К Дню рождения прекрасного современного писателя Мо Яня

В планах — «Сорок одна хлопушка» и «Большая грудь, широкий зад».

❓Знакомы с автором?

Прочитал три романа:

••• «Красный гаолян» — самый известный и экранизированный. Картина получила первый приз Берлинского кинофестиваля, а европейский мир благодаря режиссеру Чжану Имоу узнал, что в далёком Китае есть автор, который «создаёт некий мир, подобно Маркесу». Так Мо Янь стал известен в конце 80-х. Роман о китайской деревне времён японского нашествия и оккупации.

••• «Страна вина», из-за этого романа автор в 90-е годы был подвергнут цензуре в Китае. Слишком уж откровенно он рассказал о коррупции и пьянстве китайского народа, слишком открыто раскритиковал порядки, заведëнные в Поднебесной.

••• «Лягушки». Переводчик книг Мо Яня на русский Игорь Егоров уверен, что именно этот писатель был первым, кто нашёл в себе силы и смелость поднять в литературе такую сложную для Китая тему, как регулирование рождаемости. Ей посвящён роман «Лягушки».

#МоЯнь #деньрождения

Элегия

Издержки духа — выкрики ума
и логика, — вы равно хороши,
когда опять белёсая зима
бредëт в полях безмолвнее души.

О чëм тогда я думаю один,
зачем гляжу ей пристально вослед.
На этот раз декабрь предвосхитил
её февральских оттепелей свет.

Какие предстоят нам холода.
Но, обогреты давностями, мы
не помним, как нисходят города
на тягостные выдохи зимы.

Безумные и злобные поля!
Безумна и безмерна тишина их.
То не покой, то тёмная земля
об облике ином напоминает.

Какой-то ужас в этой белизне.
И вижу я, что жизнь идёт как вызов
бесславию, упавшему извне
на эту неосознанную близость.

* * *
Как всегда прекрасный Иосиф наш Бродский...
* * *

🖼️«Зимнее окно», 1963
Нижегородский государственный художественный музей

🎨Художник: Ромадин Николай Михайлович (1903 - 1987)

#стихи #бродский #antonio_art

Вот так берёшь книгу, на которую давно посматривал... Знаешь, что о войне, о подростках и совсем молодых людях, о тяжёлом и часто непереносимом. Современная книга о событиях, которые автор описывает как бы "из головы". Но потом прочитаешь и думаешь, хорошо же, что эта книга есть. Книга больше о памяти, чем о войне...

(Большое спасибо за книгу библиотеке и библиографиням).

// ⤵️ отзыв ниже ⤵️ //

​​«Облачный полк», Эдуард Веркин, КомпасГид, 2014

Дедушка Митя и правнук Вовка разбирают вещи на чердаке старого дома. В отличие от сына и внука, правнук проявляет большое любопытство к рыболовным снастям, к пыльному сундуку со спрятанными там вещами и воспоминаниями, к старому фотоаппарату. Вовке всё интересно, особенно всё старинное, он не даёт покоя и со знанием расспрашивает... А прадед словно видит себя совсем молодым мальчишкой тогда, уже более чем семьдесят лет назад... Когда он был партизаном в отряде...

«Я никак не мог понять эту свою жизнь, бросил пытаться. А первое время всё старался. Вот ты живёшь в городе, на втором этаже с балконом, ходишь в фотокружок, а вечером подтягиваешься на косяке, уже семь раз, почти ГТО; и отец уезжает каждое утро на свой завод, а мать печёт голландские пирожки на один укус, и сестра... а потом раз — мельтешенье какое-то, грохот, сирены, огонь, и я уже иду через лес и прячусь в канаве, в руке нож, и никакого промежутка, всё другое. А я уже не помню, с чем эти пирожки, почему-то представлялось, что с горохом, хотя кто будет с горохом печь?»

