Когда недавно стало известно о том, что президент Байден пригласил Британию участвовать вместе с США и Австралией в новом оборонном альянсе AUKUS в Индо-Тихоокеанском регионе, в Лондоне это было воспринято как подтверждение новой глобальной роли страны после выхода из ЕС. Представитель правительства даже подчеркнул, что Британия вошла в AUKUS благодаря брекситу. Другим событием, демонстрирующим особое место Британии в отношениях с США, стало то, что Борис Джонсон в ходе визита на сессию Генассамблеи ООН во вторник был принят Джо Байденом в Белом доме, а не в Нью-Йорке. В ходе встречи было подчеркнуто единство позиций двух ближайших союзников по ряду глобальных вызовов. В частности, Байден подтвердил, что собирается лично посетить предстоящую в ноябре в Глазго конференцию ООН по климату, успех которой так важен для международной репутации Джонсона.
Однако отношения между США при новом президенте и Британией после брексита отнюдь не безоблачны, более того, они сложны и противоречивы. Не говоря уже о том, что у Байдена и Джонсона сложная личная история взаимоотношений. Байден, будучи вице-президентом при Обаме, открыто выступал против брексита и вряд ли забыл о тесных отношениях Джонсона с президентом Трампом. Он даже когда-то назвал британского премьера «своего рода физическим и эмоциональным клоном» Трампа. Сейчас, конечно, два лидера подчеркивают расположение друг к другу. Но когда дело доходит до вопросов, которые Байден оценивает как прямо затрагивающие национальные интересы США, он проявляет твердую неуступчивость.
Таким вопросом, как показали переговоры в Белом доме, является заключение соглашения о свободной торговле между двумя странами. Для Лондона этот вопрос крайне важен. Объем взаимной торговли в 2019 г. составил $273 млрд. В кампании перед референдумом 2016 г. брекситеры, включая Джонсона, рекламировали быстрое заключение широкомасштабной торговой сделки с США, снимающей тарифные ограничения, как один из главных призов выхода из ЕС, и президент Трамп эти надежды подпитывал. Однако после прихода к власти администрации Байдена соответствующие переговоры были, по сути, заморожены. Насколько можно понять, в Вашингтоне сейчас больше заинтересованы в возобновлении начавшейся еще при Обаме подготовки торгового соглашения с ЕС.
Перед встречей с Джонсоном в Белом доме Байден уклончиво ответил на вопрос журналистов о перспективах заключения торгового соглашения с Британией. Он сказал, что они «немного обсудят тему торговли», но добавил: «Нам придется как следует проработать этот вопрос». На Даунинг-стрит продолжают утверждать, что масштабное соглашение с США остается приоритетом, но Джонсон в Вашингтоне, вторя Байдену, невысоко оценил шансы на достижение сделки до парламентских выборов 2024 г., отметив, что «американцы ведут переговоры очень жестко». Остается довольствоваться частичными успехами, вроде решения Вашингтона отменить запрет на импорт британской говядины.
Кроме того, Байден, гордящийся своими ирландскими корнями, вновь решительно поддержал протокол по Северной Ирландии, являющийся частью соглашения с ЕС о брексите. Это прямо противоречит позиции Лондона, который добивается кардинального пересмотра протокола, предусматривающего таможенные проверки товаров, идущих из Великобритании в Ольстер. Так что, несмотря на внешне радушный прием Джонсона в Белом доме, противоречий между Вашингтоном и Лондоном достаточно, и вряд ли они исчезнут в обозримом будущем.
Александр Ивахник
Однако отношения между США при новом президенте и Британией после брексита отнюдь не безоблачны, более того, они сложны и противоречивы. Не говоря уже о том, что у Байдена и Джонсона сложная личная история взаимоотношений. Байден, будучи вице-президентом при Обаме, открыто выступал против брексита и вряд ли забыл о тесных отношениях Джонсона с президентом Трампом. Он даже когда-то назвал британского премьера «своего рода физическим и эмоциональным клоном» Трампа. Сейчас, конечно, два лидера подчеркивают расположение друг к другу. Но когда дело доходит до вопросов, которые Байден оценивает как прямо затрагивающие национальные интересы США, он проявляет твердую неуступчивость.
Таким вопросом, как показали переговоры в Белом доме, является заключение соглашения о свободной торговле между двумя странами. Для Лондона этот вопрос крайне важен. Объем взаимной торговли в 2019 г. составил $273 млрд. В кампании перед референдумом 2016 г. брекситеры, включая Джонсона, рекламировали быстрое заключение широкомасштабной торговой сделки с США, снимающей тарифные ограничения, как один из главных призов выхода из ЕС, и президент Трамп эти надежды подпитывал. Однако после прихода к власти администрации Байдена соответствующие переговоры были, по сути, заморожены. Насколько можно понять, в Вашингтоне сейчас больше заинтересованы в возобновлении начавшейся еще при Обаме подготовки торгового соглашения с ЕС.
Перед встречей с Джонсоном в Белом доме Байден уклончиво ответил на вопрос журналистов о перспективах заключения торгового соглашения с Британией. Он сказал, что они «немного обсудят тему торговли», но добавил: «Нам придется как следует проработать этот вопрос». На Даунинг-стрит продолжают утверждать, что масштабное соглашение с США остается приоритетом, но Джонсон в Вашингтоне, вторя Байдену, невысоко оценил шансы на достижение сделки до парламентских выборов 2024 г., отметив, что «американцы ведут переговоры очень жестко». Остается довольствоваться частичными успехами, вроде решения Вашингтона отменить запрет на импорт британской говядины.
Кроме того, Байден, гордящийся своими ирландскими корнями, вновь решительно поддержал протокол по Северной Ирландии, являющийся частью соглашения с ЕС о брексите. Это прямо противоречит позиции Лондона, который добивается кардинального пересмотра протокола, предусматривающего таможенные проверки товаров, идущих из Великобритании в Ольстер. Так что, несмотря на внешне радушный прием Джонсона в Белом доме, противоречий между Вашингтоном и Лондоном достаточно, и вряд ли они исчезнут в обозримом будущем.
Александр Ивахник
Выборы закончены – возвращается тема борьбы с пандемией. Тем более, что четвертая волна уже начинается. По словам руководителя Роспотребнадзора Анны Поповой, после восьмимесячной стабилизации зафиксирован интенсивный рост заболеваемости в 36 регионах. В Москве скачок - выявлено почти 3,5 тысячи случаев инфицирования. На дистанционное обучение отправляется все больше школьников – именно с началом нового учебного года связывается подъем четвертой волны.
Ресурс добровольно-принудительной вакцинации с помощью давления на работодателей (которые, в свою очередь, обязывают вакцинироваться подчиненных) практически исчерпан. Часть работников все равно отказываются вакцинироваться, некоторые обращаются в суды. Всего пока хотя бы одним компонентом привиты примерно 32% от всего населения, двумя компонентами – около 28%. Для того, чтобы полностью привить 60% населения при сохранении нынешних темпов вакцинации, нужен почти год. Такими темпами коллективного иммунитета достичь не удастся еще очень долго.
В публичное пространство вернулась тема ограничений для невакцинированных, в том числе введение QR-кодов для посещения общественных мест. Перед выборами она была слишком непопулярной, теперь электоральный фактор неактуален. При этом о таких кодах говорят уже не только в Москве, но и в провинции, где санитарные ограничения обычно мягче. Сообщается, что об этом задумались власти Пермского края. Но только такими мерами обойтись будет сложно. Может встать вопрос об обязательной вакцинации отдельных – весьма значительных – групп населения. Тем более, что обязательную вакцинацию ввела Италия и — пока более осторожно — Франция.
Таким образом проблемой для власти становится не только усиление принуждения к вакцинации (в условиях, когда во время только что завершившейся избирательной кампании антиваксеры получали поддержку КПРФ и эсеров), но ощущение откладывания возвращения к нормальности, востребованного обществом, уставшим за полтора года от пандемии.
Алексей Макаркин
Ресурс добровольно-принудительной вакцинации с помощью давления на работодателей (которые, в свою очередь, обязывают вакцинироваться подчиненных) практически исчерпан. Часть работников все равно отказываются вакцинироваться, некоторые обращаются в суды. Всего пока хотя бы одним компонентом привиты примерно 32% от всего населения, двумя компонентами – около 28%. Для того, чтобы полностью привить 60% населения при сохранении нынешних темпов вакцинации, нужен почти год. Такими темпами коллективного иммунитета достичь не удастся еще очень долго.
В публичное пространство вернулась тема ограничений для невакцинированных, в том числе введение QR-кодов для посещения общественных мест. Перед выборами она была слишком непопулярной, теперь электоральный фактор неактуален. При этом о таких кодах говорят уже не только в Москве, но и в провинции, где санитарные ограничения обычно мягче. Сообщается, что об этом задумались власти Пермского края. Но только такими мерами обойтись будет сложно. Может встать вопрос об обязательной вакцинации отдельных – весьма значительных – групп населения. Тем более, что обязательную вакцинацию ввела Италия и — пока более осторожно — Франция.
Таким образом проблемой для власти становится не только усиление принуждения к вакцинации (в условиях, когда во время только что завершившейся избирательной кампании антиваксеры получали поддержку КПРФ и эсеров), но ощущение откладывания возвращения к нормальности, востребованного обществом, уставшим за полтора года от пандемии.
Алексей Макаркин
Нижняя палата Конгресса США 22 сентября поддержала поправку Карденаса-Шиффа-Шермана. Данная инициатива обращена к правительству Азербайджана с требованием незамедлительного освобождения всех армянских военнопленных, удерживаемых на территории этой страны. Помимо этого, текст документа говорит о необходимости расследования всех случаев применения азербайджанской армией запрещенных средств, использованных в ходе второй карабахской войны.
Три соавтора законопроекта- известные американские политики. Демократ Адам Шифф с января 2019 года возглавляет комитет по разведке Палаты представителей, а до этого в течение четырех лет он был заместителем председателя этой структуры. Антонио Карденас, также член Демократической партии на протяжении шести лет представляет в Палате 29-й избирательный округ по Калифорнии. Третий демократ Брэд Шерман работает в Конгрессе с 1997 года, а в июне 2017 года он и его коллега Эл Грин были инициаторами законопроекта об импичменте Дональда Трампа. Все трое известны своей поддержкой Армении и лоббизмом в пользу непризнанной Нагорно-Карабахской республики. В то же время они активны и за рамками достаточно специфических внешнеполитических сюжетов. Насколько серьезно стоит отнестись к их инициативе? Почему вообще конгрессменов США так взволновала данная тема?
Начнем с того, что к этому сюжету конгрессмены, известные своими симпатиями к «армянскому делу», обращаются не в первый раз. 16 марта 2021 года Палата уже принимала проект H. RES. 240 с призывом освободить всех военнопленных из Армении. И, скорее всего, будет предпринимать подобные инициативы в будущем. Законодатели в США- важные игроки в формировании внешнеполитической повестки. Однако их участие ограничено усилиями Белого дома и Госдепа, которые предпочитают балансировать между интересами Баку, Еревана и Анкары. В то же время, и законодательная, и исполнительная ветви власти в Штатах с опаской смотрят на «ориентализацию» Кавказа, когда по примеру Сирии ключевыми акторами в определении нового карабахского статус-кво становятся Россия, Турция и Иран, тогда как ресурс Минской группы уже не столь влиятелен. Конечно, присутствует и мотив конкуренции. Вашингтону важно показать, что у Москвы получается далеко не все в осторожном маневрировании между Баку и Ереваном. Естественно, для американских политиков важно убедить, что, как союзник Армении Россия далеко не так эффективна. Даже если собственная американская эффективность будет и не слишком высока.
Многие комментаторы после второй карабахской войны поспешили списать американцев, как игроков на Кавказе. Недавние события в Афганистане и вокруг него укрепляют экспертов и политиков в этом убеждении. Но такие выводы выглядят поспешными. Проиграв одно сражение, США не спешат сдать все свои позиции. И инициатива тройки конгрессменов- лишь один из фактов в подтверждение этого тезиса.
Сергей Маркедонов
Три соавтора законопроекта- известные американские политики. Демократ Адам Шифф с января 2019 года возглавляет комитет по разведке Палаты представителей, а до этого в течение четырех лет он был заместителем председателя этой структуры. Антонио Карденас, также член Демократической партии на протяжении шести лет представляет в Палате 29-й избирательный округ по Калифорнии. Третий демократ Брэд Шерман работает в Конгрессе с 1997 года, а в июне 2017 года он и его коллега Эл Грин были инициаторами законопроекта об импичменте Дональда Трампа. Все трое известны своей поддержкой Армении и лоббизмом в пользу непризнанной Нагорно-Карабахской республики. В то же время они активны и за рамками достаточно специфических внешнеполитических сюжетов. Насколько серьезно стоит отнестись к их инициативе? Почему вообще конгрессменов США так взволновала данная тема?
