В Австралии продолжается обсуждение итогов прошедшего 14 октября знакового референдума о расширении прав коренного населения. Австралийцы должны были ответить на один вопрос: согласны ли они с признанием в Конституции существования в стране коренных народов и с формированием совещательного органа («Голоса в парламенте») для выработки рекомендаций властям по вопросам, касающимся положения аборигенов. Тема референдума занимала центральное место в политической жизни страны в последние месяцы. В субботу большинство граждан во всех шести штатах Австралии – в целом 60,4% – проголосовали отрицательно. При этом в районах с высокой долей коренного населения результат был противоположным. После объявления итогов референдума лидеры аборигенов призвали к «неделе тишины и печали».

В Австралии представители коренных народов насчитывают около 800 тыс. человек и составляют 3,8% 26-миллионного населения. Они прожили на континенте около 50 тыс. лет и разделены на сотни племен. После появления в Австралии в 18 веке британских переселенцев аборигены стали вытесняться на малопригодные земли и жили обособленно, мало смешиваясь с белым населением. До сих пор по большинству социально-экономических характеристик и общему благосостоянию аборигены заметно отстают от потомков переселенцев. Их продолжительность жизни на 8 лет ниже, показатели самоубийств, бытового насилия и попадания в тюрьму заметно выше. В 2017 г. около 250 старейшин коренных народов собрались вместе и выступили с заявлением, в котором призвали к изменению Конституции и созданию «Голоса аборигенов в парламенте». Существовавшее тогда консервативное правительство отвергло этот призыв, но когда в мае 2022 г. к власти с прогрессистской повесткой пришел лейбористский премьер Энтони Альбанезе, он тут же объявил о предстоящем проведении референдума, положительный итог которого позволит объединить Австралию и откроет новую эру развития для коренных народов.

Вскоре началась капания «За», к которой подключились ведущие представители австралийского бизнеса, популярные актеры, певцы, спортсмены, ученые, религиозные деятели. Они приводили в основном морально-этические аргументы, подчеркивали необходимость преодолеть национальные грехи прошлого. В течение нескольких месяцев опросы показывали, что большинство населения поддерживают идею референдума и создания «Голоса аборигенов в парламенте». Однако с весны этого года против предложений Альбанезе начали активно выступать основные оппозиционные силы – консервативная Либеральная партия и опирающаяся на фермеров Национальная партия. Консерваторы утверждали, что эти предложения не объединят, а напротив расколют австралийское общество по расовому признаку, конституционно предоставят коренным народам особые права, а состоящий из аборигенов новый совещательный орган замедлит принятие решений правительством.

Постепенно в социальных сетях, на платформе YouTube, в массовых консервативных СМИ развернулась кампания «Нет», которая широко использовала методы дезинформации. Распространялась выдуманная, но внушавшая реальные опасения идея о том, что «Голос аборигенов в парламенте» станет третьей законодательной палатой, и это приведет к перераспределению бюджета в пользу коренных народов и к переделу земли. Лидер популистской партии «Одна нация» Полин Хэнсон, имеющая 500 тыс. подписчиков в Facebook, даже заявляла, что появление «Голоса аборигенов в парламенте» чревато созданием отдельного государства. В целом кампания «Нет» сознательно стремилась расколоть общество, применяя трампистскую тактику противопоставления элиты и простого народа. И эта тактика сработала. Более образованные и зажиточные обитатели Сиднея, Мельбурна, Брисбена и Канберры преимущественно голосовали «За», а жители пригородов и глубинки – против. Отрицательный итог референдума воспринимается в Австралии как крупнейшая политическая неудача премьера Альбанезе за время пребывания у власти. Но надо отдать ему должное. Он подчеркнул, что страна будет искать новый путь к примирению, а правительство остается привержено цели улучшения благосостояния коренных народов.

Александр Ивахник

Умер Василий Захаров, министр культуры СССР в годы перестройки.

В молодости Захаров преподавал на кафедре политэкономии в Ленинградском технологическом институте под руководством Вадима Медведева, которого сменил на должности завкафедрой, когда тот ушел на партийную работу. Медведева затем перевели в Москву в ЦК КПСС, а Захаров вскоре сам стал успешно продвигаться по партийной линии, но оставаясь в Ленинграде.

Несколько лет он был секретарем обкома при Григории Романове, где впервые соприкоснулся с вопросами управления культурной сферой. Романов был жестким ортодоксом и подозревал статусную советскую интеллигенцию в скрытой нелояльности. Среди главных подозреваемых были Георгий Товстоногов и Аркадий Райкин. В ведении Захарова как партийного идеолога находилась культура – и он, насколько возможно, стремился смягчать начальственный гнев и взаимодействовать с великими театральными деятелями (Райкин все же не выдержал и уехал вместе со своим театром в Москву, Товстоногов остался – свой театр он забрать не мог).

В 1983 году Медведев стал ректором Академии общественных наук при ЦК КПСС – и Захарова перевели в Москву. В 1986-м Медведева в составе горбачевской команды избрали секретарем ЦК – через полгода Захаров стал министром культуры. Министерство он возглавлял три года – за это время изменились и страна, и вместе с ней культурная среда. Была отменена театральная цензура – режиссеры получили возможность сами определять репертуар, исходя из интересов театра и зрителей, а не идеологии. Театры получили самостоятельность в управленческих вопросах. Были сняты запреты в выставочной сфере – люди получили возможность увидеть и авангард (так в стране легализовывалось современное искусство), и имперскую картину Глазунова (и в Манеж стояла огромная очередь). Прекратилось давление на неортодоксальных с точки зрения советской бюрократии композиторов и музыкантов. Закончилась эпоха квартирников – их заменили нормальные легальные концерты.

Так государство отказалось от давления на культуру и на определение единственно правильной, идеологически выверенной линии. Разумеется, появлялись новые проблемы. Самостоятельность театров привела к тому, что режиссеры получили возможность увольнять артистов, не вписывавшихся по разным причинам в их творческую концепцию – министерство отказалось от вмешательства в эту сферу. И теперь уже такая отстраненность власти вызвала критику со стороны тех, кто раньше был недоволен ее вмешательством.

Драмой стал раскол МХАТа, когда внутренний конфликт разрешить иным способом было уже невозможно – и Захаров дал добро на официальный раздел театра. Время показало, что такое решение было верным, давшим шанс обоим театрам-антагонистам – и, в конечном счете, позволившим появиться модернистскому театру Табакова и продлить существование традиционалистского театра Дорониной.

В 1989 году народные депутаты, впервые в СССР избранные на конкурентных выборах, провалили кандидатуру Захарова на пост министра в новом правительстве. Депутатам не только хотелось показать свою власть – тогда многие искренне считали, что культурной сферой должен управлять режиссер или артист. У профессора политэкономии и бывшего партийного работника здесь было мало шансов. Опыт показал всю степень наивности – но это было несколько позднее.

Василий Захаров был министром эпохи либерализации – как Михаил Ненашев в издательской сфере. Их принципами были не давить, а вступать в диалог, не диктовать, а слушать. Так расширялось пространство свободы в условиях, когда сами государственные люди не имели готовой модели развития и нередко двигались на ощупь, исходя из своих добрых чувств и собственного понимания реальных интересов государства. Снискать лавры на этом пути было сложно – и судьба министра Захарова не является исключением.