Эта книга как череда всплывающих сцен, обрывков памяти, где перемешались события, лица, запахи, ощущения... Смешное, детское, жуткое, трагичное. Пятнадцати-двадцатилетние мальчишки в партизанском отряде где-то на границе между новгородскими и псковскими лесами с деревнями, которые захватила немцы. Бравый парень Саныч, который любит рассказывать истории и обязательно что-то присочинить, и его верный оруженосец Димка, всегда поддакивающий и слушающий, часто по десятому разу, одни и те же истории. Димка потерял семью в первые дни войны и попал в 67-ой отряд партизан, 4-ый отряд командира Глебова.

Герои словно Дон Кихот и его верный Санчо Панса... То они вместе проверяют расставленные сети в реке, то меняют самогонку и лендлизовские консервы на немецкие гранаты и оружие, то попадают в заброшенную деревню и прячутся от первых заморозков и неведомых существ, топчущихся вокруг хаты... Есть в отряде и девушка Алевтина, сердце которой Саныч пытается безуспешно завоевать, вступая в неравную борьбу с щеголеватым парнем по фамилии Ковалец, над которым посмеивается и о котором сочиняет всякие нелепые истории...

События охватывают ноябрь 1942-го — январь 1943-го. В книге прекрасно переданы и быт, и отношения, и трудности жизни в лесах. Голод, желание наесться, разведка территории, захват полицаев, тех местных, которые перешли к фашистам. Приезд военкора с фотоаппаратом, чтобы заснять Героя, который ранее подбил генерала... Но Саныча нельзя заснять, его в детстве заговорила цыганка, то что его ни пуля, ни фотокамера не берут. Ранняя зима с заморозками и поиском пищи, поход к матери Саныча — словно маленький рай с пирогами посреди этого жуткого безвременья войны. Операция по подрыву немецкого бронепоезда с танками... Главы книги как проявленные фотографии, как вспыхнувшие на время звёзды, озарившие отдельный участок земли или памяти... И немец, заиндевевший на пеньке, примёрзший... И его сумка с детскими письмами, которые страшно читать. И фотографии в альбоме, которые лучше не рассматривать. Лучше втоптать в снег, а фотоплёнку из аппарата вытащить, засветить... Чтобы никто этого не увидел.

«Я думал, что он свихнулся. Он вполне мог свихнуться. Война — время для сумасшедших. Когда всё это закончится, люди удивятся количеству безумцев, их окружавших»

Эта повесть о памяти. О том, что очень много таких молодых героев, о которых никто не узнает и не вспомнит, сделали так много для того, чтобы жизнь победила смерть и войну. А ещё о художественном вымысле, ведь тот военкор найдёт Диму спустя годы после войны и захочет написать про Саныча, того самого Леонида, которого никак не получалось заснять на фотоплёнку.

Зато можно нарисовать, как это сделал тот странный художник, в доме которого партизаны провели одну ночь... И на картине рядом смогли проявиться и древнерусские богатыри, и воины других эпох и столетий, взирающие сверху на живых — словно полупрозрачный, облачный или небесный полк...

#книжныйотзыв #книгиовойне
#облачныйполк #ЭдуардВеркин

​​Уже купил...

В продажу поступил 11-й спецвыпуск журнала «Мир фантастики», который носит подзаголовок "Страшная фантастика". Содержание соответствует, и поэтому внутри вы найдете массу материалов от авторов вашей любимой ССК ("Самая Страшная Книга").

Так, в этом выпуске читаем:

- рассказ Елены Щетининой "Биси хлопают";

- статью Шимуна Врочека "Пасынок судьбы и отец ужаса. Говард Филлипс Лавкрафт";

- статью Дмитрия Костюкевича "Перечёркивая хеппи-энды. Хоррор-новеллы Амброза Бирса";

- рецензию Дмитрия Костюкевича "Рецензия на книгу Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей»";

- статью Шимуна Врочека и Карины Буяновой "Аве, король! Стивен Кинг";

- статью Елены Щетининой "«Капсула времени» с привкусом ужаса. Антология Best New Horror";

- статью Елены Щетининой "От детских кошмаров к хоррору для взрослых. Питер Страуб";