Начнем с того, что к этому сюжету конгрессмены, известные своими симпатиями к «армянскому делу», обращаются не в первый раз. 16 марта 2021 года Палата уже принимала проект H. RES. 240 с призывом освободить всех военнопленных из Армении. И, скорее всего, будет предпринимать подобные инициативы в будущем. Законодатели в США- важные игроки в формировании внешнеполитической повестки. Однако их участие ограничено усилиями Белого дома и Госдепа, которые предпочитают балансировать между интересами Баку, Еревана и Анкары. В то же время, и законодательная, и исполнительная ветви власти в Штатах с опаской смотрят на «ориентализацию» Кавказа, когда по примеру Сирии ключевыми акторами в определении нового карабахского статус-кво становятся Россия, Турция и Иран, тогда как ресурс Минской группы уже не столь влиятелен. Конечно, присутствует и мотив конкуренции. Вашингтону важно показать, что у Москвы получается далеко не все в осторожном маневрировании между Баку и Ереваном. Естественно, для американских политиков важно убедить, что, как союзник Армении Россия далеко не так эффективна. Даже если собственная американская эффективность будет и не слишком высока.
Многие комментаторы после второй карабахской войны поспешили списать американцев, как игроков на Кавказе. Недавние события в Афганистане и вокруг него укрепляют экспертов и политиков в этом убеждении. Но такие выводы выглядят поспешными. Проиграв одно сражение, США не спешат сдать все свои позиции. И инициатива тройки конгрессменов- лишь один из фактов в подтверждение этого тезиса.
Сергей Маркедонов
История с грандиозным скандалом в отношениях между амбициозной Францией и прагматичной администрацией Байдена, сколотившей оборонный альянс AUKUS с Британией и Австралией в Индо-Тихоокеанском регионе за спиной других западных союзников, имела на прошедшей неделе свое продолжение. Франция, которая располагает в регионе рядом заморских территорий со своими военно-морскими базами и претендует на серьезное влияние там, была до крайности оскорблена и возмущена как тем, что Австралия без предупреждения разорвала контракт с Парижем на строительство 12 дизельных подводных лодок в пользу американских ядерных подлодок, так и тем, что AUKUS, по сути, подразумевает игнорирование ее роли в этой части мира. После отзыва своих послов из Вашингтона и Канберры Париж пригрозил торпедировать заключение торгового соглашения между ЕС и Австралией и призвал к откладыванию переговоров между ЕС и США по торговле и технологическому обмену.
В понедельник Францию решительно поддержали руководители ЕС, Председатель Евросовета Шарль Мишель обвинил Вашингтон в отсутствии прозрачности и лояльности к трансатлантическим союзникам, а глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен подчеркнула, что с Францией «поступили неприемлемым образом», и потребовала ответа на вопрос, почему это произошло. Жесткая реакция брюссельского руководства объясняется, видимо, не только желанием продемонстрировать европейскую солидарность, но и тем, что после скорого ухода Меркель президент Макрон станет на политической сцене ЕС самой мощной и влиятельной фигурой. Сам Макрон в тот же день попытался представить произошедшее как стимул к сплочению ЕС и к наращиванию совместного потенциала в области безопасности и обороны. Он заявил: «Я убежден больше, чем когда-либо, в необходимости стратегической автономии ЕС. Объявление о новом военном альянсе в Индо-Тихоокеанском регионе только подкрепляет мое личное мнение о том, что нам нужно развивать наши собственные возможности действовать».
В Вашингтоне все-таки решили предпринять шаги к смягчению нараставшей напряженности. В среду состоялся 30-минутный телефонный разговор Байдена с Макроном. Известно, что Белый дом запрашивал разговор еще на выходных, но Париж несколько дней держал паузу. В совместном заявлении, опубликованном после разговора, содержатся несколько формулировок, нацеленных на умиротворение Парижа. Во-первых, там говорится, что «ситуацию улучшили бы открытые консультации между союзниками по вопросам стратегического интереса для Франции и ее европейских партнеров». Это не прямое извинение со стороны США, но хотя бы признание того, что держать Францию в неведении о готовящемся альянсе не следовало. Во-вторых, отмечается «стратегическое значение активности Франции и ЕС в Индо-Тихоокеанском регионе». В-третьих, признается «важность более сильной и дееспособной европейской обороны», чего активно добивается Макрон, хотя и делается оговорка, что она должна «дополнять возможности НАТО». В заявлении также говорится, что Байден и Макрон «откроют процесс детальных консультаций, нацеленных на создание условий для обеспечения доверия» и что два президента проведут личную встречу в Европе в конце октября. Макрон объявил о том, что на следующей неделе французский посол вернется в Вашингтон.
В четверг в Нью-Йорке состоялась встреча госсекретаря США Блинкена и главы МИД Франции Ле Дриана. Но показательны слова Ле Дриана после встречи, что преодоление «кризиса между двумя странами» потребует времени и действий со стороны США. Поскольку о корректировке решения об альянсе AUKUS речи, как видно, не идет, то страсти в Париже, возможно, поулягутся, но дефицит доверия сохранится.
Александр Ивахник
В понедельник Францию решительно поддержали руководители ЕС, Председатель Евросовета Шарль Мишель обвинил Вашингтон в отсутствии прозрачности и лояльности к трансатлантическим союзникам, а глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен подчеркнула, что с Францией «поступили неприемлемым образом», и потребовала ответа на вопрос, почему это произошло. Жесткая реакция брюссельского руководства объясняется, видимо, не только желанием продемонстрировать европейскую солидарность, но и тем, что после скорого ухода Меркель президент Макрон станет на политической сцене ЕС самой мощной и влиятельной фигурой. Сам Макрон в тот же день попытался представить произошедшее как стимул к сплочению ЕС и к наращиванию совместного потенциала в области безопасности и обороны. Он заявил: «Я убежден больше, чем когда-либо, в необходимости стратегической автономии ЕС. Объявление о новом военном альянсе в Индо-Тихоокеанском регионе только подкрепляет мое личное мнение о том, что нам нужно развивать наши собственные возможности действовать».
В Вашингтоне все-таки решили предпринять шаги к смягчению нараставшей напряженности. В среду состоялся 30-минутный телефонный разговор Байдена с Макроном. Известно, что Белый дом запрашивал разговор еще на выходных, но Париж несколько дней держал паузу. В совместном заявлении, опубликованном после разговора, содержатся несколько формулировок, нацеленных на умиротворение Парижа. Во-первых, там говорится, что «ситуацию улучшили бы открытые консультации между союзниками по вопросам стратегического интереса для Франции и ее европейских партнеров». Это не прямое извинение со стороны США, но хотя бы признание того, что держать Францию в неведении о готовящемся альянсе не следовало. Во-вторых, отмечается «стратегическое значение активности Франции и ЕС в Индо-Тихоокеанском регионе». В-третьих, признается «важность более сильной и дееспособной европейской обороны», чего активно добивается Макрон, хотя и делается оговорка, что она должна «дополнять возможности НАТО». В заявлении также говорится, что Байден и Макрон «откроют процесс детальных консультаций, нацеленных на создание условий для обеспечения доверия» и что два президента проведут личную встречу в Европе в конце октября. Макрон объявил о том, что на следующей неделе французский посол вернется в Вашингтон.
В четверг в Нью-Йорке состоялась встреча госсекретаря США Блинкена и главы МИД Франции Ле Дриана. Но показательны слова Ле Дриана после встречи, что преодоление «кризиса между двумя странами» потребует времени и действий со стороны США. Поскольку о корректировке решения об альянсе AUKUS речи, как видно, не идет, то страсти в Париже, возможно, поулягутся, но дефицит доверия сохранится.
Александр Ивахник
КПРФ в очередной раз подтверждает свою репутацию «политического кентавра». Как у мифологического существа были две идентичности, то и у партии тоже – одна лояльная, вторая оппозиционная. Именно «кентавр» позволяет КПРФ держаться на плаву уже почти три десятилетия, не только сохраняя свой ядерный идеологический электорат, но и привлекая немалую часть протестных избирателей. И в то же время не испортив отношений с властью, которая, несмотря на наличие «точек напряжения» в отношениях с партией (от «казуса Грудинина» до нынешней публичной активности Валерия Рашкина), воспринимает ее как часть существующей политической системы, в целом придерживающейся неформального консенсуса по четырем пунктам – оборона, безопасность, внешняя политика и борьба с экстремизмом (под последним понимается противодействие так называемой «внесистемной» оппозиции).
Правда, сейчас депутаты от КПРФ устраивают акции, на которые приходят и демократы, являющиеся их идеологическими оппонентами, но при этом ситуативными партнерами (слово «союзники» было бы слишком обязывающим). Но при этом Геннадий Зюганов на встрече с президентом довольно осторожно отзывается об электронном голосовании, не призвав к отмене его результатов в Москве. Более резко он концентрировал внимание на локальных ситуациях в Брянской области и в Уссурийске, где, кстати, голосовали, как обычно, на участках. Кстати, и Элла Памфилова уже упомянула о брянских нарушениях – так что претензии Зюганова не выходят за пределы лояльности. Рашкин заходит дальше, но тоже с оглядкой – на встрече с избирателями 25 сентября ораторами были только депутаты-коммунисты, чтобы правоохранители не вмешивались. Они, кстати, особо и не препятствовали – разве что запустили патриотическую песню, которая мешала выступающим.
Конечно, риторика, звучащая на таких встречах, власти не нравится – этим и объясняется силовое давление на московских коммунистов накануне акции. Но в этих событиях есть и оборотная сторона – выпускается пар, а КПРФ не предпринимает усилий для того, чтобы масштабировать протест, чтобы не увеличивать политические риски. К тому же, параллельно с протестами, партия участвует в торге за посты председателей думских комитетов, стремясь не только сохранить, но и увеличить свою квоту в связи с численным ростом фракции. Так что кентавр продолжает существовать – и с этим связано политическое долголетие Зюганова, который является оптимальным лидером «кентаврической» конструкции.
Алексей Макаркин
Правда, сейчас депутаты от КПРФ устраивают акции, на которые приходят и демократы, являющиеся их идеологическими оппонентами, но при этом ситуативными партнерами (слово «союзники» было бы слишком обязывающим). Но при этом Геннадий Зюганов на встрече с президентом довольно осторожно отзывается об электронном голосовании, не призвав к отмене его результатов в Москве. Более резко он концентрировал внимание на локальных ситуациях в Брянской области и в Уссурийске, где, кстати, голосовали, как обычно, на участках. Кстати, и Элла Памфилова уже упомянула о брянских нарушениях – так что претензии Зюганова не выходят за пределы лояльности. Рашкин заходит дальше, но тоже с оглядкой – на встрече с избирателями 25 сентября ораторами были только депутаты-коммунисты, чтобы правоохранители не вмешивались. Они, кстати, особо и не препятствовали – разве что запустили патриотическую песню, которая мешала выступающим.
Конечно, риторика, звучащая на таких встречах, власти не нравится – этим и объясняется силовое давление на московских коммунистов накануне акции. Но в этих событиях есть и оборотная сторона – выпускается пар, а КПРФ не предпринимает усилий для того, чтобы масштабировать протест, чтобы не увеличивать политические риски. К тому же, параллельно с протестами, партия участвует в торге за посты председателей думских комитетов, стремясь не только сохранить, но и увеличить свою квоту в связи с численным ростом фракции. Так что кентавр продолжает существовать – и с этим связано политическое долголетие Зюганова, который является оптимальным лидером «кентаврической» конструкции.
Алексей Макаркин
Отказ Захара Прилепина принять депутатский мандат связан, разумеется, не с его возможным губернаторством. Учеба в «школе губернаторов» отнюдь не означает последующего обязательного делегирования в регион, да и сама фигура Прилепина слишком экзотична для современного российского губернатора. Но, главное, думский статус не только не препятствовал учебе в этой школе, но, напротив, способствовал бы приобретению «политического ценза» и соответствующего опыта, полезного для карьеры в сфере политики и госуправления. Следовательно, проблема в другом – и можно найти несколько аргументов, объясняющих такой шаг Прилепина.
Во-первых, очевидная невостребованность Прилепина в Думе. Внутри фракции «Справедливой России» он мог быть раздражителем для Сергея Миронова, который сохраняет контроль над партией, несмотря на многочисленные слухи о том, что его вскоре заменят на Прилепина. Кстати, ближе к выборам эти слухи прекратились – стало ясно, что Прилепин не дал партии нового качества, и она не составила реальной конкуренции КПРФ (хотя сам факт объединения трех партий и способствовал тому, что эсеры перешли из полупроходной зоны в проходную). «Мироновцев» во фракции явно больше, чем «прилепинцев». А троллить коммунистов в Думе будет, как и раньше, Владимир Жириновский.
