Политический феномен Амана Тулеева связан с успешным сочетанием патернализма и авторитаризма, помноженных на умение прагматично выстраивать отношения с любыми властями в центре. В этом он соответствовал другим «крепким хозяйственникам», которые в 1990-е годы стали лидерами в своих регионах. Но в каждом случае была своя специфика.
Тулеев стал одним из первых публичных политиков, действовавших на стороне союзного центра в противоборстве с российским в условиях двоецентрия, сложившегося в 1990 году. На стороне Бориса Ельцина было немало популярных политических деятелей, тогда как союзный центр представляли в основном бюрократы советской школы. Вот тут и оказались востребованы Жириновский, Бабурин, Тулеев, готовые отстаивать интересы Союза в спорах с оппонентами. Жириновский и Тулеев стали кандидатами в президенты РСФСР на выборах 1991 года – их задачей было помочь кандидату центра Николаю Рыжкову выйти во второй тур, где потом планировалось собрать воедино все компоненты антиельцинского электората. Победа Ельцина в первом туре сделала такие планы неактуальными.
В первой половине 1990-х годов Тулеев находился на стороне Зюганова, но опирался на свой регион – Кемеровскую область – и был нужнее лидеру КПРФ, чем тот ему. В 1996-м он без колебаний принял от Ельцина назначение в правительство, а в следующем году стал кемеровским губернатором, соединяя, казалось бы, несовместимые роли народного заступника и федерального назначенца (которым он стал перед губернаторскими выборами).
На самом деле Тулеев умел использовать свои отношения с центром, но при этом в публичном поле обозначать дистанцию. Чего стоит только публичный отказ от ордена, врученного ему Ельциным – с одновременным непубличным отказом поддержать лужковский ОВР, что для центра тогда было существенно важнее. И снова – в Кемерово лояльный губернатор, умевший контролировать протест, был значимее для центра, чем центр для него.
Кемерово до Тулеева было центром независимого рабочего движения – и московские демократы искали среди кузбасских шахтеров будущего российского Валенсу. Тулеев был последовательным противником этого движения, которое основывалось на мечте о том, что экономическая самостоятельность позволит шахтерам – привилегированному слою рабочих советского времени – стать еще более сильными и влиятельными игроками. Уголь нужен всегда и всем, рассуждали люди - и ошиблись. И не простили эту ошибку тем, кто убеждал их идти против Союза во время забастовок. Мечта сменилась реальностью – и в этой суровой реальности победил Тулеев, предложивший разочарованным в свободах шахтерам патерналистскую модель, в которой сам выступал в роли распределителя ресурсов и «своего парня», понимающего нужды простого человека.
Региональные авторитаризмы 1990-х годов отличались тем, что жестко ликвидируя оппозицию внутри своих регионов, местные лидеры выступали за слабый центр, следуя принципу бургундского герцога Карла Смелого, который так любил Францию, что хотел бы, чтобы у нее было шесть королей, а не один. Карл, как известно, стал жертвой неумолимого процесса централизации. В России Тулеев, пожалуй, первым из своих коллег понял, что наилучшая стратегия – это вписаться в процесс очередной российской централизации, а не идти против него.
Именно поэтому он оставался во главе своего региона дольше, чем другие. Уже ушли при разных обстоятельствах Лужков, Шаймиев, Рахимов, Строев – а Тулеев продолжал оставаться во главе Кемеровской области, которую уже трудно было представить без него (после отставки быстро выяснилось, что можно). И если бы не случилась трагедия «Зимней вишни», то управлял бы еще некоторое время.
Сразу после окончательного ухода из политики (после губернаторства Тулеев еще несколько месяцев возглавлял облсовет), он получил последнюю награду – орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Так что теперь с его портретом будет выпущена почтовая марка – в серии, в которой в следующем месяце анонсированы марки с Жириновским и Лужковым.
Алексей Макаркин
Тулеев стал одним из первых публичных политиков, действовавших на стороне союзного центра в противоборстве с российским в условиях двоецентрия, сложившегося в 1990 году. На стороне Бориса Ельцина было немало популярных политических деятелей, тогда как союзный центр представляли в основном бюрократы советской школы. Вот тут и оказались востребованы Жириновский, Бабурин, Тулеев, готовые отстаивать интересы Союза в спорах с оппонентами. Жириновский и Тулеев стали кандидатами в президенты РСФСР на выборах 1991 года – их задачей было помочь кандидату центра Николаю Рыжкову выйти во второй тур, где потом планировалось собрать воедино все компоненты антиельцинского электората. Победа Ельцина в первом туре сделала такие планы неактуальными.
В первой половине 1990-х годов Тулеев находился на стороне Зюганова, но опирался на свой регион – Кемеровскую область – и был нужнее лидеру КПРФ, чем тот ему. В 1996-м он без колебаний принял от Ельцина назначение в правительство, а в следующем году стал кемеровским губернатором, соединяя, казалось бы, несовместимые роли народного заступника и федерального назначенца (которым он стал перед губернаторскими выборами).
На самом деле Тулеев умел использовать свои отношения с центром, но при этом в публичном поле обозначать дистанцию. Чего стоит только публичный отказ от ордена, врученного ему Ельциным – с одновременным непубличным отказом поддержать лужковский ОВР, что для центра тогда было существенно важнее. И снова – в Кемерово лояльный губернатор, умевший контролировать протест, был значимее для центра, чем центр для него.
Кемерово до Тулеева было центром независимого рабочего движения – и московские демократы искали среди кузбасских шахтеров будущего российского Валенсу. Тулеев был последовательным противником этого движения, которое основывалось на мечте о том, что экономическая самостоятельность позволит шахтерам – привилегированному слою рабочих советского времени – стать еще более сильными и влиятельными игроками. Уголь нужен всегда и всем, рассуждали люди - и ошиблись. И не простили эту ошибку тем, кто убеждал их идти против Союза во время забастовок. Мечта сменилась реальностью – и в этой суровой реальности победил Тулеев, предложивший разочарованным в свободах шахтерам патерналистскую модель, в которой сам выступал в роли распределителя ресурсов и «своего парня», понимающего нужды простого человека.
Региональные авторитаризмы 1990-х годов отличались тем, что жестко ликвидируя оппозицию внутри своих регионов, местные лидеры выступали за слабый центр, следуя принципу бургундского герцога Карла Смелого, который так любил Францию, что хотел бы, чтобы у нее было шесть королей, а не один. Карл, как известно, стал жертвой неумолимого процесса централизации. В России Тулеев, пожалуй, первым из своих коллег понял, что наилучшая стратегия – это вписаться в процесс очередной российской централизации, а не идти против него.
Именно поэтому он оставался во главе своего региона дольше, чем другие. Уже ушли при разных обстоятельствах Лужков, Шаймиев, Рахимов, Строев – а Тулеев продолжал оставаться во главе Кемеровской области, которую уже трудно было представить без него (после отставки быстро выяснилось, что можно). И если бы не случилась трагедия «Зимней вишни», то управлял бы еще некоторое время.
Сразу после окончательного ухода из политики (после губернаторства Тулеев еще несколько месяцев возглавлял облсовет), он получил последнюю награду – орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Так что теперь с его портретом будет выпущена почтовая марка – в серии, в которой в следующем месяце анонсированы марки с Жириновским и Лужковым.
Алексей Макаркин
Стремление большинства аргентинцев к переменам перевесило страх перед приходом на пост президента крайне правого либертарианца Хавьера Милея. Во втором туре выборов он победил неожиданно уверенно, получив 56% голосов против 44% у действующего министра экономики Серхио Массы. Милей обошел своего соперника в 20 из 23 провинций страны и в столичном округе Буэнос-Айрес. Масса, представлявший левоцентристское перонистское движение, которое правило в Аргентине в течение 16 из последних 20 лет, в центр своей кампании поставил как раз возбуждение страха относительно того, к каким разрушительным последствиям приведут авантюрные праворадикальные реформы, провозглашаемые Милеем. Однако своей позитивной и вызывающей доверие программы у Массы, по сути дела, не было. Да и какое могло быть доверие к человеку, несколько лет возглавляющему экономику, находящуюся в тяжелом кризисе. За четыре года инфляция в стране подскочила с 54% до 143%. Песо в текущем году обесценилось на 60%, ставки по кредитам превышают 130%. 40% аргентинцев находятся за чертой бедности. У экстравагантной фигуры Милея, конечно, есть своя база идейных фанатов, привлекаемых яростью, с которой он обрушивался на «коррумпированную касту» традиционных политиков. Но немалая часть аргентинцев стояла перед выбором меньшего из двух зол: шоковой терапии, предлагаемой Милеем, или продолжения финансово-экономических невзгод, связываемых с правлением перонистов. И многие решили рискнуть.
В пользу Милея сыграло и то, что он сумел договориться о поддержке со стороны выбывшей после первого тура кандидатки от правой оппозиционной коалиции Патрисии Булрич. Видимо, с этим был связан отказ Милея перед вторым туром от ряда наиболее токсичных идей. Так, он снял с повестки предложения о легализации наркотиков, свободном ношении оружия и создании рынка продажи человеческих органов. Он также заверил избирателей в том, что у него нет планов приватизировать сферы здравоохранения и образования и понизить пенсии. Но и без этого в программе Милея остается немало сверхрадикальных и крайне сомнительных пунктов. Он обещал снизить госрасходы с нынешних 38% ВВП до 23%, упразднить 10 из 18 национальных министерств, приватизировать госкомпании, резко сократить налогообложение и регулирование экспорта. Сохранились и два предложения, вызвавших наибольший шум. Это ликвидация Центробанка, который Милей называет машиной, используемой «политическими жуликами» для печатания денег, и отказ от национальной валюты, полная долларизация экономики. Кроме того, из чисто идеологических соображений Милей настаивает на сворачивании связей с «коммунистическими режимами» Китая и Бразилии, которые являются главными торговыми партнерами Аргентины. Как ни удивительно, но этот взрывоопасный программный коктейль не отпугнул большинство избирателей.
Теперь главный вопрос: что будет происходить, когда Милей 10 декабря приступит к своим полномочиям? Серьезные экономисты считают, что если он попытается начать реализацию в полном объеме своей программы резкого сокращения разбухшего государства и отказа от суверенной эмиссионной политики, то это быстро приведет к обрушению экономики, невиданной безработице и масштабным социальным выступлениям. Но есть немалые сомнения в том, что новый президент, несмотря на свою решительную риторику, пойдет на это. Во-первых, у Милея нет квалифицированной команды управленцев – придя в политику с роли популярного ведущего телевизионных ток-шоу, он создал свою партию «Свобода наступает» всего два года назад. Во-вторых, для осуществления своих планов президенту потребуется поддержка в парламенте и на уровне провинций. Партия Милея сейчас имеет всего 38 мест из 257 в Палате депутатов и 7 мест из 72 в Сенате, ее не поддерживает ни один из влиятельных губернаторов провинций. Для проведения нужных ему законов Милею будет необходимо договариваться как минимум с депутатами от консервативной коалиции «Вместе за перемены». А это значит, что придется идти на компромиссы, отказываясь от наиболее радикальных затей, неприемлемых для мейнстримных политиков и бизнеса.
Александр Ивахник
В пользу Милея сыграло и то, что он сумел договориться о поддержке со стороны выбывшей после первого тура кандидатки от правой оппозиционной коалиции Патрисии Булрич. Видимо, с этим был связан отказ Милея перед вторым туром от ряда наиболее токсичных идей. Так, он снял с повестки предложения о легализации наркотиков, свободном ношении оружия и создании рынка продажи человеческих органов. Он также заверил избирателей в том, что у него нет планов приватизировать сферы здравоохранения и образования и понизить пенсии. Но и без этого в программе Милея остается немало сверхрадикальных и крайне сомнительных пунктов. Он обещал снизить госрасходы с нынешних 38% ВВП до 23%, упразднить 10 из 18 национальных министерств, приватизировать госкомпании, резко сократить налогообложение и регулирование экспорта. Сохранились и два предложения, вызвавших наибольший шум. Это ликвидация Центробанка, который Милей называет машиной, используемой «политическими жуликами» для печатания денег, и отказ от национальной валюты, полная долларизация экономики. Кроме того, из чисто идеологических соображений Милей настаивает на сворачивании связей с «коммунистическими режимами» Китая и Бразилии, которые являются главными торговыми партнерами Аргентины. Как ни удивительно, но этот взрывоопасный программный коктейль не отпугнул большинство избирателей.
Теперь главный вопрос: что будет происходить, когда Милей 10 декабря приступит к своим полномочиям? Серьезные экономисты считают, что если он попытается начать реализацию в полном объеме своей программы резкого сокращения разбухшего государства и отказа от суверенной эмиссионной политики, то это быстро приведет к обрушению экономики, невиданной безработице и масштабным социальным выступлениям. Но есть немалые сомнения в том, что новый президент, несмотря на свою решительную риторику, пойдет на это. Во-первых, у Милея нет квалифицированной команды управленцев – придя в политику с роли популярного ведущего телевизионных ток-шоу, он создал свою партию «Свобода наступает» всего два года назад. Во-вторых, для осуществления своих планов президенту потребуется поддержка в парламенте и на уровне провинций. Партия Милея сейчас имеет всего 38 мест из 257 в Палате депутатов и 7 мест из 72 в Сенате, ее не поддерживает ни один из влиятельных губернаторов провинций. Для проведения нужных ему законов Милею будет необходимо договариваться как минимум с депутатами от консервативной коалиции «Вместе за перемены». А это значит, что придется идти на компромиссы, отказываясь от наиболее радикальных затей, неприемлемых для мейнстримных политиков и бизнеса.
Александр Ивахник
Президентские выборы в Аргентине показали, как история может оказывать влияние на современность.
Полвека назад, 6 сентября 1973 года, аргентинские партизаны из Народно-революционной армии (НРА) захватили здание управления здравоохранения вооруженных сил. К тому времени военные уже передали власть демократически избранному президенту, перонисту Кампоре, тот в свою очередь ушел в отставку, чтобы дать возможность провести 23 сентября новые выборы, на которых победа была гарантирована генералу Перону, которого военные не допускали к участию в избирательной кампании. Так что Аргентиной управлял временный президент, а в стране шла подготовка к голосованию.
Но у левых радикалов были свои планы – им было нужно оружие для революционной борьбы для свержения любого буржуазного режима – хоть военной диктатуры, хоть демократически избранной власти. В 1972 году они похитили главу аргентинского филиала «Фиата» Обердана Саллюстро, требуя за него выкуп – однако, когда полиция обнаружила место, где его прятали, один из боевиков застрелил Саллюстро. В феврале 1973-го – еще при военном режиме – они напали на батальон связи и захватили большое количество оружия.
Но в сентябре армия была готова к возможной атаке – военные быстро блокировали здание управления и принудили боевиков из НРА сдаться. В перестрелке двое военнослужащих были ранены. Командовавший военными подполковник Дуарте Ардой был застрелен уже после того, как революционеры начали сдаваться. В армии были уверены, что его убил один из еще не сложивших оружие боевиков, сами же захватчики выдвигали разные версии (кто-то говорил про шальную пулю, кто-то про выстрел со стороны военных, а кто-то признавал, что стреляли они).