- статью Елены Щетининой "Вице-король ужаса. Дин Кунц";

- статью Елены Щетининой "Ушёл, не обещал, но вернулся. Роберт Маккаммон";

- рецензию Александра Подольского "Рецензия на книгу Дэна Симмонса «Террор»";

- рецензию Александра Подольского "Рецензия на книгу Юна Айвиде Линдквиста «Впусти меня»";

- статью Парфенова М. С. "Ужас родных берёз. Современный русский хоррор";

- статью Евгения Абрамовича "Бульварное искусство. Дарио Ардженто";

- статью Евгения Абрамовича "Гениальный визуализатор мрачных рассказов. Стюарт Гордон";

- статью Елены Щетининой "Сын за отца. Серия «Омен»";

- статью Шимуна Врочека "Правила поведения в фильмах ужасов. Серия «Крик»".

Конечно, в спецвыпуске хватает материалов и от авторов, которые с ССК никак не связаны.

Прочитаю, обязательно расскажу подробнее.

#книжныеновинки

#книжныепокупки

#СамаяСтрашнаяКнига

... «Недостаточно увидеть тень за дверью — люди желают видеть, кто/что отбрасывает тень, как оно выглядит и как оно разваливается на части»

Так описывает свой художественный подход Дэвид Дж. Шоу, тот самый автор, который дал литературному направлению термин «сплаттерпанк». Зачатки и отражения его видны у Уильяма Берроуза и Чака Паланика, Ричарда Лаймона и Ирвина Уэлша, Рю Мураками и Клайва Баркера. Его можно определить как «гиперинтенсивный хоррор без границ». Стиль этот отражается как в литературе, так и в кино. Зародившись и распространившись в 80-х годах из литературы ужасов, этот стиль отличает подчёркнуто гротескная фантазия, которая соседствует с натуралистическими сценами кровавого насилия. И я познакомился с одним из известных образчиков такого направления, романом, который был издан ещё в 1990-ом году.

// отзыв ниже ⤵️ //

​​«ШАХТА» (The Shaft), Дэвид Дж. Шоу

"Это замечательный был аттракцион...", — звучало у меня в голове, пока я дочитывал последние страницы этого фееричного буйства рвущихся из ран потоков крови, описанных разнообразных мерзостей, сексуальных соитий, кокаиновых и иных приходов, мафиозных разборок, любовных страданий и размышлений о природе человеческих пороков на фоне невероятно снежной и морозной штормовой зимы, что накрыла огромный Чикаго...

События разворачиваются вокруг и внутри жилого комплекса Кенилворт Армс, эдакого "плохого дома", в котором очень разношёрстная публика снимает студии, а зачастую и половину квартиры. Панк, который любит шляться по ночному городу, бить бомжей и писать всякие непристойности на стенах. Ветеран Второй мировой, который выжил из ума и кругом видит всемирный еврейский заговор и славится антисемитскими выкриками. Чёрный кот, который гуляет сам по себе и находит ходы/выходы в неожиданных местах (а ещё телепатически внушает свои мысли тому, кому захочет)... Старое здание словно дышит на ладан, но его постоянно подлатывает управляющий, и эти следы герои кругом замечают...

Круз славится тем, что сможет отличить любую примесь к коксу и сказать процент его чистоты, он хороший наркодилер. После одной вечеринки и прыгнувшей чуть мимо бассейна девицы ему приходится бежать из Майами в Чикаго и найти работёнку у другого босса, ведь это он подговорил ту "снежную принцессу" (девушка, употребляющая кокс) прыгнуть, а босс всегда требует оплаты за испорченные дорогие игрушки. Джонатан начитан и образован, он встретил любовь своей жизни Аманду, но когда отношения трещат по швам, уезжает в Чикаго к своему давнему другу Башу, тот устроит его в отличную компанию, где сам занял не последнее место. Оба героя занимают квартиры, расположенные друг над другом на 2 и 3 этажах, в то время как под ними живёт тот самый вредный старик-ветеран.

