А.Г. Сидякин, Башкортостан:
Мы в Башкирии потратили с начала года 500 млн. руб. на контейнеры, ликвидацию свалок, строительство сортировок. Плюс 300 млн. руб. дотаций на снижение тарифов. Нет возможности перекладывать расходы на операторов, иначе мы их «уроним». Мы очень рады, что появилась ППК РЭО, но нужно, чтобы в законе был прописан ее статус, функции, чтобы было понятно, каким образом компания будет финансировать расходы и помогать регионам.
Мы в Башкирии потратили с начала года 500 млн. руб. на контейнеры, ликвидацию свалок, строительство сортировок. Плюс 300 млн. руб. дотаций на снижение тарифов. Нет возможности перекладывать расходы на операторов, иначе мы их «уроним». Мы очень рады, что появилась ППК РЭО, но нужно, чтобы в законе был прописан ее статус, функции, чтобы было понятно, каким образом компания будет финансировать расходы и помогать регионам.
Г.С. Никитин, Нижегородская область:
Мы должны на идеологическом уровне ответить на вопрос: а что произошло? Да, расходы выросли, есть проблемы с тарифами, но объективные задачи не изменились, просто в условиях теневого сектора раньше возникала иллюзия дешевизны процесса. Система будет и более прозрачная, но и более дорогая. В Нижегородской области объем легально захораниваемых отходов за полгода вырос на 30%. Раньше эти отходы ехали в лес.
Реформа возложила ответственность за создание системы на регионы. ППК РЭО создана для поддержки регионов, но это все-равно региональная ответственность. Что сейчас происходит: кто-то зафиксировал в тарифе расходы, существовавшие в старой модели. Там расходов на новые объекты нет, но что эти регионы будут делать дальше, ходить за помощью к ППК РЭО и министерствам? Наша главная задача – взвешенная тарифная политика.
Немного позитива: у нас 9 зон, 9 конкурентных конкурсов с борьбой, жалобами и пр. Уже создано 5 современных мусоросортировочных комплексов, скоро будет построено еще 3, уже с поддержкой ППК РЭО. В 2018 году было открыт самый большой в России автоматизированный сортировочный комплекс на 470 тыс. тонн отходов в год.
В рамках подготовки Госсовета выявили огромное количество правовых пробелов: перерасчет платы при отсутствии собственника жилья, переход к оплате «по факту», внедрение раздельного накопления отходов.. Раздельный сбор, как минимум, при разделении на две фракции (мокрую и сухую) в конечном итоге выгоден, поэтому мы должны его стимулировать, в том числе и за счет тарифной политики. В основном, переход на раздельный сбор сдерживается отсутствием контейнеров и необорудованными контейнерными площадками.
И по двойным квитанциям - мы еще осенью по 45 тыс. многоквартирных домов собрали информацию по стоимости услуги по вывозу отходов, провели работу по выявлению заниженных показателей. Итог – всего 85 жалоб, из которых подтвердились только 11. Системная работа налажена и возможна.
Мы должны на идеологическом уровне ответить на вопрос: а что произошло? Да, расходы выросли, есть проблемы с тарифами, но объективные задачи не изменились, просто в условиях теневого сектора раньше возникала иллюзия дешевизны процесса. Система будет и более прозрачная, но и более дорогая. В Нижегородской области объем легально захораниваемых отходов за полгода вырос на 30%. Раньше эти отходы ехали в лес.
Реформа возложила ответственность за создание системы на регионы. ППК РЭО создана для поддержки регионов, но это все-равно региональная ответственность. Что сейчас происходит: кто-то зафиксировал в тарифе расходы, существовавшие в старой модели. Там расходов на новые объекты нет, но что эти регионы будут делать дальше, ходить за помощью к ППК РЭО и министерствам? Наша главная задача – взвешенная тарифная политика.
Немного позитива: у нас 9 зон, 9 конкурентных конкурсов с борьбой, жалобами и пр. Уже создано 5 современных мусоросортировочных комплексов, скоро будет построено еще 3, уже с поддержкой ППК РЭО. В 2018 году было открыт самый большой в России автоматизированный сортировочный комплекс на 470 тыс. тонн отходов в год.
В рамках подготовки Госсовета выявили огромное количество правовых пробелов: перерасчет платы при отсутствии собственника жилья, переход к оплате «по факту», внедрение раздельного накопления отходов.. Раздельный сбор, как минимум, при разделении на две фракции (мокрую и сухую) в конечном итоге выгоден, поэтому мы должны его стимулировать, в том числе и за счет тарифной политики. В основном, переход на раздельный сбор сдерживается отсутствием контейнеров и необорудованными контейнерными площадками.
И по двойным квитанциям - мы еще осенью по 45 тыс. многоквартирных домов собрали информацию по стоимости услуги по вывозу отходов, провели работу по выявлению заниженных показателей. Итог – всего 85 жалоб, из которых подтвердились только 11. Системная работа налажена и возможна.
С.Г, Радионова (Росприроднадзор):
Государственной отчетности по ТКО от населения сейчас, по сути, не существует. Полных, достоверных данных сейчас ни у кого нет.
Но мы как контролер глаза не закроем ни на что.
Государственной отчетности по ТКО от населения сейчас, по сути, не существует. Полных, достоверных данных сейчас ни у кого нет.
Но мы как контролер глаза не закроем ни на что.
Д.Н. Кобылкин (Минприроды) про сбор стеклотары:
Работу по сбору тары надо возобновлять.
Кто должен платить? Мы хотим, чтобы государство взяло на себя эту функцию или она «жила» в рынке? Нужно все считать
Г.С. Никитин: В Нижнем Новгороде открыто 18 пунктов по приему тары – туда стоят очереди.
Работу по сбору тары надо возобновлять.
Кто должен платить? Мы хотим, чтобы государство взяло на себя эту функцию или она «жила» в рынке? Нужно все считать
Г.С. Никитин: В Нижнем Новгороде открыто 18 пунктов по приему тары – туда стоят очереди.