В числе военных, которые находились в здании управления здравоохранения был офицер Эдуардо Вильярруэль, которому в результате пришлось побывать под дулом пистолета. В минувшее воскресенье его дочь Виктория Вильярруэль избрана вице-президентом Аргентины. Она родилась через полтора года после захвата управления здравоохранения. Крайне консервативная католичка (прихожанка храма, принадлежащего Обществу Пия X, резко выступающего против любого либерализма и модернизма в церкви – и, разумеется, критикующего «аргентинского» папу Франциска), Виктория Вильярруэль известна своей защитой интересов офицеров, обвиняемых в преступлениях против человечности при военных режимах 1976-1983 годов (более жестоких, чем режим, существовавший до 1973 года).
По мнению Вильярруэль и ее сторонников, перонистские правительства неуважительно относились к семьям жертв боевиков как НРА, так и другой, более масштабной, леворадикальной организации – монтонерос, включавшую в себя левых перонистов и убивавшую куда больше, чем НРА. Что левые радикалы, замешанные в убийствах как военных, так и гражданских лиц, давно освобождены (а некоторые весьма преуспевают), а боровшихся с ними офицеров преследуют до сих пор. Что в Аргентине шла не «грязная война» военных диктатур против демократии, а война антигосударственных сил против государства и его институтов. Также Вильярруэль лоббирует интересы и современных аргентинских военных, настаивая на увеличении оборонного бюджета до 2% ВВП.
Голосование на президентских выборах в Аргентине показало, что такая точка зрения не является маргинальной в современном аргентинском обществе. Что есть не только семьи пропавших без вести во время диктатуры, но и семьи тех, кто в это время находился на государственной службе и лояльно служил военным режимам. Что для молодых аргентинцев, выросших при демократии, события многолетней давности – это уже история. А многие готовы к всеобщему прощению – раз помиловали боевика, убившего офицера, то можно помиловать и другого офицера, арестовавшего и убившего без суда другого боевика. Такая ситуация способствовала тому, что фигура Вильярруэль, взгляды которой хорошо известны в аргентинском обществе, не стала препятствием для массового — в том числе молодежного - голосования за Хавьера Милея.
Алексей Макаркин
Полвека назад, 6 сентября 1973 года, аргентинские партизаны из Народно-революционной армии (НРА) захватили здание управления здравоохранения вооруженных сил. К тому времени военные уже передали власть демократически избранному президенту, перонисту Кампоре, тот в свою очередь ушел в отставку, чтобы дать возможность провести 23 сентября новые выборы, на которых победа была гарантирована генералу Перону, которого военные не допускали к участию в избирательной кампании. Так что Аргентиной управлял временный президент, а в стране шла подготовка к голосованию.
Но у левых радикалов были свои планы – им было нужно оружие для революционной борьбы для свержения любого буржуазного режима – хоть военной диктатуры, хоть демократически избранной власти. В 1972 году они похитили главу аргентинского филиала «Фиата» Обердана Саллюстро, требуя за него выкуп – однако, когда полиция обнаружила место, где его прятали, один из боевиков застрелил Саллюстро. В феврале 1973-го – еще при военном режиме – они напали на батальон связи и захватили большое количество оружия.
Но в сентябре армия была готова к возможной атаке – военные быстро блокировали здание управления и принудили боевиков из НРА сдаться. В перестрелке двое военнослужащих были ранены. Командовавший военными подполковник Дуарте Ардой был застрелен уже после того, как революционеры начали сдаваться. В армии были уверены, что его убил один из еще не сложивших оружие боевиков, сами же захватчики выдвигали разные версии (кто-то говорил про шальную пулю, кто-то про выстрел со стороны военных, а кто-то признавал, что стреляли они).
В числе военных, которые находились в здании управления здравоохранения был офицер Эдуардо Вильярруэль, которому в результате пришлось побывать под дулом пистолета. В минувшее воскресенье его дочь Виктория Вильярруэль избрана вице-президентом Аргентины. Она родилась через полтора года после захвата управления здравоохранения. Крайне консервативная католичка (прихожанка храма, принадлежащего Обществу Пия X, резко выступающего против любого либерализма и модернизма в церкви – и, разумеется, критикующего «аргентинского» папу Франциска), Виктория Вильярруэль известна своей защитой интересов офицеров, обвиняемых в преступлениях против человечности при военных режимах 1976-1983 годов (более жестоких, чем режим, существовавший до 1973 года).
По мнению Вильярруэль и ее сторонников, перонистские правительства неуважительно относились к семьям жертв боевиков как НРА, так и другой, более масштабной, леворадикальной организации – монтонерос, включавшую в себя левых перонистов и убивавшую куда больше, чем НРА. Что левые радикалы, замешанные в убийствах как военных, так и гражданских лиц, давно освобождены (а некоторые весьма преуспевают), а боровшихся с ними офицеров преследуют до сих пор. Что в Аргентине шла не «грязная война» военных диктатур против демократии, а война антигосударственных сил против государства и его институтов. Также Вильярруэль лоббирует интересы и современных аргентинских военных, настаивая на увеличении оборонного бюджета до 2% ВВП.
Голосование на президентских выборах в Аргентине показало, что такая точка зрения не является маргинальной в современном аргентинском обществе. Что есть не только семьи пропавших без вести во время диктатуры, но и семьи тех, кто в это время находился на государственной службе и лояльно служил военным режимам. Что для молодых аргентинцев, выросших при демократии, события многолетней давности – это уже история. А многие готовы к всеобщему прощению – раз помиловали боевика, убившего офицера, то можно помиловать и другого офицера, арестовавшего и убившего без суда другого боевика. Такая ситуация способствовала тому, что фигура Вильярруэль, взгляды которой хорошо известны в аргентинском обществе, не стала препятствием для массового — в том числе молодежного - голосования за Хавьера Милея.
Алексей Макаркин
Президентским указом заменен атаман Всероссийского казачьего общества. Вместо 71-летнего кубанца Николая Долуды назначен 43-летний терец Виталий Кузнецов.
Несколько дней назад, 17 ноября, на пленарном заседании III Cеминара-совещания «Российское казачество» выступил глава Федерального агентства по делам национальностей Игорь Баринов. Он заявил, что «последние несколько лет мы, к сожалению, фиксируем снижение численности казачьего общества. По сравнению с прошлым годом она снизилась почти на 9 тысяч человек. Это комплексная проблема, которая включает в себя и потери казаков в СВО, и естественную смертность в силу возраста, и слабую заинтересованность со стороны молодежи вступать в казачьи общества».
Таким образом одна из главных проблем казачества – старение. В 1990-е годы казачьи структуры активно пополнялись и отставными офицерами, и энтузиастами, стремившимися внести свой вклад в возрождение казачества. Тема казачьей истории, восстановления казачьих традиций активно обсуждались в публичном пространстве, выглядела перспективной в условиях, когда страна сочетала модернизацию с архаизацией, обращением к «России, которую мы потеряли» (к которой относилось и казачество со славной историей казачьих войск).
У этого процесса была и оборотная сторона – конкуренция между «красными» и «белыми» казаками. Среди первых было немало начальников - старших офицеров и администраторов разного ранга, вторые включали в свои ряды самых разных людей – от искренних энтузиастов до самозванцев (отсюда и понятие «ряженых» казаков, распространенное в девяностые и нулевые годы). Государство сделало предсказуемую ставку на «красных» казаков, включив их в созданный в 1995 году Государственный реестр казачьих обществ – то есть предоставив им официальный статус. «Белые» же так и остались общественниками.
У новых же поколений интерес к казачеству – как и к истории в целом – куда меньше, чем у людей позднесоветского времени. Казачество воспринимается молодежью как далекое от современной повестки, от ценностей самовыражения, на которые она ориентирована. Так что теперь задачей нового атамана Кузнецова будет привлечение молодых людей в ряды казаков. Перед назначением он заявил, что хотя основной фронт работы — это «участие казаков в СВО, гуманитарная помощь фронту», но следующее важнейшее направление работы – это казачья молодежь: «Молодежи надо помочь в развитии грантовой деятельности по всем казачьим войскам, в создании и развитии казачьих молодежных центров. Им надо показать перспективы личного развития, чтобы стало очевидно: казачья молодежь - это престижно! Это должен быть живой развивающийся организм».
Новый «всероссийский» атаман – кадровый офицер-вертолетчик, закончил военную службу в звании подполковника и должности заместителя командира - начальника инженерно-авиационной службы авиационной войсковой части Росгвардии на Северном Кавказе. Терским атаманом стал сравнительно недавно – в 2020 году, был произведен в казачьи генералы. Тесно взаимодействовал с полпредством в СКФО, по совместительству с атаманством был и помощником полпреда.
Видимо, при назначении учитывалась и роль терцев в СВО – Кузнецов заявлял, что «терские казаки первыми зашли в ЛНР в марте 2022 года, потом конвой Терского казачьего войска стал первым гумконвоем в Мариуполе». Сейчас в зоне СВО действует казачья бригада «Терек» («бригадообразующим» стал батальон «Терек», сформированный в прошлом году), а недавно на Донбасс прибыл уже 43-й специальный гуманитарный конвой Терского казачьего войска.
Алексей Макаркин
Несколько дней назад, 17 ноября, на пленарном заседании III Cеминара-совещания «Российское казачество» выступил глава Федерального агентства по делам национальностей Игорь Баринов. Он заявил, что «последние несколько лет мы, к сожалению, фиксируем снижение численности казачьего общества. По сравнению с прошлым годом она снизилась почти на 9 тысяч человек. Это комплексная проблема, которая включает в себя и потери казаков в СВО, и естественную смертность в силу возраста, и слабую заинтересованность со стороны молодежи вступать в казачьи общества».
Таким образом одна из главных проблем казачества – старение. В 1990-е годы казачьи структуры активно пополнялись и отставными офицерами, и энтузиастами, стремившимися внести свой вклад в возрождение казачества. Тема казачьей истории, восстановления казачьих традиций активно обсуждались в публичном пространстве, выглядела перспективной в условиях, когда страна сочетала модернизацию с архаизацией, обращением к «России, которую мы потеряли» (к которой относилось и казачество со славной историей казачьих войск).
У этого процесса была и оборотная сторона – конкуренция между «красными» и «белыми» казаками. Среди первых было немало начальников - старших офицеров и администраторов разного ранга, вторые включали в свои ряды самых разных людей – от искренних энтузиастов до самозванцев (отсюда и понятие «ряженых» казаков, распространенное в девяностые и нулевые годы). Государство сделало предсказуемую ставку на «красных» казаков, включив их в созданный в 1995 году Государственный реестр казачьих обществ – то есть предоставив им официальный статус. «Белые» же так и остались общественниками.
У новых же поколений интерес к казачеству – как и к истории в целом – куда меньше, чем у людей позднесоветского времени. Казачество воспринимается молодежью как далекое от современной повестки, от ценностей самовыражения, на которые она ориентирована. Так что теперь задачей нового атамана Кузнецова будет привлечение молодых людей в ряды казаков. Перед назначением он заявил, что хотя основной фронт работы — это «участие казаков в СВО, гуманитарная помощь фронту», но следующее важнейшее направление работы – это казачья молодежь: «Молодежи надо помочь в развитии грантовой деятельности по всем казачьим войскам, в создании и развитии казачьих молодежных центров. Им надо показать перспективы личного развития, чтобы стало очевидно: казачья молодежь - это престижно! Это должен быть живой развивающийся организм».
Новый «всероссийский» атаман – кадровый офицер-вертолетчик, закончил военную службу в звании подполковника и должности заместителя командира - начальника инженерно-авиационной службы авиационной войсковой части Росгвардии на Северном Кавказе. Терским атаманом стал сравнительно недавно – в 2020 году, был произведен в казачьи генералы. Тесно взаимодействовал с полпредством в СКФО, по совместительству с атаманством был и помощником полпреда.
Видимо, при назначении учитывалась и роль терцев в СВО – Кузнецов заявлял, что «терские казаки первыми зашли в ЛНР в марте 2022 года, потом конвой Терского казачьего войска стал первым гумконвоем в Мариуполе». Сейчас в зоне СВО действует казачья бригада «Терек» («бригадообразующим» стал батальон «Терек», сформированный в прошлом году), а недавно на Донбасс прибыл уже 43-й специальный гуманитарный конвой Терского казачьего войска.
Алексей Макаркин
Правительство Риши Сунака много поставило на так называемое осеннее бюджетное заявление, с которым в среду выступил министр финансов Джереми Хант. В последние пару месяцев Сунак предпринял несколько попыток сократить резкое отставание Консервативной партии от лейбористов в популярности. К этому подталкивает приближение всеобщих выборов, до которых осталось не более года. Однако речь Сунака на съезде партии в начале октября, в которой он пытался предстать решительным поборником перемен, быстро забылась. Произнесенная в ноябре Королевская речь, в которой изложена законодательная программа кабинета на год вперед, не произвела особого впечатления. Более живой отклик вызвали состоявшиеся недавно перестановки в правительстве и прежде всего возвращение в кабинет в ранге главы МИД экс-премьера Дэвида Кэмерона, но реакция на это событие не была однозначной. А сразу вслед за этим Верховный суд страны к большому разочарованию партии тори и лично Сунака подтвердил запрет на депортацию незаконных мигрантов из Британии в Руанду.
Поэтому к осеннему бюджетному заявлению было приковано повышенное внимание. В течение многих месяцев Сунак и глава Минфина Хант упорно сопротивлялись громким требованиям депутатов-тори о снижении налогов. Действительно, общий объем налогов в сравнении с размером ВВП страны достиг сейчас наивысшего уровня за много десятилетий. Сунак и Хант объясняли невозможность их снижения слишком высоким уровнем инфляции. Но в октябре инфляция снизилась до 4,6% по сравнению с 11% год назад. В понедельник премьер заявил о том, что теперь можно начинать новую фазу и повернуть внимание к снижению налогов. И вот в бюджетном заявлении эта смена подхода нашла практическое воплощение. Министр финансов сообщил о том, что взносы в фонд социального страхования, затрагивающие около 28 млн человек, с января сократятся с 12% от заработка до 10% для наемных работников и несколько меньше – для самозанятых. Это означает, что человек со средним годовым заработком в £35 тыс. сохранит около £500. Также объявлено, что режим, позволяющий компаниям сокращать налоговые отчисления на размер произведенных инвестиций в технологии и оборудование, который должен был закончиться в 2026 г., продлевается на неограниченное время. Эта налоговая льгота обходится бюджету в £11 млрд в год. Кроме того, вводятся налоговые послабления для малого бизнеса.
Помимо сокращения налогов в бюджетном заявлении предусмотрено немало мер, которые увеличивают доходы больших групп избирателей. С апреля минимальный размер оплаты труда повышается с £10,42 до £11,44 в час. В результате низкооплачиваемый работник на полной занятости получит месячную прибавку в £150. Государственные пенсии с апреля возрастут на 8,5% – до £221 в неделю. Размер социальных пособий увеличится на 6,7%. Вместе с тем, значительно сократятся выплаты трудоспособным получателям пособий, которые не могут найти работу в течение 18 месяцев. Замораживается размер акциза на алкогольные напитки. Обращает на себя внимание, что в бюджетном заявлении не фигурируют сокращения подоходного налога и налога на наследство. Этого добивались многие депутаты-тори, но это же могло вызвать недовольство британцев с низкими и средними доходами.
Совершенно очевидно, что объявленные в среду меры рассчитаны на то, чтобы повлиять на умонастроения широких групп избирателей. Но вовсе не факт, что это влияние окажется масштабным и устойчивым. Для успешной реализации этих мер необходимо ускорение экономического роста. Но по свежему прогнозу британского органа бюджетного надзора, рост ВВП в 2024 г. составит всего 0,7% – значительно меньше, чем ожидалось прежде. По тому же прогнозу, в 2024/25 финансовом году жизненный уровень британцев останется на 3,5% ниже, чем до пандемии. К этому следует добавить широко распространенное недовольство состоянием здравоохранения и образования, которым в бюджетном заявлении уделено совсем мало внимания.
