Подписание мирного договора между Азербайджаном и Арменией откладывается на неопределенный период. Между тем, этого события ждали уже в начале октября (обоснованно или нет- другой вопрос).
В испанской Гранаде 5 октября должна была состоятся встреча Ильхама Алиева и Никола Пашиняна на полях саммита Европейского политического сообщества. Ранее эта площадка уже была платформой для их переговоров. Формат гранадской встречи планировался как «2+3», то есть конфликтующие стороны, а также представители ЕС, ФРГ и Франции. Однако в последний момент официальный Баку отправил сигнал: в Гранаду Ильхам Алиев не поедет. В качестве причин были названы проармянские позиции Франции и ЕС в целом.
Баку и Париже не впервые входят в клинч по карабахскому вопросу. Можно вспомнить, как в декабре прошлого года Ильхам Алиев не приехал в Брюссель на переговоры при условии участия в них Эммануэля Макрона. Французский президент последователен в своей линии по отстаиванию прав Армении и карабахских армян. Никогда ранее это не конвертировалось в конкретные решения Парижа по обеспечению армянской национальной безопасности. Но в канун форума в Испании глава МИД Франции Катрин Колонна в ходе своего визита в Ереван заявила о готовности ее страны помочь Армении с поставками военной техники. Конечно, на карабахскую историю это никак не повлияет. Но армянские политики (и провластные, и оппозиционные) считают, что Алиев не остановится на самоликвидации НКР, и продолжит продвигаться уже вглубь территории уже собственно Армении. Отсюда и повышенное внимание к сотрудничеству с любыми внешними игроками.
Но дело не только в позиции Франции. Азербайджанская сторона была заинтересована в участии в переговорах Турции, но европейские страны оказались не готовы принять этот пас Баку. Азербайджан чувствует себя победителем, а его руководство искренне считает, что посредничество - это вчерашний день. Там убеждены, что пришло время диктовать правила, а не выслушивать озабоченность. Впрочем, этот демонстративный жест в адрес ЕС не должен вводить в заблуждение. Как только Москва выразит какую-либо озабоченность по теме конфликта, которая не согласуется с представлениями Баку об идеальном мире, последует негодование в адрес России. В свое время азербайджанская сторона критиковала даже Турцию за излишнее рвение в деле нормализации отношений с Ереваном. Политика на Кавказе делается не только и не столько в Вашингтоне и в Брюсселе. Это крайне важно понять в условиях формирования новых реалий в турбулентном регионе.
Сергей Маркедонов
В испанской Гранаде 5 октября должна была состоятся встреча Ильхама Алиева и Никола Пашиняна на полях саммита Европейского политического сообщества. Ранее эта площадка уже была платформой для их переговоров. Формат гранадской встречи планировался как «2+3», то есть конфликтующие стороны, а также представители ЕС, ФРГ и Франции. Однако в последний момент официальный Баку отправил сигнал: в Гранаду Ильхам Алиев не поедет. В качестве причин были названы проармянские позиции Франции и ЕС в целом.
Баку и Париже не впервые входят в клинч по карабахскому вопросу. Можно вспомнить, как в декабре прошлого года Ильхам Алиев не приехал в Брюссель на переговоры при условии участия в них Эммануэля Макрона. Французский президент последователен в своей линии по отстаиванию прав Армении и карабахских армян. Никогда ранее это не конвертировалось в конкретные решения Парижа по обеспечению армянской национальной безопасности. Но в канун форума в Испании глава МИД Франции Катрин Колонна в ходе своего визита в Ереван заявила о готовности ее страны помочь Армении с поставками военной техники. Конечно, на карабахскую историю это никак не повлияет. Но армянские политики (и провластные, и оппозиционные) считают, что Алиев не остановится на самоликвидации НКР, и продолжит продвигаться уже вглубь территории уже собственно Армении. Отсюда и повышенное внимание к сотрудничеству с любыми внешними игроками.
Но дело не только в позиции Франции. Азербайджанская сторона была заинтересована в участии в переговорах Турции, но европейские страны оказались не готовы принять этот пас Баку. Азербайджан чувствует себя победителем, а его руководство искренне считает, что посредничество - это вчерашний день. Там убеждены, что пришло время диктовать правила, а не выслушивать озабоченность. Впрочем, этот демонстративный жест в адрес ЕС не должен вводить в заблуждение. Как только Москва выразит какую-либо озабоченность по теме конфликта, которая не согласуется с представлениями Баку об идеальном мире, последует негодование в адрес России. В свое время азербайджанская сторона критиковала даже Турцию за излишнее рвение в деле нормализации отношений с Ереваном. Политика на Кавказе делается не только и не столько в Вашингтоне и в Брюсселе. Это крайне важно понять в условиях формирования новых реалий в турбулентном регионе.
Сергей Маркедонов
В Британии широкие отклики получила неординарная речь премьера Риши Сунака, которая завершила вчера ежегодный съезд Консервативной партии. До этого Сунак воспринимался в стране как осторожный прагматик-технократ, озабоченный прежде всего финансово-бюджетными проблемами. После прошлогодних потрясений, связанных с Борисом Джонсоном и Лиз Трасс, новый премьер сумел пригасить противоречия в партии и успокоить рынки, но не смог увлечь избирателей, которые сильно устали от 13-летнего правления тори и при опросах в большинстве отдавали предпочтение лейбористам. На первом для себя съезде тори в качестве главы правительства Сунак предпринял попытку резко сменить образ, выступив в роли радикального лидера, решительного поборника перемен. Он заявил, что сложившийся в Британии после правления Тэтчер политический и экономический консенсус приводил к неудачам. «У нас уже 30 лет существует политическая система, которая стимулирует принятие легких решений, а не правильных. 30 лет групповых интересов, стоящих на пути перемен», – сказал Сунак делегатам. При этом премьер проигнорировал тот факт, что больше половины из этих 30 лет Британией управляли тори. «Наша миссия состоит в том, чтобы фундаментально изменить страну. Там, где консенсус является ложным, мы бросим ему вызов. Не сомневайтесь: пришло время перемен. И мы их представляем», – провозгласил Сунак. Он добавил, что не боится крупных решений, которые принесут долгосрочный успех.
Британский премьер озвучил на съезде тори три таких крупных решения. Сунак объявил об отмене строительства северной ветки высокоскоростной железнодорожной магистрали HS2 от Бирмингема до Манчестера. Он сделал это вопреки широкой критике предполагаемого усечения самого масштабного инфраструктурного проекта в партии и в обществе и несмотря на то, что съезд проходил как раз в Манчестере. Сунак заявил, что решение по ВСМ является доказательством его твердого намерения отказаться от старых консенсусных проектов, выявивших свою несостоятельность. Он обещал, что сэкономленные в результате 36 млрд ф.ст. будут направлены на другие железнодорожные и шоссейные проекты, связывающие города Северной Англии. Тем не менее, официальный отказ от достройки ВСМ вновь сразу вызвал осуждение экс-премьеров Кэмерона и Джонсона. Глава Конфедерации британской промышленности Ньютон-Смит заявил, что этот отказ «посылает разрушительный сигнал о статусе Великобритании как направления для глобальных инвестиций».
Второе громкое заявление Сунака касается его намерения принять закон об ежегодном повышении на один год возраста, с которого можно легально покупать сигареты (сейчас он составляет 18 лет). Таким образом, нынешний подросток никогда не сможет покупать сигареты. Голосование в парламенте по будущему законопроекту будет свободным. Либертарианская часть депутатов-тори, выступающая против «государства-няньки», возможно, будет голосовать против, но законопроект поддержат лейбористы, и он пройдет. Наконец, Сунак объявил о предстоящей реформе среднего образования. Сейчас в старших классах английских школ существуют два уровня: уровень А, нацеленный на академические предметы, и уровень Т, ориентированный на техническую подготовку. Реформа предусматривает слияние этих уровней в один «продвинутый британский стандарт». Однако новый стандарт будет введен только через 10 лет, которые уйдут на то, чтобы разработать соответствующие программы и нанять достаточное число учителей, которых и сейчас не хватает.
Попытка Риши Сунака позиционировать себя как решительного двигателя перемен, объявленные им на съезде необычные решения привлекли внимание и в правящей партии, и в обществе в целом. Они могут на время придать бодрости приунывшим партийным активистам. Однако их способность повлиять на волю избирателей на предстоящих через год всеобщих выборах вызывает большие сомнения. Три озвученных меры не тянут на последовательную и убедительную программу. Решение по усечению ВСМ скорее вызывает раскол в общественном мнении, чем энтузиазм. Но если Сунак закрепится в радикальном облике, это, несомненно, обострит предвыборную борьбу.
Александр Ивахник
Британский премьер озвучил на съезде тори три таких крупных решения. Сунак объявил об отмене строительства северной ветки высокоскоростной железнодорожной магистрали HS2 от Бирмингема до Манчестера. Он сделал это вопреки широкой критике предполагаемого усечения самого масштабного инфраструктурного проекта в партии и в обществе и несмотря на то, что съезд проходил как раз в Манчестере. Сунак заявил, что решение по ВСМ является доказательством его твердого намерения отказаться от старых консенсусных проектов, выявивших свою несостоятельность. Он обещал, что сэкономленные в результате 36 млрд ф.ст. будут направлены на другие железнодорожные и шоссейные проекты, связывающие города Северной Англии. Тем не менее, официальный отказ от достройки ВСМ вновь сразу вызвал осуждение экс-премьеров Кэмерона и Джонсона. Глава Конфедерации британской промышленности Ньютон-Смит заявил, что этот отказ «посылает разрушительный сигнал о статусе Великобритании как направления для глобальных инвестиций».
Второе громкое заявление Сунака касается его намерения принять закон об ежегодном повышении на один год возраста, с которого можно легально покупать сигареты (сейчас он составляет 18 лет). Таким образом, нынешний подросток никогда не сможет покупать сигареты. Голосование в парламенте по будущему законопроекту будет свободным. Либертарианская часть депутатов-тори, выступающая против «государства-няньки», возможно, будет голосовать против, но законопроект поддержат лейбористы, и он пройдет. Наконец, Сунак объявил о предстоящей реформе среднего образования. Сейчас в старших классах английских школ существуют два уровня: уровень А, нацеленный на академические предметы, и уровень Т, ориентированный на техническую подготовку. Реформа предусматривает слияние этих уровней в один «продвинутый британский стандарт». Однако новый стандарт будет введен только через 10 лет, которые уйдут на то, чтобы разработать соответствующие программы и нанять достаточное число учителей, которых и сейчас не хватает.
Попытка Риши Сунака позиционировать себя как решительного двигателя перемен, объявленные им на съезде необычные решения привлекли внимание и в правящей партии, и в обществе в целом. Они могут на время придать бодрости приунывшим партийным активистам. Однако их способность повлиять на волю избирателей на предстоящих через год всеобщих выборах вызывает большие сомнения. Три озвученных меры не тянут на последовательную и убедительную программу. Решение по усечению ВСМ скорее вызывает раскол в общественном мнении, чем энтузиазм. Но если Сунак закрепится в радикальном облике, это, несомненно, обострит предвыборную борьбу.
Александр Ивахник
Нобелевская премия мира присуждены иранской правозащитнице Наргиз Мохаммади.
1. Норвежский Нобелевский комитет демонстрирует, что кроме России и Украины есть и другие страны, находящиеся в сфере внимания правозащитного сообщества. Иран принадлежит к числу таких стран. Плюс фактор географического и гендерного разнообразия – по аналогии с другими премиями женщинам из исламских государств, таким как Тавакуль Карман и Малала Юсуфзай (а если посмотреть чуть дальше, то и Ширин Эбади).
2. Комитет продолжает свой курс последних лет, стараясь вручать премии не политикам, а правозащитникам и общественным деятелям. Премии политикам могут вызвать больше критики как сразу после присуждения (присуждение премии Обаме), так и в дальнейшем (казус Аун Сан Су Чжи). У правозащитников куда меньше возможностей, чем у политиков, прийти к власти и принимать популярные для своих сторонников, но неприемлемые для правозащитного сообщества решения.
3. Действующий политик может теперь получить премию лишь за конкретные экстраординарные миротворческие шаги и при этом имея репутацию демократа – так, в 2019-м премии был удостоен премьер Эфиопии Абий Ахмед Али, но не авторитарный президент Эритреи Исайяс Афеверки, хотя пограничный конфликт урегулировали они оба (как в 2000 году Нобелевскую премию за корейское миротворчество получил Ким Дэ Чжун, а кандидатура Ким Чен Ира всерьез не рассматривалась).
4. Премия Наргиз Мохаммади более конфликтна, чем предыдущая иранская «женская» премия, присужденная в 2003 году Ширин Эбади. Тогда Эбади была на свободе, а президентом являлся реформатор Мохаммад Хатами – премия Эбади на этом фоне выглядела поддержкой реформаторского течения против консерваторов. Сейчас ситуация принципиально иная – у власти консерваторы, а Мохаммади находится в печально известной тегеранской тюрьме Эвин.
5. Премия Наргиз Мохаммади – это прямая поддержка иранской оппозиции и ее повестки. Комитет прямо заявил, что решил посвятить премию 2023 года сотням тысяч иранцев, которые на протяжении прошедшего года протестовали в Иране против дискриминации женщин под лозунгом «Женщина - Жизнь - Свобода». Разумеется, иранские власти расценивают присуждение премии Наргиз Мохаммади как враждебный шаг - тем более что они ужесточают свою политику в отношении оппозиции и непокорных женщин. В прошлом месяце парламент принял закон об ужесточении наказания за «нарушение культуры целомудрия», то есть за отказ носить хиджаб. Но Нобелевский комитет позиция иранских властей совершенно не интересует.
6. Нобелевская премия мира остается одновременно «западной» и «глобальной». «Западной» - потому что учреждена и присуждается людьми западной культуры – и нового лауреата не будут приветствовать власти не только в Тегеране, но и в Москве, и в Пекине (тем более, что принято решение о вступлении Ирана в БРИКС). Но, во-первых, нет влиятельной незападной альтернативы этой премии – СССР пытался создать ее в виде Международной Сталинской (затем Ленинской) премии «За укрепление мира между народами», но эффект оказался ограниченным. А, во-вторых, тема защиты прав женщин или свободы слова значительно шире, чем территория «географического» Запада, чему способствует инфраструктура глобальных медиа и Интернет. То же иранское общество расколото – и если одни считают Наргиз Мохаммади предательницей, то для других она героиня.
Алексей Макаркин
1. Норвежский Нобелевский комитет демонстрирует, что кроме России и Украины есть и другие страны, находящиеся в сфере внимания правозащитного сообщества. Иран принадлежит к числу таких стран. Плюс фактор географического и гендерного разнообразия – по аналогии с другими премиями женщинам из исламских государств, таким как Тавакуль Карман и Малала Юсуфзай (а если посмотреть чуть дальше, то и Ширин Эбади).
