Два стихотворения, похожих по сюжету, но противоположных по посылу.
Одно написал представитель западоцентризма, лауреат премии "Либмиссия", другое - патриот России, родившаяся в Харькове, внезапно.

Господь говорит Гагарину
Здесь непонятно – вернешься или каюк.
Будешь ли жить еще, если да, то сколько.
Этот корабль без руля, ветрил и кают –
Просто консервная банка и ты в ней килька.
Слышишь, вокруг ледяное звенит ничто,
Армия смерти нового ждет солдата?
Если попасть сюда было твоей мечтой,
Значит умом я тебя обделил когда-то.

Я тебя вижу насквозь, увидь же меня в упор.
Я так устал у комет вычесывать перхоть,
И, чтобы занавес раньше времени не упал,
Звездные гвозди вколачивать в черный бархат.

Ладно, тебе пора в ваш потешный хоспис.
Шлите еще с героями ржавых ведер.
Кстати, они там спросят тебя про космос.
Скажешь – в космосе был, но меня не видел.

Иван Давыдов
2011

===============

Бог говорит Гагарину
Бог говорит Гагарину: Юра, теперь ты в курсе:
нет никакого разложения с гнилостным вкусом,
нет внутри человека угасания никакого,
а только мороженое на площади на руках у папы,
запах травы да горячей железной подковы,
березовые сережки, еловые лапы.

Только вот это мы носим в себе, Юра,
смотри, я по небу рассыпал красные звезды,
швырнул на небо от Калининграда и до Амура,
исключительно для радости, Юра,
ты же всегда понимал, как все это просто.

Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаем
о том, что спрятано у человека внутри.
Никакого секрета у этого, никаких тайн,
прямо как вернешься – так всем сразу и говори,

что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании,
что человек – это дух небесный, а не шакалий,
так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо.

И еще, когда будешь падать –
не бойся падать.

Анна Долгарева
12.04.2018

📍Здание приюта для детей-идиотов и эпилептиков Братства во имя Царицы Небесной с примыкающей часовней при домовой церкви иконы  Божией Матери "Всех Скорбящих Радость"  - Санкт-Петербургский музыкально-педагогический колледж № 3

Кажется, ради одного этого геотэга можно было бы оживить инстаграм. Но нет ☝🏻

(назад)

Не знаю, как так получилось, что к изначальному плану – опубликовать свои польские записки двадцатилетней давности – я так и не приступил, а все предваряю и предваряю их вступлениями. Сегодня, пожалуй, обойдусь без фото, ибо они сильно ограничивают размер поста, а я собираюсь описать те трансформации, которые произошли со мной в Варшаве в первые месяцы пребывания там.

🤦Я был в шоке от того, насколько Варшава плоха. Она была плоха не просто по сравнению с Познанью, где я был до этого дважды, она была плоха в абсолютных категориях. Москва начала нулевых тоже была не фонтан, но тут, видимо, накладывались ожидания: это же заграница, здесь все должно быть классно. Плох был вокзал Warszawa Wschodnia, куда я прибыл сентябрьским вечером 2003 года, плох был «Икарус», который вез меня в общежитие, чудовищно было и само общежитие. Я бывал в общежитиях МГЛУ – как для своих, так и для иностранцев: они были еще хуже, но ведь это же заграница. Забавно, что никаких фотоподтверждений моему «все плохо» нет: пленка казалась слишком ценной, чтобы тратить ее на фотографирование трэша, поэтому фотографии достаточно гламурны, если это можно так назвать.

Сейчас я лучше понимаю причины своей реакции. Впервые я попал за границу в 19 лет, и это были Соединенные Штаты Америки, штат Айова. Он произвел меня впечатление примерно такое же, как в свое время на Никиту Сергеевича. Все там было слишком хорошо, все говорило о том, что мы живем как-то неправильно. Моя великоросская гордость никуда не девалась, и я пытался найти хоть что-то, что в этой Айове хуже чем, у нас, и нашел: еду. То, чем нас кормили, положительно никуда не годилось. К сожалению, все остальное было лучше.