В.Г. Королев, ФАС:
Реформа запущена, и мы уже сейчас видим эффект. В сфере резко выросло количество инвестиционных программ – с 9 до более чем 60. Это все произошло благодаря включению инвестиционной составляющей в тарифы.
Для снижения расходов и оптимизации транспортных отходов разрешили использовать «временные площадки». Есть, правда, и сложности с нормированием расходов на транспорт. Пока будем отталкиваться от имеющегося факта затрат на логистику, но в течение года должны создать методику.
Есть большой запрос от отрасли на прозрачность тарифного регулирования. Долгосрочные тарифы – это наш ориентир и цель, в конечном итоге мы должны перейти на «эталонные» тарифы. Но сейчас слишком много изменений, прежде чем мы придем к стабильным тарифам, будет некоторый период неопределенности.
С сфере ТКО будет внедряться все больше концессий, по примеру таких концессий в водоснабжении и теплоснабжении, с обязательным участием субъектов Российской Федерации. Планы по доработке законодательства – третий квартал этого года.
Долгосрочные тарифы на 5-10 лет?
- А готовы ли к этому сами участники отрасли, не имея достаточного опыта? В нормативном регулировании такая возможность есть, но к этому могут оказаться не готовы сами инвесторы, в том числе, понимая, что «золотых гор» в тарифе не будет. Тот же индекс платы граждан растет всего на 2,4% в июле. Скорее здесь надо ориентироваться на концессии, не имеющие таких жестких тарифных ограничений.
ФАС активно рассматривает разногласия между органами регулирования и организациями, и далеко не всегда в этих спорах встает на сторону органов власти.
Реформа запущена, и мы уже сейчас видим эффект. В сфере резко выросло количество инвестиционных программ – с 9 до более чем 60. Это все произошло благодаря включению инвестиционной составляющей в тарифы.
Для снижения расходов и оптимизации транспортных отходов разрешили использовать «временные площадки». Есть, правда, и сложности с нормированием расходов на транспорт. Пока будем отталкиваться от имеющегося факта затрат на логистику, но в течение года должны создать методику.
Есть большой запрос от отрасли на прозрачность тарифного регулирования. Долгосрочные тарифы – это наш ориентир и цель, в конечном итоге мы должны перейти на «эталонные» тарифы. Но сейчас слишком много изменений, прежде чем мы придем к стабильным тарифам, будет некоторый период неопределенности.
С сфере ТКО будет внедряться все больше концессий, по примеру таких концессий в водоснабжении и теплоснабжении, с обязательным участием субъектов Российской Федерации. Планы по доработке законодательства – третий квартал этого года.
Долгосрочные тарифы на 5-10 лет?
- А готовы ли к этому сами участники отрасли, не имея достаточного опыта? В нормативном регулировании такая возможность есть, но к этому могут оказаться не готовы сами инвесторы, в том числе, понимая, что «золотых гор» в тарифе не будет. Тот же индекс платы граждан растет всего на 2,4% в июле. Скорее здесь надо ориентироваться на концессии, не имеющие таких жестких тарифных ограничений.
ФАС активно рассматривает разногласия между органами регулирования и организациями, и далеко не всегда в этих спорах встает на сторону органов власти.
В.В. Афонин, Сбербанк:
Пока нельзя похвастаться, что у Сбербанка много проектов в ТКО. Пока нам страшно. Мы смотрим на тарифы. Есть механизмы долгосрочных тарифов, рассмотрения разногласий, но пока у инвесторов не очень получается включать в тариф инвестиции. Проблема в том, что субъекты отказываются брать на себя ответственность за исполнение своих обязательств.
Нам страшно, но это не значит, что мы испугались. Это как держать новорожденного младенца. В отношении этого рынка мы стараемся использовать все имеющиеся у нас продукты. Мы разработали типовое решение для ТКО – основные условия концессионных соглашений (сам текст соглашения, шаблон финансовой модели, внутренние нормативные документы для регионов). Наша задача сейчас децентрализовать принятие таких решений, спустив их в регионе. Сейчас мы обсуждаем 9 проектов в сфере обращения с отходами. Проблема часто на другой стороне – в пересмотре решений, например, когда регион меняет территориальную схему обращения с отходами.
Мы взяли на себя взаимодействие с регионами вместе с инвесторами. Но пока в регионе нет центра принятия решений (отраслевки – за, тарифщики – против и т.д.), пока нет понимания остроты проблемы.
Сбербанк рекомендует инвесторам концессионные соглашения, например, сделку аренды с инвестиционными условиями мы не одобрили. И чем дальше от Москвы, тем больше понимания, что концессия – это реально сбалансированное решение. Чем ближе к деньгам – тем больше желания делать инвестиционные соглашения, но, на наш взгляд, это тупиковый путь.
Пока нельзя похвастаться, что у Сбербанка много проектов в ТКО. Пока нам страшно. Мы смотрим на тарифы. Есть механизмы долгосрочных тарифов, рассмотрения разногласий, но пока у инвесторов не очень получается включать в тариф инвестиции. Проблема в том, что субъекты отказываются брать на себя ответственность за исполнение своих обязательств.
Нам страшно, но это не значит, что мы испугались. Это как держать новорожденного младенца. В отношении этого рынка мы стараемся использовать все имеющиеся у нас продукты. Мы разработали типовое решение для ТКО – основные условия концессионных соглашений (сам текст соглашения, шаблон финансовой модели, внутренние нормативные документы для регионов). Наша задача сейчас децентрализовать принятие таких решений, спустив их в регионе. Сейчас мы обсуждаем 9 проектов в сфере обращения с отходами. Проблема часто на другой стороне – в пересмотре решений, например, когда регион меняет территориальную схему обращения с отходами.
Мы взяли на себя взаимодействие с регионами вместе с инвесторами. Но пока в регионе нет центра принятия решений (отраслевки – за, тарифщики – против и т.д.), пока нет понимания остроты проблемы.