Алексей Макаркин

На этой неделе на юге Испании, вблизи города Кадис, проходят необычные военные учения. Необычность их в том, что это не учения НАТО, а первые совместные полевые учения Евросоюза. Еще несколько лет назад такое трудно было себе представить. Когда президент Франции Макрон предложил и начал продвигать идею стратегической автономии ЕС с отдельным военным компонентом, то к ней довольно скептически отнеслись некоторые члены союза (прежде всего Польша и страны Балтии), которые считали, что это может привести к противоречиям с НАТО и соответственно с США как главным гарантом европейской безопасности. Первый толчок к выработке планов создания автономной военной силы на уровне ЕС дала беспорядочная эвакуация из Афганистана летом 2021 года, когда воинские подразделения НАТО из стран Европы оказались в полной зависимости от командования США, что привело к сбоям и острым разбирательствам внутри этих стран. Вторым и более мощным толчком стал военный конфликт в Украине, непосредственно на границах ЕС. В конце марта 2022 года ЕС принял новую оборонную стратегию, которая предусматривает создание полноценной штаб-квартиры союза по военному планированию и проведению операций и формирование к 2025 году Сил быстрого развертывания общей численностью 5 тыс. военнослужащих. В военной штаб-квартире ЕС в Брюсселе стали проводиться штабные учения. И вот теперь дело дошло до организации полевых учений.

Согласно официальным заявлениям, целью учений является повышение способности союза быстрее отвечать на военные кризисы вне ее границ и улучшение оперативной совместимости армий стран ЕС. Но ясно, что это и попытка продемонстрировать стремление ЕС стать серьезным игроком в сфере безопасности и обороны, который может действовать независимо от НАТО. Это тем более актуально ввиду опасений относительно возвращения Дональда Трампа в Белый дом после выборов 2024 года. В учениях под названием LIVEX принимают участие 2800 военнослужащих, 25 самолетов и вертолетов, 6 военных кораблей из 9 стран ЕС: Испании, Франции, Италии, Португалии, Австрии, Ирландии, Венгрии, Румынии и Мальты. По сценарию учений, вымышленная страна Сеглия запросила военной помощи у ЕС в связи с проникновением туда вооруженных боевиков. Учения включают высадку на побережье в районе Кадиса морского десанта, установление контроля над портом и обеспечение его безопасности, продвижение наземных сил вглубь территории для спасения находящихся под угрозой гражданских лиц.

17 октября учения LIVEX посетили глава европейской дипломатии Жозеп Боррель, руководитель Военного комитета ЕС австрийский генерал Роберт Бригер и начальник штаба обороны Испании адмирал Лопес Кальдерон. Выступая перед репортерами, Боррель многозначительно заявил: «Сегодня мы вписываем новую главу в оборону Евросоюза. Эти учения являются важным шагом в создании Сил быстрого развертывания. Нам необходимо быть готовыми действовать для защиты наших граждан и вносить вклад в глобальную стабильность». При этом Боррель не упомянул о НАТО. Реакции со стороны НАТО на учения в Испании также не прослеживается. Уже планируется проведение следующих совместных военных учений ЕС, которые скорее всего пройдут в Германии во второй половине 2024 года.

Александр Ивахник

Первый тур президентских выборов в Аргентине – третьей по населению и второй по размерам экономики стране Южной Америки – принес неожиданный результат. Опросы предсказывали победу крайне правому популисту Хавьеру Милею, который яростно обрушивался на традиционный политический истеблишмент («коррумпированную касту» по его выражению) и обещал осуществить невиданные по размаху реформы. Однако Милея поддержали лишь 30% избирателей. Победителем же стал кандидат от левоцентристского перонистского движения «Союз ради родины», министр экономики Серхио Масса, набравший 36,6% голосов. И это несмотря на то, что Аргентина при действующем президенте-перонисте Альберто Фернандесе переживает самый тяжелый экономический кризис за 20 лет. Инфляция в стране достигает 138%, национальная валюта песо обесценилась в этом году на 60%, 40% аргентинцев находятся за чертой бедности. Неудачу потерпела кандидат от правой оппозиционной коалиции «Вместе за перемены» Патрисия Булрич. Она получила 23,8% голосов и выбыла из дальнейшей борьбы.

Такой результат воскресного голосования можно объяснить лишь тем, что страх перед потрясениями, которые могли бы ждать Аргентину при президенте Милее, перевесил в глазах многих избирателей недовольство нынешними властями. 53-летний Хавьер Милей – фигура во всех отношениях необычная. Он никогда не был женат, не имеет детей и живет в доме с младшей сестрой и пятью обожаемыми мастифами. Но личная эксцентричность – дело терпимое. Важнее его социальные взгляды и политические установки. Получив широкую известность как ведущий телевизионных ток-шоу, он вошел в политику всего два года назад, когда создал партию «Свобода наступает» и избрался в парламент. Его часто сравнивают с Доналдом Трампом и Жаиром Болсонару.

Публичные выступления Милея отличаются яростной риторикой и нередким использованием непристойной лексики. В ходе кампании он широко и активно опирался на социальные сети, платформы YouTube и TikTok. Себя он называет «анархо-капиталистом» и заявляет о своей ненависти к социализму в любых проявлениях. На митингах Милей часто появлялся с бензопилой – символом готовности безжалостно обрезать разбухшее государство. Главные экономические идеи Милея – ликвидация Центробанка и замена песо долларом США. При этом совершенно не ясно, откуда и как Аргентина может получить необходимый приток долларов. Также ультраправый либертарианец Милей считает необходимым упразднить 10 из 18 национальных министерств, приватизировать госкомпании, перевести государственные университеты на ваучерную систему, снизить налоги и резко сократить госрасходы. Крайне противоречивы социальные идеи Милея. Он называет понятие социальной справедливости «заблуждением», отрицает человеческий фактор в изменениях климата. Он также выступает против права на аборты, введенного в Аргентине в 2020 г., и вообще феминистской политики. При этом Милей высказывается за легализацию наркотиков, свободное ношение оружия, продажу человеческих органов, защищает однополые браки и свободу выбора собственной гендерной идентичности. Вся эта эксцентричная идейная смесь оказала наибольшее воздействие на молодых мужчин и на людей, наиболее сильно пострадавших от финансово-экономических потрясений, т.е. на тех, кому еще или уже нечего терять.

Министр экономики Серхио Масса в своей кампании помимо верной перонистской базы ориентировался на тех центристских избирателей, которые считают, что приход Милея на пост президента может привести к еще большему экономическому и финансовому обвалу. Он делал акцент на том, победа Милея окажет разрушающее воздействие на систему социальной защиты, образование и здравоохранение. Масса подчеркивал свое дружественное отношение к частному бизнесу и старался насколько возможно дистанцироваться от президента Фернандеса и вице-президента Кристины Фернандес де Киршнер, которая была ключевой фигурой перонизма последние 15 лет. Эта электоральная стратегия оказалась удачной. Теперь до второго тура выборов, который пройдет 19 ноября, Масса и Милей будут вести борьбу за избирателей Булрич, и эта борьба будет крайне напряженной.

Александр Ивахник

ВЦИОМ опубликовал результаты опроса, посвященного октябрьским событиям 1993 года в России.

Число «хорошо знающих» об этих событиях за 10 лет практически не изменилось – это около трети населения (сейчас – 32%). Еще 56% «что-то слышали», но без подробностей. Как правило, такие респонденты не имеют реального представления о сути происходивших событий (даже в общих чертах), но либо действительно «что-то слышали» (скорее всего, давно – и, в любом случае, этим совершенно не интересуются), или же преувеличивают уровень своих знаний. Как в фильме «Покровские ворота», где Светлана дает аналогичный ответ Костику на его информацию о черепе коня вещего Олега. Из молодых людей 18-24 лет хорошо осведомлены об этих событиях лишь 8%.

В борьбе за интерпретацию этих событий между Ельциным и Руцким-Хасбулатовым победил Жириновский. Доминирующее представление о причине конфликта - раскол внутри правящей верхушки, желание сохранить власть любой ценой (47%). Иными словами – «чума на оба ваших дома», позиция, которая позволила ЛДПР добиться успеха на думских выборах 1993 года. За три десятилетия здесь мало что изменилось – и это представление воспроизводят не только осведомленные, но и те, кто про эти события почти ничего не знает (но представление о том, что когда-то давно наверху переругались в борьбе за власть и дело дошло до стрельбы, есть и у них).

