Задаваться вопросом, зачем бизнесу #КСО — примерно столь же уместно, сколь спрашивать, зачем в городах и весях за пределами Московской кольцевой поддерживать культуру, искусство, охрану здоровья, возможности для творческого самовыражения населения. (Правильно, раз уж горизонт положительного эффекта тут пролегает не по границе завтрашнего дня — значит, можно не поддерживать. Можно просто сразу денег копить на профилактику наркомании, борьбу с алкоголизмом, строительство детских домов, укрепление системы исполнения наказаний и прочие, отложенные, но НЕИЗБЕЖНЫЕ последствия. Заодно и на консервацию этих самых весей и городов.)
Главным итогом искромётной дискуссии на очередном заседании комитета #АМР по #КСО, вдохновлённом идеями коллег из #Металлоинвеста, считаю вот этот, гуманистический угол зрения на социальную ответственность и устойчивое развитие бизнеса.
Слишком долго в бизнесе — большом, во всяком случае, — не было места ничему человеческому. Слишком методично неутомимые консультанты выхолащивали из бизнес-процессов всё нерациональное, не поддающееся линейной логике, всё личное, «домашнее», скрупулезно превращая людей в функции. Слишком явно во всех англосаксонских исходниках бизнес- и маркетинговые стратегии формулировались в терминах военных доктрин.
Может быть, так проще было отстраивать корпоративный мир в последние пять-шесть десятилетий — по-милтон-фридмановски безжалостно отметая из стратегических дискуссий уровня советов директоров любые намёки на человеколюбие, заботу о ближнем (не дай Бог, о дальнем) и ответственность за пределами уголовной.
Однако, слава Всевышнему, времена меняются, и вполне оправданная в годы лихие, голодные (послевоенные или постперестроечные) гипертрофированная суровость и армейская выправка металлургов, инвестбанкиров и кондитеров в дни, когда предложение настолько превышает спрос, что даже уран добывается на планете с излишком, впрок, уже неуместна. Вдохновить миллениалов «давать, давать» чьей-то амбицией «порвать весь рынок» и «стать номер один, самой большой, самой прибыльной компанией» у суровых, негуманных лидеров (даже если они весьма «атлетические» и «визионеры») получается всё хуже.
И тут на помощь приходит «очеловечивание», гуманизация бизнеса, «превращение функции обратно в человека» (спасибо колумнисту #Forbes Евгении Овсапян за яркий образ, а Наталии Поппель из #Северсталь за наводку), путь у которых по-библейски один, и он довольно узкий — из глухих засекреченных бункеров навстречу максимальной открытости, от стратегии «око за око» к объединению и сотрудничеству, от привычки описывать рост «двузначными цифрами» и сотнями процентных пунктов к умению нащупывать «социальную релевантность» бизнеса и брендов.
«Если не мы, то кто же, блин?» — краснея и конфузясь, задается вопросом на камеру рабочий #Норникеля после того, как вместе с другими волонтёрами металлургического гиганта в свой личный выходной очистил от городского мусора великолепный кедровый бор. Не то чтобы он не ведал волшебной силы общественно-полезных работ, совершаемых не по принуждению, а по зову сердца. Скорее, не ожидал такого мощного духоподъёмного эффекта от осознания того, что металлургический гигант способен быть чуть более “people vs profit”, чуть ощутимее “human friendly”.
Главным итогом искромётной дискуссии на очередном заседании комитета #АМР по #КСО, вдохновлённом идеями коллег из #Металлоинвеста, считаю вот этот, гуманистический угол зрения на социальную ответственность и устойчивое развитие бизнеса.
Слишком долго в бизнесе — большом, во всяком случае, — не было места ничему человеческому. Слишком методично неутомимые консультанты выхолащивали из бизнес-процессов всё нерациональное, не поддающееся линейной логике, всё личное, «домашнее», скрупулезно превращая людей в функции. Слишком явно во всех англосаксонских исходниках бизнес- и маркетинговые стратегии формулировались в терминах военных доктрин.
Может быть, так проще было отстраивать корпоративный мир в последние пять-шесть десятилетий — по-милтон-фридмановски безжалостно отметая из стратегических дискуссий уровня советов директоров любые намёки на человеколюбие, заботу о ближнем (не дай Бог, о дальнем) и ответственность за пределами уголовной.