Во-вторых, фигура Прилепина привлекала к себе сподвижников покойного главы ДНР Александра Захарченко, которые не вписались в нынешнюю команду, управляющую непризнанной республикой. Причем в условиях создания официального политического канала коммуникаций с ДНР через новоизбранного депутата Госдумы от «Единой России» Александра Бородая. Конкурирующая структура оказалась не просто лишней, но и потенциально проблемной.
В-третьих, иногда считается, что Прилепин чуть ли не выражает интересы силовиков, так как выступает за возвращение на Лубянку «Железного Феликса». На самом деле, это не так. Для силовиков раздражителем является «нацбольское» прошлое Прилепина. НБП давно уже признана экстремистской и запрещена, но нацбольские связи остаются. В прошлом году было объявлено о создании Гвардии Захара Прилепина для борьбы с внутренним врагом. Главой этой организации стал Сергей Фомченков, в прошлом командир батальона в ДНР, где Прилепин был замполитом. Но Фомченков известен еще и как один из ближайших соратников покойного Эдуарда Лимонова. И муж Таисии Осиповой, осужденной в далеком 2011 году по обвинению в сбыте наркотиков – тогда оппозиция заявляла о провокации со стороны силовиков, Правозащитный центр «Мемориала» (ныне признанный иноагентом) признал ее политзаключенной. После присоединения Крыма Фомченков и «Мемориал» более политически несовместимы, но для представителей силовых структур это явно недостаточный аргумент. Получил же другой известный нацбол, Александр Аверин, срок за незаконное хранение оружия, причем задержали его в Ростовской области при попытке въехать в ДНР (сам Аверин утверждал, что оружие ему подбросили). Кстати, проект Гвардии Захара Прилепина увял, не успев раскрутиться – вполне вероятно, что также из-за позиции силовых структур, которым не нужны такие союзники.
Все это не означает, что политическая карьера Прилепина полностью закончена. Он может быть востребован, например, как нишевой кандидат в президенты в 2024 году – подобно тому, как с маленьким национал-патриотическим электоратом в 2018-м работал Сергей Бабурин. Но, разумеется, не в качестве губернатора, встроенного в вертикаль власти, что не предусматривает возможности даже дружеской конкуренции с официальным кандидатом.
Алексей Макаркин
Во-первых, очевидная невостребованность Прилепина в Думе. Внутри фракции «Справедливой России» он мог быть раздражителем для Сергея Миронова, который сохраняет контроль над партией, несмотря на многочисленные слухи о том, что его вскоре заменят на Прилепина. Кстати, ближе к выборам эти слухи прекратились – стало ясно, что Прилепин не дал партии нового качества, и она не составила реальной конкуренции КПРФ (хотя сам факт объединения трех партий и способствовал тому, что эсеры перешли из полупроходной зоны в проходную). «Мироновцев» во фракции явно больше, чем «прилепинцев». А троллить коммунистов в Думе будет, как и раньше, Владимир Жириновский.
Во-вторых, фигура Прилепина привлекала к себе сподвижников покойного главы ДНР Александра Захарченко, которые не вписались в нынешнюю команду, управляющую непризнанной республикой. Причем в условиях создания официального политического канала коммуникаций с ДНР через новоизбранного депутата Госдумы от «Единой России» Александра Бородая. Конкурирующая структура оказалась не просто лишней, но и потенциально проблемной.
В-третьих, иногда считается, что Прилепин чуть ли не выражает интересы силовиков, так как выступает за возвращение на Лубянку «Железного Феликса». На самом деле, это не так. Для силовиков раздражителем является «нацбольское» прошлое Прилепина. НБП давно уже признана экстремистской и запрещена, но нацбольские связи остаются. В прошлом году было объявлено о создании Гвардии Захара Прилепина для борьбы с внутренним врагом. Главой этой организации стал Сергей Фомченков, в прошлом командир батальона в ДНР, где Прилепин был замполитом. Но Фомченков известен еще и как один из ближайших соратников покойного Эдуарда Лимонова. И муж Таисии Осиповой, осужденной в далеком 2011 году по обвинению в сбыте наркотиков – тогда оппозиция заявляла о провокации со стороны силовиков, Правозащитный центр «Мемориала» (ныне признанный иноагентом) признал ее политзаключенной. После присоединения Крыма Фомченков и «Мемориал» более политически несовместимы, но для представителей силовых структур это явно недостаточный аргумент. Получил же другой известный нацбол, Александр Аверин, срок за незаконное хранение оружия, причем задержали его в Ростовской области при попытке въехать в ДНР (сам Аверин утверждал, что оружие ему подбросили). Кстати, проект Гвардии Захара Прилепина увял, не успев раскрутиться – вполне вероятно, что также из-за позиции силовых структур, которым не нужны такие союзники.
Все это не означает, что политическая карьера Прилепина полностью закончена. Он может быть востребован, например, как нишевой кандидат в президенты в 2024 году – подобно тому, как с маленьким национал-патриотическим электоратом в 2018-м работал Сергей Бабурин. Но, разумеется, не в качестве губернатора, встроенного в вертикаль власти, что не предусматривает возможности даже дружеской конкуренции с официальным кандидатом.
Алексей Макаркин
27 сентября исполняется первый год с начала «осенней войны» в Нагорном Карабахе. Как только информационные агентства запестрели сообщениями о боевых действиях между азербайджанскими и армянскими подразделениями, многим казалось, что эскалация будет плюс-минус ремейком предыдущих. Баку был не доволен военно-политическим статус-кво в регионе, тогда как Ереван всеми силами пытался его «зацементировать». Но до 2020 года стороны прощупывали позиции друг друга, отодвигали «красные линии», не решаясь на радикальный слом. «Осенняя война» принципиально изменила этот алгоритм.
Были ли те события неожиданностью? С одной стороны, к «карабахскому маятнику» (чередованию военных эскалаций и мирных переговоров) привыкли. И поэтому многие обозреватели сначала не увидели в очередном обострении нечто большее, чем скажем «апрельская война» 2016 года. Но с другой стороны, этот пресловутый маятник был разрушен уже за несколько месяцев до «горячего сентября». Так после июльского обострения на армяно—азербайджанской международно признанной границе, стороны не возобновили полноценных переговоров. Мирный процесс оказался в состоянии «застоя».
Стоит в контексте ожидания сентябрьской «грозы» упомянуть и о позиции Турции. То, что Анкара поддерживает Баку было известно с начала 1990-х гг. Еще харизматичный турецкий лидер Тургут Озал сформулировал этот внешнеполитический приоритет. Но масштаб вмешательства Анкары в дела на Кавказе (постсоветском пространстве) стал, похоже, неожиданностью для многих. Турция ранее зарекомендовала себя, как страна-ревизионист на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Но на просторах бывшего СССР она ранее в такой манере не действовала.
Знали ли три сопредседателя Минской группы ОБСЕ о готовящемся военном противостоянии? Конечно, такой вариант просматривался. Более того, после июля 2020 года дипломаты из России, США и Франции, но особенно российские представители предпринимали попытки усадить за стол переговоров с своих армянских и азербайджанских коллег. Но в то же самое время каждый из сопредседателей был отвлечен чем-то своим. РФ- проблемами в Белоруссии, США- президентскими выборами, Франция- европейской повесткой на фоне пандемии. В итоге критической фиксации на Карабахе не было, пришлось вмешиваться в дело деэскалации уже, что называется, по ходу пьесы.
Таким образом, «осенняя война» 2020 года снова показала, что ситуация в постсоветской Евразии нестабильна, а «заморозки» не бывают вечными. Существующие же споры по-прежнему предпочитают решать с помощью силы, а за переговорным столом.
Сергей Маркедонов
Были ли те события неожиданностью? С одной стороны, к «карабахскому маятнику» (чередованию военных эскалаций и мирных переговоров) привыкли. И поэтому многие обозреватели сначала не увидели в очередном обострении нечто большее, чем скажем «апрельская война» 2016 года. Но с другой стороны, этот пресловутый маятник был разрушен уже за несколько месяцев до «горячего сентября». Так после июльского обострения на армяно—азербайджанской международно признанной границе, стороны не возобновили полноценных переговоров. Мирный процесс оказался в состоянии «застоя».
Стоит в контексте ожидания сентябрьской «грозы» упомянуть и о позиции Турции. То, что Анкара поддерживает Баку было известно с начала 1990-х гг. Еще харизматичный турецкий лидер Тургут Озал сформулировал этот внешнеполитический приоритет. Но масштаб вмешательства Анкары в дела на Кавказе (постсоветском пространстве) стал, похоже, неожиданностью для многих. Турция ранее зарекомендовала себя, как страна-ревизионист на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Но на просторах бывшего СССР она ранее в такой манере не действовала.
Знали ли три сопредседателя Минской группы ОБСЕ о готовящемся военном противостоянии? Конечно, такой вариант просматривался. Более того, после июля 2020 года дипломаты из России, США и Франции, но особенно российские представители предпринимали попытки усадить за стол переговоров с своих армянских и азербайджанских коллег. Но в то же самое время каждый из сопредседателей был отвлечен чем-то своим. РФ- проблемами в Белоруссии, США- президентскими выборами, Франция- европейской повесткой на фоне пандемии. В итоге критической фиксации на Карабахе не было, пришлось вмешиваться в дело деэскалации уже, что называется, по ходу пьесы.
Таким образом, «осенняя война» 2020 года снова показала, что ситуация в постсоветской Евразии нестабильна, а «заморозки» не бывают вечными. Существующие же споры по-прежнему предпочитают решать с помощью силы, а за переговорным столом.
Сергей Маркедонов
Основные выводы по результатам парламентских выборов в Германии
1. Выборы подтвердили фундаментальный сдвиг, который уже проявился на выборах 2017 года. Он заключается в том, что и правоцентристский блок ХДС/ХСС, и левоцентристская СДПГ утратили статус двух «народных партий», которые прежде набирали по 40% голосов и более. 25,7%, полученных социал-демократами, никак не тянут на внушительную победу. Фрагментация партийно-политической системы, которая, похоже, стала необратимой, делает неизбежной формирование правительственной коалиции уже не из двух партий, как это было на протяжении 16 лет канцлерства Ангелы Меркель, а из трех. Чисто математически, социал-демократы и христианские демократы, в совокупности получившие 402 места в Бундестаге из 735, и сейчас могли бы создать «большую коалицию», но и те, и другие уже заявили, что на это не пойдут.
2. Хотя Меркель остается самым популярным политиком страны, немцы явно устали от доминирования консервативного блока ХДС/ХСС. Они не готовы к тому, чтобы ключевые позиции во власти от выборов к выборам занимала одна и та же политическая сила. Отсюда исторически худший результат христианских демократов – всего 24,1%. Свою лепту в такой сокрушительный результат внес и непопулярный лидер ХДС, кандидат на пост канцлера Армин Лашет, который крайне неудачно вел избирательную кампанию.
3. В относительную победу СДПГ еще в начале лета никто не верил, ее рейтинг тогда составлял около 15%. Успех был достигнут прежде всего благодаря кандидату социал-демократов на пост канцлера Олафу Шольцу, который не отличается харизмой, зато не допускал в ходе кампании заметных ошибок и, занимая в сложное пандемийное время пост министра финансов, сумел представить себя как самого компетентного преемника Меркель. Вместе с тем крупных и ярких программных новаций, сулящих серьезное изменение внутри- и внешнеполитических подходов, у СДПГ нет. Если Шольц станет канцлером, можно ожидать продолжения осторожного прагматичного курса, который преобладал при Меркель, но с бóльшим акцентом на вопросы социального равенства и природоохранные меры.
4. «Зеленые» показали рекордный для себя результат (почти 15% голосов) и будут претендовать на серьезные посты в правительстве при любых коалиционных раскладах. Это отражает резко возросшее в сознании немцев значение климатической повестки. Но стать первой, что казалось возможным на старте избирательной кампании, партия пока не способна. «Зеленых» подвели недостаточно высокие политические качества лидеров, включая кандидата на пост канцлера Анналену Бербок, и настораживающий рядового избирателя дефицит управленческого опыта.
5. После того, как Левая партия получила всего 4,9% голосов, вероятность возникновения трехпартийной левой коалиции из СДПГ, «Зеленых» и посткоммунистов, и раньше не очень реальная, полностью отпала. Ключи к решению вопроса о том, кто будет формировать правительственную коалицию – Шольц или Лашет, находятся в руках «Зеленых» и либералов-рыночников из Свободной демократической партии, получившей поддержку в 11,5%. Без этих двух партий в правительстве не обойтись, и не случайно именно их лидеры первыми начали в понедельник зондирующие переговоры между собой. Теоретически возможен вариант создания коалиции большинства из ХДС/ХСС, «Зеленых» и СвДП. Лашет заявил, что будет бороться за это, и намекнул на серьезные уступки партнерам. И все-таки в появление правительства во главе с проигравшей партией и заведомо непопулярным канцлером верится с трудом. Гораздо более вероятна «светофорная коалиция» по цветам партийных флагов СДПГ, СвДП и «Зеленых». Но между тремя потенциальными партнерами имеются серьезные противоречия как принципиального, так и кадрового характера. Так что коалиционные переговоры неизбежно будут сложными и длительными.
