который при жизни был настолько уважителен и внимателен к женщинам, мог так выразиться. Используя методы традиционной исламской науки о хадисах, она нашла причины поставить под сомнение достоверность главного передатчика этого сообщения, который, по всей видимости, был предубежден против жены Пророка Аиши. Это один из способов, с помощью которого мусульманские ученые-феминистки поставили под сомнение maledominant (букв. мужскую доминизацию) интерпретацию, напрямую обратившись к авторитетным текстам Писания».
— Карл Эрнст: Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире
@haqiqatdin
Аристократизм западного общества
Прочитав у Галеева слова византийца Маврикия про франков, и демократию, как западного образа жизни, я вспомнил мысль, которую прочёл в одной книжке – такой ориенталистский по Саиду, да и автор книги белый националист – “uniqueness of western civilization” за авторством канадского историка Рикардо Дюше, что западные общества – это общества аристократические, корни которых можно проследить чуть ли не с индо-европейских племен с институтом патронажа до нынешней западной демократии.
Индо-европейские (ИЕ) племена – достаточно патриархальные, воинственные, ценившие храбрость, и желавшие обрести нетленную славу, воспеваемую в поэзии, так или иначе становились индивидуальными акторами внутри племени, соперничали друг с другом, или создавали собственные племена, становясь авторитетными вождями.
Дюше приводит множество примеров, но я приведу один и заодно плавно закончу мысль. Греки презирали раболепство персов, при входе поклонявшихся своему царю…но персы тоже ИЕ, тут-то и возникает разница запада и востока. ИЕ вторгнувшись в Ближний Восток осели на уже созданной цивилизации, пришли на готовое и ассимилировались. Западные ИЕ создавали цивилизации с нуля, в рамках укоренившихся образов мысли – патронаж, знать, царь и соперничество.
Рикардо подводит к мысли, что демократия это штука сугубо для западных обществ, а пытаясь нести ее восточным обществам, или населяя себя восточными людьми, западные общества сталкиваются с противоречиями, конфликтами…
Как бы то ни было автор поста не согласен с Рикардо, но мысль показалась интересной.
Прочитав у Галеева слова византийца Маврикия про франков, и демократию, как западного образа жизни, я вспомнил мысль, которую прочёл в одной книжке – такой ориенталистский по Саиду, да и автор книги белый националист – “uniqueness of western civilization” за авторством канадского историка Рикардо Дюше, что западные общества – это общества аристократические, корни которых можно проследить чуть ли не с индо-европейских племен с институтом патронажа до нынешней западной демократии.
Индо-европейские (ИЕ) племена – достаточно патриархальные, воинственные, ценившие храбрость, и желавшие обрести нетленную славу, воспеваемую в поэзии, так или иначе становились индивидуальными акторами внутри племени, соперничали друг с другом, или создавали собственные племена, становясь авторитетными вождями.
Дюше приводит множество примеров, но я приведу один и заодно плавно закончу мысль. Греки презирали раболепство персов, при входе поклонявшихся своему царю…но персы тоже ИЕ, тут-то и возникает разница запада и востока. ИЕ вторгнувшись в Ближний Восток осели на уже созданной цивилизации, пришли на готовое и ассимилировались. Западные ИЕ создавали цивилизации с нуля, в рамках укоренившихся образов мысли – патронаж, знать, царь и соперничество.
Рикардо подводит к мысли, что демократия это штука сугубо для западных обществ, а пытаясь нести ее восточным обществам, или населяя себя восточными людьми, западные общества сталкиваются с противоречиями, конфликтами…
Как бы то ни было автор поста не согласен с Рикардо, но мысль показалась интересной.
Telegram
Галеев
“Демократию”, которая в нашем словоупотреблении давно уже превратилась в синоним западного образа жизни вообще, у нас понимают в несколько православном духе. Демократия - это, когда молочные реки, кисельные берега и чтобы никто не ушел обиженным. Ну а поскольку…
Что принес ислам? Нравственность. (1 часть)
Страдающие рессентиментом этно-патриоты с их анти-исламской риторикой, заявляют, что их традиции/обычаи подвергаются забвению шариатом, часто это заявляется в форме: "Наши предки не носили или не делали N - и что это N является атрибутом арабов".