Сбербанк рекомендует инвесторам концессионные соглашения, например, сделку аренды с инвестиционными условиями мы не одобрили. И чем дальше от Москвы, тем больше понимания, что концессия – это реально сбалансированное решение. Чем ближе к деньгам – тем больше желания делать инвестиционные соглашения, но, на наш взгляд, это тупиковый путь.
Светлана Бик, НАКДИ:
Пока я далека от оптимизма. Ремарка про концессию - к сожалению, от того, что субъект Российской Федерации является третьей стороной концессионных соглашений, бюджет на ответственность не становится. На эту тему существует очень четкая позиция Минфина. Поэтому концессии – хорошо, но есть еще над чем работать в законодательстве.
У отрасли есть хороший, надежный спрос. Но за 2010-2019 через концессии в ТКО прошло 20 проектов на 30 млрд. руб. Транспортные концессии в этом плане сильно впереди и с точки зрения объемов, и с точки зрения надежности. Во многом, из-за того, что сами власти ведут себя по-другому. Это более зрелый, более крупный рынок. Пока деньги не идут в ТКО из-за того, что сфера плохо обеспечивает гарантии возврата инвестиций.
Риски запредельно высоки, при этом они нефинансовой природы. В структуре рисков довлеют такие риски, которыми инвестор управлять не может: это трансформация законодательства нон-стоп, пока отрасль очень молода (это же нонсенс, когда при отыгранном конкурсе меняется 3 составляющих долгосрочных тарифов из 5). Основные проблемы – с доработкой территориальных схем и пересмотром нормативов накопления отходов. Тарифы постоянно меняются, и везде все изменения – в сторону снижения тарифов. Структура тарифов не соответствует структуре расходов региональных операторов – не хватает средств на работу с населением.
В ТКО не будет новых инвесторов, надо работать с теми, кто уже есть на рынке. И в работе с ними необходимо ориентироваться, прежде всего, на зашиту инвесторов и инвестиций. Защита инвестиций – это номер один.
Пока я далека от оптимизма. Ремарка про концессию - к сожалению, от того, что субъект Российской Федерации является третьей стороной концессионных соглашений, бюджет на ответственность не становится. На эту тему существует очень четкая позиция Минфина. Поэтому концессии – хорошо, но есть еще над чем работать в законодательстве.
У отрасли есть хороший, надежный спрос. Но за 2010-2019 через концессии в ТКО прошло 20 проектов на 30 млрд. руб. Транспортные концессии в этом плане сильно впереди и с точки зрения объемов, и с точки зрения надежности. Во многом, из-за того, что сами власти ведут себя по-другому. Это более зрелый, более крупный рынок. Пока деньги не идут в ТКО из-за того, что сфера плохо обеспечивает гарантии возврата инвестиций.
Риски запредельно высоки, при этом они нефинансовой природы. В структуре рисков довлеют такие риски, которыми инвестор управлять не может: это трансформация законодательства нон-стоп, пока отрасль очень молода (это же нонсенс, когда при отыгранном конкурсе меняется 3 составляющих долгосрочных тарифов из 5). Основные проблемы – с доработкой территориальных схем и пересмотром нормативов накопления отходов. Тарифы постоянно меняются, и везде все изменения – в сторону снижения тарифов. Структура тарифов не соответствует структуре расходов региональных операторов – не хватает средств на работу с населением.
В ТКО не будет новых инвесторов, надо работать с теми, кто уже есть на рынке. И в работе с ними необходимо ориентироваться, прежде всего, на зашиту инвесторов и инвестиций. Защита инвестиций – это номер один.
Александр Новиков, МАГ-ГРУПП (Нижний Новгород и еще 4 региона):
Разговоры о мусорной реформе очень модные, но пока много планов, инвесторы устремляются в регионы и возвращаются ни с чем, потому что дальше деклараций часто дело не идет. На бумагу положено мало хороших проектов. Наш опыт реализации проектов через реализацию инвестиционного соглашения оказался не очень удачным (это проект строительства полигона вместо знаменитого Игумновского полигона). Только через 4 года приняли в тарифе инвестиционную надбавку, позволяющую возвращать инвестиции, до этого времени в тарифе были только операционные расходы.
На наш взгляд, концессионные соглашения на сегодняшний день – самый проработанный и надежный механизм. Такое соглашение гарантирует инвестору выручку (тарифы гарантировать мало, нужно еще гарантировать и объемы, а учитывая изменение планов это – нетривиальная задача). Самое главное, что договор концессии является хорошим разделителем между тем, что было до, и тем, что есть после. Он очень подробный и детально описывает понимание власти о том, что необходимо делать в отрасли. На заключение такого договора уходит 1-1,5 года, но мы довольны результатом (на примере концессии в Пензе).
Мы понимаем, что отрасль развивать надо, у нас есть четкие цели в Национальном проекте «Экология», но что нам мешает вслед за территориальными схемами жестко внедрять на территориях концессионные соглашения? В рамках их проработки (здесь нельзя торопиться со сроками, нужно около 2 лет) будут выверены все параметры, но все четко должны работать над заключением таких соглашений.
И очень важно, что будет со вторичными ресурсами, которые мы получим. Через 2 года это даст старт развитию перерабатывающей промышленности, модернизации цементной промышленности, использующей RDF. Сейчас в инвестиционных проектах эта часть не проработана, этой отрасли пока нет, потому что проекты работают только на очень больших объемах, которых пока нет.
Разговоры о мусорной реформе очень модные, но пока много планов, инвесторы устремляются в регионы и возвращаются ни с чем, потому что дальше деклараций часто дело не идет. На бумагу положено мало хороших проектов. Наш опыт реализации проектов через реализацию инвестиционного соглашения оказался не очень удачным (это проект строительства полигона вместо знаменитого Игумновского полигона). Только через 4 года приняли в тарифе инвестиционную надбавку, позволяющую возвращать инвестиции, до этого времени в тарифе были только операционные расходы.