Александр Ивахник
Поэтому к осеннему бюджетному заявлению было приковано повышенное внимание. В течение многих месяцев Сунак и глава Минфина Хант упорно сопротивлялись громким требованиям депутатов-тори о снижении налогов. Действительно, общий объем налогов в сравнении с размером ВВП страны достиг сейчас наивысшего уровня за много десятилетий. Сунак и Хант объясняли невозможность их снижения слишком высоким уровнем инфляции. Но в октябре инфляция снизилась до 4,6% по сравнению с 11% год назад. В понедельник премьер заявил о том, что теперь можно начинать новую фазу и повернуть внимание к снижению налогов. И вот в бюджетном заявлении эта смена подхода нашла практическое воплощение. Министр финансов сообщил о том, что взносы в фонд социального страхования, затрагивающие около 28 млн человек, с января сократятся с 12% от заработка до 10% для наемных работников и несколько меньше – для самозанятых. Это означает, что человек со средним годовым заработком в £35 тыс. сохранит около £500. Также объявлено, что режим, позволяющий компаниям сокращать налоговые отчисления на размер произведенных инвестиций в технологии и оборудование, который должен был закончиться в 2026 г., продлевается на неограниченное время. Эта налоговая льгота обходится бюджету в £11 млрд в год. Кроме того, вводятся налоговые послабления для малого бизнеса.
Помимо сокращения налогов в бюджетном заявлении предусмотрено немало мер, которые увеличивают доходы больших групп избирателей. С апреля минимальный размер оплаты труда повышается с £10,42 до £11,44 в час. В результате низкооплачиваемый работник на полной занятости получит месячную прибавку в £150. Государственные пенсии с апреля возрастут на 8,5% – до £221 в неделю. Размер социальных пособий увеличится на 6,7%. Вместе с тем, значительно сократятся выплаты трудоспособным получателям пособий, которые не могут найти работу в течение 18 месяцев. Замораживается размер акциза на алкогольные напитки. Обращает на себя внимание, что в бюджетном заявлении не фигурируют сокращения подоходного налога и налога на наследство. Этого добивались многие депутаты-тори, но это же могло вызвать недовольство британцев с низкими и средними доходами.
Совершенно очевидно, что объявленные в среду меры рассчитаны на то, чтобы повлиять на умонастроения широких групп избирателей. Но вовсе не факт, что это влияние окажется масштабным и устойчивым. Для успешной реализации этих мер необходимо ускорение экономического роста. Но по свежему прогнозу британского органа бюджетного надзора, рост ВВП в 2024 г. составит всего 0,7% – значительно меньше, чем ожидалось прежде. По тому же прогнозу, в 2024/25 финансовом году жизненный уровень британцев останется на 3,5% ниже, чем до пандемии. К этому следует добавить широко распространенное недовольство состоянием здравоохранения и образования, которым в бюджетном заявлении уделено совсем мало внимания.
Александр Ивахник
Обсуждение армяно-азербайджанского мирного договора к концу календарного года становится одной из центральных тем кавказской повестки дня. И если до 22 ноября армянская сторона чаще напоминала о своей готовности к подписанию документа, то сейчас и официальный Баку устами президента Ильхама Алиева заявил, что не видит серьезных препятствий на пути к миру.
Принимая в столице Азербайджана Лео Докерти, Алиев подтвердил приверженность его страны к нормализации и к диалогу с Ереваном. Докерти- заместитель госсекретаря по парламентским связям в Офисе иностранных дел, по делам Содружества и развития Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии (таково официальное название британского МИД), а также государственный министр по делам Европы и Северной Америки. Высокопоставленный представитель Лондона не скупился на комплименты азербайджанским партнерам. По его словам, «без Азербайджана в Европе не было бы мира и безопасности». Докерти, начиная с 20 ноября, совершает региональный визит в Закавказье. В Ереване он встретился с секретарем Совбеза Армении Арменом Григоряном. После Баку британский визитер отправился в Тбилиси.
Тем временем, представители Азербайджана и Армении достигли предварительной договоренности о том, в последний день ноября прямо на госгранице двух стран пройдет заседание по делимитации и демаркации. Очевидно, что без урегулирования этого вопроса любой мирный договор окажется не более, чем формальным документом. Есть признаки того, что на данном треке возобновится движение.
Но почему же тогда Баку не согласился на вашингтонскую встречу, как ранее его представители не приняли участие во встречах в Гранаде и в Брюсселе. Что мешало азербайджанской стороне высказать те слова, что прозвучали в ходе переговоров Алиева и Докерти? Думается, ответ не так сложен. Азербайджан стремится выйти на двусторонние договоренности с Арменией безо всяких третьих лиц. Не то, чтобы эти «третьи» были совсем лишними, но степень их реального воздействия на ситуацию Баку хотел бы свести к минимуму. И, напротив, есть понимание того, что армянская сторона как раз и будет цепляться за «третьих» до последней имеющейся возможности. В Азербайджане хотели бы безоговорочного признания его успехов, как и формирования нового регионального статус-кво, где Баку будет одним из главных бенефициаров.
Сергей Маркедонов
Принимая в столице Азербайджана Лео Докерти, Алиев подтвердил приверженность его страны к нормализации и к диалогу с Ереваном. Докерти- заместитель госсекретаря по парламентским связям в Офисе иностранных дел, по делам Содружества и развития Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии (таково официальное название британского МИД), а также государственный министр по делам Европы и Северной Америки. Высокопоставленный представитель Лондона не скупился на комплименты азербайджанским партнерам. По его словам, «без Азербайджана в Европе не было бы мира и безопасности». Докерти, начиная с 20 ноября, совершает региональный визит в Закавказье. В Ереване он встретился с секретарем Совбеза Армении Арменом Григоряном. После Баку британский визитер отправился в Тбилиси.
Тем временем, представители Азербайджана и Армении достигли предварительной договоренности о том, в последний день ноября прямо на госгранице двух стран пройдет заседание по делимитации и демаркации. Очевидно, что без урегулирования этого вопроса любой мирный договор окажется не более, чем формальным документом. Есть признаки того, что на данном треке возобновится движение.
Но почему же тогда Баку не согласился на вашингтонскую встречу, как ранее его представители не приняли участие во встречах в Гранаде и в Брюсселе. Что мешало азербайджанской стороне высказать те слова, что прозвучали в ходе переговоров Алиева и Докерти? Думается, ответ не так сложен. Азербайджан стремится выйти на двусторонние договоренности с Арменией безо всяких третьих лиц. Не то, чтобы эти «третьи» были совсем лишними, но степень их реального воздействия на ситуацию Баку хотел бы свести к минимуму. И, напротив, есть понимание того, что армянская сторона как раз и будет цепляться за «третьих» до последней имеющейся возможности. В Азербайджане хотели бы безоговорочного признания его успехов, как и формирования нового регионального статус-кво, где Баку будет одним из главных бенефициаров.
Сергей Маркедонов
Только в ЕС вздохнули с облегчением после поражения национал-популистов в Польше, как теперь уже в старой Европе возникла новая напасть. Один из самых известных европейских ультраправых политиков, Герт Вилдерс, победил на парламентских выборах в Нидерландах. Перед выборами считалось, что основная борьба за первенство развернется между тремя мейнстримными силами: правоцентристской «Народной партией за свободу и демократию», которую после отставки Марка Рютте возглавила министр юстиции Дилан Йешилгёз, альянсом «Партии труда» и партии «Зеленые и левые» во главе с Франсом Тиммермансом и партией «Новой социальный контракт», недавно созданной консервативным законодателем Питером Омцигтом. Однако с серьезным отрывом первое место завоевала «Партия свободы» Вилдерса, получив 23,6% голосов и 37 мест в 150-местной Палате представителей. На втором месте – левый альянс Тиммерманса с 15,6% голосов и 25 местами. Затем следует НПСД (24 места) и НСК (20 мест).
60-летний Вилдерс сначала состоял в НПСД и был членом парламента с 1998 г. Затем он покинул НПСД и в 2006 г. основал свою партию с радикальной антимигрантской, антиисламской и евроскептической программой. Партия Вилдерса предлагала закрыть мечети, запретить Коран и мусульманские школы. Кроме того, партия выступала за выход из ЕС, так называемый нексит, и призывала провести референдум на этот счет. Вилдерс никогда не сдерживался в исламофобской риторике, за что привлекался к суду. Из-за угроз его жизни со стороны исламских экстремистов он уже более 10 лет находится под круглосуточной охраной спецслужб.
Нынешнего прорыва «Партии свободы» никто не предвидел. Весной и в начале лета ее рейтинг составлял около 7%. Главным фактором, сыгравшим в пользу подзабытого Вилдерса, стало то, что в центре избирательной кампании находилась проблема резко возросшей иммиграции (собственно, и коалиционное правительство Рютте в июле развалилось из-за этой проблемы). Это позволило ему во всю мощь использовать свою фирменную риторику, сделав главным лозунгом прекращение «цунами беженцев». При этом Вилдерс умело связывал переполненность страны мигрантами и больные социальные проблемы (острую нехватку жилья, дороговизну медуслуг). Он призывал прекратить предоставление права на убежище и ввести рабочие визы для жителей других стран ЕС. Также эксперты считают, что на руку Вилдерсу сработало сделанное в ходе кампании заявление лидера НПСД Йешилгёз о готовности сотрудничать в правительстве с «Партией свободы»: это прибавило ультраправой партии легитимности среди умеренных избирателей. Наконец, в ситуации войны в секторе Газа произраильски настроенных избирателей привлекло к Вилдерсу то, что он является решительным сторонником Израиля и выступает за перенос посольства Нидерландов в Иерусалим.
Для того, чтобы возглавить правительство, Вилдерсу необходимо сформировать коалицию с несколькими партиями. Ради этого он уже проявил готовность к компромиссам. В своей победной речи он заявил: «Я очень хорошо понимаю, что партии не желают быть в правительстве с партией, которая хочет неконституционных мер. Мы не собираемся говорить о мечетях, Коранах и исламских школах». Тиммерманс уже исключил возможность участия в коалиции с Вилдерсом. Йешилгёз и Омцигт высказываются менее определенно. Они допускают участие в коалиционных переговорах, но выражают сомнение в способности Вилдерса стать премьер-министром. Теоретически коалиция «Партии свободы», НПСД и НСК имела бы 81 место в парламенте, т.е. твердое большинство. Но крайне трудно представить, как проевропейские политики Йешилгёз и Омцигт уживались бы в правительстве с премьером Вилдерсом, который не отказался от идеи нексита, намерен урезать взносы Нидерландов в бюджет ЕС, закрыть границы страны и заблокировать вступление в ЕС новых членов, включая Украину. С другой стороны, не ясно, готов ли Вилдерс уступить кресло премьера лидеру другой партии. В любом случае легких решений не будет. В 2021 г. переговоры о формировании правительства длились 271 день. Возможно, что-то подобное предстоит и сейчас. А пока обязанности премьера продолжит исполнять Рютте.
Александр Ивахник
60-летний Вилдерс сначала состоял в НПСД и был членом парламента с 1998 г. Затем он покинул НПСД и в 2006 г. основал свою партию с радикальной антимигрантской, антиисламской и евроскептической программой. Партия Вилдерса предлагала закрыть мечети, запретить Коран и мусульманские школы. Кроме того, партия выступала за выход из ЕС, так называемый нексит, и призывала провести референдум на этот счет. Вилдерс никогда не сдерживался в исламофобской риторике, за что привлекался к суду. Из-за угроз его жизни со стороны исламских экстремистов он уже более 10 лет находится под круглосуточной охраной спецслужб.
Нынешнего прорыва «Партии свободы» никто не предвидел. Весной и в начале лета ее рейтинг составлял около 7%. Главным фактором, сыгравшим в пользу подзабытого Вилдерса, стало то, что в центре избирательной кампании находилась проблема резко возросшей иммиграции (собственно, и коалиционное правительство Рютте в июле развалилось из-за этой проблемы). Это позволило ему во всю мощь использовать свою фирменную риторику, сделав главным лозунгом прекращение «цунами беженцев». При этом Вилдерс умело связывал переполненность страны мигрантами и больные социальные проблемы (острую нехватку жилья, дороговизну медуслуг). Он призывал прекратить предоставление права на убежище и ввести рабочие визы для жителей других стран ЕС. Также эксперты считают, что на руку Вилдерсу сработало сделанное в ходе кампании заявление лидера НПСД Йешилгёз о готовности сотрудничать в правительстве с «Партией свободы»: это прибавило ультраправой партии легитимности среди умеренных избирателей. Наконец, в ситуации войны в секторе Газа произраильски настроенных избирателей привлекло к Вилдерсу то, что он является решительным сторонником Израиля и выступает за перенос посольства Нидерландов в Иерусалим.
Для того, чтобы возглавить правительство, Вилдерсу необходимо сформировать коалицию с несколькими партиями. Ради этого он уже проявил готовность к компромиссам. В своей победной речи он заявил: «Я очень хорошо понимаю, что партии не желают быть в правительстве с партией, которая хочет неконституционных мер. Мы не собираемся говорить о мечетях, Коранах и исламских школах». Тиммерманс уже исключил возможность участия в коалиции с Вилдерсом. Йешилгёз и Омцигт высказываются менее определенно. Они допускают участие в коалиционных переговорах, но выражают сомнение в способности Вилдерса стать премьер-министром. Теоретически коалиция «Партии свободы», НПСД и НСК имела бы 81 место в парламенте, т.е. твердое большинство. Но крайне трудно представить, как проевропейские политики Йешилгёз и Омцигт уживались бы в правительстве с премьером Вилдерсом, который не отказался от идеи нексита, намерен урезать взносы Нидерландов в бюджет ЕС, закрыть границы страны и заблокировать вступление в ЕС новых членов, включая Украину. С другой стороны, не ясно, готов ли Вилдерс уступить кресло премьера лидеру другой партии. В любом случае легких решений не будет. В 2021 г. переговоры о формировании правительства длились 271 день. Возможно, что-то подобное предстоит и сейчас. А пока обязанности премьера продолжит исполнять Рютте.
Александр Ивахник
Победа партии Герта Вилдерса на выборах в Нидерландах является очередной встряской, которые избиратели в Европе устраивают своему истеблишменту, чтобы он не отрывался от народа.
В Нидерландах уже был прецедент с партией Пима Фортейна, убитого накануне парламентских выборов 2002 года. Тогда его партия заняла второе место, а первое получили христианские демократы, которые еще при жизни Фортейна воздерживались от личностной критики в его адрес. Конечно, в росте поддержки «Списка Фортейна» немалую роль сыграла гибель его лидера, но и до этого партия, выдвинувшая требования защиты голландской идентичности, противодействия миграции и решения острых проблем здравоохранения (все это входит и в повестку Вилдерса), находилась на подъеме.
Прошло два года. К тому времени партия Фортейна недолго пробыла в правительственной коалиции и без своего лидера рассыпалась. В стране проходит модный телевизионный опрос на тему о великих людях. Ожидалось, что великими голландцами назовут канонических персонажей из (признаемся, изрядно многим надоевшей) школьной программы – Вильгельма Оранского, Эразма Роттердамского, Рембрандта, Ван Гога. И вдруг в телеопросе побеждает Фортейн, за которого мобилизовались его почитатели. Правда, когда посчитали голоса тех, кто проголосовал уже после прямой трансляции, то выяснилось, что принц Оранский все же обошел Фортейна. Но по правилам засчитывались голоса, которые были получены во время трансляции – и правила менять не стали.
