Миф. Главный энергоресурс – это нефть
Рисунок. Мир. Динамика потребления первичной энергии, нефти и экономии энергии
Источники: автор по данным МЭА и Enerdata
На самом деле, главный ресурс обеспечения потребности человечества в энергетических услугах (полезном эффекте от применения энергоресурсов – механическом передвижении, изменении свойств материалов, обеспечении параметров комфорта и др.) – это повышение энергоэффективности. Его мобилизация с 1973 года позволила снизить глобальную потребность в энергии на 10 млрд тнэ (оценено как разность потребления энергии при фиксированной энергоемкости ВВП на уровне 1973 года и фактическим значением). Это в 2,3 раза больше потребления нефти в 2022 году (см. рисунок).
Продолжение ниже ⬇️⬇️⬇️⬇️
Рисунок. Мир. Динамика потребления первичной энергии, нефти и экономии энергии
Источники: автор по данным МЭА и Enerdata
На самом деле, главный ресурс обеспечения потребности человечества в энергетических услугах (полезном эффекте от применения энергоресурсов – механическом передвижении, изменении свойств материалов, обеспечении параметров комфорта и др.) – это повышение энергоэффективности. Его мобилизация с 1973 года позволила снизить глобальную потребность в энергии на 10 млрд тнэ (оценено как разность потребления энергии при фиксированной энергоемкости ВВП на уровне 1973 года и фактическим значением). Это в 2,3 раза больше потребления нефти в 2022 году (см. рисунок).
Продолжение ниже ⬇️⬇️⬇️⬇️
Решение энергетических проблем человечества за счет повышения энергоэффективности – явление не новое. Если бы энергоемкость глобального ВВП с 1800 года не сократилась в 4 раза, то:
• Потребление первичной энергии было бы сегодня не 15 млрд тнэ, а 60 млрд тнэ. Добыча ископаемого топлива выросла бы более чем в 4 раза.
• Кумулятивное потребление нефти превысило бы фактическое на 400 млрд т. Это больше имеющихся достоверных запасов нефти. То есть мы бы их уже полностью истощили.
• Кумулятивное потребление природного газа было бы на 230 млрд тнэ выше фактического, что почти равно достоверным запасам газа. То есть и запасы газа мы бы тоже уже истощили.
• Кумулятивное потребление угля на 350 млрд тнэ превысило бы фактическое. Это увеличило бы выбросы вредных веществ в атмосферу в 4 раза, а смертность от загрязнения воздуха повысилась бы с 7,5 млн до 30 млн чел. в год. С 1980 года мир потерял бы более 1 млрд человек.
• Кумулятивное потребление биомассы было бы на 160 млрд тнэ выше. Для этого пришлось бы использовать почти 900 млрд м3 леса или вырубить 5-6 млрд га. Площадь всех лесов в мире составляет 4 млрд га. То есть мы остались бы и без лесов.
• Суммарные выбросы ПГ были бы на 3,9 ГтСО2экв. больше, а глобальная температура уже повысилась бы на 3оС, а с учетом обезлесения – еще более.
• Все это на нашей планете было бы практически невозможно, поэтому … мировая экономика сегодня была бы в 3-4 раза меньше.
Мир поставил задачу повысить темпы снижения энергоемкости в 2 раза. Россия, у которой энергоемкость в последние годы растет, под этим пока не подписалась (см. материал «Три плюс два», размещенный на этом канале 20 апреля.
• Потребление первичной энергии было бы сегодня не 15 млрд тнэ, а 60 млрд тнэ. Добыча ископаемого топлива выросла бы более чем в 4 раза.
• Кумулятивное потребление нефти превысило бы фактическое на 400 млрд т. Это больше имеющихся достоверных запасов нефти. То есть мы бы их уже полностью истощили.
• Кумулятивное потребление природного газа было бы на 230 млрд тнэ выше фактического, что почти равно достоверным запасам газа. То есть и запасы газа мы бы тоже уже истощили.
• Кумулятивное потребление угля на 350 млрд тнэ превысило бы фактическое. Это увеличило бы выбросы вредных веществ в атмосферу в 4 раза, а смертность от загрязнения воздуха повысилась бы с 7,5 млн до 30 млн чел. в год. С 1980 года мир потерял бы более 1 млрд человек.
• Кумулятивное потребление биомассы было бы на 160 млрд тнэ выше. Для этого пришлось бы использовать почти 900 млрд м3 леса или вырубить 5-6 млрд га. Площадь всех лесов в мире составляет 4 млрд га. То есть мы остались бы и без лесов.
• Суммарные выбросы ПГ были бы на 3,9 ГтСО2экв. больше, а глобальная температура уже повысилась бы на 3оС, а с учетом обезлесения – еще более.
• Все это на нашей планете было бы практически невозможно, поэтому … мировая экономика сегодня была бы в 3-4 раза меньше.
Мир поставил задачу повысить темпы снижения энергоемкости в 2 раза. Россия, у которой энергоемкость в последние годы растет, под этим пока не подписалась (см. материал «Три плюс два», размещенный на этом канале 20 апреля.
Миф. Рост экономики требует роста потребления энергии на душу населения
Рост экономики сопровождается повышением потребления энергии на душу населения только до достижения определенного уровня развития. Затем потребление энергии на душу населения выходит на полку и начинает снижаться (см. рисунок). В Великобритании этот показатель в 2000-2022 гг. снизился на 33%, во Франции – на 23%, в Японии – на 19%, в США – на 16%, а в ЕС-27 и Канаде – на 14%. Для мира в целом в 2000-2022 гг. он вырос на 17%, но в 2010-2022 гг. – только на 4%. По мере развития экономики снижаются темпы роста населения (или становятся отрицательными), темпы роста занятости, за ними темпы роста экономики, а снижение энергоемкости ВВП на таком фоне приводит к снижению потребления энергии как в целом, так и на душу населения.