Историческая память у народов затмевается ее мифической частью, которая зачастую является анахронизмом (осовремениванием) образа собственной истории. Религиовед Мирча Элиаде называет это "внеисторической памятью" и приводит один пример, как миф затмил историю в какие-то десятилетития после нее, имея при этом живых современников тех лет.
Иранские, тюркские, берберские, кавказские народы следуют авраамической этике, которую они считают во многом идеалом - вряд ли найдется среди них тот, кто имел бы элементы примордиальной культуры своих предков.
Ислам принес нравственность: священность брака, порицание блуда, регулирование общественной морали, и структурированность людских отношений в обществе. Вышеперечисленные народы до-ислама не имели подобного.
Патриция Кроун в своей книге "The Nativist Prophets of Early Islamic Iran" приводит примеры того, что до-исламское сасанидское общество не имела понятия блуда. Существовал антропологический феномен "гостевой проституцию" (прим. не стоит обращать внимание на слово "проституция"), когда хозяин дома одолживал свою жену гостю в качестве гостеприимности, подобное "одолживание" происходило и между друзьями.
Иранская женщина имея мужа могла без возражения как мужа, так и общества, совокупляться с каждым встречным. Подобное является не столько иранским феноменом, а фактически распространенным элементом культуры множеств стран.
«Этот обычай засвидетельствован в Вавилонии Геродота, где каждая женщина должна была "сидеть в храме Афродиты и совокупляться с каким-нибудь незнакомцем". Она должна была принять того, кто первым предлагал ей деньги, и переспать только с одним; после этого она шла домой, и никакие деньги не могли её купить». Ей не нужно было собирать жетоны, и она не гордилась количеством мужчин, с которыми была в браке: избавиться от девичества - вот всё, чего она хотела. Страбон упоминает подобную практику в храмах Анахиты в Армении; Ефрем документирует её для Месопотамии четвертого века; и она всё ещё была жива в шестом веке, когда Мар Аба перечислил ритуальную дефлорацию жрецов (кумре)».
Греческие источники и арабские сообщают, что маги Ирана могли совокупляться с собственными матерями. Хотя некоторые востоковеды ставят это под сомнение.
«Ксанф из Лидии (ок. середины пятого века до н.э.), живший в Анатолии под властью Ахеменидов, написал книгу, ныне утерянную, под названием Magica, в которой он сообщал, что "волхвы занимаются любовью со своими собственными матерями, дочерьми и сестрами (таков их обычай); и женщины принадлежат всем совместно, так что когда мужчина хочет взять жену другого мужчины как свою собственную, он делает это без применения силы или тайны, но с взаимного согласия и одобрения».
«В Агатархиде (ок. II в. до н.э.), который рассказывает, что у явно многоженцев-рыбоедов юго-восточного Ирана был праздник, на который собиралось все племя, и каждый мужчина спал с любой женщиной, которая попадалась ему на глаза: целью было рождение детей». Многоперечислять смысла нет, но стоит также отметить о многомужестве в восточном Иране, когда братья делили одну жену ради экономии собственных средств и ради сохранения большого наследства.
Страдающие рессентиментом этно-патриоты с их анти-исламской риторикой, заявляют, что их традиции/обычаи подвергаются забвению шариатом, часто это заявляется в форме: "Наши предки не носили или не делали N - и что это N является атрибутом арабов".
Историческая память у народов затмевается ее мифической частью, которая зачастую является анахронизмом (осовремениванием) образа собственной истории. Религиовед Мирча Элиаде называет это "внеисторической памятью" и приводит один пример, как миф затмил историю в какие-то десятилетития после нее, имея при этом живых современников тех лет.
Иранские, тюркские, берберские, кавказские народы следуют авраамической этике, которую они считают во многом идеалом - вряд ли найдется среди них тот, кто имел бы элементы примордиальной культуры своих предков.
Ислам принес нравственность: священность брака, порицание блуда, регулирование общественной морали, и структурированность людских отношений в обществе. Вышеперечисленные народы до-ислама не имели подобного.
