С “лёгкой” руки Рассела У. МакКолли, в 1992-м году выпустившего свой по сей день бестселлер “Marketing Channel Development and Management”, маркетологи забросили свое призвание изучать насущные потребности человека и содействовать их удовлетворению и вот уже четверть века пытаются проектировать и выращивать эти самые потребности там, где их не существовало, словно опухоли на ровном месте.
Привычка входить в офис утром с большим пластиковым стаканом посредственного кофе, заглатываемого на ходу. Потребность менять автомобиль на каждой сотне тысяч километров пробега (или просто каждые три года). Ритуальный выбор кольца с бриллиантом или доступной альтернативой к помолвке. Вообще довольно много стало ритуального в потреблении, словно человеческое племя в слепой тревоге и маете пытается каждым актом бесцельного (а значит, исключительно символического) поедания, использования, стяжания искупить какую-то страшную вину перед маркетинговыми божками.
Да и божки бы с ними, с поеданием и выпиванием. Однако грубое внедрение стратегии формирования несуществующих нужд в сферу, по умолчанию предполагающую этичнейшее отношение к пациенту, — в здравоохранение — лишний раз подкрепляет тезис о необходимости безоговорочного законодательного ограничения маркетинговых коммуникаций, нацеленных на поощрение продаж путём паразитирования на фобиях, комплексах и иных навязчивых состояниях (звучит несколько конфессионально) и пролиферации социальных стереотипов.
#Republic (https://republic.ru/posts/93454) прорекламировала новую книгу Петра Талантова, врача и маркетолога, члена Общества специалистов доказательной медицины и Комиссии Российской академии наук по противодействию фальсификации научных исследований. Автор видит много общего в методах воздействия на целевую аудиторию, применявшихся
советской карательной психиатрией и используемых современными фармацевтическими гигантами.
Цитата из главы «Медикализация», опубликованная #Republic с позволения издательства Corpus.ru, отлично иллюстрирует вышесказанное.
«...Медицинское вмешательство недопустимо, когда от него нет пользы или когда она меньше возможных негативных последствий. Увы, игроки этого рынка не ограничивают себя областями, где баланс пользы и вреда безусловно положителен: они пытаются занять все возможные ниши, создавать спрос там, где его нет.
Расширение медициной своих границ, в ходе которого обычные человеческие ситуации начинают рассматривать как медицинскую проблему, делать их предметом лечения и профилактики, называют медикализацией. [...]
Чаще движущей силой избыточной медикализации становятся не консервативное общество или репрессивное государство, а производители медицинских товаров и услуг. Когда конкуренция на существующих рынках высока, лучший выход — создать новый. Это можно сделать, придумав новую болезнь и убедив здоровых людей, что они нуждаются в лечении. Например, медикализировав то, что еще недавно считалось частью естественного спектра человеческих эмоций.
Первые описания социофобии - крайнего проявления стеснительности — встречаются еще в «Корпусе Гиппократа»:
Любит темноту и не любит свет или сидеть в освещенных местах; надвигает головной убор на лицо, чтобы по своей воле не видеть и не быть увиденным. Не пойдет в компанию из‑за страха, что его обидят, высмеют, или он скажет или сделает что‑то неуместное, или ему станет нехорошо. Он думает, что все на него смотрят.
Считается, что социофобией страдают не более 1-2 % людей.
В 1997 году FDA разрешило включить ее в список показаний к применению антидепрессанта пароксетин компании SmithKline Beecham. Далее последовала маркетинговая кампания стоимостью в 90 миллионов долларов США, формально призванная «проинформировать врачей и пациентов о болезни». Однако вместо этого рекламные материалы убеждали читателя, что социофобия широко распространена и ею страдает аж каждый восьмой взрослый американец.
Эта кампания рекламировала не лекарство, а болезнь.
Привычка входить в офис утром с большим пластиковым стаканом посредственного кофе, заглатываемого на ходу. Потребность менять автомобиль на каждой сотне тысяч километров пробега (или просто каждые три года). Ритуальный выбор кольца с бриллиантом или доступной альтернативой к помолвке. Вообще довольно много стало ритуального в потреблении, словно человеческое племя в слепой тревоге и маете пытается каждым актом бесцельного (а значит, исключительно символического) поедания, использования, стяжания искупить какую-то страшную вину перед маркетинговыми божками.
Да и божки бы с ними, с поеданием и выпиванием. Однако грубое внедрение стратегии формирования несуществующих нужд в сферу, по умолчанию предполагающую этичнейшее отношение к пациенту, — в здравоохранение — лишний раз подкрепляет тезис о необходимости безоговорочного законодательного ограничения маркетинговых коммуникаций, нацеленных на поощрение продаж путём паразитирования на фобиях, комплексах и иных навязчивых состояниях (звучит несколько конфессионально) и пролиферации социальных стереотипов.
#Republic (https://republic.ru/posts/93454) прорекламировала новую книгу Петра Талантова, врача и маркетолога, члена Общества специалистов доказательной медицины и Комиссии Российской академии наук по противодействию фальсификации научных исследований. Автор видит много общего в методах воздействия на целевую аудиторию, применявшихся
советской карательной психиатрией и используемых современными фармацевтическими гигантами.
Цитата из главы «Медикализация», опубликованная #Republic с позволения издательства Corpus.ru, отлично иллюстрирует вышесказанное.
«...Медицинское вмешательство недопустимо, когда от него нет пользы или когда она меньше возможных негативных последствий. Увы, игроки этого рынка не ограничивают себя областями, где баланс пользы и вреда безусловно положителен: они пытаются занять все возможные ниши, создавать спрос там, где его нет.
Расширение медициной своих границ, в ходе которого обычные человеческие ситуации начинают рассматривать как медицинскую проблему, делать их предметом лечения и профилактики, называют медикализацией. [...]
Чаще движущей силой избыточной медикализации становятся не консервативное общество или репрессивное государство, а производители медицинских товаров и услуг. Когда конкуренция на существующих рынках высока, лучший выход — создать новый. Это можно сделать, придумав новую болезнь и убедив здоровых людей, что они нуждаются в лечении. Например, медикализировав то, что еще недавно считалось частью естественного спектра человеческих эмоций.
Первые описания социофобии - крайнего проявления стеснительности — встречаются еще в «Корпусе Гиппократа»:
Любит темноту и не любит свет или сидеть в освещенных местах; надвигает головной убор на лицо, чтобы по своей воле не видеть и не быть увиденным. Не пойдет в компанию из‑за страха, что его обидят, высмеют, или он скажет или сделает что‑то неуместное, или ему станет нехорошо. Он думает, что все на него смотрят.
Считается, что социофобией страдают не более 1-2 % людей.
В 1997 году FDA разрешило включить ее в список показаний к применению антидепрессанта пароксетин компании SmithKline Beecham. Далее последовала маркетинговая кампания стоимостью в 90 миллионов долларов США, формально призванная «проинформировать врачей и пациентов о болезни». Однако вместо этого рекламные материалы убеждали читателя, что социофобия широко распространена и ею страдает аж каждый восьмой взрослый американец.
Эта кампания рекламировала не лекарство, а болезнь.