Провал военно-технической поддержки НАТО в Украине как одна из причин позиционного тупика: послесловие

– Часть 1
– Часть 2
– Часть 3
– Часть 4
– Часть 5

Сейчас, по прошествии почти полутора лет боевых действий, можно начинать подводить первые промежуточные итоги многих процессов, составляющих российско-украинский конфликт.
Полтора года – достаточный срок, более чем подходящий для оценок эффективности как принимающих участие в боевых действиях армий, так политических, экономических и многих иных решений.

В текущий момент Североатлантический Альянс как военная организация демонстрирует крайне слабые компетенции в областях разведки, анализа, планирования, военной экономики – имея более чем десятилетие на подготовку к очевидным вызовам военного характера со стороны Москвы, НАТО не нашло ресурсов и возможностей ни для теоретической проработки потенциального конфликта, ни для реформирования бюрократического аппарата, ни для подготовки военной промышленности.

Учитывая текущую военную обстановку, можно предполагать, что боевые действия не завершатся в 2023 году, ни в последующем за ним – и, вполне вероятно, не завершатся в ближайшие годы (закончиться раньше они могут только по причине внутренних кризисов в странах-участницах конфликта). Соответственно, не будут стоять на месте и организационные решения Альянса в вопросах организации военно-технической поддержки Украины – впоследствии они могут принять совершенно иной характер и формат и, соответственно, внести более существенный вклад в ход боевых действий.

Пока что, впрочем, мы можем наблюдать в решениях специалистов Альянса полное расхождение с основополагающими принципами как военной науки, так и военного строительства – для подтверждения данного тезиса достаточно отметить факт того, что НАТО стремится внедрить в украинскую армию вооружения без де-факто подготовки военного персонала (за три недели можно научить человека водить бронемашину – но на то, чтобы он мог вести при помощи этой бронемашины бой в составе подразделения не хватит и трех месяцев).

Это, впрочем, не заключительное слово в нашей долгой беседе об организации военно-технической помощи со стороны НАТО – мы будем возвращаться к данной теме и далее, поднимая новые вопросы, пересматривать выдвинутые ранее тезисы и предположения, дополняя материалы и пытаясь осмыслить бесчисленные уроки российско-украинского конфликта.

@atomiccherry 💯

Думаю, необходимо дать ряд комментариев относительно опубликованной выше серии текстов – для меня, как автора, не является секретом факт того, что многие материалы, которые публикуются на данном канале, подчас трактуются двояко или же неверно.

«Провал военно-технической поддержки НАТО в Украине как одна из причин позиционного тупика» – не реквием Североатлантическому Альянсу, не повод для злорадства или оптимизма. Это констатация факта об очевидных сбоях в функционировании сложной военно-политической системы в сложных военно-политических реалиях.

Российско-украинский конфликт является многоуровневым и запутанным процессом вне зависимости от того, какую бы его область мы не взяли под рассмотрение. Происходящие сейчас события сложны – и я стараюсь фиксировать и осмыслять их, насколько это возможно.

Вы можете быть не согласны – а я могу ошибаться. Это не имеет принципиального значения в данный момент времени – в конечном итоге, «по-настоящему» оценивать результат тех или иных действий, предпринятых вчера или предпринимаемых сегодня, мы сможем лишь по завершению горячей фазы конфликта, когда ее итоги станут очевидны – и даже в этом случае оценка будет продолжать нести дискуссионный характер.

Сейчас, повторюсь, мы подводим промежуточные итоги – и пытаемся понять первопричины происходящего.

Почему Североатлантический Альянс оказался столь неорганизован и малоэффективен в реалиях российско-украинского конфликта? Для этого всегда было немало причин, но корень их лежит в самом формате современного западного стратегического мышления, начало которого лежит в глубинах Холодной войны. Именно данной теме посвящен материал, продолжающий цикл «Провал военно-технической поддержки НАТО» – «Деградация Североатлантического Альянса как один из промежуточных итогов российско-украинского конфликта», опубликованный в нашем блоге на Boosty.

Статья тезисно рассказывает о формировании западных взглядов на военно-политическое соперничество после окончания Второй Мировой, затрагивает причины, по которым они перестали функционировать после 1991 года, и освещает некоторые особенности текущего баланса сил и взаимоотношений внутри блока НАТО.

Как было сказано выше, освещение темы военно-технического обеспечения Украины будет продолжено и далее, в том числе с некоторыми историческими экскурсами и аналогиями с уже проходившими военными конфликтами подобного формата.

@atomiccherry 💯

Ситуация, уважаемый Игорь, несколько интереснее.

Ключевое различие советских и западных образчиков тяжелой бронетехники необходимо искать в задачах, под которые они создавались – а для этого, соответственно, необходимо обратиться к истории.

К Холодной войне.

Рассуждая о технике, значительное количество авторов любят вдаваться в технические аспекты и особенности машин – но куда важнее концепции и доктрины сама система, в рамках которой и для которой создавались те или иные вооружения.

Советское вторжение в Европу на протяжении долгих десятилетий считалось неотвратимым событием, которого невозможно было избежать. В данный момент историю Холодной войны в русскоязычном пространстве освещают преимущественно малокомпетентные и, будем честны, откровенно глупые люди, все тезисы которых сводятся к рассуждениям уровня «тупые совки хотели утопить НАТО в железе и мясе, но у них бы ничего не вышло». Реальность, естественно, была намного многограннее и сложнее – советская военная машина, представляющая собой доведенную до граничащего с безумием совершенства армию индустриальной эпохи, оценивалась как крайне опасная угроза, способная вести войну по фронту от Фареро-Исландского рубежа до Средиземного моря.