2. Комитет продолжает свой курс последних лет, стараясь вручать премии не политикам, а правозащитникам и общественным деятелям. Премии политикам могут вызвать больше критики как сразу после присуждения (присуждение премии Обаме), так и в дальнейшем (казус Аун Сан Су Чжи). У правозащитников куда меньше возможностей, чем у политиков, прийти к власти и принимать популярные для своих сторонников, но неприемлемые для правозащитного сообщества решения.
3. Действующий политик может теперь получить премию лишь за конкретные экстраординарные миротворческие шаги и при этом имея репутацию демократа – так, в 2019-м премии был удостоен премьер Эфиопии Абий Ахмед Али, но не авторитарный президент Эритреи Исайяс Афеверки, хотя пограничный конфликт урегулировали они оба (как в 2000 году Нобелевскую премию за корейское миротворчество получил Ким Дэ Чжун, а кандидатура Ким Чен Ира всерьез не рассматривалась).
4. Премия Наргиз Мохаммади более конфликтна, чем предыдущая иранская «женская» премия, присужденная в 2003 году Ширин Эбади. Тогда Эбади была на свободе, а президентом являлся реформатор Мохаммад Хатами – премия Эбади на этом фоне выглядела поддержкой реформаторского течения против консерваторов. Сейчас ситуация принципиально иная – у власти консерваторы, а Мохаммади находится в печально известной тегеранской тюрьме Эвин.
5. Премия Наргиз Мохаммади – это прямая поддержка иранской оппозиции и ее повестки. Комитет прямо заявил, что решил посвятить премию 2023 года сотням тысяч иранцев, которые на протяжении прошедшего года протестовали в Иране против дискриминации женщин под лозунгом «Женщина - Жизнь - Свобода». Разумеется, иранские власти расценивают присуждение премии Наргиз Мохаммади как враждебный шаг - тем более что они ужесточают свою политику в отношении оппозиции и непокорных женщин. В прошлом месяце парламент принял закон об ужесточении наказания за «нарушение культуры целомудрия», то есть за отказ носить хиджаб. Но Нобелевский комитет позиция иранских властей совершенно не интересует.
6. Нобелевская премия мира остается одновременно «западной» и «глобальной». «Западной» - потому что учреждена и присуждается людьми западной культуры – и нового лауреата не будут приветствовать власти не только в Тегеране, но и в Москве, и в Пекине (тем более, что принято решение о вступлении Ирана в БРИКС). Но, во-первых, нет влиятельной незападной альтернативы этой премии – СССР пытался создать ее в виде Международной Сталинской (затем Ленинской) премии «За укрепление мира между народами», но эффект оказался ограниченным. А, во-вторых, тема защиты прав женщин или свободы слова значительно шире, чем территория «географического» Запада, чему способствует инфраструктура глобальных медиа и Интернет. То же иранское общество расколото – и если одни считают Наргиз Мохаммади предательницей, то для других она героиня.
Алексей Макаркин
Об атаке ХАМАС на Израиль.
1. Беспрецедентная атака ХАМАС на израильские города с ее демонстративной жестокостью является продуманной акцией, готовившейся в течение длительного времени. Понятно, что ХАМАС изначально не был ориентирован на удержание территорий – для этого у него нет достаточных ресурсов. Противостоять израильской армии в открытом бою ХАМАС не в состоянии. У него другие задачи.
2. Первая задача ХАМАС - посеять панику в израильском обществе в целом и среди поселенцев в первую очередь. Поселенцы являются одной из опор нынешнего правительства Беньямина Нетаньяху, самого правого кабинета в истории Израиля. Они привыкли жить на переднем краю, но населенные пункты Израиля никогда не подвергались непосредственным массированным атакам вооруженных боевиков, способных хотя бы ненадолго захватить часть территории страны. Теперь ХАМАС рассчитывает на бегство многих из них с обжитых земель.
3. Вторая задача - взять заложников и использовать их в своих интересах для шантажа правительства Израиля. В ХАМАС помнят историю с капралом Гиладом Шалитом, который был обменян на 1027 палестинских заключенных. Теперь в их руках намного больше израильтян – и военных (до генерал-майора, который был в числе поселенцев), и гражданских.
4. Третья задача – делегитимировать израильскую власть, представив ее слабой, неэффективной и неспособной справиться с ХАМАС. Война XXI века имеет мощную информационную составляющую, что в полной мере использует ХАМАС.
5. Четвертая задача – получить поддержку арабской улицы, которая ликует, видя кадры хамасовского террора. Арабские лидеры настроены осторожно, но они не могут не учитывать настроений масс, для которых хамасовцы – герои. Неизбежный жесткий ответ со стороны Израиля также предусмотрен планом – он может подорвать нормализацию отношений Израиля с арабскими странами (при Трампе были установлены дипломатические отношения с некоторыми из них, при Байдене продолжаются непростые переговоры с Саудовской Аравией). Дипломатические комбинации рушатся во время военных действий.
6. Пятая задача – укрепить и без того тесные связи с Ираном, который является бенефициаром атаки ХАМАС. Ливанская «Хезболла» уже угрожает вмешаться, если Израиль будет громить ХАМАС (а у него нет другого выбора). Одновременно Иран консолидирует общество внутри страны – теперь оппозиционеры, требующие смены режима, будут считаться «сионистскими агентами».
7. В израильском обществе работает эффект «консолидации вокруг флага», как и всегда в подобных случаях. Оппозиция поддерживает действия правительства вне зависимости от того, что она думает о его эффективности – общественный раскол в связи с судебной реформой Нетаньяху временно утратил актуальность. Но возникает вопрос о том, что делать дальше. Любые мощные удары по военной инфраструктуре ХАМАС в ходе уже объявленной наземной операции не разгромят организацию, использующую Газу как свой плацдарм. Если попытаться установить контроль над Газой, то можно столкнуться с многочисленными рисками – возобновления длительной интифады (причем и на Западном берегу), новыми потерями среди военных, полной деградацией отношений с арабскими странами. И все это без учета фактора заложников.
8. После окончания чрезвычайной ситуации (когда это произойдет, сейчас не знает никто), будет «разбор полетов» - как после войны Судного дня 1973 года, которая, несмотря на победу, выявила неготовность к ней израильских силовиков. Следствием стала отставка правительства Голды Меир. Нетаньяху и его министрам тоже придется отвечать на трудные вопросы относительно работы силовых структур, включая спецслужбы. А также почему министр национальной безопасности, лидер крайне правых Итамар Бен-Гвир демонстративно поднимался на Храмовую гору, несмотря на угрозы ХАМАС и понимая, что это неприемлемо не только для радикальных, но и для умеренных арабов – и при этом безопасность населения страны обеспечена не была.
Алексей Макаркин
1. Беспрецедентная атака ХАМАС на израильские города с ее демонстративной жестокостью является продуманной акцией, готовившейся в течение длительного времени. Понятно, что ХАМАС изначально не был ориентирован на удержание территорий – для этого у него нет достаточных ресурсов. Противостоять израильской армии в открытом бою ХАМАС не в состоянии. У него другие задачи.
2. Первая задача ХАМАС - посеять панику в израильском обществе в целом и среди поселенцев в первую очередь. Поселенцы являются одной из опор нынешнего правительства Беньямина Нетаньяху, самого правого кабинета в истории Израиля. Они привыкли жить на переднем краю, но населенные пункты Израиля никогда не подвергались непосредственным массированным атакам вооруженных боевиков, способных хотя бы ненадолго захватить часть территории страны. Теперь ХАМАС рассчитывает на бегство многих из них с обжитых земель.
3. Вторая задача - взять заложников и использовать их в своих интересах для шантажа правительства Израиля. В ХАМАС помнят историю с капралом Гиладом Шалитом, который был обменян на 1027 палестинских заключенных. Теперь в их руках намного больше израильтян – и военных (до генерал-майора, который был в числе поселенцев), и гражданских.
4. Третья задача – делегитимировать израильскую власть, представив ее слабой, неэффективной и неспособной справиться с ХАМАС. Война XXI века имеет мощную информационную составляющую, что в полной мере использует ХАМАС.
5. Четвертая задача – получить поддержку арабской улицы, которая ликует, видя кадры хамасовского террора. Арабские лидеры настроены осторожно, но они не могут не учитывать настроений масс, для которых хамасовцы – герои. Неизбежный жесткий ответ со стороны Израиля также предусмотрен планом – он может подорвать нормализацию отношений Израиля с арабскими странами (при Трампе были установлены дипломатические отношения с некоторыми из них, при Байдене продолжаются непростые переговоры с Саудовской Аравией). Дипломатические комбинации рушатся во время военных действий.
6. Пятая задача – укрепить и без того тесные связи с Ираном, который является бенефициаром атаки ХАМАС. Ливанская «Хезболла» уже угрожает вмешаться, если Израиль будет громить ХАМАС (а у него нет другого выбора). Одновременно Иран консолидирует общество внутри страны – теперь оппозиционеры, требующие смены режима, будут считаться «сионистскими агентами».
7. В израильском обществе работает эффект «консолидации вокруг флага», как и всегда в подобных случаях. Оппозиция поддерживает действия правительства вне зависимости от того, что она думает о его эффективности – общественный раскол в связи с судебной реформой Нетаньяху временно утратил актуальность. Но возникает вопрос о том, что делать дальше. Любые мощные удары по военной инфраструктуре ХАМАС в ходе уже объявленной наземной операции не разгромят организацию, использующую Газу как свой плацдарм. Если попытаться установить контроль над Газой, то можно столкнуться с многочисленными рисками – возобновления длительной интифады (причем и на Западном берегу), новыми потерями среди военных, полной деградацией отношений с арабскими странами. И все это без учета фактора заложников.
8. После окончания чрезвычайной ситуации (когда это произойдет, сейчас не знает никто), будет «разбор полетов» - как после войны Судного дня 1973 года, которая, несмотря на победу, выявила неготовность к ней израильских силовиков. Следствием стала отставка правительства Голды Меир. Нетаньяху и его министрам тоже придется отвечать на трудные вопросы относительно работы силовых структур, включая спецслужбы. А также почему министр национальной безопасности, лидер крайне правых Итамар Бен-Гвир демонстративно поднимался на Храмовую гору, несмотря на угрозы ХАМАС и понимая, что это неприемлемо не только для радикальных, но и для умеренных арабов – и при этом безопасность населения страны обеспечена не была.
Алексей Макаркин
Ровно через неделю в Польше состоятся парламентские выборы – вероятно, самые важные европейские выборы в этом году. Противоборствующие стороны подчеркивают экзистенциальный для поляков характер голосования 15 октября. В подаче правящей национал-популистской партии «Право и справедливость», оно должно решить, останется ли Польша суверенным государством с католической идентичностью и традиционными ценностями, с щедрой социальной заботой о детях и стариках или превратится в вассала евробюрократов и Берлина, а лучшие куски экономики будут проданы иностранцам. Главная оппозиционная сила – либеральная «Гражданская платформа» подчеркивает, что продолжение правления ПиС приведет к окончательному закреплению в стране авторитарного режима, перечеркнет шансы на свободное развитие и на восстановление хороших отношений с ЕС. При этом предвыборная борьба отличается предельной ожесточенностью.
Придя к власти в 2015 г., ПиС, жестко контролируемая своим лидером и фактическим правителем Польши Ярославом Качиньским, последовательно усиливала контроль над государственной машиной. Была проведена судебная реформа, поставившая назначение и отстранение судей под прямое влияние партийного руководства, что привело к острому конфликту с Брюсселем. Власти установили полный контроль над государственными СМИ, превратив их в рупор пропаганды, что и происходит в ходе нынешней избирательной кампании. Решения крупных госкомпаний нередко являются политически мотивированными. Например, сейчас нефтяная компания Orlen, владеющая большинством АЗС в стране, значительно снизила цены на бензин. Ориентируясь на свою социальную базу – более возрастных, менее обеспеченных людей, проживающих в небольших городах и сельской местности, ПиС продолжает проводить щедрую социальную политику. Недавно были увеличены пенсии, ежемесячные выплаты на каждого ребенка в семье с нового года будут повышены на 60% и составят 800 злотых (173 евро).
Однако не все меры правительства становились популярными, особенно когда они диктовались идеологией. В конце 2020 г. было запрещено осуществление почти всех абортов. Это привело к широким и многомесячным женским протестам и оттолкнуло от ПиС часть ее женского электората. На протяжении всего своего правления национал-популисты возносили на щит лозунг защиты страны от нашествия чуждых иммигрантов. Но сейчас не стихает громкий коррупционный скандал с выдачей консульствами Польши в Азии и Африке сотен тысяч временных рабочих виз за деньги, платившиеся посредникам. Оппозиция активно использует этот скандал, обвиняя ПиС в вопиющем лицемерии.
«Гражданская платформа» и ее лидер Дональд Туск, опирающиеся на модернистски ориентированных городских избирателей, проводят очень энергичную кампанию. Они обещают в сжатые сроки восстановить независимость судов и государственных СМИ и на этой основе оздоровить отношения с Брюсселем и добиться выплаты заблокированных сейчас 36 млрд евро из фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии. Также ГП обязуется либерализовать законодательство в отношении абортов и намерена разрешить регистрировать гражданские партнерства однополых пар (что, кстати, одобряется 2/3 избирателей).
Часто пропагандистские атаки национал-популистов персонифицируются на фигуре бывшего премьера и экс-главы Евросовета Дональда Туска, который является давним личным врагом для Качиньского. Последний называл его «воплощением чистого зла в Польше», национальным предателем, который хочет «установить в Польше германский порядок», как когда-то нацисты. Однако столь вопиющая демагогия, скорее, мобилизует противников власти. Последние опросы показывают, что рейтинг ПиС несколько снизился и составляет 34-37%, рейтинг ГП – 29-30%. При этом поддержать центристский блок «Третий путь» и Левую партию готовы по 10% поляков. Теоретически эти оппозиционные силы после выборов могут войти в коалицию с Туском. А вот поддержка праворадикального альянса «Конфедерация» снизилась до 8-9%. Если данные опросов отражают реальность, то ПиС может потерять власть. Но ясно, что польское общество останется расколотым примерно пополам.
Александр Ивахник
Придя к власти в 2015 г., ПиС, жестко контролируемая своим лидером и фактическим правителем Польши Ярославом Качиньским, последовательно усиливала контроль над государственной машиной. Была проведена судебная реформа, поставившая назначение и отстранение судей под прямое влияние партийного руководства, что привело к острому конфликту с Брюсселем. Власти установили полный контроль над государственными СМИ, превратив их в рупор пропаганды, что и происходит в ходе нынешней избирательной кампании. Решения крупных госкомпаний нередко являются политически мотивированными. Например, сейчас нефтяная компания Orlen, владеющая большинством АЗС в стране, значительно снизила цены на бензин. Ориентируясь на свою социальную базу – более возрастных, менее обеспеченных людей, проживающих в небольших городах и сельской местности, ПиС продолжает проводить щедрую социальную политику. Недавно были увеличены пенсии, ежемесячные выплаты на каждого ребенка в семье с нового года будут повышены на 60% и составят 800 злотых (173 евро).
