«Историк и псевдожурналисты».
Абдулмумин о деле историка Дмитриева.
____________________________
Сокамерники собрались у телевизора и что-то оживлённо обсуждают. Подхожу узнать, чем вызван их интерес. Переполняемый праведным гневом репортёр вещает об ужасном старике-педофиле-псевдоисторике, развращавшем приёмную дочь. В качестве доказательств демонстрируются замазанные фото маленькой обнажённой девочки, обнаруженные в ноутбуке извращенца. Голос за кадром настойчиво убеждает, что моральный облик псевдоисторика очевиден даже из замазанных снимков. Репортаж не оставляет сомнений не только у привычной для российского телевидения аудитории, но и у таких искушённых зрителей, как мои сокамерники.
Слежу за их оценками, ничего не комментирую, жду, пока полностью выговорятся. На экране появляется пожилой человек в клетке, к нему обращены несколько микрофонов, женский голос за кадром тоном злорадствующего победителя спрашивает:
- Что это за отвратительные фото? На них невозможно смотреть! - журналистка почти кричит.
- Ну и не смотрите, зачем вы их распространяете? - спокойно отвечает человек за решёткой.
- Смотри, он даже не отрицает, - злится один из сокамерников.
Должен сказать, все они очень любят детей и достаточно остро реагируют на часто мелькающие в последнее время по телевизору репортажи о жестоком с ними обращении.
Момент настал. Собираюсь с мыслями.
Понимаю, что говорить надо уверенно и лаконично.
- Хороший мужик...
- Кто хороший мужик? - ловлю жёсткий удивлённый взгляд, - этот...?
- Он историк - археолог. Раскопал крупные захоронения жертв сталинских репрессий и написал о них книгу. Дело сфабриковано.
- А фотки?
- Эту девочку он взял из приюта и имел проблемы с органами опеки. Один раз ей наложили дома горчичники, а потом в садике увидели следы, похожие на большие синяки, и подняли панику, что её бьют. Грозились отобрать девочку. Он её регулярно фотографировал в качестве дневника здоровья для отчётности перед органами опеки.
Под него копали из-за его деятельности. Фотки обманным путём украли из ноутбука - он их показывал врачам и органам опеки. Девочку отобрали и отдали бабушке, которая до этого бросила её в приюте. Теперь раздаёт "разоблачительные" комментарии по телевидению. Девочке рассказывают ужастики о приёмном отце. С ней провели несколько "допросов" с пристрастием в попытках что-нибудь из неё вытащить.
Судья, понимая, что дело сфабриковано, вынесла ему смешной для его статьи приговор - три года. Чтобы он мог почти сразу выйти на свободу с учётом отсиженного в СИЗО. Судью подвинули с должности, приговор отменили и вынесли новый - 13 лет.
И последнее: он был руководителем карельского отделения правозащитной организации "Мемориал".
- Мне всё понятно, - сказал сокамерник и после паузы добавил, - прикинь да как всё перевернули...
Репортаж по телевизору закончился словами: "Самое страшное в этой истории - что девочке сломали жизнь".
#российское_телевидение
#спасти_рядового_Сталина
#заметки_из_сизо
#свободу_Юрию_Дмитриеву
#журналисты_террористы
Абдулмумин о деле историка Дмитриева.
____________________________
Сокамерники собрались у телевизора и что-то оживлённо обсуждают. Подхожу узнать, чем вызван их интерес. Переполняемый праведным гневом репортёр вещает об ужасном старике-педофиле-псевдоисторике, развращавшем приёмную дочь. В качестве доказательств демонстрируются замазанные фото маленькой обнажённой девочки, обнаруженные в ноутбуке извращенца. Голос за кадром настойчиво убеждает, что моральный облик псевдоисторика очевиден даже из замазанных снимков. Репортаж не оставляет сомнений не только у привычной для российского телевидения аудитории, но и у таких искушённых зрителей, как мои сокамерники.
Слежу за их оценками, ничего не комментирую, жду, пока полностью выговорятся. На экране появляется пожилой человек в клетке, к нему обращены несколько микрофонов, женский голос за кадром тоном злорадствующего победителя спрашивает:
- Что это за отвратительные фото? На них невозможно смотреть! - журналистка почти кричит.
