#стратегия

Возвращаясь к теме того, что являет собою понятие держава в современном смысле этого слова.

Наиболее полным образом его отобразили британцы в своем новом документе Global Britain in a competitive age – The Integrated Review of Security, Defence, Development and Foreign Policy («Глобальная Британия в эпоху конкуренции: комплексный обзор безопасности, обороны, развития и внешней политики»).

Это чрезвычайно интересный материал для анализа, т.к. являет собой полноценную государственную стратегию, основным тезисом которой является становление столь ограниченной ресурсами страны, как Великобритания, в качестве одной из мировых сверхдержав.

Ну, поехали.

Начать стоило бы с того, что страна, претендующая на лидерство (если не в масштабах мира, а хотя бы региона), должна обладать управленческим аппаратом нового типа. По сути, еще в 80-ые случилась эволюция системы государственного управления, которая неминуемо отразилась на Холодной войне – так, советский чиновничий аппарат оказался неспособен противостоять заметно улучшившейся гибкости американского, который значительно расширился за счет негосударственных аналитических структур.

В данный момент условия меняются подобно 80-ым годам. Системы управления вновь эволюционируют, и британцы держатся в авангарде процесса – они меняют под новые условия структуру и состав госаппарата.

❗️Тезисом номер один служит идея о том, что правительство должно стать структурой, способной действовать в условиях системной конкуренции.

Теперь государственный чиновник – это не человек, который просто делает свою работу, а человек, который напрямую ответственен за продвижение государственных интересов.

Далее – что в современном мире определяет государство, как успешно работающую и востребованную в мировом масштабе систему?

❗️Технологии. Новые технологии.

Первостепенной целью державы в подобных условиях становится наращивание научно-технического потенциала.

Военные технологии, на которые столь яростно фетешизируют многие интеллектуальные круги в нашей сстране, в данном случае второстепенны. Повторюсь, войны в классическом понимании более не существует – есть собирательный термин системная конкуренция, элементом системы которого являются боевые действия.

Группа спецназа, которая расправляется с нанятой конкурентами бандой боевиков, международный канал вещания, который обеспечивает культурное и политическое влияние, и торговый контракт на эксклюзивные поставки медицинского оборудования являются элементами системы продвижения государственных интересов. Невозможно отделять одно от другого – это и есть те самые непонятные реалии новых войн. Реалии системной конкуренции.

Продолжение следует...

@atomiccherry 💯

Продолжаем разговор о том, что такое держава.

Как мы уже начали говорить выше, современную державу определяют технологии.

Технологии позволяют расширять сферу влияния, имея чрезвычайно стесненные ресурсы – в конечном итоге именно они же становятся лучшим способом утверждения могущества и пополнения казны.

Как же видят ситуацию британские стратеги?

❗️Государство – главный инвестор всех научно-технических стартап-проектов. Его основная задача в эпоху системной конкуренции – это обеспечение максимально благоприятной среды для научных изысканий и перспективных проектов. Если свести суть к одному предложению, то современная держава – это огромный технопарк.

❗️Упрощение въезда в Великобританию для всех квалифицированных специалистов. С этой целью создано т.н. «Управление талантов» – люди, представляющие интерес для Короны (студенты, научные кадры, высококвалиф. рабочие) будут въезжать в страну по упрощенной программе и в максимально сжатые сроки.

❗️Расширение штата правительства и создание структур, которые будут заниматься анализом, развитием и продвижением научно-технических достижений Британии.

❗️Государство обеспечивает полный контроль процесса: от исследований и до коммерциализации. Оно обеспечивает стабильное финансирование, юридическое регулирование, дает производственные мощности, занимается поиском покупателей технологий и их конечной реализацией.

❗️Держава должна активно инвестировать в НИОКР – это одно из самых важных направлений его работы. Стоит добавить и то, что Лондон не менее 800 миллионов фунтов стерлингов инвестирует в создание независимого органа для высокорисковых и высокооплачиваемых исследований – Агентства перспективных исследований и изобретений (ARIA).

По сути, основными приоритетами державы становится активное привлечение качественного человеческого материала со всего мира (ни одна национальная держава не сможет конкурировать с той, которая опирается исключительно на национальные людские ресурсы – возможно, только Китай) и создание для него максимально комфортных условий творческой деятельности.

Государство в конечном итоге становится некой корпорацией, которая активно выкупает новые идеи и борется за новые рынки сбыта.

Наука и техника становятся топливом не только экономики, но и самого процесса расширения государственной сферы влияния.

Продолжение следует...

@atomiccherry 💯

Продолжая мысли, высказанные в нескольких постах выше, нужно сказать о том, что будоражащий кровь политический лозунг «хватит кормить нерусских и другие страны», который получил свое развитие после распада СССР, оказался бомбой замедленного действия.