Однако не все меры правительства становились популярными, особенно когда они диктовались идеологией. В конце 2020 г. было запрещено осуществление почти всех абортов. Это привело к широким и многомесячным женским протестам и оттолкнуло от ПиС часть ее женского электората. На протяжении всего своего правления национал-популисты возносили на щит лозунг защиты страны от нашествия чуждых иммигрантов. Но сейчас не стихает громкий коррупционный скандал с выдачей консульствами Польши в Азии и Африке сотен тысяч временных рабочих виз за деньги, платившиеся посредникам. Оппозиция активно использует этот скандал, обвиняя ПиС в вопиющем лицемерии.
«Гражданская платформа» и ее лидер Дональд Туск, опирающиеся на модернистски ориентированных городских избирателей, проводят очень энергичную кампанию. Они обещают в сжатые сроки восстановить независимость судов и государственных СМИ и на этой основе оздоровить отношения с Брюсселем и добиться выплаты заблокированных сейчас 36 млрд евро из фонда ЕС по восстановлению экономики после пандемии. Также ГП обязуется либерализовать законодательство в отношении абортов и намерена разрешить регистрировать гражданские партнерства однополых пар (что, кстати, одобряется 2/3 избирателей).
Часто пропагандистские атаки национал-популистов персонифицируются на фигуре бывшего премьера и экс-главы Евросовета Дональда Туска, который является давним личным врагом для Качиньского. Последний называл его «воплощением чистого зла в Польше», национальным предателем, который хочет «установить в Польше германский порядок», как когда-то нацисты. Однако столь вопиющая демагогия, скорее, мобилизует противников власти. Последние опросы показывают, что рейтинг ПиС несколько снизился и составляет 34-37%, рейтинг ГП – 29-30%. При этом поддержать центристский блок «Третий путь» и Левую партию готовы по 10% поляков. Теоретически эти оппозиционные силы после выборов могут войти в коалицию с Туском. А вот поддержка праворадикального альянса «Конфедерация» снизилась до 8-9%. Если данные опросов отражают реальность, то ПиС может потерять власть. Но ясно, что польское общество останется расколотым примерно пополам.
Александр Ивахник
8 октября президент Азербайджана Ильхам Алиев прибыл в Грузию с рабочим визитом. Центральным элементом его программы были, конечно же, переговоры с главой грузинского кабмина Ираклием Гарибашвили. Однако визит азербайджанского лидера примечателен не только поэтому.
Ильхам Алиев в последний раз посещал Грузию в октябре прошлого года. За это время многое поменялось и для него лично, и для его страны. Азербайджан выиграл третью карабахскую войну и установил полный контроль над территорией непризнанной НКР. Сама де-факто республика заявила о самороспуске. Конечно же, это событие отразило не только триумф Баку, но укрепление тандема Азербайджана и Турции. Заметим, что фактор Турции для Грузии крайне важен. Тбилиси считает Анкару своим ведущим партнером в регионе, это определение закреплено в Концепции национальной безопасности страны. С 2016 года действует грузино-турецкий Совет по стратегическому сотрудничеству высокого уровня. По итогам первого полугодия 2023 года Турция стала основным торговым партнером Грузии, товарооборот между двумя государствами за этот период превысил на 12, 4% аналогичные показали первых шести месяцев прошлого года.
Заметим, что Анкара, Баку и Тбилиси вовлечены в множество трехсторонних проектов в разных сферах в спектре от безопасности до транспортных коммуникаций. При этом грузинская власть никогда не скрывала своего интереса к добрососедским отношениям с Арменией, а внутри Грузии проживают две многочисленные этнических общины армянская и азербайджанская.
На совместной пресс-конференции с президентом Азербайджана Ираклий Гарибашвили заявил, что верит в скорое подписание мира между Ереваном и Баку, а также предложил Тбилиси, как площадку для переговоров. Ильхам Алиев, отказавшийся незадолго до своего грузинского визита от поездки в Гранаду на переговоры с Николом Пашиняном под эгидой ЕС, также подчеркнул свой особый интерес к региональному формату. Тем паче, что имеется определенная традиция. 16 июля 2022 года в столице Грузии состоялась встреча министров иностранных дел Азербайджана и Армении Джейхуна Байрамова и Арарата Мирзояна, которая стала первым прямым общением глав МИД кавказских республик после «осенней войны» 2020 года.
События сентября 2023 года еще более актуализировали вопрос о мирном договоре между Баку и Ереваном. И Тбилиси крайне заинтересован в аккуратном балансировании между двумя соседними странами.
Сергей Маркедонов
Ильхам Алиев в последний раз посещал Грузию в октябре прошлого года. За это время многое поменялось и для него лично, и для его страны. Азербайджан выиграл третью карабахскую войну и установил полный контроль над территорией непризнанной НКР. Сама де-факто республика заявила о самороспуске. Конечно же, это событие отразило не только триумф Баку, но укрепление тандема Азербайджана и Турции. Заметим, что фактор Турции для Грузии крайне важен. Тбилиси считает Анкару своим ведущим партнером в регионе, это определение закреплено в Концепции национальной безопасности страны. С 2016 года действует грузино-турецкий Совет по стратегическому сотрудничеству высокого уровня. По итогам первого полугодия 2023 года Турция стала основным торговым партнером Грузии, товарооборот между двумя государствами за этот период превысил на 12, 4% аналогичные показали первых шести месяцев прошлого года.
Заметим, что Анкара, Баку и Тбилиси вовлечены в множество трехсторонних проектов в разных сферах в спектре от безопасности до транспортных коммуникаций. При этом грузинская власть никогда не скрывала своего интереса к добрососедским отношениям с Арменией, а внутри Грузии проживают две многочисленные этнических общины армянская и азербайджанская.
На совместной пресс-конференции с президентом Азербайджана Ираклий Гарибашвили заявил, что верит в скорое подписание мира между Ереваном и Баку, а также предложил Тбилиси, как площадку для переговоров. Ильхам Алиев, отказавшийся незадолго до своего грузинского визита от поездки в Гранаду на переговоры с Николом Пашиняном под эгидой ЕС, также подчеркнул свой особый интерес к региональному формату. Тем паче, что имеется определенная традиция. 16 июля 2022 года в столице Грузии состоялась встреча министров иностранных дел Азербайджана и Армении Джейхуна Байрамова и Арарата Мирзояна, которая стала первым прямым общением глав МИД кавказских республик после «осенней войны» 2020 года.
События сентября 2023 года еще более актуализировали вопрос о мирном договоре между Баку и Ереваном. И Тбилиси крайне заинтересован в аккуратном балансировании между двумя соседними странами.
Сергей Маркедонов
В воскресенье в ФРГ прошли важные парламентские выборы в двух крупных и богатых землях – Баварии и Гессене, общее население которых составляет около четверти жителей страны. Поэтому их результаты рассматриваются как барометр общих политических настроений в Германии. В целом выборы не принесли неожиданностей. В обеих землях победили мейнстримные консерваторы, которые уже давно возглавляют местные правительства – в Баварии Христианско-социальный союз, в Гессене Христианско-демократический союз. При этом если в Баварии результат ХСС (37% голосов) примерно соответствует его показателю на выборах 2018 г., то в Гессене христианские демократы заметно прибавили, получив 34,6% вместо 27%.
Однако более детальная картина итогов голосования демонстрирует серьезные партийно-политические сдвиги и выглядит очень тревожно для федерального правительства Олафа Шольца. В обеих землях все три партии общенациональной правящей коалиции – СДПГ, «Зеленые» и Свободная демократическая партия – потерпели ощутимые поражения. В Гессене социал-демократы, которых вела на выборы глава федерального МВД Нэнси Фезер, получили 15,1% голосов, а в Баварии и вовсе 8,4%. Это наихудшие результаты СДПГ в этих землях за всю послевоенную историю. «Зеленые» в Гессене, где последние 10 лет они входили в правящую коалицию с ХДС, набрали 14,6%, в Баварии – 14,4%. А неолибералы из СвДП на обоих выборах вообще не преодолели 5-процентный барьер. Столь неутешительные итоги связаны с тем, что в обеих землях в ходе предвыборной борьбы на первом плане были не региональные темы, а общенациональные. Проведенный в Баварии и Гессене незадолго до выборов представительный опрос показал, что для трех четвертей респондентов главными являются такие проблемы, как экономическая рецессия и растущее число иммигрантов. Согласно недавно опубликованным данным, за январь – сентябрь этого года в Германии было подано около 250 тыс. прошений о предоставлении убежища – больше, чем за весь прошлый год. Теперь скорее всего правительство Шольца пойдет на серьезное ужесточение своей миграционной политики. Не исключено, что непопулярная в стране глава МВД Нэнси Фезер будет вынуждена уйти в отставку. Также ожидается, что болезненные для правительства итоги выборов еще больше обострят противоречия внутри правящей коалиции.
С другой стороны, сейчас все мейнстримные партии Германии выражают озабоченность крупным успехом на выборах крайне правой партии «Альтернатива для Германии». В Гессене, расположенном в центре ФРГ и включающем финансовую столицу страны Франкфурт, АдГ получила 18,4% голосов, увеличив свой показатель на 5,3 п.п., и стала второй партией в ландтаге. В Баварии праворадикалы также заметно прибавили, набрав 14,6% голосов. Это важно, поскольку прежде бастионами АдГ являлись восточногерманские земли, территория бывшей ГДР, а теперь она зримо расширяет базу своей поддержки. В ходе предвыборной кампании АдГ фокусировалась на вопросах миграции, прибегая к ксенофобской риторике и призывая к депортации из Германии и других стран ЕС миллионов людей, которым отказано в предоставлении убежища. Другой мишенью праворадикалов была партия «Зеленых», климатические инициативы которой, по их версии, противоречат интересам простых немцев.
Отдельно стоит сказать об особенностях нынешних выборов в Баварии. Там с 2018 г. в правительство входила небольшая правопопулистская партия «Свободные избиратели», выступающая за расширение региональной автономии. Ее лидер Хуберт Айвангер являлся замом премьера Маркуса Зёдера и министром экономики. В конце августа вокруг Айвангера разразился громкий общенациональный скандал. СМИ выяснили, что, когда тот был старшеклассником, в его портфеле были найдены копии грубой антисемитской листовки. Зёдер назвал листовку «человеконенавистнической и отвратительной», потребовал от Айвангера объяснений, но своего зама так и не уволил. Выборы показали, что баварцев эта история не взволновала. Партия «Свободные избиратели» получила 15,8%, заметно улучшив свой результат. И Зёдер уже заявил, что проведет переговоры с Айвангером о сохранении правящей коалиции.
Александр Ивахник
Однако более детальная картина итогов голосования демонстрирует серьезные партийно-политические сдвиги и выглядит очень тревожно для федерального правительства Олафа Шольца. В обеих землях все три партии общенациональной правящей коалиции – СДПГ, «Зеленые» и Свободная демократическая партия – потерпели ощутимые поражения. В Гессене социал-демократы, которых вела на выборы глава федерального МВД Нэнси Фезер, получили 15,1% голосов, а в Баварии и вовсе 8,4%. Это наихудшие результаты СДПГ в этих землях за всю послевоенную историю. «Зеленые» в Гессене, где последние 10 лет они входили в правящую коалицию с ХДС, набрали 14,6%, в Баварии – 14,4%. А неолибералы из СвДП на обоих выборах вообще не преодолели 5-процентный барьер. Столь неутешительные итоги связаны с тем, что в обеих землях в ходе предвыборной борьбы на первом плане были не региональные темы, а общенациональные. Проведенный в Баварии и Гессене незадолго до выборов представительный опрос показал, что для трех четвертей респондентов главными являются такие проблемы, как экономическая рецессия и растущее число иммигрантов. Согласно недавно опубликованным данным, за январь – сентябрь этого года в Германии было подано около 250 тыс. прошений о предоставлении убежища – больше, чем за весь прошлый год. Теперь скорее всего правительство Шольца пойдет на серьезное ужесточение своей миграционной политики. Не исключено, что непопулярная в стране глава МВД Нэнси Фезер будет вынуждена уйти в отставку. Также ожидается, что болезненные для правительства итоги выборов еще больше обострят противоречия внутри правящей коалиции.
С другой стороны, сейчас все мейнстримные партии Германии выражают озабоченность крупным успехом на выборах крайне правой партии «Альтернатива для Германии». В Гессене, расположенном в центре ФРГ и включающем финансовую столицу страны Франкфурт, АдГ получила 18,4% голосов, увеличив свой показатель на 5,3 п.п., и стала второй партией в ландтаге. В Баварии праворадикалы также заметно прибавили, набрав 14,6% голосов. Это важно, поскольку прежде бастионами АдГ являлись восточногерманские земли, территория бывшей ГДР, а теперь она зримо расширяет базу своей поддержки. В ходе предвыборной кампании АдГ фокусировалась на вопросах миграции, прибегая к ксенофобской риторике и призывая к депортации из Германии и других стран ЕС миллионов людей, которым отказано в предоставлении убежища. Другой мишенью праворадикалов была партия «Зеленых», климатические инициативы которой, по их версии, противоречат интересам простых немцев.
Отдельно стоит сказать об особенностях нынешних выборов в Баварии. Там с 2018 г. в правительство входила небольшая правопопулистская партия «Свободные избиратели», выступающая за расширение региональной автономии. Ее лидер Хуберт Айвангер являлся замом премьера Маркуса Зёдера и министром экономики. В конце августа вокруг Айвангера разразился громкий общенациональный скандал. СМИ выяснили, что, когда тот был старшеклассником, в его портфеле были найдены копии грубой антисемитской листовки. Зёдер назвал листовку «человеконенавистнической и отвратительной», потребовал от Айвангера объяснений, но своего зама так и не уволил. Выборы показали, что баварцев эта история не взволновала. Партия «Свободные избиратели» получила 15,8%, заметно улучшив свой результат. И Зёдер уже заявил, что проведет переговоры с Айвангером о сохранении правящей коалиции.
Александр Ивахник
Израиль и Армения: проблема усталости.
Армения устала от 35-летнего противостояния с Азербайджаном по поводу Нагорного Карабаха – это стало главной причиной крушения НКР. Еще в 2020 году было видно, что страна не готова идти на новые жертвы во имя карабахской идеи – люди исходили из того, что им есть куда отступать. После проигранной войны на досрочных парламентских выборах вновь победила партия Пашиняна, а политические силы «карабахцев» Кочаряна и Саргсяна потерпели поражение. Развилка была простой – либо Азербайджан дожидается конца мандата российских миротворцев в 2025 году и устанавливает контроль над Карабахом, либо он делает это раньше. События развивались по более радикальному сценарию, но и более умеренный был способен лишь на пару лет оттянуть неизбежное.