«— Как ты тут живёшь? — спросил Джонатан.
— Главное — не выходить на улицу. И много бухать»

Дэвид Дж. Шоу постепенно, шаг за шагом натягивает наши нервы. Вначале что-то тёмное в ванной комнате засасывает панка в слив ванны... Потом маленький сынок эмигрантки, следящей за готовкой еды и ещё младшей малышкой, вдруг исчезает за поворотом коридора... А вот как это нечто, живущее в вентиляционной шахте странного дома для желающих "перекантоваться" или "пересидеть" тяжёлые времена, выходит из стены и практически съедает ветерана войны. Тут уже и начинаются жуткие вещи...

«Кенилворт Армс напоминал поздний дом Ашеров, его вентиляционные шахты и коридоры казались порождением мозга безумца»

Хотя вот я бы не сказал, что было слишком жутко. Здесь превышены лимиты описаний всяких неприятных грязных мест, всевозможных выделений, сцен насилия и секса, так что и герои, и их обстановка, неожиданные повороты сюжета и столкновения антагонистов всё глубже и ярче раскрывают бездну человеческих страстей и пороков на фоне оживающего дома с его местным прикормленным существом. Вспоминаются тут и Эдгар Аллан По с его «Падением дома Ашеров», и Мэри Шелли с «Франкенштейном», и старина Стивенсон с его Джекилом и Хайдом:

«Просыпавшегося порошка хватило бы на пару дорожек. Ему было плевать. Он насыпал щепотку на ребро ладони, чувствуя себя доктором Джекилом, который вот-вот примет испорченное зелье. Стивенсон написал "Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда" в 1880-х, когда принимал кокаин от туберкулёза»

Было весело и увлекательно читать сие чтиво, где умелый наркодилер, высокопрофессиональная проститутка и рефлексирующий интеллектуал пытаются отбиться от полицейских, справиться с нападками мафиози и достать из шахты сброшенный мешок с наркотой (в то время как жуткое нечто орудует в межквартирном пространстве дома). Здесь как раз тот случай, когда не стоит ждать глубокого продуманного сюжета и художественно выписанных персонажей. Не тот жанр. Думаю, что Гаспар Ноэ с Квентином Тарантино на пару прекрасно бы смогли снять эдакий кровавый кислотно-мэйнстримовый боевик-триллер по сюжету этой книги. Если заинтересовал и не отпугнул описанием, то почитайте.

📚#книжныйотзыв #ДэвидШоу
#Шахта

📖 «Ни одна великая книга не спасла ни одну великую страну»

На днях я писал про хорошую повесть для взрослых подростков о молодых людях на Великой Отечественной войне — «Облачный полк» Эдуарда Веркина.

Решил вспомнить другую его книгу — с аллюзией на чеховский «Остров Сахалин», но здесь уже после ядерной войны.

#ЭдуардВеркин

// отзыв ниже ⤵️//

​​«Остров Сахалин», Эдуард Веркин

Страны всё же обменялись ядерными ударами, после которых мир перестал быть прежним. Ядерная зима и за нею страшное существование человека в жутких условиях описано Эдуардом Веркиным настолько досконально и ярко, что ты ощущаешь запахи, вкусы и звуки, которые возникают во время чтения. Этот постапокалипсис глазами девушки-футуролога из Императорского Токийского университета точно не оставит вас равнодушным и не даст покоя, пока не дочитаете последнюю страницу!

📖«Конец света — это не механизм, где движение одной шестерёнки порождает обязательное движение другой, конец света — это сложный, преимущественно нелинейный процесс. В нём гораздо больше диалектики, чем кажется на первый взгляд. Собственно, это лишь доведённый до своей крайности принцип качественного перехода, конец одного света означает начало другого, за апокалипсисом следует постапокалипсис»

Апокалипсис произошёл, но не вчера и не везде. Япония сохранилась в качестве единственного анклава цивилизации, а остров Сахалин оказался своеобразным барьером между Японией и остальным — потонувшем в хаосе, плохой экологии и мобильном бешенстве миром. И тут как раз вступает черед Чехова с его педантичными и несколько сатирическими характеристиками местных исправительных учреждений. Наша героиня путешествует по Сахалину, ведя путевые заметки о посещаемых местах, встречаясь с местными властями, передавая все тяготы каторжан, подробно описывая быт и жизнь беженцев, различных сект, вольноотпущенных, людей на краю сохранённой цивилизации.