Еще в 60-ых США пришли к выводу о том, что вести с СССР военно-техническую гонку, направленную на прямое вооруженное противостояние, бессмысленно. Невозможно победить страну-военный завод, не став еще бóльшим военным заводом – словом, симметричное противостояние не имело никаких перспектив.

Чтобы остановить СССР, требовалось нечто большее – и это преимущество было найдено в самой модели советского стратегического планирования.

«Продолжительность стратегической операции определяется временем, необходимым сухопутным войскам для захвата жизненно важной для врага территории. На Западном театре военных действий стратегическая глубина в случае начала боевых действий составит от 1200 до 1800 км, а средняя скорость продвижения войск – до 50 километров в день. Предположительная продолжительность боевых действий составит от 25 до 35 дней...»

– генерал армии Иван Егорович Шавров, начальник Военной академии Генерального штаба.

Слабое место советских планов вторжения в Европу лежало именно в сжатых сроках завершения кампании – Советский Союз имел 3-4 недели на полный разгром сил Альянса на континенте. По истечению этого срока в Европу начинали прибывать первые конвои с танковыми дивизиями Армии США. Далее любое промедление грозило переходом войны в позиционный тупик с неопределённым исходом – или же массированным применением ядерного оружия.

Советское руководство – как военное, так и политическое, – справедливо опасалось подобных сценариев. Это был фактор стратегического характера – оставалось лишь грамотно им воспользоваться. Требовалось реформировать и оснастить силы НАТО так, чтобы затормозить, замедлить советское вторжение на ранних этапах, заставить его затянуться и выйти за установленные временные рамки – дальше же дело было за дипломатией.

Но как замедлить армады, насчитывающие десятки тысяч танков только в первом эшелоне вторжения? Лишь имея сопоставимое количество техники – или же перейдя на принципиально иной уровень качества вооружений и, соответственно, подготовки личного состава.

Мощный научно-технический рывок 70-ых помог создать новое поколение военной техники, чьи возможности были преобразованы цифровой микроэлектроникой. Вслед за техникой трансформацию пережили и вооруженные силы США, набор в которые стал обеспечиваться исключительно за счет добровольцев с длительными сроками обучения и службы, что позволяло работать с новейшими сложными вооружениями и осваивать тонкости их применения на поле боя в течение нескольких лет.

Является ли «Абрамс» лучшим в мире танком? Пожалуй, это некорректный вопрос и на него можно дать лишь некорректный ответ. Он лучший в рамках системы и концепции, для которой и создавался – но эта система и концепции не имеют никакого отношения ни к Украине, ни к текущему характеру российско-украинского конфликта.

@atomiccherry 💯

Итак, свершилось.

Уже несколько лет как я ожидал некой интересной операции на израильском направлении в исполнении проиранских сил, и это произошло – с весьма впечатляющими результатами.

Впрочем, обо всем по порядку.

Уже сейчас вы можете наблюдать множество «далекоидущих» выводов о том, что по итогам произошедшего в Израиле мы увидим новую главу современной войны и прочее, прочее – эти глубокие умозаключения делаются на основе нескольких видео с применением гражданских БПЛА, мотоциклетных рейдов палестинцев и прочего, прочего. Подобные умозаключения, мягко скажем, едва ли можно назвать хотя бы корректными – они упускают из виду полную картину происходящего, если не сказать, что вовсе ее игнорируют.

Начать стоит с того, что палестинские подразделения – это не кучка смешных парней с улицы, которые бегают с китайскими АК, одерживая верх над регулярной армией за счет коптеров с AliExpress и религиозной накачки. За людьми на кадрах стоит огромный массив работы квалифицированных и хитроумных военных специалистов из Ирана, которые потратили не один год на сбор и анализ разведданных, разработку планов, подготовку военных активов и множества других аспектов, которые сделали происходящее реальностью. Вы видите лишь ту часть картины, которую вам позволено видеть – и глубоко заблуждаетесь относительно реального положения дел.

Вы смотрите на ополчение, но не видите групп иранских коммандос, которые действуют под прикрытием, благодаря чему стало возможным пленение генерала израильских спецвойск. Вы смотрите на сбросы дронов, но не видите запуск тысяч ракет, рассеявших внимание командования ЦАХАЛ. Вы видите парапланы, но не замечаете иранской аэро- и радиотехнической разведки, которая помогает направить палестинские отряды в наиболее уязвимые направления обороны израильских силовиков.

Не стоит заблуждаться, думая, будто бы современные технологии способны кардинально менять возможности иррегулярных сил. Это становится реальным только в случае кардинального изменения их организационных подходов и стратегии – именно это мы и наблюдаем на примере того, что происходит сегодня.

Восхищения здесь достойны не беспилотники с гранатами, а иранские планировщики – они организовали силами повстанческой организации великолепный рейд по территории одной из самых милитаризованных стран мира, грамотно используя внезапность, скорость и панику в качестве прикрытия своих действий. Палестинские отряды на протяжении многих часов находятся в плотном контакте с израильскими силовиками, не давая ЦАХАЛ реализовать свое полное превосходство в огневой мощи, а захват многочисленных заложников парализует ВВС Израиля, которые не могут в полную силу наносить удары по Газе.

Смысл этого рейда чрезвычайно прост – и он заключется отнюдь не в «терроризме», как заявляют защитники благородных господ из Тель-Авива, развлекающих себя швырянием ручных гранат и авиабомб в жилой застройке на протяжении десятилетий (а еще гордо рассказывающих об операциях на территории других стран, в том числе с жертвами среди гражданских – но это, конечно, другое). Это лишь отличный способ получения огромного массива разведданных об израильских протоколах реагирования, скорости проведения мобилизации, реальной готовности армии и разведывательных структур. И, конечно, не стоит думать, что продемонстрированный публике генерал Нимрод Алони был единственным ценным пленником за сегодня – Ашкелон и Сдерот немаленькие города, и в них проживает много личностей, интересных иранской разведке (и не только, пожалуй, иранской).

