Вот мы и подошли к сюжету: "1916 год и казачество". Понимаем, насколько трудно и ответственно браться за эту сложную тему. Отголоски тех трагических событий стучатся в сердцах потомков и спустя многие годы.

Причины восстания, ход его развития и подавления освещен в многочисленных научных трудах и публицистике. Поэтому остановимся только на "казачьем" аспекте этой темы, тем более что она нередко отражает парадоксальность ситуации. Так, например, в результате изъятия земли под станичные участки сельская община кыргызов № 211 Атекинской волости арендовала бывшие собственные пастбища у самсоновцев.
Добавим, что в пользовании казаков в Пишпекском уезде находилось 78'357 десятин, а в Пржевальском – 56'669.

Военных и полицейских сил для подавления очагов восстания (как отмечали власти) не хватало, как, впрочем, и оружия – в 1915 году было собрано в Семиречье и отправлено на фронт 7'500 винтовок. Крестьяне из первопоселенцев не имели воинской подготовки: "Русское население не вооружено и не воинственно. Все родившееся в Туркестане со времени его завоевания освобождены от воинской повинности".

#1916год #историяСмКВ

Из более поздних переселенцев только из Пржевальского и Пишпекского уездов было призвано на фронт 4'700 чел. "Тяжело было смотреть, – отмечал генерал-губернатор Туркестана, как население, имеющее до 2000 душ беззащитных русских, охраняются 15 нижними чинами".

Обезлюдили и станицы – из насчитывавшего 45 тысячного населения Семиреченского войска (обоего пола, включая детей и стариков) мужчины призывного возраста (3,5 тысяч) были призваны на фронт – в Персию и на Кавказский фронт, где составили три полка и несколько отдельных сотен. Несколько сотен, как и до войны, находились в Кульдже, Чугучаке и Кашгаре при российских консулах.

Как отмечал военный губернатор и наказной атаман Семиреченского казачьего войска М.А. Фольбаум: "Тяжелый период мятежа до 20 августа выдерживал на всем протяжении области всего 12 ротами и одной сотней без артиллерии". Вряд ли можно считать силой "случайные казачьи и обывательские формирования" из добровольцев, поскольку они состояли из пожилых людей и нестроевых казаков – больных и увечных. К тому же в станицах не только верховые, но и рабочие лошади отбирались для армии. Без мужчин-казаков и тягловой силы станицы не могли дать ни прежнего урожая, ни скота для действующей армии.

Чтобы поправить ситуацию власти требовали от каждой волости командировать в станицы "рабочих для распашки, бороньбы, посева, уборки и обмолота". Обращение, особенно в Самсоновской станице, свидетельствовал очевидец: "было до того скверно, что даже администрации иногда приходилось солдаток убеждать, что они хотя бы должны кормить этих добровольных рабочих".

Конечно, положение в кыргызских кочевьях тоже было не лучшим: давили налоги, не хватало пастбищ, не давали земли желающим перейти на оседлость, забирали мужчин на тыловые работы в непривычные климатические зоны. В результате подогреваемые баями и манапами, усложненная тяготами войны основная масса коренного населения края восстала, направляя гнев против царской власти и на европейское население края. Страдали от восстания все.

Нельзя ни одну из сторон оправдывать за бессмысленные убийства, жестокость, мародерства, грабежи и убийства. Нет оправдания для повстанцев, обрушившихся на беззащитные села и станицы, уничтожавших храмы, жилища, заимки, пасеки... Не может быть признана справедливой месть казаков в отношении непричастных к событиям кочевников, о которых один из казак спрашивал у своего начальства: "Истреблять их всех или же часть, которая сопротивляется?", хотя еще 11 августа 1916 года генерал-губернатор Туркестанского края А.Н. #Куропаткин (бывший военный министр) предупреждал о недопустимости жестокости и грабежей. Но его подчиненный – М.А. #Фольбаум был другого мнения: у убитого сотника Величкина (начальника отряда, освобождавшего Самсоновскую) было обнаружено предписание губернатора Семиреченской области о поголовном истреблении всего мужского населения Атекинской и Сарыбагышской волостей.

После того, как с фронта были отозваны для подавления восстания два семиреченских полка, казаки стали "поспевать" всюду: на Памиро-Алае и в Фергане, в Тогуз-Тороу и в Чуйской долине. А когда из Ташкента было прислано еще подкрепление в пять сотен, казаки стали препятствовать и уходу кыргызов в Китай. Фальбаум просил: "Казачьи сотни целиком нужны для принудительных отрядов", после чего ему разрешили сформировать еще четыре сотни казачьего ополчения.