Проходит еще год – в 2005-м в Нидерландах проходит референдум по европейской Конституции. Как и в соседней Франции, почти весь истеблишмент за, а население голосует против. Голландский референдум состоялся сразу после французского и уже ничего не решал – для принятия Конституции нужно было единогласие. Но еще до французского референдума опросы показали, что большинство голландцев Конституцию не поддержит. И чем больше политики пугали катастрофическими последствиями в случае голосования против (которых, кстати, не последовало), тем больше население поддерживало этот «протестный» вариант. Кстати, против Конституции тогда выступали последователи Фортейна, крайне левые социалисты и все тот же Вилдерс.
Каков же запрос людей, стремящихся поправить истеблишмент? Им не нравится, когда их не слышат, а они хотят выразить свою точку зрения (пусть иногда и нелепую с точки зрения экспертов – но эксперты составляют явное меньшинство электората). Им хочется жить в уютной, тихой, комфортной стране, где нет мигрантов, а к живущему по соседству доктору можно сходить за советом без очередей. В общем, стране, которую мы видим на картинах малых голландцев. Другое дело, что историки тут же разочаруют, рассказав о том, как в действительности жили люди того времени, а любой современный медик придет в ужас от советов доброго старого доктора времен Вильгельма Молчаливого. Но социальная психология такова, что люди ищут золотой век в прошлом, даже если его там и не было. А книгу Стивена Пинкера они не читали.
Причем протестное голосование – это недовольство не только политиками, но и медиа, также относимыми к истеблишменту. Медиа в западных странах находятся обычно «левее», чем общество – и это снижает доверие к ним со стороны людей, желающих уюта и покоя. В 2018 году шведская студентка стала героиней новостей, сорвав депортацию из страны гражданина Афганистана и задержав при этом вылет самолета. Через полтора месяца в Швеции состоялись парламентские выборы, на которых антимигрантская партия «Шведские демократы» получила 13 дополнительных депутатских мест. Конечно, дело было не только в этой истории, а в проблеме миграции в принципе. И все же многие граждане представляли себя в такой ситуации в качестве пассажиров, которые летят по своим делам и не хотят столкнуться с подобной неожиданностью.
Алексей Макаркин
В Нидерландах уже был прецедент с партией Пима Фортейна, убитого накануне парламентских выборов 2002 года. Тогда его партия заняла второе место, а первое получили христианские демократы, которые еще при жизни Фортейна воздерживались от личностной критики в его адрес. Конечно, в росте поддержки «Списка Фортейна» немалую роль сыграла гибель его лидера, но и до этого партия, выдвинувшая требования защиты голландской идентичности, противодействия миграции и решения острых проблем здравоохранения (все это входит и в повестку Вилдерса), находилась на подъеме.
Прошло два года. К тому времени партия Фортейна недолго пробыла в правительственной коалиции и без своего лидера рассыпалась. В стране проходит модный телевизионный опрос на тему о великих людях. Ожидалось, что великими голландцами назовут канонических персонажей из (признаемся, изрядно многим надоевшей) школьной программы – Вильгельма Оранского, Эразма Роттердамского, Рембрандта, Ван Гога. И вдруг в телеопросе побеждает Фортейн, за которого мобилизовались его почитатели. Правда, когда посчитали голоса тех, кто проголосовал уже после прямой трансляции, то выяснилось, что принц Оранский все же обошел Фортейна. Но по правилам засчитывались голоса, которые были получены во время трансляции – и правила менять не стали.
Проходит еще год – в 2005-м в Нидерландах проходит референдум по европейской Конституции. Как и в соседней Франции, почти весь истеблишмент за, а население голосует против. Голландский референдум состоялся сразу после французского и уже ничего не решал – для принятия Конституции нужно было единогласие. Но еще до французского референдума опросы показали, что большинство голландцев Конституцию не поддержит. И чем больше политики пугали катастрофическими последствиями в случае голосования против (которых, кстати, не последовало), тем больше население поддерживало этот «протестный» вариант. Кстати, против Конституции тогда выступали последователи Фортейна, крайне левые социалисты и все тот же Вилдерс.
Каков же запрос людей, стремящихся поправить истеблишмент? Им не нравится, когда их не слышат, а они хотят выразить свою точку зрения (пусть иногда и нелепую с точки зрения экспертов – но эксперты составляют явное меньшинство электората). Им хочется жить в уютной, тихой, комфортной стране, где нет мигрантов, а к живущему по соседству доктору можно сходить за советом без очередей. В общем, стране, которую мы видим на картинах малых голландцев. Другое дело, что историки тут же разочаруют, рассказав о том, как в действительности жили люди того времени, а любой современный медик придет в ужас от советов доброго старого доктора времен Вильгельма Молчаливого. Но социальная психология такова, что люди ищут золотой век в прошлом, даже если его там и не было. А книгу Стивена Пинкера они не читали.
Причем протестное голосование – это недовольство не только политиками, но и медиа, также относимыми к истеблишменту. Медиа в западных странах находятся обычно «левее», чем общество – и это снижает доверие к ним со стороны людей, желающих уюта и покоя. В 2018 году шведская студентка стала героиней новостей, сорвав депортацию из страны гражданина Афганистана и задержав при этом вылет самолета. Через полтора месяца в Швеции состоялись парламентские выборы, на которых антимигрантская партия «Шведские демократы» получила 13 дополнительных депутатских мест. Конечно, дело было не только в этой истории, а в проблеме миграции в принципе. И все же многие граждане представляли себя в такой ситуации в качестве пассажиров, которые летят по своим делам и не хотят столкнуться с подобной неожиданностью.
Алексей Макаркин
Предпоследняя неделя ноября выдалась богатой на знаковые юбилеи, касающиеся событий на постсоветском пространстве. 23 ноября 2003 года случилась «революция роз» в Грузии. Она стала первой в цепи т.н. «цветных революций» в Евразии. Практически синхронно с этим событием не менее знаковый процесс проходил в Молдове. В ночь с 24 на 25 ноября власти этой страны отказались от реализации т.н. «Меморандум об основных принципах государственного устройства объединенного государства». В СМИ и в экспертной литературе этот документ называют «планом Дмитрия Козака», в честь главного архитектора молдо-приднестровского урегулирования.
Главными последствиями обоих событий стало нарастанием противоречий между Москвой и двумя постсоветскими республиками (Грузия и Молдова). Впоследствии именно Тбилиси и Кишинев станут главными «отличниками» проекта «Восточное партнерство» и добьются максимального среди постсоветских республик уровня сближения с ЕС. В случае же с Грузией впереди будет статус «аспиранта «НАТО» и подписанта Хартии и стратегическом партнерстве с США. Важной вехой на этом пути станет «пятидневная война» 2008 года. И хотя события в Крыму, в Донбассе и российская СВО прямо Грузию и Молдову не затронут, их косвенное воздействие невозможно недооценивать.
Сегодня поворотные события в Евразии традиционно рассматривают через призму конфронтации между Россией и Западом. Действительно, Запад стремился всеми силами «подтолкнуть» грузинскую динамику, делая ставку на смену «уходящей натуры» (Эдуард Шеварднадзе, Аслан Абашидзе) «младогрузинами» (Михаил Саакашвили и К). США и ЕС не меньше этого были заинтересованы в снижении российского влияния на Днестре, а потому опасались федерализации Молдовы, как инструмента для сохранения военного присутствия РФ непосредственно на границах Евросоюза.
Но не геополитикой единой. На рубеже нулевых годов в постсоветских странах (не только в Грузии и в Молдове) выросло новое поколение политиков, не связанных своим карьерным ростом с партийно-номенклатурной работой во времена СССР. И формировавшихся под мощным западным, а не российским влиянием. Здесь не только политика, но и то, что Фернан Бродель определял, как «структуры повседневности». Где-то этот процесс был упущен Москвой, а где-то США и ЕС его форсировали. Но в итоге произошло сложение потенциалов, сильно изменившее пространство некогда единой страны.
Сергей Маркедонов
Главными последствиями обоих событий стало нарастанием противоречий между Москвой и двумя постсоветскими республиками (Грузия и Молдова). Впоследствии именно Тбилиси и Кишинев станут главными «отличниками» проекта «Восточное партнерство» и добьются максимального среди постсоветских республик уровня сближения с ЕС. В случае же с Грузией впереди будет статус «аспиранта «НАТО» и подписанта Хартии и стратегическом партнерстве с США. Важной вехой на этом пути станет «пятидневная война» 2008 года. И хотя события в Крыму, в Донбассе и российская СВО прямо Грузию и Молдову не затронут, их косвенное воздействие невозможно недооценивать.
Сегодня поворотные события в Евразии традиционно рассматривают через призму конфронтации между Россией и Западом. Действительно, Запад стремился всеми силами «подтолкнуть» грузинскую динамику, делая ставку на смену «уходящей натуры» (Эдуард Шеварднадзе, Аслан Абашидзе) «младогрузинами» (Михаил Саакашвили и К). США и ЕС не меньше этого были заинтересованы в снижении российского влияния на Днестре, а потому опасались федерализации Молдовы, как инструмента для сохранения военного присутствия РФ непосредственно на границах Евросоюза.
Но не геополитикой единой. На рубеже нулевых годов в постсоветских странах (не только в Грузии и в Молдове) выросло новое поколение политиков, не связанных своим карьерным ростом с партийно-номенклатурной работой во времена СССР. И формировавшихся под мощным западным, а не российским влиянием. Здесь не только политика, но и то, что Фернан Бродель определял, как «структуры повседневности». Где-то этот процесс был упущен Москвой, а где-то США и ЕС его форсировали. Но в итоге произошло сложение потенциалов, сильно изменившее пространство некогда единой страны.
Сергей Маркедонов
Парламентские выборы в Грузии пройдут только в октябре 2024 года. Однако их приближение чувствуется уже сейчас. Ставки высоки. Грузия- парламентская республика и предстоящая кампания станет главным политическим соревнованием четырехлетия. Она определит и состав кабмина, и приоритетную линию государства на последующие четыре года, и расклады внутри Национального собрания, и реальный ресурс оппозиции.
И потому уже сейчас проводятся социологические замеры, даются прогнозы, обсуждаются возможные партийно-политические коалиции. Согласно недавнему опросу,
проведенному Baltic Studies/The Gallup по заказу Международного республиканского института (IRI) США, только две партии – правящая «Грузинская мечта» и главная оппозиционная партия «Единое национальное движение» смогу в 2024 году преодолеют пятипроцентный барьер. Но Грузия- страна множества средних и мелких партий. Многопартийность в этой стране приобрела какие-то гипертрофированные размеры.
Остроты ситуации добавляет тот факт, что правящая партия отказалась от снижения электорального фильтра. Между тем, год назад ее председатель (экс-спикер национального парламента и один из наиболее близких Бидзине Иванишвили политиков) Ираклий Кобахидзе говорил, что власти пойдут на снижение барьера до 2% тогда (и если) ЕС предоставит его стране статус кандидата. 8 ноября 2023 года Европейская комиссия рекомендовала предоставить таковой Тбилиси, но с рекомендацией исправить 9 замечаний, выдвинутых Брюсселем. Теперь последнее слово за саммитом ЕС.
Но, похоже, грузинские власти не готовы вернуться к прежним обещаниям. Ираклий Кобахидзе уже в ноябре нынешнего года заявляет, что его прошлогодние рассуждения касались повестки-2022. И не носили вневременного универсального характера. Оппоненты критикуют его за формализм, за попытки манипулировать общественным мнением. Однако вряд ли Кобахидзе не понимает реальности. В Грузии множество партий, сильны личные амбиции разных политиков, но игру делают две силы- «мечтатели и «националы». И потому вопрос о «процентной норме» можно «подвесить», сделать ее предметом торга и диалога с Брюсселем, протестировать на внутреннем общественном мнении. Словом, впереди у Грузии немало интриг, связанных с главным событием четырехлетия.
Сергей Маркедонов
И потому уже сейчас проводятся социологические замеры, даются прогнозы, обсуждаются возможные партийно-политические коалиции. Согласно недавнему опросу,
проведенному Baltic Studies/The Gallup по заказу Международного республиканского института (IRI) США, только две партии – правящая «Грузинская мечта» и главная оппозиционная партия «Единое национальное движение» смогу в 2024 году преодолеют пятипроцентный барьер. Но Грузия- страна множества средних и мелких партий. Многопартийность в этой стране приобрела какие-то гипертрофированные размеры.
Остроты ситуации добавляет тот факт, что правящая партия отказалась от снижения электорального фильтра. Между тем, год назад ее председатель (экс-спикер национального парламента и один из наиболее близких Бидзине Иванишвили политиков) Ираклий Кобахидзе говорил, что власти пойдут на снижение барьера до 2% тогда (и если) ЕС предоставит его стране статус кандидата. 8 ноября 2023 года Европейская комиссия рекомендовала предоставить таковой Тбилиси, но с рекомендацией исправить 9 замечаний, выдвинутых Брюсселем. Теперь последнее слово за саммитом ЕС.
Но, похоже, грузинские власти не готовы вернуться к прежним обещаниям. Ираклий Кобахидзе уже в ноябре нынешнего года заявляет, что его прошлогодние рассуждения касались повестки-2022. И не носили вневременного универсального характера. Оппоненты критикуют его за формализм, за попытки манипулировать общественным мнением. Однако вряд ли Кобахидзе не понимает реальности. В Грузии множество партий, сильны личные амбиции разных политиков, но игру делают две силы- «мечтатели и «националы». И потому вопрос о «процентной норме» можно «подвесить», сделать ее предметом торга и диалога с Брюсселем, протестировать на внутреннем общественном мнении. Словом, впереди у Грузии немало интриг, связанных с главным событием четырехлетия.
Сергей Маркедонов
О составе руководства Всемирного русского народного собора.
В числе сопредседателей региональных отделений ВРНС – 15 «первых лиц» субъектов Федерации. Четверо – на новых территориях плюс Севастополь (Крым представлен супругой главы региона Еленой Аксеновой). Также во главе региональных отделений – руководители Забайкалья, Камчатки, Приморья, Карелии, Коми, Марий Эл, Кировской, Нижегородской, Ростовской и Саратовской областей. В составе президиума ВРНС – губернаторы Санкт-Петербурга, Хабаровского края (которые не совмещают членство в президиуме с руководством региональным отделением) и Забайкалья (который совмещает).
Также в числе глав региональных отделений – два бывших губернатора (Владимирской и Смоленской областей) – оба представляли ЛДПР. Если большинство губернаторов возглавили региональные отделения в течение 2022-2023 годов, то «жириновцы» традиционно сотрудничали с ВРНС. На сайте ВРНС в числе членов президиума значится и сенатор Евгений Савченко – это многолетний белгородский губернатор и кавалер церковных наград, который неожиданно для многих выпустил эзотерическую книгу, к тому же с критикой выбора религии князем Владимиром.
Более чем в половине субъектов Федерации (не считая тех, где сопредседатели – губернаторы) в числе сопредседателей ВРНС – представители региональной исполнительной и законодательной власти (председатели ЗАКСов, вице-губернаторы, руководители аппаратов губернаторов и др.). В Москве среди сопредседателей нет представителей региональной власти, но вице-мэр столицы входит в состав президиума ВРНС.
