#NewYorkTimes считает, что #Microsoft всерьез примеряет на себя роль "совести отрасли". Это единственная из пяти гигантов высокотехнологичной индустрии в США, которой в последние несколько лет удается избегать критики за вклад в усугубление социальных бед. И это в то время, когда #Facebook c #Google подвергаются самым тщательным расследованиям в связи со своей способностью распространять ложную информацию, #Amazon -- нападкам из-за своей ничем не контролируемой рыночной силы, #Apple -- критике, обусловленной тем, что смартфоны всё чаще связывают с зависимостью.

При этом главные должностные лица #Microsoft взахлеб проповедуют такие важные для отрасли темы, как защита пользовательских данных или создание этического кодекса для новых технологий типа искусственного интеллекта. СЕО компании Сатия Наделла любит повторять, что индустрия ответственна за то, чтобы создаваемые в ней технологии расщиряли возможности для каждого.

Речами и лекциями компания не ограничивается: за последние 5 лет #Microsoft подал 4 иска против правительства США, стремясь оградить личные данные своих клиентов, хранящиеся в том числе в дата-центрах за пределами Штатов, от потенциального вмешательства, а в этом году выпустил книгу с обзором потенциального вреда использования искусственного интеллекта, скажем, при найме персонала.

На конференции в Сиэтле в начале этой недели #Microsoft также объявил о запуске новой программы “Искусственный интеллект на службе у людей с ограниченными возможностями”, в рамках которой в последующие 5 лет 25 млн. долларов США будет направлено исследователям, разработчикам и НКО, использующим ИИ на благо инвалидов. У сына г-на Наделлы -- врожденный церебральный паралич, и глава #Microsoft подчеркивает, что именно это обстоятельство помогло ему обрести эмпатию.

Эксперты, однако, не спешат предаваться восторгу по поводу высокой нравственной позиции корпорации. "Ирония заключается в том, что они проиграли [конкурентам] в поисковых системах, они проиграли в социальных медиа, они проиграли и в сегменте мобильных устройств, -- и в результате, именно поэтому им удалось избежать негативной реакции со стороны правительства и средств массовой информации", -- полагает Дэвид Иоффе, профессор Гарвардской школы бизнеса. -- "Это и позволило #Microsoft без какого-либо стеснения избрать путь высокой морали и выступать в качестве этического лидера отрасли".

Другие (главным образом, резиденты Силиконовой долины) полагают, что #Microsoft получил свою порцию негатива до эры нынешнего СЕО (2014), когда компании пришлось отбиваться от иска правительства Штатов, обвинявшего компанию в монополизации рынка и неконкурентном поведении, а также от подобных исков Европейского Союза и других представителей отрасли, и больше не готов возвращаться к роли "корпоративного хищника".

https://www.nytimes.com/2018/05/07/technology/microsoft-moral-leader.html

Всё реже в корпоративной среде обнаруживаются осколки некогда преобладавшей культуры доминирования «большого белого человека» — тем изумленнее звучат голоса тех, кому об эти осколки довелось оцарапаться в наши дни. И где, казалось бы! — в самом сердце передовой высокотехнологичной отрасли, предмета вожделений самого свежего поколения работников и властелина умов будущего миллиарда интернет-пользователей.

Трое инженеров #Google, они же держатели её акций, в союзничестве с инвестфондом #ZevinAssetManagement, потребовали привязать вознаграждение топ-менеджеров к реальному (на практике) уровню инклюзивности корпоративной культуры и этнокультурного многоообразия персонала. Соответствующий пункт голосования был внесён в повестку предстоящего годового собрания акционеров владеющего #Google холдинга #Alphabet.

По словам инициаторов, к настоящему моменту попытки отдельных сотрудников привлечь внимание к проблемам, волнующим меньшинства (в т.ч. женщин), и пропагандировать уважение к особенностям каждого (путём менторства, общения между подразделениями и формирования сообществ), натыкаются на весьма противоречивые отклики отдела по работе с персоналом #Alphabet. Один из «зачинщиков» умудрился схлопотать формальный выговор, персональные данные других были незаконно разглашены внутри организации, и теперь ни один из активистов «не чувствует себя в безопасности» или достаточно защищённым, чтобы продолжать уверенно выполнять свою работу.

Публикуемый ежегодно отчёт об этнокультурном многообразии персонала показывает, что #Google «по-прежнему состоит в основном из белых парней» и картина практически не меняется. Может быть, поэтому воззвание против многообразия расового и полового в пользу «разнообразия идеологического», распространённое одним из инженеров компании год тому назад, снискало молчаливую поддержку у многих его сослуживцев.

Между тем, инициаторы обращения к акционерам ссылаются на исследование #McKinsey, подтверждающее, что 25% организаций, достигших более благоприятного соотношения представителей различного пола и этнического происхождения в своём штате, чаще демонстрируют более высокие финансовые результаты, чем их соперники. Они убеждены, что домогательства на рабочем месте и боязнь травли в результате разглашения личных данных не только лишают активистов широкой поддержки внутри организации, но и подрывают производительность и качество поставляемого продукта.

https://amp.fastcompany.com/40582225/read-these-google-employees-shareholder-plea-to-link-diversity-to-compensation

Вообще, конечно, лучший, осязаемый способ постичь реальную культуру компании — лично посетить её офис или фабрику. Не с целью отдать дань смелому или утонченному дизайну и эргономике рабочих мест, конечно, а с целью посмотреть, как реальные люди, которых знаешь по форумам и конференциям, себя чувствуют на территории своего работодателя.