Но усталость армянского общества сопровождалась и еще одним важным фактором – привлекательной альтернативой для более молодых граждан в виде евроинтеграции. С Карабахом в Европу было идти существенно сложнее, чем с Карабахом. «Мягкая сила» Европы остается сильной для возможных кандидатов.
С Израилем ситуация совершенно иная, несмотря на то что противостояние с палестинцами носит куда более длительный характер. Симптомы усталости в обществе есть, героический период становления и защиты независимости давно закончился (но, кстати, удары пропускали и люди этого времени – в 1973 году это были Голда Меир и Моше Даян). Но это не является решающим фактором для судьбы страны.
Во-первых, Израилю некуда отступать – речь идет о существовании государства, к тому же основанного на сильной и укоренившейся, эмоционально воспринимаемой идее. А ХАМАС ориентирован не на сосуществование, а на уничтожение Израиля – это тот случай, когда программные положения не являются политтехнологиями, а соответствуют реальным планам. Для террористов любая территория – это плацдарм для будущей экспансии – это относится и к сектору Газа. Поэтому если в Армении была демобилизация, то Израиль мобилизуется.
Во-вторых, арабский мир расколот, и его участники выстраивают отношения с Израилем на индивидуальной основе; можно сказать, что многие арабские страны устали от бесконечной палестинской проблемы и не могут отказаться от нее из-за настроений собственной «улицы». Никакого аналога стратегической связки Турция-Азербайджан, резко усилившей свою роль на Южном Кавказе, в израильской ситуации нет. Многими арабскими странами Иран воспринимается как опасный риск, а не как партнер на основе исламской идентичности. Тем более, что остается проблема взаимоотношений суннитов и шиитов – и сунниты из ХАМАС сблизились с Ираном вынужденно, в условиях, когда суннитские арабские страны стали договариваться с Израилем.
В-третьих, есть стратегические отношения с США и партнерство с европейскими странами, имеющие многолетнюю историю. В этих отношениях могут быть свои проблемы, в том числе связанные с политическими предпочтениями (для Байдена более удобным партнером был Лапид, а не Нетаньяху). Но когда речь идет о действительно серьезных вещах, то претензии откладываются в сторону.
Алексей Макаркин
Армения устала от 35-летнего противостояния с Азербайджаном по поводу Нагорного Карабаха – это стало главной причиной крушения НКР. Еще в 2020 году было видно, что страна не готова идти на новые жертвы во имя карабахской идеи – люди исходили из того, что им есть куда отступать. После проигранной войны на досрочных парламентских выборах вновь победила партия Пашиняна, а политические силы «карабахцев» Кочаряна и Саргсяна потерпели поражение. Развилка была простой – либо Азербайджан дожидается конца мандата российских миротворцев в 2025 году и устанавливает контроль над Карабахом, либо он делает это раньше. События развивались по более радикальному сценарию, но и более умеренный был способен лишь на пару лет оттянуть неизбежное.
Но усталость армянского общества сопровождалась и еще одним важным фактором – привлекательной альтернативой для более молодых граждан в виде евроинтеграции. С Карабахом в Европу было идти существенно сложнее, чем с Карабахом. «Мягкая сила» Европы остается сильной для возможных кандидатов.
С Израилем ситуация совершенно иная, несмотря на то что противостояние с палестинцами носит куда более длительный характер. Симптомы усталости в обществе есть, героический период становления и защиты независимости давно закончился (но, кстати, удары пропускали и люди этого времени – в 1973 году это были Голда Меир и Моше Даян). Но это не является решающим фактором для судьбы страны.
Во-первых, Израилю некуда отступать – речь идет о существовании государства, к тому же основанного на сильной и укоренившейся, эмоционально воспринимаемой идее. А ХАМАС ориентирован не на сосуществование, а на уничтожение Израиля – это тот случай, когда программные положения не являются политтехнологиями, а соответствуют реальным планам. Для террористов любая территория – это плацдарм для будущей экспансии – это относится и к сектору Газа. Поэтому если в Армении была демобилизация, то Израиль мобилизуется.
Во-вторых, арабский мир расколот, и его участники выстраивают отношения с Израилем на индивидуальной основе; можно сказать, что многие арабские страны устали от бесконечной палестинской проблемы и не могут отказаться от нее из-за настроений собственной «улицы». Никакого аналога стратегической связки Турция-Азербайджан, резко усилившей свою роль на Южном Кавказе, в израильской ситуации нет. Многими арабскими странами Иран воспринимается как опасный риск, а не как партнер на основе исламской идентичности. Тем более, что остается проблема взаимоотношений суннитов и шиитов – и сунниты из ХАМАС сблизились с Ираном вынужденно, в условиях, когда суннитские арабские страны стали договариваться с Израилем.
В-третьих, есть стратегические отношения с США и партнерство с европейскими странами, имеющие многолетнюю историю. В этих отношениях могут быть свои проблемы, в том числе связанные с политическими предпочтениями (для Байдена более удобным партнером был Лапид, а не Нетаньяху). Но когда речь идет о действительно серьезных вещах, то претензии откладываются в сторону.
Алексей Макаркин
Тигран Авинян стал новым мэром Еревана. Это событие прогнозировалось многими еще задолго до выборов в Совет старейшин армянской столицы. Сюрпризов не произошло, хотя итоги кампании давали на них определенный шанс. На фоне скоротечной третьей карабахской войны и новой эскалации на Ближнем Востоке выборы ереванского мэра как-то потерялись. Между тем, вся эта история весьма полезна для понимания внутриполитических раскладов в Армении. Оказывающих самое непосредственное влияние и на решения команды Пашиняна по Карабаху, и на выстраивание ею внешнеполитического курса страны.
17 сентября в Ереване прошли выборы в городской парламент, от итогов которого зависит распределение депутатских мандатов и определение кандидата на пост столичного головы. Итоги недавней кампании для власти были, как минимум, проблемными. Провластный «Гражданский договор» формально, хотя и пришел к финишу первым, значительного преимущества не получил. И «привез» с собой в Совет еще 4 объединения. Ряд политиков (в особенности экс-мэр, а ныне оппозиционер Айк Марутян и лидер блока «Мать Армения» Андраник Теванян) призывали не допустить прохождения в мэры креатуры Пашиняна Тиграна Авиняна. И побороться за столицу республики, сделав Ереван плацдармом для последующей атаки на премьера и его команду.
Прошло три недели. Это спрессованное время включило в себя карабахскую трагедию, попытки организации антиправительственных протестов, обострение отношений Еревана и Москвы. Но все призывы Марутяна и Теваняна не привели к каким-то выгодным для них результатам. Их фракции бойкотировали первое заседание Совета старейшин, но и без них нужный кворум (37 человек), хотя и со скрипом, но был достигнут. Авинян получил 32 мандата в свою поддержку. Снова оппозиции не удалось сомкнуть ряды в противостоянии власти. Объединение «Общественный голос», позиционировавшая себя в качестве оппонента правительства, в итоге стало той «гирькой», которая легла на весы в пользу провластной конфигурации («Гражданский договор» + «Республика»). Одним своим фактом участия в процедуре голосования!
Таким образом, система Пашиняна снова выдержала очередной политический тест. Пожалуй, самый серьезный с момента досрочных парламентских выборов 2021 года. В Армении есть протестные голоса, есть оппозиция, но нет единой линии и общего видения выхода из тупика. Не столько хороша власть, сколько неэффективны ее оппоненты. Но беря всякий раз новый барьер, команда премьера может позволить себе не учитывать широкий спектр мнений, не укладывающийся в ее представления об идеальной внутренней и внешней политике. Это не хорошо и не плохо, такова реальность. И изменить ее кроме армянской оппозиции некому.
Сергей Маркедонов
17 сентября в Ереване прошли выборы в городской парламент, от итогов которого зависит распределение депутатских мандатов и определение кандидата на пост столичного головы. Итоги недавней кампании для власти были, как минимум, проблемными. Провластный «Гражданский договор» формально, хотя и пришел к финишу первым, значительного преимущества не получил. И «привез» с собой в Совет еще 4 объединения. Ряд политиков (в особенности экс-мэр, а ныне оппозиционер Айк Марутян и лидер блока «Мать Армения» Андраник Теванян) призывали не допустить прохождения в мэры креатуры Пашиняна Тиграна Авиняна. И побороться за столицу республики, сделав Ереван плацдармом для последующей атаки на премьера и его команду.
Прошло три недели. Это спрессованное время включило в себя карабахскую трагедию, попытки организации антиправительственных протестов, обострение отношений Еревана и Москвы. Но все призывы Марутяна и Теваняна не привели к каким-то выгодным для них результатам. Их фракции бойкотировали первое заседание Совета старейшин, но и без них нужный кворум (37 человек), хотя и со скрипом, но был достигнут. Авинян получил 32 мандата в свою поддержку. Снова оппозиции не удалось сомкнуть ряды в противостоянии власти. Объединение «Общественный голос», позиционировавшая себя в качестве оппонента правительства, в итоге стало той «гирькой», которая легла на весы в пользу провластной конфигурации («Гражданский договор» + «Республика»). Одним своим фактом участия в процедуре голосования!
Таким образом, система Пашиняна снова выдержала очередной политический тест. Пожалуй, самый серьезный с момента досрочных парламентских выборов 2021 года. В Армении есть протестные голоса, есть оппозиция, но нет единой линии и общего видения выхода из тупика. Не столько хороша власть, сколько неэффективны ее оппоненты. Но беря всякий раз новый барьер, команда премьера может позволить себе не учитывать широкий спектр мнений, не укладывающийся в ее представления об идеальной внутренней и внешней политике. Это не хорошо и не плохо, такова реальность. И изменить ее кроме армянской оппозиции некому.
Сергей Маркедонов
Об отношении россиян к нападению ХАМАС на Израиль.
Как обычно в таких случаях, три типа реакции.
Первая, преобладающая – людей жалко. Она была всегда – и когда клеймили израильскую военщину, и когда вдруг выяснилось, что Израиль – образец в борьбе с террором. Точно так же за несколько десятилетий до этого происходила трансформация образа маршала Тито. Поэтому россияне стараются не вдаваться в политические подробности, а просто сочувствуют обычным людям, оказавшимся в беде. Им трудно поставить себя на место политиков, принимающих решения – а вот представить себе своих детей, пошедших на концерт и не вернувшихся с него, они с ужасом могут.
Есть одна важная деталь – такую позицию нельзя назвать полностью пацифистской. У нее есть один, но важный ограничитель – «мы всегда правы». Но на Ближнем Востоке наших для большинства россиян нет - родственники и знакомые, переехавшие в разное время в Израиль, есть все же у меньшинства, в основном из мегаполисов. И, кстати, попытки отождествлять с «нами» палестинцев вызывали скепсис даже в советское время.
Вторая реакция – симпатия в отношении Израиля. Она существует с 1948 года, но носит в основном достаточно локальный, интеллигентский характер. Этот образ Израиля многогранен и включает в себя и восприятие его как страны народа, пережившего трагедию Холокоста, и как части западного демократического мира, и высокую оценку экономических успехов - от сельского хозяйства до стартапов. А уважение к военным успехам распространяется за пределы интеллигенции и свойственно силовикам, активно поддерживающим миф о крутой и безжалостной стране, представляющей собой идеальный военный лагерь. В него, правда, не вписывается история с обменом капрала Шалита (и вообще тема ценности жизни гражданина), но на частности в мифах внимания не обращают.
Третья реакция тоже привычная – вопрос о том, чего в ней больше, проявившегося в очередной раз антисемитизма (который стараются заметать под ковер, а он при удобном случае появляется снова) или вошедшего в мейнстрим антизападничества. Скорее все-таки второго, так как Израиль воспринимается как часть Запада - нетрудно заметить, что этот же аргумент свойственен и симпатизантам Израиля, но используется с противоположным знаком. Неприязнь к релокантам имеет советские корни – на фоне тогдашних уехавших или невозвращенцев, которым «государство много дало, а они оказались неблагодарными», советский человек, которому государство давало существенно меньше, поднимался в собственных глазах. «Меня царицей соблазняли, но не поддался я», - хотя бы никто на деле и не соблазнял ни царицей, ни даже заграницей.
Алексей Макаркин
Как обычно в таких случаях, три типа реакции.
Первая, преобладающая – людей жалко. Она была всегда – и когда клеймили израильскую военщину, и когда вдруг выяснилось, что Израиль – образец в борьбе с террором. Точно так же за несколько десятилетий до этого происходила трансформация образа маршала Тито. Поэтому россияне стараются не вдаваться в политические подробности, а просто сочувствуют обычным людям, оказавшимся в беде. Им трудно поставить себя на место политиков, принимающих решения – а вот представить себе своих детей, пошедших на концерт и не вернувшихся с него, они с ужасом могут.
Есть одна важная деталь – такую позицию нельзя назвать полностью пацифистской. У нее есть один, но важный ограничитель – «мы всегда правы». Но на Ближнем Востоке наших для большинства россиян нет - родственники и знакомые, переехавшие в разное время в Израиль, есть все же у меньшинства, в основном из мегаполисов. И, кстати, попытки отождествлять с «нами» палестинцев вызывали скепсис даже в советское время.
Вторая реакция – симпатия в отношении Израиля. Она существует с 1948 года, но носит в основном достаточно локальный, интеллигентский характер. Этот образ Израиля многогранен и включает в себя и восприятие его как страны народа, пережившего трагедию Холокоста, и как части западного демократического мира, и высокую оценку экономических успехов - от сельского хозяйства до стартапов. А уважение к военным успехам распространяется за пределы интеллигенции и свойственно силовикам, активно поддерживающим миф о крутой и безжалостной стране, представляющей собой идеальный военный лагерь. В него, правда, не вписывается история с обменом капрала Шалита (и вообще тема ценности жизни гражданина), но на частности в мифах внимания не обращают.
Третья реакция тоже привычная – вопрос о том, чего в ней больше, проявившегося в очередной раз антисемитизма (который стараются заметать под ковер, а он при удобном случае появляется снова) или вошедшего в мейнстрим антизападничества. Скорее все-таки второго, так как Израиль воспринимается как часть Запада - нетрудно заметить, что этот же аргумент свойственен и симпатизантам Израиля, но используется с противоположным знаком. Неприязнь к релокантам имеет советские корни – на фоне тогдашних уехавших или невозвращенцев, которым «государство много дало, а они оказались неблагодарными», советский человек, которому государство давало существенно меньше, поднимался в собственных глазах. «Меня царицей соблазняли, но не поддался я», - хотя бы никто на деле и не соблазнял ни царицей, ни даже заграницей.