К сожалению, многие и по сей день не понимают суть случившейся катастрофы.

Как мы уже обсуждали ранее, одной из приоритетных задач государства является развитие научно-технической среды и дальнейшая работа с продуктами ее деятельности. Но что такое работа с продуктом? Да самая что ни на есть торговля и широкое распространение.

А выполнение этих условий просто невозможно без наличия у страны зоны влияния.

В качестве понятного примера можно посмотреть на отношения Москвы и Баку. Довольно длительное время влияние России было очень обширным – азербайджанский офицерский корпус и генералитет имели российское военное образование, что, в свою очередь, делало Федерацию практически монополистом в сфере поставок вооружений.

Оружейные технологии – это тоже монета с двумя сторонами. В вакууме они не существуют, и им нужно активное постпродажное обслуживание: запчасти, модернизация, обучение персонала (хоть тех же упомянутых офицеров). Все это еще больше усиливает взаимосвязи между странами, укрепляя влияние центра силы.

Таким образом, имея доступ на оружейный рынок Азербайджана, Москва долгое время имела возможность и влиять на экономико-политические процессы.

Но этот успех и политический задел никак не развивался – зато Анкара не упустила своего, мертвой хваткой впившись в экономику Азербайджана, а затем добившись и того, что офицерский корпус страны начал обучаться в Турции.

Результаты мы знаем.

Приносило ли это какие-либо траты Москве? Напротив. Баку платил за оружие «живыми деньгами», и при этом плотно и добровольно сидел на крючке.

Более чем показателен и пример ранее обсуждавшихся действий США в Судане. Когда западный бизнес обустроится в данной стране, американцы с избытком отобьют любые вложения.

Россия с каждым годом, напротив, лишь замыкается в собственных границах. Но никакое масштабное производство и новаторские разработки не могут существовать в стране, которая имеет выход исключительно на собственный рынок. Даже для Китая с его населением это нереализуемая задача, а что говорить о нас?

Зона влияния – это не блажь и не скисшие великодержавные амбиции. Это жизненная необходимость, без которой российская промышленность и наука в конце концов просто умрут.

@atomiccherry 💯 о #зона_влияния

Появилась информация о том, что Азербайджан перебрасывает бригады танков и мотопехоты к Сюнику.

Знаете, как это называется?

Стратегическое бессилие.

Я бы мог, конечно, кидаться камнями в армян, которые действительно своими руками обрекли себя на проклятие, но это не имеет никакого смысла. Одним из ключевых и существенных факторов этой безалаберности была гарантия Москвы, которая более двух десятилетий клятвенно заверяла, что сохранит мир и спокойствие в регионе.

Обещания обернулись ложью, а ложь загнала Москву в стратегическую ловушку из ряда неопредолимых обстоятельств.

Азербайджан чувствует себя абсолютно вольготно. Чиновники и военные круги Армении и России могут лишь жалостливо лопотать, несколько дней подряд уговаривая азербайджанцев уйти, попутно пуская нелепые пропагандисткие байки про страшных российских полковников, которые вопят матом и грозятся «Градами».

В современном российской обществе принято быть страусами – засовывать голову в песок ради сохранения иллюзий стало привычным делом. Скажу вам так – мне нет дела до уязвленных чувств наивных турбопатриотов, которые готовы тешить себя любыми сказками, чтобы не смотреть правде в глаза.

А правда такова, что Россия глубоко бессильна на постсоветском пространстве. Она все еще может вяло отстаивать собственные границы, но за их пределами сила Кремля превращаются в ничто. Вы можете рвать на куски Сирию, можете 44 дня подряд убивать союзных Москве армян. Можете раскачать массовый бунт в Беларуси и даже вырвать почти пятидесятимиллионную Украину – и не получите никакого ответа.

Возможно, Азербайджан отступит из Сюника – но только когда вдоволь наиграется с «победителями» и «миротворцами». Баку нет дела до каких-то пары километров границы – азербайджанцы показали, что умеют мыслить масштабнее. Сейчас они вытирают ноги об практически мёртвый авторитет России, умаляя роль последнего ее пристанища – военной силы.

Это вижу не только я – к этим событиям прикованы глаза сотен специалистов по стратегическому анализу и планированию. Можете прятать правду от себя, но она не скроется от взора противника.

Он увидит его.

Увидит наше стратегическое бессилие.

@atomiccherry 💯 о #стратегия

Описанная выше ситуация, к слову, тоже являет собой парадокс стратегии: с одной стороны, Россия выступает каким-никаким гарантом безопасности Армении, а с другой – ее поддержка рисует большую жирную мишень на самом факте существования армянского государства.

Такая вот заковырка – чтобы перестать быть геостратегической целью, нужно избавиться от военного присутствия России. Но как от него избавиться, если без него новая война – вопрос нескольких месяцев?

