Главная железнодорожная достопримечательность Чувашии – заброшенный Мокринский мост. Наши дни.
#exomnirail
#железнодорожныйчетверг
#exomnirail
#железнодорожныйчетверг
Ого, какое богатство!
Telegram
Москва. Детали
Важное про сохранившиеся дома с галереями («галдарейками») — это дореволюционные жилые дома, в которых люди в квартиры попадали с лестниц, выходящих на улицу (без привычных нам подъездов). Так было дешевле строить.
Недавно услышал, как на Хитровской площади…
Недавно услышал, как на Хитровской площади…
На заметку маркетологам, желающим взять на крючок лично меня:
Вижу издалека ПИПИН какой-то. Короткий, что ли, думаю. Пригляделся — Липин бор. Опа, это же там, где переправа через Шексну, кайфовейшие места, надо брать! Вологодский, дизайн норм, достаточно твердый на ощупь, ну все, точно надо брать.
Пармезан, кстати, оказался что надо.
Вижу издалека ПИПИН какой-то. Короткий, что ли, думаю. Пригляделся — Липин бор. Опа, это же там, где переправа через Шексну, кайфовейшие места, надо брать! Вологодский, дизайн норм, достаточно твердый на ощупь, ну все, точно надо брать.
Пармезан, кстати, оказался что надо.
А вот чудесный пример преемственности, невзирая на времена и политические режимы. Покровский храм в подмосковном Черкизово построен в 1903 г., ограда — в 1953-м, о чем имеется табличка — все указывает на то, что повешена тогда же.
Уголок малоизвестных прародителей знаменитых потомков в музее на авианосце Intrepid (2019).
McDonnell F3H-2N (F-3B) Demon и Grumman (WF-2) E-1B Tracer.
Ну правда же, куда менее знаменитые экземпляры, чем «Фантом» и «Хокай»? Но достаточно милые.
#exomniair
#авиасуббота
McDonnell F3H-2N (F-3B) Demon и Grumman (WF-2) E-1B Tracer.
Ну правда же, куда менее знаменитые экземпляры, чем «Фантом» и «Хокай»? Но достаточно милые.
#exomniair
#авиасуббота
Справедливости ради, на этом древе народов с «Боровицкой» самый цивильный — белорус. Все остальные — фольклорные, включая великоросса.
(назад)
Лето 2004-го было таким… bittersweet. Никогда еще мне не было кайфово просто от того, что я могу провести два месяца в России. Оказалось, что можно прийти на старую работу и продолжить работать как ни в чем не бывало. Частенько снится сон, что я недосдал какой-то экзамен в школе и взрослым вынужден возвращаться туда, чтобы получить какую-то оценку, без которой, как выясняется, никак нельзя. Наяву было что-то подобное. Я вернулся в обычную жизнь, а та, с вредными преподами, чиновниками ужондов и рябчуками, казалась сном.
Пока меня не было, в РИА Новости поселилось ИноСМИ. Это было легендарное огневское ИноСМИ, своим уникальным вайбом обязанное одному человеку (человеку этому шлю свой пламенный привет 🔥🔥). Мне предложили попробоваться, предупредив, что отбор очень строгий (поскольку бывшие коллеги меня читают, соврать не дадут). Короче, я его прошел, и работа на ИноСМИ оказалась крутейшим опытом, дав возможность переводить то, что было интересно мне самому и полезно для работы над диссертацией, – да еще и следить за реакцией аудитории.
Грустинка была связана с ощущением того, что я теряю время. Пока я «учусь в Европе», люди делают карьеры, обеспечивают себя жильем. В Москве было очень хорошо. А мое польское приключение было какой-то необъяснимой дорогой причудой: каждый день там отдалял меня от нормальной жизни здесь. Посещала мысль не возвращаться. Но надо было довести дело до конца.
От лета 2004-го не сохранилось фотографий. Но помню это чувство: утром садишься на наше, русское метро и едешь на нашу, русскую работу. Говоришь по-русски – и ничей кривой взгляд на тебя не упадет. И удивляешься, что люди не понимают своего счастья. То, что у меня есть еще какая-то жизнь, за 1317 километров отсюда, и в нее – как в сон – скоро надо будет возвращаться, казалось какой-то нелепицей.
Порой думаю: а как бы я относился ко всему этому, если бы поехал в Польшу шестью, семью, десятью годами ранее? Году в 1991-м мой одноклассник – кажется, сын военного – декламировал, явно с подачи взрослых: «А я в Варшаву, домой, хочу, я так давно не видел МАСЛА». Впоследствии с маслом, конечно, проблем не было, но, сдается мне, я попал в Польшу в удачный для культивирования патриотических инстинктов период. Можно было бы мириться с очевидными недостатками жизни в Польше, если бы дома было хуже.