Алексей Макаркин
На этой неделе в Ливерпуле прошел ежегодный съезд британской Лейбористской партии – возможно, последний перед очередными всеобщими выборами. Атмосфера здесь была совсем иной, чем на состоявшемся неделю назад в Манчестере довольно тусклом съезде правящих тори. Делегаты-лейбористы были настроены весьма оптимистично, и понятно почему. И многочисленные опросы популярности партий, и отсутствие зримых успехов в политике кабинета Риши Сунака сформировали в политическом классе и в обществе широкие ожидания, что на выборах в 2024 г. победу одержит Лейбористская партия – после четырех поражений подряд. Дополнительный заряд оптимизма был получен лейбористами в конце прошлой недели, когда их кандидат с большим отрывом победил соперника из Шотландской национальной партии на дополнительных выборах в Палату общин в избирательном округе близ Глазго. Не удивительно, что на съезд партии съехалось множество представителей бизнеса и иностранных дипломатов.
Во вторник ключевую речь на съезде произнес лидер партии Кир Стармер, который явно примеривает на себя роль будущего премьера. В начале речи случился символичный инцидент. На сцену взбежал молодой человек, выкрикивая лозунги о прямой демократии, и обсыпал Стармера сине-зелеными блестками. Тот невозмутимо отстранил протестующего, снял пиджак, закатал рукава и сказал: «Если он думает, что это беспокоит меня, то он меня не знает. Протест или власть, именно поэтому мы изменили нашу партию». Действительно, став весной 2020 г. лидером партии после левака Джереми Корбина, Стармер постепенно, но неуклонно изменял ее лицо. Крайне левые программные установки были сданы в архив, партия вернулась к политическому центру. Сторонники Корбина удалялись из руководства, в начале сентября в состав теневого кабинета был введен целый ряд лиц, которые были министрами в правительствах Тони Блэра и Гордона Брауна. Сам Корбин уже давно исключен из лейбористской парламентской фракции из-за попустительства проявлениям антисемитизма в партии и симпатий к сомнительным палестинским организациям. Показательно, что в своей речи на съезде Стармер решительно осудил «террористов из ХАМАС» за хладнокровные убийства жителей Израиля, и делегаты активно поддержали столь однозначную позицию.
В целом же речь Стармера была посвящена тому, чтобы убедить избирателей, что лишь Лейбористская партия может вернуть Британию, «разрушенную» 13 годами правления тори, на путь восстановления, добиться возобновления экономического роста и преодолеть кризис системы социальных услуг. Стармер подчеркнул, что Лейбористская партия изменилась, что она «больше не находится в плену политики жестов, больше не является партией протеста». При этом лидер лейбористов назвал депутатов-тори «поверхностными мужчинами и женщинами Вестминстера, которые не способны увидеть, услышать, понять, через что вы прошли». В противовес тому, что тори обычно называют его «сэр Кир Стармер», намекая на принадлежность к элите (он получил рыцарское звание, поскольку в 2008-13 гг. возглавлял Королевскую прокурорскую службу), Стармер в своей речи напомнил, что он происходит из простой рабочей семьи и потому может понять тревогу, которую испытывают люди из-за непомерного роста стоимости жизни.
Речь лидера лейбористов носила общий характер, в ней было не много конкретных программных обязательств. Наиболее заметным из них стало обещание в течение первого срока полномочий будущего правительства построить 1,5 млн новых домов и современное поколение новых городов. Также Стармер заявил о готовности больше инвестировать в Национальную систему здравоохранения и намерении провести ее реформу, без которой невозможно преодолеть ее глубокий кризис. Было заявлено о планах создания государственно-частного Фонда национального богатства для инвестирования в современные технологии и инфраструктуру. В целом Стармер вновь и вновь подчеркивал, что его партия готова управлять страной и имеет программу, рассчитанную на «десятилетие обновления». И по признанию даже консервативных СМИ, этот нарратив Риши Сунаку будет трудно разрушить.
Александр Ивахник
Во вторник ключевую речь на съезде произнес лидер партии Кир Стармер, который явно примеривает на себя роль будущего премьера. В начале речи случился символичный инцидент. На сцену взбежал молодой человек, выкрикивая лозунги о прямой демократии, и обсыпал Стармера сине-зелеными блестками. Тот невозмутимо отстранил протестующего, снял пиджак, закатал рукава и сказал: «Если он думает, что это беспокоит меня, то он меня не знает. Протест или власть, именно поэтому мы изменили нашу партию». Действительно, став весной 2020 г. лидером партии после левака Джереми Корбина, Стармер постепенно, но неуклонно изменял ее лицо. Крайне левые программные установки были сданы в архив, партия вернулась к политическому центру. Сторонники Корбина удалялись из руководства, в начале сентября в состав теневого кабинета был введен целый ряд лиц, которые были министрами в правительствах Тони Блэра и Гордона Брауна. Сам Корбин уже давно исключен из лейбористской парламентской фракции из-за попустительства проявлениям антисемитизма в партии и симпатий к сомнительным палестинским организациям. Показательно, что в своей речи на съезде Стармер решительно осудил «террористов из ХАМАС» за хладнокровные убийства жителей Израиля, и делегаты активно поддержали столь однозначную позицию.
В целом же речь Стармера была посвящена тому, чтобы убедить избирателей, что лишь Лейбористская партия может вернуть Британию, «разрушенную» 13 годами правления тори, на путь восстановления, добиться возобновления экономического роста и преодолеть кризис системы социальных услуг. Стармер подчеркнул, что Лейбористская партия изменилась, что она «больше не находится в плену политики жестов, больше не является партией протеста». При этом лидер лейбористов назвал депутатов-тори «поверхностными мужчинами и женщинами Вестминстера, которые не способны увидеть, услышать, понять, через что вы прошли». В противовес тому, что тори обычно называют его «сэр Кир Стармер», намекая на принадлежность к элите (он получил рыцарское звание, поскольку в 2008-13 гг. возглавлял Королевскую прокурорскую службу), Стармер в своей речи напомнил, что он происходит из простой рабочей семьи и потому может понять тревогу, которую испытывают люди из-за непомерного роста стоимости жизни.
Речь лидера лейбористов носила общий характер, в ней было не много конкретных программных обязательств. Наиболее заметным из них стало обещание в течение первого срока полномочий будущего правительства построить 1,5 млн новых домов и современное поколение новых городов. Также Стармер заявил о готовности больше инвестировать в Национальную систему здравоохранения и намерении провести ее реформу, без которой невозможно преодолеть ее глубокий кризис. Было заявлено о планах создания государственно-частного Фонда национального богатства для инвестирования в современные технологии и инфраструктуру. В целом Стармер вновь и вновь подчеркивал, что его партия готова управлять страной и имеет программу, рассчитанную на «десятилетие обновления». И по признанию даже консервативных СМИ, этот нарратив Риши Сунаку будет трудно разрушить.
Александр Ивахник
Грузию с официальным визитом посетил премьер-министр Венгрии Виктор Орбан. На встрече со своим грузинским коллегой Ираклием Гарибашвили он излучал оптимизм. Стороны заявили, что в текущем году товарооборот между Тбилиси и Будапештом увеличился почти на четверть и составил 46,62 миллиона долларов. Но можно ли говорить о Венгрии, как о важном игроке на Кавказе? Очевидно, что приоритеты Будапешта находятся далеко за пределами этого региона. Впрочем, есть свои нюансы. И на них стоит обратить внимание.
Виктор Орбан имеет устойчивую репутацию «диссидента внутри системы». Он последовательно критикует евробюрократию, сравнивает ЕС с СССР и оппонирует официальному курсу Брюсселя на украинском направлении. Он также заявляет о необходимости сохранения контактов с Москвой. Однако, несмотря на это, его страна сохраняет членство в Евросоюзе и в НАТО и не спешит сменить проевропейский внешнеполитический курс на евразийский.
В этом плане траектории нынешнего правительства Грузии и лично Ираклия Гарибашвили в чем-то напоминают подходы их венгерских партнеров. Официальный Тбилиси против антироссийского «второго фронта». Бизнес-влияние со стороны россиян оценивается там со знаком плюс, а не минус. И Орбан, и Гарибашвили не раз декларировали свою приверженность т.н. «традиционным ценностям». В мае нынешнего года грузинский премьер даже выступил на ежегодной конференции консервативных политических действий в Будапеште, где призвал народ Венгрии оценить, как ему повезло с лидером. За это внутри Грузии многие оппозиционеры подвергли Гарибашвили остракизму.
Но и венгерский, и грузинский лидеры, заметим, критикуя «отдельные недостатки» современной евросистемы, не предлагают отказаться от нее. На встрече с Орбаном Гарибашвили сказал, что его страна «необратимо следует по европейскому пути». Грузинский премьер и его соратники могут сколько угодно критиковать Брюссель за выдвижение не вполне обоснованных рекомендаций по обретению заветной «кандидатской степени» в ЕС. Однако это автоматически не делает Гарибашвили и «Грузинскую мечту» поборниками евразийской интеграции.
Сергей Маркедонов
Виктор Орбан имеет устойчивую репутацию «диссидента внутри системы». Он последовательно критикует евробюрократию, сравнивает ЕС с СССР и оппонирует официальному курсу Брюсселя на украинском направлении. Он также заявляет о необходимости сохранения контактов с Москвой. Однако, несмотря на это, его страна сохраняет членство в Евросоюзе и в НАТО и не спешит сменить проевропейский внешнеполитический курс на евразийский.
В этом плане траектории нынешнего правительства Грузии и лично Ираклия Гарибашвили в чем-то напоминают подходы их венгерских партнеров. Официальный Тбилиси против антироссийского «второго фронта». Бизнес-влияние со стороны россиян оценивается там со знаком плюс, а не минус. И Орбан, и Гарибашвили не раз декларировали свою приверженность т.н. «традиционным ценностям». В мае нынешнего года грузинский премьер даже выступил на ежегодной конференции консервативных политических действий в Будапеште, где призвал народ Венгрии оценить, как ему повезло с лидером. За это внутри Грузии многие оппозиционеры подвергли Гарибашвили остракизму.
Но и венгерский, и грузинский лидеры, заметим, критикуя «отдельные недостатки» современной евросистемы, не предлагают отказаться от нее. На встрече с Орбаном Гарибашвили сказал, что его страна «необратимо следует по европейскому пути». Грузинский премьер и его соратники могут сколько угодно критиковать Брюссель за выдвижение не вполне обоснованных рекомендаций по обретению заветной «кандидатской степени» в ЕС. Однако это автоматически не делает Гарибашвили и «Грузинскую мечту» поборниками евразийской интеграции.
Сергей Маркедонов
О результатах заседания Священного Синода.
1. Основные кадровые решения имеют две составляющие – церковную и светскую. И их интерпретация важна с учетом как той, так и другой.
2. Перевод митрополита Тихона (Шевкунова) с псковской кафедры на крымскую в церковном контексте – перемещение по горизонтали. Более того, не очень выгодное, так как псковская кафедра древнее, ближе к Москве, в состав епархии входит никогда не закрывавшийся Псково-Печерский монастырь, а Тихон еще и открыл качественную духовную семинарию. Теперь псковской епархией будет управлять владыка Арсений (Перевалов), никак с Тихоном не связанный – он протеже новгородского митрополита Льва, который, как и патриарх Кирилл, является учеником покойного владыки Никодима (Ротова). А это совсем другая церковная традиция, чем та, которую представляет Тихон.
В то же время со светской точки зрения ситуация выглядит несколько иначе. С одной стороны, близость к столице и здесь играет свою роль. С другой же для государственной власти Крым был и остается одним из приоритетов. Если при митрополите Лазаре Крым в церковном отношении был в переходном состоянии (до 2022 года он формально состоял в юрисдикции УПЦ), то при митрополите Тихоне ситуация может быть иной, что может повлиять на престиж кафедры – с учетом как феномена «Корсунской купели» (крещения князя Владимира после взятия Херсонеса), так и проектов, которые Тихон уже реализует в Крыму. Напомним, что в марте 2023 года Владимир Путин посетил историко-археологический парк «Херсонес Таврический», которым ведает Тихон. И Крым может стать примером для тех епархий на новых территориях, которые пока еще формально состоят в УПЦ, но могут перейти в прямое подчинение Москве – как это произошло не только с Крымом, но и с Бердянской епархией. И это не только церковный, но и государственный вопрос.
3. Отставка митрополита Дионисия с поста управляющего делами РПЦ (церковного «премьер-министра») демонстрирует, что в церкви нет «человека номер 2», а кадровые вопросы находятся в исключительном ведении патриарха – Кирилл, в отличие от Алексия II, полностью контролирует ситуацию в Синоде. Таким образом любой архиерей может в силу аппаратных причин в любой момент не просто сменить кафедру, но и отправиться в дальнюю епархию. Предшественник Дионисия на посту управделами, митрополит Савва, теперь вологодский архиерей, что рассматривалось как понижение. Тем большим понижением является перевод Дионисия в Сибирь на Омскую кафедру.
Преемник Дионисия в качестве управделами, митрополит Григорий (Петров), ранее управлял екатеринодарской епархией. Он новый человек для церковной Москвы. И здесь тоже есть светский компонент – если многие архиереи стремятся по возможности дистанцироваться от политики, то владыка Григорий активно поддерживает СВО и призывает «противостоять губительным явлениям для нашей Родины - неонацизму, фашизму».
4. Отставку экзарха Африки митрополита Леонида (Горбачева) уже связали в публичном пространстве с проблемами «Вагнера», который также активно действует на этом же континенте. Хотя приоритетные африканские страны для экзархата иные, чем для «Вагнера» — это в основном территории присутствия Александрийского патриархата, с которым Московский патриархат сейчас жестко конкурирует (и в Александрии митрополита Леонида даже лишили сана, чего в Москве, разумеется, не признали). Но индикатором отношения государственных структур к Леониду могли стать проблемы на российской границе у африканских студентов, которые приезжали в Россию по линии экзархата. Митрополит вначале возмущался, а потом замолчал.
Но есть и церковный контекст. Митрополит Леонид проявлял несанкционированную гиперактивность в телеграмме, не только подчеркивая свой патриотизм, но и публично вмешиваясь (также под патриотическими лозунгами) в дела Западно-Европейского экзархата. В любой организации такое не любят – и церковь не является исключением.
Алексей Макаркин
1. Основные кадровые решения имеют две составляющие – церковную и светскую. И их интерпретация важна с учетом как той, так и другой.