Александр Ивахник
1. Выборы подтвердили фундаментальный сдвиг, который уже проявился на выборах 2017 года. Он заключается в том, что и правоцентристский блок ХДС/ХСС, и левоцентристская СДПГ утратили статус двух «народных партий», которые прежде набирали по 40% голосов и более. 25,7%, полученных социал-демократами, никак не тянут на внушительную победу. Фрагментация партийно-политической системы, которая, похоже, стала необратимой, делает неизбежной формирование правительственной коалиции уже не из двух партий, как это было на протяжении 16 лет канцлерства Ангелы Меркель, а из трех. Чисто математически, социал-демократы и христианские демократы, в совокупности получившие 402 места в Бундестаге из 735, и сейчас могли бы создать «большую коалицию», но и те, и другие уже заявили, что на это не пойдут.
2. Хотя Меркель остается самым популярным политиком страны, немцы явно устали от доминирования консервативного блока ХДС/ХСС. Они не готовы к тому, чтобы ключевые позиции во власти от выборов к выборам занимала одна и та же политическая сила. Отсюда исторически худший результат христианских демократов – всего 24,1%. Свою лепту в такой сокрушительный результат внес и непопулярный лидер ХДС, кандидат на пост канцлера Армин Лашет, который крайне неудачно вел избирательную кампанию.
3. В относительную победу СДПГ еще в начале лета никто не верил, ее рейтинг тогда составлял около 15%. Успех был достигнут прежде всего благодаря кандидату социал-демократов на пост канцлера Олафу Шольцу, который не отличается харизмой, зато не допускал в ходе кампании заметных ошибок и, занимая в сложное пандемийное время пост министра финансов, сумел представить себя как самого компетентного преемника Меркель. Вместе с тем крупных и ярких программных новаций, сулящих серьезное изменение внутри- и внешнеполитических подходов, у СДПГ нет. Если Шольц станет канцлером, можно ожидать продолжения осторожного прагматичного курса, который преобладал при Меркель, но с бóльшим акцентом на вопросы социального равенства и природоохранные меры.
4. «Зеленые» показали рекордный для себя результат (почти 15% голосов) и будут претендовать на серьезные посты в правительстве при любых коалиционных раскладах. Это отражает резко возросшее в сознании немцев значение климатической повестки. Но стать первой, что казалось возможным на старте избирательной кампании, партия пока не способна. «Зеленых» подвели недостаточно высокие политические качества лидеров, включая кандидата на пост канцлера Анналену Бербок, и настораживающий рядового избирателя дефицит управленческого опыта.
5. После того, как Левая партия получила всего 4,9% голосов, вероятность возникновения трехпартийной левой коалиции из СДПГ, «Зеленых» и посткоммунистов, и раньше не очень реальная, полностью отпала. Ключи к решению вопроса о том, кто будет формировать правительственную коалицию – Шольц или Лашет, находятся в руках «Зеленых» и либералов-рыночников из Свободной демократической партии, получившей поддержку в 11,5%. Без этих двух партий в правительстве не обойтись, и не случайно именно их лидеры первыми начали в понедельник зондирующие переговоры между собой. Теоретически возможен вариант создания коалиции большинства из ХДС/ХСС, «Зеленых» и СвДП. Лашет заявил, что будет бороться за это, и намекнул на серьезные уступки партнерам. И все-таки в появление правительства во главе с проигравшей партией и заведомо непопулярным канцлером верится с трудом. Гораздо более вероятна «светофорная коалиция» по цветам партийных флагов СДПГ, СвДП и «Зеленых». Но между тремя потенциальными партнерами имеются серьезные противоречия как принципиального, так и кадрового характера. Так что коалиционные переговоры неизбежно будут сложными и длительными.
Александр Ивахник
Запрещенные в России талибы решили временно править по афганской Конституции 1964 года, принятой при последнем короле Захир Шахе. Правда, пока это не официальное решение новой власти, а заявление и.о. главы талибского Минюста на встрече с китайским послом – но и это уже значимый месседж.
Идея, на первый взгляд, крайне странная. Ведь это Конституция парламентской монархии – впервые в истории Афганистана парламент получил право выносить вотум доверия правительству, и только после этого король официально назначал премьера. Сейчас в Афганистане нет ни короля, ни парламента – причем если парламент талибы может быть когда-нибудь и учредят, то монархию они как сторонники теократии восстанавливать не намерены. Конституцией предусмотрен трехцветный флаг, который талибы отрицают.
Кроме того, Конституция 1964 года был важным этапом на пути модернизации Афганистана - в ней было говорилось о свободе как естественном праве человека, было предусмотрено всеобщее избирательное право и провозглашалось, что образование – право всех граждан Афганистана. К последующим годам относятся распространенные в Интернете фотографии кабульских женщин без головных уборов и в легких платьях. Неудивительно, что талибы заявили о неактуальности положений Конституции, противоречащих шариату. Но тогда неясно, какие положения вообще будут действовать.
Впрочем, талибам может понравиться вторая статья Конституции, согласно которой Ислам не просто является религией Афганистана (эта же норма воспроизведена и в отмененной талибами Конституции 1964 года), но также «государство выполняет религиозные обряды в соответствии с предписаниями Ислама ханафитского мазхаба», к которому принадлежат талибы. А также статья о развитии и укреплении национального языка пушту (талибы – в основном пуштуны). Но это не делает старую Конституцию работающим документом.
Почему же талибы обратились к этому документу? Потому что им нужны легитимность и респектабельность. Эти понятия противоречат и их сложившемуся образу, и способу прихода к власти, и многочисленным практикам нарушения прав человека. Такую легитимность они ищут не только в религии, но и в традиции, связанной с пуштунской монархией, укорененной в афганской истории. Традиционная легитимность была проигнорирована строителями республики почти два десятилетия назад – а талибы ее используют, хотя и по-своему.
Алексей Макаркин
Идея, на первый взгляд, крайне странная. Ведь это Конституция парламентской монархии – впервые в истории Афганистана парламент получил право выносить вотум доверия правительству, и только после этого король официально назначал премьера. Сейчас в Афганистане нет ни короля, ни парламента – причем если парламент талибы может быть когда-нибудь и учредят, то монархию они как сторонники теократии восстанавливать не намерены. Конституцией предусмотрен трехцветный флаг, который талибы отрицают.
Кроме того, Конституция 1964 года был важным этапом на пути модернизации Афганистана - в ней было говорилось о свободе как естественном праве человека, было предусмотрено всеобщее избирательное право и провозглашалось, что образование – право всех граждан Афганистана. К последующим годам относятся распространенные в Интернете фотографии кабульских женщин без головных уборов и в легких платьях. Неудивительно, что талибы заявили о неактуальности положений Конституции, противоречащих шариату. Но тогда неясно, какие положения вообще будут действовать.
Впрочем, талибам может понравиться вторая статья Конституции, согласно которой Ислам не просто является религией Афганистана (эта же норма воспроизведена и в отмененной талибами Конституции 1964 года), но также «государство выполняет религиозные обряды в соответствии с предписаниями Ислама ханафитского мазхаба», к которому принадлежат талибы. А также статья о развитии и укреплении национального языка пушту (талибы – в основном пуштуны). Но это не делает старую Конституцию работающим документом.
Почему же талибы обратились к этому документу? Потому что им нужны легитимность и респектабельность. Эти понятия противоречат и их сложившемуся образу, и способу прихода к власти, и многочисленным практикам нарушения прав человека. Такую легитимность они ищут не только в религии, но и в традиции, связанной с пуштунской монархией, укорененной в афганской истории. Традиционная легитимность была проигнорирована строителями республики почти два десятилетия назад – а талибы ее используют, хотя и по-своему.
Алексей Макаркин
Нормализация армяно-турецких отношений не будет эффективной, если фактор Азербайджана не будет должным образом учтен. 27 сентября в Стамбуле прошло внеочередное заседание министериала стран-участниц Тюркского совета. По его итогам главы МИД Турции и Азербайджана провели совместную пресс-конференцию, где и была озвучена идея о фактически трехсторонней нормализации.
Можно ли говорить о том, что данный подход нов? Ответ на этот вопрос будет отрицательным. Во многом предыдущие попытки прагматизировать отношения (наиболее известная из них – т.н. «футбольная дипломатия) провалились потому, что двусторонняя нормализация отношений между Анкарой и Ереваном без учета мнения Баку не состоялась. В начале 1990-х этому помешала эскалация вооруженного противостояния в Карабахе, а в 2008-2009 – неготовность Армении идти на уступки в процессе мирного урегулирования. Для Еревана предметом особой заботы был (и остается) карабахский статус, тогда как Баку и Анкара на первый план ставили территориальный вопрос.
Но в 1990-х и в 2009 гг. Армения имела более сильные карты на руках. Она могла держаться за «пояс безопасности». Но сейчас такового нет. И Ильхам Алиев (что он в очередной раз подтвердил в недавнем интервью турецкому информагентству «Anadolu») категорически против возвращения к теме статуса Нагорного Карабаха. Более того, азербайджанский лидер чувствует свое преимущество настолько, что дает советы армянским властям даже по внутриполитической повестке дня. В том же самом интервью, упомянутом выше, он посоветовал Еревану внести поправки в Конституцию Армении, поскольку в Основном законе республике содержатся ссылки на территориальные претензии к Турции. Налицо попытки продвинуть вперед «красные линии», протестировать готовность армянского руководства к новым уступкам.
Впрочем, и турецкие власти выдвигают определенные предусловия для нормализации. В Анкаре считают, что подвижки вокруг разблокирования транспортных коммуникаций могли бы существенно облегчить диалог с Ереваном. Но внутри самой Армении особенно на фоне трагических воспоминаний о годовщине второй карабахской войны трудно ждать новой порции серьезных уступок. Даже если они сулят в перспективе нормализацию отношений с соседями.
Сергей Маркедонов
Можно ли говорить о том, что данный подход нов? Ответ на этот вопрос будет отрицательным. Во многом предыдущие попытки прагматизировать отношения (наиболее известная из них – т.н. «футбольная дипломатия) провалились потому, что двусторонняя нормализация отношений между Анкарой и Ереваном без учета мнения Баку не состоялась. В начале 1990-х этому помешала эскалация вооруженного противостояния в Карабахе, а в 2008-2009 – неготовность Армении идти на уступки в процессе мирного урегулирования. Для Еревана предметом особой заботы был (и остается) карабахский статус, тогда как Баку и Анкара на первый план ставили территориальный вопрос.
Но в 1990-х и в 2009 гг. Армения имела более сильные карты на руках. Она могла держаться за «пояс безопасности». Но сейчас такового нет. И Ильхам Алиев (что он в очередной раз подтвердил в недавнем интервью турецкому информагентству «Anadolu») категорически против возвращения к теме статуса Нагорного Карабаха. Более того, азербайджанский лидер чувствует свое преимущество настолько, что дает советы армянским властям даже по внутриполитической повестке дня. В том же самом интервью, упомянутом выше, он посоветовал Еревану внести поправки в Конституцию Армении, поскольку в Основном законе республике содержатся ссылки на территориальные претензии к Турции. Налицо попытки продвинуть вперед «красные линии», протестировать готовность армянского руководства к новым уступкам.
Впрочем, и турецкие власти выдвигают определенные предусловия для нормализации. В Анкаре считают, что подвижки вокруг разблокирования транспортных коммуникаций могли бы существенно облегчить диалог с Ереваном. Но внутри самой Армении особенно на фоне трагических воспоминаний о годовщине второй карабахской войны трудно ждать новой порции серьезных уступок. Даже если они сулят в перспективе нормализацию отношений с соседями.
Сергей Маркедонов
Иран и Азербайджан провели дипломатическую пикировку относительно ситуации в Закавказье. В интервью турецкому информационному агентству «Anadolu», в котором Ильхам Алиев коснулся широкого спектра проблем региональной безопасности, азербайджанский лидер не прошел мимо и иранских военных учений на границе с его страной. По его словам, «за тридцать лет нашей независимости таких событий не было. Прежде всего, я должен сказать, что каждая страна вправе проводить любые военные учения на своей территории. Это ее суверенное право. Никто не может ей что-либо сказать. Но когда мы анализируем это во временных рамках, то видим, что такого никогда не было. Почему именно сейчас, и почему у нашей границы? Этим вопросом задаюсь не я, а азербайджанское общество». Алиев особо подчеркнул, что удивлен тем, что Тегеран не проводил маневры тогда, когда эти приграничные земли были под армянским контролем.