Но в Москве 2004-го было хорошо (а сейчас в сто раз лучше). Если чего-то не хватало, то это урбанины/благоустройства/комфортной городской среды – всего того, что уже было в Варшаве, а в Москве появится только при Собянине и будет донельзя раздражать уважаемых Коренных Москвичей, как свидетельствуют комментарии к этому посту.
А да, еще из минусов: в России шла война, и Москва была одним из ее главных фронтов.
Терактов было столько, что я сейчас смотрю на список и понимаю, что некоторые тогда даже не попадали в поле зрения. Пик волны террора был достигнут как раз к концу лета 2004 года: взрывы самолетов, бомба на Рижской, и, наконец, Беслан. Странно, что ни страха, ни паники это не вызывало – только раздражение. Еще больше злила мысль о том, что предстоит вернуться в страну, где поддержка террористов считается хорошим тоном. По крайней мере, среди образованного класса – глубинный народ смотрел на дело иначе, о чем уже писал.
#exomnipolska
(вперед)
Лето 2004-го было таким… bittersweet. Никогда еще мне не было кайфово просто от того, что я могу провести два месяца в России. Оказалось, что можно прийти на старую работу и продолжить работать как ни в чем не бывало. Частенько снится сон, что я недосдал какой-то экзамен в школе и взрослым вынужден возвращаться туда, чтобы получить какую-то оценку, без которой, как выясняется, никак нельзя. Наяву было что-то подобное. Я вернулся в обычную жизнь, а та, с вредными преподами, чиновниками ужондов и рябчуками, казалась сном.
Пока меня не было, в РИА Новости поселилось ИноСМИ. Это было легендарное огневское ИноСМИ, своим уникальным вайбом обязанное одному человеку (человеку этому шлю свой пламенный привет 🔥🔥). Мне предложили попробоваться, предупредив, что отбор очень строгий (поскольку бывшие коллеги меня читают, соврать не дадут). Короче, я его прошел, и работа на ИноСМИ оказалась крутейшим опытом, дав возможность переводить то, что было интересно мне самому и полезно для работы над диссертацией, – да еще и следить за реакцией аудитории.
Грустинка была связана с ощущением того, что я теряю время. Пока я «учусь в Европе», люди делают карьеры, обеспечивают себя жильем. В Москве было очень хорошо. А мое польское приключение было какой-то необъяснимой дорогой причудой: каждый день там отдалял меня от нормальной жизни здесь. Посещала мысль не возвращаться. Но надо было довести дело до конца.
От лета 2004-го не сохранилось фотографий. Но помню это чувство: утром садишься на наше, русское метро и едешь на нашу, русскую работу. Говоришь по-русски – и ничей кривой взгляд на тебя не упадет. И удивляешься, что люди не понимают своего счастья. То, что у меня есть еще какая-то жизнь, за 1317 километров отсюда, и в нее – как в сон – скоро надо будет возвращаться, казалось какой-то нелепицей.
Порой думаю: а как бы я относился ко всему этому, если бы поехал в Польшу шестью, семью, десятью годами ранее? Году в 1991-м мой одноклассник – кажется, сын военного – декламировал, явно с подачи взрослых: «А я в Варшаву, домой, хочу, я так давно не видел МАСЛА». Впоследствии с маслом, конечно, проблем не было, но, сдается мне, я попал в Польшу в удачный для культивирования патриотических инстинктов период. Можно было бы мириться с очевидными недостатками жизни в Польше, если бы дома было хуже.
Но в Москве 2004-го было хорошо (а сейчас в сто раз лучше). Если чего-то не хватало, то это урбанины/благоустройства/комфортной городской среды – всего того, что уже было в Варшаве, а в Москве появится только при Собянине и будет донельзя раздражать уважаемых Коренных Москвичей, как свидетельствуют комментарии к этому посту.
А да, еще из минусов: в России шла война, и Москва была одним из ее главных фронтов.
Терактов было столько, что я сейчас смотрю на список и понимаю, что некоторые тогда даже не попадали в поле зрения. Пик волны террора был достигнут как раз к концу лета 2004 года: взрывы самолетов, бомба на Рижской, и, наконец, Беслан. Странно, что ни страха, ни паники это не вызывало – только раздражение. Еще больше злила мысль о том, что предстоит вернуться в страну, где поддержка террористов считается хорошим тоном. По крайней мере, среди образованного класса – глубинный народ смотрел на дело иначе, о чем уже писал.
#exomnipolska
(вперед)
Telegram
дугоизлазни акценат
(назад)
Г. Федотов, «Три столицы». Париж, 1926:
…на земле же идет и поныне борьба двух культур: византийско–русской и польско–украинской. — На фасадах древних церквей археолог читает летопись этой борьбы, но отчетливы и центры культур. Киев с чрезвычайной…
Г. Федотов, «Три столицы». Париж, 1926:
…на земле же идет и поныне борьба двух культур: византийско–русской и польско–украинской. — На фасадах древних церквей археолог читает летопись этой борьбы, но отчетливы и центры культур. Киев с чрезвычайной…
В тему польских мемуаров – Tatra T3 из Киева. Правда, не 2004, а 2008.