Все это давно известно. Но в этом опросе есть и момент, который менее тривиален. В 2013 году лишь 17% посчитали, что применение военной силы для достижения контроля над ситуацией в октябре 1993 года было оправданно. В 2018-м (после присоединения Крыма) – уже 26%, сейчас – 25%. При этом в 2023 году резко уменьшилось число тех, кто считает такое решение неоправданным – в 2013-2018 годах их было 69-63% соответственно, сейчас – 53%. Притом, что число сторонников применения силы стабилизировалось – в 2013 году 17%, в 2018-м – 26%, в 2023 -м – 25%. Зато в нынешнем опросе резко выросло число неопределившихся – с 11% в 2018-м до 22% сейчас.

И это притом, что число респондентов, припоминающих, что в 1993 году были на стороне Ельцина, уменьшается – с 24% в 2018-м до 18% в 2023-м (что понятно, потому что с ним связывается сближение с Западом, с которым сейчас отношения разорваны). А число тех, кто сообщает, что был на стороне Верховного совета, достаточно стабильно – 12-14%.
На первый взгляд, парадокс – респонденты склонны все больше дистанцироваться от Ельцина, но при этом более лояльно относиться к применению им военной силы. Это может означать, что уменьшается неприятие силовых решений в политике власти в целом, вне зависимости от конкретных обстоятельств. В вопросе социологов применительно к октябрьским событиям, присутствует слово «беспорядки» - и многие люди, не симпатизируя Ельцину, не готовы однозначно запретить власти их подавлять. Тем более, что конкретные обстоятельства октябрьских событий все менее актуальны и для многих малоизвестны.

Так что среди тех, кто не против применения силы, есть и сторонники Ельцина, исходящие из того, что он подавил реакционный мятеж, и его противники, не решающиеся в принципе отказать государству в праве на насилие в тех пределах, которые оно считает необходимым.

Алексей Макаркин

Похоже, европейский формат переговоров по армяно-азербайджанскому урегулированию переживает серьезный кризис. 25 октября спецпредставитель Евросоюза по Южному Кавказу Тойво Клаар заявил, что брюссельская встреча между азербайджанским президентом Ильхамом Алиевым и премьер-министром Армении Николом Пашиняном не состоится до конца текущего месяца. Объяснение высокого европейского представителя даже по политкорректно-дипломатическим меркам выглядело, мягко говоря, странным. Тойво Клаар объяснил отмену встречи в Брюсселе «нехваткой времени». Будто бы речь могла идти о светской тусовке, а не о переговорах, оказывающих воздействие не только на две страны, но и на все Закавказье, как минимум.

Между тем, это уже второй случай отмены переговоров в течение одного месяца. Напомним, что 5 октября в испанской Гранаде на полях саммита Европейского политического сообщества должны были пройти армяно-азербайджанские переговоры. В них должны были принять участие представители Евросоюза, ФРГ и Франции. Но в последний момент из Баку пришел месседж: Ильхам Алиев не будет участником переговоров.

Встреча, об отмене которой заявил Тойво Клаар предполагалась при посредничестве главы Евросовета Шарля Мишеля. Ее анонсировали еще в Гранаде. «Мишелевский» формат работает с декабря 2021 года. И если до начала СВО на Украине он не рассматривался, как конкурирующий с Россией, то затем, и по сути, и по форме переговоры с участием Мишеля именно таковыми и стали. И если в Баку видели в них возможности прессинга на Ереван (наряду с «тактикой салями» на линии соприкосновения), то армянская сторона пыталась (как показала практика, не слишком удачно) хеджировать риски и создавать дополнительные страховки.

Свой отказ от встречи в Гранаде Ильхам Алиев мотивировал проармянскими симпатиями французских дипломатов. Наверное, при желании можно и за Мишелем увидеть что-то подобное, особенно, если принять в расчет его регулярные контакты с французским президентом Эммануэлем Макроном. Но, думается, дело не только в этом. Баку одержал все те победы, о которых еще лет пять назад и мечтать не мог. Более того, Армения не просто разгромлена, она еще и деморализована. Исход армян из Карабаха- символическая демонстрация этого состояния. Встает вопрос, где поставить точку. И не выгоднее ли постоянно ставить многоточие, наращивая преимущество?

Представители ЕС говорят о подписании мирного договора, как о приоритетной цели. Но сам по себе мирный договор, как и любая бумага, не завершит конфликта. Важны гарантии, страховки, все то, что называется правоприменением. И здесь вопросов не меньше, чем ранее было вокруг статуса Карабаха. У победителя-Азербайдажна возникает неизбежный соблазн закрыть все спорные темы поскорее. Евросоюз опасается такой геополитической «спешки», но реально сдерживать активность Баку не может. Впрочем, риторический вопрос, кто и как может ограничить устремления победителя кроме него самого.

Сергей Маркедонов

В многочисленных комментариях в российских федеральных СМИ на заявление Сары Вагенкнехт о выходе из Левой партии и намерении создать свою партию в основном обращалось внимание на два взаимосвязанных момента. Во-первых, она резко критикует идущую в русле евроатлантизма внешнюю политику коалиционного правительства ФРГ, во-вторых, активно выступает против военной помощи Украине и экономических санкции против России. Авторы комментариев констатируют, что в Германии появится еще одна – наряду с «Альтернативой для Германии» – пророссийская партия. Похожие оценки появляются в правых немецких таблоидах. Сама Вагенкнехт не согласна с такой трактовкой. «Меня характеризуют как близкую к Путину и пророссийскую за то, что я хочу достижения мира в Украине путем переговоров… Не вставайте на дешевый путь приписывания нам того, чего мы не представляем», – заявила она на днях.

Серьезные эксперты в Германии, оценивая решение Вагенкнехт, обращают больше внимания на то, как оно повлияет на партийно-политический расклад в стране. Ясно, что после уже состоявшегося выхода из Левой партии 10 депутатов Бундестага больше всего пострадает именно эта партия. Левая партия, возникшая в 2005 г. в результате слияния ГДРовской Партии демократического социализма и левого крыла СДПГ, на выборах 2021 г. с трудом избралась в Бундестаг, а в опросах последних месяцев ее рейтинг ниже порога в 5%. Громкий уход самого известного и яркого политика Левой партии по сути обрекает ее после следующих федеральных выборов на потерю парламентского статуса. Но сейчас, когда весь политический мейнстрим очень обеспокоен резким взлетом популярности – до 22% при опросах – крайне правой АдГ, важнее другое. Многие аналитики считают, что тот набор идей, который выдвигает Вагенкнехт, позволит ей перехватить у АдГ часть избирателей.

Дело в том, что в этом наборе сочетается подчеркнуто левая экономическая политика, настаивающая на высокой оплате наемного труда и щедрой социальной защите, с характерными для АдГ консервативными установками в таких крайне актуальных сейчас вопросах, как иммиграция и экологическая политика. Вагенкнехт подчеркивает, что приток в страну людей, не имеющих шансов получить убежище, вышел из-под контроля и обостряет проблемы в бедных районах. Также она резко критикует правительственную партию «Зеленых» и заявляет, что «непродуманное, бессистемное» форсирование перехода к зеленой энергии усиливает тяготы простых людей. При этом Вагенкнехт совершенно не свойственна присущая АдГ ксенофобия и исламофобия и уж тем более попытки поставить под вопрос национальную политику памяти. В своем заявлении в понедельник Вагенкнехт исключила любое потенциальное сотрудничество с АдГ. Она даже отметила, что рост влияния АдГ стал одной из причин запуска ее партийного проекта. «Мы создаем партию, чтобы у всех людей, которые подумывают о том, чтобы проголосовать за АдГ, или уже сделали это из гнева и отчаяния, а не потому, что они ультраправые, теперь появилось серьезное пристанище», – сказала Вагенкнехт.