- Ну и не смотрите, зачем вы их распространяете? - спокойно отвечает человек за решёткой.
- Смотри, он даже не отрицает, - злится один из сокамерников.
Должен сказать, все они очень любят детей и достаточно остро реагируют на часто мелькающие в последнее время по телевизору репортажи о жестоком с ними обращении.
Момент настал. Собираюсь с мыслями.
Понимаю, что говорить надо уверенно и лаконично.
- Хороший мужик...
- Кто хороший мужик? - ловлю жёсткий удивлённый взгляд, - этот...?
- Он историк - археолог. Раскопал крупные захоронения жертв сталинских репрессий и написал о них книгу. Дело сфабриковано.
- А фотки?
- Эту девочку он взял из приюта и имел проблемы с органами опеки. Один раз ей наложили дома горчичники, а потом в садике увидели следы, похожие на большие синяки, и подняли панику, что её бьют. Грозились отобрать девочку. Он её регулярно фотографировал в качестве дневника здоровья для отчётности перед органами опеки.
Под него копали из-за его деятельности. Фотки обманным путём украли из ноутбука - он их показывал врачам и органам опеки. Девочку отобрали и отдали бабушке, которая до этого бросила её в приюте. Теперь раздаёт "разоблачительные" комментарии по телевидению. Девочке рассказывают ужастики о приёмном отце. С ней провели несколько "допросов" с пристрастием в попытках что-нибудь из неё вытащить.
Судья, понимая, что дело сфабриковано, вынесла ему смешной для его статьи приговор - три года. Чтобы он мог почти сразу выйти на свободу с учётом отсиженного в СИЗО. Судью подвинули с должности, приговор отменили и вынесли новый - 13 лет.
И последнее: он был руководителем карельского отделения правозащитной организации "Мемориал".
- Мне всё понятно, - сказал сокамерник и после паузы добавил, - прикинь да как всё перевернули...
Репортаж по телевизору закончился словами: "Самое страшное в этой истории - что девочке сломали жизнь".
#российское_телевидение
#спасти_рядового_Сталина
#заметки_из_сизо
#свободу_Юрию_Дмитриеву
#журналисты_террористы
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
О том, как Абдулмумина поддержали журналисты федеральных каналов.
#архив
#поддержка
#журналисты
#неравнодушие
#абсурдноедело
#39томовмакулатуры
#22месяцазаключения
#журналистнетеррорист
#свободуАбдулмуминуГаджиеву
#архив
#поддержка
#журналисты
#неравнодушие
#абсурдноедело
#39томовмакулатуры
#22месяцазаключения
#журналистнетеррорист
#свободуАбдулмуминуГаджиеву
Не знаю, как у вас там на воле, но у нас тут, в телевизоре, Талибан* захватил не только весь #Афганистан, но и всю новостную повестку. В последние дни ящик круглосуточно пугает моих русских сокамерников забиванием камнями и отрубанием рук. Прежде чем поделиться своими некоторыми мыслями об этих двух видах наказания, предлагаю почитать мою статью о природе исламского уголовного права, написанную больше десяти лет назад (надеюсь, друзья найдут её в архиве "Черновика"). Если встретите юношеский максимализм, смело списывайте на молодость 🙂.
******************
[Преступление и наказание]
Почему ислам говорит о наказании, а не об исправлении преступника? В этом вопросе есть подвох. На самом деле #ислам, как система, ориентирован на то, чтобы привить человеку моральные ценности и чувство ответственности перед обществом. Этот процесс воспитания осуществляется от колыбели до могилы.
«Исправлять» человека следует до того, как он совершит преступление. Ислам, скажем так, прилагает все усилия, чтобы побудительных стимулов к преступной деятельности было как можно меньше. Если же преступление уже совершено, то согласно шариату наилучшей средой для исправления виновного являются семья и общество. Именно в эту среду #шариат, как правило, отправляет преступника, понёсшего #наказание. Сегодня же по действующей мировой пенитенциарной практике его отправляют в тюрьму, где каждый из постоянно окружающих его людей – такой же преступник, как и он сам [возможно, если бы автор писал эти строки сегодня, он бы сделал здесь оговорку🙂].
Слово «шариат» пугает. И это неудивительно: #журналисты, публицисты и даже многие #мусульмане связывают с этим словом исключительно систему телесных наказаний.