Не стоит заблуждаться – у палестинцев нет шансов на победу. Но урок этого дня заключается в том, что при качественной организации, планировании и аналитике даже ХАМАС может стать грозным оружием и нанести мощный удар по технологически и количественно превосходящему противнику.

@atomiccherry 💯

Итак, сегодня мы можем подводить некоторые итоги первых суток рейда по территории Израиля.

Нас интересуют две группы событий, ради которых, собственно, и был организован прорыв израильской границы:

1) Многочисленные ликвидации старшего командного состава и специалистов из состава Армии обороны Израиля;
2) Захват или проникновения на территорию израильских командных пунктов.

На текущий момент времени в СМИ циркулируют данные о гибели 2 генералов (также ХАМАС заявляет о пленении 4-х), 5 полковников, подполковника и майора АОИ. Примечательно, во-первых, то, что погибшие имеют отношение к израильским силам специальных операций и армейской разведке, во-вторых, то, что часть из них была ликвидирована вместе с семьями – это свидетельствует о возможном предварительном внедрении иранских команд зачистки, которые «отработали» по командному составу еще утром 7 октября, парализовав тем самым координацию обороны на юге Израиля (и этим, вероятно, объясняется значительная дезорганизованность в действиях израильской полиции и армии).

Также мы имеем поступившие непосредственно от ЦАХАЛ данные о захвате штаба дивизии Газы (фактически, на наш манер – штаба оперативного направления, если проводить грубые аналогии) и центра военно-морских сил, которые удерживались «боевиками» на протяжении многих часов. Кроме того, был захвачен и ряд менее крупных, но важных объектов по типу передовых постов разведки.

Как понимает, надеюсь, читатель, захват столь важных объектов в кратчайшие сроки просто невозможен силами иррегулярных формирований, какие вы могли наблюдать на большинстве вчерашних видеоматериалов, предоставленных ХАМАС. Аналогичным образом не по некой несчастливой случайности каждые несколько часов появляется новое имя ликвидированного старшего офицера ЦАХАЛ, количество которых уже таинственным образом превысило число погибших израильских сержантов и лейтенантов (и, что очевидно, происходит это в качестве ответа на убийства иранских офицеров из различных структур, организованных в течение последнего года израильской разведкой).

Если отстраниться от морально-этических аспектов происходящего и смотреть на события прошедшего дня с точки зрения профессионального противостояния иранских и израильских силовых структур, то Иран продемонстрировал высочайший уровень компетенции. Даже нелицеприятные для большинства из вас кадры с захватами заложников в действительности представляют собой здравый военный цинизм – большое количество пленных на территории Газы серьезно сковывают командование АОИ в действиях. Фактически иранцы провоцируют ЦАХАЛ на масштабную сухопутную операцию в Секторе Газа без проведения надлежащей авиационной и артиллерийской поддержки (примечательно и то, что часть заложников – туристы из западных стран, для захвата которых ХАМАС и задействовал часть своих сил парапланеристов; словом, это была заранее подготовленная акция, повышающая общую ценность фонда заложников).

Почему это вообще важно? В условиях плотной городской застройки израильская огневая мощь будет в значительной степени нивелирована, а действовать ЦАХАЛ придется на территории противника с подготовленной для того инфраструктурой (подземными коммуникациями, складами, казармами, наблюдательными пунктами). Израиль уже имел неприятный опыт «не победы» в подобных условиях в ходе вторжения в Ливан в 2006 году, и не менее интересно будет наблюдать за происходящим сейчас.

P.S.: кстати, почему @yigal_levin такой грустный последние два дня? Где его фирменные огненные шутки про «полковникопад»? Столько офицеров АОИ «упали» ведь, разве это не смешно?

@atomiccherry 💯

Относительно сложившейся в Израиле ситуации в данный момент ведется большое количество споров, оправдывающих или же принижающих степень готовности и функциональности израильских силовых структур.

Давайте будем будем объективны: армия – это человек. Армия – квинтэссенция сложнейшей интеллектуальной и организационной деятельности человека.

Человек не может всегда и на протяжении всей жизни находиться в полном напряжении, ожидая противника – аналогичные процессы происходят и с армиями.

Глядя на ЦАХАЛ, вы видели некую готовность и то самое постоянное напряжение, ожидая, что это и есть реальность – но это была лишь очень искусная, хорошо подготовленная пропаганда. Израиль великолепно преуспел в формировании картины гипермилитаризированного государства с гражданином-солдатом, и созданный им медийный образ прекрасно работал на протяжении нескольких десятилетий.

Центральный урок происходящего состоит не в неком «крушении символов и авторитетов» – отнюдь. Он демонстрирует нам, что сложные системы, какой является армия, готовится к действиям в строго определенный период и под строго определенные задачи – только так и только тогда вооруженные силы могут эффективно выполнять боевую работу. Никакая массовая военная служба и военная пропаганда не в состоянии обеспечить сами по себе некий гарантированный уровень постоянной готовности к боевым действиям – это миф, заблуждение. Попытки же игнорировать эти факты приводят к разложению и недееспособности вооруженных сил – и подтверждает мои слова не только происходящее сейчас в Израиле; немало примеров тому вы можете найти как и на постсоветском пространстве, так и в мировой истории.

