НЕВОЗМОЖНОЕ ЧЕЛОВЕКАМ ВОЗМОЖНО БОГУ
Игумения София (Силина)
У меня возникло желание стать монахиней, когда мне лет 20 было. Знаете, это всегда очень внутренний вопрос.
Владыка Василий (Родзянко) рассказывал, что ему было лет 7 или 8, когда он принес обет Богу стать монахом, а потом жизнь шла своим чередом, и он очень переживал, что дал такой обет, хотя ему и говорили: «Ты же маленький был, и все это всерьез не стоит принимать». Он, как известно, семейным человеком стал, но Господь все равно исполнил этот его детский обет.
А у меня было такое обстоятельство в жизни: я работала в духовной академии, мы занимались возвращением здания духовной академии и на основании документальной договоренности заняли часть этого здания. А потом, когда Министерство образования узнало об этом, то сняли директора, назначили нового, и пошла обратная волна, чтобы ничего не отдавать Церкви и даже забрать то, что уже отдано. И больше всего давили на нашего правящего архиерея – покойного митрополита Иоанна. А дело в таких вещах зачастую, как мне кажется, даже не в здании, не в квадратных метрах, а в вопросе стойкости, страха и мужества. И стоял перед нами вопрос: мы устоим против всего этого давления?
Причем надо принять во внимание махину советской власти, которая душила духовенство. Это мне было 20 с небольшим лет, и я ничего не боялась, потому что я не видела, как сажают людей. Могли даже не обязательно посадить, в советское время священника могли лишить так называемой регистрации уполномоченного, и ты никто, ты не сможешь ни служить у Престола, ничего не сможешь делать. Но мы-то, молодые, этого не видели. У нас был один священник, отец Ливерий Воронов, очень известный профессор; его духовного отца, владыку Григория (Чукова), посадили, сам отец Ливерий сидел в тюрьме… Это поколение людей, которые через все это прошли. А тут такой глоток вроде бы свободы, но в то же время свобода-то неполная…
И вот мы стоим около здания духовной академии, решетка между их половинкой и нашей, и они владыку Иоанна «душат» – говорят: владыка, вы уйдите из этого здания, мы потом всё решим. А я про себя думаю: «Господи, если владыка не отступит, я монашество приму!» Конечно, я не поэтому приняла монашество. Это молитва такая была внутренняя.
Но это всегда внутренний выбор – желание монашества. Молитвы личной хотелось. Хотелось узнать смысл жизни. А когда понимаешь, что смысл жизни – это полнота бытия с Богом, то ничего другого уже не хочется. Все другое, ты чувствуешь, уже не сможешь совместить, что ли. Я очень люблю семейных людей, у кого много детей, потому что это помогает сердцу человека расшириться, помогает научиться любить, помогает человеку научиться молиться за семью, за детей. А другой человек чувствует, что его – это монашество.
ЧИТАТЬ ЕЩЁ:
https://monastery.ru/zhurnal/bog-i-chelovek/nevozmozhnoe-chelovekam-vozmozhno-bogu/
#монашество #монастырь #Промысл #Бог #Христос #призвание #вера #любовь #смирение #терпение #благословение #послушание #молитва #церковь #православие
Игумения София (Силина)
У меня возникло желание стать монахиней, когда мне лет 20 было. Знаете, это всегда очень внутренний вопрос.
Владыка Василий (Родзянко) рассказывал, что ему было лет 7 или 8, когда он принес обет Богу стать монахом, а потом жизнь шла своим чередом, и он очень переживал, что дал такой обет, хотя ему и говорили: «Ты же маленький был, и все это всерьез не стоит принимать». Он, как известно, семейным человеком стал, но Господь все равно исполнил этот его детский обет.
А у меня было такое обстоятельство в жизни: я работала в духовной академии, мы занимались возвращением здания духовной академии и на основании документальной договоренности заняли часть этого здания. А потом, когда Министерство образования узнало об этом, то сняли директора, назначили нового, и пошла обратная волна, чтобы ничего не отдавать Церкви и даже забрать то, что уже отдано. И больше всего давили на нашего правящего архиерея – покойного митрополита Иоанна. А дело в таких вещах зачастую, как мне кажется, даже не в здании, не в квадратных метрах, а в вопросе стойкости, страха и мужества. И стоял перед нами вопрос: мы устоим против всего этого давления?
Причем надо принять во внимание махину советской власти, которая душила духовенство. Это мне было 20 с небольшим лет, и я ничего не боялась, потому что я не видела, как сажают людей. Могли даже не обязательно посадить, в советское время священника могли лишить так называемой регистрации уполномоченного, и ты никто, ты не сможешь ни служить у Престола, ничего не сможешь делать. Но мы-то, молодые, этого не видели. У нас был один священник, отец Ливерий Воронов, очень известный профессор; его духовного отца, владыку Григория (Чукова), посадили, сам отец Ливерий сидел в тюрьме… Это поколение людей, которые через все это прошли. А тут такой глоток вроде бы свободы, но в то же время свобода-то неполная…
И вот мы стоим около здания духовной академии, решетка между их половинкой и нашей, и они владыку Иоанна «душат» – говорят: владыка, вы уйдите из этого здания, мы потом всё решим. А я про себя думаю: «Господи, если владыка не отступит, я монашество приму!» Конечно, я не поэтому приняла монашество. Это молитва такая была внутренняя.
Но это всегда внутренний выбор – желание монашества. Молитвы личной хотелось. Хотелось узнать смысл жизни. А когда понимаешь, что смысл жизни – это полнота бытия с Богом, то ничего другого уже не хочется. Все другое, ты чувствуешь, уже не сможешь совместить, что ли. Я очень люблю семейных людей, у кого много детей, потому что это помогает сердцу человека расшириться, помогает научиться любить, помогает человеку научиться молиться за семью, за детей. А другой человек чувствует, что его – это монашество.
ЧИТАТЬ ЕЩЁ:
https://monastery.ru/zhurnal/bog-i-chelovek/nevozmozhnoe-chelovekam-vozmozhno-bogu/
#монашество #монастырь #Промысл #Бог #Христос #призвание #вера #любовь #смирение #терпение #благословение #послушание #молитва #церковь #православие