Впрочем, представители Исламской республики не остались в долгу. Официальный представитель МИД Ирана Саид Хатибзаде в своем заявлении воздал должное дипломатическому этикету и назвал отношения своей страны с Азербайджаном дружественными и добрососедскими. В то же время он не преминул сказать о суверенном праве Тегерана проводить маневры в любой части иранского государства. Но и это еще не все. И даже не самое главное. Хатибзаде напомнил о кооперации Азербайджана с Израилем. Эта тема всякий раз возникает в отношениях двух стран тогда, когда между ними возникают разночтения. Споуксмен иранского МИД снова ввел ее в оборот.
Но, как говорится, не Израилем единым. В Баку недовольны тем, как Иран ведет себя на армянском направлении. Не так давно звучали обвинения в адрес иранских водителей, которых подозревали в доставке грузов в Нагорный Карабах. Для азербайджанской власти конфликт в этом регионе считается завершенным, и любые контакты с непризнанным образованием, даже если они не носят отчетливо выраженного политического характера рассматриваются на просвет. Иранцы же негативно воспринимают взимание т.н. «дорожного налога» на установленном азербайджанской стороной КПП на трассе Горис-Капан. Конечно, есть вещи, которые не принято широко обсуждать в официальном дипломатическом дискурсе. Но иранские эксперты обеспокоены усилением Турции в регионе и возможностями для «экспорта Сирии» в свое приграничье.
Конечно, и Баку, и Тегеран не заинтересованы в углублении противоречий, и тем более в конфронтации. У них есть немало общих социально-экономических интересов. Впрочем, и региональная нестабильность невыгодна двум странам. Но уточнение и, если угодно, оттачивание «пост-карабахского» статус-кво чревато разночтениями и политико-дипломатическими пикировками.
Сергей Маркедонов
Впрочем, представители Исламской республики не остались в долгу. Официальный представитель МИД Ирана Саид Хатибзаде в своем заявлении воздал должное дипломатическому этикету и назвал отношения своей страны с Азербайджаном дружественными и добрососедскими. В то же время он не преминул сказать о суверенном праве Тегерана проводить маневры в любой части иранского государства. Но и это еще не все. И даже не самое главное. Хатибзаде напомнил о кооперации Азербайджана с Израилем. Эта тема всякий раз возникает в отношениях двух стран тогда, когда между ними возникают разночтения. Споуксмен иранского МИД снова ввел ее в оборот.
Но, как говорится, не Израилем единым. В Баку недовольны тем, как Иран ведет себя на армянском направлении. Не так давно звучали обвинения в адрес иранских водителей, которых подозревали в доставке грузов в Нагорный Карабах. Для азербайджанской власти конфликт в этом регионе считается завершенным, и любые контакты с непризнанным образованием, даже если они не носят отчетливо выраженного политического характера рассматриваются на просвет. Иранцы же негативно воспринимают взимание т.н. «дорожного налога» на установленном азербайджанской стороной КПП на трассе Горис-Капан. Конечно, есть вещи, которые не принято широко обсуждать в официальном дипломатическом дискурсе. Но иранские эксперты обеспокоены усилением Турции в регионе и возможностями для «экспорта Сирии» в свое приграничье.
Конечно, и Баку, и Тегеран не заинтересованы в углублении противоречий, и тем более в конфронтации. У них есть немало общих социально-экономических интересов. Впрочем, и региональная нестабильность невыгодна двум странам. Но уточнение и, если угодно, оттачивание «пост-карабахского» статус-кво чревато разночтениями и политико-дипломатическими пикировками.
Сергей Маркедонов
Вчера президент Франции Макрон и премьер-министр Греции Мицотакис торжественно подписали в Париже договор о стратегическом военном и оборонном сотрудничестве между двумя странами. Частью договора стал контракт на покупку Грецией трех фрегатов Belharra производства французской Naval Group с возможностью покупки еще одного фрегата и трех корветов. Стоимость контракта составит около 3 млрд евро. Любопытно, что французское предложение по фрегатам было дороже предложений ряда других стран (США, Британии, Нидерландов). Но Афины предпочли именно его, поскольку Франция является самым тесным союзником Греции в ее противостоянии с Турцией из-за прав на разведку газовых месторождений в восточном Средиземноморье, а в подписанном договоре есть пункт о военной поддержке. По данным Bloomberg, две страны обязуются предоставлять друг другу военную поддержку, используя «все имеющиеся в распоряжении средства, включая вооруженные силы», в случае вторжения на их территорию. Ранее в сентябре Греция объявила о покупке шести французских истребителей Rafale в дополнение к сделке по 18 истребителям, заключенной в январе.
Постройка фрегатов для Греции отчасти облегчит положение Naval Group, оставшейся без огромного контракта на поставку 12 дизельных подлодок Австралии в результате создания оборонного альянса AUKUS в составе США, Австралии и Британии. Но главное не в этом. Макрон воспользовался торжественной церемонией в Париже, чтобы впервые публично высказаться об уроках для Европы из создания AUKUS. Он подчеркнул, что договор между Францией и Грецией – это «смелый первый шаг к европейской стратегической автономии». Макрон давно настаивает, что Европа не должна слишком полагаться на американский «зонтик безопасности», что ей необходимо развивать свои собственные оборонные возможности. Теперь же, подразумевая закулисные действия администрации Байдена по формированию тройственного альянса, президент Франции призвал европейцев «расстаться со своей наивностью».
Макрон отметил, что США «являются нашими великими историческими друзьями и союзниками в смысле ценностей, но мы должны видеть, что в последние 10 лет американцы прежде всего фокусируются на себе и переориентируют свои стратегические интересы на Китай и Тихоокеанский регион». Из этого французский лидер делает следующий вывод: «Когда мы попадаем под давление со стороны держав, которое временами усиливается, нам необходимо реагировать и показывать, что у нас есть сила и способность защищаться. Не нагнетать обстановку, но защищать себя. Просто заставить себя уважать». Макрон добавил, что более активное участие европейцев в собственной обороне – это не альтернатива союзу с США, не замена его, а «взятие на себя ответственности за европейскую составляющую в рамках НАТО».
Греческий премьер поддержал рассуждения Макрона. Он подчеркнул интерес Греции к укреплению военных связей в Европе и роль в этом подписанного с Францией договора. «Он свяжет нас на десятилетия. Он открывает дверь к Европе завтрашнего дня, которая будет сильной и автономной, способной защищать свои интересы», – заявил Мицотакис. Макрон, конечно, не каждый раз сможет находить столь созвучных собеседников, но, видимо, он и дальше будет использовать любую возможность, чтобы продвигать свою идею о наращивании автономного военного потенциала ЕС. Учитывая политическое безвременье в Германии, у президента Франции сейчас идеальные условиях для утверждения политического лидерства в Европе.
Александр Ивахник
Постройка фрегатов для Греции отчасти облегчит положение Naval Group, оставшейся без огромного контракта на поставку 12 дизельных подлодок Австралии в результате создания оборонного альянса AUKUS в составе США, Австралии и Британии. Но главное не в этом. Макрон воспользовался торжественной церемонией в Париже, чтобы впервые публично высказаться об уроках для Европы из создания AUKUS. Он подчеркнул, что договор между Францией и Грецией – это «смелый первый шаг к европейской стратегической автономии». Макрон давно настаивает, что Европа не должна слишком полагаться на американский «зонтик безопасности», что ей необходимо развивать свои собственные оборонные возможности. Теперь же, подразумевая закулисные действия администрации Байдена по формированию тройственного альянса, президент Франции призвал европейцев «расстаться со своей наивностью».
Макрон отметил, что США «являются нашими великими историческими друзьями и союзниками в смысле ценностей, но мы должны видеть, что в последние 10 лет американцы прежде всего фокусируются на себе и переориентируют свои стратегические интересы на Китай и Тихоокеанский регион». Из этого французский лидер делает следующий вывод: «Когда мы попадаем под давление со стороны держав, которое временами усиливается, нам необходимо реагировать и показывать, что у нас есть сила и способность защищаться. Не нагнетать обстановку, но защищать себя. Просто заставить себя уважать». Макрон добавил, что более активное участие европейцев в собственной обороне – это не альтернатива союзу с США, не замена его, а «взятие на себя ответственности за европейскую составляющую в рамках НАТО».
Греческий премьер поддержал рассуждения Макрона. Он подчеркнул интерес Греции к укреплению военных связей в Европе и роль в этом подписанного с Францией договора. «Он свяжет нас на десятилетия. Он открывает дверь к Европе завтрашнего дня, которая будет сильной и автономной, способной защищать свои интересы», – заявил Мицотакис. Макрон, конечно, не каждый раз сможет находить столь созвучных собеседников, но, видимо, он и дальше будет использовать любую возможность, чтобы продвигать свою идею о наращивании автономного военного потенциала ЕС. Учитывая политическое безвременье в Германии, у президента Франции сейчас идеальные условиях для утверждения политического лидерства в Европе.
Александр Ивахник
Современные российские политические тенденции носят внешне парадоксальный характер. Все больше иноагентов – как физических, так и юридических лиц. Алексея Навального собираются судить за экстремизм. Риторика российского МИДа носит чуть ли не предвоенный характер, Маргарита Симоньян требует выставить из России «Немецкую волну». Под давлением оказываются активисты главной партии парламентской оппозиции – КПРФ. Советник министра обороны публикует программную статью о необходимости мобилизационного общества и самодержавия, хотя и без царя.
И все это на фоне отсутствия новых серьезных видимых внешних и внутренних раздражителей. Джо Байден оказался не таким ужасным, каким его описывали провластные российские авторы. США дежурно покритиковали российские думские выборы, но не более того. В то же время диалог с США пусть негромко, но развивается – увеличивается число обсуждаемых тем, вплоть до недавней встречи генералов, где речь шла в том числе и об Афганистане. Внутри страны протест против итогов выборов ограничился парой небольших «митингов-встреч» в центре Москвы без намека на «цветной» вариант.
На самом деле никакого парадокса нет. Смягчение отношений с США (пусть в формате обозначения «красных линий» по одним вопросам и диалога с неясным результатом по другим) может привести к тому, что уже сильно затухающая антизападная мобилизация затухнет окончательно. А именно эта мобилизация является оправданием для того, чтобы еще немного затянуть пояса, но отстоять свой суверенитет перед коварным врагом. А тут оказывается, что это не враг, а оппонент, а может быть и в чем-то партнер. А, значит, можно расслабиться.
Ситуация осложняется и тем, что больших успешных геополитических проектов не видно. Замирение с США – это еще и фактическое признание статус кво по украинскому вопросу. Почти до конца 2020 года в российской элите сохранялась надежда на второй срок Дональда Трампа, когда он осушит вашингтонское болото и пойдет на большие договоренности, отказавшись от поддержки Украины. Сейчас это неактуально – речь может идти только о масштабах американо-украинского военного сотрудничества (и здесь есть возможности для маневра). С Беларусью все очень сложно – эффектных шагов, которые могли быть с энтузиазмом восприняты российским обществом, и здесь не видно. Только что Александр Лукашенко в очередной раз исключил вхождение страны в состав России. Зато внутренние социально-экономические проблемы – наибольшие раздражители для россиян – никуда не исчезнут.
Вот и приходится пытаться мобилизовывать и консолидировать, усиливать риторику и плодить «агентов», стремясь хотя бы частично сохранить эффект осажденной крепости. И минимизировать любые политические риски, которые могут быть свойственны устало-раздраженному и ворчащему обществу.
Алексей Макаркин
И все это на фоне отсутствия новых серьезных видимых внешних и внутренних раздражителей. Джо Байден оказался не таким ужасным, каким его описывали провластные российские авторы. США дежурно покритиковали российские думские выборы, но не более того. В то же время диалог с США пусть негромко, но развивается – увеличивается число обсуждаемых тем, вплоть до недавней встречи генералов, где речь шла в том числе и об Афганистане. Внутри страны протест против итогов выборов ограничился парой небольших «митингов-встреч» в центре Москвы без намека на «цветной» вариант.
На самом деле никакого парадокса нет. Смягчение отношений с США (пусть в формате обозначения «красных линий» по одним вопросам и диалога с неясным результатом по другим) может привести к тому, что уже сильно затухающая антизападная мобилизация затухнет окончательно. А именно эта мобилизация является оправданием для того, чтобы еще немного затянуть пояса, но отстоять свой суверенитет перед коварным врагом. А тут оказывается, что это не враг, а оппонент, а может быть и в чем-то партнер. А, значит, можно расслабиться.