На наш взгляд, концессионные соглашения на сегодняшний день – самый проработанный и надежный механизм. Такое соглашение гарантирует инвестору выручку (тарифы гарантировать мало, нужно еще гарантировать и объемы, а учитывая изменение планов это – нетривиальная задача). Самое главное, что договор концессии является хорошим разделителем между тем, что было до, и тем, что есть после. Он очень подробный и детально описывает понимание власти о том, что необходимо делать в отрасли. На заключение такого договора уходит 1-1,5 года, но мы довольны результатом (на примере концессии в Пензе).
Мы понимаем, что отрасль развивать надо, у нас есть четкие цели в Национальном проекте «Экология», но что нам мешает вслед за территориальными схемами жестко внедрять на территориях концессионные соглашения? В рамках их проработки (здесь нельзя торопиться со сроками, нужно около 2 лет) будут выверены все параметры, но все четко должны работать над заключением таких соглашений.
И очень важно, что будет со вторичными ресурсами, которые мы получим. Через 2 года это даст старт развитию перерабатывающей промышленности, модернизации цементной промышленности, использующей RDF. Сейчас в инвестиционных проектах эта часть не проработана, этой отрасли пока нет, потому что проекты работают только на очень больших объемах, которых пока нет.
Юрий Коротаев, DURACELL:
Начав в 2018 г., у нас уже есть 800 контейнеров в разных регионах страны для сбора батареек. Мы хотим построить инфраструктуру для их сбора, как в рознице, так и в офисных помещениях, школах и пр.
Все батарейки в России – это всего только 20 тыс. тонн (речь только о пальчиковых батарейках). Наша цель сбор 60% батареек к 2025 г. В 2019 г. в Татарстане планируем начать строить полноценную инфраструктуру.
Необходимо говорить и о сокращении образования отходов, в частности минимизировать использование «солевых» батареек, создаваемых по технологии девятнадцатого века.
Финансовая модель – для нас это, прежде всего, реализация расширенной ответственности производителей и отказ от уплаты экологического сбора. В 2019 г. экологический сбор должен платиться в расчете на 10% проданных батареек, но этот проект позволяет нам избежать таких платежей.
Начав в 2018 г., у нас уже есть 800 контейнеров в разных регионах страны для сбора батареек. Мы хотим построить инфраструктуру для их сбора, как в рознице, так и в офисных помещениях, школах и пр.
Все батарейки в России – это всего только 20 тыс. тонн (речь только о пальчиковых батарейках). Наша цель сбор 60% батареек к 2025 г. В 2019 г. в Татарстане планируем начать строить полноценную инфраструктуру.
Необходимо говорить и о сокращении образования отходов, в частности минимизировать использование «солевых» батареек, создаваемых по технологии девятнадцатого века.
Финансовая модель – для нас это, прежде всего, реализация расширенной ответственности производителей и отказ от уплаты экологического сбора. В 2019 г. экологический сбор должен платиться в расчете на 10% проданных батареек, но этот проект позволяет нам избежать таких платежей.
Максим Гончаров, Лафарж:
Цементники – самые большие переработчики отходов в мире. А Лафарж в этом плане – лидер. Компания в мире переработала 52 млн. тонн отходов. Почему не происходит использование мусора в цементной промышленности в России.
Для приема отходов необходимо модернизировать подачу мусора (2 млн. Евро на завод) и устанавливать оборудование по отделению хлорируемой цементной пыли (10 млн. Евро на завод).
Хвосты сортировки в Европе утилизируются только в печах. Это либо мусоросжигательный завод (стоимостью 20 млрд. рублей), либо цементное производство. Инвестиции на тонну переработанного мусора в цементной промышленности в 5-10 раз меньше, чем в простое мусоросжигание. Главное, что не образуется золы, она утилизируется в цементе – при сжигании отходов при температуре 1,5 тыс. градусов сгорает все. С точки зрения экологии никаких проблем нет. Из трех существующих технологий (сжигание, производство цемента, газогенерация) производство цемента – самое выгодное.
Цементники – самые большие переработчики отходов в мире. А Лафарж в этом плане – лидер. Компания в мире переработала 52 млн. тонн отходов. Почему не происходит использование мусора в цементной промышленности в России.
Для приема отходов необходимо модернизировать подачу мусора (2 млн. Евро на завод) и устанавливать оборудование по отделению хлорируемой цементной пыли (10 млн. Евро на завод).
Хвосты сортировки в Европе утилизируются только в печах. Это либо мусоросжигательный завод (стоимостью 20 млрд. рублей), либо цементное производство. Инвестиции на тонну переработанного мусора в цементной промышленности в 5-10 раз меньше, чем в простое мусоросжигание. Главное, что не образуется золы, она утилизируется в цементе – при сжигании отходов при температуре 1,5 тыс. градусов сгорает все. С точки зрения экологии никаких проблем нет. Из трех существующих технологий (сжигание, производство цемента, газогенерация) производство цемента – самое выгодное.
Ирина Бахтина, Юнилевер:
У всех больших корпораций стоит цель по использованию переработанного пластика. У нас цель в строительстве экономики замкнутого цикла, в рециклинге. Задача не в даунциклинге (производстве менее качественной продукции), а именно в производстве бутылки из бутылки. Вроде бы все делают гранулы ПЭТ, но пока только один-два производителя делают качественное сырье. Вопрос – почему переработчики пока не модернизируют производство? У нас передовое законодательство – нам не нужен экологический налог, сегодня наше законодательство позволяет нам, работая со вторсырьем, не платить экологический сбор, и это правильно. И важно работать с просвещением общественности, которая очень часто совершенно неправильно оценивает проекты по переработке отходов.
У всех больших корпораций стоит цель по использованию переработанного пластика. У нас цель в строительстве экономики замкнутого цикла, в рециклинге. Задача не в даунциклинге (производстве менее качественной продукции), а именно в производстве бутылки из бутылки. Вроде бы все делают гранулы ПЭТ, но пока только один-два производителя делают качественное сырье. Вопрос – почему переработчики пока не модернизируют производство? У нас передовое законодательство – нам не нужен экологический налог, сегодня наше законодательство позволяет нам, работая со вторсырьем, не платить экологический сбор, и это правильно. И важно работать с просвещением общественности, которая очень часто совершенно неправильно оценивает проекты по переработке отходов.