#exomnitram
#трамвайныйвторник
#exomnitram
#трамвайныйвторник
(назад)
Об одной из поездок по маршруту Варшава – Москва – Варшава сложил весной 2004 года небольшой рассказ, фрагменты которого сегодня хочу впервые предать гласности:
«Dabriesta!»
…мы пребываем на станции Тересполь, откуда через час уедем в Брест знаменитым «спиртовозом». На вокзале нечасто услышишь польскую речь – обычно люди подходят к окошку фразы и говорят просто и незатейливо: «Dabriesta!» (видимо, так, латиницей, это должна воспринимать кассирша). И получают свой билет, «не подлежащий возврату». Да никто и не собирается его возвращать. […]
Подают истерзанный таможенными досмотрами синий вагон Беларускае Чыгункi, проходят польские пограничники, мы трогаемся и неторопливо проплывем над Бугом. Когда я первый раз пересекал эту границу (с той стороны, разумеется!) в душном человеконенавистническом купе поезда Москва-Берлин, сердце замирало при виде клубов пара над пограничной рекой. Прямо как у Марыйки и Володи, героев знаменитого самоучителя польского языка Дануты Василевской. Еще бы – легендарный Брест, с которым сравниться мог разве только Чоп. Здесь кончалась одна шестая часть суши, а в существовании остальных пяти усомнился в конце-концов даже Остап Бендер, с его-то воображением! Что уж говорить о рядовых советских гражданах... Но вот теперь я даже не выглядываю в окно – до того привычен этот пейзаж. Вечерний спиртовоз до Бреста – это, граждане, не то, что утренний спиртовоз до Тересполя. Ажиотажа никакого, нет слезных просьб перевезти через границу пару бутылок водки и два блока – «вам можно, вы не местные!» – польские таможенники абсолютно не интересуются тем, что вывозят из их страны, а потому не ломают вагон, вытаскивая запрятанные между стенками пачки сигарет. Скорбный поезд, ставший контрабандистом по вине дурной компании.
Солнце остается за Бугом, а мы, с Божией помощью, прибыли в Брест, для кого-то – «зловещий Брест-Литовск». В какой раз удивляем белорусских таможенников тем, что мы «там» учимся и везем учебники, а не дубленки. Бежим в обменник, затем в кассы и хватаем билеты на московский поезд. Именно так, бежим и хватаем, такая уж закалка. Чаще всего оказывается, что торопиться было необязательно и, пережившие трансграничный стресс, – в чем друг другу не признаемся – растягиваемся на полках купе. Из тех 217 километров, что мы проехали, самыми трудными были последние пять. Впереди 1100, но они будут легкими и приятными – я засну под Минском, а проснусь под Москвой. […]
На фото – автор в Бресте в январе 2004 г.
#exomnipolska
(вперед)
Об одной из поездок по маршруту Варшава – Москва – Варшава сложил весной 2004 года небольшой рассказ, фрагменты которого сегодня хочу впервые предать гласности:
«Dabriesta!»
…мы пребываем на станции Тересполь, откуда через час уедем в Брест знаменитым «спиртовозом». На вокзале нечасто услышишь польскую речь – обычно люди подходят к окошку фразы и говорят просто и незатейливо: «Dabriesta!» (видимо, так, латиницей, это должна воспринимать кассирша). И получают свой билет, «не подлежащий возврату». Да никто и не собирается его возвращать. […]
Подают истерзанный таможенными досмотрами синий вагон Беларускае Чыгункi, проходят польские пограничники, мы трогаемся и неторопливо проплывем над Бугом. Когда я первый раз пересекал эту границу (с той стороны, разумеется!) в душном человеконенавистническом купе поезда Москва-Берлин, сердце замирало при виде клубов пара над пограничной рекой. Прямо как у Марыйки и Володи, героев знаменитого самоучителя польского языка Дануты Василевской. Еще бы – легендарный Брест, с которым сравниться мог разве только Чоп. Здесь кончалась одна шестая часть суши, а в существовании остальных пяти усомнился в конце-концов даже Остап Бендер, с его-то воображением! Что уж говорить о рядовых советских гражданах... Но вот теперь я даже не выглядываю в окно – до того привычен этот пейзаж. Вечерний спиртовоз до Бреста – это, граждане, не то, что утренний спиртовоз до Тересполя. Ажиотажа никакого, нет слезных просьб перевезти через границу пару бутылок водки и два блока – «вам можно, вы не местные!» – польские таможенники абсолютно не интересуются тем, что вывозят из их страны, а потому не ломают вагон, вытаскивая запрятанные между стенками пачки сигарет. Скорбный поезд, ставший контрабандистом по вине дурной компании.
