Все-таки, когда у Михаила Пожарского не бомбит от рунатов и русского национализма, от чего качество экспертизы в Восточной Европе падает ниже плинтуса, то получается действительно интересный и годный контент. Выводы в конце - дело вкусовщины, но до 45-50 минуты очень хорошо. Видео неиронично рекомендую:

https://youtu.be/xiNNYVkuFrU

Пишут, что правую половину монумента, с солдатом НАТО, демонтировали.

Но вообще, активное использование крестовых походов, скажем так, не по их прямому назначению (то есть, направленных на защиту и обретение Гроба Господня) было одним из симптомов постепенного угасания интереса к крестоносному движению и авторитету папства в контексте его лидера.

Большую роль в этом сыграла практика коммутации (замены) обета крестоносца когда папы предлагали крестоносцам сражаться не в Святой Земле, как того требовали условия обета, а в других местах, и при этом соблазняли воинов все теми же духовными и светскими привилегиями. Подобная практика нередко вызывала протесты со стороны будущих участников крестового похода. Так, например, в 1238 г. известные крестоносцы — графы Бретани и Бар-ле-Дюка — отказались вместо крестового похода в Святую Землю принять по призыву папы Григория IX участие в войне против греков — врагов Латинской империи — и помогать императору Бодуэну II де Куртенэ. В следующем году барон Ричард Корнуоллский и другие английские крестоносцы приняли решение отправиться в Иерусалим и жестко и решительно отвергли всякие предложения папы коммутировать их обеты и направить их на борьбу с греками.

Известный английский хронист XIII в. Мэтью Пэрис в своей хронике писал о том, что во время проповеди похода против сына Фридриха II Манфреда, когда за участие в этой экспедиции была обещана такая же индульгенция, как за участие в крестовом походе в Святую Землю, англичане «были удивлены тому, что им предлагали за пролитие крови христиан столько же благ, сколько и за убийство неверных».

Одна из моих любимых историй про Жанну д'Арк - это то, как ее допрашивали местные французские попы в Пуатье, после появления при дворе, с целью определения действительно ли она послана от Бога, так сказать. Протоколов допросов, к сожалению, не сохранилось, но остались обрывочные свидетельства непосредственных участников.

Жанне все это не нравилось, отвечала она сухо, но правильно и подловить ее нигде не удалось. Параллельно она даже находила время для троллинга.

Так, когда монах-францисканец Сеген де Сеген, заинтересовался, на каком языке говорили с Жанной ее святые (вопрос с подвохом, потому что они должны были говорить на латыни), то она не задумываясь ответила: "На языке, который лучше, чем ваш".

Подъеб монаха заключался в том, что Сеген был из региона Лимузен, жители которого говорили на французском с адским акцентом. За это их, кстати, еще Франсуа Рабле в "Гаргантюа и Пантагрюэль" подкалывал.

Кстати, подобные вопросы про язык, на котором с ней общались святые, позже Жанне будут задавать уже английские церковники. Там ее подловить на этом также не удастся.