Для этого подобным небольшим государствам и необходима гибкая политика и стратегическая концепция «будь полезен всем».

Контрастный пример Армении и Азербайджана лишь подчёркивает справедливость данного утверждения.

P.S.: на днях постараюсь написать об ошибках Армении с точки зрения универсальной логики стратегии. Признаюсь, это займет много времени, поэтому никак не могу себя усадить.

Но тема интересная. Чертовски интересная.

@atomiccherry 💯 о #стратегия

По случайности забредя на канал товарища @tyrasbaibak, наткнулся на весьма любопытные данные о рождаемости в КНР за 2020 год.

Они, в свою очередь, навели меня на формирование весьма интересной мысли.

Почему мы еще никогда не рассматривали демографические удары как одно из средств гибридной войны?

По умолчанию принято считать, что Китай довольно безболезненно перенес «коронакризисный» 2020 год. Смертность от заболевания была низкой, экономика не потеряла обороты... однако безумно упавший коэффициент рождаемости до 1,30 единиц указывает на обратное (самый низкий с 1949 года, не считая голода 1960-1961 годов). В КНР родилось на 2,65 миллионов меньше младенцев, чем в 2019 году – а это отнюдь не мелочь, учитывая, что население Китая стареет быстрее, чем в Европе и США.

Причем тут гибридные войны, спросите вы?

Суть состоит в следующем – постиндустриальный мир вообще не склонен плодиться и размножаться. Это касается абсолютно всех стран вне зависимости от нации и вероисповедания – как только страна пересекает условный порог достатка и приходят молодые, постиндустриальные поколения общества, то рождаемость начинает становиться настоящей проблемой. При этом страны не становятся менее зависимыми от человеческого ресурса – люди это как минимум рынок сбыта и рабочий персонал, они в любом случае необходимы, и необходимы в больших количествах.

Если вкратце проанализировать демографические показатели КНР за последние годы, то уже с «бэби-бума» 2016 года (когда были отменены ограничения на количество детей в семье) мы увидим интересную вещь – коэффициент рождаемости постепенно падал в течение каждого года.

Это свидетельствует о том, что Китай становится типичной постиндустриальной страной, и, возможно, в перспективе его будет ждать участь развитых азиатских государств с их чрезвычайно низкой рождаемостью (как, например, случилось с Японией и Южной Кореей).

В свою очередь, рождаемость в постиндустриальных странах – это сплошная уязвимость. По ней бьет абсолютно все, что только может ударить – экономические кризисы, политическая нестабильность, внешние угрозы и так далее.

Какой из этого можно сделать вывод?

Демографические удары – это реальное оружие. Можно терроризировать противника постоянной напряженностью, в буквальном смысле убивая сотни тысяч, а то и миллионы его будущих граждан – и при этом не делать не единого выстрела. По сути, это инструмент подрывной деятельности на территории оппонента, который рассчитан на воздействие в долгосрочной перспективе.

По приведенному выше примеру Китая видно, что даже стабильная экономика не может остановить процесс демографического удара – направленное на КНР международное давление внешне не отразилось на стране, но изнутри существенно подстегнуло процесс падения рождаемости (который хоть и имел место быть, но, судя по всем признакам, существенно ускорился).

В отдельных случаях, впрочем, можно использовать во благо и обратный процесс – увеличение рождаемости вызывает спрос на стабильность (логично, ведь ни один родитель не хочет растить своих детей в неблагоприятных условиях, тем более в детоцентристком постиндустриальном мире), и, соответственно, можно превращать избыток детей в проблему политико-экономического характера. Используя активное давление на страну-конкурента, следует подрывать его экономику, деморализуя общество – в конечном итоге, при качественно задействованной пропаганде оно обернет все свое недовольство в первую очередь против собственного правительства.

Пока даже и не знаю, что можно добавить ко всему уже сказанному – признаюсь, перспективы такого воздействия просто завораживают.

Скажу только то, что люди умнее меня уже давно разработали как минимум протостратегию демографического удара и успешно ее применяют... прямо сейчас.

@atomiccherry 💯 о #стратегия

Я очень часто встречаю мысль, которая, кажется, зачаровала умы чрезвычайно многих людей. Оформить ее можно так: «тотальная война умерла, теперь есть только гибридные войны и локальные конфликты. Любите наемников с высокоточными снайперскими комплексами и футбольных фанатов, а танки поскорее списывайте на переплавку».

На самом деле, такая точка зрения весьма любопытна, ибо в первую очередь отражает подсознательную рефлексию российского общества – оно, несмотря на государственную браваду, умом отлично осознает, что никакой «тотальной войны» ему не пережить. Аналогичный вывод сделало общество и советское, когда в 80-ые США все-таки дали полную свободу действий своим военным – несколько опасных пиковых лет на грани масштабной войны морально сломили СССР. Страх и отчаяние сделали свое дело – Союз нерушимых республик... рухнул.