Денис Буцаев, ППК Российский экологический оператор:
Очень важно, что уже сейчас существует мощный спрос на переработанные отходы. Мало кто верит, что переработка выгодна, но технология позволяет получать из отходов те же товары, что и из первичных ресурсов. Создание отрасли переработки отходов – это часть нашей повестки. Мы должны создать инструментарий, в том числе, по повышению инвестиционной привлекательности переработки отходов. Переработка сырья – дорогостоящий процесс, он не всегда окупается «в лоб», здесь нужна более сложная регуляторика, чтобы создать стимулы к использованию вторичных ресурсов. В мире расширенная ответственность производителей работает совершенно в других масштабах, нам к этому нужно стремиться.
Стабильность правил регулирования – это, конечно, базовое условие для инвестиций. Территориальные схемы – есть вопросы к тому, насколько качественно они разработаны. Когда мы пытаемся найти в регионах объекты для инвестиций, мы сталкиваемся с огромными проблемами. Проработанных проектов нет. Схема – это наличие объектов на всех переделах рынка. В схеме мы фиксируем объемы и объекты по переделу отходов, ошибка в первом или втором ломает систему. Часть объектов имеет смысл только в межтерриториальном масштабе, но регионы не используют возможность строить объекты совместно. Наша задача – создание федеральной схемы, где мы должны сделать возможность наиболее эффективно использовать инфраструктуру.
О защите капитала – в ее основе должна лежать нормативно закрепленная возможность невозможности пересмотра заключенных соглашений.
О региональных операторах – на фоне проведенных силовыми органами мероприятий, принято считать, что они серые и непрозрачные. На самом деле – они именно те участники рынка, которые делают его более прозрачными. Есть плохие операторы, но есть и совершенно другие примеры, которых больше. И они сильно рискую для того, что развивать отрасль. Во многих проблемах виноваты не операторы, а региональные власти.
Концессии – это хорошо, но не панацея. Я против планов по силовому внедрению концессий. И надо помнить, что бизнес – это тоже риск.
Очень важно, что уже сейчас существует мощный спрос на переработанные отходы. Мало кто верит, что переработка выгодна, но технология позволяет получать из отходов те же товары, что и из первичных ресурсов. Создание отрасли переработки отходов – это часть нашей повестки. Мы должны создать инструментарий, в том числе, по повышению инвестиционной привлекательности переработки отходов. Переработка сырья – дорогостоящий процесс, он не всегда окупается «в лоб», здесь нужна более сложная регуляторика, чтобы создать стимулы к использованию вторичных ресурсов. В мире расширенная ответственность производителей работает совершенно в других масштабах, нам к этому нужно стремиться.
Стабильность правил регулирования – это, конечно, базовое условие для инвестиций. Территориальные схемы – есть вопросы к тому, насколько качественно они разработаны. Когда мы пытаемся найти в регионах объекты для инвестиций, мы сталкиваемся с огромными проблемами. Проработанных проектов нет. Схема – это наличие объектов на всех переделах рынка. В схеме мы фиксируем объемы и объекты по переделу отходов, ошибка в первом или втором ломает систему. Часть объектов имеет смысл только в межтерриториальном масштабе, но регионы не используют возможность строить объекты совместно. Наша задача – создание федеральной схемы, где мы должны сделать возможность наиболее эффективно использовать инфраструктуру.
О защите капитала – в ее основе должна лежать нормативно закрепленная возможность невозможности пересмотра заключенных соглашений.
О региональных операторах – на фоне проведенных силовыми органами мероприятий, принято считать, что они серые и непрозрачные. На самом деле – они именно те участники рынка, которые делают его более прозрачными. Есть плохие операторы, но есть и совершенно другие примеры, которых больше. И они сильно рискую для того, что развивать отрасль. Во многих проблемах виноваты не операторы, а региональные власти.
Концессии – это хорошо, но не панацея. Я против планов по силовому внедрению концессий. И надо помнить, что бизнес – это тоже риск.
Законодательный круглый стол на ПМЭФ.
Денис Буцаев, Российский экологический оператор:
Мы разрабатываем целый ряд инструментов, которые скоро сможем предложить рынку. Первое – это программа по строительству контейнерных площадок и программа субсидируемого лизинга для мусоровозов и контейнеров. Мы рассчитываем, что программа будет не хуже, чем для сельскохозяйственной техники. В целом объем программы оценивается в 8 тыс. мусоровозов, все из которых должны быть произведены на территории Российской Федерации. К одному мусоровозу будет «прикреплено» 40 контейнеров, на которые также будет распространяться программа лизинга.
Вторая программа – финансирование объектов по обращению с отходами. Для нас важна, прежде всего, комплексность подхода. Не так важен сам формат соглашения, но уровень частного финансирования должен быть не менее 50 процентов. Мы готовы финансировать «свою» часть длинными деньгами со сроком возврата более 15 лет, ставкой ниже рыночной и «младшим» долгом. Принципы отбора в настоящий момент прорабатываются, но мы планируем, что инвестор должен будет подтвердить свою часть финансирования в рамках стандартной модели, защищенной в субъекте Российской Федерации (поскольку возврат будет осуществляться через тарифы). Подарков, когда деньги предоставляются без возврата, не будет.
Будут ли предлагаться типовые решения с выгодными условиями в связи с централизованной закупкой техники?
- Да, библиотеки решений мы будем формировать. Эта задача более понятна для контейнеров и машин, но для оборудования сортировок решения более сложные. Нам важен и опыт, который есть у регионов, и который мы можем тиражировать.
Денис Буцаев, Российский экологический оператор:
Мы разрабатываем целый ряд инструментов, которые скоро сможем предложить рынку. Первое – это программа по строительству контейнерных площадок и программа субсидируемого лизинга для мусоровозов и контейнеров. Мы рассчитываем, что программа будет не хуже, чем для сельскохозяйственной техники. В целом объем программы оценивается в 8 тыс. мусоровозов, все из которых должны быть произведены на территории Российской Федерации. К одному мусоровозу будет «прикреплено» 40 контейнеров, на которые также будет распространяться программа лизинга.