В России в 2000-2022 гг. потребление энергии на душу населения выросло на 13%, но в 2022 г. оставалось примерно на уровне 2008 г. Так что Россия уже вышла на новый пик. Первый пик был пройден в конце 80-х годов XX века. Будет ли этот показатель в России снижаться и с какой скоростью зависит от активности в сфере повышения энергоэффективности. Сегодня здесь заметной активности нет.
И.А. Башмаков
На рисунке - Динамика потребления первичной энергии на душу населения по странам
Источник: построено по данным Energy use per person (ourworldindata.org)
Рост экономики сопровождается повышением потребления энергии на душу населения только до достижения определенного уровня развития. Затем потребление энергии на душу населения выходит на полку и начинает снижаться (см. рисунок). В Великобритании этот показатель в 2000-2022 гг. снизился на 33%, во Франции – на 23%, в Японии – на 19%, в США – на 16%, а в ЕС-27 и Канаде – на 14%. Для мира в целом в 2000-2022 гг. он вырос на 17%, но в 2010-2022 гг. – только на 4%. По мере развития экономики снижаются темпы роста населения (или становятся отрицательными), темпы роста занятости, за ними темпы роста экономики, а снижение энергоемкости ВВП на таком фоне приводит к снижению потребления энергии как в целом, так и на душу населения.
В России в 2000-2022 гг. потребление энергии на душу населения выросло на 13%, но в 2022 г. оставалось примерно на уровне 2008 г. Так что Россия уже вышла на новый пик. Первый пик был пройден в конце 80-х годов XX века. Будет ли этот показатель в России снижаться и с какой скоростью зависит от активности в сфере повышения энергоэффективности. Сегодня здесь заметной активности нет.
И.А. Башмаков
На рисунке - Динамика потребления первичной энергии на душу населения по странам
Источник: построено по данным Energy use per person (ourworldindata.org)
Феномен «минус единица» проявляется и в России во всех случаях, когда потребители располагают техническими средствами для самостоятельного регулирования потребления энергии (Анализ факторов, определяющих динамику энергоемкости валового регионального продукта субъектов РФ | АВОК (abok.ru)). Это показывает высокую эффективность ценовых инструментов управления повышением энергоэффективности и необходимость переноса акцента с задания верхних ограничений по росту тарифов на ограничения по уровню доли расходов на энергию за счет соблюдения баланса скорости роста реальных цен на энергию и темпов снижения удельных расходов энергии. Реализация программ повышения энергоэффективности должна обеспечивать такой баланс. Для модернизации систем энергоснабжения нужен рост тарифов. Повышение энергоэффективности позволяет его обеспечить без повышения платежной нагрузки.
И.А. Башмаков
И.А. Башмаков
www.abok.ru
Анализ факторов, определяющих динамику энергоемкости валового регионального продукта субъектов РФ | АВОК
Правильный расчет энергоемкости валового регионального продукта (ЭВРП) и определение его динамики субъектами РФ является одним из важнейших условий достижения поставленных государством целей снижения энергоемкости внутреннего валового продукта (ВВП) страны…
На графике - зависимость темпов роста ВВП от эффективной цены на углерод по 40 зарубежным странам и России - источники рисунка: автор по данным: эффективная цена на углерод ОЭСР - Effective Carbon Rates 2023: Pricing Greenhouse Gas Emissions through Taxes and Emissions Trading 2s67g0.xlsx (live.com); темпы роста ВВП – World Development Indicators https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators
Миф. Механизмы с ценой на углерод тормозят рост экономики
ОЭСР использует понятие «эффективная цена углерода», которая получается, как сумма налогов на топливо, налогов на углерод и платежей в системе торговли квотами на выбросы СО2. Первая компонента не является, собственно, ценой на углерод. Высокие налоги на жидкое топливо выполняют в первую очередь фискальную функцию, а в экологической части – функцию стимулирования снижения выбросов загрязняющих веществ в атмосферу от автотранспорта. При введении налога на углерод в Швеции и Финляндии еще в 1990-1991 гг. в качестве компенсации снижался налог на энергию. Поэтому ниже рассмотрена эффективная цена именно углерода. Она равна отношению сборов от налога на углерод и платы за квоты на выбросы СО2 к суммарному объему выбросов ПГ. Выбросы далеко не всех источников охвачены механизмами с ценой на углерод, потому эффективная цена получается ниже как ставки налога на углерод, так и цены в системе торговли.
Продолжение ниже ⬇️⬇️⬇️
Миф. Механизмы с ценой на углерод тормозят рост экономики
ОЭСР использует понятие «эффективная цена углерода», которая получается, как сумма налогов на топливо, налогов на углерод и платежей в системе торговли квотами на выбросы СО2. Первая компонента не является, собственно, ценой на углерод. Высокие налоги на жидкое топливо выполняют в первую очередь фискальную функцию, а в экологической части – функцию стимулирования снижения выбросов загрязняющих веществ в атмосферу от автотранспорта. При введении налога на углерод в Швеции и Финляндии еще в 1990-1991 гг. в качестве компенсации снижался налог на энергию. Поэтому ниже рассмотрена эффективная цена именно углерода. Она равна отношению сборов от налога на углерод и платы за квоты на выбросы СО2 к суммарному объему выбросов ПГ. Выбросы далеко не всех источников охвачены механизмами с ценой на углерод, потому эффективная цена получается ниже как ставки налога на углерод, так и цены в системе торговли.