Другой важный урок последних дней – упование на технологическое превосходство. Израиль – не только гипермилитаризированное, но еще и технически продвинутое государство, которое весьма гордится своими разработками и военными новшествами. Сектор Газа фактически был «задним двором» израильских спецслужб и разведки, полностью контролирующих все коммуникации и, как казалось, любую активность на территории, площадью соответствующей среднестатистическому российскому городу-полумиллионнику. Но технологии сами по себе не означают наличие компетенций – как и все прочие аспекты военной науки, разведка завязана в первую очередь на интеллект и способности людей, составляющих структуру разведывательного аппарата. Технологии лишь придают им дополнительную гибкость и возможности, но никак не заменяют.

Израиль – шовинистское государство, пропитанное зубодробительной, агрессивной военной пропагандой. Восприятие израильтянами противников давно происходит через призму полного пренебрежения и собственного превосходства. Большинство людей наивно полагает, будто бы государственные службы беспристрастны и находятся в изоляции от общего влияния медийной накачки общества, что является одним из самых больших заблуждений, какие можно только представить – это мы и наблюдаем сегодня на практике.

Самовосхваляющие эпитеты про «самую воюющую страну мира», «лучшую в мире армию и разведку», «колоссальный опыт» и прочие регалии закостеневшего нарциссизма – прямой путь к поражениям. Процессы военного строительства и подготовки к войне никогда не могут достичь того уровня совершенства, когда вы можете заявить о том, что ваша армия и страна – лучшая в мире. Это, в сущности, бесконечный и сложнейший процесс сбора данных о собственных недостатках, анализа, разработки организационных решений, концепций, подбора кадров.

Строительство вооруженных сил – процесс, не имеющий завершения.

Словом, сама по себе ситуация, в какой оказался Израиль, в причинах своих глубоко банальна и безынтересна. Ключевой интерес состоит в том, чтобы научиться бороться с причинами подобной деградации вооружённых сил и систем государственного управления в целом.

@atomiccherry 💯

Впрочем, стоило бы вернуться и к нашим родным пенатам, раз уж мы заговорили об организации, аналитике и вот этом вот всем. Так уж сложилось волею случая, что 22 сентября в 13:10 по местному времени я оказался в самом эпицентре атаки на штаб Черноморского флота, расположенного в Севастополе. Впрочем, этот текст будет посвящен не моим личным впечатлениям – я хотел бы поднять в нем некоторые вопросы, о которых меня поневоле заставило задуматься произошедшее.

Начать, пожалуй, стоило бы с классики, вспомнив весьма уместную в текущей военной обстановке цитату Уинстона Черчилля: «в море две линии обороны – одна проходит по базам противника, вторая – по вашим собственным». Стоит отметить, что в нашу эпоху широкого распространения оперативно-тактических вооружений данное высказывание актуально отнюдь не только лишь в вопросах ведения морской войны – оно применимо в куда более широком значении.

В ходе первых месяцев конфликта российское командование добилось значительных успехов, де-факто уничтожив все значимые украинские военно-морские активы и взяв под огневой контроль оставшееся в распоряжении Киева побережье северо-запада Черного моря. Но отсутствие четкого оперативного планирования и пассивные методы удержания морской блокады фактически нивелировали достигнутые успехи – это привело к отходу российских военно-морских сил на прежние, довоенные рубежи и сократило оперативный простор для действий российской авиации. Центральной причиной тому была организационная неготовность РФ к ведению войны на море – она просто-напросто не планировалась как в силу отсутствия у оппонента значимых ресурсов, так и в силу первоначальных военных планов Москвы, не подразумевавших ведение длительной военной кампании.

Все это совокупно привело к переходу российского командования к концепции «глухой обороны», которая в силу определенных обстоятельств может быть успешно реализована в сухопутных сражениях, но совершенно не оправдывает себя на более высоких, технологически развитых ступенях военного противостояния, требующих высокой культуры планирования, аналитики и организации вкупе с высоким уровнем активности и скорости реагирования на возникающие угрозы. Попытка же реализовать данную концепцию в условиях морской и воздушной войны подобна попытке одержать верх в хоккейном матче силами одного лишь вратаря, играющего без задействования остальных членов команды. Как итог – мы наблюдаем пусть и не систематические, но регулярные атаки российской военной и гражданской инфраструктуры в Крыму.

В отсутствии организованной активности морских и воздушных сил ЧФ РФ украинские вооруженные силы, напротив, стали поддерживать высокую интенсивность «москитных» атак на черноморском направлении – агрессивный напор позволил ВМСУ и ВВСУ в моменте нивелировать количественную и качественную разницу в военных активах Украины и РФ; ряд локальных операций позволил изменить стратегическую картину морского противостояния, как это было, например, с островом Змеиным и вышками Бойко – потеря формально незначительных опорных пунктов лишила РФ возможности оказывать прямое давление на оставшийся в распоряжении Киева участок побережья и обеспечило украинские силы оперативными базами в море, с опорой на которые стали возможными действия диверсионных групп на катерах и штурмовых лодках.

Продолжение ниже...

@atomiccherry 💯

Начало выше...

Второй важный вопрос (или урок?) для обсуждения – вопрос организации работы сил ПВО. В первые же часы после атаки штаба я видел множество несправедливых претензий, высказывавшихся в адрес дивизионов противовоздушной обороны Севастополя.

Несправедливы они по причине факта, известного военной науке еще со времен Битвы за Британию – наземное ПВО имеет боевую устойчивость и высокую эффективность лишь тогда, когда ее действия обеспечиваются поддержкой истребительной авиации, которая служит первым, вынесенным рубежом обороны от воздушных угроз. В Севастополе в тот день, к сожалению, дело обстояло иначе – наземные комплексы в силу своих конструктивных особенностей (и в силу существования физики, влияющей на работу радиолокации) смогли обнаружить крылатые ракеты лишь тогда, когда Storm Shadow начали делать «горку» для набора высоты и последующей атаки в пикировании. Избежать этого было возможно лишь в том случае, если бы подходы к Крыму плотно патрулировались авиацией – это обеспечивало бы противовоздушную оборону возможностью раннего обнаружения низколетящих целей и большим количеством времени на подготовку к их поражению. Имея же 2-3 минуты на реагирование, вы можете рассчитывать на успешный перехват крылатых ракет лишь благодаря большой удаче.