Ситуация осложняется и тем, что больших успешных геополитических проектов не видно. Замирение с США – это еще и фактическое признание статус кво по украинскому вопросу. Почти до конца 2020 года в российской элите сохранялась надежда на второй срок Дональда Трампа, когда он осушит вашингтонское болото и пойдет на большие договоренности, отказавшись от поддержки Украины. Сейчас это неактуально – речь может идти только о масштабах американо-украинского военного сотрудничества (и здесь есть возможности для маневра). С Беларусью все очень сложно – эффектных шагов, которые могли быть с энтузиазмом восприняты российским обществом, и здесь не видно. Только что Александр Лукашенко в очередной раз исключил вхождение страны в состав России. Зато внутренние социально-экономические проблемы – наибольшие раздражители для россиян – никуда не исчезнут.
Вот и приходится пытаться мобилизовывать и консолидировать, усиливать риторику и плодить «агентов», стремясь хотя бы частично сохранить эффект осажденной крепости. И минимизировать любые политические риски, которые могут быть свойственны устало-раздраженному и ворчащему обществу.
Алексей Макаркин
В среду в Брайтоне завершился необычный съезд Лейбористской партии Великобритании. Это был первый очный съезд после сокрушительного поражения партии на парламентских выборах в декабре 2019 г. – самого тяжелого с 1935 г. И первый съезд с присутствием нового лидера партии Кира Стармера, который в апреле прошлого года сменил левака Джереми Корбина. В течение прошедшего года правящих в стране тори преследовали неприятности: то скандал, связанный с громким увольнением главного советника Бориса Джонсона Доминика Каммингса, то неоднократные резкие изменения в мерах по борьбе с пандемией коронавируса, то обострение ситуации в Северной Ирландии из-за вызванных брекситом таможенных проверок британских товаров. Наконец, сейчас развернулся масштабный кризис с поставками топлива на АЗС и продуктов в супермаркеты. Казалось бы, всё это должно было работать в пользу оппозиционных лейбористов. Однако их рейтинги поддержки почти не росли, поскольку партия была погружена во внутренние разборки по поводу виновников поражения и не воспринималась избирателями как сила, готовая взять на себя руководство страной. Хотя Корбин и ушел с поста лидера, многочисленные корбинисты в партии, особенно в низовом активе, настаивали на необходимости сохранения радикальной социалистической платформы.
Центрист Стармер, который, напомним, носит рыцарское звание, полученное в период 5-летнего руководства Королевской прокурорской службой, за полтора года сумел удалить сподвижников Корбина из теневого кабинета и обновить верхушку партаппарата. Но на съезде перед делегатами Стармеру предстояло доказать, что он сумел основательно утвердиться в роли лидера, пользуется доверием основной части партии и готов вести ее к электоральным успехам. Съезд прошел для нового лидера не без проблем. В субботу несдержанная на язык замлидера лейбористов Анджела Рэйнер публично назвала членов кабинета Джонсона «кучкой подонков», чем вызвала страшный шум в консервативной прессе. В понедельник громко подал в отставку последний корбинист в теневом кабинете Энди Макдональд, обвинив Стармера в отходе от социалистических принципов.
Но главного новому лидеру удалось добиться. В воскресенье делегаты приняли поправки в устав, увеличивающие роль лейбористских членов парламента в процессе избрания партийного лидера и сужающие возможности местных парторганизаций добиваться смены лейбористов-депутатов от своего избирательного округа. Также отменяется участие в выборах лидера так называемых «зарегистрированных сторонников» партии, заплативших единовременный взнос. Эти поправки направлены на снижения влияния в партии радикальных низовых активистов, которое было очень значительным в период лидерства Корбина, и должны сделать партию более управляемой, дисциплинированной и ориентированной в сторону избирателей, а не на выяснение отношений внутри. Естественно, их принятие вызвало недовольство левого крыла. Но Стармер в интервью BBC отметил, что лейбористы должны измениться, чтобы избежать пятого подряд поражения на выборах, и что для него победа на будущих выборах важнее сохранения единства партии.
Речь Стармера в заключительный день съезда была пронизана той же установкой на поднятие электоральных шансов партии. Он заявил, что при его руководстве лейбористы больше не пойдут на выборы с манифестом, в котором не будет серьезного плана управления страной. Пока такого плана нет, но и до парламентских выборов еще более трех лет. Во всяком случае, заявка на реальное обновление партии, на преодоление отпугивающего имиджа и возвращение доверия широких слоев избирателей сделана.
Александр Ивахник
Центрист Стармер, который, напомним, носит рыцарское звание, полученное в период 5-летнего руководства Королевской прокурорской службой, за полтора года сумел удалить сподвижников Корбина из теневого кабинета и обновить верхушку партаппарата. Но на съезде перед делегатами Стармеру предстояло доказать, что он сумел основательно утвердиться в роли лидера, пользуется доверием основной части партии и готов вести ее к электоральным успехам. Съезд прошел для нового лидера не без проблем. В субботу несдержанная на язык замлидера лейбористов Анджела Рэйнер публично назвала членов кабинета Джонсона «кучкой подонков», чем вызвала страшный шум в консервативной прессе. В понедельник громко подал в отставку последний корбинист в теневом кабинете Энди Макдональд, обвинив Стармера в отходе от социалистических принципов.
Но главного новому лидеру удалось добиться. В воскресенье делегаты приняли поправки в устав, увеличивающие роль лейбористских членов парламента в процессе избрания партийного лидера и сужающие возможности местных парторганизаций добиваться смены лейбористов-депутатов от своего избирательного округа. Также отменяется участие в выборах лидера так называемых «зарегистрированных сторонников» партии, заплативших единовременный взнос. Эти поправки направлены на снижения влияния в партии радикальных низовых активистов, которое было очень значительным в период лидерства Корбина, и должны сделать партию более управляемой, дисциплинированной и ориентированной в сторону избирателей, а не на выяснение отношений внутри. Естественно, их принятие вызвало недовольство левого крыла. Но Стармер в интервью BBC отметил, что лейбористы должны измениться, чтобы избежать пятого подряд поражения на выборах, и что для него победа на будущих выборах важнее сохранения единства партии.
Речь Стармера в заключительный день съезда была пронизана той же установкой на поднятие электоральных шансов партии. Он заявил, что при его руководстве лейбористы больше не пойдут на выборы с манифестом, в котором не будет серьезного плана управления страной. Пока такого плана нет, но и до парламентских выборов еще более трех лет. Во всяком случае, заявка на реальное обновление партии, на преодоление отпугивающего имиджа и возвращение доверия широких слоев избирателей сделана.
Александр Ивахник
В Петербурге в Исаакиевском соборе состоялась свадьба Георгия Михайловича Романова и Виктории Романовны, урожденной Ребекки Беттарини. Светская хроника сообщает о приглашении на торжественное событие давнего друга жениха, Константина Малофеева – кавалера ордена Святой Анны от Российского императорского дома и Большого креста Королевского Ордена Крыла Святого Михаила от королевского дома Португалии. Кормить приглашенных было доверено Евгению Пригожину (о том, было ли он награжден какими-либо высочайшими особами, ничего неизвестно) и его Concord Catering.
Счастливое событие в семьях Романовых и Беттарини с политической точки зрения характеризуются следующим образом:
1. Крайне слабый интерес к монархической теме в российском обществе. По инерции еще с 1990-х годов в Интернете вяло обсуждают, кем считать новобрачного – великим князем, просто князем, господином Романовым или господином Гогенцоллерном (так как его отец происходит из этой династии). И насколько патриотично вел себя его прадед Кирилл Владимирович в 1917 году, а дед Владимир Кириллович – в 1941-м. Но все это глубоко маргинально и не связано с современными политическими проблемами.
2. Свадьба в Петербурге – это конец строгого российского монархического легитимизма. «Кирилловичи» в эмиграции стремились, насколько возможно, следовать Акту о престолонаследии императора Павла I от 1797 года, и настаивая на том, что вступали в равнородные браки, сохраняя права на престол. Тогда как браки всех остальных членов рода в эмиграции носили морганатический характер, что вело по павловскому акту к утрате прав на престол. Поэтому отцом Георгия стал прусский принц Фридрих Вильгельм, принявший православие с именем Михаил Павлович – хотя вскоре после рождения сына произошел развод, и он вернулся в дом Гогенцоллернов. Но сейчас ясно, что реставрации не будет. Кроме того, в Европе уже не осталось королевских домов, соблюдающих старые правила равнородности. Так что Георгий Романов женился на даме, не только не принадлежавшей к какому-либо из правивших когда-либо домов, но даже при рождении не являвшейся дворянкой (в потомственное дворянство ее отца возвела не так давно мать Георгия, Мария Владимировна).
3. Международный резонанс от свадьбы определяется набором гостей. А он весьма скромен – практически не представлены дома, ныне правящие в Европе. В списке приглашенных – испанская королева София, мать нынешнего короля Филиппа VI и жена отрекшегося от престола короля Хуана Карлоса (сам он сейчас проживает за пределами страны из-за финансового скандала, сильно ударившего по репутации монарха, внесшего большой вклад в испанский транзит к демократии). Два лихтенштейнских принца – младший брат правящего принца Филипп со своим сыном Рудольфом. Принцесса Лея Бельгийская, вдова покойного принца Александра, сына короля Леопольда III (эта ветвь бельгийского королевского дома весьма далека от престола, так как Александр был сыном короля от морганатического брака). Остальные европейские приглашенные – в том числе и португальский герцог Дуарте Пиу, давний знакомый Малофеева – из домов, которые уже давно не правят. Серьезную политическую роль играл только бывший царь Болгарии Симеон, бывший в 2001-2005 годах премьер-министром своей страны – но сейчас его успех в политике давно позади.
Алексей Макаркин
Перед началом съезда правящих британских консерваторов многострадальный протокол по Северной Ирландии вновь поднялся в центр повестки кабинета Бориса Джонсона. Этот протокол, являющийся частью Соглашения о выходе Британии из ЕС и предусматривающий таможенные проверки британских товаров в ольстерских портах, создал серьезные проблемы в торговле и вызвал рост социально-политической напряженности в Северной Ирландии. Лондон неоднократно пытался добиться от Брюсселя пересмотра условий протокола и, то в одностороннем порядке, то по согласованию с ЕС, продлевал льготный период облегченных таможенных проверок по ряду ключевых товаров. В июле правительство опубликовало документ под названием: «Протокол по Северной Ирландии: путь вперед», в котором заявило, что проведение таможенных проверок британских товаров в Ольстере является неприемлемым и предложило Брюсселю освободить от проверок товары, если зарегистрированные в Великобритании компании указывают их конечным пунктом назначения Северную Ирландию. Это означало бы коренную ревизию сути протокола. Брюссель в ответ заявил, что ЕС готов продолжать «искать креативные решения в рамках протокола» для смягчения пограничной проблемы, но не согласится на пересмотр условий сделки по брекситу.
И вот в пятницу в интервью североирландскому отделению BBC Борис Джонсон отметил, что правительство готово отказаться от соблюдения протокола, если Еврокомиссия на следующей неделе не согласится на ключевые британские требования. Он сказал, что кабинет может задействовать статью 16 протокола, которая позволяет в одностороннем порядке отказываться от выполнения определенных его частей. По словам британского премьера, североирландский протокол «в принципе может работать», если его «исправить». «Фундаментальная проблема для нас состоит в том, что очень трудно действовать в ситуации, при которой органы ЕС могут решать, когда и как много проверок должно осуществляться в отношении товаров, идущих через Ирландское море, – отметил Джонсон. – Товары бессмысленно задерживаются. Это же сумасшествие, если лекарства от рака не могут перемещаться из одной части Соединенного Королевства в другую». Премьер сказал, что ждет от Брюсселя серьезных предложений, решающих эти проблемы. Отвечая на вопрос, планирует ли он прибегнуть к статье 16 протокола в ходе работы съезда Консервативной партии, Джонсон заявил, что «это зависит от ответа со стороны ЕС». «Вопрос стоит так: исправить протокол или отказаться от него», – подытожил премьер.
Возможно, угрозы Джонсона – просто средство давления на Еврокомиссию, которая планирует представить свои свежие предложения через неделю. Но лейбористы считают, что правительство может реально прибегнуть к статье 16 протокола во время съезда партии тори, что поднять свою популярность в консервативной среде и отвлечь внимание от тяжелого топливного кризиса в стране. Если это произойдет, отношения между Лондоном и Брюсселем выйдут на уровень прямой конфронтации и со стороны ЕС последуют жесткие ответные меры.