Продолжение ниже ⬇️⬇️⬇️
Как видно на рисунке, между уровнем эффективной цены на углерод и темпами роста ВВП нет никакой заметной связи. Введение цен на углерод в основном происходит плавно, ограничено по уровню дополнительной финансовой нагрузки и частично компенсируется снижением ставок налогов на доход или ростом социальных трансфертов. Среди прочих факторов, которые определяют темпы роста экономики, роль цены на углерод практически незаметна. В России с нулевой ценой на углерод темпы роста ВВП (0,8% в год) были ниже, чем в Швеции с эффективной ценой углерода 53,4 долл./тСО2 или в Норвегии с ценой 56 долл./тСО2. В Казахстане с ценой 0,47 долл./тСО2 ВВП рос на 3% в год, а в Польше с ценой 25 долл./тСО2 - на 3,7% в год.
Цена углерода вводится для повышения конкурентоспособности низкоуглеродных технологий, а значит, должна зависеть от разницы затрат с традиционными технологиями на ископаемом топливе – «цены переключения». «Цены переключения» зависят от стоимости капитала, которая может быть существенно снижена за счет мер классической финансовой и денежно-кредитной политики, улучшения инвестиционного климата, использования госгарантий и т. п., но главное - от прогресса в снижении стоимости низкоуглеродных технологий. Политика в области ценообразования на углерод должна поддерживать долю расходов на энергию близко к верхнему порогу, но ниже его, что стимулирует повышение эффективности и декарбонизацию без ущерба для экономического роста. Цена на углерод – важный, но далеко не единственный и даже не решающий инструмент. Более важную роль играют стратегические решения: поддержка повышения энергоэффективности, развития ВИЭ или строительства АЭС, отказ от угольной генерации или продажи автомобилей с бензиновыми и дизельными двигателями.
И.А. Башмаков
Цена углерода вводится для повышения конкурентоспособности низкоуглеродных технологий, а значит, должна зависеть от разницы затрат с традиционными технологиями на ископаемом топливе – «цены переключения». «Цены переключения» зависят от стоимости капитала, которая может быть существенно снижена за счет мер классической финансовой и денежно-кредитной политики, улучшения инвестиционного климата, использования госгарантий и т. п., но главное - от прогресса в снижении стоимости низкоуглеродных технологий. Политика в области ценообразования на углерод должна поддерживать долю расходов на энергию близко к верхнему порогу, но ниже его, что стимулирует повышение эффективности и декарбонизацию без ущерба для экономического роста. Цена на углерод – важный, но далеко не единственный и даже не решающий инструмент. Более важную роль играют стратегические решения: поддержка повышения энергоэффективности, развития ВИЭ или строительства АЭС, отказ от угольной генерации или продажи автомобилей с бензиновыми и дизельными двигателями.
И.А. Башмаков
Умные города и умные сети
Декарбонизация городов является глобальным приоритетом, и местные органы власти играет важную роль в достижении национальных обязательств и целей. Улучшенный доступ получение и использование данных для принятия решений может способствовать более быстрому и целенаправленному реализации системного планирования городов и энергосистем. Цифровые решения и системы могут быть особенно мощными в городах, где высокая плотность создает эффект масштаба и позволяет оптимизировать инфраструктуру и создавать новые возможности. В отчете описываются передовые практики и инновационные подходы. Внимание сосредоточено на том, как национальные правительства могут помочь городам ускорять переход к экологически чистой, доступной и инклюзивной энергетике и адаптироваться к изменению климата. В докладе также подчеркивается, как члены «Большой семерки» могут способствовать инновациям посредством международное сотрудничества.
Отчет МЭА - Empowering Urban Energy Transitions. Smart cities and smart grids. Empowering Urban Energy Transitions
Декарбонизация городов является глобальным приоритетом, и местные органы власти играет важную роль в достижении национальных обязательств и целей. Улучшенный доступ получение и использование данных для принятия решений может способствовать более быстрому и целенаправленному реализации системного планирования городов и энергосистем. Цифровые решения и системы могут быть особенно мощными в городах, где высокая плотность создает эффект масштаба и позволяет оптимизировать инфраструктуру и создавать новые возможности. В отчете описываются передовые практики и инновационные подходы. Внимание сосредоточено на том, как национальные правительства могут помочь городам ускорять переход к экологически чистой, доступной и инклюзивной энергетике и адаптироваться к изменению климата. В докладе также подчеркивается, как члены «Большой семерки» могут способствовать инновациям посредством международное сотрудничества.
Отчет МЭА - Empowering Urban Energy Transitions. Smart cities and smart grids. Empowering Urban Energy Transitions
Как следовало бы готовить комплексную государственную программу Российской Федерации «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности»
Лица, принимающие решения, хотят получать достоверную информацию о последствиях принимаемых ими решений. Для проведения таких оценок для больших и сложных систем обычно используются очень сложные модели, с которыми лица, принимающие решения, часто не знакомы. Однако, даже имея доступ к этим моделям, лица, принимающие решения, редко могут с ними справиться. Модель лучше всего известна ее разработчикам, поэтому с ними необходимо заключать контракт для оценки последствий предлагаемой политики. Это требует времени и денег, но оставляет под вопросом достоверность результатов в странах с ограниченной культурой сотрудничества между лицами, принимающими решения, и сообществом разработчиков моделей. Одним из возможных, решений является использование ансамбля моделей. Другой вариант – использовать набор компактных метамоделей для разработки конкретной политики и мер. Параметры таких компактных моделей можно оценить с помощью других, больших и сложных моделей. Лица, принимающие решения, могут самостоятельно использовать эти простые модели, чтобы сделать политический диалог более оперативным и повысить уверенность в результатах.