Однако, слава Всевышнему, времена меняются, и вполне оправданная в годы лихие, голодные (послевоенные или постперестроечные) гипертрофированная суровость и армейская выправка металлургов, инвестбанкиров и кондитеров в дни, когда предложение настолько превышает спрос, что даже уран добывается на планете с излишком, впрок, уже неуместна. Вдохновить миллениалов «давать, давать» чьей-то амбицией «порвать весь рынок» и «стать номер один, самой большой, самой прибыльной компанией» у суровых, негуманных лидеров (даже если они весьма «атлетические» и «визионеры») получается всё хуже.
И тут на помощь приходит «очеловечивание», гуманизация бизнеса, «превращение функции обратно в человека» (спасибо колумнисту #Forbes Евгении Овсапян за яркий образ, а Наталии Поппель из #Северсталь за наводку), путь у которых по-библейски один, и он довольно узкий — из глухих засекреченных бункеров навстречу максимальной открытости, от стратегии «око за око» к объединению и сотрудничеству, от привычки описывать рост «двузначными цифрами» и сотнями процентных пунктов к умению нащупывать «социальную релевантность» бизнеса и брендов.
«Если не мы, то кто же, блин?» — краснея и конфузясь, задается вопросом на камеру рабочий #Норникеля после того, как вместе с другими волонтёрами металлургического гиганта в свой личный выходной очистил от городского мусора великолепный кедровый бор. Не то чтобы он не ведал волшебной силы общественно-полезных работ, совершаемых не по принуждению, а по зову сердца. Скорее, не ожидал такого мощного духоподъёмного эффекта от осознания того, что металлургический гигант способен быть чуть более “people vs profit”, чуть ощутимее “human friendly”.
Смотрю, всколыхнул #Unilever российскую прессу своим обещанием избавиться от брендов, не несущих видимой пользы «для планеты и общества». Два года потребовалось руководству компании на то, чтобы всерьёз оценить когда-то робко прозвучавшее предложение сотрудников.
Неизбежный, казалось бы, шаг для компании, честно пытающейся соответствовать своим декларациям об устойчивом развитии. И тем не менее, идут на этот шаг единицы.
Так совпало, что сегодня же услышала от консультантов из #BCG, что Пенсионный фонд Норвегии, например, исключил акции #Норникеля из портфеля, которым управляет в интересах своих клиентов. В связи с беспокойством относительно экологического вреда этого бизнеса.
Звено той же цепи. «Претендуешь — соответствуй» (с).
https://www.theguardian.com/business/2019/jul/25/unilever-warns-it-will-sell-off-brands-that-hurt-the-planet-or-society
Неизбежный, казалось бы, шаг для компании, честно пытающейся соответствовать своим декларациям об устойчивом развитии. И тем не менее, идут на этот шаг единицы.
Так совпало, что сегодня же услышала от консультантов из #BCG, что Пенсионный фонд Норвегии, например, исключил акции #Норникеля из портфеля, которым управляет в интересах своих клиентов. В связи с беспокойством относительно экологического вреда этого бизнеса.
Звено той же цепи. «Претендуешь — соответствуй» (с).
https://www.theguardian.com/business/2019/jul/25/unilever-warns-it-will-sell-off-brands-that-hurt-the-planet-or-society
the Guardian
Unilever warns it will sell off brands that hurt the planet or society
Marmite and Magnum among vulnerable brands as firm puts focus on sustainable business
#ЦитатаНоября #АСИ #Климат
Владимир ТРОФИМОВ, #Норникель:
”Выбросы серы, как бы это странно ни звучало, способствуют удержанию холода в приземном атмосферном слое. В тех промышленных регионах #Китая, где серу убирают, происходит стремительное «потепление».
Вынужден признать, что серная программа #Норникеля добавит 2 млн тонн выбросов парниковых газов к тем 7 млн тонн, которые мы выбрасываем ежегодно.”
Владимир ТРОФИМОВ, #Норникель:
”Выбросы серы, как бы это странно ни звучало, способствуют удержанию холода в приземном атмосферном слое. В тех промышленных регионах #Китая, где серу убирают, происходит стремительное «потепление».
Вынужден признать, что серная программа #Норникеля добавит 2 млн тонн выбросов парниковых газов к тем 7 млн тонн, которые мы выбрасываем ежегодно.”