Солнце остается за Бугом, а мы, с Божией помощью, прибыли в Брест, для кого-то – «зловещий Брест-Литовск». В какой раз удивляем белорусских таможенников тем, что мы «там» учимся и везем учебники, а не дубленки. Бежим в обменник, затем в кассы и хватаем билеты на московский поезд. Именно так, бежим и хватаем, такая уж закалка. Чаще всего оказывается, что торопиться было необязательно и, пережившие трансграничный стресс, – в чем друг другу не признаемся – растягиваемся на полках купе. Из тех 217 километров, что мы проехали, самыми трудными были последние пять. Впереди 1100, но они будут легкими и приятными – я засну под Минском, а проснусь под Москвой. […]
На фото – автор в Бресте в январе 2004 г.
#exomnipolska
(вперед)
(назад)
[…] Итак, настало время возвращаться. На сердце легко – мы были дома! - но дорога, как я и предупреждал вначале, довольно трудна. Мы облегчаем себе жизнь тем, что приезжаем в Брест в час дня, а не в шесть утра, как это было в самый первый раз. Но вот в чем проблема – что же делать четыре часа, что остаются до отправления вечернего «спиртовоза» за границу. Самое логичное – любоваться брестскими красотами, легендарной крепостью, в частности. Только вот в последнюю нашу поездку мы поступили иначе, а именно, отправились на автовокзал, где оказалось, что ближайший транспорт за границу уходит в 16:10. Подозрительного вида личности манят в Пинск, Лунинец, Кобрин и Давид-Городок, но нам нужна Варшава, только Варшава. Автобус в Варшаву отправляется в девять вечера, а едет целую ночь, что нам совсем не походит. Зато имеется маршрут Брест – Бяла-Подляска, на который мы и берем билеты. […]
Cидим в баре «Вояж» и вкушаем корейскую лапшу быстрого приготовления, быстро приготовленную при помощи брестского кипятка, выделенного человеколюбивой барменшей. Из новостей местного радио узнаем, что трудящиеся Брестчины собрали невиданный урожай еловых шишек – ну как не порадоваться. Так дожидаемся отправления автобуса.
Автобус был знатный, рейсовый, с надписью „PKS Biała Podlaska” на борту. А пассажиров вез всего четверо – двух граждан России и двух – Армении. Редкий случай – водитель оказался моим тезкой (такие имена пожалуй что только в Подлясье и сохранились) да и в остальном неплохим человеком. Если при автостопе пассажир развлекает водителя, то здесь было ровным счетом наоборот. Пан Антек не только много и с удовольствием говорил (в том числе о своих рейсах с польской мебелью до самого Саратова), но и устроил хэппенинг «подход к таможне с лаской». На газовой горелке кипятил воду, молниеносно разливал чай по пластиковым стаканчикам, и летел к таможенному домику. За это его пропускали без очереди. Однако, несмотря на то, что уже почти все сотрудники пропускного пункта попивали чаек пана Антка, нам пришлось подождать еще три часа. Даже солнце зашло, какая досада.
А потом… Мы перелетели через Буг, и без единой остановки пронеслись 37 километров до Бял… ага, до города Бяла-Подляска. Удивительное название – состоит из двух прилагательных, которые и склоняются, как положено польским прилагательным. Но по-русски-то не видно, что это прилагательные! Даже не все поляки об этом догадываются. Оттого и мучения: до Бялы-Подляски, до Бялой-Подляской… до Белой Подлесской, что ли? Говорят, что правилен антинаучный вариант «до Бялой Подляски».
Деньги, которые вложил Европейский Союз в эту дорогу, не пропали зря. Наверное, нигде в мире такого больше нет – прекрасная трасса, по сторонам которой стоят рекламные щиты на все том же русском языке*. Предлагают шины и окна, гостиницу и закусочную. Забавно, что в другом пограничном регионе Европейского Союза, на востоке Эстонии, где эстонского языка не знает процентов семьдесят населения, не увидишь на дороге ни одного русского слова… Ценя заботу пана Антка, мы с удовольствем согласились провезти для него через границу классические две бутылки водки и два блока сигарет. За это он нас довез до самого Бяло-Подлясского вокзала. […]
* Типа в России тогда не было хороших дорог , поэтому такого «нигде в мире больше нет». О состоянии дорог я знал только понаслышке, но еще не умел тогда помалкивать о том, в чем не разбираюсь. На фото Варшава в феврале 2004 г.