Вторая программа – финансирование объектов по обращению с отходами. Для нас важна, прежде всего, комплексность подхода. Не так важен сам формат соглашения, но уровень частного финансирования должен быть не менее 50 процентов. Мы готовы финансировать «свою» часть длинными деньгами со сроком возврата более 15 лет, ставкой ниже рыночной и «младшим» долгом. Принципы отбора в настоящий момент прорабатываются, но мы планируем, что инвестор должен будет подтвердить свою часть финансирования в рамках стандартной модели, защищенной в субъекте Российской Федерации (поскольку возврат будет осуществляться через тарифы). Подарков, когда деньги предоставляются без возврата, не будет.
Будут ли предлагаться типовые решения с выгодными условиями в связи с централизованной закупкой техники?
- Да, библиотеки решений мы будем формировать. Эта задача более понятна для контейнеров и машин, но для оборудования сортировок решения более сложные. Нам важен и опыт, который есть у регионов, и который мы можем тиражировать.
Ольга Тимофеева, Государственная Дума
Мы медленно разрабатываем законодательство, очень долго ждем разработки подзаконных актов. Но и сами недорабатываем. Не надо лукавить, обманывать себя и окружающих. Мы не должны дать реформе стать профанацией. Нужно уходить от популизма к профессионализму. Чем быстрее мы сейчас внесем поправки в 89й закон с федеральной схемой, с федеральным оператором, тем лучше.
Мы медленно разрабатываем законодательство, очень долго ждем разработки подзаконных актов. Но и сами недорабатываем. Не надо лукавить, обманывать себя и окружающих. Мы не должны дать реформе стать профанацией. Нужно уходить от популизма к профессионализму. Чем быстрее мы сейчас внесем поправки в 89й закон с федеральной схемой, с федеральным оператором, тем лучше.
Денис Храмов, Минприроды:
С реформой мы вскочили в последний вагон мчащегося поезда и нам скорее надо вырабатывать правила игры. С точки зрения законодательства мы понимаем, мы видим пробелы и стараемся их скорее решать. Но сейчас наши законодательные усилия сосредоточены на законе, который позволит запустить работу ППК Российский экологический оператор.
Этот закон вводит понятие федеральной схемы обращения с отходами. Создание такой схемы позволит оптимизировать инвестиционную активность, организовать полноценную переработку отходов в федеральном масштабе, выйти на межсубъектовый уровень. Эта схема не будет бумажной. В рамках закона предлагается создать единую государственную систему учета отходов, которая позволит в режиме онлайн собирать всю необходимую информацию. При этом основной слой системы о движении мусоровозов и уборке контейнерных площадок должен быть доступен гражданам.
Важно, что закон позволит ППК РЭО участвовать в концессионных соглашениях как на стороне частного партнера, так и в качестве концессионера.
Мы активно работаем и над актами Правительства. Сейчас с Минстроем обсуждается вопрос о скорейшем принятии постановления Правительства, обеспечивающего учет отходов «по факту». Недавно были приняты поправки, позволяющие сократить тариф за счет временного использования старых полигонов –список таких объектов формируется. Мы стараемся использовать все площадки и для нас ППК РЭО является в этой работе основным партнером.
С реформой мы вскочили в последний вагон мчащегося поезда и нам скорее надо вырабатывать правила игры. С точки зрения законодательства мы понимаем, мы видим пробелы и стараемся их скорее решать. Но сейчас наши законодательные усилия сосредоточены на законе, который позволит запустить работу ППК Российский экологический оператор.
Этот закон вводит понятие федеральной схемы обращения с отходами. Создание такой схемы позволит оптимизировать инвестиционную активность, организовать полноценную переработку отходов в федеральном масштабе, выйти на межсубъектовый уровень. Эта схема не будет бумажной. В рамках закона предлагается создать единую государственную систему учета отходов, которая позволит в режиме онлайн собирать всю необходимую информацию. При этом основной слой системы о движении мусоровозов и уборке контейнерных площадок должен быть доступен гражданам.
Важно, что закон позволит ППК РЭО участвовать в концессионных соглашениях как на стороне частного партнера, так и в качестве концессионера.
Мы активно работаем и над актами Правительства. Сейчас с Минстроем обсуждается вопрос о скорейшем принятии постановления Правительства, обеспечивающего учет отходов «по факту». Недавно были приняты поправки, позволяющие сократить тариф за счет временного использования старых полигонов –список таких объектов формируется. Мы стараемся использовать все площадки и для нас ППК РЭО является в этой работе основным партнером.
Антон Кульбачевский, Москва:
У нас реформа началась даже несколько раньше, чем во всей России.
С чем мы сталкиваемся? Требования к сортировкам нигде не закреплены, а национальный проект требует 60 процентов утилизации от отсортированных отходов, в то время как на практике можно обеспечить лишь 20%. Нужно внимательнее подойти к технологическому вопросу и целевым показателям.
Сегодня объект по обработке отходов имеет санитарную зону в 1 км – как у мусоросжигательного завода. У нас таких зон организовать невозможно. Надо санитарную зону применять не к объекту, а к применяемой на объекте технологии.
Мы собираемся к 2024 г. построить мощности по переработке 37 млн. тонн различных отходов и очень остро стоит вопрос о том, какие технологии следует применять. Важен вопрос, а есть ли такие российские технологии или надо использовать импортные? Группы изобретателей работают, но когда будет готовый продукт – непонятно. Важно не сесть на иглу импортного оборудования. Мы в Москве готовы рассматривать различные предложения по технологической кооперации.
Раздельный сбор – казалось бы, за рубежом уже отказываются от раздельного сбора из-за прогресса в сортировке отходов. Но мы видим в раздельном сборе перспективы, если регион этой темой занимается, человек вовлекается в процесс и более 70% опрошенных в Москве поддерживает эту идею. Но на текущий момент все, что мы соберем раздельно, мы не можем переработать. Но мы работаем над этим – к 2022 году все 100% отходов в Москве будут собираться раздельно.