Благодаря своему яркому образу, харизме, ораторскому дару Сара Вагенкнехт является одним из самых популярных политиков Германии. Спекуляции о том, что она собирается запускать свою партию, циркулировали в СМИ уже на протяжении нескольких месяцев и встречали позитивный отклик у заметной доли избирателей. Репрезентативный опрос 5060 респондентов, проведенный на прошлой неделе, показал, что 20% немцев «в принципе могут представить себе» голосование за будущую партию Вагенкнехт. На территории бывшей ГДР, откуда она родом, этот показатель составил 32%. При этом сторонники Левой партии и АдГ в большей степени готовы поддержать ее проект. В практическом плане Вагенкнехт и ее соратники собираются оформить создание новой партии в начале 2024 г., с тем чтобы в июне принять участие в выборах в Европарламент. А осенью предстоят выборы в трех восточногерманских землях: Бранденбурге, Саксонии и Тюрингии. После этого можно будет с большей определенностью говорить о перспективах отчетливо лидерской партии, которых в Германии в последние десятилетия не было.

Александр Ивахник

Встреча президента с религиозными лидерами, состоявшая 25 октября, имела следующие особенности.

1. Состав участников. По сравнению со встречей 2020 года единственное существенное изменение – это сокращение числа представителей протестантских конфессий. В 2020 году, кроме начальствующего епископа Российского объединенного Союза христиан веры евангельской (пятидесятников), члена Общественной палаты РФ Сергея Ряховского, уже в течение многих лет являющегося главным коммуникатором в отношениях власти и протестантского сообщества, во встрече участвовали представители лютеран и адвентистов. Теперь остался только Ряховский. И дело не только в том, что участник встречи 2020 года, лютеранский архиепископ Дитрих Брауэр, эмигрировал после начала СВО и ушел в отставку со своего поста. В 2020-м взаимоотношения с протестантами рассматривались в контексте как внутренней политики, так и внешней, выстраивания связей с Западом. Сейчас последнее утратило актуальность – главной безусловно стала внутренняя консолидация.

2. Основная цель встречи – демонстрация межрелигиозного мира в России в условиях конфликта на Ближнем Востоке. Что в отличие от стран Запада, в России представители мусульман и иудеев не являются антагонистами. Участвовавшие во встрече религиозные лидеры продемонстрировали также полную лояльность по отношению к государству, а президент в начале встречи поблагодарил участников за поддержку российских Вооруженных сил, бойцов и членов их семей (он обещал вернуться к этой теме – видимо, это произошло на закрытой части встречи). По словам Владимира Путина, «межнациональное и межрелигиозное согласие – это основа российской государственности. Всё другое, всякая другая позиция имеет антироссийскую направленность и составляющую».

3. В то же время взгляд на ближневосточные события у мусульман и иудеев остается разным – но государство не требует от них консенсуса в этом вопросе, понимая специфику каждой конфессии. Так, если муфтий Талгат Таджуддин призвал «стороны конфликта» на Ближнем Востоке немедленно прекратить военные действия и освободить заложников, то главный раввин Берл Лазар, поддержав призывы к освобождению заложников, отметил, что с террористами (имея в виду ХАМАС, который он по понятным причинам не рассматривает как «сторону конфликта») не может быть компромиссов.

4. Патриарх Кирилл поддержал позицию Иерусалимского патриархата, возглавляемого патриархом Феофилом. Отметим, что Феофил возглавил поминальную службу о погибших в результате бомбежек в секторе Газа и помянул души «жертв войны в Газе и жертв израильского авиаудара по территории православного храма святого Порфирия». Это единственный греческий восточный патриархат, с которым Русская православная церковь (РПЦ) сохраняет отношения после разрыва с Константинопольским и Александрийским патриархатами. И хотя он традиционно возглавляется греками, его прихожанами являются в основном арабы (Антиохийским патриархатом, находящимся на территории Сирии, арабские священнослужители руководят уже более ста лет). В 2020 году лидеры РПЦ и Иерусалимского патриархата приняли участие во встрече в Аммане вместе с сербским патриархом, митрополитом Чешских земель и Словакии, а также делегациями из Польши и Румынии. «Амманский» формат вызвал явное раздражение в Константинополе и с тех пор оказался фактически заморожен – возможно, Москва хотела бы его разморозить.

5. Во встрече традиционно принимает участие армянский архиепископ Езрас, брат католикоса Гарегина II, у которого крайне непростые отношения с Николом Пашиняном (еще в 2020 году католикос призывал премьера уйти в отставку). На фоне ухудшения российско-армянских межгосударственных отношений участие во встрече Езраса можно считать демонстрацией того, что в религиозной сфере негативных изменений не происходит.

Алексей Макаркин

Интервью любого политика, особенно в трудные или переломные для его страны моменты крайне важно, прежде всего, как попытка концептуализации реальности. Какие вызовы он определяет, как приоритетные, где видит шанс на выход из тупика?

Интервью Никола Пашиняна знаменитому изданию «The Wall Street Journal» /WSJ наверняка будет изучаться в контексте позиционирования «пост-карабахской Армении» и ее премьер-министра. Не надо быть Кассандрой, чтобы предсказать, что оно не будет способствовать улучшению понимания между Ереваном и Москвой. Пашинян, отвечая на вопросы издания, заявил, в частности, что не видит плюсов от российского военного присутствия на территории его страны. Он также констатировал, что миротворцы РФ не смогли или не захотели обеспечить безопасность армян Нагорного Карабаха. Уже двух этих тезисов достаточно, чтобы увидеть принципиальные разночтения двух союзников по ключевым вопросам закавказской повестки дня.

Однако было бы неверным ограничивать текст пашиняновского интервью одним только форматом углубляющихся информационно-политических противоречий Москвы и Еревана. В нем есть много мыслей, которые требуют серьезного внимания. Не пересказывая подробно весь материал, зафиксируем несколько тезисов.

Во-первых, премьер-министр Армении пытается переключить внимание своих читателей (для него, конечно, важны прежде всего, decision-makers США и западных стран иначе чем еще объяснить выбор издания) с проблемы Карабаха на территориальную целостность Армении. С утратой НКР он, похоже, смирился, хотя ответственность за это на себя он брать не спешит. Отсюда и критические инвективы в адрес российской стороны. Но главный приоритет он обозначает, как защиту территории Республики Армения.

И, скорее всего, выполнение этой стратегической задачи он связывает не с ОДКБ и не с Россией, а с Западом. Во-вторых, пафос выступления премьера строится вокруг диверсификации. Он не пытается следовать рецептам от Саакашвили образца 2004-2008 гг. и не подталкивает «развод» с Москвой, хотя его критические выпады уже создали критическое напряжение в российской столице в отношении к действующему армянскому правительству. Но, как бы то ни было, в интервью WSJ нет призывов к выводу подразделений армии и погранслужбы России с территории его страны. На вопрос издания «Означает ли это, что Вы планируете потребовать от России вывода военных баз из Армении?» следует ответ: «Такого вопроса мы не обсуждаем.

Сегодня многие эксперты в нашей стране обсуждают вопрос о допустимости внешнеполитической диверсификации как таковой и ее без(опасности) для РФ. Между тем, вопрос следовало бы поставить иначе. Кто и при каких условиях может себе позволить диверсификацию?

Армения не имеет веса, сравнимого с турецким, катарским или пакистанским. Сегодня она фактически выбирает себе патрона в условиях поражения и национального унижения. И можно найти тысячи справедливых аргументов о том, что Запад решает на Кавказе свои проблемы, и помощь Еревану – не приоритет в перечне американских и европейских задач. Но армянские власти «хотят попробовать» хеджировать риски. Между тем, эта тактика предпринимается не впервые, «третья карабахская» лишь подсветила эти устремления. Прежде этот курс не приносил успеха. Впрочем, представление о том, что такое успех и провал меняется. И для Москвы крайне важно найти рациональный подход для изменения этого тренда. Контент-анализ высказываний Пашиняна и К важен, и действия команды армянского премьера дают повод для недовольства. Вопрос только в одном: переломить негативные тенденции с помощью фиксации на обидах и попадания в воронку информационного противостояния, как минимум, проблематично. Стандартными действиями тут точно не обойтись!