В Татарстане один из сопредседателей ВРНС – первый вице-мэр Казани; деятелей республиканского уровня среди них нет. Впрочем, на прошлой неделе Рустам Минниханов вручил сопредседателю ВРНС Константину Малофееву медаль «За заслуги перед Татарстаном» (однако Адам Кадыров недавно получил более высокую республиканскую награду – орден «Дуслык»).
Почти во всех регионах в состав сопредседателей ВРНС входят епархиальные архиереи. Исключение составляют Москва (где епархию возглавляет лично патриарх), а также три из четырех новых территорий, где местные архиереи входят в состав УПЦ (в Запорожье один из сопредседателей отделения ВРНС – епископ Лука, делегированный патриархией для управления Бердянской епархией). Но самая необычная ситуация в Ингушетии, где все три сопредседателя – клирики Русской православной церкви.
Алексей Макаркин
В числе сопредседателей региональных отделений ВРНС – 15 «первых лиц» субъектов Федерации. Четверо – на новых территориях плюс Севастополь (Крым представлен супругой главы региона Еленой Аксеновой). Также во главе региональных отделений – руководители Забайкалья, Камчатки, Приморья, Карелии, Коми, Марий Эл, Кировской, Нижегородской, Ростовской и Саратовской областей. В составе президиума ВРНС – губернаторы Санкт-Петербурга, Хабаровского края (которые не совмещают членство в президиуме с руководством региональным отделением) и Забайкалья (который совмещает).
Также в числе глав региональных отделений – два бывших губернатора (Владимирской и Смоленской областей) – оба представляли ЛДПР. Если большинство губернаторов возглавили региональные отделения в течение 2022-2023 годов, то «жириновцы» традиционно сотрудничали с ВРНС. На сайте ВРНС в числе членов президиума значится и сенатор Евгений Савченко – это многолетний белгородский губернатор и кавалер церковных наград, который неожиданно для многих выпустил эзотерическую книгу, к тому же с критикой выбора религии князем Владимиром.
Более чем в половине субъектов Федерации (не считая тех, где сопредседатели – губернаторы) в числе сопредседателей ВРНС – представители региональной исполнительной и законодательной власти (председатели ЗАКСов, вице-губернаторы, руководители аппаратов губернаторов и др.). В Москве среди сопредседателей нет представителей региональной власти, но вице-мэр столицы входит в состав президиума ВРНС.
В Татарстане один из сопредседателей ВРНС – первый вице-мэр Казани; деятелей республиканского уровня среди них нет. Впрочем, на прошлой неделе Рустам Минниханов вручил сопредседателю ВРНС Константину Малофееву медаль «За заслуги перед Татарстаном» (однако Адам Кадыров недавно получил более высокую республиканскую награду – орден «Дуслык»).
Почти во всех регионах в состав сопредседателей ВРНС входят епархиальные архиереи. Исключение составляют Москва (где епархию возглавляет лично патриарх), а также три из четырех новых территорий, где местные архиереи входят в состав УПЦ (в Запорожье один из сопредседателей отделения ВРНС – епископ Лука, делегированный патриархией для управления Бердянской епархией). Но самая необычная ситуация в Ингушетии, где все три сопредседателя – клирики Русской православной церкви.
Алексей Макаркин
Руководство двух частично признанных образований Кавказа Абхазии и Южной Осетии вступило в заочную полемику с премьер-министром Армении Николом Пашиняном. Несколько дней назад глава армянского кабмина заявил: «Мы полностью и однозначно поддерживаем единство, суверенитет, территориальную целостность, независимость и демократию Грузии». Сегодня, когда внешнеполитический дрейф Еревана- одна из наиболее обсуждаемых медийных тем, на этом обмене мнениями стоит остановиться подробнее.
Известно, что любой текст не может существовать вне определенного контекста. Непосредственным поводом для высказываний Никола Пашиняна стал вопрос, заданный гражданином его страны в прямом эфире о том, готов ли Ереван признать Абхазию и Южную Осетию «оккупированными территориями». Заметим, что армянский премьер попытался дипломатично уйти от определенного ответа, поставив в центр внимания признание грузинской территориальной целостности. Он также сравнил голосования его страны в ООН по поводу резолюций, регулярно продвигаемых Тбилиси о положении беженцев из Абхазии и Южной Осетии. До 2019 года Армения всегда выступала против них, а после (то есть с момента утверждения в Ереване Пашиняна) – стала воздерживаться. С точки зрения, армянского премьера, грузинские партнеры таким поведением довольны.
Вскоре после этого Аслан Бжания и Алан Гаглоев резко осудили Пашиняна за его оценки «грузинского вопроса». При этом глава Южной Осетии даже сказал, что премьер-министр Армении «предал свой же народ», не найдя в себе смелости признать независимость Нагорного Карабаха. По мнению же Аслана Бжании, «в отличие от Пашиняна в Абхазии нет политиков, которые выбор народа поставили бы под сомнение и одним росчерком пера ликвидировали бы страну, которая завоевана кровью сынов и дочерей».
Но сказал ли Пашинян что-то новое о грузинской территориальной целостности, чего бы ранее не говорили его предшественники? Ответ отрицательный! Сразу вспоминаются встречи на высшем уровне между Сержем Саргсяном и Михаилом Саакашвили, а также взаимные их награждения друг друга. Независимость Абхазии даже ни разу не ставилась в повестку и в бытность президентами Левона Тер-Петросяна или Роберта Кочаряна. Почти три четверти армянского экспорта-импорта проходило через Грузию, а в условиях двух из четырех закрытых госграниц, грузинское направление приобретало для Еревана особое значение. И потому даже пресловутого «Мишико» там принимали на высшем уровне!
Но сегодня имеются свои нюансы! Отношения Москвы и Еревана переживают острый кризис. Они не будут такими, как были до 2023 или даже 2020 года. В этих условиях лидеры двух частично признанных республик пытаются воспользоваться моментом. Ведь они могут публично проговорить то, что многие спикеры в Москве по тем или иным причинам вынуждены скрывать. И тем самым еще раз продемонстрировать приверженность их пророссийскому выбору, в котором особых сомнений не было и нет. Но сегодня геополитическая поляризация такова, что спрос на «определенность» у всех особый. Двусмысленности в заявлениях Бжании и Гаглоева точно не было!
Сергей Маркедонов
Известно, что любой текст не может существовать вне определенного контекста. Непосредственным поводом для высказываний Никола Пашиняна стал вопрос, заданный гражданином его страны в прямом эфире о том, готов ли Ереван признать Абхазию и Южную Осетию «оккупированными территориями». Заметим, что армянский премьер попытался дипломатично уйти от определенного ответа, поставив в центр внимания признание грузинской территориальной целостности. Он также сравнил голосования его страны в ООН по поводу резолюций, регулярно продвигаемых Тбилиси о положении беженцев из Абхазии и Южной Осетии. До 2019 года Армения всегда выступала против них, а после (то есть с момента утверждения в Ереване Пашиняна) – стала воздерживаться. С точки зрения, армянского премьера, грузинские партнеры таким поведением довольны.
Вскоре после этого Аслан Бжания и Алан Гаглоев резко осудили Пашиняна за его оценки «грузинского вопроса». При этом глава Южной Осетии даже сказал, что премьер-министр Армении «предал свой же народ», не найдя в себе смелости признать независимость Нагорного Карабаха. По мнению же Аслана Бжании, «в отличие от Пашиняна в Абхазии нет политиков, которые выбор народа поставили бы под сомнение и одним росчерком пера ликвидировали бы страну, которая завоевана кровью сынов и дочерей».
Но сказал ли Пашинян что-то новое о грузинской территориальной целостности, чего бы ранее не говорили его предшественники? Ответ отрицательный! Сразу вспоминаются встречи на высшем уровне между Сержем Саргсяном и Михаилом Саакашвили, а также взаимные их награждения друг друга. Независимость Абхазии даже ни разу не ставилась в повестку и в бытность президентами Левона Тер-Петросяна или Роберта Кочаряна. Почти три четверти армянского экспорта-импорта проходило через Грузию, а в условиях двух из четырех закрытых госграниц, грузинское направление приобретало для Еревана особое значение. И потому даже пресловутого «Мишико» там принимали на высшем уровне!
Но сегодня имеются свои нюансы! Отношения Москвы и Еревана переживают острый кризис. Они не будут такими, как были до 2023 или даже 2020 года. В этих условиях лидеры двух частично признанных республик пытаются воспользоваться моментом. Ведь они могут публично проговорить то, что многие спикеры в Москве по тем или иным причинам вынуждены скрывать. И тем самым еще раз продемонстрировать приверженность их пророссийскому выбору, в котором особых сомнений не было и нет. Но сегодня геополитическая поляризация такова, что спрос на «определенность» у всех особый. Двусмысленности в заявлениях Бжании и Гаглоева точно не было!
Сергей Маркедонов
Постепенно складывается инерционный набор кандидатов от оппозиции на президентских выборах.
Геннадий Зюганов дал понять, что может сам пойти на выборы от КПРФ. В следующем году Зюганову исполняется 80 лет, партия все больше концентрирует внимание на политически безопасных сюжетах, связанных с ностальгическими воспоминаниями о советской истории. Молодежи это неинтересно, но для партии комфортно, так как признание величия СССР не просто нравится партийным избирателям старшего возраста, но и является консенсусным для всего актива КПРФ, вне зависимости от возраста и отношения к современным политическим событиям. Кандидатура Зюганова, уже неспособного вызвать какие-либо сильные эмоции, но органичная и естественная для партии, будет означать ориентацию КПРФ на спокойную кампанию.
Столь же естественный кандидат от ЛДПР – Леонид Слуцкий как официальный преемник Владимира Жириновского. От него также не приходится ожидать никаких сенсаций. Теоретически он мог бы побороться с кандидатом от КПРФ за второе место, но есть проблема. Коммунистический электорат куда более идеологичен (ядро) и протестен (периферия), чем электорат ЛДПР. Еще при Жириновском наблюдался процесс, при котором избиратели, голосовавшие за партию на думских выборах, «перетекали» к кандидату от власти на выборах президента. Российский избиратель привык на президентских выборах голосовать, исходя из того, что его голос влияет на судьбу страны – те, кто считает иначе, пополняет ряды абсентеистов. Многие избиратели ЛДПР исходят из того, что можно «самовыразиться» на куда менее значимых думских выборах, а на президентских надо быть государственниками.
Единственная интрига, не меняющая инерционного набора – что будет предложено модернистскому электорату. Только ли кандидат от «Новых людей» или еще и Григорий Явлинский. В случае участия кандидата от «Яблока» в выборах инерционный сценарий сохранится, так как Явлинский также не способен вызвать эмоций, что проявилось уже в 2018-м, когда он воспринимался как человек из прошлого и получил 1,05% голосов. За шесть лет восприятие его персоны не изменилось. Так что вопрос только в том, будут ли участниками выборов только представители партий, находящихся в консенсусе по поводу СВО, или же к ним добавится критик, заведомо неспособный мобилизовать негативно относящихся к СВО избирателей.
Алексей Макаркин
Геннадий Зюганов дал понять, что может сам пойти на выборы от КПРФ. В следующем году Зюганову исполняется 80 лет, партия все больше концентрирует внимание на политически безопасных сюжетах, связанных с ностальгическими воспоминаниями о советской истории. Молодежи это неинтересно, но для партии комфортно, так как признание величия СССР не просто нравится партийным избирателям старшего возраста, но и является консенсусным для всего актива КПРФ, вне зависимости от возраста и отношения к современным политическим событиям. Кандидатура Зюганова, уже неспособного вызвать какие-либо сильные эмоции, но органичная и естественная для партии, будет означать ориентацию КПРФ на спокойную кампанию.
Столь же естественный кандидат от ЛДПР – Леонид Слуцкий как официальный преемник Владимира Жириновского. От него также не приходится ожидать никаких сенсаций. Теоретически он мог бы побороться с кандидатом от КПРФ за второе место, но есть проблема. Коммунистический электорат куда более идеологичен (ядро) и протестен (периферия), чем электорат ЛДПР. Еще при Жириновском наблюдался процесс, при котором избиратели, голосовавшие за партию на думских выборах, «перетекали» к кандидату от власти на выборах президента. Российский избиратель привык на президентских выборах голосовать, исходя из того, что его голос влияет на судьбу страны – те, кто считает иначе, пополняет ряды абсентеистов. Многие избиратели ЛДПР исходят из того, что можно «самовыразиться» на куда менее значимых думских выборах, а на президентских надо быть государственниками.
Единственная интрига, не меняющая инерционного набора – что будет предложено модернистскому электорату. Только ли кандидат от «Новых людей» или еще и Григорий Явлинский. В случае участия кандидата от «Яблока» в выборах инерционный сценарий сохранится, так как Явлинский также не способен вызвать эмоций, что проявилось уже в 2018-м, когда он воспринимался как человек из прошлого и получил 1,05% голосов. За шесть лет восприятие его персоны не изменилось. Так что вопрос только в том, будут ли участниками выборов только представители партий, находящихся в консенсусе по поводу СВО, или же к ним добавится критик, заведомо неспособный мобилизовать негативно относящихся к СВО избирателей.
Алексей Макаркин
Вчера в Новой Зеландии было приведено к присяге новое коалиционное правительство во главе с лидером правоцентристской Национальной партии Кристофером Лаксоном. Это событие знаменует завершение шестилетнего периода правления Лейбористской партии. До своей неожиданной отставки в январе правительство с 2017 г. возглавляла яркая и харизматичная Джасинда Ардерн. Благодаря своему неформальному стилю лидерства, подчеркнутой эмоциональности, отказу от прагматизма Ардерн приобрела необычайную популярность сначала на родине, а затем во всем западном мире. Однако некоторые явные ошибки, прежде всего запаздывание со смягчением и отменой строгих ковидных ограничений, в т.ч. закрытия границ, вели к снижению поддержки лейбористского правительства. Другим источником растущего недовольства стал значительный рост стоимости жизни. Сменивший Ардерн на посту лидера партии и премьера Крис Хипкинс не смог исправить положение.
На парламентских выборах 14 октября Лейбористская партия существенно проиграла Национальной партии. Лидер последней Лаксон вел избирательную кампанию с приземленными, но близкими новозеландцам обещаниями: сократить налоги для среднедоходных групп населения, обуздать высокую инфляцию, снизить госдолг, усилить борьбу с молодежной преступностью, запретить использование смартфонов в школах. Лаксон – новичок в политике, он избрался в парламент в 2020 г. и возглавил партию два года назад. Но у него за плечами внушительная бизнес-карьера. Он в течение 18 лет работал в Unilever, а в 2012 г. стал руководителем авиакомпании Air New Zealand. Лаксон заявлял, что он сможет использовать навыки, приобретенные в бизнесе, для совершенствования системы управления страной и улучшения состояния экономики. По сути, он является полной противоположностью Ардерн.
По итогам выборов Национальная партия получила 48 мест в 122-местном парламенте и не могла в одиночку сформировать правительство. Лаксону пришлось вести непростые переговоры с лидерами двух небольших партий: либеральной и прорыночной партии ACT и популистской партии «Новая Зеландия прежде всего». 24 ноября было подписано коалиционное соглашение. Общая программа нового правительства типична для правых политиков. Правительство собирается снизить ставку подоходного налога для людей со средними доходами, сократить количество чиновников и увеличить число полицейских на улицах на 500 человек. Будет изменен закон 2021 г., по которому центробанк Новой Зеландии должен был заниматься снижением инфляции и поддержанием высокой занятости. Теперь ЦБ будет фокусироваться только на обеспечении ценовой стабильности. Будет отменен запрет на разведку новых нефтяных и газовых месторождений на шельфе. Предполагается снизить расходы на сохранение роли языка коренного народа маори в разных сферах жизни (сейчас им свободно владеет лишь 23% от общего числа маори, насчитывающих около 600 тыс. человек).