В приложенной статье представлена такая модель, состоящая из 95 компактных подмоделей, предназначенных для описания комплексных программ энергоэффективности, а также результаты ее пилотного применения для иллюстративного набора политик в России. К сожалению, эту модель не использовали при разработке комплексной государственной программы Российской Федерации «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности» https://static.government.ru/media/files/xQ1UWgkZNLRiO9zNT6PTlnfK0EsXfxVS.pdf А стоило бы. Тогда результат был бы иным. В ней сформулирована только цель – снижение энергоемкости ВВРП на 35% к 2035 г. Программа не содержит ни целевых индикаторов по секторам, ни оценок объемов ресурсов, которые необходимы для достижения этой цели.
Лица, принимающие решения, хотят получать достоверную информацию о последствиях принимаемых ими решений. Для проведения таких оценок для больших и сложных систем обычно используются очень сложные модели, с которыми лица, принимающие решения, часто не знакомы. Однако, даже имея доступ к этим моделям, лица, принимающие решения, редко могут с ними справиться. Модель лучше всего известна ее разработчикам, поэтому с ними необходимо заключать контракт для оценки последствий предлагаемой политики. Это требует времени и денег, но оставляет под вопросом достоверность результатов в странах с ограниченной культурой сотрудничества между лицами, принимающими решения, и сообществом разработчиков моделей. Одним из возможных, решений является использование ансамбля моделей. Другой вариант – использовать набор компактных метамоделей для разработки конкретной политики и мер. Параметры таких компактных моделей можно оценить с помощью других, больших и сложных моделей. Лица, принимающие решения, могут самостоятельно использовать эти простые модели, чтобы сделать политический диалог более оперативным и повысить уверенность в результатах.
В приложенной статье представлена такая модель, состоящая из 95 компактных подмоделей, предназначенных для описания комплексных программ энергоэффективности, а также результаты ее пилотного применения для иллюстративного набора политик в России. К сожалению, эту модель не использовали при разработке комплексной государственной программы Российской Федерации «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности» https://static.government.ru/media/files/xQ1UWgkZNLRiO9zNT6PTlnfK0EsXfxVS.pdf А стоило бы. Тогда результат был бы иным. В ней сформулирована только цель – снижение энергоемкости ВВРП на 35% к 2035 г. Программа не содержит ни целевых индикаторов по секторам, ни оценок объемов ресурсов, которые необходимы для достижения этой цели.
Замороженное время. ИНЭИ РАН считает, что энергопереход в России невозможен
На днях ИНЭИ РАН выпустил отлично оформленный ПРОГНОЗ РАЗВИТИЯ ЭНЕРГЕТИКИ МИРА И РОССИИ 2024: https://www.eriras.ru/files/prognoz-2024.pdf.
Не будем сейчас комментировать прогноз по миру, а сфокусируем внимание на прогнозе по России.
Первое. Прогноз сформирован исходя из достаточно оптимистичных допущений о росте ВВП России к 2050 году в 1,7-2 раза (на 1,8-2,4% в среднем в год) на фоне довольно умеренного снижения численности населения и его старения. В этом плане авторы явные оптимисты. А вот в плане возможной перестройки энергобаланса России – никакого оптимизма нет. Представленные в работе сценарии называются Туман, Раскол и Ключ, но нам кажется, что им больше подошло бы название одного из недавних сценариев РЭА – Все Как Встарь. Если на место пропорций для 2050 года просто подставить нынешние значения, то они практически совпадут. Замороженное время.
Продолжение ниже: ⬇️⬇️⬇️
На днях ИНЭИ РАН выпустил отлично оформленный ПРОГНОЗ РАЗВИТИЯ ЭНЕРГЕТИКИ МИРА И РОССИИ 2024: https://www.eriras.ru/files/prognoz-2024.pdf.
Не будем сейчас комментировать прогноз по миру, а сфокусируем внимание на прогнозе по России.
Первое. Прогноз сформирован исходя из достаточно оптимистичных допущений о росте ВВП России к 2050 году в 1,7-2 раза (на 1,8-2,4% в среднем в год) на фоне довольно умеренного снижения численности населения и его старения. В этом плане авторы явные оптимисты. А вот в плане возможной перестройки энергобаланса России – никакого оптимизма нет. Представленные в работе сценарии называются Туман, Раскол и Ключ, но нам кажется, что им больше подошло бы название одного из недавних сценариев РЭА – Все Как Встарь. Если на место пропорций для 2050 года просто подставить нынешние значения, то они практически совпадут. Замороженное время.
Продолжение ниже: ⬇️⬇️⬇️
Второе. Потребление конечной энергии в промышленности и на транспорте растет. Для транспорта это означает минимальную электрификацию. В быту и в прочих секторах потребление энергии остается сравнительно стабильным. Доля газовой генерации (45-48%) остается на нынешнем уровне (47%), доля угольной генерации снижается, но едва заметно: с нынешних 13% до 9-12%. Доля ВИЭ ни в одном из сценариев не дотягивает до 6%. Потребление ископаемого топлива растет во всех сценариях. Потребление нефти и угля только в сценарии Ключ немногим ниже уровня 2021 года, а вот потребление газа во всех сценариях выше этого уровня. Авторы прогноза не дают оценок выбросов ПГ (очень странно для современных прогнозов), но такая динамика потребления топлива означает их рост. А это значит, что данные сценарии не подразумевают переход России к 2060 году к углеродной нейтральности.