Storm Shadow и SCALP не являются неким технически совершенным сверхоружием – безусловно, это современные и высокотехнологичные крылатые ракеты, однако главный секрет их эффективности заключается в проработанной концепции применения и грамотном планировании атак, учитывающих, помимо прочего, понимание слабых мест российской противовоздушной обороны.

Впрочем, несправедливо было и заявить, что российское командование в Крыму не сделало выводов из произошедшего – спустя пару дней после атаки на Севастополь авиация Черноморского флота (и, вероятно, ВКС) начали активно действовать в регионе, ведя патрулирование акватории вблизи Крыма – такой шаг, само собой, не только положительно влияет на возможности противовоздушной обороны полуострова, но и позволяет организовать противодействие украинским морским безэкипажным брандерам на дальних рубежах (использование гражданских двигателей делает украинские БЭК-и довольно шумными аппаратами, которые без существенного труда обнаруживаются противолодочными самолетами Бе-12).

Привлечение авиации уже обеспечило заметные результаты – при сохранившейся интенсивности украинских атак на полуостров, их результативность ощутимо снизилась.

P.S.: если говорить о личных впечатлениях, то стоило бы отметить поразительную скорость реагирования севастопольских городских служб и силовых структур. Это чрезвычайно важный аспект боевых действий, который часто упускается из поля зрения – профессиональная ликвидация последствий ударов по городам играет ничуть не меньшее значение, чем обеспечение их противовоздушной обороны, и у севастопольцев в данном отношении определенно есть, чему учиться (впрочем, тема работы городских служб в условиях войны – отдельный большой разговор).

@atomiccherry 💯

👆Облегчу задачу для тех, кто затрудняется выносить основную мысль из длинных текстов: широкое распространение оперативно-тактических (то есть дальнобойных) вооружений в лице крылатых и баллистических ракет, а также различных типов беспилотников, стирают как таковые привычные понятия «фронта» или «тыла» – фактически, безопасной территории теперь нет нигде.

И для противодействия возможностям врага необходимо как можно жестче и как можно активнее работать на территории противника, принуждая его замыкаться в защите собственных военных активов и инфраструктуры. «Выстраивать оборону по вражеским базам», если переиначивать слова Черчилля.

В противном же случае любая и пассивность и неуверенность ведет к тому, что противник получает полный карт-бланш для работы уже вашей территории – по вашим собственным военным активам, инфраструктуре и городам.

@atomiccherry 💯

«Как мы убедились во Вьетнаме, высокотехнологическое оружие настолько подавляет рациональное мышление, что может считаться сродни психостимуляторам. Как ЛСД, который способен убедить наркоманов, будто они умеют летать, заставляя их выпрыгивать из окон, так оружие может внушить людям излишнюю самоуверенность. Исказить их оценку ситуации».

Нил Стивенсон, «Лавина».

@atomiccherry 💯

@grey_zone одной из своих недавних «израильских» публикаций натолкнул меня на мысль произвести подсчеты погибших офицеров ЦАХАЛ – конечно, в рамках официальных данных, предоставленных самим военным командованием Израиля.

1) Полковник Рой Йосеф Леви, спецвойска, «Мультидоменное подразделение»
2) Полковник Йехонатан Штайнберг, бригада «Нахаль»
3) Подполковник Авихай Амсалем, резервная бригада специального назначения
4) Подполковник Элим Абдалла Мианух Джат, замкомандира 300-й бригады
5) Подполковник Эли Гинзберг, военно-морские силы
6) Подполковник Йонатан Цур, бригада «Нахаль»
7) Подполковник Сахар Сион Махлуф, штаб дивизии Газы

1) Майор Или Зиссер, военная разведка
2) Майор Исраэль Амихай Витцен, Корпус пограничной охраны
3) Майор Эйтан Менахем Нааман, резервная бригада специального назначения
4) Майор Уриэль Биби, парашютно-десантная бригада
5) Майор Юваль Габбай, подразделение охраны правопорядка
6) Майор Мордехай Шамир Микир, бригада «Голани»
7) Майор Лиор бен Яаков, военная полиция
8) Майор Таль Маман, военная полиция
9) Майор Идо Исраэль Шани, бригада «Нахаль»
10) Майор Тал Коэн, спецвойска
11) Майор Рой Чапел, бригада «Нахаль»
12) Майор Пелег Салем, офицер службы тыла
13) Майор Ариэль Бен Моше, спецвойска
14) Майор Виталий Скипкевич, спецвойска
15) Майор Идо Иегошуа, спецназ ВВС
16) Майор Авраам Ховлашовили, Корпус пограничной охраны
17) Майор Чен Бухрис, спецвойска

1) Капитан Бен Бронштейн, спецвойска
2) Капитан Юваль Ливни, резервная бригада специального назначения
3) Капитан Раз Перец, бригада «Голани»
4) Капитан Рой Негри, инструктор
5) Капитан Таль Грош, бригада «Нахаль»
6) Капитан Ор Йосеф Ран, спецвойска

Глядя на список, можно было бы пошутить про «полковникопад», однако он весьма красноречиво демонстрирует ряд интересных фактов.