#exomnipolska
(вперед)
[…] Итак, настало время возвращаться. На сердце легко – мы были дома! - но дорога, как я и предупреждал вначале, довольно трудна. Мы облегчаем себе жизнь тем, что приезжаем в Брест в час дня, а не в шесть утра, как это было в самый первый раз. Но вот в чем проблема – что же делать четыре часа, что остаются до отправления вечернего «спиртовоза» за границу. Самое логичное – любоваться брестскими красотами, легендарной крепостью, в частности. Только вот в последнюю нашу поездку мы поступили иначе, а именно, отправились на автовокзал, где оказалось, что ближайший транспорт за границу уходит в 16:10. Подозрительного вида личности манят в Пинск, Лунинец, Кобрин и Давид-Городок, но нам нужна Варшава, только Варшава. Автобус в Варшаву отправляется в девять вечера, а едет целую ночь, что нам совсем не походит. Зато имеется маршрут Брест – Бяла-Подляска, на который мы и берем билеты. […]
Cидим в баре «Вояж» и вкушаем корейскую лапшу быстрого приготовления, быстро приготовленную при помощи брестского кипятка, выделенного человеколюбивой барменшей. Из новостей местного радио узнаем, что трудящиеся Брестчины собрали невиданный урожай еловых шишек – ну как не порадоваться. Так дожидаемся отправления автобуса.
Автобус был знатный, рейсовый, с надписью „PKS Biała Podlaska” на борту. А пассажиров вез всего четверо – двух граждан России и двух – Армении. Редкий случай – водитель оказался моим тезкой (такие имена пожалуй что только в Подлясье и сохранились) да и в остальном неплохим человеком. Если при автостопе пассажир развлекает водителя, то здесь было ровным счетом наоборот. Пан Антек не только много и с удовольствием говорил (в том числе о своих рейсах с польской мебелью до самого Саратова), но и устроил хэппенинг «подход к таможне с лаской». На газовой горелке кипятил воду, молниеносно разливал чай по пластиковым стаканчикам, и летел к таможенному домику. За это его пропускали без очереди. Однако, несмотря на то, что уже почти все сотрудники пропускного пункта попивали чаек пана Антка, нам пришлось подождать еще три часа. Даже солнце зашло, какая досада.
А потом… Мы перелетели через Буг, и без единой остановки пронеслись 37 километров до Бял… ага, до города Бяла-Подляска. Удивительное название – состоит из двух прилагательных, которые и склоняются, как положено польским прилагательным. Но по-русски-то не видно, что это прилагательные! Даже не все поляки об этом догадываются. Оттого и мучения: до Бялы-Подляски, до Бялой-Подляской… до Белой Подлесской, что ли? Говорят, что правилен антинаучный вариант «до Бялой Подляски».
Деньги, которые вложил Европейский Союз в эту дорогу, не пропали зря. Наверное, нигде в мире такого больше нет – прекрасная трасса, по сторонам которой стоят рекламные щиты на все том же русском языке*. Предлагают шины и окна, гостиницу и закусочную. Забавно, что в другом пограничном регионе Европейского Союза, на востоке Эстонии, где эстонского языка не знает процентов семьдесят населения, не увидишь на дороге ни одного русского слова… Ценя заботу пана Антка, мы с удовольствем согласились провезти для него через границу классические две бутылки водки и два блока сигарет. За это он нас довез до самого Бяло-Подлясского вокзала. […]
* Типа в России тогда не было хороших дорог , поэтому такого «нигде в мире больше нет». О состоянии дорог я знал только понаслышке, но еще не умел тогда помалкивать о том, в чем не разбираюсь. На фото Варшава в феврале 2004 г.
#exomnipolska
(вперед)
Поскольку в польских мемуарах вспоминаю Москву нулевых, сегодня в рубрике #автомобильнаясреда прошлогодний пост.
Ну просто рубрики такой еще не было тогда.
#exomnicar
Ну просто рубрики такой еще не было тогда.
#exomnicar
Telegram
дугоизлазни акценат
Все-таки, цифровая фотография – великое дело. Отсутствие необходимости экономить пленку создало небывалые возможности по документированию реальности. Вот, например: упорядочиваю старые фото, добрался до 2007 г. Никто никогда не разбирал эти снимки, никто…
(назад)
Одна из самых поразительных вещей, связанных с моим пребыванием в Польше двадцать лет назад, – почему никого не удивляло, что я пересекаю границу с паспортом несуществующего государства, являющимся собственностью несуществующего государства?
Однажды польский пограничник долго его листал, желая что-нибудь отсканировать, но дизайн 1991 года не предполагал сканирования. Наконец, он нашел американскую визу и провел ею через свой сканер. Что там он показал, осталось загадкой.
#exomnipolska
(вперед)
Одна из самых поразительных вещей, связанных с моим пребыванием в Польше двадцать лет назад, – почему никого не удивляло, что я пересекаю границу с паспортом несуществующего государства, являющимся собственностью несуществующего государства?