События восстания дают богатую пищу для выводов. Так, например, один и тот же человек мог иметь "два лица": казачий хорунжий фон Берг привел в Пржевальск беззащитное население трех переселенческих, осажденных повстанцами, сел, а спустя 10 дней – в конце августа уничтожил 900 повстанцев и отбил у кочевников огромное количество скота. В #Пржевальск перебралось и почти все население Охотничьего выселка.

Примеры героизма: в течение нескольких дней горстка станичников из #Самсоновская оборонялась от сил, превосходивших в несколько десятков раз; прибывший на выручку с 20 казаками из Ат-Баши участковый начальник Хахалев вывел в Чуйскую долину жителей села #Столыпино (Кочкор), прорвав кольцо из пяти тысяч повстанцев.

#1916год

Примеры жестокости не менее показательны: около 1,5 тысячи восставших овладели расположенной в Джумгале станицей Белоцарской, а затем сожгли ее, уничтожив жителей. С другой стороны, станичный атаман Бедарев из #Николаевская возглавил самосуд над 90 беззащитными узбекскими купцами и членами их семей, более того – помогавшими ранее оборонять от повстанцев #Сазановка. А циничности прибывшего из Верного отряда подъесаула И.В.Бакуревича, то спокойно лицезревшего, как кыргызки бросались со скал на глазах казаков, то "шутливо" топивших "по ошибке" заложников, пугалось и местное начальство.

С.Бегалиев приводит сведения, что именно этим отрядом было расстреляно у Шамсинского перевала 1,5 тысячи кыргызов, "в основном женщины, дети и старики". Участвовали в разгроме восстания две сотни Шестого Оренбургского, сотня Четвертого Оренбургского, Седьмой Оренбургский, Восьмой Сибирский (с двумя пулеметными командами) казачьи полки и Оренбургская казачья батарея.
А всего в край было направлено 14 армейских батальонов и 33 сотни, вооруженных 42 орудиями и 69 пулеметами, один из которых был поставлен на автомобиль.

Не все казачество в те горькие дни можно красить в один цвет. Уральский казак – опытный конезаводчик Петр Автономович Овчинников (его лошади использовались и при императорском дворе) оказался в Прииссыккулье в составе мобилизационной комиссии по отбору лошадей для действующей армии. Растерявшиеся власти Пржевальска (при четырех генералах) не смогли взять ситуацию под контроль. Отставной урядник Овчинников не только показал себя опытным командиром, но и храбрым воином. Пока не подошла помощь, жестко подавлял внутренние распорядки в городе, в том числе мародерство и самосуд горожан, спас до 5 тысяч крестьян-переселенцев. Не зря подвиг Овчинникова был отмечен Георгиевским крестом, а его руки не обагрены кровью безвинных людей.

Сочувственно относился к кыргызам, пострадавшим в 1916 году, В.П. Ровнягин, проклиная "русских кулаков и пр. зверей, нагло, открыто обиравших киргизов, пользуясь их беззащитностью и своей безнаказанностью". Но отметим и то, что казаками иногда "прикрывались" собственные мародеры – от имени полковника Шестого Оренбургского казачьего полка таким выступал суусамырский волостной управитель К. Раимбеков.

Остается по-прежнему острым вопрос: если по данным генерал-губернатора в Северный Кыргызстан для подавления восстания были посланы войска, где казаки составляли меньшую часть, то почему именно о казаках сохранилось на долгое время среди кыргызов предубеждение?

Причина – в характере действий именно казаков, которых с 1905 года государственная власть целенаправленно стала использовать для подавления внутренних беспорядков (между тем военно-полевые суды действовали не только при казачьих сотнях, но и среди ополченческих дружин, стрелковых и полицейских команд). Казаки и в предшествующей мирной жизни проявляли воинственность, были всегда вооружены. А уж во время восстания часть казаков открыто мародерствовала – на действия самсоновцев, угнавших из степи у кочевников 600 баранов и 20 коров, были вынуждены подать рапорта офицеры Денель и Копытовский.

Поэтому естественно, что под влиянием подобных ситуаций именно к казакам кыргызы стали проявлять холодность и недоверчивость. Даже после 1916 года в Прииссыккулье кыргызы отделяли "казак орус" от "кыргыз орус".

Любопытно, что в самый разгар волнений, связанных с призывом коренных жителей края на тыловые работы, у них возник "проект просить о зачислении киргиз в казачьи войска с предоставлением им права на казачий надел и на такие же обязанности к войне, как у русских".