Поэтому вторая страна, в которую я попал в те же 19 лет, вызвала вздох облегчения. В Польше не ощущалось этой непреодолимой пропасти, она была более понятной, более близкой, но все же другой. Но то была Познань. В Варшаве было все понятное и близкое, но не было познаньских «плюшек». Это был не уютный полумиллионный город с трамваями, фермерскими рынками, идиллической рыночной площадью и невероятным спокойствием, разлитым в воздухе. Да, в Варшаве были и трамваи, и рыночная площадь, но все это перебивал дух мегаполиса, причем не живого и бурного, а какого-то озлобленно-истеричного. Через пару месяцев после жизни в Варшаве мне страстно захотелось оттуда убраться. Но дело было не только в обманутых ожиданиях от заграницы, и об этом в следующий раз.

(вперед)

#exomnipolska

(назад)

Как писал выше, мой интерес к Восточной Европе был во многом россиецентричным. Восточная Европа не была бы собой, если бы не Россия. И в Польшу я приехал с русской темой – мыслителями зарубежья в межвоенный период, полагая, что Варшава – подходящее место для того, чтобы ею заниматься. И, возможно, так бы и было, если бы я попал не в SEW. Тут придется сделать еще одно отступление.

Специалисты по Польше проходят у нас по двум категориям: филологической и историко-политологической. Именно первых принято называть «полонистами», и, как правило, они – назовем это так – более восприимчивы к нарративам изучаемой страны. Это во многом естественно: изучение языка, литературы, культуры вообще не может не создать определенную эмпатию, не расположить к предмету изучения. Напротив, история и политология (при здоровом подходе) вряд ли могут способствовать возникновению подобной эмпатии, особенно когда речь идет о таких трудных политических отношениях, как польско-российские, в которых веками доминировали тему соперничества и подчинения. Эмпатия почти автоматически означает переключение на чужой нарратив, и лишь немногие, подлинно великие умы могут этому противостоять.

Но вот что любопытно: в российской полонистике (возможно, не в ней одной, но за другие страны сказать не могу) наблюдается размывание границ между двумя категориями специалистов. Редкий филолог не станет в определенный момент политологом. Крайний случай здесь — Борис Соколов, (предсказуемо) любимый поляками.

Кстати, подобная трансформация из филологов в политологи наблюдается и в Польше. И, действительно, филологи-русисты – люди более эмпатичные, настроенные на диалог. С одним важным отличием: добровольных «ретрансляторов российских нарративов» среди них нет. Есть люди вроде совершенно необыкновенного Бронислава Лаговского (он, кстати, вообще философ) – но они твердо стоят на позиции защиты национальных интересов Польши (которые видят иначе, чем правящая элита). Среди российских же интеллектуалов защищать интересы других государств – милое дело.

В любом случае, среди моих преподавателей в SEW «эмпатичных» не было в принципе. Я погрузился в жесткую историко-политологическую среду без филологического миндальничанья, в которой доминировали деятели антикоммунистической оппозиции 80-х. И мир заиграл для меня новыми красками.

(вперед)

#exomnipolska

(назад)

В начале 2000-х Польша решила попробовать в «мягкую силу» на территории Российской Федерации: так появился журнал «Новая Польша». Он и сейчас существует в онлайн-формате, став боевым листком нерушимого польско-украинского братства (и закономерно недоступен в России).

Затея была не такой абсурдной, как может показаться. Проецировать мягкую силу было на кого. Вот что пишет наш видный полонист Александр Липатов (для тех, кто родился в постсоветскую эпоху, это может стать шок-контентом):

«В условиях абсолютной изоляции народонаселения СССР от народно-демократических собратьев по лагерю вплоть до времен «оттепели» ПНР была некой абстракцией — в одном ряду с другими странами советского блока. И только со времен «оттепели», когда в СССР начинают проникать польские фильмы, польская музыка, польское искусство, польская мода, польский ширпотреб и косметика, когда благодаря туризму советские люди непосредственно познают Польшу и поляков, сама польскость обретает конкретный образ и начинает пользоваться огромной популярностью и влиянием. Возникающий в эту пору массовый и всесторонний интерес к Польше и связанное с ним интеллектуальное полонофильство в интеллигентской среде сформировали параллельный официальному стереотип восприятия вне обязательных схем идеологии. Как и в XVII столетии, Польша вновь стала «окном в Европу», а польский язык (который осваивали всевозможными способами), как и тогда, функционировал в качестве языка европейской культуры, благодаря которому здесь познавалась заграничная современность. Через польские публикации в СССР проникала информация о современной западной культуре, о кино и театре. Благодаря польским переводам советские читатели знакомились с теми зарубежными произведениями, которые отсекались культурной политикой СССР.