Япония более-менее восстановилась, оградилась от погибшего мира, а о. Сахалин стал тюрьмой для не вписавшихся в новый мир и фильтрационным лагерем для тех, кто стремится к жизни в Империи — со своей структурой, иерархией, системой выживания. Именно сюда профессор Ода послал свою подающую надежды ученицу, чтобы понять, что ещё готовит нам будущее. Её сопровождает в качестве "телохранителя" русский парень (приставленный-к-багру) Артём. Но и здесь мир рушится, они оказываются в водовороте непредсказуемых событий, из которых им нужно выбраться.

Этнографические заметки превращаются в лихо закрученное приключение, несущее свои непоправимые последствия для будущего. Здесь будет и технология добычи энергии из человеческих трупов, и зомбоапокалипсис из-за МОБ ("мобильное бешенство"), и система общества с мужчиной-японцем на его вершине и женщиной-кореянкой в самом низу (а "неграми" называют всякого выжившего американца, над которым по особым дням устраивают истязания в угоду толпе)... Это невероятный коктейль из философских, антропологических, технических, социальных и бытовых заметок, приправленных зачастую недостававшими в первой части экшн-событиями.

Роман написан хорошим русским языком, с любовью к своим героям, с надеждой на будущее, с иронией к человеку и ко всему живому и окружающему миру, не без поэтики и лирических отступлений...

Так что, кто искал в современной русской литературе чего-то захватывающего и при этом серьезного и фантастического (и НЕ-шаблонного!) — тот нашёл. Не скрою, иногда было тяжело всё это читать (особенно морально-психологически), но заядлым любителям данного жанра это чтение точно придётся по душе.

#Цитата

📖«Когда технологическое развитие человечества начинает значительно опережать развитие нравственное, возникает некая волна — синергия, резонанс между негативными эффектами в экономике, общественными ожиданиями и обострением социальных конфликтов, этнический тупик, явление, неизбежно заканчивающееся планетарной катастрофой»

📚#книжныйотзыв #ЭдуардВеркин

⤴️ ⤴️ Хаха... Это точно. Кадры из двух фильмов:

🎦 Pearl (2022) и
🎦 Infinity Pool (2023)

В первом триллере Миа Гот играет девушку из американский деревни — Пëрл... Во втором она жа играет актрису рекламы Габи.

На днях я посмотрел «Бескрайний бассейн» (Infinity Poll), фильм Кроненберга-младшего, самый обсуждаемый на последнем «Сандэнсе» (январь, 2023).

Изумительно соединены красота выдуманной восточно-европейской туристической страны Ла-Толк (снимали в Хорватии), затягивающая драма накаляющихся отношений между двумя парами отдыхающих, трагедия, превращённая в фарс, когда вместо преступника казнят сделанный по его лекалам клон... БДСМ и экзистенциальный ужас двойничества...

Пара Александра Скарсгарда и Мии Гот отлично справилась. Вышел довольно умный хоррор...
В общем, в традиционном выпуске о просмотренном кино
🎥 #киносмотры расскажу.
Но меня впечатлила эта картина “не для всех“.

Так приятно получать подарки. Настя, спасибо тебе большое за книжки. Вот и с Горовицем познакомлюсь, и тот самый-самый умный и известный роман Фаулза почитаю, теперь-то, надеюсь, у меня ума прибавилось 🙈🤣... (Я его читал молодым и не очень понял, оставил его в одной украинской библиотеке, когда гостил в Полтаве)...