За нынешними попытками переформатирования войны в глазах общества тоже кроется страх. Страх, неуверенность, подспудное ощущение того, Федерация идет по пути Советов. Даже бравый патриотический фатализм порожден внутренним ужасом – он является ничем большим, кроме как попыткой уйти от реальности.

Проблема состоит в том, что концепция тотальной войны себя не исчерпала – она живет и здравствует. Все передовые научно-технические достижения мира направлены на этот решающий – миг, когда час пробьет, и тысячи самолетов, сотни кораблей и десятки тысяч солдат сойдутся в самом большом сражении в истории человечества.

Гибридная война не стала вдруг основным видом войны – отнюдь, это лишь средство контроля покоренных и инструмент для вялотекущей борьбы с колоссами на глиняных ногах. Она не заменила собой концепцию войны тотальной и не отменила все ранее установленные правила – нет, она лишь удобный хлыст для укрощения амбициозных аутсайдеров. Зачем тратить деньги на войны с малозначимыми государствами и убивать их солдат на поле боя, если можно использовать экономические и социальные рычаги, сделав так, чтобы эти солдаты вообще не родились?

В сущности, гибридная война не может иметь воздействия на полноценные державы – какую, скажем, гибридную войну можно вести против полностью самодостаточного экономического и военного гиганта навроде Китая? При малейшем зачатке волнений среди уйгуров Пекин отправил сотни тысяч человек во вполне себе обычные концлагеря – и гибридная война в КНР кончилась, не успев даже начаться. Аналогичным образом никто и не имеет рычагов внешнего воздействия и на США – несмотря на все общественные потрясения, Америка самостоятельно проводит социальные эксперименты с элементами гибридной войны на собственном населении. Любые попытки влияния на ситуацию сторонних игроков пресекаются не менее жестоко, чем в КНР – у стран второго порядка просто нет интеллектуальных, экономических и политических ресурсов для таких операций

Особый акцент следует сделать на интеллектуальных – хотя обывателю (и любителю) сложность гибридной войны неочевидна, а процесс кажется довольно простым (тут футбольных фанатов раскачали, здесь санкции ввели, там провели ЛГБТ-сходу, и все, враг повержен – именно таким примитивом видят гибридную войну в России), в реальности дела обстоят, конечно же, намного сложнее. Скажем, Япония при всех ее выдающихся интеллектуальных ресурсах, позволивших раскинуть сети экспансии научно-технических корпораций по всей Азии, потерпела чудовищное поражение, пытаясь подорвать экономическую и политическую мощь США в 80-ые. Страна попала в штопор рецессии, в котором прибывает вот уже более 40 лет, практически растеряла всю свою былую промышленную и экономическую мощь – а это, в свою очередь, подорвало и без того не лучшую демографию.

Так что, как вы понимаете, гибридная война – вещь не примитивная. Это не одна лишь «идеология» и «поиск смыслов» – это сложнейший социо-экономико-политический мезанизм, овладение которым требует десятилетия напряженной деятельности, но который при всех своих достоинствах актуален для борьбы исключительно со слабым противником.

@atomiccherry 💯 о #стратегия

Вполне резонно прозвучал бы такой вопрос – почему же после окончания Второй Мировой сверхдержавы так и не устроили новой крупномасштабной войны?

Ответ на него, впрочем, довольно прост – тотальная война означает потерю существенной доли ресурсов государств-противников. Еще в 50-ые стратеги и СССР, и США прекрасно отдавали себе отчет о том, что даже крупномасштабный обмен атомными ударами не будет означать гибель как Америки, так и Союза (и уж тем более всего мира) – более того, в случае подобного развития событий боевые действия бы не прекратились: обе стороны активно готовились к противостоянию в условиях ядерной войны.

Но это порождало проблему другого характера – а что делать с нейтральными странами, которые, не будучи участниками конфликта, сохраняют свои ресурсы и автоматически поднимаются на уровень новых держав? Любые серьезные боевые действия вели к масштабному переделу политико-экономической карты мира, к которому сверхдержавы готовы не были.

Необходимо было не только на постоянной основе воздействовать на противника – требовалось ослаблять абсолютно все гипотетические стороны конфликта, включая нейтральные.

Так и родилась гибридная война – метод влияния на страны второго и третьего порядка, ослабляющий их в достаточной степени для того, чтобы в нужный момент сверхдержавы могли без опаски использовать весь свой потенциал.

Процесс ослабления происходит и по сей день: подрывается демография, экономика, научно-технический, промышленный и политический потенциал. Тем временем сверхдержавы его лишь усиливают; усиливают, чтобы однажды использовать, как это уже случилось в 80-ые и 90-ые годы 20-го века – хоть и в несколько сжатом масштабе.

@atomiccherry 💯 о #стратегия