В 1990-е годы, уже после распада СССР, в условиях открытости границ, свободных информационных потоков и вторжения западной культуры во всех ее проявлениях Польша в восприятии россиян уже утратила свою исключительную роль и первостепенное значение. Сложившиеся ранее представления о Польше и поляках сохраняются у старших поколений, отношение же к польскости вступающих в жизнь поколений, начиная с 1980-х годов, требует особых исследований».

В 2000-2001 гг. я несколько раз был на мероприятиях в польском посольстве и видел это старшее поколение во всей красе. На немногочисленную молодежь (представленную, как правило, полонист(к)ами из МГУ), оно посматривало как-то неодобрительно. Но поляки прекрасно понимали, что делать ставку на пенсионеров бесперспективно. Тут можно было бы сказать, что так и появилась программа, по которой я оказался в Польше, но….

Чтобы получить стипендию, нужно было пройти собеседование, в ходе которого проверялось знание польского языка и культурно-исторического контекста. Я прошел его блистательно, но интересно не это, а то, что я был единственным кандидатом. Взять меня было необходимо хотя бы для того, чтобы отчитаться: и в России программа работает. А вот для чего она была нужна, расскажем в следующей серии.

(вперед)

#exomnipolska

(назад)

Едучи в Польшу, я ожидал, что буду учиться там вместе с людьми из региона, который провозгласил себя Центрально-Восточной Европой и продолжал меня интриговать. Такие люди, действительно, были. Словенка. Македонец (оба уехали в первый год). Болгарин. Полуполяк-полурумын. Полуполяк-полувенгр (эти двое, будучи гражданами Польши, кажется, не проходили как иностранцы и, соответственно, не получали стипендию). Костяк же иностранцев составляли шесть белорусов и трое украинцев.

Тут я начал открывать для себя целый новый мир. До того я никогда не был ни на Украине, ни в Белоруссии (хотя именно белорусская погранслужба ставила печать в паспорт, когда я ездил в Польшу на поезде, но это не считается) и не знал никого оттуда. Эти страны вообще были на периферии моего сознания, я не знал, с какой стороны подступиться к ним, чтобы они вызвали интерес, да и не хотел подступаться. В моей картине мира они были большой черной дырой между Россией и интригующей меня Восточной Европой.

И первое, что я понял, приехав в Польшу: для поляков это не черная дыра, а область государственных интересов.

Двадцать лет прошло, а у нас по-прежнему мало кто это понимает. «Ахаха, поляки претендуют на наши западные окраины, вот чудаки!» Чудаки – не чудаки, а первое, что я вижу, заходя на сайт SEW сегодня – стипендия имени Константина Калиновского (деятеля польского восстания 1863 года, которого в советские времена сделали белорусским народным героем, чем поляки сегодня с удовольствием пользуются). Российские стипендии для украинцев и белорусов имени украинцев и белорусов, послуживших во славу России, где? Юр, может, ты знаешь?

Да, друзья мои. Подобно тому, как Восточная Европа в целом представляет собой полосу малых народов между немцами и русскими, так и Украина/Белоруссия является ареной противостояния между русскими и поляками – факт, который игнорировался слишком долго. Ну да ладно, вернемся к мемуарам.

Никто не скрывал, что цель программы SEW в отношении иностранцев – взрастить кадры для будущих польско-ориентированных элит. Будучи реалистами, поляки понимали, что в России таких элит не будет, поэтому насчет меня никто особых надежд не питал. Будучи реалистами, молодые украинцы и белорусы, понимали, что для них учеба в Польше – жизненный шанс. Насколько мне известно, сегодня почти все они живут там. Кто-то остался сразу, несмотря на убедительные рекомендации ехать домой. Но нашли еще одну программу, потом еще… Кто-то женился, кто-то вышел замуж, ну и так далее. Кто-то переехал годы спустя. Что было с выпускниками следующих лет – не знаю, возможно, польский план и заработал.