На момент написания этого текста в израильских списках погибших числится 170 военнослужащих – 24 из них приведены выше, и они имеют отношение к старшему офицерскому составу.

Это совершенно аномальное соотношение потерь в командном составе к составу рядовому – оно свидетельствует о том, что на израильских офицеров велась целенаправленная и компетентно организованная охота.

Если бы потери были как-либо связаны с высокой интенсивностью боев, то мы бы видели большое количество погибших капитанов (их список специально приведен выше для сравнения) и лейтенантов, но никак не майоров или же полковников. Также на себя обращает внимание, что немалая доля погибших имеет отношение к элитным подразделениям – парашютистам и коммандос (а не пехоте что, опять же, было бы логично в отношении интенсивных боев); если же сделать отдельную выборку из погибших, имеющих отношение к элитным частям, то мы вновь увидим аномальное соотношение потерь в личном составе спецподразделений к пехотинцам (часть потерь объясняется тем, что израильские СпН были использованы в качестве «пожарной команды», и это логично).

В остальном, такое количество убитых бойцов спецвойск (людей с первоклассной подготовкой) вкупе с числом погибших старших офицеров достаточно красноречиво свидетельствует о том, что за кадром остались некие крайне интересные события, главными участниками которых были отнюдь не ополченцы ХАМАС.

P.S.: в сети часто можно встретить списки, включающие убитых «генерал-майоров», однако это ошибка машинного переводчика, который адаптирует таким образом с иврита «сержант-майора». Пока что каких-либо подтверждений по пленным/погибшим израильским генералам нет.

@atomiccherry 💯

Новый израильско-палестинский конфликт ожидаемо вызвал множество бурных споров относительно его влияния на иные военно-политические процессы в мире – и, само собой, на ход российско-украинского конфликта.

Дискуссии, как правило, концентрируются вокруг темы оказания дальнейшей военно-политической помощи Киеву – одна часть участников спора заявляет, что они будут урезаны, другая – что происходящее на них никак не повлияет.

В действительности ложными являются оба тезиса – с одной стороны, поддержка Тель-Авива никоим образом не пересекается с поставками, которые получает Украина по линии НАТО, более того, военно-техническая поддержка Израиля замыкается исключительно на США, американский же военно-промышленный комплекс и военные запасы. Боевые действия против ХАМАС не несут для израильтян неких рисков в тотальном истощении арсеналов – по самым скромным оценкам, они рассчитаны на несколько месяцев интенсивных боев с технически развитым противником, и едва ли могут быть истрачены в ходе бомбардировок иррегулярных сил палестинцев, которые едва ли можно назвать армией.

С другой стороны, следует понимать, что после завершения зачистки Сектора Газа военно-политическая ситуация на Ближнем Востоке едва ли вернется в состояние относительного нейтралитета, который можно было наблюдать на протяжении последних лет – про очевидные намеки на то в виде срыва соглашения с Саудовской Аравией знают, пожалуй, уже все, а вот про неочевидные в лице того, что Израиль без всяких сантиментов способен переходить к тотальной войне и восприятия этого фактора соседями можно только догадываться. Как минимум это приведет к тому, что страны региона начнут новый виток милитаризации – или в целях безопасности, а может и в рамках подготовки к новому арабо-израильскому противостоянию.

Здесь и сыграет интересный в контексте Украины фактор – Тель-Авив вынужден будет усиливать собственные военные возможности, расширять объемы военных запасов, вооружений, проводить реформы и модернизации. Собственными силами Израиль сделать подобное не может в силу размеров военной промышленности. Любые действия такого рода так или иначе будут происходить при задействовании американского ВПК, который еще до российско-украинского конфликта имел определенные проблемы с выполнением больших военных заказов, а по итогам 2022 года они из «определенных» стали вполне себе масштабными, что выражено в многочисленных переносах сроков исполнения крупных иностранных контрактов на целые годы вперед. Украина не рассматривалась США с точки зрения первостепенного заказчика даже в самые критические для нее моменты боевых действий в первый год конфликта, и уж тем более не будет рассматриваться в роли такового на фоне стран Европы, Тайваня, Японии и, конечно, Израиля в последующие годы.

Не стоит расценивать этот фактор с точки зрения прекращения военно-технического обеспечения Киева как такового – потому что это не так. Но он сыграет на двух других ключевых нюансах – увеличиваться объемы ВТП совершенно точно не будут, а о массовой передаче высокотехнологичных вооружений и активах для коренной модернизации ВСУ можно будет и не поднимать речи (то есть в целом украинские вооруженные силы в перспективе «замрут» на том уровне качества и оснащения, какой имеют на данный момент – что-то будет убывать, что-то прибывать, но никаких глобальных изменений с большей вероятностью не предвидится).

Есть, впрочем, и иной вариант развития событий – большая война на Ближнем Востоке с участием Ирана и его прокси. Пока что этот сценарий следует рассматривать как крайний и сугубо теоретический, однако в случае его реализации военно-техническая поддержка Украины с большей вероятностью будет фактически приостановлена (осуществлять ее сможет только Европа при условии того, что ее производства не будут нагружены сторонними военными заказами) – в боевые действия на стороне Израиля с практически 100%-м исходом вступят США, и все доступные Вашингтону материально-технические средства будут направлены на обеспечение боеспособности и функционирования собственных вооруженных сил в зоне конфликта.

@atomiccherry 💯

Стратегия без логического конца (часть II)

Мы никогда не пытались хотя бы тезисно описать военно-политическую стратегию Киева, принятую в качестве ответа на события 2014-15 годов – в РФ, скажем, это не делалось ни на уровне отдельных лиц, ни госаппарата, что, безусловно, является чудовищной ошибкой (из которой, в свою очередь, проистекает и множество иных).