Патриция Кроун в своей книге "The Nativist Prophets of Early Islamic Iran" приводит примеры того, что до-исламское сасанидское общество не имела понятия блуда. Существовал антропологический феномен "гостевой проституцию" (прим. не стоит обращать внимание на слово "проституция"), когда хозяин дома одолживал свою жену гостю в качестве гостеприимности, подобное "одолживание" происходило и между друзьями.
Иранская женщина имея мужа могла без возражения как мужа, так и общества, совокупляться с каждым встречным. Подобное является не столько иранским феноменом, а фактически распространенным элементом культуры множеств стран.
«Этот обычай засвидетельствован в Вавилонии Геродота, где каждая женщина должна была "сидеть в храме Афродиты и совокупляться с каким-нибудь незнакомцем". Она должна была принять того, кто первым предлагал ей деньги, и переспать только с одним; после этого она шла домой, и никакие деньги не могли её купить». Ей не нужно было собирать жетоны, и она не гордилась количеством мужчин, с которыми была в браке: избавиться от девичества - вот всё, чего она хотела. Страбон упоминает подобную практику в храмах Анахиты в Армении; Ефрем документирует её для Месопотамии четвертого века; и она всё ещё была жива в шестом веке, когда Мар Аба перечислил ритуальную дефлорацию жрецов (кумре)».
Греческие источники и арабские сообщают, что маги Ирана могли совокупляться с собственными матерями. Хотя некоторые востоковеды ставят это под сомнение.
«Ксанф из Лидии (ок. середины пятого века до н.э.), живший в Анатолии под властью Ахеменидов, написал книгу, ныне утерянную, под названием Magica, в которой он сообщал, что "волхвы занимаются любовью со своими собственными матерями, дочерьми и сестрами (таков их обычай); и женщины принадлежат всем совместно, так что когда мужчина хочет взять жену другого мужчины как свою собственную, он делает это без применения силы или тайны, но с взаимного согласия и одобрения».
«В Агатархиде (ок. II в. до н.э.), который рассказывает, что у явно многоженцев-рыбоедов юго-восточного Ирана был праздник, на который собиралось все племя, и каждый мужчина спал с любой женщиной, которая попадалась ему на глаза: целью было рождение детей». Многоперечислять смысла нет, но стоит также отметить о многомужестве в восточном Иране, когда братья делили одну жену ради экономии собственных средств и ради сохранения большого наследства.
Что принес ислам? Нравственность. 2 часть
Вышеперечисленное существовала и среди тюркских народов. В статье Yehoshua Frenkel "The turks of the eurasian steppes in medieval arabic writing":
«Попустительское сексуальное поведение описывалось как характерное как для мужчин, так и для женщин. Некоторые элементы их брачных обычаев также кажутся странными, так как в одном из описаний тюркский мужчина изображается как охотник за своей избранницей для брака. Этот образ тюрков наглядно отражен в следующем описании:
...У печенегов длинные бороды и усы, они свирепы (хамадж), и свободно атакуют друг друга. Мужчина будет спать публично с женщиной даже на обочине дороги. . . Среди племён чигилов мужчина женится на своей дочери, сестре или на любой другой запретной для брака (mahàrim). . . Киргизы - несправедливость и притеснение - их общая черта, яростно они нападают друг на друга. Проституция не запрещена и является широко распространенным явлением. Они делают ставку на своих жен, дочерей и сестер. Их женщины красивы, и среди них царит безнравственность. Когда караван достигает их поселения, женщины, и даже жена, дочь или сестра вождя, подходят к нему с непокрытым лицом. Если выясняется, что ей нравится один из странствующих мужчин, она ведет его к себе домой. Он живет с ней, и она хорошо к нему относится».
Другой источник Ибн Фадлан. Он описывает, как прибыв в Поволжье, ему один из местных тюрков предложил, как гостю свою жену...Ибн Фадлан покраснел и отказался от подобного.
Как ни крути, этика, которую мы имеем на данный момент строится на авраамических принципах, которую донес до нас ислам. Пол мира живет по этим принципам, включая даже языческие население Китая, Японии, или Индии, попавшие под влияние европейской морали, которая возвращается к авраамической...