Сергей Маркедонов

Новый спикер Палаты представителей США

Наконец – после трех недель внутренних раздоров – республиканская фракция в нижней палате Конгресса США смогла реализовать свое большинство и избрать нового спикера – взамен отправленного в отставку Кевина Маккарти.
Ставший спикером Майк Джонсон – четвертый кандидат, выдвигавшийся на этот пост. «Естественный» преемник спикера – лидер большинства Стивен Скализ – снял свою кандидатуру после консультаций, решив, что единодушной поддержки не получит (а «потерять» он мог не более 8 голосов республиканцев). Джим Джордан, председатель комитета по вопросам судопроизводства и один из основателей правого «кокуса свободы» в Республиканской фракции трижды не получал в голосовании Конгресса требуемого большинства, несмотря на поддержку Дональда Трампа: против него образовалась «коалиция меньшинств» - маленьких групп депутатов, по разным причинам не согласных с его кандидатурой. Не хватало буквально нескольких голосов, но в конце концов он снял кандидатуру. На «третью попытку» выдвинулось целых 8 кандидатов, фаворитом среди них считался «кнут» (т.е. парламентский организатор) фракции Том Эммер – за него высказалось большинство – но против выступил Дональд Трамп. Шансов после этого у Эммера не было.

Почему же республиканцы единодушно (220 из 221 депутатов – один человек не голосовал) поддержали Джонсона? Первая причина – затягивание избрания нового спикера слишком отрицательно сказывалось на репутации партии, фактически заморозившей работу палаты. Еще один провал кандидатуры сильно бы усугубил ситуацию. Вторая: Джонсон – один из самых «трамповских» депутатов. Во время процедуры импичмента именно он возглавлял «защиту» Трампа от обвинений. Именно он был одним из главных инициаторов обращения (безрезультатного) 125 конгрессменов-республиканцев в Верховный Суд с требованием отменить результаты президентских выборов в нескольких штатах, в которых победил Байден, а сам не голосовал за утверждение результатов выборов. Трамп накануне голосования выступил с «настоятельной рекомендацией» однопартийцам голосовать за Джонсона. Третья причина: его кандидатура не спровоцировала «коалиции меньшинств». Джонсон – убежденный консерватор, в Конгресс избирается с 2016 г. от Луизианы, его округ - «интенсивно красный», т.е. демократы в нем не конкурентны (и в 2022 г. вообще не выставляли в этом округе своего кандидата против Джонсона). Он – один из главных лоббистов военно-промышленного комплекса. И вместе с тем – у него не столь одиозная репутация, которая отвратила от Джордана нескольких депутатов от высококонкурентных округов: с однопартийцами из «синего», т.е. продемократического штата Нью-Йорк он нашел общий язык. Ну и наконец Джонсон сумел произвести впечатление амбициозными планами законодательной работы.

Демократы кандидатуру Джонсона перед голосованием критиковали, в основном за election denial – отрицание результатов президентских выборов: в демократическом лагере уже высказываются опасения, что в январе 2025 г. утвердить результаты этих выборов в Конгрессе будет куда сложнее, чем в 2020 г. (разумеется, в случае победы кандидата от Демократической партии). Впрочем, утверждать их предстоит не нынешнему 118-ому Конгрессу, а его преемнику, избранному в ноябре 2024г. В любом случае, против сплоченного республиканского большинства демократы оказались бессильны.

Если судить по озвученным новым спикером планам, он намерен добиться еще одного временного (то ли до 15 января, то ли до 15 апреля) продления финансирования правительства, чтобы не допустить его «остановки», обеспечить принятие нескольких законопроектов экономического и социального характера, провести серьезную работу с Сенатом по формированию бюджета но военные цели. А как же финасирование военной помощи Украине и Израилю? А это для Конгресса тема весьма важная, но не самая приоритетная. Сам Джонсон дважды (в качестве рядового депутата) голосовал против выделения Украине крупных сумм, мотивируя это необходимостью «разобраться», как они расходуются (стандартная оговорка для республиканцев, голосовавших против). Так что этот вопрос ожидает в Конгрессе судьба не простая, но скорее всего администрация Байдена все же своего добьется.

Драма со сменой спикера – это несколько уроков об американской парламентской политике. Она показала и то, насколько сложносоставный организм представляет собой американская политическая партия. И способность этой партии создать себе проблемы практически на ровном месте, а потом их «героически преодолеть». И то, что Дональд Трамп остается для Республиканской партии практически непререкаемым авторитетом – ведь за Джонсона голосовали даже те немногочисленные республиканские конгрессмены, которые относятся к Трампу критически.

Борис Макаренко

29 октября в Турции будет отмечаться День республики. Это- один из главных государственных праздников страны. Но в 2023 году его чествование имеет особое значение и особую смысловую нагрузку. Республика будет отмечать столетие своего рождения.

29 октября 1923 года лидер турецкой революции Мустафа Кемаль провозгласил Турцию республикой, хотя де-факто республиканские правительство и парламент появились в апреле 1920 года. За это время его сторонникам в ходе кровопролитных войн с Грецией, Армений, а также противостояния с Британией и Францией удалось добиться международного признания и новых границ государства. На фоне распада Османской империи и провального для нее результата Первой мировой войны Ататюрк и республиканцы смогли превратить поражения в победы. Султанская Турция уходила в прошлое, на ее месте возникла Турция республиканская. Ее первый президент Мустафа Кемаль, провозглашенный Ататюрком («отцом турок») начал серию социально-экономических и политических преобразований. Они вошли в историю под названием «коренных реформ» и коснулись практически всех сфер общественного и государственного развития. Армия, внутреннее устройство, внешняя политика, религия.
Вдохновленная идеями светского национализма, секуляризма и модернизации, республиканская стремилась отмежеваться от имперского наследия, а ее приоритеты фокусировались вокруг Европы, а после 1945 года и США. В годы «холодной войны» Турция была натовским форпостом на южном фланге блока.

В ноябре 2002 года по итогам парламентских выборов победу одержала Партия справедливости и развития (ПСР). С тех пор она и ее харизматический лидер Реджеп Тайип Эрдоган стала доминирующей силой страны. Кемалисты были оттеснены с политического Олимпа. Сегодня многие комментаторы говорят об Эрдогане, как ревизионисте. И во внутренней политике, и на международной арене он пересматривает многое из того, что называется «стрелы Ататюрка». Эрдоган активно апеллирует и к исламскому, и к имперскому наследию. Для проведения знаковых встреч и переговоров он явно предпочитает Стамбул Анкаре. И из его уст не раз звучали слова о том, что Турции больше, чем сто лет. Знаменитая Айя София из музея была снова превращена в действующую мечеть, а образы султанов (в особенности Абдул-Хамида) на глазах турецкой и мировой общественности становятся символами новой эпохи.

Однако, если приглядеться поглубже, Эрдоган не пытается отказаться от наследия Ататюрка. Он, скорее, пытается, трансформировать его, сохранив основной пафос кемализма- борьбу за сильное, эффективное государство, для которого национальный суверенитет не является пустым звуком и красивой метафорой. Стоит также иметь в виду, что многие предпосылки для такой трансформации были заложены еще до Эрдогана, взять хотя бы политическую деятельность Тургута Озала в начале 1990-х гг.

В мае 2023 года турецкий президент снова переизбрался на пост главы государства, а в канун столетнего юбилея республики – на позицию лидера правящей партии. Одержав победу на президентских выборах, он заявил о начале «столетия Турции». Он явно стремится к тому, чтобы на втором веку республики его сравнивали бы с Ататюрком. И считали бы не его отрицателем, а выдающимся продолжателем турецкого национального проекта.