Однажды польский пограничник долго его листал, желая что-нибудь отсканировать, но дизайн 1991 года не предполагал сканирования. Наконец, он нашел американскую визу и провел ею через свой сканер. Что там он показал, осталось загадкой.
#exomnipolska
(вперед)
Случайное гражданское лицо на фоне морды военного вертолета. Авианосец «Йорктаун», г. Чарлстон (2017)
#exomniair
#авиасуббота
#exomniair
#авиасуббота
Порой задаюсь вопросом, кто на дороге бесит меня больше всего: автомобилисты, самокатчики, велосипедисты или же пешеходы? Принадлежа ко всем этим категориям сразу, имею возможность сравнить и вынести экспертное заключение. Каждого участника дорожного движения буду оценивать по уровню бесячки: 1 – если бесит постоянно, 0,5 – довольно часто, 0 – почти никогда.
Когда я пешеход, больше всего бесят самокатчики. Быть нормальным самокатчиком довольно просто – отличай право от лево, помни о приоритете, умей ездить на сверхнизких скоростях (и знай раздел 24 ПДД). Но нет, для многих это слишком сложно. Особенно бесят деграданы, которые звенят тебе сзади, едучи по тротуару. Эстетически также раздражают мужики – почему-то чаще всего это бородатые тинейджеры – ездящие на одном самокате вдвоем, притираясь друг к другу. Зачем это вообще?
Автомобилист бесит редко, но метко. Когда не останавливается на пешеходном переходе, загораживает проход и т.д. Пешеход нормальный. Велосипедист тоже (если он, конечно, не псих из Ижевска, но справедливость восторжествовала и его приняли куда следует).
Самокатчик – 1, автомобилист – 0,5, велосипедист и пешеход – 0.
В свою очередь, когда я самокатчик, тоже больше всего бесят самокатчики (и доставщики на электровелосипедах, но их, как и мотоциклистов, в рейтинг не включаю, так как не выступаю в этих ролях). Прежде всего, ездой по встречке. За ними следуют пешеходы, неторопливо прогуливающиеся по велодорожкам.
Но нужно, конечно, помнить о здравом смысле. Есть в Москве места, где Сергей Семеныч от щедрот отсыпал невероятной ширины велодорожки – на Никитской и Пятницкой, например – и там пешеходу волей-неволей приходится двигаться не в своей полосе. Таких мы не осуждаем.
С автомобилистами проблемы возникают реже всего. Автомобилист, как правило, уступает дорогу, где положено, почти не меняясь при этом в лице. Но когда какая-то сволочь паркуется на велодорожке, это бесит сильно, поэтому 0,5.
Самокатчик и пешеход по – 1, автомобилист – 0,5, велосипедист – 0.
Когда я велосипедист, самокатчики бесят меньше. Обгоняю их со свистом (если не в горку, конечно), будучи ограниченным лишь собственными лошадиными силами и дорожными знаками. На первом месте пешеходы – по той же причине, что и в случае самоката. Ходят по велодорожкам – даже в парках, даже там, где параллельно есть пешеходная. Впрочем, я сам таким был двадцать с лишним лет назад, когда (в Варшаве) искренне не мог понять, зачем эта разметка на пешеходных дорожках, велосипедист же не трамвай, объедет. Но таким быть не надо!
И еще бесит тот пешеход, который в соцсетях с умным лицом рассказывает, что в Москве не нужны велодорожки, потому что тут «полгода зима». С большой вероятностью он является автомобилистом.
Пешеход – 1 бесячка, автомобилист – 0,5, самокатчик и велосипедист – 0.
Наконец, когда я автомобилист, страшнее всего другие автомобилисты. В городе цена человеческой глупости не так велика, а вот на трассе… Скажем прямо, автомобильные путешествия – самые опасные, слишком много там зависит от человеческого фактора, где в дело слишком часто вступают человеческие эго и дикость. Но при этом плюсов у них слишком много. За те 15 лет, что я за рулем, наши дороги преобразились до неузнаваемости, да и дураков на них как будто стало меньше (южные регионы не в счет), но бдительность терять нельзя.
Что касается других участников дорожного движения… я совсем не возражаю, если велосипедист или самокатчик проедет, вопреки правилам, по пешеходному переходу. Я же все понимаю: и ему не хочется спешиваться, и мне останавливаться. Пешеход как правило безобиден.
Автомобилист – 1, пешеход, самокатчик и велосипедист – 0.
Итого: больше всего бесит автомобилист (2,5 бесячки), далее в одинаковой степени пешеход и самокатчик (2). Самокатчик вырастает непосредственно из пешехода, а потому наследует его худшие черты. Велосипедист тоже происходит из пешехода, но не бесит меня ни в какой ипостаси. Вот такой парадокс.