Ни казахский-тенгрианец, ни иранский-националист, ни кавказский язычник даже при всей исламофобии не захотят возвращаться ко временам до-ислама.
Использованные источники:
1. Patricia Crone. The Nativist Prophets of Early Islamic Iran: Rural Revolt and Local Zoroastrianism
2. Yehoshua Frenkel. The turks of the eurasian steppes in medieval arabic writing
3. Ибн Фадлан, Записки
Вышеперечисленное существовала и среди тюркских народов. В статье Yehoshua Frenkel "The turks of the eurasian steppes in medieval arabic writing":
«Попустительское сексуальное поведение описывалось как характерное как для мужчин, так и для женщин. Некоторые элементы их брачных обычаев также кажутся странными, так как в одном из описаний тюркский мужчина изображается как охотник за своей избранницей для брака. Этот образ тюрков наглядно отражен в следующем описании:
...У печенегов длинные бороды и усы, они свирепы (хамадж), и свободно атакуют друг друга. Мужчина будет спать публично с женщиной даже на обочине дороги. . . Среди племён чигилов мужчина женится на своей дочери, сестре или на любой другой запретной для брака (mahàrim). . . Киргизы - несправедливость и притеснение - их общая черта, яростно они нападают друг на друга. Проституция не запрещена и является широко распространенным явлением. Они делают ставку на своих жен, дочерей и сестер. Их женщины красивы, и среди них царит безнравственность. Когда караван достигает их поселения, женщины, и даже жена, дочь или сестра вождя, подходят к нему с непокрытым лицом. Если выясняется, что ей нравится один из странствующих мужчин, она ведет его к себе домой. Он живет с ней, и она хорошо к нему относится».
Другой источник Ибн Фадлан. Он описывает, как прибыв в Поволжье, ему один из местных тюрков предложил, как гостю свою жену...Ибн Фадлан покраснел и отказался от подобного.
Как ни крути, этика, которую мы имеем на данный момент строится на авраамических принципах, которую донес до нас ислам. Пол мира живет по этим принципам, включая даже языческие население Китая, Японии, или Индии, попавшие под влияние европейской морали, которая возвращается к авраамической...
Ни казахский-тенгрианец, ни иранский-националист, ни кавказский язычник даже при всей исламофобии не захотят возвращаться ко временам до-ислама.
Использованные источники:
1. Patricia Crone. The Nativist Prophets of Early Islamic Iran: Rural Revolt and Local Zoroastrianism
2. Yehoshua Frenkel. The turks of the eurasian steppes in medieval arabic writing
3. Ибн Фадлан, Записки
Иисус — первый мастер Ибн Араби
Прочел у Джеральда Элмора (Gerald Elmore), что Ибн Араби считал своим первым духовным учителем пророка Иисуса:
«Иисус был нашим первым учителем (шайхна-л-авваль), от рук которого мы вернулись [к Богу]. Он очень заботится о нас и не забывает нас ни на минуту. Я надеюсь, что мы достигнем времени его нисхождения (заман нузули-хи), если на то будет воля Аллаха!».
(Al-Futuhat al-Makkiyah, vol. Ill, p. 341, 11. 22 23; and cf p. 35 [at nn. 116-17], below). For further refs., see James W. Morris, “The Spiritual Ascension: Ibn Arabi and the Micraj,” in the Journal of the American Oriental Society, 107: 4 (1987), p. 637, n.
Эти слова — как объясняет сам Джеральд — были сказаны в период эсхатологического видения самого Ибн Араби в трудные времена для Андалуза, подвергавшегося нашествию христиан. Ибн Араби предполагал, что после 7 века по хиджре будет второе пришествие Иисуса, который станет для мусульман спасением, подтвердив истинность откровения.
*Иисус был знаком судного дня для христиан и мусульман
Прочел у Джеральда Элмора (Gerald Elmore), что Ибн Араби считал своим первым духовным учителем пророка Иисуса:
«Иисус был нашим первым учителем (шайхна-л-авваль), от рук которого мы вернулись [к Богу]. Он очень заботится о нас и не забывает нас ни на минуту. Я надеюсь, что мы достигнем времени его нисхождения (заман нузули-хи), если на то будет воля Аллаха!».