У нас реформа началась даже несколько раньше, чем во всей России.
С чем мы сталкиваемся? Требования к сортировкам нигде не закреплены, а национальный проект требует 60 процентов утилизации от отсортированных отходов, в то время как на практике можно обеспечить лишь 20%. Нужно внимательнее подойти к технологическому вопросу и целевым показателям.
Сегодня объект по обработке отходов имеет санитарную зону в 1 км – как у мусоросжигательного завода. У нас таких зон организовать невозможно. Надо санитарную зону применять не к объекту, а к применяемой на объекте технологии.
Мы собираемся к 2024 г. построить мощности по переработке 37 млн. тонн различных отходов и очень остро стоит вопрос о том, какие технологии следует применять. Важен вопрос, а есть ли такие российские технологии или надо использовать импортные? Группы изобретателей работают, но когда будет готовый продукт – непонятно. Важно не сесть на иглу импортного оборудования. Мы в Москве готовы рассматривать различные предложения по технологической кооперации.
Раздельный сбор – казалось бы, за рубежом уже отказываются от раздельного сбора из-за прогресса в сортировке отходов. Но мы видим в раздельном сборе перспективы, если регион этой темой занимается, человек вовлекается в процесс и более 70% опрошенных в Москве поддерживает эту идею. Но на текущий момент все, что мы соберем раздельно, мы не можем переработать. Но мы работаем над этим – к 2022 году все 100% отходов в Москве будут собираться раздельно.
Руслан Губайдуллин, Чистая страна:
Что нам, региональным операторам, мешает? Мы прошли много вещей – про учет расходов на контейнеры в тарифе, про временное использование полигонов и пр. О тех ограничениях, которые остались – многие из них уже вошли в существующие поручения.
Перечислю важные проблемы:
Нагрузка на ось мусоровозов.
Отсутствие доступа к персональным данным. Такие данные должны передаваться региональным операторам на безвозмездной основе.
Нужен закон о вторичных ресурсах.
Необходимо скорее менять СанПиН.
Необходимо устранить коллизию, связанную с уборкой свалок (сейчас нужна закупка по 44-ФЗ).
Необходимо ужесточать ответственность за неоплату услуг. Также надо ужесточать ответственность управляющих компаний (включить неоплату услуг ТКО в нарушения лицензионных требований).
Нужно ужесточать ответственность для органов власти за отсутствие контейнерных площадок.
Требуется совершенствовать налоговый режим.
Необходимо уточнять основания для лишений региональных операторов своего статуса (бывают объективные причины для нарушений).
Требуется одноэтапная процедура для отбора конкурсного оператора.
Надо доработать процедуру по проведению торгов на транспортировку отходов.
Необходимо лишать проблемы с дебиторской задолженностью региональных операторов – эта проблема есть абсолютно у всех операторов.
Это не все предложения, но полностью они приведены в докладе к Госсовету. Бизнес в реформу верит и смотрит с надеждой на ППК РЭО.
Что нам, региональным операторам, мешает? Мы прошли много вещей – про учет расходов на контейнеры в тарифе, про временное использование полигонов и пр. О тех ограничениях, которые остались – многие из них уже вошли в существующие поручения.
Перечислю важные проблемы:
Нагрузка на ось мусоровозов.
Отсутствие доступа к персональным данным. Такие данные должны передаваться региональным операторам на безвозмездной основе.
Нужен закон о вторичных ресурсах.
Необходимо скорее менять СанПиН.
Необходимо устранить коллизию, связанную с уборкой свалок (сейчас нужна закупка по 44-ФЗ).
Необходимо ужесточать ответственность за неоплату услуг. Также надо ужесточать ответственность управляющих компаний (включить неоплату услуг ТКО в нарушения лицензионных требований).
Нужно ужесточать ответственность для органов власти за отсутствие контейнерных площадок.
Требуется совершенствовать налоговый режим.
Необходимо уточнять основания для лишений региональных операторов своего статуса (бывают объективные причины для нарушений).
Требуется одноэтапная процедура для отбора конкурсного оператора.
Надо доработать процедуру по проведению торгов на транспортировку отходов.
Необходимо лишать проблемы с дебиторской задолженностью региональных операторов – эта проблема есть абсолютно у всех операторов.
Это не все предложения, но полностью они приведены в докладе к Госсовету. Бизнес в реформу верит и смотрит с надеждой на ППК РЭО.
Артем Седов, Большая Тройка:
В прошлом году я посетил 83 субъекта и, к сожалению, далеко не везде процесс разработки территориальной схемы происходит нормально. Часто эта задача передается чиновнику, который не в состоянии принять необходимого решения. Проблема в том, что в ее разработке должен участвовать и орган регулирования, и Минтранс, и Минимущество, и другие ведомства. Основные проблемы связаны с выделением земли, но такие решения должны проходить дополнительные согласования. Ошибка в расположении объекта в 20 км приводит к росту платежа одного человека на 18 рублей в месяц. Какой бы ни была хорошей схема, все упирается в человека, который ее одобряет.
Конечно, федеральная схема может быть построена. Сложность состоит в денежных отношениях между операторами разных субъектов и учете перетоков отходов. Очень хорошо, что все схемы теперь должны иметь электронную модель, плохо, что требований к такой модели нет. Электронная модель – это средство разработки территориальной схемы, для каждой схемы нужно сделать 200-300 вариантов, прежде чем будет найден оптимальный.
В реальном времени нужно наблюдать не только за движением транспорта. Нужно вести онлайн учет массы отходов, весы должны стоять на каждом объекте, без этого контроль за мусоровозами будет неполноценным.
С появлением регионального оператора стало гораздо легче делать схемы. Раньше никто не знал, сколько и где есть контейнерных площадок. Сейчас эта задача решается гораздо легче. Информация более точная и объективная. Места расположения объектов – надо учитывать масштаб объектов, но при этом будет появляться перегрузка отходов. И электронная модель позволяет сравнивать все эти варианты.