Если мы обратимся к истории утверждения ислама, то увидим, что коранические установки, связанные наказаниями, были ниспосланы только после того, как члены мусульманского общества получили свои права. На раннем этапе становления ислама #Пророк (мир ему и благословение Аллаха) учил людей единобожию, прививал связанную с ним правовую культуру. И только после того, как в исламском обществе прочно установились нравственные стандарты, были введены законы о наказаниях.
Шариат не делает наказание самоцелью. Он делает #преступление в глазах мусульманина явлением из ряда вон выходящим. Одной из основных целей шариата является формирование такой среды, в которой хорошие поступки поощряются, а плохие – отвергаются, в которой легче творить добро, чем чинить зло.
Основными ценностями, защищаемыми исламским правом, являются: 1) убеждения, 2) жизнь и здоровье, 3) разум, 4) продолжение потомства, 5) право собственности. Правонарушение в исламском праве рассматривается как неподчинение воле Всевышнего Аллаха.
[Классификация видов наказания]
Шариат выделяет три основные категории наказания:
1. Первая – хадд – включает в себя формы конкретных (чётко утверждённых) наказаний, отражённых в Коране и Сунне. Эти наказания направлены на защиту интересов общества. Их нельзя ни облегчить, ни ужесточить, преступника нельзя помиловать. Они прививают обществу глубокое чувство отвращения к соответствующим видам преступлений. Это: прелюбодеяние, кража, разбой, недоказанное обвинение в прелюбодеянии, вероотступничество и бунт.
2. Вторую форму называют кисас – наказание за убийство и нанесение увечий. Если человек причиняет физический вред или смерть другому человеку, раненый или семья покойного имеют право на возмездие. При этом семья жертвы может выбрать один из трёх вариантов: настоять на наказании, принять материальную компенсацию или простить преступника, что согласно шариату является предпочтительным (сура «Трапеза», аят 45). Причём договариваются стороны вне суда. Ближайший сподвижник Посланника Аллаха (мир ему и благословение) Анас ибн Малик рассказывал, что никогда не видел, чтобы к Пророку обращались с вопросом о возмездии, и он не повелел бы простить.
3. Все остальные виды преступлений подпадают под третью категорию – та'зир, являющуюся наказанием, которое самостоятельно (в контексте духа шариата и ситуации) выносит суд.
******************
[Преступление и наказание]
Почему ислам говорит о наказании, а не об исправлении преступника? В этом вопросе есть подвох. На самом деле #ислам, как система, ориентирован на то, чтобы привить человеку моральные ценности и чувство ответственности перед обществом. Этот процесс воспитания осуществляется от колыбели до могилы.
«Исправлять» человека следует до того, как он совершит преступление. Ислам, скажем так, прилагает все усилия, чтобы побудительных стимулов к преступной деятельности было как можно меньше. Если же преступление уже совершено, то согласно шариату наилучшей средой для исправления виновного являются семья и общество. Именно в эту среду #шариат, как правило, отправляет преступника, понёсшего #наказание. Сегодня же по действующей мировой пенитенциарной практике его отправляют в тюрьму, где каждый из постоянно окружающих его людей – такой же преступник, как и он сам [возможно, если бы автор писал эти строки сегодня, он бы сделал здесь оговорку🙂].
Слово «шариат» пугает. И это неудивительно: #журналисты, публицисты и даже многие #мусульмане связывают с этим словом исключительно систему телесных наказаний.
Если мы обратимся к истории утверждения ислама, то увидим, что коранические установки, связанные наказаниями, были ниспосланы только после того, как члены мусульманского общества получили свои права. На раннем этапе становления ислама #Пророк (мир ему и благословение Аллаха) учил людей единобожию, прививал связанную с ним правовую культуру. И только после того, как в исламском обществе прочно установились нравственные стандарты, были введены законы о наказаниях.
Шариат не делает наказание самоцелью. Он делает #преступление в глазах мусульманина явлением из ряда вон выходящим. Одной из основных целей шариата является формирование такой среды, в которой хорошие поступки поощряются, а плохие – отвергаются, в которой легче творить добро, чем чинить зло.
Основными ценностями, защищаемыми исламским правом, являются: 1) убеждения, 2) жизнь и здоровье, 3) разум, 4) продолжение потомства, 5) право собственности. Правонарушение в исламском праве рассматривается как неподчинение воле Всевышнего Аллаха.