Польская стипендия в 1000 злотых была очень привлекательным вариантом для этих ребят (снова вопрос: где были российские программы для белорусов и украинцев со стипендией в 10 000 рублей?). Но, кроме того, они мыслили на перспективу – и добились своего. А для меня жизнь в Польше была дауншфитингом (хоть я и не знал этого слова). Но об этом в следующий раз.

(вперед)

#exomnipolska

Со своей стороны хочу отметить, что Климент рекомендует исключительно интересные каналы, которые я читаю с большим удовольствием, и, конечно, большая честь оказаться в его подборке!

Разместив эти мои каракули, дорогой товарищ Парящий Сокол, как настоящий путинский тролль предложил аудитории угадать, что за самолеты изображены на листках из школьных тетрадей. Поскольку все они без исключения рождались в моей голове спонтанно, хоть и по мотивам, не исключено, что скоро в комментариях меня объявят рукожопым имбецилом, который не смог нормально нарисовать ни один самолет. Ну штош, такова цена популярности!

Что-то мемуарная тема не оставляет, теперь уже до школы добрался. А что, если подумать, хорошее было время! Лучше всего рисовалось на уроках истории и литературы, такова уж специфика гуманитарных предметов (я этого не говорил, если что). Листок в клеточку, cвежий грифель 0,5, взял ластик у соседки по парте – и вперед!

Комментаторы моего поста в Картографе из числа читателей уважаемого Крамника и столь же уважаемого Перископа (приятно такое писать, что уж там) правильно указывают на то, что гэдээровцы смотрели и слушали то, что предназначалось внутренней западногерманской аудитории, а не «вражеские голоса» в строгом смысле. Но есть нюансы. Западногерманские вещатели не могли не принимать в расчет того, что их передачи потребляют на востоке. Конечно, они не ориентировались на то, как обработать мозги восточным все время, но в ключевые моменты этого не могло не быть.

Ситуация ГДР/ФРГ примечательна тем, что железным занавесом был разделен один народ, говорящий на одном языке (интересно было бы посмотреть на аналогичные исследования по Корее сегодня). Совершенно другая ситуация – это Россия/западный блок сегодня. Тут уже обе стороны пытаются воздействовать друг на друга средствами чистой пропаганды, на языке противника (и пытаются купировать это воздействие запретами). Полагаю, что с обеих сторон вот эта классическая пропаганда воздействует на крайне немногочисленную прослойку населения. Да, мы знаем, что все общественные потрясения осуществляются как раз немногочисленными прослойками, но что-то не припомню случаев, когда бы их провоцировала прежде всего пропаганда.

Но дело в том, что о жизни окружающего мира можно узнавать не только из масс-медиа (странно, да?). Изо дня в день получаю подтверждения того, что самые упоротые критики российских порядков и всепропальщики получаются из тех, кто не представляет себе реальной жизни за границей (любой). Впрочем, из них же получаются самые упоротые шовинисты, такой парадокс.

Поэтому опыт жизни в других странах, путешествия, знание языков, открытость миру, да и общая эрудиция – все это способствует более трезвой оценке жизни в своей стране и за ее рубежами. Но может это работать и в другую сторону (снова парадокс). Пытаться управлять такими процессами нереалистично: слишком много факторов нужно принять во внимание. И все же, повторю банальное: больше знаний, больше непосредственного и разнообразного опыта – благо. Потребление тенденциозной информации – зло. Даже если эта информация как бы за нас. Рассказы об ужасах западной жизни из телевизора (даже самые правдивые!) имеют куда меньший эффект на восприятие, чем мелкие бытовые неудобства, пережитые на Западе непосредственно.

У нас на глазах разворачивается интереснейший эксперимент. Вот, русским максимально усложнили попадание на Запад и жизнь там. Каким будет эффект? Появится упоротое поколение, для которого Запад станет несбыточной мечтой, и которым будет легко манипулировать при помощи самой тупой пропаганды? Или же, наоборот, появится – и среди русских на Западе, и среди бывших прозападных русских в самой России – группировка тех, кто выдает базу? Будем наблюдать.

Этот пост посвящаю всем своим друзьям, пожившим в разных странах, чтобы вернуться и стать информированными патриотами ) Да и поработавших в иноземных корпорациях это тоже касается.

Дюков рвет шаблон!