Сергей Маркедонов

Война между Израилем и ХАМАС, ставшая неизбежным ответом на террористический кошмар 7 октября, столь же неизбежно приводит к массовым жертвам среди гражданского населения сектора Газа и тяжелым гуманитарным последствиям. Вопрос о том, как реагировать на это, вызывает острые политические разногласия в Европе – и внутри институтов ЕС, и между лидерами различных стран. А в Великобритании это привело к серьезным конфликтам внутри оппозиционной Лейбористской партии, которая уже готовится стать правящей после следующих всеобщих выборов. Лидер лейбористов Кир Стармер потратил немало времени и сил, чтобы избавить партию от проявлений антисемитизма, которые имели место при его предшественнике Джереми Корбине, и восстановить доверие еврейской общины Британии. Сразу после 7 октября он решительно осудил «террористов из ХАМАС» и солидаризировался с консервативным премьером Риши Сунаком в том, что Израиль имеет право защищать себя. Но по мере того, как обстрелы и бомбардировки Газы со стороны ЦАХАЛ оборачивались для палестинцев все бóльшими жертвами и тяготами, в партии стали раздаваться призывы к корректировке позиции руководства. Тем более, что лейбористы традиционно пользуются поддержкой значительной части многочисленного мусульманского населения Британии, которое сейчас полно сочувствия к мирным палестинцам.

Недовольство однобокостью позиции Стармера резко усилилось после того, как 10 октября в радиоинтервью, отвечая на вопрос, является ли перекрытие Израилем поставок электричества и воды в Газу надлежащим ответом, от сказал: «Я думаю, что Израиль имеет это право». Лишь через 10 дней Стармер попытался прояснить свои слова, заявив: «Я говорил, что Израиль имеет право на самозащиту. Я не говорил, что Израиль имеет право блокировать снабжение водой, продовольствием, топливом или лекарствами». Но к тому времени в партии уже громко звучали призывы к руководству выступить за немедленное прекращение огня в секторе Газа. Около 300 лейбористских муниципальных советников-мусульман подписали письмо к Стармеру с этим призывом. Несколько десятков советников-мусульман вышли из Лейбористской партии в знак протеста против недостаточной поддержки жителей Газы. Некоторые члены лейбористской фракции Палаты общин стали выражать опасения, что избиратели-мусульмане могут отвернуться от партии и на будущих выборах голосовать за «Зеленых» или остаться дома.

25 октября Кир Стармер провел встречу с группой мусульманских депутатов-лейбористов. Участники встречи подчеркивали, что в своих избирательных округах они сталкиваются с гневом людей в связи с позицией партии, и настаивали на том, чтобы руководство официально высказалось за прекращение огня. Стармер на это не пошел, но после встречи выступил с заявлением, в котором подтвердил свою приверженность идее создания независимого палестинского государства и оценил помощь жителям Газы как «совершенно недостаточную». Он отметил, что партия поддерживает идею «гуманитарных пауз» в военных действиях, которую продвигают США и некоторые лидеры ЕС. Однако это заявление не разрядило обстановку. Около 50 лейбористских депутатов Палаты общин – четверть всей фракции – публично высказались за прекращение огня в Газе. Многие из них сообщают, что получают сотни писем от своих избирателей, выражающих недовольство двусмысленной позицией партии. Появились слухи, что четыре члена теневого кабинета рассматривают возможность отставки. А в пятницу лейбористский мэр Лондона Садик Хан в видеообращении также выступил за прекращение боевых действий в Газе. «Широкомасштабная военная эскалация только усугубит гуманитарную катастрофу. Это увеличит человеческие страдания со всех сторон», – заявил Хан. Можно не сомневаться, что с развертыванием полноценной наземной операции ЦАХАЛ в секторе Газа разногласия в лейбористских рядах будут усиливаться, и это может серьезно помешать Стармеру успешно вести партию навстречу парламентским выборам.

Александр Ивахник

Глава венгерского МИД Петер Сийярто побывал в конце прошлой недели в Ереване. Сегодня руководство Армении стремится диверсифицировать внешнеполитический курс страны. Однако видит министра иностранных дел Венгрии интересе не только в контексте возможной «смены вех» армянской международной политики.

Во-первых, Венгрия долгие годы была одним из наиболее проблемных партнеров Еревана среди стран Евросоюза. После того, как Будапешт открыл «зеленый свет» для экстрадиции азербайджанского офицера Рамиля Сафарова (ранее осужденного венгерским судом за убийство армянского военного Гургена Маргаряна), руководство Армении прервало свои дипотношения с Венгрией. Наверное, этого не случилось бы, если бы власти Азербайджана не превратили бы возвращение в Сафарова в триумф. Но произошло то, что произошло.

Во-вторых, Венгрия вне всякой привязки к сафаровскому «кейсу» имела и имеет тесные отношения с Азербайджаном и Турцией. В ЕС Будапешт- ключевой партнер Анкары. Не менее эффективно две страны взаимодействуют и в НАТО. Именно они совместно оттягивали вступление Швеции в Альянс. Да и поводу конфликта на Украине их позиции, пускай и не тождественны друг другу, но близки. Венгрия также наращивает закупки энергоносителей в Азербайджане. В январе и в августе 2023 года в ходе двух визитов президента Ильхама Алиева в Будапешт были заключены Декларация о расширенном стратегическом партнерстве между Азербайджаном и Венгрией, а также соглашение по увеличению закупок азербайджанского газа на венгерский рынок до 1 млрд кубометров.

Пытаясь достичь нормализации отношений с Анкарой и заключить мир с Баку, Ереван стремится и к расширению дипломатических контактов с другими ранее «проблемными странами». В прошлом году Армения и Венгрия приняли решение о нормализации отношений.

Что же касается венгерской внешней политики, то интерес Будапешта к Кавказу тоже объясним. За две недели до поездки Сийярто в Ереван премьер-министр Венгрии Виктор Орбан побывал с визитом в Грузии. Вряд ли Будапешт сможет играть в регионе роль сопоставимую с Турцией, но он к этому и не стремится. Кавказ рассматривается в контексте постсоветского пространства, территории, переполненной конфликтами и проблемами. В их разрешении Венгрия видит важную предпосылку и для стабилизации европейского пространства. Но достижение этой цели она видит в коррекции общих подходов Евросоюза к постсоветским странам. Не в жестком противопоставлении себя Брюсселю, а в большей нюансировке.

По словам Петера Сийярто, его страна хочет «положить конец долгой череде запятых» в отношениях с Арменией. По его словам, Будапешт готов использовать связи в Баку, чтобы решить вопрос об освобождении нескольких армянских военнопленных. Не отказал себе в удовольствии венгерский министр и вспомнить про «традиционные ценности» в виде христианской религии. Словом, в кавказской палитре цветов становится все больше.

Сергей Маркедонов

О штурме аэропорта в Дагестане и проблеме грани.

В любом обществе существует грань между допустимым и неприемлемым. В данном случае она оказалась нарушена.

Должна быть возможность для выплеска эмоций в публичном пространстве. Не на кухнях, где эти эмоции только усиливаются и дополняются новыми фобиями – а в цивилизованном формате, на разрешенных массовых мероприятиях. При этом цивилизованный формат отрабатывается тщательно – так, чтобы митинг, собравшийся по эмоциональному поводу, не перерос в погром. Но отработанные механизмы ненасильственной реализации свободы слова и собраний представляют собой важную ценность современного общества.

В то же время должна быть нулевая терпимость к ксенофобии, к языку вражды, от кого бы это ни исходило. Ключевой момент здесь – не кто говорит, а что сказано. Если ксенофобская риторика исходит от убежденного патриота или сторонника традиционной морали и нравственности, она должна пресекаться столь же жестко, как и в любых других случаях. Политическая дискуссия – это не академический семинар, там возможны и резкие выражения. Но ксенофобия не может быть допущена, так как угрожает здоровью общества и стабильности государства.

Есть тема безнаказанности. По сообщениям СМИ, воскресному походу на аэропорт в Махачкале предшествовал субботний «заход» в гостиницу в Хасавюрте, где его участникам позволили убедиться в отсутствии евреев – что само по себе не соответствует никаким правовым нормам. Также не поступало никакой информации о наказании его участников. В современном мире информация распространяется стремительно, так что представление о безнаказанности могло подстегнуть участников беспорядков. Теперь собираются наказывать, но уже постфактум.