Третье. Добыча нефти до 2050 года остается около нынешнего уровня – более 500 Мт, экспорт сырой нефти растет, а нефтепродуктов падает. В итоге доходы от экспорта жидкого топлива сохраняются на нынешнем уровне. Добыча и экспорт природного газа возвращаются на уровни 2021 года и даже их превышают. Падает только добыча и экспорт угля.
Четвертое. Авторам следовало бы назвать главу по России «Нет энергопереходу в России!». Их прогноз должен понравиться генералам от топливной энергетики, но он несбыточен. Мир будет меняться; может, несколько медленнее, чем мог бы, но Россия не сможет заморозить эти изменения и еще четверть века жить как встарь.
Источник: ПРОГНОЗ РАЗВИТИЯ ЭНЕРГЕТИКИ МИРА И РОССИИ 2024.
Третье. Добыча нефти до 2050 года остается около нынешнего уровня – более 500 Мт, экспорт сырой нефти растет, а нефтепродуктов падает. В итоге доходы от экспорта жидкого топлива сохраняются на нынешнем уровне. Добыча и экспорт природного газа возвращаются на уровни 2021 года и даже их превышают. Падает только добыча и экспорт угля.
Четвертое. Авторам следовало бы назвать главу по России «Нет энергопереходу в России!». Их прогноз должен понравиться генералам от топливной энергетики, но он несбыточен. Мир будет меняться; может, несколько медленнее, чем мог бы, но Россия не сможет заморозить эти изменения и еще четверть века жить как встарь.
Источник: ПРОГНОЗ РАЗВИТИЯ ЭНЕРГЕТИКИ МИРА И РОССИИ 2024.
Пять реакций на предупреждения
МГЭИК предупреждал. Климат не ждет и меняется очень опасно. Потепление по сравнению с доиндустриальным периодом уже составило 1,2оС, и таким образом человечество уже пересекло границу безопасного и справедливого изменения климата – 1 оС (safe and just Earth System Boundaries (ESBs) for climate). Обязательства по декарбонизации экономики взяты многими странами сравнительно недавно. Однако в Оценочных Докладах МГЭИК, которые публикуются на протяжении последних 30 лет, звучали как предостережения об опасностях и рисках, которые несет глобальное потепление, так и предложения о широком наборе низкоуглеродных технологий и мер политики по их продвижению, способных затормозить потепление. На эти доклады было пять основных реакций.
Некоторые страны повернулись к будущему лицом и стали активно развивать и продвигать эти технологии, создавать для них новые рынки (ЕС и Великобритания).
Другие вставали на этот путь, а потом в зависимости от смены политической власти то пытались уйти с него, то возвращались, теряя на этих колебаниях драгоценное время (США).
Третьи вовремя поняли, что в перспективе низкоуглеродные технологии – это билет в будущее на лучшие места на рынках с триллионными масштабами продаж. Они стали стараться не просто шагать в ногу со временем, но даже пытаться обогнать время, создавая масштабные локальные рынки для получения эффекта экономии на масштабах, чтобы доминировать на динамично растущих глобальных рынках низкоуглеродных технологий (Китай).
Четвертые (Россия), одурманенные мифами прошлого, долго старались смотреть в будущее, повернувшись к нему спиной, с иронической усмешкой и пренебрежением комментируя действия первых трех в надежде, что эпоха обожаемого ими органического топлива никогда не кончится, что на острие нефтяной и газовой иглы удастся еще долго и виртуозно балансировать и, более того, орудовать этим острием для достижения своих политических амбиций.
Пятые, коих большинство, были бы рады применять низкоуглеродные технологии, но жестко ограничены в ресурсах, прежде всего в финансовых. Парижское соглашение и последовавшие за ним 8 лет стали вехами для оценки правильности выбранного странами курса.
МГЭИК предупреждал. Климат не ждет и меняется очень опасно. Потепление по сравнению с доиндустриальным периодом уже составило 1,2оС, и таким образом человечество уже пересекло границу безопасного и справедливого изменения климата – 1 оС (safe and just Earth System Boundaries (ESBs) for climate). Обязательства по декарбонизации экономики взяты многими странами сравнительно недавно. Однако в Оценочных Докладах МГЭИК, которые публикуются на протяжении последних 30 лет, звучали как предостережения об опасностях и рисках, которые несет глобальное потепление, так и предложения о широком наборе низкоуглеродных технологий и мер политики по их продвижению, способных затормозить потепление. На эти доклады было пять основных реакций.
Некоторые страны повернулись к будущему лицом и стали активно развивать и продвигать эти технологии, создавать для них новые рынки (ЕС и Великобритания).
Другие вставали на этот путь, а потом в зависимости от смены политической власти то пытались уйти с него, то возвращались, теряя на этих колебаниях драгоценное время (США).
Третьи вовремя поняли, что в перспективе низкоуглеродные технологии – это билет в будущее на лучшие места на рынках с триллионными масштабами продаж. Они стали стараться не просто шагать в ногу со временем, но даже пытаться обогнать время, создавая масштабные локальные рынки для получения эффекта экономии на масштабах, чтобы доминировать на динамично растущих глобальных рынках низкоуглеродных технологий (Китай).