(Al-Futuhat al-Makkiyah, vol. Ill, p. 341, 11. 22 23; and cf p. 35 [at nn. 116-17], below). For further refs., see James W. Morris, “The Spiritual Ascension: Ibn Arabi and the Micraj,” in the Journal of the American Oriental Society, 107: 4 (1987), p. 637, n.
Эти слова — как объясняет сам Джеральд — были сказаны в период эсхатологического видения самого Ибн Араби в трудные времена для Андалуза, подвергавшегося нашествию христиан. Ибн Араби предполагал, что после 7 века по хиджре будет второе пришествие Иисуса, который станет для мусульман спасением, подтвердив истинность откровения.
*Иисус был знаком судного дня для христиан и мусульман
Холокост — памятник белым людям
В школах по истории нам твердят о беспрецедентности совершенных преступлений нацистской Германией, об ужасе нацизма (этнические чистки по расовым причинам, концлагеря и прочее), но есть иная точка зрения, что корни подобного ужаса исходят из самих европейцев, не подозревавших, что могут стать жертвами своих же расовых идей.
Подобную мысль я прочел у исследователя колониализма Вальтера Миньоло:
«Но важно помнить и о том, что биополитические технологии, примененные к колониальному населению, вернулись бумерангом в Европу в Холокосте. Многие аналитики уже отмечали, как Гитлер вновь активизировал технологии контроля и расистскую идеологию, которые европейские акторы и институты применяли к неевропейскому населению, для контроля и уничтожения неэтнических немцев, в основном евреев. <...>
Эме Сезер ясно видел это, объясняя, что для европейцев ужас нацизма — это ужас не просто убийства, а убийства белых людей на основе аргументов и стратегий, которые Европа применяла в течение 450 лет к неевропейскому миру».
Я не буду доказывать, что преступления нацистов не носят беспрецедентного характера, мне больше интересно высказать мысль, что почет, оказываемый европейцами к евреям это своего рода жалость или покаяние по отношению к себе любимому через Другого т.е евреев. Для самого Израиля холокост это маркетинг, как хорошо подметил Бодрийяр и иные исследователи культуры, это и оправдание различных амалий (действий), как жертв холокоста. По этому чтобы ни делал Израиль, Европа будет стоять вместе с ними, как и с другими белыми людьми (и христианами).
Желаю мусульманам победу над расистами.
В школах по истории нам твердят о беспрецедентности совершенных преступлений нацистской Германией, об ужасе нацизма (этнические чистки по расовым причинам, концлагеря и прочее), но есть иная точка зрения, что корни подобного ужаса исходят из самих европейцев, не подозревавших, что могут стать жертвами своих же расовых идей.
Подобную мысль я прочел у исследователя колониализма Вальтера Миньоло:
«Но важно помнить и о том, что биополитические технологии, примененные к колониальному населению, вернулись бумерангом в Европу в Холокосте. Многие аналитики уже отмечали, как Гитлер вновь активизировал технологии контроля и расистскую идеологию, которые европейские акторы и институты применяли к неевропейскому населению, для контроля и уничтожения неэтнических немцев, в основном евреев. <...>
Эме Сезер ясно видел это, объясняя, что для европейцев ужас нацизма — это ужас не просто убийства, а убийства белых людей на основе аргументов и стратегий, которые Европа применяла в течение 450 лет к неевропейскому миру».
Я не буду доказывать, что преступления нацистов не носят беспрецедентного характера, мне больше интересно высказать мысль, что почет, оказываемый европейцами к евреям это своего рода жалость или покаяние по отношению к себе любимому через Другого т.е евреев. Для самого Израиля холокост это маркетинг, как хорошо подметил Бодрийяр и иные исследователи культуры, это и оправдание различных амалий (действий), как жертв холокоста. По этому чтобы ни делал Израиль, Европа будет стоять вместе с ними, как и с другими белыми людьми (и христианами).
Желаю мусульманам победу над расистами.