[Классификация видов наказания]
Шариат выделяет три основные категории наказания:
1. Первая – хадд – включает в себя формы конкретных (чётко утверждённых) наказаний, отражённых в Коране и Сунне. Эти наказания направлены на защиту интересов общества. Их нельзя ни облегчить, ни ужесточить, преступника нельзя помиловать. Они прививают обществу глубокое чувство отвращения к соответствующим видам преступлений. Это: прелюбодеяние, кража, разбой, недоказанное обвинение в прелюбодеянии, вероотступничество и бунт.
2. Вторую форму называют кисас – наказание за убийство и нанесение увечий. Если человек причиняет физический вред или смерть другому человеку, раненый или семья покойного имеют право на возмездие. При этом семья жертвы может выбрать один из трёх вариантов: настоять на наказании, принять материальную компенсацию или простить преступника, что согласно шариату является предпочтительным (сура «Трапеза», аят 45). Причём договариваются стороны вне суда. Ближайший сподвижник Посланника Аллаха (мир ему и благословение) Анас ибн Малик рассказывал, что никогда не видел, чтобы к Пророку обращались с вопросом о возмездии, и он не повелел бы простить.
3. Все остальные виды преступлений подпадают под третью категорию – та'зир, являющуюся наказанием, которое самостоятельно (в контексте духа шариата и ситуации) выносит суд.
Спрашивают, какой вопрос я задал бы Владимиру Путину, если бы "Черновик" аккредитовали, администрация СИЗО организовала мне конференц-связь, а Дмитрий Песков "поднял бы трубку". Думаю, примерно такой:
"Добрый день, Владимир Владимирович. Благодарю за возможность задать вопрос даже из застенок. Признаюсь, для меня это значит, что не всë так плохо, как нам в последнее время постоянно кажется. Вопрос мой следующий…
Сегодня вся страна обсуждает проблему пыток заключенных, масштаб и изощрëнность которых шокировали россиян, пользующихся интернетом. Со стороны властей наблюдается определённая реакция на проблему, пусть и не совсем та, которую ждут люди. В частности, в Госдуму внесён законопроект об ужесточении наказания представителей власти за пытки. Это, безусловно, шаг в правильном направлении: пытки - ужасное преступление, и когда их их применяют представители власти с целью совершить следующие преступления - это ужасно вдвойне. Думаю, не каждый человек, даже способный на убийство, сможет длительное время подвергать другого человека пыткам.
Но на мой взгляд ограничиться ужесточением наказания - это лишь борьба с последствиями. Есть способ повлиять на эту проблему в корне, подойти к её решению институционально.
Значительная часть случаев применения пыток со стороны органов власти, силовых органов связана с давлением на подследственных с целью, чтобы они оговорили себя или других. В российских судах такой оговор - самое сильное и ценное доказательство вины подсудимого.
Согласно действующему в стране уголовно-процессуальному законодательству, судья имеет право принимать любые показания подсудимого или свидетеля: первичные (которые часто выбиваются пытками) или текущие - те, что подсудимый или свидетель дают в суде. Согласно же сложившейся в российских судах практике, судьи практически всегда берут за основу те показания, которые поддерживают сторону обвинения.
Неважно, сколько ты приведëшь доказательств на то, что, тебя пытали; неважно, что первичные показания выглядят абсолютно абсурдно… судья обязательно "придëт к выводу", что давление на тебя оказали именно в данный момент, и ты решил отказаться от правдивых слов, которые честно высказал дознавателю, следователю или сотрудникам ЦПЭ.
За два с половиной года, проведённые за решеткой, я прочитал сотни показаний свидетелей из десятков уголовных дел. Они были настолько глупыми, смешными, абсурдными, несостоятельными - что не нужно быть ни юристом, ни лингвистом, ни психологом, чтобы понять: добровольно, в здравом уме, человек никогда такого не скажет.
Институт выбивания показаний пытками привёл к полной деградации следственной работы и судопроизводства в современной России. Оперативники настолько к этому привыкли, что не удосуживаются сочинить хотя бы правдоподобные истории: у них всё проходит в судах. Я не хочу затягивать время примерами, желающие ознакомиться с ними могут подписаться на мою страницу в Инстаграмм или Фейсбук @ibndakik .