Жертвы, которые понесли участники событий 1916 года в том числе станичники и кочевники, несоизмеримы по численности. Но дело не в количестве, а вообще в безнравственности подобных подсчетов и оценок (а каково было казакам из кыргызов, казахов, калмыков, татар?) И с той, и с другой стороны гибли не только мужчины с оружием в руках, но старики, женщины, дети... А горе, беда, смерть не имеют национальности!

#1916год

Еще не одно поколение историков и публицистов будет изучать события 1916 года и роль в них казачества.
Известно, что началось восстание в Фергане, но наиболее кровавые его события связаны с Семиречьем, где земельный вопрос был самым острым, а страсти накаленней. Этому способствовало и наличие огромных земельных наделов первопоселенцев и казаков, что вызывало зависть не только у коренных жителей, но и у соплеменников – поздних переселенцев.

Восстание подтолкнуло царское правительство к идее увеличения здесь численности казаков и, соответственно – к созданию новых станиц на отобранных у кочевников землях. Уже 16 октября 1916 года совещание при туркестанском генерал-губернаторе решило создать в Семиречье (на территории Кыргызстана) 5 казачьих станиц по 60 дворов: в урочище Урюкты, Курумды, на месте бывшего дунганского села Мариинское, вблизи села Григорьевка и на Улахоле.

Главный "усмиритель" восстания А.Н.Куропаткин буквально накануне событий в Петрограде – 22 февраля 1917 года обратился с рапортом-просьбой к царю – утвердить планы казачьей колонизации в Пржевальской и Нарынской уездах с выделением в каждом из них по 150 тыс. десятин. Особо оговаривалась необходимость создания двух станиц в плодородной местности Тогуз-Тороу – для охраны главных путей в Фергану. Предполагалось переселение в эти места оренбургских, сибирских и семиреченских (из Верненского и Лепсинского уездов) казаков.

Но где их взять в разгар идущей войны?
Тут и вспомнили о ссыльных уральских казаках, которым при "изъявлении покорности" вместе с желающими перейти в казачье сословие крестьянами обещали полные земельные наделы. А.Н. Куропаткин приезжал в Казалинск и обещал "уходцам" наделы в Пржевальском уезде. Более того, ходоки из уральцев уже отправились на новые земли. В казаки были причислены и белорусские крестьяне из села Дархан, переселенные в Николаевскую станицу. В разоренном дунганском селе Мариинское (ставшей станицей) обосновались служивые казаки, но в основном без семей. Редко иные, как переселенный из-под Верного в том году А.Н. Ещенко, смогли перевезти в Прииссыккулье жену и детей.

Предполагалось расширить и малочисленный Занарынский выселок (станицу Белоцарскую), а "на Атайке либо поставить казачий пост, либо предложить переселенцам перейти в казаки". Но планам казачьей колонизации положила конец Февральская революция.

Принимая слова присяги "служить царю и Отечеству" синонимично, казаки слишком долго считали себя оплотом самодержавия, особенно на окраинах империи. Не зря в августе 1915 года крестьяне села Барскаун оттузили казака Лазарева, ратовавшего за продолжение войны и за царя.

В ходе затяжной и кровопролитной войны ситуация изменялась. По крайней мере, в мае 1916 года в Пржевальске было найдено 16 прокламаций, обращенных к солдатам и трудовому казачеству. Возможно, их собирались использовать для распространения среди окрестных казаков. Власти были обеспокоены, когда в декабре 1916 года неподалеку от Токмакской конно-почтовой станции под одобрительные возгласы солдат и казаков прапорщик В.И. Голенко сказал: "...на войне солдат считают хуже мух".

Плохо казакам приходилось не только на фронте: скудные пайки вызвали недовольство Гульчинского гарнизона, где всегда стояли казаки.

Так или иначе, "протрезвление" казаков шло по нарастающей – постепенно и неотвратимо. Уже с конца 1916 года казаки Второй Туркестанской казачьей дивизии отказались усмирять смуту в одной из пехотных частей. Еще быстрее революционизировались казаки, оторванные от традиционной среды. Ученику Ровнягина Я.И. Харитонову хорошо запомнился день, когда в Токмак пришла весть о свержении царского самодержавия: "Василий Петрович, радостно возбужденный, вошел в класс и по-мальчишески, озорно присвистнув, бросил вверх шапку". Тогда же он направил восторженные письма в Персию сыновьям – казачьим офицерам.
#сословие или #народ
#1916год