2. Перевод митрополита Тихона (Шевкунова) с псковской кафедры на крымскую в церковном контексте – перемещение по горизонтали. Более того, не очень выгодное, так как псковская кафедра древнее, ближе к Москве, в состав епархии входит никогда не закрывавшийся Псково-Печерский монастырь, а Тихон еще и открыл качественную духовную семинарию. Теперь псковской епархией будет управлять владыка Арсений (Перевалов), никак с Тихоном не связанный – он протеже новгородского митрополита Льва, который, как и патриарх Кирилл, является учеником покойного владыки Никодима (Ротова). А это совсем другая церковная традиция, чем та, которую представляет Тихон.
В то же время со светской точки зрения ситуация выглядит несколько иначе. С одной стороны, близость к столице и здесь играет свою роль. С другой же для государственной власти Крым был и остается одним из приоритетов. Если при митрополите Лазаре Крым в церковном отношении был в переходном состоянии (до 2022 года он формально состоял в юрисдикции УПЦ), то при митрополите Тихоне ситуация может быть иной, что может повлиять на престиж кафедры – с учетом как феномена «Корсунской купели» (крещения князя Владимира после взятия Херсонеса), так и проектов, которые Тихон уже реализует в Крыму. Напомним, что в марте 2023 года Владимир Путин посетил историко-археологический парк «Херсонес Таврический», которым ведает Тихон. И Крым может стать примером для тех епархий на новых территориях, которые пока еще формально состоят в УПЦ, но могут перейти в прямое подчинение Москве – как это произошло не только с Крымом, но и с Бердянской епархией. И это не только церковный, но и государственный вопрос.
3. Отставка митрополита Дионисия с поста управляющего делами РПЦ (церковного «премьер-министра») демонстрирует, что в церкви нет «человека номер 2», а кадровые вопросы находятся в исключительном ведении патриарха – Кирилл, в отличие от Алексия II, полностью контролирует ситуацию в Синоде. Таким образом любой архиерей может в силу аппаратных причин в любой момент не просто сменить кафедру, но и отправиться в дальнюю епархию. Предшественник Дионисия на посту управделами, митрополит Савва, теперь вологодский архиерей, что рассматривалось как понижение. Тем большим понижением является перевод Дионисия в Сибирь на Омскую кафедру.
Преемник Дионисия в качестве управделами, митрополит Григорий (Петров), ранее управлял екатеринодарской епархией. Он новый человек для церковной Москвы. И здесь тоже есть светский компонент – если многие архиереи стремятся по возможности дистанцироваться от политики, то владыка Григорий активно поддерживает СВО и призывает «противостоять губительным явлениям для нашей Родины - неонацизму, фашизму».
4. Отставку экзарха Африки митрополита Леонида (Горбачева) уже связали в публичном пространстве с проблемами «Вагнера», который также активно действует на этом же континенте. Хотя приоритетные африканские страны для экзархата иные, чем для «Вагнера» — это в основном территории присутствия Александрийского патриархата, с которым Московский патриархат сейчас жестко конкурирует (и в Александрии митрополита Леонида даже лишили сана, чего в Москве, разумеется, не признали). Но индикатором отношения государственных структур к Леониду могли стать проблемы на российской границе у африканских студентов, которые приезжали в Россию по линии экзархата. Митрополит вначале возмущался, а потом замолчал.
Но есть и церковный контекст. Митрополит Леонид проявлял несанкционированную гиперактивность в телеграмме, не только подчеркивая свой патриотизм, но и публично вмешиваясь (также под патриотическими лозунгами) в дела Западно-Европейского экзархата. В любой организации такое не любят – и церковь не является исключением.
Алексей Макаркин
В пятницу президент Сербии Александр Вучич объявил о том, что 17 декабря в стране состоятся внеочередные парламентские выборы. «Сербия переживает переломный момент, пусть граждане выскажутся о том, какую политику они хотят», – сказал Вучич. Он добавил, что официально выборы будут назначены, а Народная скупщина будет распущена до 2 ноября. Казалось бы, предыдущие внеочередные выборы прошли совсем недавно – в апреле прошлого года, и тогда Сербская прогрессивная партия Вучича и союзные с ней Соцпартия и Альянс венгров Воеводины получили прочное большинство в парламенте, а сам Вучич одновременно уже в первом туре был повторно избран президентом. Но хотя Вучич давно является доминантной политической фигурой в стране и сформировал полуавторитарный режим, с мая этого года он начал сталкиваться с растущими внутриполитическими трудностями.
Триггером стали два массовых убийства: 2 мая 13-летний ученик прямо на уроке устроил стрельбу в одной из белградских школ, жертвами которой стали девять человек; в ночь на 5 мая 21-летний молодой человек в двух деревнях убил восьмерых и ранил 14 человек. Обещания Вучича усилить охрану в школах и принять меры по сдаче населением незарегистрированного оружия не успокоили общество. В Белграде по призыву проевропейских оппозиционных партий каждую субботу начали проходить массовые манифестации под лозунгом «Сербия против насилия». Протесты стали крупнейшими после свержения Слободана Милошевича в 2000 г. Десятки тысяч людей выходили на улицы, выступая против атмосферы насилия, которая насаждается коммерческими, но при этом провластными масс-медиа, особенно телеканалами. Выдвигались требования отставки министра внутренних дел, главы Агентства разведывательной безопасности, руководства государственного медиа-регулятора. Постепенно протест начал приобретать более общий политический характер. Оппозиционные партии и мобилизуемые ими демонстранты стали обвинять Вучича и его правительство в коррупции, в чрезмерном контроле над госинститутами, в ограничении свободы слова, в связях высокопоставленных чиновников с криминалом. Появились требования отставки президента. В ответ на это Вучич несколько раз предлагал организовать досрочные парламентские выборы, но оппозиция до поры до времени отвергала эту идею, требуя лишь выборов в Скупщину Белграда, где у нее выше шансы.
Но 11 сентября либеральные оппозиционные партии обратились к президенту с письмом, призывавшим одновременно провести парламентские выборы и выборы в Скупщину Белграда до конца года. Лидеры крайне правых националистических партий (коалиция НАДА, партия «Заветники», движение «Двери») поддержали эту идею. Опытный и искусный политик, Вучич некоторое время держал паузу. Тут ему на пользу сыграл инцидент в северном Косово, населенным преимущественно сербами. Как известно, 24 сентября группа тяжело вооруженных сербских боевиков у деревни Баньска напала на косовский патруль, убив одного и ранив другого полицейского, а затем укрылась в близлежащем монастыре Сербской православной церкви. Косовский спецназ блокировал монастырь, и в ходе перестрелки были убиты три боевика и пятеро задержаны. Последовало резкое обострение и так напряженной ситуации между Сербией и Косово. Вучич использовал инцидент для переключения внимания общества с внутриполитических проблем на трудную судьбу косовских сербов. Он резко увеличил мощности вооруженных сил страны на границе с Косово, не исключая их использования для защиты сербов. Впрочем, после разговора с госсекретарем США Блинкеном президент Сербии заявил об отводе части войск от границы, что 3 октября подтвердил Белый дом.
Так или иначе, Вучич политически укрепился в результате этой истории. И 13 октября он с новой уверенностью заявил: «Мы услышали все требования оппозиции. Они просили выборы в Белграде и в стране, и они получили их». Очевидно, в ходе уже близкой избирательной кампании Вучич будет разгонять волну патриотических настроений, и на гребне этой волны у его Сербской прогрессивной партии будет больше шансов удачно выступить не только в стране в целом, но и в столице.
Александр Ивахник
Триггером стали два массовых убийства: 2 мая 13-летний ученик прямо на уроке устроил стрельбу в одной из белградских школ, жертвами которой стали девять человек; в ночь на 5 мая 21-летний молодой человек в двух деревнях убил восьмерых и ранил 14 человек. Обещания Вучича усилить охрану в школах и принять меры по сдаче населением незарегистрированного оружия не успокоили общество. В Белграде по призыву проевропейских оппозиционных партий каждую субботу начали проходить массовые манифестации под лозунгом «Сербия против насилия». Протесты стали крупнейшими после свержения Слободана Милошевича в 2000 г. Десятки тысяч людей выходили на улицы, выступая против атмосферы насилия, которая насаждается коммерческими, но при этом провластными масс-медиа, особенно телеканалами. Выдвигались требования отставки министра внутренних дел, главы Агентства разведывательной безопасности, руководства государственного медиа-регулятора. Постепенно протест начал приобретать более общий политический характер. Оппозиционные партии и мобилизуемые ими демонстранты стали обвинять Вучича и его правительство в коррупции, в чрезмерном контроле над госинститутами, в ограничении свободы слова, в связях высокопоставленных чиновников с криминалом. Появились требования отставки президента. В ответ на это Вучич несколько раз предлагал организовать досрочные парламентские выборы, но оппозиция до поры до времени отвергала эту идею, требуя лишь выборов в Скупщину Белграда, где у нее выше шансы.
Но 11 сентября либеральные оппозиционные партии обратились к президенту с письмом, призывавшим одновременно провести парламентские выборы и выборы в Скупщину Белграда до конца года. Лидеры крайне правых националистических партий (коалиция НАДА, партия «Заветники», движение «Двери») поддержали эту идею. Опытный и искусный политик, Вучич некоторое время держал паузу. Тут ему на пользу сыграл инцидент в северном Косово, населенным преимущественно сербами. Как известно, 24 сентября группа тяжело вооруженных сербских боевиков у деревни Баньска напала на косовский патруль, убив одного и ранив другого полицейского, а затем укрылась в близлежащем монастыре Сербской православной церкви. Косовский спецназ блокировал монастырь, и в ходе перестрелки были убиты три боевика и пятеро задержаны. Последовало резкое обострение и так напряженной ситуации между Сербией и Косово. Вучич использовал инцидент для переключения внимания общества с внутриполитических проблем на трудную судьбу косовских сербов. Он резко увеличил мощности вооруженных сил страны на границе с Косово, не исключая их использования для защиты сербов. Впрочем, после разговора с госсекретарем США Блинкеном президент Сербии заявил об отводе части войск от границы, что 3 октября подтвердил Белый дом.
Так или иначе, Вучич политически укрепился в результате этой истории. И 13 октября он с новой уверенностью заявил: «Мы услышали все требования оппозиции. Они просили выборы в Белграде и в стране, и они получили их». Очевидно, в ходе уже близкой избирательной кампании Вучич будет разгонять волну патриотических настроений, и на гребне этой волны у его Сербской прогрессивной партии будет больше шансов удачно выступить не только в стране в целом, но и в столице.
Александр Ивахник
«Посольство США приветствует прибытие посла Робин Данниган в Грузию», - c таким сообщением американская дипмиссия обратилась и к грузинским гражданам, и к официальному Тбилиси. Таким образом, «эпоха Келли Дегнан» завершена. Означает ли приход Робин Данниган на пост посла США некоторые изменения в двусторонних отношениях Вашингтона и Тбилиси? И в какую сторону будет развиваться их траектория в обозримой перспективе?
Келли Дегнан получила утверждение Сената в должности посла в декабре 2019 года. И практически с первого своего дня пребывания в Тбилиси развернула активную дипломатическую работу. В то время страна переживала острый внутренний кризис. Последствия «ночи Гаврилова» и приближающаяся парламентская кампания (главные выборы четырехлетия) на фоне нарастания противоречий между властями и оппозицией- вот набор задач, с которыми столкнулась глава американской миссии. И не увлекаясь конспирологическими версиями, скажем: Дегнан быстро стала важным фактором внутренней политики Грузии. Именно она смогла подтолкнуть власти и оппозицию к компромиссному соглашению, которое, пускай и не без проблем, обеспечило проведение выборов.
Однако и парламентская кампания не принесла успокоения, возникли проблемы с признанием легитимности ее итогов. И снова Дегнан выступала в роли посредника. Отсюда и ее претензии на роль демиурга внутриполитической действительности. Постепенно между послом и властями страны отношения стали ухудшаться. И дело дошло до прямых обвинений со стороны правящей «Грузинской мечты» и ее сторонников. Власти Грузии заявляли о том, что посол США едва ли не оркестрирует подготовку революционных потрясений и возвращение «бывших» в лице «коллективного Саакашвили». В этих обстоятельствах нужна была какая-то разрядка.
Ведь сколько бы ни критиковали «мечтатели» американского посла и сколько бы ни сомневались в искренности Запада в отношении к себе, они не готовы к смене внешнеполитического курса. Верность евро-атлантической интеграции определяет подходы Тбилиси и в период правления «Грузинской мечты». И поэтому приход нового посла власти воспринимают, скорее, со знаком плюс.
Робин Данниган была поддержана Сенатом в качестве главы дипмиссии США в Тбилиси 27 июля 2023 года. В Госдепе она служит, начиная с 1992 года. За ее плечами опыт работы в ряде стран Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и в Турции, а также служба в Бюро по делам Европы и Евразии.
Впрочем, нового посла в Тбилиси ждет и оппозиция, особенно в преддверии выборов-2024. Именно Робин Данниган будет реализовывать курс своей страны в отношении ключевого союзника США на Южном Кавказе во время главного электорального теста четырехлетия. Для Штатов крайне важна внутренняя стабильность и преемственность подходов Грузии. В нарушении этого порядка они видят главную опасность для своих интересов.
Сергей Маркедонов
Келли Дегнан получила утверждение Сената в должности посла в декабре 2019 года. И практически с первого своего дня пребывания в Тбилиси развернула активную дипломатическую работу. В то время страна переживала острый внутренний кризис. Последствия «ночи Гаврилова» и приближающаяся парламентская кампания (главные выборы четырехлетия) на фоне нарастания противоречий между властями и оппозицией- вот набор задач, с которыми столкнулась глава американской миссии. И не увлекаясь конспирологическими версиями, скажем: Дегнан быстро стала важным фактором внутренней политики Грузии. Именно она смогла подтолкнуть власти и оппозицию к компромиссному соглашению, которое, пускай и не без проблем, обеспечило проведение выборов.
Однако и парламентская кампания не принесла успокоения, возникли проблемы с признанием легитимности ее итогов. И снова Дегнан выступала в роли посредника. Отсюда и ее претензии на роль демиурга внутриполитической действительности. Постепенно между послом и властями страны отношения стали ухудшаться. И дело дошло до прямых обвинений со стороны правящей «Грузинской мечты» и ее сторонников. Власти Грузии заявляли о том, что посол США едва ли не оркестрирует подготовку революционных потрясений и возвращение «бывших» в лице «коллективного Саакашвили». В этих обстоятельствах нужна была какая-то разрядка.
Ведь сколько бы ни критиковали «мечтатели» американского посла и сколько бы ни сомневались в искренности Запада в отношении к себе, они не готовы к смене внешнеполитического курса. Верность евро-атлантической интеграции определяет подходы Тбилиси и в период правления «Грузинской мечты». И поэтому приход нового посла власти воспринимают, скорее, со знаком плюс.