Помимо очевидных решений, связанных с расширением вооруженных сил и повышением уровня их боеготовности, усиления аппарата спецслужб и прочих процессов, связанных с силовым контуром государственной машины, украинское военное руководство детально анализировало возможности своего противника в лице РФ – и материал для анализа это был чрезвычайно примечательный.

Во-первых, уже после конфликта с Грузией в 2008 году стал очевидным факт того, что Москва стремится переориентировать свои военные возможности в сторону экспедиционно-полицейских операций или локальных краткосрочных конфликтов – Кремль стремился к тому, чтобы не повторить опыт советской войны в Афганистане и кампаний на Кавказе, которые виделись российскому военно-политическому руководству наиболее близким примером того, что ожидает его в ближайшей перспективе с военной точки зрения (в целом, если мы взглянем на содержание большей части российских военных учений в последние десятилетия, то это будут преимущественно акции, отрабатывающие противостояние иррегулярным вооруженным формированиям). На эту же почву легла и российская кампания в Сирии, которая продемонстрировала, что Москва стремится к минимизации потерь в личном составе вооруженных сил, заменяя последние в боях на наемные подразделения или же на подразделения союзных сил.

Во-вторых, не менее примечательным было и поведение Москвы в ходе событий 2014-15 годов. Что можно увидеть, если хотя бы поверхностно разбирать российскую операцию по взятию под контроль Крыма, или же операции на Донбассе? Чрезвычайную осторожность. Кремль аккуратно, небольшими шагами «прощупывал» границы возможного (тот же Крым постепенно, в течение месяца наполнялся войсками, объем которых увеличивался низкими темпами – и при этом Москва всячески отвергала все заявления о том, что «зеленые человечки» имеют хоть какое-то отношение к ВС РФ), выжидая реакцию на свои действия как со стороны Киева, так и со стороны западных стран. Отсутствие реакции диктовало дальнейшие действия – но когда она все-таки проявилась в ходе боевых действий на Донбассе (мобилизация в Украине, экономические санкции, политическое давление и пр.), Кремль молниеносно заморозил кампанию и несколько лет предпринимал активные попытки уйти от токсичной темы прокси-республик.

Это был паттерн действий, четко зафиксированный всеми сторонними наблюдателями. Осторожность, расчетливость, взвешенный цинизм, готовность к диалогу в случае неудачи.

Этот же паттерн лег и в основу как украинской, так и западной военно-политической мысли и видения того, как события будут развиваться и далее.

@atomiccherry 💯

Стратегия без логического конца (часть III)

Новая российская кампания в Украине, как предполагалось в Киеве, будет иметь элементы как кампаний предыдущих, так и элементы новые – в лице, собственно, масштабного задействования вооруженных сил РФ на наиболее перспективных направлениях. Украинцы ожидали, что первый этап начнется с активизации волны «зеленых человечков», «антимайдана» и прочих небольших вооруженных групп, задачей которых будет парализация крупных (и не только) областных центров, захват административных зданий, препятствование работе силовых структур и так далее (и они, в целом, не так уж и ошиблись – пусть и в несколько ином формате, но данная технология была применена на южном направлении вторжения, где украинская оборона и работа силовых структур была полностью развалена саботажем, в результате чего ВС РФ беспрепятственно заняли переправы из Крыма на материк, Бердянск, Херсон, Каховку, Мелитополь и почти взяли Николаев).

В случае достижения успехов российскими спецслужбами и силами спецопераций, как ожидалось, должны были быть задействованы компактные батальонно-тактические группы, задачей которых предполагалось полное подавление вооруженного сопротивления, а по итогу – задействование полнокровных армейских контингентов, «закрепляющих» за собой новые территории.

Ключевой первичной мерой противодействия этому сценарию были как качественные, так и количественные изменения в аппарате украинских силовых структур – увеличение возможностей СБУ, формирование полнокровной и боеспособной Нацгвардии (внутренних войск), а также мобилизация местного населения в качестве инструмента вооруженной борьбы, что вылилось в конечном итоге в формирование ТрО (территориальной обороны, фактически – вооруженного ополчения). МВД и СБУ должны были задавить в зародыше любые попытки взятия под контроль городов (как это произошло когда-то в Луганске, Донецке, Славянске и т.д.), имея карт-бланш на задействование любых мер противодействия – это, в свою очередь, должно было заморозить и задействование подразделений российской армии и их последующий ввод на территорию Украины.

Москва при таком сценарии должна была или пойти на отказ от своих планов, или же пойти ва-банк и организовать полномасштабное вторжение на Донбассе, где в игру включались ВСУ.

Задача украинской армии заключалась не в вооруженной победе, а в создании позиционного тупика – под данную цель ВСУ и прошли целый ряд трансформаций на протяжении последних 10 лет, получив отлаженный механизм железнодорожной логистики, реанимированную советскую систему массовой мобилизации, шесть отлично оснащенных артиллерийских бригад, обновленную структуру ПВО и ряд неплохо подготовленных укрепрайонов на юго-востоке страны. Дополнительным фактором, играющим на руку ВСУ, была плотная городская застройка, сложная местность (с большим количеством посадок, высот, водных преград, вязким черноземом и т.д.).

Все перечисленное в совокупности должно было продемонстрировать Москве бесперспективность военной кампании и по мере достижения определенного порога потерь (хорошо запомните этот момент), как предполагалось, дело должно было окончиться переговорами и дальнейшим разрешением ситуации уже политико-экономическими методами.

Словом, история должна была быть почти что красивой – Украина празднует национальный реванш, Британия где-то на заднем плане продает свои комплексные услуги по стратегическому планированию (в противовес США, потерпевшим ряд крупных неудач в последние годы), РФ выходит из ситуации с несколько потрепанной репутацией, но без потери лица и с некоторыми территориальными приобретениями – и так далее.