Четвертые (Россия), одурманенные мифами прошлого, долго старались смотреть в будущее, повернувшись к нему спиной, с иронической усмешкой и пренебрежением комментируя действия первых трех в надежде, что эпоха обожаемого ими органического топлива никогда не кончится, что на острие нефтяной и газовой иглы удастся еще долго и виртуозно балансировать и, более того, орудовать этим острием для достижения своих политических амбиций.
Пятые, коих большинство, были бы рады применять низкоуглеродные технологии, но жестко ограничены в ресурсах, прежде всего в финансовых. Парижское соглашение и последовавшие за ним 8 лет стали вехами для оценки правильности выбранного странами курса.
Миф: нельзя создать энергетику, полностью основанную на использовании ВИЭ
Сразу оговоримся, что речь идет только об энергетическом использовании топлива. Объем углеводородов, используемых в качестве сырья для нефте- и газохимии, будет расти.
До промышленной революции экономика была полностью основана на ВИЭ. Значит, это возможно. Вопрос – возможно ли эти при нынешней численности населения планеты и масштабах экономики? Более 500 исследований посвящены поискам возможностей построить все системы энергоснабжения мира, регионов и стран на основе ВИЭ уже в 2050 году (их обзор дан в IEEE Xplore Full-Text PDF:). Большинство этих исследований отвечают на поставленный вопрос утвердительно. Еще в 2011 году Дания поставила цель обеспечить все потребности энергетики только за счет ВИЭ (включая биомассу) к 2050 г. (к 2030 г. – отказ от использования угля на электростанциях, к 2035 г. – обеспечение всего электро- и теплоснабжения за счет ВИЭ). Еще более 60 стран поставили цель обеспечить за счет ВИЭ всю генерацию электроэнергии к 2050 году.
Логика рассуждений такова. Переход на ВИЭ позволит сократить термодинамические потери от сжигания топлива при производстве электроэнергии и тепла на 20-25% от суммарного потребления первичной энергии. Дело в том, что КПД производства электроэнергии на угольных ТЭС равен 33–45%, а на газовых – 33–60%, то есть даже на самых эффективных установках значительная часть энергии топлива теряется. Отказ от необходимости добывать, перерабатывать и транспортировать топливо даст экономию еще 13-15% первичной энергии. Эффективность конечного использования энергии за счет электрификации на основе ВИЭ может быть повышена на 7-10%. Таким образом, потребление первичной энергии снижается на 40-50%. Оставшаяся часть потребностей обеспечивается за счет ВИЭ. Даже в недавнем прогнозе ИНЭИ РАН сказано: «переход на безуглеродную электроэнергетику технически реализуем, но потребует роста затрат на электроснабжение конечных потребителей в 3–7 раз в зависимости от региона» (https://www.eriras.ru/files/prognoz-2024.pdf).
Исследования показывают, что ВИЭ и повышение энергоэффективности в сочетании с перестройкой энергетической системы будут играть доминирующую роль в энергопереходе за счет снижения стоимости, высокой эффективности, широкой применимости, зрелости технологий и обилия возобновляемых ресурсов энергии. Главный вывод абсолютного большинства исследований: такие системы могут обеспечивать все потребности в электроэнергии и в энергии во всех регионах мира по низкой цене. Ускоренное развитие ВИЭ опирается не только на улучшающуюся экономику генерации и хранения энергии, но и на поддержку бизнеса: инициатива RE100 — объединение более 400 влиятельных компаний мира, стремящихся использовать 100% ВИЭ (RE100 (there100.org)); а также на поддержку населения: 68% опрошенного населения в 21 стране отдали предпочтения солнечной энергии, 54% – ветровой, 35% – гидроэнергетике, 24% – атомной энергетике и только 14% предпочли источники на ископаемом топливе (Solar energy shines in global survey with 68% support | Reuters).
И.А. Башмаков
Сразу оговоримся, что речь идет только об энергетическом использовании топлива. Объем углеводородов, используемых в качестве сырья для нефте- и газохимии, будет расти.
До промышленной революции экономика была полностью основана на ВИЭ. Значит, это возможно. Вопрос – возможно ли эти при нынешней численности населения планеты и масштабах экономики? Более 500 исследований посвящены поискам возможностей построить все системы энергоснабжения мира, регионов и стран на основе ВИЭ уже в 2050 году (их обзор дан в IEEE Xplore Full-Text PDF:). Большинство этих исследований отвечают на поставленный вопрос утвердительно. Еще в 2011 году Дания поставила цель обеспечить все потребности энергетики только за счет ВИЭ (включая биомассу) к 2050 г. (к 2030 г. – отказ от использования угля на электростанциях, к 2035 г. – обеспечение всего электро- и теплоснабжения за счет ВИЭ). Еще более 60 стран поставили цель обеспечить за счет ВИЭ всю генерацию электроэнергии к 2050 году.
Логика рассуждений такова. Переход на ВИЭ позволит сократить термодинамические потери от сжигания топлива при производстве электроэнергии и тепла на 20-25% от суммарного потребления первичной энергии. Дело в том, что КПД производства электроэнергии на угольных ТЭС равен 33–45%, а на газовых – 33–60%, то есть даже на самых эффективных установках значительная часть энергии топлива теряется. Отказ от необходимости добывать, перерабатывать и транспортировать топливо даст экономию еще 13-15% первичной энергии. Эффективность конечного использования энергии за счет электрификации на основе ВИЭ может быть повышена на 7-10%. Таким образом, потребление первичной энергии снижается на 40-50%. Оставшаяся часть потребностей обеспечивается за счет ВИЭ. Даже в недавнем прогнозе ИНЭИ РАН сказано: «переход на безуглеродную электроэнергетику технически реализуем, но потребует роста затрат на электроснабжение конечных потребителей в 3–7 раз в зависимости от региона» (https://www.eriras.ru/files/prognoz-2024.pdf).