Александр Ивахник
И вот в пятницу в интервью североирландскому отделению BBC Борис Джонсон отметил, что правительство готово отказаться от соблюдения протокола, если Еврокомиссия на следующей неделе не согласится на ключевые британские требования. Он сказал, что кабинет может задействовать статью 16 протокола, которая позволяет в одностороннем порядке отказываться от выполнения определенных его частей. По словам британского премьера, североирландский протокол «в принципе может работать», если его «исправить». «Фундаментальная проблема для нас состоит в том, что очень трудно действовать в ситуации, при которой органы ЕС могут решать, когда и как много проверок должно осуществляться в отношении товаров, идущих через Ирландское море, – отметил Джонсон. – Товары бессмысленно задерживаются. Это же сумасшествие, если лекарства от рака не могут перемещаться из одной части Соединенного Королевства в другую». Премьер сказал, что ждет от Брюсселя серьезных предложений, решающих эти проблемы. Отвечая на вопрос, планирует ли он прибегнуть к статье 16 протокола в ходе работы съезда Консервативной партии, Джонсон заявил, что «это зависит от ответа со стороны ЕС». «Вопрос стоит так: исправить протокол или отказаться от него», – подытожил премьер.
Возможно, угрозы Джонсона – просто средство давления на Еврокомиссию, которая планирует представить свои свежие предложения через неделю. Но лейбористы считают, что правительство может реально прибегнуть к статье 16 протокола во время съезда партии тори, что поднять свою популярность в консервативной среде и отвлечь внимание от тяжелого топливного кризиса в стране. Если это произойдет, отношения между Лондоном и Брюсселем выйдут на уровень прямой конфронтации и со стороны ЕС последуют жесткие ответные меры.
Александр Ивахник
В начале октября 2021 года грузинские политики, представляющие и власти, и оппозицию, похоже решили продемонстрировать «городу и миру» готовность выполнять данные ими обещания. Экс-президент Михаил Саакашвили семнадцать раз предрекал свое возвращение на историческую родину. Но в канун муниципальных выборов он, наконец, сдержал свое слово. Ираклий Гарибашвили, глава грузинского кабмина также не раз говорил, что в случае возвращения Саакашвили он будет задержан, а затем и арестован.
Итак, в постсоветской истории Грузии создан прецедент. После распада СССР бывало так, что президентов этой республики свергали (казус Звиада Гамсахурдиа), вынуждали уйти в отставку на волне народных протестов (история Эдуарда Шеварднадзе). Сам Саакашвили покинул свой пост по итогам выборов. Занимать президентский пост в третий раз подряд он не мог согласно Конституции, а реформа основного закона, затеянная для возможной пересадки в кресло премьера, завершилась тем, что кабмин по итогам парламентских выборов заняли его оппоненты. В 2021 году экс-глава государства оказался в заключении.
Но громкая история с задержанием и арестом Саакашвили не отменила главного события года- муниципальных выборов общенационального значения. Они прошли по графику. «Грузинская мечта» уже заявила о своей уверенной победе. По предварительным данным ЦИК ее кандидаты набрали более 46%, а «Единое национальное движение» - 30, 7% голосов. Фактически снова двухцветная электоральная палитра была воспроизведена. В Грузии в выборах участвуют, как правило, множество партий и движений (в 2021 году- 43), но реально за первенство борются «мечтатели» и «националы».
Однако главный муниципалитет страны Тбилиси правящей партии с первого тура не покорился, состоится второй. В нем сойдутся действующий мэр Каха Каладзе и представитель «Единого национального движения» Ника Мелия. Экс-премьер Георгий Гахария не сумел составить им конкуренцию.
Впрочем, оппозиция так легко не сдастся. Скорее всего, будут предприняты попытки оспорить итоги голосования. Более того, в двадцати муниципалитетах (включая и столичный) пройдут вторые туры. Согласно компромиссу, оформленному при посредничестве председателя Евросовета Шарля Мишеля в апреле 2021 года, в случае, если правящая партия преодолеет барьер в 43%, досрочных парламентских выборов не будет. Остался ключевой вопрос: согласится ли оппозиция с итогами прошедшей кампании и их интерпретацией «Грузинской мечтой». Только сейчас впервые за прошедшие восемь лет Михаил Саакашвили из эмигранта превращается в фактор внутренней политики. И понятное дело, оппозиция будет рассматривать его, как символ и «узника совести».
Сергей Маркедонов
Итак, в постсоветской истории Грузии создан прецедент. После распада СССР бывало так, что президентов этой республики свергали (казус Звиада Гамсахурдиа), вынуждали уйти в отставку на волне народных протестов (история Эдуарда Шеварднадзе). Сам Саакашвили покинул свой пост по итогам выборов. Занимать президентский пост в третий раз подряд он не мог согласно Конституции, а реформа основного закона, затеянная для возможной пересадки в кресло премьера, завершилась тем, что кабмин по итогам парламентских выборов заняли его оппоненты. В 2021 году экс-глава государства оказался в заключении.
Но громкая история с задержанием и арестом Саакашвили не отменила главного события года- муниципальных выборов общенационального значения. Они прошли по графику. «Грузинская мечта» уже заявила о своей уверенной победе. По предварительным данным ЦИК ее кандидаты набрали более 46%, а «Единое национальное движение» - 30, 7% голосов. Фактически снова двухцветная электоральная палитра была воспроизведена. В Грузии в выборах участвуют, как правило, множество партий и движений (в 2021 году- 43), но реально за первенство борются «мечтатели» и «националы».
Однако главный муниципалитет страны Тбилиси правящей партии с первого тура не покорился, состоится второй. В нем сойдутся действующий мэр Каха Каладзе и представитель «Единого национального движения» Ника Мелия. Экс-премьер Георгий Гахария не сумел составить им конкуренцию.
Впрочем, оппозиция так легко не сдастся. Скорее всего, будут предприняты попытки оспорить итоги голосования. Более того, в двадцати муниципалитетах (включая и столичный) пройдут вторые туры. Согласно компромиссу, оформленному при посредничестве председателя Евросовета Шарля Мишеля в апреле 2021 года, в случае, если правящая партия преодолеет барьер в 43%, досрочных парламентских выборов не будет. Остался ключевой вопрос: согласится ли оппозиция с итогами прошедшей кампании и их интерпретацией «Грузинской мечтой». Только сейчас впервые за прошедшие восемь лет Михаил Саакашвили из эмигранта превращается в фактор внутренней политики. И понятное дело, оппозиция будет рассматривать его, как символ и «узника совести».
Сергей Маркедонов
Отставка губернатора Владимирской области Владимира Сипягина ожидалась с того момента, как он вошел в избирательный список ЛДПР на думских выборах. Случайный губернатор, получивший свой пост исключительно в результате протестного голосования, он продолжает свою карьеру теперь уже на федеральном уровне. Вряд ли Сипягин еще в середине 2018 года мог мечтать о такой судьбе. Область же расстается с ним без сожалений – эмоции против прежнего губернатора Светланы Орловой давно выплеснуты, а Сипягин никак не похож на популиста Сергея Фургала.
Уход тамбовского губернатора Александра Никитина тоже не стал сюрпризом, хотя и по совсем другой причине. Это опытный, укорененный в региональной элите политик – но в Тамбове на городских выборах «Единая Россия» проиграла «Родине» во главе с бывшим мэром Максимом Косенковым, которая получила 24 из 34 мандатов. С Косенковым пришлось договариваться – он уже почти год является врио мэра города (стать полноправным градоначальником он не может из-за судимости), а одномандатный округ на думских выборах получил председатель федеральной «Родины» Алексей Журавлев. В этой ситуации замена Никитина тоже стала вопросом времени.
Новые губернаторы ранее не имели отношения к своим нынешним регионам. Это очередные «государевы люди», для которых губернаторство – этап в административной карьере, которая может получить новый импульс, если им удастся добиться успехов. Новый владимирский врио губернатора Александр Авдеев сделал карьеру в Калужской области под началом экс-губернатора Анатолия Артамонова и главы Калуги Максима Акимова (затем заместителя руководителя аппарата правительства, а с прошлого года – главы «Почты России»). С 2016 года был депутатом Госдумы, выпускник «школы губернаторов».
Врио губернатора Тамбовской области нижегородец Максим Егоров долгое время работал в Федеральной службе по тарифам под началом Сергея Новикова (ныне статс-секретаря Росатома). После упразднения этой службы перешел в команду Владимира Якушева – как тюменского губернатора, а затем министра строительства и ЖКХ. В прошлом году Якушев покинул свой пост – и хотя Егоров остался замом и при его преемнике Иреке Файзуллине, но его переход на губернаторскую должность выглядит вполне естественным.
Алексей Макаркин
Уход тамбовского губернатора Александра Никитина тоже не стал сюрпризом, хотя и по совсем другой причине. Это опытный, укорененный в региональной элите политик – но в Тамбове на городских выборах «Единая Россия» проиграла «Родине» во главе с бывшим мэром Максимом Косенковым, которая получила 24 из 34 мандатов. С Косенковым пришлось договариваться – он уже почти год является врио мэра города (стать полноправным градоначальником он не может из-за судимости), а одномандатный округ на думских выборах получил председатель федеральной «Родины» Алексей Журавлев. В этой ситуации замена Никитина тоже стала вопросом времени.
Новые губернаторы ранее не имели отношения к своим нынешним регионам. Это очередные «государевы люди», для которых губернаторство – этап в административной карьере, которая может получить новый импульс, если им удастся добиться успехов. Новый владимирский врио губернатора Александр Авдеев сделал карьеру в Калужской области под началом экс-губернатора Анатолия Артамонова и главы Калуги Максима Акимова (затем заместителя руководителя аппарата правительства, а с прошлого года – главы «Почты России»). С 2016 года был депутатом Госдумы, выпускник «школы губернаторов».
Врио губернатора Тамбовской области нижегородец Максим Егоров долгое время работал в Федеральной службе по тарифам под началом Сергея Новикова (ныне статс-секретаря Росатома). После упразднения этой службы перешел в команду Владимира Якушева – как тюменского губернатора, а затем министра строительства и ЖКХ. В прошлом году Якушев покинул свой пост – и хотя Егоров остался замом и при его преемнике Иреке Файзуллине, но его переход на губернаторскую должность выглядит вполне естественным.
Алексей Макаркин
Социологические исследования нередко разрушают сложившиеся стереотипы. Например, если посмотреть публикации в политическом сегменте Рунета, то может сложиться впечатление, что главный герой современной Сербии – это Слободан Милошевич. А главный предатель – Зоран Джинджич, премьер-министр, принявший решение о выдаче Милошевича в Гаагу.
Опрос, проведенный агентством Ipsos в нынешнем году, показывает иную картину. К Милошевичу положительно относятся 36% респондентов, отрицательно – 34%. То есть у Милошевича есть свой немалый круг почитателей, но в то же время он является крайне спорной фигурой, раскалывающей общество почти поровну. Кстати, это относится и к тем, кто однозначно положительно (17%) и столь же однозначно отрицательно (19%) относятся к бывшему президенту. Позитив в отношении Милошевича связан с его поддержкой сербской национальной идеи и образом «мученика», негатив же сложнее. Одни считают Милошевича диктатором, вовлекшим Сербию в противостояние с Западом и на десятилетия отсрочившим европейскую перспективу страны. Другие – неудачником, который потерял Косово и был слишком «коммунистичен», негативно относясь к «четнической» традиции и испортив отношение с церковью.
Джинджич же оказался и более популярной, и менее конфликтной фигурой. Ему симпатизируют 48% респондентов (26% - однозначно), а антипатию он вызывает у 22% (резкую – у 12%). Негатив связан, разумеется, с делом Милошевича и сближением с Западом – критики Джинджича, в основном, являются однозначными симпатизантами Милошевича. Позитив – с тем же сближением с Западом (открытием европейской перспективы), с некоррумпированностью и с гибелью от рук убийц – бывших спецназовцев, связанных с преступными группировками. Несмотря на патриотическую риторику, они не вызывают симпатий в сербском обществе, так как олицетворяют период разгула преступности, с которым пытался бороться Джинджич.
Другие результаты этого исследования более предсказуемы для современных россиян. Очень популярен (62% «за», 22% «против») действующий президент Александр Вучич, которому пока удается успешно соединять национальную и европейскую идеи. Впрочем, вступление в Евросоюз связано с решением проблемы Косова – определяться все равно придется, и это может сказаться на рейтинге. Вполне предсказуема и ностальгия по «золотому веку» Иосипа Броз Тито – положительно его деятельность оценивают 50%, отрицательно – 24%.
Алексей Макаркин
Опрос, проведенный агентством Ipsos в нынешнем году, показывает иную картину. К Милошевичу положительно относятся 36% респондентов, отрицательно – 34%. То есть у Милошевича есть свой немалый круг почитателей, но в то же время он является крайне спорной фигурой, раскалывающей общество почти поровну. Кстати, это относится и к тем, кто однозначно положительно (17%) и столь же однозначно отрицательно (19%) относятся к бывшему президенту. Позитив в отношении Милошевича связан с его поддержкой сербской национальной идеи и образом «мученика», негатив же сложнее. Одни считают Милошевича диктатором, вовлекшим Сербию в противостояние с Западом и на десятилетия отсрочившим европейскую перспективу страны. Другие – неудачником, который потерял Косово и был слишком «коммунистичен», негативно относясь к «четнической» традиции и испортив отношение с церковью.