Но в реальности ситуация оказалась несколько сложнее.

@atomiccherry 💯

Стратегия без логического конца (часть IV)

Ориентировочно в 2020-2021 году стратегический расклад будущего конфликта изменился. Я не возьмусь утверждать, что было причинами этих изменений – информация такого рода находится в распоряжении высшего государственного руководства, и мы можем судить о ней лишь по косвенным признакам. Одним из подобных признаков стала резкая активизация украинских операций на восточном направлении, которая также весьма зловеще сочеталась с подготовкой высокомобильных соединений. По всей видимости, военное ведомство Украины было удовлетворено достигнутыми результатами подготовки к войне оборонительной, по результату чего начало подготовку к войне наступательной. Зафиксируйте этот момент – срыв Стамбульских соглашений и дальнейшие действия Киева (успешно проведенные Харьков-Изюмская и Херсонская наступательные операции, подготовка к стратегической наступательной операции на Запорожско-Крымском направлении) проистекали именно из уверенности военного руководства ВСУ в собственной готовности не только создать позиционный тупик, но и разрешить его.

Косвенные признаки подготовки РФ были... размыты. Откровенно говоря, все они до последнего момента говорили о том, что Москва планирует действия в ограниченном масштабе – войсковая группировка ВС РФ, собранная на украинском направлении, имела откровенно скромные масштабы, у нее фактически полностью отсутствовала логистическая компонента (что было очевидно еще по ноябрьским-декабрьским спутниковым снимкам), подготовку к боевым действиям российское командование вело лишь на донецком-луганском направлениях (где складировалось огромное количество боеприпасов, что как факт намекало на планируемый ТВД). Вероятно, основной целью вторжения предусматривался т.н. «сухопутный коридор» – это подтверждает и то, что наибольший успех РФ достигла именно на южном направлении, которое было взято без крупных боев (исключением стал Мариуполь) с полностью сохраненной инфраструктурой, а украинская оборона была развалена изнутри (одним словом, все наработки российского командования долгое время были направлены именно на сухопутный коридор, и там же был получен впечатляющий результат). Почему российское военно-политическое руководство изменило планы и расширило их без кардинальной переработки – остается только гадать (здесь я, опять же, не имею никаких четких ответов).

Совокупная картина позволяет нам сделать любопытный вывод – на стратегическом уровне боевые действия были успешны для стран-участниц строго в рамках того процесса подготовки, который они вели до начала полномасштабной фазы конфликта. Москва добилась результата на юго-восточном направлении, фактически «откатившись» со всех прочих направлений, которые изначально были не предусмотрены стратегическим планированием. Киев успешно создал запланированную ситуацию позиционного тупика и зафиксировал ее, также добившись определенных целей в наступательных операциях осеннего периода 2022 года (но сверх этого украинский наступательный потенциал был исчерпан, о чем можно судить по итогам наступательной операции на Запорожском направлении в 2023 году).

Центральной проблемой происходящего оказалось сомнительное видение сторонами конечной точки, логического конца, который должен был зафиксировать военные достижения их стратегического планирования. Целеполагание в духе времен Холодной войны, предполагающее краткосрочную схватку с дальнейшим ожесточенным политическим соперничеством, полностью себя не оправдало. Возможно, в данном контексте была бы уместна аналогия с первыми годами Ирано-иракской войны, когда Тегеран, выйдя на собственные государственные границы, вопреки всем увещеваниям принял решение продолжать боевые действия, но уже на территории Ирака (что не принесло Ирану никаких успехов, и стало весьма сомнительным решением, которое диктовалось не стратегией, а сиюминутными выводами).

@atomiccherry 💯

Стратегия без логического конца (часть V)

Текущее положение (тот самый широко обсуждаемый «тупик») является полностью заранее спланированным и последовательно реализованным процессом, происходящем не из области военных технологий (это, впрочем, вопрос для отдельного обсуждения), а в сфере стратегического планирования – участники конфликта (в широком смысле – не лишь Москва и Киев) не предусматривали его разрешение какими-либо иными инструментами, кроме как политико-дипломатическими, и их текущие военно-политические решения диктуются именно попытками «перезагрузки» переговорного процесса путем демонстрации своей политической решимости и военных возможностей. Фактически, процесс боевых действий сведен не столько к решению военных задач, сколько к процессу военно-политического устрашения (достаточно красноречив сам по себе факт постановки военных задач на оперативном и стратегическом уровнях, предусматривающих исключительно задачи территориального контроля, а не уничтожения сил противника, что полностью противоречит военной теоретике и теории планирования операций как таковых).

Исходя из этого, можно с большой степенью вероятности предположить, что закончится история российско-украинского конфликта не в результате неких стратегических достижений на поле боя, а благодаря неким политико-дипломатическим решениям – как в свое время и произошло в ходе Ирано-иракской войны. Пресловутый «военный тупик», по всей видимости, будет преодолен только по мере накопления странами-участницами определенного порога «усталости» от боевых действий, причем взаимного, а не одностороннего. Ключевым моментом, который определенно стоит извлечь на будущее, является тот самый фактор «порога усталости» – стратегическая ставка на него всеми сторонами конфликта была глубоко ошибочна вследствие невозможности его объективной оценки. Стратегия не может основываться на догадках, предположениях и человеческом факторе – это наука, построенная прежде всего на логике фактов и методичности.

Если система не создает заранее подготовленный ресурсный резерв под различные сценарии, включая неблагоприятные, то фактически реализовать их в дальнейшем путем импровизаций она не способна.

@atomiccherry 💯