Исследования показывают, что ВИЭ и повышение энергоэффективности в сочетании с перестройкой энергетической системы будут играть доминирующую роль в энергопереходе за счет снижения стоимости, высокой эффективности, широкой применимости, зрелости технологий и обилия возобновляемых ресурсов энергии. Главный вывод абсолютного большинства исследований: такие системы могут обеспечивать все потребности в электроэнергии и в энергии во всех регионах мира по низкой цене. Ускоренное развитие ВИЭ опирается не только на улучшающуюся экономику генерации и хранения энергии, но и на поддержку бизнеса: инициатива RE100 — объединение более 400 влиятельных компаний мира, стремящихся использовать 100% ВИЭ (RE100 (there100.org)); а также на поддержку населения: 68% опрошенного населения в 21 стране отдали предпочтения солнечной энергии, 54% – ветровой, 35% – гидроэнергетике, 24% – атомной энергетике и только 14% предпочли источники на ископаемом топливе (Solar energy shines in global survey with 68% support | Reuters).
И.А. Башмаков
Forwarded from Зарядные станции
Сеть зарядных комплексов РусГидро для электромобилей расширилась до 300 и уже охватывает 37 регионов России. Юбилейная ЭЗС была открыта в Перми. Большинство станций работают в Приморском крае – 75 штук. На втором месте Амурская область – 19 ЭЗС, далее Омская область – здесь их 17.
Производство грузовиков связано с более интенсивными выбросами углерода, чем добыча нефти, производство стали или автомобилей
Инвесторов ждет шок, поскольку в следующем году вступят в силу требования о раскрытии информации по охвату 3, а выбросы производителей грузовиков на 50% превышают те, о которых они сообщают инвесторам. Единственный сектор, в котором средняя интенсивность выбросов углерода выше, чем у производителей грузовиков, - это добыча угля.
Результаты исследования транспорта и окружающей среды (T&E) показывают, что у ведущих европейских производителей грузовых автомобилей – Scania, MAN, Renault, Volvo, Mercedes-Benz, DAF и Iveco – углеродоемкость производства грузовых автомобилей выше, чем у добычи нефти, производства стали и автомобилей. Поскольку в этом году инвесторы начнут в обязательном порядке отчитываться о выбросах по охвату 3, T&E призывает всех производителей грузовиков срочно переходить на производство моделей с нулевым уровнем выбросов, чтобы не стать «углеродными бомбами» в портфелях инвесторов.
Европейские производители грузовиков уже начали публиковать отчеты об устойчивом развитии, но на сегодняшний день не существует юридического требования сообщать о косвенных выбросах, известных как охват 3. В среднем, за срок службы грузовик сжигает 450 тыс. литров топлива, что составляет 99,8% общих выбросов углекислого газа производителями грузовиков.
Анализ T&E показывает, что Mercedes-Benz и DAF не полностью отчитываются о выбросах по охвату 3 и сообщают лишь о 0,1-0,2% от общего объема выбросов. IVECO сообщает только о трети своих выбросов по охвату 3. Renault и Volvo также недооценивают свои выбросы. Точны только отчеты MAN и Scania.
Transport and Environment, 29 Apr 2024: Truck manufacturers a more carbon intensive investment than oil, steel or cars – study
Инвесторов ждет шок, поскольку в следующем году вступят в силу требования о раскрытии информации по охвату 3, а выбросы производителей грузовиков на 50% превышают те, о которых они сообщают инвесторам. Единственный сектор, в котором средняя интенсивность выбросов углерода выше, чем у производителей грузовиков, - это добыча угля.
Результаты исследования транспорта и окружающей среды (T&E) показывают, что у ведущих европейских производителей грузовых автомобилей – Scania, MAN, Renault, Volvo, Mercedes-Benz, DAF и Iveco – углеродоемкость производства грузовых автомобилей выше, чем у добычи нефти, производства стали и автомобилей. Поскольку в этом году инвесторы начнут в обязательном порядке отчитываться о выбросах по охвату 3, T&E призывает всех производителей грузовиков срочно переходить на производство моделей с нулевым уровнем выбросов, чтобы не стать «углеродными бомбами» в портфелях инвесторов.
Европейские производители грузовиков уже начали публиковать отчеты об устойчивом развитии, но на сегодняшний день не существует юридического требования сообщать о косвенных выбросах, известных как охват 3. В среднем, за срок службы грузовик сжигает 450 тыс. литров топлива, что составляет 99,8% общих выбросов углекислого газа производителями грузовиков.
Анализ T&E показывает, что Mercedes-Benz и DAF не полностью отчитываются о выбросах по охвату 3 и сообщают лишь о 0,1-0,2% от общего объема выбросов. IVECO сообщает только о трети своих выбросов по охвату 3. Renault и Volvo также недооценивают свои выбросы. Точны только отчеты MAN и Scania.
Transport and Environment, 29 Apr 2024: Truck manufacturers a more carbon intensive investment than oil, steel or cars – study
Transport & Environment
Truck manufacturers a more carbon intensive investment than oil,…
Investors ‘in for a shock’ as scope 3 disclosure requirements kick in next year with truckmaker emissions 50% higher than what they report to investors.…
Налогообложение крупных компаний, работающих на ископаемом топливе, «может дать 900 млрд долл. для климатического финансирования к 2030 году»
(The Guardian, 29 апреля 2024 г.)