А фото со вчерашней велопрогулки по Москве, 30 км сплошного кайфа 💔
Когда я пешеход, больше всего бесят самокатчики. Быть нормальным самокатчиком довольно просто – отличай право от лево, помни о приоритете, умей ездить на сверхнизких скоростях (и знай раздел 24 ПДД). Но нет, для многих это слишком сложно. Особенно бесят деграданы, которые звенят тебе сзади, едучи по тротуару. Эстетически также раздражают мужики – почему-то чаще всего это бородатые тинейджеры – ездящие на одном самокате вдвоем, притираясь друг к другу. Зачем это вообще?
Автомобилист бесит редко, но метко. Когда не останавливается на пешеходном переходе, загораживает проход и т.д. Пешеход нормальный. Велосипедист тоже (если он, конечно, не псих из Ижевска, но справедливость восторжествовала и его приняли куда следует).
Самокатчик – 1, автомобилист – 0,5, велосипедист и пешеход – 0.
В свою очередь, когда я самокатчик, тоже больше всего бесят самокатчики (и доставщики на электровелосипедах, но их, как и мотоциклистов, в рейтинг не включаю, так как не выступаю в этих ролях). Прежде всего, ездой по встречке. За ними следуют пешеходы, неторопливо прогуливающиеся по велодорожкам.
Но нужно, конечно, помнить о здравом смысле. Есть в Москве места, где Сергей Семеныч от щедрот отсыпал невероятной ширины велодорожки – на Никитской и Пятницкой, например – и там пешеходу волей-неволей приходится двигаться не в своей полосе. Таких мы не осуждаем.
С автомобилистами проблемы возникают реже всего. Автомобилист, как правило, уступает дорогу, где положено, почти не меняясь при этом в лице. Но когда какая-то сволочь паркуется на велодорожке, это бесит сильно, поэтому 0,5.
Самокатчик и пешеход по – 1, автомобилист – 0,5, велосипедист – 0.
Когда я велосипедист, самокатчики бесят меньше. Обгоняю их со свистом (если не в горку, конечно), будучи ограниченным лишь собственными лошадиными силами и дорожными знаками. На первом месте пешеходы – по той же причине, что и в случае самоката. Ходят по велодорожкам – даже в парках, даже там, где параллельно есть пешеходная. Впрочем, я сам таким был двадцать с лишним лет назад, когда (в Варшаве) искренне не мог понять, зачем эта разметка на пешеходных дорожках, велосипедист же не трамвай, объедет. Но таким быть не надо!
И еще бесит тот пешеход, который в соцсетях с умным лицом рассказывает, что в Москве не нужны велодорожки, потому что тут «полгода зима». С большой вероятностью он является автомобилистом.
Пешеход – 1 бесячка, автомобилист – 0,5, самокатчик и велосипедист – 0.
Наконец, когда я автомобилист, страшнее всего другие автомобилисты. В городе цена человеческой глупости не так велика, а вот на трассе… Скажем прямо, автомобильные путешествия – самые опасные, слишком много там зависит от человеческого фактора, где в дело слишком часто вступают человеческие эго и дикость. Но при этом плюсов у них слишком много. За те 15 лет, что я за рулем, наши дороги преобразились до неузнаваемости, да и дураков на них как будто стало меньше (южные регионы не в счет), но бдительность терять нельзя.
Что касается других участников дорожного движения… я совсем не возражаю, если велосипедист или самокатчик проедет, вопреки правилам, по пешеходному переходу. Я же все понимаю: и ему не хочется спешиваться, и мне останавливаться. Пешеход как правило безобиден.
Автомобилист – 1, пешеход, самокатчик и велосипедист – 0.
Итого: больше всего бесит автомобилист (2,5 бесячки), далее в одинаковой степени пешеход и самокатчик (2). Самокатчик вырастает непосредственно из пешехода, а потому наследует его худшие черты. Велосипедист тоже происходит из пешехода, но не бесит меня ни в какой ипостаси. Вот такой парадокс.
А фото со вчерашней велопрогулки по Москве, 30 км сплошного кайфа 💔
А кто больше всего бесит вас?
Anonymous Poll
3%
Пешеход
7%
Велосипедист
70%
Самокатчик
10%
Автомобилист
11%
Автор этого канала
(назад)
Ну что, после лирического отступления возвращаемся к украинскому сюжету, который двадцать лет назад продолжала развивать сама жизнь.
Не буду углубляться в исторический контекст, отмечу только, что «наши» украинцы терпеть не могли своего lame duck президента. Если Лукашенко белорусы не любили, но признавали его политическое чутье и видели практические результаты деятельности рэжыма, то Кучму украинцы яростно презирали. В 2004 году Кучма в глазах всех «наших» украинцев был ничтожеством. Юго-Восток у нас не был представлен, но, думаю, и там отношение не сильно разнилось: на свой второй срок Кучма шел под лозунгами прямо противоположными тем, с которым он выиграл первые выборы, фактически кинув свой русскоязычный электорат. И выиграл-таки. Теперь, когда его второй срок подходил к концу, произошла «злука» днепропетровского клана с донецким, и кандидатом власти стал Янукович.