Джинджич же оказался и более популярной, и менее конфликтной фигурой. Ему симпатизируют 48% респондентов (26% - однозначно), а антипатию он вызывает у 22% (резкую – у 12%). Негатив связан, разумеется, с делом Милошевича и сближением с Западом – критики Джинджича, в основном, являются однозначными симпатизантами Милошевича. Позитив – с тем же сближением с Западом (открытием европейской перспективы), с некоррумпированностью и с гибелью от рук убийц – бывших спецназовцев, связанных с преступными группировками. Несмотря на патриотическую риторику, они не вызывают симпатий в сербском обществе, так как олицетворяют период разгула преступности, с которым пытался бороться Джинджич.
Другие результаты этого исследования более предсказуемы для современных россиян. Очень популярен (62% «за», 22% «против») действующий президент Александр Вучич, которому пока удается успешно соединять национальную и европейскую идеи. Впрочем, вступление в Евросоюз связано с решением проблемы Косова – определяться все равно придется, и это может сказаться на рейтинге. Вполне предсказуема и ностальгия по «золотому веку» Иосипа Броз Тито – положительно его деятельность оценивают 50%, отрицательно – 24%.
Алексей Макаркин
В воскресенье и понедельник в Италии проходили выборы мэров в 1200 населенных пунктах, включая крупнейшие города: Рим, Милан, Неаполь, Турин и Болонью. Явка на них по нынешним пандемийным временам оказалась вполне приличной – около 55%. Перед выборами крайне правые популистские партии – «Лига» Маттео Сальвини и «Братья Италии» Джорджии Мелони, которые имеют самые высокие общенациональные рейтинги поддержки (по 20%), рассчитывали на успех. Но их надежды не оправдались. Возможно, сказались громкие скандалы, в которые попали обе партии незадолго до выборов. В сети оказалось видео, на котором глава группы «Братьев Италии» в Европарламенте Карло Фиданца делает расистские, антисемитские и сексистские заявления и рассказывает о получении нелегального финансирования. Фиданца ушел в отставку за два дня до выборов. А в партии «Лига» Лука Мориси, отвечающий за активность в соцсетях, оказался под следствием по подозрению во владении и продаже наркотиков. Кроме того, и «Лига», и «Братья Италии» более популярны в провинции, чем в крупных городах. Сказалось и соперничество Сальвини и Мелони за статус главного действующего лица правого фланга итальянской политики. При этос партия Сальвини входит в правительство Марио Драги, а партия Мелони – единственная из крупных партий – находится в оппозиции.
Очевидным победителем выборов стала левоцентристская Демократическая партия (ДП). Представляющий ДП действующий мэр Милана Джузеппе Сала победил в первом туре с 56%, намного опередив выдвиженца «Лиги», получившего 33%. В Неаполе и Болонье убедительно, с результатом более 60%, одержали верх кандидаты, поддержанные совместно Демпартией и «Движением 5 звезд». А вот там, где «пятизвездочники» не договорились с ДП о единых кандидатах, их ждала неудача. В 2016 году, на гребне популистской волны, представители Д5З стали мэрами в Риме и Турине. На этот раз в Турине выдвиженец Д5З получил лишь 10% голосов, а кандидат Демпартии победил с серьезным перевесом, но не набрал 50%, так что через две недели ему придется состязаться во втором туре.
Наибольшее внимание было приковано к мэрской гонке в столице. Действующий мэр Рима, «пятизвездочница» Вирджиния Раджи за годы правления сумела добиться некоторых успехов, в частности, оттеснив столичную мафию от получения городских заказов. Но она не смогла справиться с застарелыми проблемами Вечного города – запущенной транспортной инфраструктурой и вывозом мусора. Большое впечатление на римлян произвели свежие видео, на которых по городским улицам в поисках пищи разгуливают группы диких кабанов. В результате, несмотря на энергичную предвыборную кампанию, в которой активно участвовал новый лидер Д5З, бывший премьер-министр Джузеппе Конте, Раджи получила лишь 19% голосов. В первом туре с 30,5% победил выдвиженец «Братьев Италии», юрист и радиоведущий Энрико Мишетти, которого поддержал и Сальвини. На втором месте кандидат Демпартии, бывший министр финансов Роберто Гуальтьери, заручившийся поддержкой 27%. Но во втором туре у Гуальтьери больше шансов, поскольку ожидается, что его поддержат избиратели Раджи и независимого левоцентриста Карло Календа, имеющего 19% голосов.
Если говорить об общенациональном измерении прошедших выборов, то они практически никак не повлияют на устойчивость правительства национального единства Марио Драги. Сальвини уже заявил, что его партия останется в правительстве. Но явная неудача «Лиги» и «Братьев Италии» ставит под сомнение преобладавшие прогнозы о том, что альянс правых партий станет победителем на парламентских выборах в начале 2023 года и сможет сформировать правительство.
Александр Ивахник
Очевидным победителем выборов стала левоцентристская Демократическая партия (ДП). Представляющий ДП действующий мэр Милана Джузеппе Сала победил в первом туре с 56%, намного опередив выдвиженца «Лиги», получившего 33%. В Неаполе и Болонье убедительно, с результатом более 60%, одержали верх кандидаты, поддержанные совместно Демпартией и «Движением 5 звезд». А вот там, где «пятизвездочники» не договорились с ДП о единых кандидатах, их ждала неудача. В 2016 году, на гребне популистской волны, представители Д5З стали мэрами в Риме и Турине. На этот раз в Турине выдвиженец Д5З получил лишь 10% голосов, а кандидат Демпартии победил с серьезным перевесом, но не набрал 50%, так что через две недели ему придется состязаться во втором туре.
Наибольшее внимание было приковано к мэрской гонке в столице. Действующий мэр Рима, «пятизвездочница» Вирджиния Раджи за годы правления сумела добиться некоторых успехов, в частности, оттеснив столичную мафию от получения городских заказов. Но она не смогла справиться с застарелыми проблемами Вечного города – запущенной транспортной инфраструктурой и вывозом мусора. Большое впечатление на римлян произвели свежие видео, на которых по городским улицам в поисках пищи разгуливают группы диких кабанов. В результате, несмотря на энергичную предвыборную кампанию, в которой активно участвовал новый лидер Д5З, бывший премьер-министр Джузеппе Конте, Раджи получила лишь 19% голосов. В первом туре с 30,5% победил выдвиженец «Братьев Италии», юрист и радиоведущий Энрико Мишетти, которого поддержал и Сальвини. На втором месте кандидат Демпартии, бывший министр финансов Роберто Гуальтьери, заручившийся поддержкой 27%. Но во втором туре у Гуальтьери больше шансов, поскольку ожидается, что его поддержат избиратели Раджи и независимого левоцентриста Карло Календа, имеющего 19% голосов.
Если говорить об общенациональном измерении прошедших выборов, то они практически никак не повлияют на устойчивость правительства национального единства Марио Драги. Сальвини уже заявил, что его партия останется в правительстве. Но явная неудача «Лиги» и «Братьев Италии» ставит под сомнение преобладавшие прогнозы о том, что альянс правых партий станет победителем на парламентских выборах в начале 2023 года и сможет сформировать правительство.
Александр Ивахник
В первый понедельник октября министр иностранных дел Армении Арарат Мирзоян отправился с рабочим визитом в Тегеран, где провел переговоры со своим иранским коллегой Хоссейном Амиром Абдоллахианом. Для Еревана Исламская республика всегда была одним из приоритетных внешнеполитических направлений. Наряду с Грузией эта страна является окном во внешний мир. И потому армянские политики вне зависимости от личных пристрастий всегда уделяли контактам с Тегераном особое внимание, какое бы недовольство по этому поводу не демонстрировали США и их союзники.
Но нынешний визит Мирзояна представляет особую важность в силу нескольких причин, как внутриармянского, так и международного характера. МИД Армении стал последним по порядку ведомством кабмина, сформированном после досрочных парламентских выборов. В период с конца мая по 19 августа он фактически оставался «бесхозным». После отставки министра Ары Айваязана работа министерства была заморожена. Мирзоян, между тем, принадлежит к кругу ближайших соратников премьер-министра Никола Пашиняна. Он был среди лидеров «бархатного протеста» в 2018 году, а затем занимал пост первого вице-премьера правительства и спикера Национального собрания. Сегодня этот политик, по сути, «комиссар» Пашиняна в МИД. С первого дня своего пребывания на посту он стремится интенсифицировать и собственные поездки по миру, и переговоры с важными партнерами. В этом ряду стоит отметить его визиты в Нью-Йорк на 76-ю Генассамблею ООН, переговоры с грузинским коллегой Давидом Залкалиани. В этом же ряду стоит рассматривать и посещение Тегерана.
Но любые переговоры проходят не в вакууме, имеется определенный контекст. И визит Мирзояна случился на фоне обострения двусторонних отношений Ирана и Азербайджана. Стоит обратить внимание и на практически параллельное посещение Москвы спикером парламента Армении Аленом Симоняном, еще одним близким к премьеру политиком. Ереван стремится всеми силами создать противовесы усилению позиций Анкары и Баку на Кавказе. В Тегеране главные дипломаты Ирана и Армении обсуждали строительство дороги, которая прошла бы от госграницы между двумя странами до Еревана.
Оживление армяно-иранских контактов дает повод говорить о формировании неких «геополитических осей» в регионе. Занятие столь обычное, сколь и бесперспективное. Очевидно, что Армения вряд ли полностью примет риторику и идеологию Исламской республики, нацеленную на «борьбу с сионисткой угрозой» (тема Израиля занимает одно из центральных мест в спорах Баку и Тегерана). Впрочем, и у стратегического союзника Азербайджана Турции в отношениях с Израилем далеко не самая лучшая пора. Иран, будучи державой статус-кво также вряд ли будет актуализировать тему Карабаха вне азербайджанского государства. Стоит также иметь в виду, что для Тегерана Закавказье в иерархии дипломатических приоритетов стоит ниже Ближнего Востока. Словом, ожидать неких всеобъемлющих региональных альянсов в обозримой перспективе, наверное, не стоит. Но свои интересы каждый из игроков будет жестко отстаивать, опираясь, когда это выгодно, то на одних, то на других партнеров.
Сергей Маркедонов
Но нынешний визит Мирзояна представляет особую важность в силу нескольких причин, как внутриармянского, так и международного характера. МИД Армении стал последним по порядку ведомством кабмина, сформированном после досрочных парламентских выборов. В период с конца мая по 19 августа он фактически оставался «бесхозным». После отставки министра Ары Айваязана работа министерства была заморожена. Мирзоян, между тем, принадлежит к кругу ближайших соратников премьер-министра Никола Пашиняна. Он был среди лидеров «бархатного протеста» в 2018 году, а затем занимал пост первого вице-премьера правительства и спикера Национального собрания. Сегодня этот политик, по сути, «комиссар» Пашиняна в МИД. С первого дня своего пребывания на посту он стремится интенсифицировать и собственные поездки по миру, и переговоры с важными партнерами. В этом ряду стоит отметить его визиты в Нью-Йорк на 76-ю Генассамблею ООН, переговоры с грузинским коллегой Давидом Залкалиани. В этом же ряду стоит рассматривать и посещение Тегерана.
Но любые переговоры проходят не в вакууме, имеется определенный контекст. И визит Мирзояна случился на фоне обострения двусторонних отношений Ирана и Азербайджана. Стоит обратить внимание и на практически параллельное посещение Москвы спикером парламента Армении Аленом Симоняном, еще одним близким к премьеру политиком. Ереван стремится всеми силами создать противовесы усилению позиций Анкары и Баку на Кавказе. В Тегеране главные дипломаты Ирана и Армении обсуждали строительство дороги, которая прошла бы от госграницы между двумя странами до Еревана.
Оживление армяно-иранских контактов дает повод говорить о формировании неких «геополитических осей» в регионе. Занятие столь обычное, сколь и бесперспективное. Очевидно, что Армения вряд ли полностью примет риторику и идеологию Исламской республики, нацеленную на «борьбу с сионисткой угрозой» (тема Израиля занимает одно из центральных мест в спорах Баку и Тегерана). Впрочем, и у стратегического союзника Азербайджана Турции в отношениях с Израилем далеко не самая лучшая пора. Иран, будучи державой статус-кво также вряд ли будет актуализировать тему Карабаха вне азербайджанского государства. Стоит также иметь в виду, что для Тегерана Закавказье в иерархии дипломатических приоритетов стоит ниже Ближнего Востока. Словом, ожидать неких всеобъемлющих региональных альянсов в обозримой перспективе, наверное, не стоит. Но свои интересы каждый из игроков будет жестко отстаивать, опираясь, когда это выгодно, то на одних, то на других партнеров.
Сергей Маркедонов