Зачем работать, если можно пытать и рисовать раскрываемость преступлений?
Так вот, пытки свидетелей и обвиняемых полностью потеряют смысл, если закон обяжет судей принимать текущие показания, которые свидетели дают в суде. Независимо от того, что из них выбили оперативники. Это на самом деле работает, чему примером может служить практика следствия и судопроизводства у "наших западных партнеров".
А теперь, собственно, вопрос: сможет ли российская силовая машина научиться работать? Или мы так и будем идти по "своему особенному пути"? Спасибо за внимание".
[Аблулмумин Гаджиев из "аквариума" Северо-Кавказского Южного окружного военного суда в Ростове-на-Дону; 23 декабря 2021]
#путин #суд #пресса #журналисты #пытки #тюрьма #сизо #россия #закон
"Добрый день, Владимир Владимирович. Благодарю за возможность задать вопрос даже из застенок. Признаюсь, для меня это значит, что не всë так плохо, как нам в последнее время постоянно кажется. Вопрос мой следующий…
Сегодня вся страна обсуждает проблему пыток заключенных, масштаб и изощрëнность которых шокировали россиян, пользующихся интернетом. Со стороны властей наблюдается определённая реакция на проблему, пусть и не совсем та, которую ждут люди. В частности, в Госдуму внесён законопроект об ужесточении наказания представителей власти за пытки. Это, безусловно, шаг в правильном направлении: пытки - ужасное преступление, и когда их их применяют представители власти с целью совершить следующие преступления - это ужасно вдвойне. Думаю, не каждый человек, даже способный на убийство, сможет длительное время подвергать другого человека пыткам.
Но на мой взгляд ограничиться ужесточением наказания - это лишь борьба с последствиями. Есть способ повлиять на эту проблему в корне, подойти к её решению институционально.
Значительная часть случаев применения пыток со стороны органов власти, силовых органов связана с давлением на подследственных с целью, чтобы они оговорили себя или других. В российских судах такой оговор - самое сильное и ценное доказательство вины подсудимого.
Согласно действующему в стране уголовно-процессуальному законодательству, судья имеет право принимать любые показания подсудимого или свидетеля: первичные (которые часто выбиваются пытками) или текущие - те, что подсудимый или свидетель дают в суде. Согласно же сложившейся в российских судах практике, судьи практически всегда берут за основу те показания, которые поддерживают сторону обвинения.
Неважно, сколько ты приведëшь доказательств на то, что, тебя пытали; неважно, что первичные показания выглядят абсолютно абсурдно… судья обязательно "придëт к выводу", что давление на тебя оказали именно в данный момент, и ты решил отказаться от правдивых слов, которые честно высказал дознавателю, следователю или сотрудникам ЦПЭ.
За два с половиной года, проведённые за решеткой, я прочитал сотни показаний свидетелей из десятков уголовных дел. Они были настолько глупыми, смешными, абсурдными, несостоятельными - что не нужно быть ни юристом, ни лингвистом, ни психологом, чтобы понять: добровольно, в здравом уме, человек никогда такого не скажет.
Институт выбивания показаний пытками привёл к полной деградации следственной работы и судопроизводства в современной России. Оперативники настолько к этому привыкли, что не удосуживаются сочинить хотя бы правдоподобные истории: у них всё проходит в судах. Я не хочу затягивать время примерами, желающие ознакомиться с ними могут подписаться на мою страницу в Инстаграмм или Фейсбук @ibndakik .
Зачем работать, если можно пытать и рисовать раскрываемость преступлений?
Так вот, пытки свидетелей и обвиняемых полностью потеряют смысл, если закон обяжет судей принимать текущие показания, которые свидетели дают в суде. Независимо от того, что из них выбили оперативники. Это на самом деле работает, чему примером может служить практика следствия и судопроизводства у "наших западных партнеров".
А теперь, собственно, вопрос: сможет ли российская силовая машина научиться работать? Или мы так и будем идти по "своему особенному пути"? Спасибо за внимание".
[Аблулмумин Гаджиев из "аквариума" Северо-Кавказского Южного окружного военного суда в Ростове-на-Дону; 23 декабря 2021]
#путин #суд #пресса #журналисты #пытки #тюрьма #сизо #россия #закон