Если Кучму презирали, то Януковича ненавидели. Героем и спасителем для «наших» украинцев стал Ющенко. Я не интересовался украинской политикой и еще ничего не знал о линии Субтельного, но из-за нее в Варшаве не было никого. Мнение тех, кто, несмотря ни на что, даже в «третьем туре» голосовал за Януковича, не было представлено вовсе. А общее настроение в польской столице было таким, что никакого права на собственное мнение у них нет и быть не может.
Тут ведь какое дело: с точки зрения Польши, за Бугом произошла консолидация авторитарных режимов, которые необходимо было раскачать, а по возможности свергнуть. Проблема была не в авторитарности как таковой. Все претензии по поводу недемократичности исчезали, если речь шла о поставках нефти и газа из Азербайджана и Средней Азии в обход России. Проблема была в предполагаемом пророссийском характере этих режимов. А проблема жителей Юго-Востока Украины была в их реальных пророссийских настроениях.
(Кстати, впоследствии забавно было наблюдать за поляками, когда Александр Григорич уважаемый делал намеки на разворот в сторону запада. Оказывалось, что с ним можно работать, даже несмотря на).
Конечно, никакими пророссийскими не были ни Кучма, ни даже Янукович. А Ющенко и Тимошенко оказались не такими антироссийскими, как хотелось полякам. Но все это выяснится потом. А в ноябре-декабре 2004 года в Варшаве царил энтузиазм. Оранжевые ленточки носил каждый второй прохожий, на зданиях висели украинские флаги. У посольства России шли митинги в поддержку Украины. Гавра, преподаватель сербского, недоумевал: откуда у поляков такая любовь к Украине? На это моя одногруппница, трезвомыслящая полька, ответила: «Да нет никакой любви к Украине, есть ненависть к России». Приятно, когда люди называют вещи своими именами.
#exomnipolska
(вперед)
Ну что, после лирического отступления возвращаемся к украинскому сюжету, который двадцать лет назад продолжала развивать сама жизнь.
Не буду углубляться в исторический контекст, отмечу только, что «наши» украинцы терпеть не могли своего lame duck президента. Если Лукашенко белорусы не любили, но признавали его политическое чутье и видели практические результаты деятельности рэжыма, то Кучму украинцы яростно презирали. В 2004 году Кучма в глазах всех «наших» украинцев был ничтожеством. Юго-Восток у нас не был представлен, но, думаю, и там отношение не сильно разнилось: на свой второй срок Кучма шел под лозунгами прямо противоположными тем, с которым он выиграл первые выборы, фактически кинув свой русскоязычный электорат. И выиграл-таки. Теперь, когда его второй срок подходил к концу, произошла «злука» днепропетровского клана с донецким, и кандидатом власти стал Янукович.
Если Кучму презирали, то Януковича ненавидели. Героем и спасителем для «наших» украинцев стал Ющенко. Я не интересовался украинской политикой и еще ничего не знал о линии Субтельного, но из-за нее в Варшаве не было никого. Мнение тех, кто, несмотря ни на что, даже в «третьем туре» голосовал за Януковича, не было представлено вовсе. А общее настроение в польской столице было таким, что никакого права на собственное мнение у них нет и быть не может.
Тут ведь какое дело: с точки зрения Польши, за Бугом произошла консолидация авторитарных режимов, которые необходимо было раскачать, а по возможности свергнуть. Проблема была не в авторитарности как таковой. Все претензии по поводу недемократичности исчезали, если речь шла о поставках нефти и газа из Азербайджана и Средней Азии в обход России. Проблема была в предполагаемом пророссийском характере этих режимов. А проблема жителей Юго-Востока Украины была в их реальных пророссийских настроениях.
(Кстати, впоследствии забавно было наблюдать за поляками, когда Александр Григорич уважаемый делал намеки на разворот в сторону запада. Оказывалось, что с ним можно работать, даже несмотря на).
Конечно, никакими пророссийскими не были ни Кучма, ни даже Янукович. А Ющенко и Тимошенко оказались не такими антироссийскими, как хотелось полякам. Но все это выяснится потом. А в ноябре-декабре 2004 года в Варшаве царил энтузиазм. Оранжевые ленточки носил каждый второй прохожий, на зданиях висели украинские флаги. У посольства России шли митинги в поддержку Украины. Гавра, преподаватель сербского, недоумевал: откуда у поляков такая любовь к Украине? На это моя одногруппница, трезвомыслящая полька, ответила: «Да нет никакой любви к Украине, есть ненависть к России». Приятно, когда люди называют вещи своими именами.
#exomnipolska
(вперед)