Помнится, одного посещения фабрики (и музея) мнув Баварских моторных заводов в североамериканском штате Южная Каролина хватило, чтобы уловить плохо скрытое раздражение довольно хорошо обычно реагирующего на военную дисциплину американского персонала европейскими порядками, неспешной, коллегиальной и обстоятельной культурой принятия решений. Очевидно ли это было на тот момент руководству #BMW, отделенному от своего хаба в США шестью, что ли, часовыми поясами на опережение, судить не берусь.

А в Москве давеча имела счастье в составе внушительного корпоративного десанта инспектировать штаб-квартиру глув корпорации #Google на Балчуге, во всех эйчаровских справочниках числящуюся (штаб-квартиру) как верх креатива, гуманизма и предел мечтаний миллениалов. Странное, доложу я вам, от этого нетривиального офиса ощущение. Такое, знаете, как будто большую, хорошо обставленную и напичканную бытовой техникой квартиру родители оставили подросткам на какое-то время и строго-настрого запретили в ней что-нибудь портить. К подросткам ходят экскурсии из любопытствующих соседей, но подростки на гостей не отвлекаются, сосредоточенно всматриваясь в цифровые отпечатки живых людей на огромных экранах и лишь изредка обеспокоенно напоминая дотошным экскурсантам о правилах поведения (Третьяковка, чистая Третьяковка). Комфортнейшее место для интровертов (как, впрочем, и любой большой рафинированный бизнес) и... для временных постояльцев.

NB Текст был совсем не об офисе. Текст был о корпоративной культуре. Которая может, как известно, считываться как «взрослый — взрослый», а может и как «родитель — ребёнок».

КОГДА ОТ SOCIAL INTELLIGENCE БРЕНДОВ ОСТАЁТСЯ ОДНА INTELLIGENCE. И ОТНЮДЬ НЕ В СМЫСЛЕ ИНТЕЛЛЕКТА

Помню, как четыре года тому назад, когда я не то чтобы преднамеренно оказалась среди многоуважаемых спикеров пленарки главного маркетингового форума страны, веру мою в человечество слегка поколебал седовласый маркетолог #Yandex, который сначала в манере среднестатистического вузовского преподавателя потребовал, чтобы подняли руки все, кто успел изучить труды «отца бихевиоризма» и нобелевского лауреата Даниэля Канемана, а затем, насчитав в зале не более пяти поднятых рук, торжествующе заявил, что со всеми остальными (неучами, видимо) и говорить ему не о чем.

Я была бы не я, если бы не преминула, дождавшись своего слова на сцене, пожелать мнув Андрею Себранту прокачать коммуникационные навыки (экспертное самолюбование в наш век и на наших аудиториях уже вряд ли можно полагать эффективным), а главное — чуть с более критических (менее восторженных) позиций обращаться к трудам «радикальных бихевиористов» от экономики, знаменующим собой общее академическое отчаяние понять загадочную человеческую душу изнутри, а посему призывающим смириться и рассматривать иррациональное, сиюминутными импульсами определяемое поведение людей («организмов») как единственный оставшийся в руках капиталистов ключ к пониманию нашей воли, к предопределению её и, соответственно, контролю за ней.

Канеманисты по-прежнему стесняются публично напоминать, что теория поведенческой экономики восходит к трудам великого русского академика Павлова и своим «законом эффекта» (#lawofeffect) и своей методикой «понукания» или подталкивания человека к наиболее «удовлетворяющему» результату (#nudge) бихевиористы обязаны многострадальным собакам Ивана Петровича и их знаменитым условным рефлексам.

А ведь, по сути, к выработке условных рефлексов у потребителя (человека, низведённого в поведенческой экономике до уровня «организма», импульсивно удовлетворяющего свои запросы) сведена сегодня и роль маркетинга, — дисциплины, переквалифицировавшейся из умения убедить в готовность принудить. Готовность, построенную на неусыпном наблюдении за «организмами в действии» и возведении алгоритмов машинного интеллекта, усердно старающихся из нашего не самого светлого прошлого предложить нам ограниченный набор опций не самого светлого будущего.

Этическую сторону вопроса — вот это промышленных масштабов вторжение датаписи и датаписцев в частную жизнь и, по сути, вымирание самого феномена частной жизни вследствие новой модели бизнеса, построенной на данных и воспетой #Google, #Facebook и их локальными аналогами, — подробно исследует в своём бестселлере The Age of Surveillance Capitalism Шошанна Зубофф (более или менее подробная рецензия на русский перевод книги здесь: https://maxlapin.com/2019/08/16/b220/).

Я же не перестаю сокрушаться о неизбежной деградации маркетинговых коммуникаций и сопутствующих им дисциплин. Обвешать подопечного лампочками, замерять слюноотделение и прочие факты жизнедеятельности на каждом шагу и обкладывать конечным набором узкотаргетированных опций (не поведения, а потребления, не жизненного выбора, а ситуационных предпочтений), как красными флажками, по периметру? Неплохо для коррекционной психологии, практикующейся на лицах с девиантным поведением, но хорошо ли для ответственного «маркетинга со смыслом»?

Тем паче, ждали от маркетологов все-таки наращивания social intelligence (социального интеллекта) брендов — умения слышать, а не прослушивать, и убеждать аргументами, а не алгоритмами. Похоже, из пубертатного (во многих своих проявлениях) маркетинг, так и не повзрослев, перемахнул в возраст дожития.