Наиболее знаковым является намерение отменить принятый при Ардерн закон, направленный на запрет курения для следующих поколений. Закон, получивший широкий резонанс во многих странах, предусматривает, что с июля 2024 г. будет запрещена продажа сигарет всем жителям страны, рожденным после 2008 г. Кроме того, закон предписывает значительное снижение содержания никотина в сигарете и сокращение числа точек продажи табака с 6000 до 600 во всей стране. Правительство Ардерн утверждало, что закон позволит сохранять тысячи жизней ежегодно и миллиарды долларов, которые расходуются на лечение болезней, связанных с курением. Однако новый премьер Лаксон, обосновывая отмену закона, сослался на то, что запрет на продажу сигарет приведет к расцвету черного рынка и росту преступности. А его министр финансов Никола Уиллис заявила, что доходы бюджета от продажи табака необходимы для снижения налогов. Стоит добавить, что в октябре премьер Британии Риши Сунак объявил о намерении принять закон, аналогичный новозеландскому. Любопытно, будет ли он принят и какова будет его судьба.
Александр Ивахник
На парламентских выборах 14 октября Лейбористская партия существенно проиграла Национальной партии. Лидер последней Лаксон вел избирательную кампанию с приземленными, но близкими новозеландцам обещаниями: сократить налоги для среднедоходных групп населения, обуздать высокую инфляцию, снизить госдолг, усилить борьбу с молодежной преступностью, запретить использование смартфонов в школах. Лаксон – новичок в политике, он избрался в парламент в 2020 г. и возглавил партию два года назад. Но у него за плечами внушительная бизнес-карьера. Он в течение 18 лет работал в Unilever, а в 2012 г. стал руководителем авиакомпании Air New Zealand. Лаксон заявлял, что он сможет использовать навыки, приобретенные в бизнесе, для совершенствования системы управления страной и улучшения состояния экономики. По сути, он является полной противоположностью Ардерн.
По итогам выборов Национальная партия получила 48 мест в 122-местном парламенте и не могла в одиночку сформировать правительство. Лаксону пришлось вести непростые переговоры с лидерами двух небольших партий: либеральной и прорыночной партии ACT и популистской партии «Новая Зеландия прежде всего». 24 ноября было подписано коалиционное соглашение. Общая программа нового правительства типична для правых политиков. Правительство собирается снизить ставку подоходного налога для людей со средними доходами, сократить количество чиновников и увеличить число полицейских на улицах на 500 человек. Будет изменен закон 2021 г., по которому центробанк Новой Зеландии должен был заниматься снижением инфляции и поддержанием высокой занятости. Теперь ЦБ будет фокусироваться только на обеспечении ценовой стабильности. Будет отменен запрет на разведку новых нефтяных и газовых месторождений на шельфе. Предполагается снизить расходы на сохранение роли языка коренного народа маори в разных сферах жизни (сейчас им свободно владеет лишь 23% от общего числа маори, насчитывающих около 600 тыс. человек).
Наиболее знаковым является намерение отменить принятый при Ардерн закон, направленный на запрет курения для следующих поколений. Закон, получивший широкий резонанс во многих странах, предусматривает, что с июля 2024 г. будет запрещена продажа сигарет всем жителям страны, рожденным после 2008 г. Кроме того, закон предписывает значительное снижение содержания никотина в сигарете и сокращение числа точек продажи табака с 6000 до 600 во всей стране. Правительство Ардерн утверждало, что закон позволит сохранять тысячи жизней ежегодно и миллиарды долларов, которые расходуются на лечение болезней, связанных с курением. Однако новый премьер Лаксон, обосновывая отмену закона, сослался на то, что запрет на продажу сигарет приведет к расцвету черного рынка и росту преступности. А его министр финансов Никола Уиллис заявила, что доходы бюджета от продажи табака необходимы для снижения налогов. Стоит добавить, что в октябре премьер Британии Риши Сунак объявил о намерении принять закон, аналогичный новозеландскому. Любопытно, будет ли он принят и какова будет его судьба.
Александр Ивахник
Правительство Германии столкнулось с невиданным бюджетным кризисом. Толчок к этому был вполне рукотворным. По иску консервативного блока ХДС/ХСС Конституционный суд ФРГ 15 ноября постановил, что правительство канцлера Шольца не имело права направлять на другие цели невостребованные кредиты из фонда, созданного в 2021 г. для ликвидации последствий пандемии COVID-19. Речь шла о намерении кабинета перенаправить €60 млрд из этого фонда в Фонд климата и трансформации для финансирования проектов зеленого перехода. Широкая трактовка решения суда ограничивает возможности правительства прибегать к использованию целого ряда специальных заемных фондов, созданных для обхода «долгового тормоза» - внесенного в конституцию в 2009 г. правила, согласно которому дефицит госбюджета не должен превышать 0,35% ВВП, за исключением чрезвычайных ситуаций. В 2020-2022 гг. действие «долгового тормоза» было приостановлено – сначала из-за пандемии, затем из-за энергетического кризиса.
После решения КС финансовая ситуация для правительства осложнилась тем, что в текущем году оно уже использовало €44,8 млрд из специальных фондов, прежде всего для субсидирования цен на энергоносители. После лихорадочных размышлений кабинет 27 ноября утвердил проект дополнительного бюджета на 2023 г., который позволит легализовать эти истраченные деньги. Но для этого надо, чтобы Бундестаг задним числом объявил в 2023 г. чрезвычайную ситуацию, продлив приостановку действия «долгового тормоза». В качестве обоснования правительство сослалось на военный конфликт в Украине и связанные с ним высокие цены на энергоносители.
Во вторник ситуация вокруг бюджетного кризиса обсуждалась на заседании Бундестага, которое ожидаемо стало одним из самых бурных за долгое время. Выступивший с правительственным заявлением канцлер Шольц попытался объяснить, как будет действовать правящая коалиция в связи с решением КС. Не ставя под сомнение это решение, канцлер тем не менее заявил, что оно создает «новую реальность», затрудняющую достижение важных целей. Шольц признал, что если бы эта новая реальность была ясна два года назад, когда правительство приходило к власти, то оно принимало бы иные решения. Теперь же Германии предстоит решать проблемы, «с которыми в такой концентрации и серьезности наша страна, вероятно, еще никогда не сталкивалась», подчеркнул канцлер. Вместе с тем любопытно, что, по словам Шольца, правительство от своих планов отказываться не собирается. «Было бы тяжелой и непростительной ошибкой пренебрегать задачами модернизации нашей страны перед лицом всех этих острых вызовов», - сказал канцлер. Ранее объявлялось о планах кабинета инвестировать в строительство заводов по производству микрочипов и батарей для электромобилей. Но в Бундестаге Шольц лишь отметил, что правительство будет «много инвестировать» в модернизацию экономики и зеленый переход, но не раскрыл, откуда на это возьмутся средства в ситуации бюджетного кризиса.
В целом заявления Шольца прозвучали легковесно, что, конечно, использовали в своих выступлениях представители оппозиции. Лидер ХДС и глава фракции ХДС/ХСС в Бундестаге Фридрих Мерц отметил: «То, что мы слышим от вас здесь, просто обескураживает. У вас нет ни малейшего представления о том, как эта страна должна развиваться в ближайшие годы». Мерц подчеркнул, что ХДС/ХСС не поддержит предложения об изъятии механизма «долгового тормоза» из конституции, и пригрозил, что если правительство и в 2024 г. попытается приостановить его действие, то оппозиция оспорит это в КС. Не требуя прямо отставки кабинета, лидер консерваторов предупредил, что если работа нынешней коалиции не улучшится, то они предпримут шаги, «чтобы этот кошмар с вашим правительством закончился как можно быстрее». Кстати, накануне лидер ХСС и премьер Баварии Маркус Зёдер призвал к проведению досрочных парламентских выборов. В сегодняшней ситуации не ясно, как правительство будет принимать бюджет на 2024 г., в проекте которого имеется дыра в €20 млрд. Всё больше сомнений в том, что правящая коалиция сможет продержаться весь срок полномочий до осени 2025 г.
Александр Ивахник
После решения КС финансовая ситуация для правительства осложнилась тем, что в текущем году оно уже использовало €44,8 млрд из специальных фондов, прежде всего для субсидирования цен на энергоносители. После лихорадочных размышлений кабинет 27 ноября утвердил проект дополнительного бюджета на 2023 г., который позволит легализовать эти истраченные деньги. Но для этого надо, чтобы Бундестаг задним числом объявил в 2023 г. чрезвычайную ситуацию, продлив приостановку действия «долгового тормоза». В качестве обоснования правительство сослалось на военный конфликт в Украине и связанные с ним высокие цены на энергоносители.
Во вторник ситуация вокруг бюджетного кризиса обсуждалась на заседании Бундестага, которое ожидаемо стало одним из самых бурных за долгое время. Выступивший с правительственным заявлением канцлер Шольц попытался объяснить, как будет действовать правящая коалиция в связи с решением КС. Не ставя под сомнение это решение, канцлер тем не менее заявил, что оно создает «новую реальность», затрудняющую достижение важных целей. Шольц признал, что если бы эта новая реальность была ясна два года назад, когда правительство приходило к власти, то оно принимало бы иные решения. Теперь же Германии предстоит решать проблемы, «с которыми в такой концентрации и серьезности наша страна, вероятно, еще никогда не сталкивалась», подчеркнул канцлер. Вместе с тем любопытно, что, по словам Шольца, правительство от своих планов отказываться не собирается. «Было бы тяжелой и непростительной ошибкой пренебрегать задачами модернизации нашей страны перед лицом всех этих острых вызовов», - сказал канцлер. Ранее объявлялось о планах кабинета инвестировать в строительство заводов по производству микрочипов и батарей для электромобилей. Но в Бундестаге Шольц лишь отметил, что правительство будет «много инвестировать» в модернизацию экономики и зеленый переход, но не раскрыл, откуда на это возьмутся средства в ситуации бюджетного кризиса.
В целом заявления Шольца прозвучали легковесно, что, конечно, использовали в своих выступлениях представители оппозиции. Лидер ХДС и глава фракции ХДС/ХСС в Бундестаге Фридрих Мерц отметил: «То, что мы слышим от вас здесь, просто обескураживает. У вас нет ни малейшего представления о том, как эта страна должна развиваться в ближайшие годы». Мерц подчеркнул, что ХДС/ХСС не поддержит предложения об изъятии механизма «долгового тормоза» из конституции, и пригрозил, что если правительство и в 2024 г. попытается приостановить его действие, то оппозиция оспорит это в КС. Не требуя прямо отставки кабинета, лидер консерваторов предупредил, что если работа нынешней коалиции не улучшится, то они предпримут шаги, «чтобы этот кошмар с вашим правительством закончился как можно быстрее». Кстати, накануне лидер ХСС и премьер Баварии Маркус Зёдер призвал к проведению досрочных парламентских выборов. В сегодняшней ситуации не ясно, как правительство будет принимать бюджет на 2024 г., в проекте которого имеется дыра в €20 млрд. Всё больше сомнений в том, что правящая коалиция сможет продержаться весь срок полномочий до осени 2025 г.
Александр Ивахник
Российско-армянские отношения «после Карабаха» переживают непростые испытания. По справедливому замечанию известного российского политолога-международника Дмитрия Тренина, они «прежними не будут». Однако и спешить с выводами об уходе России из Закавказья также не стоит, поскольку этот регион имеет особое значение для безопасности южных регионов РФ. Впрочем, верно и то, что «меняется конфигурация» российского присутствия в одной из самых турбулентных частей постсоветской Евразии.
В этой связи возникает ощущение какой-то недосказанности в диалоге между Ереваном и Москвой. Так премьер-министр Армении не принял участие в минском саммите ОДКБ. Помимо него его ближайшие соратники министр иностранных дел Арарат Мирзоян, а также секретарь Совбеза Армен Григорян и шеф минобороны Сурен Папикян не присутствовали на заседаниях соответствующих профильных ведомств Организации. Да и в медийном пространстве Армении ОДКБ, мягко говоря, не жалуют. Речь идет и традиционных СМИ, и о социальных сетях.
В то же самое время создается ощущение, что Ереван не готов (по крайней мере, пока) к углублению разрыва в отношениях. В предпоследний день осени пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что Никола Пашиняна ждут на неформальном саммите СНГ в российской «северной столице». Схожим образом ранее высказывался и Юрий Ушаков, помощник Владимира Путина. В Санкт-Петербурге также пройдет и саммит ЕАЭС.
И вот здесь намечается то самое «изменение конфигурации» в подходах Еревана «после Карабаха». Если к ОДКБ армянское руководство относится прохладно (и подчас нарочито демонстративно), то с ЕАЭС- иная история. «Я не знаю, приедет ли Пашинян, решение еще не принято, но, по моему личному мнению, Армения должна участвовать в этом саммите, потому что мы принимаем председательство в ЕАЭС», - заявил 28 ноября спикер Национального собрания республики Ален Симонян. Вряд ли столь высокопоставленный государственный деятель стал бы обычным «спойлером» в данной ситуации. В интервью и в беседах с армянскими коллегами автор этого комментария не раз фиксировал некоторое «раздвоение» в подходах. Если по вопросам гарантий безопасности со стороны Москвы у них присутствует очевидный скепсис, то к перспективам не просто сохранения, а, возможно, и углубления, экономической интеграции с РФ и другими партнерами по ЕАЭС.
Но какие бы новые «конфигурации» ни вырисовывались в отношениях союзников, от старых проблем никуда не деться. И учитывая важность «личной химии» отношений, разговор президента РФ и премьера Армении может успокоить ситуацию, ввести ее в более конструктивное русло. Даже если полного возврата к прошлому не получится.
Сергей Маркедонов
В этой связи возникает ощущение какой-то недосказанности в диалоге между Ереваном и Москвой. Так премьер-министр Армении не принял участие в минском саммите ОДКБ. Помимо него его ближайшие соратники министр иностранных дел Арарат Мирзоян, а также секретарь Совбеза Армен Григорян и шеф минобороны Сурен Папикян не присутствовали на заседаниях соответствующих профильных ведомств Организации. Да и в медийном пространстве Армении ОДКБ, мягко говоря, не жалуют. Речь идет и традиционных СМИ, и о социальных сетях.
В то же самое время создается ощущение, что Ереван не готов (по крайней мере, пока) к углублению разрыва в отношениях. В предпоследний день осени пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что Никола Пашиняна ждут на неформальном саммите СНГ в российской «северной столице». Схожим образом ранее высказывался и Юрий Ушаков, помощник Владимира Путина. В Санкт-Петербурге также пройдет и саммит ЕАЭС.