И последнее. Толерантность должна поощряться, а культ насилия рассматриваться как угроза для общества. Это кажется банальным, но если посмотреть дискуссии в Рунете, то ситуация сейчас выглядит противоположной. Критикуемые многими за неэффективность программы воспитания толерантности стали работать, представления о вреде насилия и ксенофобии постепенно укореняются среди молодых россиян. Но тут же последовали обвинения в том, что молодежь у нас неправильная, слишком вестернизированная и непатриотичная (в Рунете приходится читать даже про «потерянное поколение», которое не воспитали в правильной советской школе). И что надо учить ее быть суровой и непримиримой. Но проблема в том, что никто не знает, когда и против кого обернется эта непримиримость.

Алексей Макаркин

В предпоследний день октября премьер-министр Армении Никол Пашинян заявил о том, что три основных пункта установления мира с Азербайджаном согласованы. По словам главы армянского правительства, «если стороны сохранят верность этим согласованным принципам, то подписание соглашения о мире и урегулировании отношений станет реальным». Можем ли мы говорить о появлении каких-то новых подходов к миру между Ереваном и Баку?

Ответ на этот вопрос будет отрицательным. В том или ином виде эти три пункта фигурировали ранее, в том числе и в выступлениях армянского премьер-министра. О чем идет речь? Армения и Азербайджан должны признать территориальную целостность друг друга в границах АрмССР и АзССР. Площади двух стран 29 800 кв. км (Армения) и 86 600 кв. км (Азербайджан) уже назывались в качестве территориальной основе межгосударственного размежевания и взаимного признания. Второй принцип - это проведение демаркации на основе Алма-Атинской декларации 1991 года. Этот документ вслед за Беловежскими соглашениями закрепил новую геополитическую реальность после распада Советского Союза. И, наконец, стороны должны разблокировать транспортные коммуникации.

На первый взгляд, все выглядит безупречно. И долгожданный мир выглядит как близкая перспектива. Но разве Алма-Атинская декларация как основа размежевания не упоминалась еще год назад? А конкретные цифры площадей двух стран разве не фигурировали в «отказном выступлении» Пашиняна, в котором он признал Нагорный Каабах частью Азербайджана? Риторические вопросы. Однако все эти признания не отвратили третьей карабахской войны. И в итоге торжества силового сценария разрешения конфликта.

За три дня до выступления Пашиняна о согласовании трех принципов глава МИД Армении Арарат Мирзоян ссылался на Гранадское заявление от 5 октября. Но его подписантами помимо премьер-министра республики стали также федеральный канцлер Германии Олаф Шольц, президент Франции Эммануэль Макрон и глава Евросовета Шарль Мишель. Однако Ильхам Алиев свой автограф под заявлением не оставил. И в переговорах в Испании он участия не принимал. Непраздный вопрос, а достигнуто ли полное понимание по пункту третьему о транспортных коммуникациях. «Коридорная тема» уже в прошлом? Или она еще напомнит о себе. Демаркация, между тем, также имеет ряд нюансов. Вопрос эксклавов требует практического решения, а не только рамочного согласования.

Словом, спешить с выводами о конце одного из застарелых конфликтов в Евразии, наверное, преждевременно. Но не исключено, что появление некоего документа, который будет называться мирным договором произойдет в скором времени. Но пока открытым остается вопрос, принесет ли он реальный мир в турбулентный регион.

Сергей Маркедонов

Дискуссии в России по поводу отношения общества к миграции нередко основаны на представлении о том, что абсолютное большинство россиян негативно относятся к мигрантам. Социологическое исследование дает другую картину.

В августе 2003 года ВЦИОМ представил результаты опроса об отношении россиян к приезжим из других стран. Почти каждый второй россиянин убежден: трудовая миграция — это положительное явление для нашей страны (47%), показатель этого года в разы превышает предыдущие замеры (2006 год - 21%, 2008 год - 14%, 2013 год - 14%). Обратного мнения сегодня придерживаются 40%, это почти в два раза меньше, чем десять лет назад (2013 год - 74%).

Отметим, что исследование проводилось в спокойной ситуации, без негативных информационных поводов, оказывающих шоковое влияние на общество (преступлений, совершенных мигрантами). В острых ситуациях происходит скачок антимигрантских настроений (как и число сторонников смертной казни), но когда ситуация успокаивается, то настроения вновь становятся более толерантными.

Примечательно, что и в крупных городах, и на селе люди по этому вопросу думают примерно одинаково (поддерживают трудовую миграцию 50% столичных жителей и 47% сельчан). Различия в ответах на этот вопрос обнаруживаются между «детьми и отцами» и «богатыми и бедными». Молодежь чаще видит плюсы в трудовой миграции (61% среди 18-24-летних и 56% в группе 25-34 года), а россияне 45-59 лет чаще отмечают отрицательные стороны (51%). В возрастной категории 35-44 года существует паритет – 44 к 43%. Среди пенсионеров 47% настроены благожелательно в отношении мигрантов, хотя и довольно много – 38% - видят в миграции скорее минусы.

Более лояльны к трудовым мигрантам граждане с хорошими доходами (61% vs. 28% среди «бедных»), тогда как россияне с плохим материальным положением чаще говорят о трудовой миграции в негативном ключе (56% vs. 29% среди «богатых»).

С чем связаны такие процессы? Главная особенность – поколенческая. Более молодые респонденты воспитаны в более толерантном духе – речь идет не только об официальном воспитании (старшим поколениям официально пытались привить интернационализм, но он нередко отторгался на бытовом уровне), но и о неформальных отношениях в условиях глобального мира, которые носят куда более открытый характер.

Что, возможно, еще важнее - они не видят в мигрантах конкурентов в борьбе за рабочие места. Основная уязвимая категория – люди предпенсионного возраста. Они часто сказываются с отказами при приеме на работу – многие работодатели предпочитают более молодых сотрудников, в том числе мигрантов. То же самое с бедными – именно они конкурируют с мигрантами за малопрестижные рабочие места. Пенсионеры настроены более спокойно - это в немалой степени связано с неактуальностью для них конкуренции в трудовой сфере.

В то же время антимигрантские группы активно голосуют – в отличие от молодых избирателей, среди которых распространен абсентеизм. Эти же группы в большей степени поддерживают политику власти и охотно демонстрируют свои патриотические взгляды. Более того, они психологически уверены, что их мнение нормативно и разделяется абсолютным большинством населения (никакие опросы их в этом не переубедят). Они активно продвигают свои взгляды в публичном пространстве, в том числе в общении с более молодыми, которые склонны уходить от конфликтов, чтобы не раздражать родителей (а во многих случаях – и бабушек с дедушками). И, наконец, антимигрантские настроения более мотивированы и поэтому носят более отчетливый, эмоциональный характер – тогда как промигрантские выглядят довольно отстраненными и рассудочными.

Поэтому возникает парадокс – промигрантские настроения преобладают (хотя в целом по стране и не очень существенно), но они практически не представлены в политической сфере. Где политики конкурируют друг с другом в демонстрации защиты «коренного населения» от мигрантов.

Алексей Макаркин

Между Евросоюзом и Австралией произошла странная история. В течение пяти лет две стороны вели переговоры о заключении соглашения о свободной торговле. Переговоры шли непросто, но в последнее время они получили новый импульс, поскольку у ЕС и Австралии выросла потребность в том, чтобы диверсифицировать свои рынки и снизить торговую зависимость от Китая. При этом Австралия особенно заинтересована в расширении доступа своей продукции животноводства на европейский рынок, а ЕС – в увеличении возможностей инвестирования в добычу на Южном материке стратегических минералов, необходимых для развития зеленой энергетики.