Робин Данниган была поддержана Сенатом в качестве главы дипмиссии США в Тбилиси 27 июля 2023 года. В Госдепе она служит, начиная с 1992 года. За ее плечами опыт работы в ряде стран Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и в Турции, а также служба в Бюро по делам Европы и Евразии.
Впрочем, нового посла в Тбилиси ждет и оппозиция, особенно в преддверии выборов-2024. Именно Робин Данниган будет реализовывать курс своей страны в отношении ключевого союзника США на Южном Кавказе во время главного электорального теста четырехлетия. Для Штатов крайне важна внутренняя стабильность и преемственность подходов Грузии. В нарушении этого порядка они видят главную опасность для своих интересов.
Сергей Маркедонов
Воскресные парламентские выборы в Польше положили конец 8-летнему правлению национал-консервативной партии «Право и справедливость», возглавляемой фактическим правителем страны Ярославом Качиньским. Оглашенный в понедельник утром уточненный экзитпол 90 тыс. избирателей, проведенный компанией Ipsos, давал ПиС 36,6% голосов. Главная оппозиционная сила – либеральная «Гражданская платформа» во главе с бывшим премьером и экс-главой Евросовета Дональдом Туском, согласно экзитполу, получила 31% голосов. За блок «Третий путь», состоящий из умеренно консервативной Польской народной партии и новой центристской партии «Польша 2050», проголосовали 13,5% избирателей, за Левую партию – 8,6%. В целом три оппозиционные партии, резко противостоявшие национал-популистам Качиньского и готовые сформировать правительственную коалицию, по данным экзитпола, получили прочное большинство в Сейме – 248 мест из 460 Праворадикальная партия «Конфедерация» выступила значительно хуже, чем ожидалось, – 6,4% голосов. Постепенно объявляемые официальные результаты подтверждают общую картину. По данным с 81% избирательных участков ПиС получила 36,7%, партия Туска – 29,4%, «Третий путь» – 14,5%, Левая партия – 8,4%, «Конфедерация» – 7,2%.
На выборах зафиксирована рекордная явка: на избирательные участки пришли 73% поляков. Это даже заметно больше, чем на судьбоносных выборах 1989 г., когда явка составила 62,7%. Любопытно, что явка среди 18-29-летних оказалась выше, чем среди людей старше 60 лет, что противоречит предыдущему опыту. Похоже, молодым поколениям и вообще модернистски ориентированным горожанам сильно надоела постоянно используемая Квасьневским, премьером Моравецким и их соратниками риторика казенного патриотизма и пустого традиционализма, абсурдные обвинения либералов в национал-предательстве, в обслуживании интересов Брюсселя и Берлина. Явно не нравятся этим группам населения введенный национал-популистами почти полный запрет на аборты, подчинение судов исполнительной власти, превращение государственных СМИ в рупоры правительственной пропаганды, расцветшее кумовство в госкомпаниях. Напротив, активную поддержку вызвали провозглашаемые Туском и его партнерами цели восстановить демократические стандарты в стране, либерализовать социальную жизнь, оздоровить отношения с Евросоюзом и добиться выплаты заблокированных сейчас 36 млрд евро из ковидного фонда ЕС.
«Демократия победила, – заявил однопартийцам сияющий Туск в воскресенье вечером. – Я самый счастливый человек на Земле. Этот день войдет в историю как день возрождения Польши». В свою очередь, Квасьневский хоть и сказал о победе, но признал, что не ясно, позволит ли она сохранить правительство ПиС. «Мы не позволим, чтобы Польшу предали», – добавил он. Теперь союзный с ПиС президент Анджей Дуда в течение 30 дней должен созвать первую сессию нового Сейма и назначить претендента на пост премьера. Скорее всего, это будет представитель ПиС, формально победившей на выборах. Кандидат в премьеры в течение 14 дней должен сформировать кабинет, представить программу и получить вотум доверия в парламенте. Представители ПиС уже заговорили о варианте коалиции между своей партией и входящей в «Третий путь» Польской народной партией, которая опирается на крестьянство. Но лидер ПНП Косиняк-Камыш тут же отмел этот вариант. После неизбежной неудачи кандидата от ПиС Сейм получит возможность номинировать своего кандидата в премьеры. Наверняка это будет Туск, который, видимо, уже сейчас займется формированием трехпартийной коалиции. Весь процесс до появления нового правительства может занять пару месяцев.
Жизнь у нового правительства не будет легкой. Во-первых, входящие в него партии идеологически разнородны, и по таким вопросам, как либерализация абортов и отношения с католической церковью, вероятны противоречия. Во-вторых, по принципиальным вопросам законодательства президент Дуда, скорее всего, будет пользоваться своим правом вето, а у Туска и партнеров нет в Сейме большинства в 3/5, чтобы это вето преодолеть. Но в любом случае это будет уже новый этап в политической жизни Польши.
Александр Ивахник
На выборах зафиксирована рекордная явка: на избирательные участки пришли 73% поляков. Это даже заметно больше, чем на судьбоносных выборах 1989 г., когда явка составила 62,7%. Любопытно, что явка среди 18-29-летних оказалась выше, чем среди людей старше 60 лет, что противоречит предыдущему опыту. Похоже, молодым поколениям и вообще модернистски ориентированным горожанам сильно надоела постоянно используемая Квасьневским, премьером Моравецким и их соратниками риторика казенного патриотизма и пустого традиционализма, абсурдные обвинения либералов в национал-предательстве, в обслуживании интересов Брюсселя и Берлина. Явно не нравятся этим группам населения введенный национал-популистами почти полный запрет на аборты, подчинение судов исполнительной власти, превращение государственных СМИ в рупоры правительственной пропаганды, расцветшее кумовство в госкомпаниях. Напротив, активную поддержку вызвали провозглашаемые Туском и его партнерами цели восстановить демократические стандарты в стране, либерализовать социальную жизнь, оздоровить отношения с Евросоюзом и добиться выплаты заблокированных сейчас 36 млрд евро из ковидного фонда ЕС.
«Демократия победила, – заявил однопартийцам сияющий Туск в воскресенье вечером. – Я самый счастливый человек на Земле. Этот день войдет в историю как день возрождения Польши». В свою очередь, Квасьневский хоть и сказал о победе, но признал, что не ясно, позволит ли она сохранить правительство ПиС. «Мы не позволим, чтобы Польшу предали», – добавил он. Теперь союзный с ПиС президент Анджей Дуда в течение 30 дней должен созвать первую сессию нового Сейма и назначить претендента на пост премьера. Скорее всего, это будет представитель ПиС, формально победившей на выборах. Кандидат в премьеры в течение 14 дней должен сформировать кабинет, представить программу и получить вотум доверия в парламенте. Представители ПиС уже заговорили о варианте коалиции между своей партией и входящей в «Третий путь» Польской народной партией, которая опирается на крестьянство. Но лидер ПНП Косиняк-Камыш тут же отмел этот вариант. После неизбежной неудачи кандидата от ПиС Сейм получит возможность номинировать своего кандидата в премьеры. Наверняка это будет Туск, который, видимо, уже сейчас займется формированием трехпартийной коалиции. Весь процесс до появления нового правительства может занять пару месяцев.
Жизнь у нового правительства не будет легкой. Во-первых, входящие в него партии идеологически разнородны, и по таким вопросам, как либерализация абортов и отношения с католической церковью, вероятны противоречия. Во-вторых, по принципиальным вопросам законодательства президент Дуда, скорее всего, будет пользоваться своим правом вето, а у Туска и партнеров нет в Сейме большинства в 3/5, чтобы это вето преодолеть. Но в любом случае это будет уже новый этап в политической жизни Польши.
Александр Ивахник
Результаты выборов в Эквадоре примечательны сочетанием предсказуемости и интриги.
Предсказуем раскол (наиболее наглядно проявляющийся во втором туре) при голосовании между левыми и условно правыми. «Условно» - потому что левым сторонникам бывшего президента Рафаэля Корреа (их на выборах представляла Луиза Гонсалес) противостоял довольно широкий спектр кандидатов, с которыми связывалось нежелание возвращения к боливарианской модели, которую отстаивал Корреа, бывший союзником Уго Чавеса.
На прошлых выборах в 2021 году противники «корреизма» объединились во втором туре вокруг банкира Гильермо Лассо, который был главным оппонентом Корреа. Тот выиграл выборы, но позднее был обвинен в коррупции и оказался перед перспективой неминуемого импичмента. Чтобы избежать его, Лассо воспользовался конституционным положением, позволяющим ему в этом случае распустить парламент, но с условием проведения досрочных президентских и парламентских выборов. И не стал выдвигать свою кандидатуру, так как понимал, что выборы проиграет. Но так появилась возможность уйти самому, а не быть изгнанным депутатами.
Так как события развивались быстро, то замены у избирателей Лассо не было – и за его голоса развернулась борьба – ее результат и стал интригой выборов. Появился – как это сейчас распространено в Латинской Америке – крайне правый кандидат Ян Топич. Выдвинул свою кандидатуру журналист-расследователь Фернандо Вильявисенсио, но на исходе кампании он был убит – в этом преступлении обвиняли местную мафию. Так к политической интриге добавилась человеческая трагедия. В качестве кандидата его заменил менее известный коллега по журналистике Кристиан Зурита, но кампания, которая шла по восходящей (рейтинг Вильявисенсио рос), была сорвана. Голосовать в память о погибшем кандидате за неизвестного им человека многие избиратели не решились, хотя он и занял третье место с 16% голосов.
В этих условиях возросла роль случайности - избиратели, которые не хотели возвращения «корреизма», но не хотели слишком сильного сдвига вправо эквадорской политики, качнулись в сторону Даниэля Нобоа. Его имя широко известно в стране – отец, один из богатейших эквадорских магнатов, владелец фирмы по торговле бананами, несколько раз баллотировался в президенты, много лет назад имел реальные шансы на избрание, но так и не победил. Сын же оставался в тени отца. Теперь же он сформировал коалицию Национально-демократическое действие, в которую вошли и бывшая партия Корреа, давно вступившая с ним в конфликт и сдвинувшаяся к центру, и кандидат в вице-президенты Вероника Абад, придерживающаяся правых взглядов. И удачно выступил на теледебатах, запомнившись избирателях как самый молодой (35 лет) кандидат с собственной индивидуальностью – а не только наследник отцовского бизнеса.
Неясно, сработал бы такой подход, если бы не было гибели яркого Вильявисенсио (скорее нет, чем да). Но в конкретных условиях финиша эквадорской избирательной кампании он оказался удачным – рейтинг Нобоа резко скакнул вверх. После выхода во второй тур (пусть и с отставанием от Гонсалес на 10 пунктов – 33 к 23%) победа была делом политических технологий. Электорат пришедшего четвертым (14%) Топича за Гонсалес проголосовать не мог. А немалую часть растерянных избирателей Вильявисенсио можно было привлечь идеями консолидации с целью «восстановления страны, серьезно пострадавшей от насилия, коррупции и ненависти». Важно было не совершать ошибок в межтуровый период – Нобоа их и не совершил. В результате победа: 52 к 48%. Очень близко к результатам выборов 2021 года.
Алексей Макаркин
Предсказуем раскол (наиболее наглядно проявляющийся во втором туре) при голосовании между левыми и условно правыми. «Условно» - потому что левым сторонникам бывшего президента Рафаэля Корреа (их на выборах представляла Луиза Гонсалес) противостоял довольно широкий спектр кандидатов, с которыми связывалось нежелание возвращения к боливарианской модели, которую отстаивал Корреа, бывший союзником Уго Чавеса.
На прошлых выборах в 2021 году противники «корреизма» объединились во втором туре вокруг банкира Гильермо Лассо, который был главным оппонентом Корреа. Тот выиграл выборы, но позднее был обвинен в коррупции и оказался перед перспективой неминуемого импичмента. Чтобы избежать его, Лассо воспользовался конституционным положением, позволяющим ему в этом случае распустить парламент, но с условием проведения досрочных президентских и парламентских выборов. И не стал выдвигать свою кандидатуру, так как понимал, что выборы проиграет. Но так появилась возможность уйти самому, а не быть изгнанным депутатами.
Так как события развивались быстро, то замены у избирателей Лассо не было – и за его голоса развернулась борьба – ее результат и стал интригой выборов. Появился – как это сейчас распространено в Латинской Америке – крайне правый кандидат Ян Топич. Выдвинул свою кандидатуру журналист-расследователь Фернандо Вильявисенсио, но на исходе кампании он был убит – в этом преступлении обвиняли местную мафию. Так к политической интриге добавилась человеческая трагедия. В качестве кандидата его заменил менее известный коллега по журналистике Кристиан Зурита, но кампания, которая шла по восходящей (рейтинг Вильявисенсио рос), была сорвана. Голосовать в память о погибшем кандидате за неизвестного им человека многие избиратели не решились, хотя он и занял третье место с 16% голосов.
В этих условиях возросла роль случайности - избиратели, которые не хотели возвращения «корреизма», но не хотели слишком сильного сдвига вправо эквадорской политики, качнулись в сторону Даниэля Нобоа. Его имя широко известно в стране – отец, один из богатейших эквадорских магнатов, владелец фирмы по торговле бананами, несколько раз баллотировался в президенты, много лет назад имел реальные шансы на избрание, но так и не победил. Сын же оставался в тени отца. Теперь же он сформировал коалицию Национально-демократическое действие, в которую вошли и бывшая партия Корреа, давно вступившая с ним в конфликт и сдвинувшаяся к центру, и кандидат в вице-президенты Вероника Абад, придерживающаяся правых взглядов. И удачно выступил на теледебатах, запомнившись избирателях как самый молодой (35 лет) кандидат с собственной индивидуальностью – а не только наследник отцовского бизнеса.
Неясно, сработал бы такой подход, если бы не было гибели яркого Вильявисенсио (скорее нет, чем да). Но в конкретных условиях финиша эквадорской избирательной кампании он оказался удачным – рейтинг Нобоа резко скакнул вверх. После выхода во второй тур (пусть и с отставанием от Гонсалес на 10 пунктов – 33 к 23%) победа была делом политических технологий. Электорат пришедшего четвертым (14%) Топича за Гонсалес проголосовать не мог. А немалую часть растерянных избирателей Вильявисенсио можно было привлечь идеями консолидации с целью «восстановления страны, серьезно пострадавшей от насилия, коррупции и ненависти». Важно было не совершать ошибок в межтуровый период – Нобоа их и не совершил. В результате победа: 52 к 48%. Очень близко к результатам выборов 2021 года.
Алексей Макаркин
Главное событие четырехлетия для Грузии, парламентская избирательная кампания состоится в октябре 2024 года. Но, похоже, уже сейчас можно говорить о начале активной «разминки» перед главным политическим стартом.