И вот здесь намечается то самое «изменение конфигурации» в подходах Еревана «после Карабаха». Если к ОДКБ армянское руководство относится прохладно (и подчас нарочито демонстративно), то с ЕАЭС- иная история. «Я не знаю, приедет ли Пашинян, решение еще не принято, но, по моему личному мнению, Армения должна участвовать в этом саммите, потому что мы принимаем председательство в ЕАЭС», - заявил 28 ноября спикер Национального собрания республики Ален Симонян. Вряд ли столь высокопоставленный государственный деятель стал бы обычным «спойлером» в данной ситуации. В интервью и в беседах с армянскими коллегами автор этого комментария не раз фиксировал некоторое «раздвоение» в подходах. Если по вопросам гарантий безопасности со стороны Москвы у них присутствует очевидный скепсис, то к перспективам не просто сохранения, а, возможно, и углубления, экономической интеграции с РФ и другими партнерами по ЕАЭС.
Но какие бы новые «конфигурации» ни вырисовывались в отношениях союзников, от старых проблем никуда не деться. И учитывая важность «личной химии» отношений, разговор президента РФ и премьера Армении может успокоить ситуацию, ввести ее в более конструктивное русло. Даже если полного возврата к прошлому не получится.
Сергей Маркедонов
Генри Киссинджер был историком и на историческом опыте понимал пределы возможного.
Для Киссинджера ключевым понятием был баланс сил, образцом – Вестфальская система, обеспечившая этот баланс ценой компромисса, который расходился с представлением о должном как католиков, так и протестантов. Каждый должен был смириться с принципом, провозглашенным за сто лет до этого в Аугсбурге - cuius regio, eius religio. Эти сто лет потребовались, чтобы понять, что государство должно заниматься собственным обустройством, а не спасать огнем и мечом души жителей соседней страны, избавляя ее от ереси папизма или протестантизма (ну и попутно с этим благочестивым делом округлить свою территорию). И еще в эти сто лет была Тридцатилетняя война – именно она с ее ужасами и тупиковостью (решительной победы не мог одержать никто), а не умные мысли гуманистов вынудила правителей к договоренностям.
Потом баланс сил неоднократно подвергался ревизии – первым этим занялся уже Людовик XIV через несколько десятилетий после Вестфаля – но затем восстанавливался в новом формате. Но при этом полководцы обычно популярнее дипломатов. Только что проведенный опрос жителей Франции показал: 74% считают, что Наполеон своим правлением положительно повлиял на свою страну. Правда, основными заслугами Наполеона признаны гражданские, но лишь 31% осудил его войны. А 52% посчитали, что действия Наполеона пошли на пользу не только Франции, но и Европе.
На фоне Наполеона Талейран, обеспечивший не самыми возвышенными методами полностью проигравшей войну Франции место в послевоенном европейском «концерте держав», выглядит далеко не столь популярным. Главную особенность этого «концерта» Киссинджер в своем исследовании о Венском конгрессе охарактеризовал так: «Стабильность обычно является результатом не стремления к миру, а признанной всеми легитимности, означающей международное соглашение о природе рабочих договоренностей и о допустимых целях и методах внешней политики. Она подразумевает признание ограничений, налагаемых международным порядком, всеми основными державами».
Сторонник баланса сил и связанной с ним realpolitik, Киссинджер был неприемлем и для левых, и для правых. Пожалуй, его критиковали не меньше, чем Талейрана. Левые не могли простить ему жестоких бомбежек Камбоджи и поддержку Пиночета, правые – признания красного Китая. А он прагматично решал конкретные задачи, которые, с его точки зрения, были важны для Америки.
Бомбежки Камбоджи способствовали достижению договоренностей с Северным Вьетнамом на условиях, которые стали для США неприятными (приятных быть не могло), но не катастрофическими (когда режим Тхиеу в Южном Вьетнаме рухнул, то американский народ уже мало интересовался событиями в Юго-Восточной Азии). А сближаясь с Китаем за счет отказа от официальной поддержки Чан Кайши (неофициальная осталась), Киссинджер решал задачу предотвращения нового сближения СССР и КНР на антиамериканской основе, исключать которое тогда было невозможно.
С СССР, а затем и с Россией, Киссинджер считал необходимым договариваться, исходя все из того же принципа «концерта» и основываясь на балансе интересов. Тема прав человека его, как сторонника realpolitik, не интересовала (поправка Джексона-Вэника была принята Конгрессом в пику Никсону и Киссинджеру). Поэтому Киссинджер был весьма популярен среди российской элиты XXI века, которая была ориентирована на большие договоренности с Западом при признании за Россией сферы интересов. Но сейчас это неактуально – и сам Киссинджер, выступив за прием Украины в НАТО, фактически признал, что надежд на новую разрядку хотя бы образца 1972 года, в сколько-нибудь обозримом будущем не видно. А раз разрядка неактуальна, то происходит сдерживание – как в конце 1940-х годов, когда холодная война только начиналась и правила и ограничения, столь излюбленные Киссинджером, определены не были.
Алексей Макаркин
Для Киссинджера ключевым понятием был баланс сил, образцом – Вестфальская система, обеспечившая этот баланс ценой компромисса, который расходился с представлением о должном как католиков, так и протестантов. Каждый должен был смириться с принципом, провозглашенным за сто лет до этого в Аугсбурге - cuius regio, eius religio. Эти сто лет потребовались, чтобы понять, что государство должно заниматься собственным обустройством, а не спасать огнем и мечом души жителей соседней страны, избавляя ее от ереси папизма или протестантизма (ну и попутно с этим благочестивым делом округлить свою территорию). И еще в эти сто лет была Тридцатилетняя война – именно она с ее ужасами и тупиковостью (решительной победы не мог одержать никто), а не умные мысли гуманистов вынудила правителей к договоренностям.
Потом баланс сил неоднократно подвергался ревизии – первым этим занялся уже Людовик XIV через несколько десятилетий после Вестфаля – но затем восстанавливался в новом формате. Но при этом полководцы обычно популярнее дипломатов. Только что проведенный опрос жителей Франции показал: 74% считают, что Наполеон своим правлением положительно повлиял на свою страну. Правда, основными заслугами Наполеона признаны гражданские, но лишь 31% осудил его войны. А 52% посчитали, что действия Наполеона пошли на пользу не только Франции, но и Европе.
На фоне Наполеона Талейран, обеспечивший не самыми возвышенными методами полностью проигравшей войну Франции место в послевоенном европейском «концерте держав», выглядит далеко не столь популярным. Главную особенность этого «концерта» Киссинджер в своем исследовании о Венском конгрессе охарактеризовал так: «Стабильность обычно является результатом не стремления к миру, а признанной всеми легитимности, означающей международное соглашение о природе рабочих договоренностей и о допустимых целях и методах внешней политики. Она подразумевает признание ограничений, налагаемых международным порядком, всеми основными державами».
Сторонник баланса сил и связанной с ним realpolitik, Киссинджер был неприемлем и для левых, и для правых. Пожалуй, его критиковали не меньше, чем Талейрана. Левые не могли простить ему жестоких бомбежек Камбоджи и поддержку Пиночета, правые – признания красного Китая. А он прагматично решал конкретные задачи, которые, с его точки зрения, были важны для Америки.
Бомбежки Камбоджи способствовали достижению договоренностей с Северным Вьетнамом на условиях, которые стали для США неприятными (приятных быть не могло), но не катастрофическими (когда режим Тхиеу в Южном Вьетнаме рухнул, то американский народ уже мало интересовался событиями в Юго-Восточной Азии). А сближаясь с Китаем за счет отказа от официальной поддержки Чан Кайши (неофициальная осталась), Киссинджер решал задачу предотвращения нового сближения СССР и КНР на антиамериканской основе, исключать которое тогда было невозможно.
С СССР, а затем и с Россией, Киссинджер считал необходимым договариваться, исходя все из того же принципа «концерта» и основываясь на балансе интересов. Тема прав человека его, как сторонника realpolitik, не интересовала (поправка Джексона-Вэника была принята Конгрессом в пику Никсону и Киссинджеру). Поэтому Киссинджер был весьма популярен среди российской элиты XXI века, которая была ориентирована на большие договоренности с Западом при признании за Россией сферы интересов. Но сейчас это неактуально – и сам Киссинджер, выступив за прием Украины в НАТО, фактически признал, что надежд на новую разрядку хотя бы образца 1972 года, в сколько-нибудь обозримом будущем не видно. А раз разрядка неактуальна, то происходит сдерживание – как в конце 1940-х годов, когда холодная война только начиналась и правила и ограничения, столь излюбленные Киссинджером, определены не были.
Алексей Макаркин
Старая как мир история с «мраморами Элджина» неожиданно привела к острому дипломатическому конфликту между Британией и Грецией. Как известно, в начале XIX века британский посол в Османской империи граф Элджин вывез из Афин в Лондон значительную часть скульптур, украшавших Парфенон, и в 1816 г. продал их Британскому музею. Требования о возвращении скульптур начали раздаваться вскоре после обретения Грецией независимости в 1830 г., а в 1980-х гг., когда министром культуры Греции была знаменитая актриса Мелина Меркури, развернулась уже активная кампания на этот счет. С того времени различные правительства Греции обращались к британским властям с запросом о возвращении античных сокровищ, но не встречали позитивного отклика. В ходе своего визита в Лондон премьер Греции Кириакос Мицотакис во вторник должен был провести переговоры с британским коллегой Риши Сунаком. В воскресенье в интервью BBC он вновь поднял вопрос о «воссоединении» скульптур Парфенона, хранящихся в Британском музее, со скульптурами, находящимися в музее Акрополя, и сравнил ситуацию с тем, как если бы картину «Мона Лиза» разрезали на две части. В понедельник поздно вечером, когда Мицотакис встречался с лидером лейбористов Киром Стармером, ему сообщили о том, что встреча с Сунаком отменяется.
Взамен Мицотакису предложили встретиться с британским вице-премьером Оливером Дауденом. Он отверг такой вариант и выступил с резким заявлением, в котором говорилось: «Я хочу выразить свое неудовольствие в связи с тем фактом, что британский премьер отменил нашу запланированную встречу за несколько часов до ее проведения... Точка зрения Греции на скульптуры Парфенона хорошо известна. Я надеялся получить возможность обсудить этот вопрос с моим британским коллегой наряду с международными вызовами: Газа, Украина, климатический кризис, миграция. Тот, кто верит в правильность и справедливость своих взглядов, никогда не боится противоположных аргументов». В Греции решение Сунака об отмене встречи вызвало возмущение. Представитель правительства во вторник назвал это решение «беспрецедентным и неуважительным не только по отношению к премьер-министру, но ко всему греческому народу».
В свою очередь, британский премьер в среду заявил, что он отменил встречу, поскольку Мицотакис отошел от своего обещания не использовать визит в Лондон как возможность выступить за возвращение скульптур (греческая сторона категорически отвергала такие обещания). Сунак упрекнул греческого премьера в том, что он «играл на публику». Однако, мягко говоря, странное поведение Сунака не нашло поддержки практически ни у кого из британских политиков. В части заседания Палаты общин в среду, посвященной вопросам премьер-министру, лидер лейбористов Стармер был крайне язвителен. Он обвинил Сунака в «политиканстве», в попытке «спрятать свои провалы» путем создания ссоры вокруг скульптур и унижения Мицотакиса. Используя игру слов (marbles в английском языке означает не только мраморы, но и рассудок), Стармер сказал: «Не обращайте внимания на Британский музей - это премьер-министр, очевидно, потерял рассудок». Сунак подвергся критике и внутри партии тори. Например, бывший глава МИД Уильям Хейг описал ситуацию как «на самом деле не лучшую рекламу дипломатии». Он добавил, что «не должно быть невозможным» прийти к соглашению по скульптурам Парфенона.
В этой связи показательны прозвучавшие в четверг рассуждения председателя Британского музея Джорджа Осборна, бывшего в 2010-2016 гг. министром финансов. На его взгляд, разразившийся конфликт не остановит давно идущие переговоры между Грецией и Британским музеем о будущем скульптур Парфенона. По его словам, Британский музей изучает возможность заключения сделки, согласно которой скульптуры часть времени будут выставляться в Афинах и часть времени - в Лондоне. По мнению Осборна, отменяя встречу с Мицотакисом, Сунак пытался набрать «дешевые политические очки», при этом, возможно, им движет фрустрация из-за мрачных электоральных перспектив партии тори. Кстати, две трети британцев, согласно июльскому опросу, поддерживают возвращение скульптур Греции.
Александр Ивахник
Взамен Мицотакису предложили встретиться с британским вице-премьером Оливером Дауденом. Он отверг такой вариант и выступил с резким заявлением, в котором говорилось: «Я хочу выразить свое неудовольствие в связи с тем фактом, что британский премьер отменил нашу запланированную встречу за несколько часов до ее проведения... Точка зрения Греции на скульптуры Парфенона хорошо известна. Я надеялся получить возможность обсудить этот вопрос с моим британским коллегой наряду с международными вызовами: Газа, Украина, климатический кризис, миграция. Тот, кто верит в правильность и справедливость своих взглядов, никогда не боится противоположных аргументов». В Греции решение Сунака об отмене встречи вызвало возмущение. Представитель правительства во вторник назвал это решение «беспрецедентным и неуважительным не только по отношению к премьер-министру, но ко всему греческому народу».
В свою очередь, британский премьер в среду заявил, что он отменил встречу, поскольку Мицотакис отошел от своего обещания не использовать визит в Лондон как возможность выступить за возвращение скульптур (греческая сторона категорически отвергала такие обещания). Сунак упрекнул греческого премьера в том, что он «играл на публику». Однако, мягко говоря, странное поведение Сунака не нашло поддержки практически ни у кого из британских политиков. В части заседания Палаты общин в среду, посвященной вопросам премьер-министру, лидер лейбористов Стармер был крайне язвителен. Он обвинил Сунака в «политиканстве», в попытке «спрятать свои провалы» путем создания ссоры вокруг скульптур и унижения Мицотакиса. Используя игру слов (marbles в английском языке означает не только мраморы, но и рассудок), Стармер сказал: «Не обращайте внимания на Британский музей - это премьер-министр, очевидно, потерял рассудок». Сунак подвергся критике и внутри партии тори. Например, бывший глава МИД Уильям Хейг описал ситуацию как «на самом деле не лучшую рекламу дипломатии». Он добавил, что «не должно быть невозможным» прийти к соглашению по скульптурам Парфенона.
В этой связи показательны прозвучавшие в четверг рассуждения председателя Британского музея Джорджа Осборна, бывшего в 2010-2016 гг. министром финансов. На его взгляд, разразившийся конфликт не остановит давно идущие переговоры между Грецией и Британским музеем о будущем скульптур Парфенона. По его словам, Британский музей изучает возможность заключения сделки, согласно которой скульптуры часть времени будут выставляться в Афинах и часть времени - в Лондоне. По мнению Осборна, отменяя встречу с Мицотакисом, Сунак пытался набрать «дешевые политические очки», при этом, возможно, им движет фрустрация из-за мрачных электоральных перспектив партии тори. Кстати, две трети британцев, согласно июльскому опросу, поддерживают возвращение скульптур Греции.
Александр Ивахник
Дискуссии об абортах, которые неожиданно оказались в центре общественного внимания, как представляется, нуждаются в некоторых разъяснениях.
Критики жесткой позиции церкви, выступающей против любых абортов, не учитывают того, что эта позиция не придумана некими нынешними «мракобесами», а полностью соответствует ортодоксальному учению, не предусматривающего одобрения абортов ни при каком случае. Современная социальная концепция РПЦ 2000 года (когда никакой консервативной волны еще не было), основанная на этом учении, но стремившаяся насколько возможно адаптировать его к современным вызовам, предусматривает лишь одно послабление – при угрозе жизни матери. Причем и такой аборт считается грехом, за которым должно следовать покаяние. Для других абортов по медицинским соображениям концепция исключений не делает.