🥂Спасибо большое🙌

#книжныеподарки

​​«У нас была Великая Эпоха», Эдуард Лимонов, Альпина проза, 2021

Трилогия сложилась сама позже, книги были написаны не в хронологическом порядке описанных там событий. Поэтому я начал с первой, где рождение посреди войны и голода, воспоминания из детства писателя в послевоенном Харькове (написана третьей — после «Подросток Савенко», 1983 и «Молодой негодяй», 1986).

Лимонов в Пириже, где наконец-то начали издавать его нью-йоркские похождения русского эмигранта, эпатажного горе-поэта и покорителя женских сердец. Наконец-то пришло признание. Тут он и напишет свои автобиографические книги о детстве, отрочестве и юности — такие живые и искренние, написанные так легко и самоиронично.

«Сын рано понял на примере отца, что бороться — не обязательно поносить и бить друг друга при встрече или не здороваться. Можно и улыбаться, взяв соперника под локоток»

Рождённый почти сразу после победы в ключевой для той страшной войны — Сталинградской — битве, он и сорокалетний вписывает свой день рождения в эпоху, которую называл Великой. Пусть он и не возвеличивает Грузина (Сталина), он отдаёт должное тому времени, которое считает самым значительным для русской истории, тем людям, которых выковала война. С первых строк ты чувствуешь контекст, в котором родился и рос маленький мальчик, потомок волжских и воронежских крестьян. И выискивал он в генеалогическом древе родителей странности, которые бы оправдывали его мятежный и бунтарский нрав.

«Внук, может быть, образовался из отдельных деталей, унаследованных от нескольких личностей: из хулиганской татуировки мамы, из мечты бабки стать барыней (подняться по социальной лестнице), из дядьюриных гирь и его этого совершенно нарциссически-наивного "Ах, какой я красивенький!" плюс одинокий полубрат Борис с ружьём и пчёлами»

Всегда справедливая мама с угловатыми тонкими татарскими чертами лица. Красавец-папа, лейтенант НКВД с любовью к электротехнике и песням под гитару. Мама Рая сумела остепенить этого не обделённого женским вниманием "начальника клуба" Вениамина, франта и бабника, который до конца 50-х не переставал покрывать ногти бесцветным лаком. Он называл её "моё татаро-монгольское иго", а она рассматривала фото, где он среди солдаток с баянами и с балалайками, и спрашивала, что у него и с какой "было".

Эта небольшая повесть состоит из восемнадцати зарисовок из детства, из жизни родителей в разбомблëнном послевоенном Харькове на улице Красноармейской, где на третьем этаже дома для офицерских семей и их "иждивенцев" проживали Савенко, смотря в окна на руины вокзала... Первые запомнившиеся запахи, первые впечатления о матери и об отце, первые друзья, девчонки и мальчишки и их родители... И даже первые сексуальные (если так можно назвать) впечатления, когда девочки выбрали двух мальчиков и показывали им свои половые органы (даже карандашик заставляли вставлять). В первом русском издании повести в 1989 году в советском журнале "Знамя" № 11 этот отрывок был вырезан.

«Любовей всегда бывает по меньшей мере две одновременно. Одна к недостижимому идеалу, другая — к доступному объекту»

Истории Лимонова о том времени неразрывно связаны с мифологией окружающей действительности. Тут и про песни Клавдии Шульженко, и про переиначенные песенки, пословицы и частушки, про быт и непростые условия, к которым приноравливалась молодая семья, про походы в цирк, в театр и на сельскохозяйственную выставку... Человек всегда окружён теми привычками, представлениями и взглядами, которые давлеют и во многом его формируют. Вот и Эдичка пронёс через всю жизнь запахи гуталина, асидола и портянок, которые ассоциировались с мужественностью. Сохранил он любовь к крепким волевым красноармейцам, которые окружали его в детстве, словно защищая от всех проблем мира (и в окружении которых он мечтает умереть). И сохранит уважение к отцу, который научил сына обращаться с паяльником и проводами, так что и в Нью-Йорке это отметят:

/окончание в комментарии⤵️ /

📚#книжныйотзыв #мемуары
#ЭдуардЛимонов
#харьковскаятрилогия