Налог на крупные нефтегазовые компании в богатейших странах поможет наиболее пострадавшим странам справиться с климатическим кризисом, говорится в опубликованном 29 апреля докладе о «налоге на загрязнителей».
Согласно докладу, через новый налог на крупнейшие компании, работающие на ископаемом топливе и базирующиеся в самых богатых странах ОЭСР, можно собрать сотни миллиардов долларов, чтобы помочь наиболее уязвимым странам справиться с эскалацией климатического кризиса.
Авторы доклада надеются, что новый налог сможет увеличить фонд потерь и ущерба, который должен помочь уязвимым странам справиться с наихудшими последствиями климатического кризиса, как это было согласовано на СОР28 в Дубае. Эта с трудом завоеванная победа развивающихся стран обеспечит финансовую поддержку для борьбы с уже наблюдаемыми разрушительными последствиями.
Taxing big fossil fuel firms ‘could raise $900bn in climate finance by 2030’
(The Guardian, 29 апреля 2024 г.)
Налог на крупные нефтегазовые компании в богатейших странах поможет наиболее пострадавшим странам справиться с климатическим кризисом, говорится в опубликованном 29 апреля докладе о «налоге на загрязнителей».
Согласно докладу, через новый налог на крупнейшие компании, работающие на ископаемом топливе и базирующиеся в самых богатых странах ОЭСР, можно собрать сотни миллиардов долларов, чтобы помочь наиболее уязвимым странам справиться с эскалацией климатического кризиса.
Авторы доклада надеются, что новый налог сможет увеличить фонд потерь и ущерба, который должен помочь уязвимым странам справиться с наихудшими последствиями климатического кризиса, как это было согласовано на СОР28 в Дубае. Эта с трудом завоеванная победа развивающихся стран обеспечит финансовую поддержку для борьбы с уже наблюдаемыми разрушительными последствиями.
Taxing big fossil fuel firms ‘could raise $900bn in climate finance by 2030’
the Guardian
Taxing big fossil fuel firms ‘could raise $900bn in climate finance by 2030’
Levy on oil and gas majors in richest countries would help worst-affected nations tackle climate crisis, says report
Forwarded from ЭнергоА++ (@Maria Stepanova)
Если вам некогда изучать Госдоклад о состоянии энергосбережения, у нас есть для вас мнение эксперта.
Константин Борисов строг, как всегда, но, если вы Госдоклад тоже изучили, можете поспорить, добро пожаловать с собственным мнением.
Константин Борисов строг, как всегда, но, если вы Госдоклад тоже изучили, можете поспорить, добро пожаловать с собственным мнением.
Морская ветроэнергетика: Франция поставила цель установить к 2050 году 45 ГВт мощности с 50%-ной локализацией
Во время визита в Сен-Назер 2 мая 2024 года министр экономики Франции Брюно Ле Мэр изложил стратегию правительства по развертыванию 45 ГВт морской ветроэнергетики к 2050 году, причем половина этой мощности должна быть произведена в Европе.
Первоначально французское правительство планировало увеличить мощность морской ветроэнергетики до 40 ГВт к 2050 году, но в июне 2023 года бывший министр энергетического перехода Аньес Панье-Рунаше дала понять, что эта цифра может быть пересмотрена в сторону увеличения.
Ле Мэр отмечает, что три морские ветростанции уже подключены. Это позволяет надеяться на установку 4 ГВт к 2030 году и 18 ГВт к 2035 году в соответствии с Энергоклиматической Стратегией Франции, опубликованной в ноябре прошлого года.
Работа идет над 15 проектами: три находятся в процессе подключения, три будут развернуты до 2031 года, по девяти проходят тендеры. Также предусмотрен тендер на строительство еще 10 ГВт.
Правительство хочет, чтобы ветровые электростанции были мощнее, располагались дальше от берега и устанавливались в среднем за 6 лет, а не за 12, а кроме того, чтобы европейская промышленность получила заказы.
Offshore wind: France aims for 45 GW by 2050 with 50% European production
Во время визита в Сен-Назер 2 мая 2024 года министр экономики Франции Брюно Ле Мэр изложил стратегию правительства по развертыванию 45 ГВт морской ветроэнергетики к 2050 году, причем половина этой мощности должна быть произведена в Европе.
Первоначально французское правительство планировало увеличить мощность морской ветроэнергетики до 40 ГВт к 2050 году, но в июне 2023 года бывший министр энергетического перехода Аньес Панье-Рунаше дала понять, что эта цифра может быть пересмотрена в сторону увеличения.
Ле Мэр отмечает, что три морские ветростанции уже подключены. Это позволяет надеяться на установку 4 ГВт к 2030 году и 18 ГВт к 2035 году в соответствии с Энергоклиматической Стратегией Франции, опубликованной в ноябре прошлого года.
Работа идет над 15 проектами: три находятся в процессе подключения, три будут развернуты до 2031 года, по девяти проходят тендеры. Также предусмотрен тендер на строительство еще 10 ГВт.
Правительство хочет, чтобы ветровые электростанции были мощнее, располагались дальше от берега и устанавливались в среднем за 6 лет, а не за 12, а кроме того, чтобы европейская промышленность получила заказы.
Offshore wind: France aims for 45 GW by 2050 with 50% European production
EURACTIV
Offshore wind: France aims for 45 GW by 2050 with 50% European production
On a visit to Saint-Nazaire on Thursday (May 2), Bruno Le Maire outlined the government's strategy for achieving 45 GW of offshore wind power while not leaving the European wind turbine industry.