Кстати, так и поступают честные историки. Вряд ли кто-то может заподозрить его в симпатиях к Ельцину и его эпохе.

И еще про Дюкова. В последние дни разошлись приведенные им цитаты из дневников советского украинского кинорежиссера Довженко, в подлинности которых имел грех усомниться и я. Но нашел книгу в pdf, а потом и сам Дюков ее выложил.

Речь идет, напомню, о следующих цитатах:

Паршивенький Урюпинск. Сижу в городском саду, загаженным русским духом, кругом пустота и мерзость провинции.

В Саратове неприятные люди. Грубые и некрасивые. Много лиц бандитско-хулиганских. Город безвкусен, как и все русские города.

Мы проехали от Саратова до Тамбова... По тротуару проходят тупые и некрасивые люди. Ни одного красивого лица. Ни одного приветливого выражения, ни стройной четкой фигуры. Ободранные старые и молодые люди ходят без каких-либо знаков человеческого достоинства в позах. Они похожи на муляжи или на расхлябанные чудовища. Вид такой, будто из них вынут мозг... Страна Хлестаковых, Маниловых, Смердяковых и Держиморд

чеченцы, ингуши, абхазы, азербайджанцы, грузины, казахи, узбеки и туркмены - все это дерьмо. Живут как скоты, этнографический хлам

…и многое другое. Впрочем, здравицы Сталину там тоже есть (что неудивительно).

Но вот что интересно: в марте 2013 года Росархив сообщает о грядущей презентации дневников Довженко:

Эта книга – первая полная публикация дневниковых записей выдающегося писателя и кинорежиссера Александра Петровича Довженко, которые хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства.

Согласно дневниковому жанру автор предельно откровенно описывает основные события своей личной и творческой жизни за период с 1939 по 1956 год,

Отличительной особенностью этого пронзительного по откровению и эмоциональному накалу текста является его творческая составляющая.

На презентацию приглашены руководитель Федерального архивного агентства А.Н. Артизов, руководитель Государственной архивной службы Украины О.П. Гинзбург, известные киноведы и кинокритики В.В. Забродин, Е.Я. Марголит, С.В. Тримбач, Н.И. Клейман, представители МИД России, Посольства Украины в России, Россотрудничества.

Иными словами, эту мерзотину выпустили на российские бюджетные деньги в тесном сотрудничестве с украинскими архивистами за несколько месяцев до евромайдана. И, кажется, никому не пришло в голову назвать это актом препарирования гнилой сущности деятелей искусства советской Украины, не говоря уже о том, чтобы проследить прямую связь между советским украинским национализмом и нынешним антисоветским. И вместо комикса «Знай врага» на десяток страниц опубликован толстенный фолиант с дневниковыми записями выдающегося деятеля нашей общей культуры.

P.S. В предисловии к книге известные киноведы и кинокритики Е.Я. Марголит и С.В. Тримбач пишут: «Необходимо сразу предупредить читателей: ищущие во впервые опубликованных дневниковых текстах Александра Петровича Довженко сенсационных откровений и фактов будут разочарованы».

Шлем по прошествии десяти лет ответ: «Нет, не разочарованы! Охуеваем всем Тамбовом».

Умные люди в комментариях вновь напоминают о том, что нужно быть точнее в формулировках. Чем глубже и полнее исследование – тем лучше. Когда государство финансирует такие исследования – это хорошо. Дневники Довженко – вообще бриллиант в короне российского архивного дела, который, уверен, еще заиграет своими гранями. Но поражает то, что в 2013 году не было сделано выводов, которые теперь кажутся самоочевидными. Например:

В Советском Союзе под соусом дружбы народов взращивались этнические национализмы, которые подготовили почву для создания этнократических режимов на границах России. И горькие плоды этого нам предстоит пожинать еще очень долго.

По такому случаю хочется дать ссылку на прошлогоднюю лекцию Александра Васильева, где этот процесс блистательно описывается на примере Украины. Лекция длинная, но стоит затраченного времени.

Почему мы склонны рассуждать об истории в категориях исторического романа? Ричард Львиное Сердце, принц Джон, вот это вот всё. Ведь куда больше она напоминает бухгалтерию какого-нибудь ООО «Кубаньплодовощпром»…

Наглядное доказательство того, что Россия управляется непосредственно Господом Богом.