Так что в реальности с позиций ортодоксии развилка проста. Одни современные богословы готовы сделать небольшую уступку, тогда как другие – нет. Последние исходят из того, что исключение в виде угрозы жизни матери основано не на соборных решениях древности и мнениях святых отцов, а на «пастырской практике». Именно на нее дается ссылка в социальной концепции 2000 года, так как ни одного авторитетного источника первых веков христианства по этому поводу найти нельзя. А раз так, то, по мнению крайних консерваторов, речь идет о нарушении ортодоксального учения.
Более того, даже в социальной концепции 2000 года есть положение о том, что «врач должен проявлять максимальную ответственность за постановку диагноза, могущего подтолкнуть женщину к прерыванию беременности; при этом верующий медик должен тщательно сопоставлять медицинские показания и веления христианской совести». То есть любые сомнения в вопросе об угрозе жизни матери трактуются в пользу сохранения плода.
Перед вопросом о том, что предпочесть – ортодоксию или пастырскую практику (или еще шире – до каких пределов может дойти пастырская практика) – стоит сейчас не только православная, но и католическая церковь. Второй Ватиканский собор при всем своем «либеральном консерватизме» (который наиболее последовательные сторонники ортодоксии считают радикальным либерализмом) не затронул наиболее острых вопросов – а к ним у католиков, кроме абортов, добавляются разводы и целибат клириков. И основные претензии сторонников ортодоксии к папе Франциску заключаются в том, что формально не отказываясь от древних текстов, он «размывает» их явным предпочтением, которое оказывает либеральной пастырской практике.
Причем в России есть еще одна особенность – это куда более секулярная страна, чем США, Италия или Польша. Там процессы секуляризации встречают активное сопротивление со стороны сплоченных верующих, являющихся значимой электоральной силой – причем основной разлом проходит не по конфессиональному признаку, а по отношению к либерализму и консерватизму (и консервативному католику протестант Трамп куда ближе, чем либеральный католик Байден). И для этих верующих неприемлемо отнесение темы абортов к сфере частной жизни.
В России практикующих верующих в процентном соотношении намного меньше, что связано с массовыми репрессиями первой половины ХХ века. Резко ограничивая аборты (за что его почитают «православные сталинисты»), Сталин одновременно уничтожал приходскую жизнь, в период большого террора гибли и клирики, и активные прихожане. Советская секуляризация оказалась столь мощной и страшной, что ее не смогло преодолеть религиозное возрождение конца 1980-х годов. Даже если не учитывать тех, кто тогда зашел в церковь, подчиняясь моде, то можно заметить, что для многих это возрождение было возвратом к признанию исторической роли церкви и уважению к ее нравственному учению – и не более того.
Поэтому ортодоксия имеет в современном российском обществе куда меньше реальной опоры, чем в американском или польском. Несмотря на все слова о соборности и духовности. Кстати, и в современном православии пастырская практика понимается часто весьма широко – только это тихий процесс, который не виден посторонним.
Алексей Макаркин
Критики жесткой позиции церкви, выступающей против любых абортов, не учитывают того, что эта позиция не придумана некими нынешними «мракобесами», а полностью соответствует ортодоксальному учению, не предусматривающего одобрения абортов ни при каком случае. Современная социальная концепция РПЦ 2000 года (когда никакой консервативной волны еще не было), основанная на этом учении, но стремившаяся насколько возможно адаптировать его к современным вызовам, предусматривает лишь одно послабление – при угрозе жизни матери. Причем и такой аборт считается грехом, за которым должно следовать покаяние. Для других абортов по медицинским соображениям концепция исключений не делает.
Так что в реальности с позиций ортодоксии развилка проста. Одни современные богословы готовы сделать небольшую уступку, тогда как другие – нет. Последние исходят из того, что исключение в виде угрозы жизни матери основано не на соборных решениях древности и мнениях святых отцов, а на «пастырской практике». Именно на нее дается ссылка в социальной концепции 2000 года, так как ни одного авторитетного источника первых веков христианства по этому поводу найти нельзя. А раз так, то, по мнению крайних консерваторов, речь идет о нарушении ортодоксального учения.
Более того, даже в социальной концепции 2000 года есть положение о том, что «врач должен проявлять максимальную ответственность за постановку диагноза, могущего подтолкнуть женщину к прерыванию беременности; при этом верующий медик должен тщательно сопоставлять медицинские показания и веления христианской совести». То есть любые сомнения в вопросе об угрозе жизни матери трактуются в пользу сохранения плода.
Перед вопросом о том, что предпочесть – ортодоксию или пастырскую практику (или еще шире – до каких пределов может дойти пастырская практика) – стоит сейчас не только православная, но и католическая церковь. Второй Ватиканский собор при всем своем «либеральном консерватизме» (который наиболее последовательные сторонники ортодоксии считают радикальным либерализмом) не затронул наиболее острых вопросов – а к ним у католиков, кроме абортов, добавляются разводы и целибат клириков. И основные претензии сторонников ортодоксии к папе Франциску заключаются в том, что формально не отказываясь от древних текстов, он «размывает» их явным предпочтением, которое оказывает либеральной пастырской практике.
Причем в России есть еще одна особенность – это куда более секулярная страна, чем США, Италия или Польша. Там процессы секуляризации встречают активное сопротивление со стороны сплоченных верующих, являющихся значимой электоральной силой – причем основной разлом проходит не по конфессиональному признаку, а по отношению к либерализму и консерватизму (и консервативному католику протестант Трамп куда ближе, чем либеральный католик Байден). И для этих верующих неприемлемо отнесение темы абортов к сфере частной жизни.
В России практикующих верующих в процентном соотношении намного меньше, что связано с массовыми репрессиями первой половины ХХ века. Резко ограничивая аборты (за что его почитают «православные сталинисты»), Сталин одновременно уничтожал приходскую жизнь, в период большого террора гибли и клирики, и активные прихожане. Советская секуляризация оказалась столь мощной и страшной, что ее не смогло преодолеть религиозное возрождение конца 1980-х годов. Даже если не учитывать тех, кто тогда зашел в церковь, подчиняясь моде, то можно заметить, что для многих это возрождение было возвратом к признанию исторической роли церкви и уважению к ее нравственному учению – и не более того.
Поэтому ортодоксия имеет в современном российском обществе куда меньше реальной опоры, чем в американском или польском. Несмотря на все слова о соборности и духовности. Кстати, и в современном православии пастырская практика понимается часто весьма широко – только это тихий процесс, который не виден посторонним.
Алексей Макаркин
«В концепции внешней политики Азербайджана нет цели вступить в ЕС. Это прагматичный подход, потому что нас никогда туда не примут, и причины понятны». «Европейские тезисы» азербайджанского президента Ильхама Алиева были озвучены им во время международной конференции «Карабах: возвращение домой через тридцать лет. Достижения и трудности». Обращение к теме кооперации Баку и Брюсселя на «карабахской» площадке не случайно. Для внешней политики Азербайджана данный сюжет был (и продолжает оставаться даже после установления контроля над Нагорным Карабахом) центральным. И через эту призму оцениваются все приоритеты Баку на международной арене.
По словам Ильхама Алиева, «если Азербайджан не примут в ЕС, то зачем нам стучаться в эту дверь и беспокоить хозяев дома? Мы нашли пути, как наладить сотрудничество и связи». В условиях, когда постсоветские процессы рассматриваются многими экспертами, как ремейк «холодной войны» и «игра с нулевой суммой», подобные оценки из уст азербайджанского лидера воспринимаются, как отказ от прозападного вектора. Тем более, что в последние месяцы глава Азербайджана игнорировал европейские площадки по урегулированию конфликта с Арменией. Да и отношения с США сегодня не так хороши, как год или два назад.
Но не будем спешить с окончательными выводами. Азербайджан действительно стремится к тому, чтобы избавиться от «посреднической опеки» Запада и утвердить свою победу (и мирный договор как ее составную часть), что называется, «без свидетелей». И здесь интересы Баку отличаются от подходов США и ЕС, рассчитанные, хотя бы внешне и формально на «компромисс». Однако все это не означает, что завтра Азербайджан выйдет из проекта «Восточное партнерство», откажется от энергетической кооперации с Западом или пересмотрит стратегический союз с Турцией (к слову сказать, страной-членом НАТО, обладающей второй по численности армией в Альянсе).
Центральное место в сотрудничестве Баку и Брюсселе занимает Меморандум о взаимопонимании по стратегическому партнерству в области энергетической безопасности от 18 июля 2022 года. В марте 2023 года в время визита Ильхама Алиева в Берлин федеральный канцлер Олаф Шольц в ходе их совместной пресс-конференции особо подчеркивал значение Азербайджана, как энергопартнера Европы. На странице Европейской дипломатической службы говорится, что прикаспийская республика «играет
ключевую роль в снабжении рынка ЕС энергетическими ресурсами Каспийского бассейна». И в этом контексте отказ от интеграции не означает отказа от кооперации. Важный нюанс для понимания подходов Азербайджана на европейском направлении.
Сергей Маркедонов
По словам Ильхама Алиева, «если Азербайджан не примут в ЕС, то зачем нам стучаться в эту дверь и беспокоить хозяев дома? Мы нашли пути, как наладить сотрудничество и связи». В условиях, когда постсоветские процессы рассматриваются многими экспертами, как ремейк «холодной войны» и «игра с нулевой суммой», подобные оценки из уст азербайджанского лидера воспринимаются, как отказ от прозападного вектора. Тем более, что в последние месяцы глава Азербайджана игнорировал европейские площадки по урегулированию конфликта с Арменией. Да и отношения с США сегодня не так хороши, как год или два назад.
Но не будем спешить с окончательными выводами. Азербайджан действительно стремится к тому, чтобы избавиться от «посреднической опеки» Запада и утвердить свою победу (и мирный договор как ее составную часть), что называется, «без свидетелей». И здесь интересы Баку отличаются от подходов США и ЕС, рассчитанные, хотя бы внешне и формально на «компромисс». Однако все это не означает, что завтра Азербайджан выйдет из проекта «Восточное партнерство», откажется от энергетической кооперации с Западом или пересмотрит стратегический союз с Турцией (к слову сказать, страной-членом НАТО, обладающей второй по численности армией в Альянсе).
Центральное место в сотрудничестве Баку и Брюсселе занимает Меморандум о взаимопонимании по стратегическому партнерству в области энергетической безопасности от 18 июля 2022 года. В марте 2023 года в время визита Ильхама Алиева в Берлин федеральный канцлер Олаф Шольц в ходе их совместной пресс-конференции особо подчеркивал значение Азербайджана, как энергопартнера Европы. На странице Европейской дипломатической службы говорится, что прикаспийская республика «играет
ключевую роль в снабжении рынка ЕС энергетическими ресурсами Каспийского бассейна». И в этом контексте отказ от интеграции не означает отказа от кооперации. Важный нюанс для понимания подходов Азербайджана на европейском направлении.
Сергей Маркедонов
История с казанскими молодежными бандами, легшая в основу сериала «Слово пацана», примечательна тем, что ее нередко связывают если не с 1990-ми годами, то со второй половиной 1980-х, то есть с перестроечным временем, когда подрывались сложившиеся в предыдущие десятилетия устои. А до этого были тишь да гладь, вкусное мороженое, добрые советские фильмы и школьные экскурсии.
На самом деле молодежные банды начали складываться еще во второй половине 1970-х годов, когда в газетах об этом не писали даже в смягченном виде, а товарищ Брежнев приезжал к образцовым пионерам в «Артек». А необразцовые в индустриальных городах начали сбиваться в группировки – не только в Казани, но и в Набережных Челнах, где только что построили КАМАЗ (в 1982-м этот город был на несколько лет переименован в память о Брежневе). Власти же обратили внимание на эти процессы только в первой половине 80-х, когда ситуация уже вышла из-под контроля.
Что послужило причиной создания таких банд? Целый комплекс проблем. В том числе, разумеется, и конкретная ситуация в городах, где в результате промышленного строительства менялся состав населения. Это привело к тому, что привычная подростковая «культура насилия», которая регулировалась определенными правилами (и с которой государство боролось лишь формально, исходя из того, что надо «мужиков растить, а не хлюпиков», и из представления о благотворной корректирующей роли армии как института социализации), стала превращаться в беспредел.
Но дело было не только в этом. В брежневском СССР сформировался советский средний класс, переселявшийся в кооперативные квартиры и дома улучшенной планировки и имевший свои повышающиеся (до конца «нефтяного чуда») потребительские запросы. Сталинское равенство в бедности соседей по коммуналке ушло в историю – и попутно с ростом благосостояния советских людей росло чувство несправедливости у тех, кого с родителями переселяли в унылую пятиэтажку и кому еще с начальной школы объясняли, что его место в ПТУ, а мальчики из хороших семей пойдут в институты и станут начальниками (либо, как минимум, получат чистую работу, где не надо «вкалывать»). Татарстанские банды стали предвестниками подмосковных «люберов» и аналогичных группировок в разных частях страны.
И уже к середине 80-х свою роль сыграла афганская война, ставшая триггером, усилившим уже развивавшиеся процессы. Ощущение, что можно уйти в армию и оказаться не в другом конце страны (получив новый опыт, о котором можно потом десятилетиями рассказывать знакомым), а в чужой стране, откуда не все возвращаются живыми, резко усилило ресентимент. И только потом наступила перестройка.
Алексей Макаркин
На самом деле молодежные банды начали складываться еще во второй половине 1970-х годов, когда в газетах об этом не писали даже в смягченном виде, а товарищ Брежнев приезжал к образцовым пионерам в «Артек». А необразцовые в индустриальных городах начали сбиваться в группировки – не только в Казани, но и в Набережных Челнах, где только что построили КАМАЗ (в 1982-м этот город был на несколько лет переименован в память о Брежневе). Власти же обратили внимание на эти процессы только в первой половине 80-х, когда ситуация уже вышла из-под контроля.
Что послужило причиной создания таких банд? Целый комплекс проблем. В том числе, разумеется, и конкретная ситуация в городах, где в результате промышленного строительства менялся состав населения. Это привело к тому, что привычная подростковая «культура насилия», которая регулировалась определенными правилами (и с которой государство боролось лишь формально, исходя из того, что надо «мужиков растить, а не хлюпиков», и из представления о благотворной корректирующей роли армии как института социализации), стала превращаться в беспредел.
Но дело было не только в этом. В брежневском СССР сформировался советский средний класс, переселявшийся в кооперативные квартиры и дома улучшенной планировки и имевший свои повышающиеся (до конца «нефтяного чуда») потребительские запросы. Сталинское равенство в бедности соседей по коммуналке ушло в историю – и попутно с ростом благосостояния советских людей росло чувство несправедливости у тех, кого с родителями переселяли в унылую пятиэтажку и кому еще с начальной школы объясняли, что его место в ПТУ, а мальчики из хороших семей пойдут в институты и станут начальниками (либо, как минимум, получат чистую работу, где не надо «вкалывать»). Татарстанские банды стали предвестниками подмосковных «люберов» и аналогичных группировок в разных частях страны.
И уже к середине 80-х свою роль сыграла афганская война, ставшая триггером, усилившим уже развивавшиеся процессы. Ощущение, что можно уйти в армию и оказаться не в другом конце страны (получив новый опыт, о котором можно потом десятилетиями рассказывать знакомым), а в чужой стране, откуда не все возвращаются живыми, резко усилило ресентимент. И только потом наступила перестройка.
Алексей Макаркин