В последние недели в Брюсселе проходили консультации между экспертами двух сторон для смягчения остающихся разногласий, и по оценке ЕС они привели к успеху. В воскресенье в японскую Осаку съехались официальные делегации ЕС и Австралии для принципиального согласования будущего соглашения о свободной торговле. Во всяком случае, на это рассчитывали в Брюсселе – об этом говорит представительный характер делегации ЕС во главе с исполнительным вице-председателем Еврокомиссии Валдисом Домбровскисом и еврокомиссаром по сельскому хозяйству Янушем Войцеховским. Однако делегации так и не сели за стол переговоров. Во время предварительной встречи Домбровскиса и министра торговли Австралии Дона Фаррелла последний выдвинул новые требования по расширению доступа австралийской мясомолочной продукции на европейский рынок, которые были восприняты Брюсселем как серьезный отход от недавно достигнутых договоренностей. После этого переговоры были отменены, а чиновники ЕС, по их словам, оказались в состоянии шока.

Известно, что импорт на единый рынок ЕС говядины, баранины и молочных продуктов обкладывается высокими пошлинами для защиты европейских фермеров, крайне негативно относящихся к внешней конкуренции. По информации чиновников ЕС, Брюссель в ходе предыдущих консультаций согласился несколько снизить тарифы и увеличить квоты для австралийской продукции, что привело бы к расширению ее доступа на европейский рынок на 600 млн евро в год. Предполагалось, что это предложение будет экономически и политически приемлемо для обеих сторон. Однако Дон Фаррелл заявил, что ЕС продолжает придерживаться своей жесткой позиции, которая привела к срыву предыдущего раунда переговоров в июле. Министр сельского хозяйства Австралии Мюррей Уатт поддержал коллегу, отметив, что переговорщики ЕС отказались идти на уступки. «Последнее, на что мы были готовы, – это продавать интересы наших австралийских фермеров только ради сделки», – добавил Уатт. Был и еще один немаловажный вопрос, по которому не удалось преодолеть разногласия. Брюссель добивался отказа от использования в австралийских продуктах наименований, которые защищаются в ЕС так называемыми «географическими указателями», например сыров Parmesan и Feta или игристого Prosecco. Эксперты Еврокомиссии выявили в Австралии более 50 таких наименований. Однако Канберра не согласилась на это.

Не исключено, что непримиримость позиций австралийской стороны отчасти объясняется тем, что нынешнее лейбористское правительство подвергается серьезным атакам после поражения общенационального референдума о создании консультативного органа для коренных народов. Любопытно, что отказ от продолжения переговоров по торговому соглашению с ЕС был поддержан партиями оппозиции, но особенно активно – влиятельными фермерскими организациями. Тем не менее, перспектива заключения соглашения теперь совершенно туманна. В июне 2024 г. пройдут выборы в Европарламент, а затем последует смена состава Еврокомиссии. В 2025 г. состоятся парламентские выборы в Австралии. Так что к переговорам о торговом соглашении можно будет вернуться только через пару лет.

Александр Ивахник

Об отношении россиян к палестино-израильскому конфликту.

Опрос ФОМ, проведенный 13-15 октября (то есть уже после террористической атаки ХАМАС на Израиль, но до наиболее драматичных сообщений из Газы), показал, что 73% респондентов заявляют о том, что они не выступают ни за ту, ни за другую сторону, 10% - на стороне Палестины, а 9% - на стороне Израиля. Опрос Левада-центра (иноагент), проведенный 19-25 октября, дал уже другую картину: 21% респондентов симпатизирует палестинцам и только 6% - Израилю; 66% нейтральны.

Таким образом в российском обществе, как в мире в целом, произошла эволюция в сторону пропалестинских настроений. Трагедия, вызванная террористической атакой со стороны ХАМАС 7 октября, была быстро вытеснена в общественном мнении сообщениями о гибели мирного населения в Газе. Точкой перелома стал удар по баптистской больнице в Газе 17 октября – хотя Израиль и западные страны заявили о том, что ракета была палестинской, а первоначально объявленное число жертв преувеличено, и в то же время ХАМАС не смог обосновать свои обвинения в отношении Израиля, но немалая часть людей и в России, и в мире все равно убеждены в вине Израиля. Они априори не доверяют Западу и мировым СМИ, и никакие их аргументы на них не действуют. Симпатии к палестинцам сохраняются, так как продолжают поступать сообщения о гибели мирного населения.

Эти общественные тенденции свойственны и России – тем более, что произраильские симпатии в ней, как свидетельствует приведенный выше опрос ФОМа, даже сразу после теракта были невелики – это в основном настроения вестернизированной части населения мегаполисов. У многих из них в Израиле живут знакомые (или же знакомые знакомых); кроме того, Израиль воспринимается ими как современная высокоразвитая демократическая страна в окружении авторитарных режимов. Палестинцам с самого начала симпатизируют мусульмане. А затем к числу их симпатизантов стали быстро присоединяться антизападно россияне старших поколений, в советские годы искренне осуждавшие «израильскую военщину». Для них Израиль – это часть враждебного им Запада, а палестинцы – потенциальные союзники.

Так что ситуация чем-то напоминает советскую, когда большинство сочувствовало Ясиру Арафату, а меньшинство – Моше Даяну (причем в этом меньшинстве были не только советские евреи). Впрочем, есть и отличие – в СССР поддержка арабов была нормативной, публичное высказывание иной точки зрения приводило к конфликту с советским законом. Сейчас же обязательности нет, и абсолютное большинство россиян заявляют о своем нейтралитете – это не их конфликт.

Алексей Макаркин

В России уже почти четверть века есть разделение на традиционный и нетрадиционный ислам. Первый государством одобряется и поддерживается. Второй воспринимается как угроза.

Дагестанский закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан», принятый в 1999 году, официально продолжает действовать. Равно как сохраняется запрет на деятельность ваххабитских организаций на территории Чечни, введенный Ахмат-Хаджи Кадыровым в 2001 году. Но на практике ситуация сложнее. Организованные военизированные салафитские анклавы (такие как созданные в селениях Карамахи и Чабанмахи в конце 1990-х годов) сейчас невозможны. Но салафизм никуда не исчез, он продолжает существовать, причем если четверть века назад он был популярен в основном среди молодежи, то сейчас прошло время, и его сторонники повзрослели.

Более того, есть вопрос о терминах. Так, запрещен ваххабизм, но строгое следование ему для мусульманина означает переход в ханбалитский мазхаб. А если сторонник салафизма не переходит в него, то он может заявить, что не является ваххабитом. И, следовательно, не подпадает под официальные запреты. Поэтому многое зависит не от документов, а от практики – и ситуация с салафизмом в Чечне (где существует жесткая управляемость из одного центра и никакая легальная или полулегальная деятельность салафитов в принципе невозможна) существенно отличается от полицентричного Дагестана, где такая деятельность продолжается.

Да и традиционный ислам в разных частях России (и даже Северного Кавказа) очень разный. Но сочувствие палестинцам носит консенсусный характер – здесь речь идет об идентичности. Однако реакции на конкретные вызовы (например, на израильскую операцию в секторе Газа) могут быть разными, связанными как с культурно-историческими особенностями, так и с социально-экономической ситуацией. Как на Северном Кавказе, где в борьбе с ваххабизмом ставка была сделана на укоренявшиеся столетиями консервативные традиции, ситуация совершенно иная, чем в Татарстане с дореволюционными модернистами-просветителями (такими как Марджани), советской промышленностью и постсоветским Иннополисом. Социальные лифты тоже связаны с разными моделями развития, которые влияют на степень радикализма. Где-то люди штурмуют аэропорт и ищут евреев, а где-то выражают свое мнение в законных рамках.

И не следует априори исходить из того, что любой традиционный ислам носит умеренный характер. Вспомним, что сепаратистское движение в Чечне в 1991 году было поддержано частью суфиев, которых относят именно к традиционному исламу – ваххабиты как реальная сила в республике появились уже позднее. Афганские талибы (признанные террористической организацией) придерживаются ханафитского мазхаба, причем в крайне консервативном варианте (в рамках одного и того же мазхаба могут быть разные точки зрения) и совершенно непримиримы по отношению к ИГИЛу (также признанному террористической организацией). И это тоже надо учитывать при анализе конкретных ситуаций.

Алексей Макаркин