Конституционный суд Грузии принял решение, на основании которого можно начать процедуру импичмента президента Саломе Зурабишвили. Правящая партия «Грузинская мечта», составляющая большинство в парламенте, а также состав правительства республики, еще в начале сентября 2023 года инициировала данную процедуру. Формальным поводом стало обвинение Зурабишвили в нарушении Основного закона Грузии. Она совершала поездки за рубеж и встречалась с разными высокопоставленными иностранными политиками, делала громкие заявления, не соответствующие установкам кабмина. Проправительственная партия полагает, что президент тем самым превысила свои полномочия, так как делала все это без «увязки» своих графиков и комментариев с премьер-министром.
Грузия – парламентская республика. И президент в конструкции власти не играет большой роли. Хотя после того, как в стране в 2011-2012 гг. произошло изменение формы правления, главы государств время от времени вставали в оппозицию кабмину. Так было и с Михаилом Саакашвили в период неудавшейся «коабитации» (сам третий президент затеял эту реформу, и сам же попал в собственную ловушку), и с Георгием Маргвелашвили. Теперь пришла очередь Саломе Зурабишвили. Конечно, кризис вокруг фигуры нынешнего президента имеет не только формальный, но и системный характер.
Зурабишвили в 2018 году была поддержана ныне правящей партией. Более того, в ход выборов ей жестко оппонировал оппозиционный кандидат Григол Вашадзе. В итоге потребовался даже второй тур для определения победителя. Но затем Зурабишвили стала демонстрировать свою линию, далеко не всегда совпадающую с «Грузинской мечтой». События 2022 года на Украине еще жестче противопоставили премьера и президента. Впереди процедура импичмента.
Очевидно, что оппозиция попробует воспользоваться этим моментом. Не исключено, что Грузию ждут протесты. И также не исключено, что власть попытается нейтрализовать их на «дальних подступах» к главной кампании четырехлетия. От митингов и уличных акций устают. Конечно, любые протесты - это тест и для властей, и для их оппонентов. Словом, ставки в игре повышаются.
Сергей Маркедонов
Конституционный суд Грузии принял решение, на основании которого можно начать процедуру импичмента президента Саломе Зурабишвили. Правящая партия «Грузинская мечта», составляющая большинство в парламенте, а также состав правительства республики, еще в начале сентября 2023 года инициировала данную процедуру. Формальным поводом стало обвинение Зурабишвили в нарушении Основного закона Грузии. Она совершала поездки за рубеж и встречалась с разными высокопоставленными иностранными политиками, делала громкие заявления, не соответствующие установкам кабмина. Проправительственная партия полагает, что президент тем самым превысила свои полномочия, так как делала все это без «увязки» своих графиков и комментариев с премьер-министром.
Грузия – парламентская республика. И президент в конструкции власти не играет большой роли. Хотя после того, как в стране в 2011-2012 гг. произошло изменение формы правления, главы государств время от времени вставали в оппозицию кабмину. Так было и с Михаилом Саакашвили в период неудавшейся «коабитации» (сам третий президент затеял эту реформу, и сам же попал в собственную ловушку), и с Георгием Маргвелашвили. Теперь пришла очередь Саломе Зурабишвили. Конечно, кризис вокруг фигуры нынешнего президента имеет не только формальный, но и системный характер.
Зурабишвили в 2018 году была поддержана ныне правящей партией. Более того, в ход выборов ей жестко оппонировал оппозиционный кандидат Григол Вашадзе. В итоге потребовался даже второй тур для определения победителя. Но затем Зурабишвили стала демонстрировать свою линию, далеко не всегда совпадающую с «Грузинской мечтой». События 2022 года на Украине еще жестче противопоставили премьера и президента. Впереди процедура импичмента.
Очевидно, что оппозиция попробует воспользоваться этим моментом. Не исключено, что Грузию ждут протесты. И также не исключено, что власть попытается нейтрализовать их на «дальних подступах» к главной кампании четырехлетия. От митингов и уличных акций устают. Конечно, любые протесты - это тест и для властей, и для их оппонентов. Словом, ставки в игре повышаются.
Сергей Маркедонов
На выборах в Венгрии (2022 год) и Польше (2023 год) была применена технология совмещения голосования за депутатов и референдумов.
Референдумы свойственны плебисцитарной демократии и используются для легитимации решений посредством «гласа народного». Но в Венгрии и Польше правые правительства использовали их для электоральной мобилизации и для дискредитации оппонентов, заведомо соглашаясь с тем, что референдумы будут формально проиграны из-за того, что позицию правительства поддержали меньше половины участников. Но призывая к бойкоту референдумов, оппозиция оказывалась в уязвимом положении – ей приходилось выступать против популярных инициатив. А единственной реальной целью правых правительств была победа на выборах.
В 2022 году в Венгрии избирателям было предложено ответить на четыре вопроса, касающихся занятий по сексуальной ориентации в школах, демонстрации несовершеннолетним медиаконтента сексуального характера и продвижения среди них темы смены пола. То есть оппозицию фактически сталкивали с обеспокоенными родителями. Но сами формулировки вопросов были достаточно осторожными, без лобовой пропаганды. Неудача референдума, на самом деле, никак не повлияла на политику властей по данным вопросам, так как соответствующее законодательство было принято еще раньше.
В 2023 году в Польше было тоже задано четыре вопроса. Первый звучал так: «Поддерживаете ли вы продажу государственного имущества иностранным субъектам, что приводит к потере контроля полек и поляков над стратегическими секторами экономики?». Второй вопрос касался отношения к повышению пенсионного возраста. В бытность премьером Дональда Туска в Польше был повышен пенсионный возраст, но при правительстве «Права и справедливости» вновь снижен. Гражданам также предложили заявить, поддерживают ли они принятие тысяч нелегальных иммигрантов с Ближнего Востока и Африки «в рамках механизма принудительного переселения, навязанного европейской бюрократией», а также ликвидацию заграждения на границе с Беларусью, которое также направлено против мигрантов.
Формулировки вопросов польского референдума носили ярко выраженный пропагандистский характер и должны были как напомнить о результатах деятельности правого правительства, так и напугать избирателей тем, что либералы и левые в случае прихода к власти повысят пенсионный возраст, заполонят страну мигрантами и продадут ее иностранцам.
В Венгрии Виктор Орбан остался у власти, а в Польше Ярослав Качиньский проиграл. В чем разница? Только ли в том, что вопросы, заданные Орбаном, затрагивали более эмоционально воспринимаемую «детскую» сферу, чем вопросы Качиньского?
Можно вспомнить, что в Венгрии Орбану противостояла объединенная оппозиция, тогда как в Польше «Праву и справедливости» - три оппозиционные партии (либералы, либеральные консерваторы и социал-демократы). И в Венгрии разнообразной (от левых до националистов) оппозиции пришлось давать общий ответ по поводу того, почему не надо участвовать в референдуме – и умеренному консерватору Петеру Марки-Заи, ставшему лидером объединенной оппозиции, было трудно оппонировать Орбану в вопросах защиты морали и нравственности несовершеннолетних. А в Польше каждая партия давала свой ответ, приемлемый именно для ее избирателей – так происходило таргетирование электората, что оказалось более убедительным.
Алексей Макаркин
Референдумы свойственны плебисцитарной демократии и используются для легитимации решений посредством «гласа народного». Но в Венгрии и Польше правые правительства использовали их для электоральной мобилизации и для дискредитации оппонентов, заведомо соглашаясь с тем, что референдумы будут формально проиграны из-за того, что позицию правительства поддержали меньше половины участников. Но призывая к бойкоту референдумов, оппозиция оказывалась в уязвимом положении – ей приходилось выступать против популярных инициатив. А единственной реальной целью правых правительств была победа на выборах.
В 2022 году в Венгрии избирателям было предложено ответить на четыре вопроса, касающихся занятий по сексуальной ориентации в школах, демонстрации несовершеннолетним медиаконтента сексуального характера и продвижения среди них темы смены пола. То есть оппозицию фактически сталкивали с обеспокоенными родителями. Но сами формулировки вопросов были достаточно осторожными, без лобовой пропаганды. Неудача референдума, на самом деле, никак не повлияла на политику властей по данным вопросам, так как соответствующее законодательство было принято еще раньше.
В 2023 году в Польше было тоже задано четыре вопроса. Первый звучал так: «Поддерживаете ли вы продажу государственного имущества иностранным субъектам, что приводит к потере контроля полек и поляков над стратегическими секторами экономики?». Второй вопрос касался отношения к повышению пенсионного возраста. В бытность премьером Дональда Туска в Польше был повышен пенсионный возраст, но при правительстве «Права и справедливости» вновь снижен. Гражданам также предложили заявить, поддерживают ли они принятие тысяч нелегальных иммигрантов с Ближнего Востока и Африки «в рамках механизма принудительного переселения, навязанного европейской бюрократией», а также ликвидацию заграждения на границе с Беларусью, которое также направлено против мигрантов.
Формулировки вопросов польского референдума носили ярко выраженный пропагандистский характер и должны были как напомнить о результатах деятельности правого правительства, так и напугать избирателей тем, что либералы и левые в случае прихода к власти повысят пенсионный возраст, заполонят страну мигрантами и продадут ее иностранцам.
В Венгрии Виктор Орбан остался у власти, а в Польше Ярослав Качиньский проиграл. В чем разница? Только ли в том, что вопросы, заданные Орбаном, затрагивали более эмоционально воспринимаемую «детскую» сферу, чем вопросы Качиньского?
Можно вспомнить, что в Венгрии Орбану противостояла объединенная оппозиция, тогда как в Польше «Праву и справедливости» - три оппозиционные партии (либералы, либеральные консерваторы и социал-демократы). И в Венгрии разнообразной (от левых до националистов) оппозиции пришлось давать общий ответ по поводу того, почему не надо участвовать в референдуме – и умеренному консерватору Петеру Марки-Заи, ставшему лидером объединенной оппозиции, было трудно оппонировать Орбану в вопросах защиты морали и нравственности несовершеннолетних. А в Польше каждая партия давала свой ответ, приемлемый именно для ее избирателей – так происходило таргетирование электората, что оказалось более убедительным.
Алексей Макаркин
«Хочу выразить свою любовь, уважение Азербайджанскому государству, народу за оказанную нам поддержку». Это заявление прозвучало из уст главы Турецкой республики Северного Кипра (ТРСК) Эрсина Татара на его пресс-конференции в Баку. Напомним, что после того, как в 1983 году на северной части Кипра была провозглашена Турецкая республика, ее независимость признала только Турция. Она же по факту и является гарантом ее безопасности.
Эрсин Татар был избран президентом ТРСК во втором туре в октябре 2020 года. В отличие от своего основного оппонента и предшественника Мустафы Акынджи, стремившегося к определенной автономии от Анкары и проявлявшего готовность к компромиссам с международно признанной Республикой Кипр («греческим Кипром»), Татар нацелен на реализацию идеи о создании двух равноправных государств на разделенном острове. И в этом его всячески поддерживает президент Реджеп Тайип Эрдоган. 20 июля 2023 года во время своего визита в ТРСК он снова озвучил этот месседж.
Официальный Баку всегда поддерживал стратегический союз с Анкарой. Однако на кипрском направлении азербайджанская дипломатия вела себя довольно сдержанно. Как никак, а кипрский кейс многие политики и исследовали сравнивали с карабахским. И поддерживать сепаратизм/ирредентизм турок, жестко отвергая сепаратистско-ирредентистские устремления армян было проблематично. Все же, «двойные стандарты» могут позволить себе крупные, но не средние и малые державы.
Но сегодня карабахский паззл закрыт. И 12014 октября Баку принимал лидера ТРСК. С ним приехала весьма представительная делегация. Татара сопровождал премьер республики Унал Устел, а также 200 человек (бизнесмены, чиновники). Главу Северного Кипра принял и президент Ильхам Алиев. И гость не скупился на комплименты: «Мы живем в исторические дни. Мы признательны президенту Ильхаму Алиеву и азербайджанскому народу за поддержку нашей страны. Турция, Азербайджан и Северный Кипр – это «одна нация, три государства»».
В последнее время для международной легитимации ТРСК сделано немало. В ноябре 2022 года она получила статус страны-наблюдателя в Организации тюркских государств (ОТГ). И Анкара последовательно проводит работу среди стран-союзников (тот же Азербайджан, Пакистан, Катар) по продвижению идеи признания. Не факт, что Баку будет спешить поставить все формальные точки над I. Но пространство взаимодействия Азербайджана и ТРСК при всесторонней поддержке Анкары, очевидно, будет расширяться. И как здесь не подумать над прикладными исследованиями по поводу успешности турецкого геополитического «ревизионизма». Опыт Сирии, Закавказья и Северной Африки это отчетливо подтверждает.
Сергей Маркедонов
Эрсин Татар был избран президентом ТРСК во втором туре в октябре 2020 года. В отличие от своего основного оппонента и предшественника Мустафы Акынджи, стремившегося к определенной автономии от Анкары и проявлявшего готовность к компромиссам с международно признанной Республикой Кипр («греческим Кипром»), Татар нацелен на реализацию идеи о создании двух равноправных государств на разделенном острове. И в этом его всячески поддерживает президент Реджеп Тайип Эрдоган. 20 июля 2023 года во время своего визита в ТРСК он снова озвучил этот месседж.
Официальный Баку всегда поддерживал стратегический союз с Анкарой. Однако на кипрском направлении азербайджанская дипломатия вела себя довольно сдержанно. Как никак, а кипрский кейс многие политики и исследовали сравнивали с карабахским. И поддерживать сепаратизм/ирредентизм турок, жестко отвергая сепаратистско-ирредентистские устремления армян было проблематично. Все же, «двойные стандарты» могут позволить себе крупные, но не средние и малые державы.
Но сегодня карабахский паззл закрыт. И 12014 октября Баку принимал лидера ТРСК. С ним приехала весьма представительная делегация. Татара сопровождал премьер республики Унал Устел, а также 200 человек (бизнесмены, чиновники). Главу Северного Кипра принял и президент Ильхам Алиев. И гость не скупился на комплименты: «Мы живем в исторические дни. Мы признательны президенту Ильхаму Алиеву и азербайджанскому народу за поддержку нашей страны. Турция, Азербайджан и Северный Кипр – это «одна нация, три государства»».
В последнее время для международной легитимации ТРСК сделано немало. В ноябре 2022 года она получила статус страны-наблюдателя в Организации тюркских государств (ОТГ). И Анкара последовательно проводит работу среди стран-союзников (тот же Азербайджан, Пакистан, Катар) по продвижению идеи признания. Не факт, что Баку будет спешить поставить все формальные точки над I. Но пространство взаимодействия Азербайджана и ТРСК при всесторонней поддержке Анкары, очевидно, будет расширяться. И как здесь не подумать над прикладными исследованиями по поводу успешности турецкого геополитического «ревизионизма». Опыт Сирии, Закавказья и Северной Африки это отчетливо подтверждает.
Сергей Маркедонов