Государство имеет разные данные, но не всегда готово этой информацией делиться. Государство должно владеть данными. И если при банкротстве регионального оператора он унесет с собой все данные, это будет большой проблемой для региона. Эти данные нужно собирать в одном месте, например в ППК РЭО.
В прошлом году я посетил 83 субъекта и, к сожалению, далеко не везде процесс разработки территориальной схемы происходит нормально. Часто эта задача передается чиновнику, который не в состоянии принять необходимого решения. Проблема в том, что в ее разработке должен участвовать и орган регулирования, и Минтранс, и Минимущество, и другие ведомства. Основные проблемы связаны с выделением земли, но такие решения должны проходить дополнительные согласования. Ошибка в расположении объекта в 20 км приводит к росту платежа одного человека на 18 рублей в месяц. Какой бы ни была хорошей схема, все упирается в человека, который ее одобряет.
Конечно, федеральная схема может быть построена. Сложность состоит в денежных отношениях между операторами разных субъектов и учете перетоков отходов. Очень хорошо, что все схемы теперь должны иметь электронную модель, плохо, что требований к такой модели нет. Электронная модель – это средство разработки территориальной схемы, для каждой схемы нужно сделать 200-300 вариантов, прежде чем будет найден оптимальный.
В реальном времени нужно наблюдать не только за движением транспорта. Нужно вести онлайн учет массы отходов, весы должны стоять на каждом объекте, без этого контроль за мусоровозами будет неполноценным.
С появлением регионального оператора стало гораздо легче делать схемы. Раньше никто не знал, сколько и где есть контейнерных площадок. Сейчас эта задача решается гораздо легче. Информация более точная и объективная. Места расположения объектов – надо учитывать масштаб объектов, но при этом будет появляться перегрузка отходов. И электронная модель позволяет сравнивать все эти варианты.
Государство имеет разные данные, но не всегда готово этой информацией делиться. Государство должно владеть данными. И если при банкротстве регионального оператора он унесет с собой все данные, это будет большой проблемой для региона. Эти данные нужно собирать в одном месте, например в ППК РЭО.
Рашид Исмаилов, Российское экологическое общество:
Хочу констатировать низкий уровень информированности населения о реформе. Мы не смогли дать людям ни экономические, ни политические, ни экологические смыслы. Нужно делать более агрессивной информационную политику, делать мощную медиасоставляющую реформы.
Все, что готовят регуляторы, должно проходить экспертную оценку. Нужно мониторить результаты внедрения нормативных актов. Не соглашусь с тезисом о необходимости смягчения регулирования – на мой взгляд, здесь требуются, наоборот, более жесткие решения, больше ответственности. Надо чтобы каждый объект был «верифицирован», на него должна быть получена «социальная лицензия», чтобы потом не было конфликтов с населением.
Если реформа – несущейся поезд, важна компетенция стрелочников. Предлагаю ППК РЭО разработать программу повышения квалификации региональных чиновников.
Хочу констатировать низкий уровень информированности населения о реформе. Мы не смогли дать людям ни экономические, ни политические, ни экологические смыслы. Нужно делать более агрессивной информационную политику, делать мощную медиасоставляющую реформы.
Все, что готовят регуляторы, должно проходить экспертную оценку. Нужно мониторить результаты внедрения нормативных актов. Не соглашусь с тезисом о необходимости смягчения регулирования – на мой взгляд, здесь требуются, наоборот, более жесткие решения, больше ответственности. Надо чтобы каждый объект был «верифицирован», на него должна быть получена «социальная лицензия», чтобы потом не было конфликтов с населением.
Если реформа – несущейся поезд, важна компетенция стрелочников. Предлагаю ППК РЭО разработать программу повышения квалификации региональных чиновников.
Денис Храмов, Минприроды:
Введение экологического сбора и повышение ставок связано с поэтапным запретом захоронения отдельных видов сырья. Мы последовательно работаем над повышением ставок – производителю должно быть выгоднее вкладываться в переработку отходов. Наша цель не увеличить сборы, а создать стимулы к переработке отходов. 2,2 млрд. руб. собрано. Мы продумываем вопрос о том, как использовать эти средства – направлять ли их ППК РЭО или использовать другие инструменты для передачи денег в отрасль.
Ольга Тимофеева, Государственная Дума
В прошлом году деньги экологического сбора впервые пришли в регионы. В этом году очень жестко принимался бюджет и регионы. Соглашения с субъектами в итоге так и не заключили, несмотря на то что Дума приняла решения о направлении этих денег в регионы. Важно, что мы голосовали за передачу денег регионам. Одновременно мы просим Счетную палату проверить, как деньги прошлого года были использованы регионами.
Введение экологического сбора и повышение ставок связано с поэтапным запретом захоронения отдельных видов сырья. Мы последовательно работаем над повышением ставок – производителю должно быть выгоднее вкладываться в переработку отходов. Наша цель не увеличить сборы, а создать стимулы к переработке отходов. 2,2 млрд. руб. собрано. Мы продумываем вопрос о том, как использовать эти средства – направлять ли их ППК РЭО или использовать другие инструменты для передачи денег в отрасль.
Ольга Тимофеева, Государственная Дума
В прошлом году деньги экологического сбора впервые пришли в регионы. В этом году очень жестко принимался бюджет и регионы. Соглашения с субъектами в итоге так и не заключили, несмотря на то что Дума приняла решения о направлении этих денег в регионы. Важно, что мы голосовали за передачу денег регионам. Одновременно мы просим Счетную палату проверить, как деньги прошлого года были использованы регионами.
У Глеба Никитина не с пиаром (хотя и с этим тоже), а с головой все хорошо. Очень понятно и правильно говорит губернатор, рад, что именно он готовит Госсовет по экологии
https://t.iss.one/milapiranya/2078
https://t.iss.one/milapiranya/2078
Telegram
Пиранья
Извините, но я опять про Нижний Новгород. Я не знаю, кто у Глеба Никитина по пиар, но определенно у этого технократа есть чему поучиться.
https://t.iss.one/grbook/36
https://t.iss.one/grbook/36